Кендермор

ГЛАВА 15

Вудроу беспомощно наблюдал, как оживший дракон под кендером расправляет крылья.

— На этой зверюге мистер Непоседа пронесется над моим трупом, — невольно подытожил он. Ему совсем не понравилось, как звучали эти слова, и потому он бросился вперед, а услужливый кентавр любезно наклонил голову. Белобрысый юноша ухватился за извивающийся драконий хвост и повис на нем, болтаясь из стороны в сторону. Шершавые чешуйки и заостренные шипы глубоко ранили и царапали незащищенную кожу, однако он продолжал держаться, думая только об одном: если он упустит кендера, госпожа Хорнслагер очень рассердится.

Когда дракон расправил могучие крылья и поднялся выше, он, казалось, увеличился в размерах. Некоторое время спустя, когда к Вудроу наконец вернулась способность соображать, нечего было и думать о том, чтобы спрыгнуть. Всем своим весом он навалился на могучий хвост, хлеставший воздух в попытке сбросить незваного наездника.

Тем временем Тассельхофф вполне оправился от первоначального потрясения и, выпрямившись, восседал в седле. Пока дракон поднимался навстречу утреНнему солнцу, он счастливо подпрыгивал и колотил ногами по чешуйчатой морде. Внезапно чудовище наклонилось, а взмахи крыльев прекратились. Подъем сменился падением, и чудовище, взяв чуть левее, спикировало обратно на карнавал. Когда в ушах засвистел ветер, Тассельхофф заверещал, а Вудроу задрожал от страха. Длинные волосы Таса хлестали Вудроу по лицу, и если бы тому пришло в голову открыть глаза, он, вероятно, навсегда лишился бы зрения. Но глаза Вудроу были сомкнуты плотнее рук, обвивших толстый драконий хвост.

Они падали все быстрее и быстрее, устремившись прямо к карусели. Гномы, на головы которых стремительно несся огромный зверь, в панике разбегались кто куда. Но в самый последний момент дракон выровнялся и промчался над самой лужайкой, поднимая за сОбой облака сухой листвы и пыли. Тассельхофф заметил крохотного гнома-механика, приплясывающего возле рычагов.

— Кажется, она заработала так, как ей и полагается, — заорал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Не более чем в дюйме от земли дракон расправил крылья и перешел почти на вертикальный подъем. Тассельхофф обхватил седло, чтобы не перекинуться.

Пронзительный крик за спиной дал Тасу понять, что в безумную поездку на драконе он отправился не один. Изогнувшись в седле, он увидел Вудроу, белого, как эльфийский саван; юноша что есть силы вжался в драконий хвост. Прямо под Вудроу была земля, удалявшаяся со стремительной скоростью, и Гизелла, указыващая пальцем на гнома-механика.

— Вудроу! Что ты здесь делаешь? — заорал Тас. — Эй, а Гизелла отсюда кажется такой крошечной! Разве не чудесно?!

Но Вудроу знал, что если он и откроет для чего рот, то разве что для того, чтобы завизжать. Поэтому он просто затряс головой, пока вдруг не почувствовал, что она самопроизвольно откидывается назад. Оставаться с закрытыми глазами было страшно, он приоткрыл один и обнаружил, что произошло. Юноша видел спину дракона, мистера Непоседу, который чуть не лишился рассудка от ужаса, и небо, перевернутое с ног на голову. Затем небо уступило место земле, но его не оставляло чувство, что земля находится вверху. "Если я не закричу. меня наверняка стошнит", — подумал Вудроу, абсолютно не представляя при этом, в какую сторону полетят рвотные массы. Он открыл рот, но оттуда вырвался только хриплый, надтреснутый звук.

— Что ты сказал? — крикнул Тас. Когда кендер выпрямился в седле, дракон закончил петлю и теперь снова пикировал на рыночную площадь.

— Ну же, Вудроу, расслабься, — продолжал Тас, дергая человека за рубашку. Дракон выровнялся в восьми футах над землей и устремился к узкой улочке, по обоим бокам которой теснились постройки. Он развернулся под углом, взмахом крыльев стряхнув с одного из балконов рядок цветочных горшков, а затем взмыл вверх ровно настолько, чтобы пронестись над крышами, почти касаясь их брюхом, и выписать зигзаг между трубами, не задев ни одну из них.

— Это лучше, чем перебираться через водопад, — визжал Тас. — Вот так покатались! Этот гном-механик настоящий гений! Мы обязательно вернемся сюда еще!

Дракон равномерно поднимался, его крылья совершали монотонные взмахи. Много позже, вопреки ожиданиям Таса, что дракон вот-вот устремится вниз или перевернется, они продолжали подъем. Тас бросил взгляд через плечо и громко присвистнул:

— А ведь мы пролетели приличное расстояние. Я едва различаю в дымке Росслогивен.

— Где мы? — Это были первые слова, сказанные Вудроу с тех пор, как он вцепился в хвост дракона; ему казалось, что с того момента он прожил несколько жизней.

— По-моему, мы высоко над землей, — прозаично заметил Тас. И, точно слова эти являлись сигналом, дракон сделал крутой вираж и стал кругами опускаться на лежащие внизу горы. Мгновение спустя Тас различил на фоне заснеженной поверхности силуэт башни. Затем он увидел еще одну башню, выступавшую из скалы, и три другие постройки: третью башню, прямоугольную крепость и нечто, больше всего напоминающее передний фасад замка, высеченного в скале. Дракон притормозил на вершине второй башни. Тас оглянулся На Вудроу, который поднял голову и смотрел на кендера распухшими глазами, будто только что проснулся. Оба удивленно рассматривали окрестности.

Верхушка башни, где приземлился дракон, представляла собой плоскую площадку, обнесенную двухфутовой стеной. Сама башня имела форму цилиндра. За ней, конечно же, располагалась скала, возносясь над головой Таса по меньшей мере на шестьсот футов.

— Мне кажется, он привез нас сюда с определенной целью, — сказал Тас.

— Почему вы так говорите, мистер Непоседа? — слабым голосом поинтересовался Вудроу.

Тас легонько стукнул дракона кулаком.

— Потому что наша зверюга снова сделана из обычного, старого дерева. Интересно, где мы очутились?

Кендер перекинул через седло левую ногу и соскользнул на драконье крыло, откуда спр=гнул на каменный пол. Вудроу последовал его примеру, сдерживая позывы к рвоте и опираясь о дракона.

— Ктоздесь? — донесся с другого боку дракона торопливый, гнусавый голосок.

— Мойбратзнаетчтовылетелинаегодраконе?

Тассельхофф заглянул туда и увидел гнома-механика, одетого в мешковатые брюки зеленого цвета, грязную желтую рубаху, голубой фартук и оранжевую шляпу. На кончике его носа подрагивали очки. Из набитых карманов передника во все стороны торчали всевозможные инструменты, говорящие о том, что их хозяин причастен к резьбе по камню и дереву. Он стоял у открытого люка и пристально вглядывался сквозь грязные стекла в дракона.

— Заходитезаходите, драконникогданевозвращаетсяобратнопорожняком. Должнобыть выпоказалисебясхорошейстороны.

Восхищенный Тас украдкой наблюдал за гномом-механиком из-за массивного туловища дракона. Он знал, что его сородичи кендеры практически не поддерживают отношений с гномами-механиками, и теперь ему предоставлялась отличная возможность внести свою маленькую лепту в дело укрепления дружбы между народами.

— Не мог бы ты говорить чуть помедленнее, особенно если претендуешь на роль здешнего хозяина, — сказал Тассельхофф, выходя на открытое место, чтобы гноммеханик мог разглядеть его. За ним последовал и Вудроу.

— Хо-хо! — радостно фыркнул гном-механик. — Кого мы видим — человека, явно плохо переносящего полеты на драконах, и низенькое, морщинистое существо гуманоидного типа. Хм, морщины, хохолок, невежливый, много кошелей и карманов, да еще и коротышка; должно быть, или кендер, или миркимо. Нет, миркимо вымерли еще до Катаклизма. Так что перед нами кендер. Мы уже несколько десятилетий искали представителя этой расы, здесь их немного осталось. А потому входи тем более; зачем же стоять наверху и подвергать себя вредному воздействию солнечных лучей?

— Тассельхофф Непоседа, — вежливо представился кендер, приветливо протянув руку. — А ты…?

Гном-механик схватил его руку, пристально вгляделся в нее, а когда обнаружил, что в ней ничего нет, потерял всяческий интерес и отбросил в сторону. Отвернувшись, гном нырнул в люк и исчез из виду.

Некоторое время Тас с Вудроу молча переглядывались, пытаясь осознать, что же происходит. Голова гнома-механика снова замаячила над верхней ступенькой.

— Я же сказал, входите. Других путей вниз не существует, разве только слишком быстрый, — заметил он, многозначительно взглянув на стену башни. — Немногие из экземпляров его избирали.

Он снова исчез.

Вудроу прокашлялся, а затем обратился к Тассельхоффу, понизив голос:

— У меня нехорошие предчувствия относительно этого дельца, мистер Непоседа.

Гном-механик появился снова, на этот раз с яблоком, нанизанным на палочку.

— У меня есть еда, — запел он, раскачивая палочку из стороны в сторону. — Красные, сочные яблочки. Морковка. Кролики. Полное блюдо жуков. Чем бы ты, кендер, ни питался, у меня есть все. Просто следуй за мной.

— Яблоки? — Хотя Тас не был голоден, он никогда не отказывал себе в удовольствии вкусно поесть. — Я люблю яблоки. Если хорошенько подумать, можно и перекусить.

Тассельхофф шагнул к открытой двери.

Вудроу схватил кендера за руку и рывком повернул его лицом к себе.

— Как по мне, все это звучит отвратительно, мистер Непоседа, — прошептал он.

— И где это хозяева угощают гостей жуками?

— Ну, не в таверне "Последний Приют" точно, — согласился Тас; хотя гном-механик ему понравился. Однако, принимая во внимание замечание Вудроу, он заставил себя выглядеть серьезным. — Это единственный способ разузнать, где мы очутились.

И шагнул в дверь раньше, чем юноша успел возразить в ответ.

Они очутились на очень узкой, темной лесенке, которая привела их в длинный каменный коридор. В дальнем его конце стоял гном-механик, нетерпеливо машущий им рукой.

— Проходите, проходите! Вы же знаете, у меня дел по горло, — очки на кончике носа подпрыгнули вверх. Тассельхофф вприпрыжку помчался к нему.

— Куда мы попали? И кто ты такой? Если ты, конечно, не возражаешь, что я снова спрашиваю…

— Возражаю. Разве брат вам ничего не объяснил? — гном-механик нахмурился. — Как всегда, оставил это мне. Ладно, только не прямо сейчас. Вам придется подождать, пока он не вернется, — недовольно молвил он.

— Остается надеяться, что это произойдет вскорости, — серьезно заметил Вудроу, — Ведь нам нужно возвращаться в Росслогивен. Госпожа Хорнслагер, должно быть, очень сердита на нас за самовольную отлучку.

Следуя за гномом-механиком и кендером, он обогнул угол и очутился в приспособленной под комнату пещере.

— Ух ты! — вырвалось у Таса. — Что это за место? Выглядит, словно палантасский музей.

Исключая узкие проходы, вся обширная комната была забита длинными стеклянными витринами на тонких высоких ножках. На подушечках из белого бархата внутри рядами лежали мертвые насекомые. Пять шкафов отводилось только под синих бабочек, едва отличающихся друг от друга, а возле каждой из них располагалась табличка с ее названием. Точно так же белыми и красными бабочками были заполнены еще несколько шкафов. Здесь были представлены все цвета радуги без исключения.

Два шкафа с черными муравьями.

Еще два с рыжими.

Один со стрекозами.

Десять с осами.

Еще и еще.

— Ты собираешь насекомых? — спросил Тас, переходя от витрины к витрине и тычась носом в каждую из них.

— А что, собственно, заставляет тебя думать так? — саркастически заметил гном-механик, вращая глазами. Шагая вслед за Тасом, он вытирал рукавом отметины кендерского носа с блестящего стекла. Тас открыл было рот, чтобы достойно ответить, но Вудроу придвинулся к нему и прошептал:

— Кажется, он шутит, мистер Непоседа.

Тассельхофф непонимающе нахмурился. Ага, шутит! "Эти гномы-механики — весельчаки", — подумал он.

Гном торопливо провел их через арку с начертанной сверху буквой «С», и гости очутились в еще более обширном помещении. Если бы три человека стали друг другу на плечи, верхний с трудом дотянулся бы до потолка. Здешние витрины были гораздо больше, и внутри каждой помощалось только одно существо.

— Это все динозавры, — чуть не задохнувшись от изумления, пробормотал Тас. — Вот уж не думал никогда, что они такие громадные.

Кендеру пришлось откинуть голову, чтобы пробежаться взглядом по мощной фигуре динозавра, по всей длине невероятно протяженного, сильного позвоночника. У его ног Тас заметил и опяснительную табличку: «Апатозавр». Рядышком стояла цифра

220.

— Ты и динозавров собираешь? А что значит номер на табличке? — не унимался кендер.

— Зачем спрашивать, когда сам все видишь? — раздраженно заметил гном-механик. — Мы собираем все. А цифра означает, что этот, м-м-м, объект попал в коллекцию в двести двадцатом году.

— Но это больше, чем сто двадцать лет назад! — раскрыл от изумления рот Тас. — Ты не можешь быть таким старым.

Лицо гнома озарилось лучезарной улыбкой.

— Ох, спасибо, если действительно так считаешь…

Он приподнял оранжевую шляпу и загладил назад волосы.

— Я не стар.

Внезапно глаза его сузились.

— И не пытайся вытянуть из меня нужные тебе ответы, я же сказал — придется подождать возвращения брата.

— Но ты хоть можешь сказать, кто ты такой, почему ожил дракон и что это за место? — настойчиво потребовал Вудроу, однако голос его начинал дрожать.

Вместо ответа гном-механик плотно сжал губы и потащил Таса с Вудроу в маленькую лабораторию, тускло освещаемую светом факела, что располагалась прямо за комнатой с динозаврами.

С холодных каменных стен круглой комнатки капала вода. От пола до потолка влажные стены были скрыты от глаз наблюдателя колоссальным количеством полок. На каждой из них стояли, лежали сотни пустых стеклянных флакончиков, и создавалось впечатление, что отсортированы они скорее по цвету, чем по форме или предназначению. Высокие, тонкие, красные склянки соседствовали с короткими, приземистыми бутылками, толщиной от дюйма в диаметре до двух футов. Здесь были представлены все вообразимые цвета. А в центре лаборатории стоял высокий алхимический стол, заставленный разноцветными сосудами, но уже не пустыми; из-под слоя жидкости на друзей неподвижно смотрели сотни невидящих глаз маленьких созданий. Из двух металлических чаш тоненькими струйками по комнате расползался дымок. Помещение насквозь пропиталось немного неприятным медицинским запахом.

Предчувствуя недоброе, Вудроу огляделся по сторонам и тут же отметил про себя, что по спине поползли предательские мурашки.

— Подумав хорошенько, — охрипшим голосом сказал он, — мы решили, что вряд ли нуждаемся в каких-либо ответах на свои вопросы. Если ты будешь столь любезен и укажешь нам на дверь, мы вернемся домой, в Росслогивен, и не станем докучать тебе дальнейшими приставаниями.

Схватив Тассельхоффа за руку, юноша начал медленно пятится к двери.

— Замечательно! — воскликнул кто-то из дверного проема у них за спиной. Тассельхофф и Вудроу подпрыгнули на месте, как ужаленные, и обернулись на звук. — Тысмогэтосделать! Чтозаумница!

Гном-механик с карусели запнулся; выглядел он крайне изможденным. Он повалился на стоящий у двери стул и принялся стягивать с пальцев тонкие кожаные перчатки черного цвета.

— Чтозадень! — пыхтел он; чем больше расслаблялся, тем медленнее и членораздельнее становилась его речь. Гном-механик стянул с глаз защитные очки, и они, раскачиваясь, повисли на шее.

— И как же мы вернем карусель обратно, а, Лигг? Я просчитался. Она все равно никогда не работала правильно, а теперь еще телепортирующее кольцо дало осечку и я закончил в…

— Чтотымелешь? — сердито спросил больший гном в мешковатых зеленых штанах, и от волнения его голос снова приобрел свойственную гномам-механикам скорость. — Онаработаетпростозамечательно! Небосьопятьэкспериментировалсмузыкой? Яправ?

Его брат выглядел сконфуженным.

— Именно этим ты и занимался! — схватился за голову второй гном-механик и с болью в глазах заметался по комнате. — Ох, я сейчас с ума сойду! И кто же на этот раз размазал тебя по потолку, Боздилкренкисвакидориус? — Когда в его голову пришла идея, она безвольно поникла. — Неужто кобольд?

Казалось, братишка буквально съеживается на глазах.

— Он был моим любимцем! — причитал второй гном. — Вот что, отныне и всегда я, Олиггантуаликсуэделиэн, буду отправляться за экспонатами!

— Это что, ваши имена? — встрял Тас.

— А что в них плохого? Самые обыкновенные имена, — надул губы Боздил, натягивая на нос защитные очки.

— Такие длинные… — пояснил Тас.

— Боздил и Лигг? — озадаченно переспросил гном-механик по имени Лигг. А сознание Вудроу намерто вцепилось в услышанное только что слово. От слова этого веяло необъяснимым ужасом.

— Экспонатами? — пискнул он, повторяя вслед за Лиггом.

Остальные повернулись к нему. Удивленно взметнулись вверх три пары бровей.

— Что значит "экспонаты"?

Лигг одарил Боздила возмущенным взглядом.

— Я дожидался, пока ты вернешься, чтобы объяснить этим двоим положение вещей. А я лучше оборудую еще один выставочный зал или займусь чем-нибудь полезным, работы разве не хватает?

Он повернулся к кендеру и молодому человеку.

— Приятно было познакомиться.

Боздил, не глядя, протянул руку и ухватил Лигга за воротник, пресекая тем самым любые попытки удрать.

— Похоже, у моего братишки провалы в памяти, и он напрочь запамятовал, что эта часть церемонии — самая тяжелая, — виновато улыбн-лся он Тасу и Вудроу. — Лучше мы вам все покажем. Полагаю, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — шутливо добавил он.

— По правде говоря, — сказал Вудроу, испуганно бегая глазами по комнате, — мы бы предпочли, чтобы ты показал, где находится входная дверь. Не знаю, зачем ты нас сюда притащил, но совсем не уверен, что хочу об этом узнать. В таких случаях я всегда повторяю — живи и давай жить другим.

Он попытался заслонить собой Тассельхоффа.

— Обеспечивать безопасность господина Непоседы — моя работа. Никаких обид, господин Боздил, господин Лигг, но как-то все странно — и неприятно. Будет неплохо с вашей стороны, если вы позволите нам удалиться прямо сейчас, не дожидаясь, пока я вырву это позволение силой.

Поигрывая мускулами, Вудроу больше всего на свете желал сейчас, чтобы голос его не сломался, пока он произносил напыщенную фразу.

— Эй, а как же обещанные объяснения? — завыл Тассельхофф и принялся возбужденно скакать вокруг юноши. — Например… например, как вы заставили дракона летать

— я рассказывал вам, насколько это здорово?! Лучше, чем…

Вудроу ткнул Таса локтем под ребра.

— Не дерись, Вудроу!

Лигг смерил юношу суровым взглядом.

— Молодой человек, нет никакой необходимости распускать руки. Давайте попытаемся по крайней мере казаться цивилизованными.

— Дорогушадорогушадорогуша! — взволнованно забормотал Боздил. — Мы, наверное, неправильно выразились. Просто пойдем с нами, и ты все поймешь.

— Как мне нравится все понимать! — согласился кендер и торопливо закивал головой. — Пойдем, Вудроу, они все равно не позволят нам уйти, пока мы не посмотрим на то, что нам хотят показать. Раз уж мы все равно тут застряли, может, взглянем на это?

Вудроу прикусил губу.

— Хорошо, — наконец выдавил он. — Но мы сразу же убираемся восвояси.

А что еще оставалось делать?

Братья гномы обменялись взглядами, заговорщецки хихикнули и снова напустили на себя серьезный вид.

— Как ты думаешь, к букве «К», потому что кендер, или «П» — получеловек? — спросил Лигг Боздила.

— Мне кажется, к букве «С», что означает "существа с двадцатью двумя ребрами", или «Д» — прямоходячее двуногое животное.

— А почему не «П» тогда?

— В самом деле, ты прав, как всегда, прав, — пробормотал Боздил. Он задумчиво почесал лысый затылок. — Давай-ка посмотрим.

Придвинув поближе к себе свечу, он взялся за большой, затянутый паутиной том из шкафа, предварительно смахнув с него пыль. Та закружилась в воздухе, и гном отрывисто закашлялся, но Лигг услужливо похлопал его по спине. Пожевывая губы, Боздил распахнул пожелтевшие страницы и принялся всматриваться в содержание, водя по листам указательным пальцем, пока не нашел искомую информацию.

— Вот оно! — Он облизал палец и быстро добрался до нужной страницы. — «К» — для кендера.

Гном захлопнул толстый талмуд.

— Да нет же, там он ДОЛЖЕН быть, — устало возразил Лигг. — Ты не помнишь? Десять лет назад мы полностью реорганизовали коллекцию, и следовало подумать о том, чтобы отразить изменения в инвентарной книге. После того, как я достроил третью башню… — продолжал он, пытаясь пробудить у брата воспоминания.

— Ну да! — наконец молвил Боздил. — Теперь я вспомнил! Мы поместим его в Двенадцатую Демонстрационную Комнату.

— Что это еще за буквы: «П», "Д" или еще что? — Тас был близок к тому, чтобы лопнуть от любопытства. Лигг взглянул на кендера так, будто тот был не более, чем крохотной букашкой. — Почему именно одна из этих букв? А не другая?

— Но ты же сказал… ах, не обращай внимания!

Боздил показывал дорогу, Лигг замыкал шествие. Они прошли минимум двенадцать комнат, до отказа забитых витринами всевозможных размеров. Тассельхофф задержался в комнате, которая демонстрировала морских существ, плавающих в полных жидкости емкостях. Особенно его заинтриговал сосуд, содержащий Око Глубин.

Круглый центральный глаз чудовища, амебовидное туловище и два крохотных глазка на стебельках выглядели так устрашающе, будто тварь находилась в привычной ей природной среде, и даже у бесстрашного кендера волосы встали дыбом на макушке.

Вудроу приостановился рядом с тушками и чучелами охотничьих птиц. Соколы напомнили ему про тренировки юного оруженосца, и он неподвижно стоял перед колоннами немигающих сов и филинов, вспоминая время, проведенное в доме дяди Гордона.

Когда Тас и гномы-механики добрались до комнаты, где все стеклянные витрины поразительно отличались друг от друга и по размерам, и по очертаниям, и по цвету, они вовсе не упустили Вудроу из виду. Они медленно проходили мимо чучел с табличками, определявшими их видовую принадлежность: дриада, овражный гном, дух леса, горный гном, эльф.

Боздил остановился перед пустой витриной с табличкой в основании, которая гласила «кендер». Гном сочувственно улыбнулся и сказал:

— Теперь ты понимаешь, почему это так тяжело?

— Я только вижу пустую кендерскую клетку, — тупо прокомментировал Тас.

— Недолго ей осталось пустовать, — скороговоркой пропел Лигг.

Взгляд Тассельхоффа все еще оставался озадаченным.

— Да не заставляй меня говорить вслух! — страдальчески выкрикнул Боздил. — Ничего личного, будь уверен, — быстро продолжил он, заметив проблески осознания на физиономии Тассельхоффа. — Это наша Цель Жизни. Собирать все, обитающее на Кринне, чтобы много веков спустя наши потомки знали, как выглядел кендер, к примеру.

— И чего ты смотришь с таким отвращением? — выпалил гном-механик, когда выражение лица кендера неуловимо преобразилось. — Ты думаешь, мы получаем от этого удовольствие? Да я ни за что не избрал бы себе Целью Жизни такую дрянь по собственной воле! А ты, Лигг?

Его брат оскорбленно нахмурился.

— Конечно нет, скажешь еще! Лучше уж до конца своих дней считать изюм в сдобных булочках, как кузин Гликфаб. Уммм! — Он властно задрал подбородок.

Боздил смерил пленника осуждающим взглядом.

— Ты себе даже не представляешь, какая сложная у нас работа. Возьми, например, троллей. Что ты с ним сделаешь? Его можно убить, только спалив или вымочив в кислоте, — он выдавил из себя подобие смешка, — и можешь себе представить, что станется после этого с его внешним видом. — Боздил изобразил полнейшую безнадежность, воздев к небу руки. — И если мы и убьем кого-нибудь из них, дураку ясно: в качестве экспоната этот тролль не годится. А как еще можно добыть для музея пристойно выглядящего тролля, не убивая его при этом? — Он нахмурился. — До сих пор не знаю, как искать выход из этой ситуации. Ты говорил, что подумаешь над этим, Лигг. Ну и как?

Боздил покосился одним глазом на брата.

— Троглодиты! — внезапно рявкнул Лигг.

— Извините? — изумленно переспросил Тассельхофф.

— Троглодиты, — повторил Лигг. — Они могут менять цвет, когда пожелают. Если тот, которого мы изберем в экспонаты, решит поменять цвет на зеленый в последний момент, а мы подобрали для него симпатичную зеленую склянку, нам не остается ничего, кроме как заменить ее на другую.

Гном-механик выглядел очень серьезным.

— Меняя цвет воды и стекла, можно создавать довольно хитрые иллюзии, и самое главное, что делать это можно в самый последний момент.

— Подробнее, анукапоподробнее! — Боздил ухватился за новую мысль с упорством безумца. Лицо его приобрело свекольный оттенок, и гном принялся плясать вокруг своего братца в совсем неподходящих для этого занятия башмаках. — Новая порода, полукровки; невозможно вечно оставаться одним и тем же! Но мы должны попытаться.

— То есть вы собираетесь замариновать меня? — воскликнул Тассельхофф, переведя дыхание.

— О боги, нет, — терпеливо успокоил его Боздил. Раздутые ноздри кендера с шумом выпустили воздух.

— Из млекопитающих мы всегда делаем чучела. Сейчас нам нужно твое полное имя и дата рождения, чтобы сделать запись в книгу.

Наблюдая за неверием, явственно проступающем на лице кендера, он добавил:

— Говорю тебе, — Боздил разговаривал с Тасом медленно, точно общался с маленьким ребенком, — ничего личного. Ты нам очень понравился. Но работа есть работа…

— Придется мне сделать это своим личным делом, — послышался от двери вопль Вудроу; бледное лицо и широко раскрытые глаза выдавали приближающуюся истерику.

Боздил угрюмо воззрился на юношу с соломенными волосами.

— Как раз ты мне не нужен — мы уже добыли экземпляр человеческого мужчины. Ты просто прицепился к моему дракону и пробрался незваным гостем в наши владения.

Вудроу не знал, как реагировать на утверждения гнома-механика. То, что здесь действительно не было пустой витрины и таблички с названием его расы, казалось хоть каким-то утешением. Юноша знал, что должен что-то предпринять. Но в голову пришла лишь одна-единственная мысль.

— Бегите, господин Непоседа! — завопил юноша, ухватив кендера за грудки и вытолкнув вон из комнаты, в коридор. Ошеломленный Тассельхофф споткнулся о свой хупак, пришел в себя и тут же вскочил на ноги. Вудроу несся от одного зала к другому, не отпуская кендера ни на шаг. Наконец, перед ними возникла дверь; юноша рванул дверную ручку и тяжелая деревянная конструкция с треском распахнулась. В этот же миг в глаза ударил солнечный свет, но чуткое ухо уловило очень любопытный шум. Он доносился из-за распахнутой двери и очень напоминал утробное рычание гигантского горного льва.

Вудроу захлопнул дверь и, задыхаясь, отскочил от нее подальше. Он с ужасом ожидал или появления гномов-механиков, или льва, который вышибет двери именно в тот момент, когда он размышляет о дальнейших действиях.

— Зачем куда-то бежать? — спросил Тассельхофф, никогда не сбегавший с поля битвы. — У меня есть хупак, то, что нужно для зарвавшегося льва.

Тассельхофф потянулся было к дверной ручке, но его остановила рука Вудроу.

— Я не могу ничем помочь. Единственное, чем я располагаю — крохотный кинжал. Лев разорвет нас на части и сжует на обед, с хупаком или без! И никаких обид, — пропыхтел он, сдерживая шумное дыхание.

— Да не боюсь я, — бросил Тассельхофф, гордо выпятив грудь.

— Это хорошо, ибо я напуган настолько, что на обоих хватит, — серьезно заметил Вудроу. — Вот бы еще знать, где сейчас Боздил и Лигг!

— Наверное, устали бежать за нами и отказались от поисков, — предположил Тас.

— Замечательная мысль, — дернул кендера за руку Вудроу.

Вудроу и Тас ткнулись в оставшиеся пять дверей и обнаружили за ними крокодиловую яму, гигантскую обезьяну с клыками наподобие отточенных кинжалов, что-то непонятное, выглядевшее точно ходячая куча мусора, пятифутового скорпиона — Тас хотел было задержаться, чтобы получше разглядеть диковинное существо, но Вудроу не позволил — и комнату, так заплетенную паутиной, что Вудроу не захотелось даже знать, кто может жить в ней. И никаких признаков Боздила и Лигга.

Наконец они ворвались в обширную, одноэтажную комнату, пустую, если не считать стройных рядов гигантских колонн, поддерживавших потолок. Это помещение, видимо, не задумывалось как демонстрационный зал.

— Это тупик, — предупредил Тас. Но дверь уже с треском захлопывалась практически перед самым их носом. Кендер и юноша успели только перекатиться на пятки, обоих захлестнул невиданный доселе ужас.

— Мы извиняемся, что вынуждены поступить с вами… некорректно, — плаксивый голосок Боздила просачивался из-за крохотного зарешеченного окошка в деревянной двери. — Было бы куда лучше, если бы вы вели себя чуть поцивилизованней. Вы могли бы остаться на свободе и разузнать много интересного об этом месте, а еще поужинать вместе с нами вечером. И, как полагается, для ночлега вам предоставили бы лучшую комнату. И я был бы счастлив — сами понимаете, не часто нам доводится принимать гостей, с которыми можно поболтать.

— Но вы все погубили своим эгоизмом, — тоном обвинителя, гнусавя, закончил Лигг. — На нас нет вины.

Тасу казалось, что он видит через решетку, будто Лигг небрежно пожимает плечами.

— А теперь мы должны подготовиться, — с этими словами братья исчезли.

— Должен тебе сказать, Вудроу, что их уверенность заставляет меня думать о женитьбе как о событии весьма заманчивом, — вздохнул Тас, сползая вниз по стене.

Вудроу убрал с глаз мягкие, пропитавшиеся потом волосы и повалился на пол по соседству с Тассельхоффом.

— Можете повторить свои слова еще раз, мистер Непоседа.

И быстро погрузился в сон.

На этот раз кендер, кажется, справедливо принял услышанное за шутку. Уставший сверх меры, он погасил искру сознания в своей голове, как затушил бы влажными пальцами огарок свечи.

Внезапно Тасу что-то почудилось.

Что еще за шум?

За колоннами кто-то скулил. Тассельхофф аккуратно обогнул спящую фигуру Вудроу и двинулся на цыпочках между колоннами, пристально вглядываясь в окружающую их тьму. В самом конце темной комнаты он обогнул очередную колонну и замер от неожиданности.

Несчастное создание, что лежало, забившись в темный угол, было большим (точнее говоря, громадным!), волосатым и очень напоминало слона. Оно лежало на боку и отстукивало хоботом грустный ритм, а по толстой серой коже ползли слезинки и собирались в лужицу у устрашающих бивней. Внезапно создание подняло голову и уставилось на Тассельхоффа, прислонившегося к колонне.

— Прошу прощения. Я не знал, что здесь есть кто-нибудь еще, — сказало оно высоким, музыкальным голосом.

— Да ты можешь говорить! — удивился Тас, выступая из тени.

— Конечно. Разве не все мохнатые мамонты разговаривают?

Подавшись назад, Тассельхофф потрясенно заморгал.

— Я… не совсем в этом уверен. Никогда прежде не встречал. А еще считал неоспоримым фактом, что они не разговаривают.

Из горла мамонта вырвался вздох, напоминающий звук трубы.

— И я никогда не встречал себе подобных.

Голова существа упала на каменный пол, а на большом сером глазу, окаймленном розовым ореолом, замаячила слеза. Жалостливый кендер опустился рядом с животным на колено и успокаивающе похлопал его по массивному плечу:

— Что случилось? — спросил он. — Не плачь, а то затопишь эту комнату слезами, и все мы утонем! — хихикнул он.

На землю шлепнулась еще одна крупная слезинка.

— Утонем, ну и что с того? В любом случае гномы-механики не оставят нас в живых, — простонал мамонт.

Потихоньку Тас начинал понимать. Он еще раз похлопал создание по спине.

— Не переживай, должен же быть какой-нибудь способ выбраться отсюда, — с надеждой сказал он. — Мы с Вудроу не оставим тебя здесь.

Глаза мамонта приоткрылись пошире.

— Вы действительно так сделаете? — пропищал он, после чего снова повесил голову. — Это невозможно, даже если вам удасться отыскать выход. Я же слишком велик и наверняка застряну в дверях. Осталась одна-единственная комната — вот эта — достаточно большая, чтобы меня вмещать.

— Но как ты здесь оказался? — осведомился Тас, переводя взгляд с широченной спины мамонта на крохотный дверной проем.

Мамонт несмело приподнялся на одно колено, отчего пол под ногами тут же заколыхался.

— Меня принесли, когда я был еще очень маленьким, — просто ответил он усталым голосом.

— И как давно?

— Боздил и Лигг говорят, что с тех пор прошло больше пятидесяти лет.

— Они держат тебя взаперти целых пятьдесят лет?! — недоверчиво переспросил Тассельхофф.

Лицо мамонта омрачилось.

— Ох, в этом нет их вины, — неожиданно начал он. Заметив удивление Таса, он добавил:

— Позволь рассказать все по порядку…

Тас не имел ни малейшего желания прерывать его.

— Боздил отыскал меня во время очередной вылазки за экспонатами пятьдесят лет назад. В то время я был еще малышом, блуждающим в окрестностях холмов южнее Зериака — так он сказал; и никакой мамаши рядом. Он привез меня сюда, и тогда они с Лиггом решили, что я еще слишком маленький, чтобы представлять в их витрине волосатого мамонта. И они дали мне возможности подрости…

Мамонт испустил еще один «трубный» вздох. Тас вытащил из кармана носовой платок и примостил его на конце толстого хобота.

— Спасибо, — шмыгнул носом зверь. — Они кормили меня и нянчились, ведь разве мог получиться хороший экспонат из худого мамонта со впалыми боками? Так они говорили. Я научился разговаривать. Они обращались со мной, как с домашним любимцем!

Через всю комнату волной прокатилось еще одно всхлипывание, исполненное безнадежной тоски.

Шум и толчки разбудили Вудроу. И уже спустя мгновение у колонны нерешительно замаячила его соломенная голова.

— Мистер Непоседа?

— Вудроу, позволь тебе представить…

Тас прямо смотрел на мамонта.

— Гномы звали меня Винни, — сказал тот. — Даже я не в состоянии выговорить полное имя, которым они меня наградили.

Тассельхофф похлопал Винни по одной из плоских ступней, видимо, изображая рукопожатие:

— Тассельхофф Непоседа.

— Вудроу, — глазея на мамонта, непонимающе произнес юноша.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответил длинноволосый мамонт.

— Вудроу, нам нужно отыскать путь к спасению и помочь Винни освободиться! Боздил и Лигг намереваются убить его! — серьезно заявил кендер.

— Мне кажется, это у них навязчивая идея такая, — ответил юноша. — И мы туда же. — Он принялся расхаживать по комнате, сцепив за спиной руки.

— Придумал! Как только они вернутся с нашими обедами, Винни подпрыгнет, и гномы стукнутся головами! — выступил с предложением Тас.

Винни вскинул голову, и в его глазах проскочила искорка тревоги.

— О, да разве можно так поступать с Боздилом и Лиггом?! Они же единственная моя семья!

Тас раздраженно поморщился.

— А как же. Они всегда готовы натолкать в твою шкуру ваты.

Винни медленно покачал огромной головой.

— Вот тут и начинаются проблемы. Они не имеют возможности принести сюда витрину и сделать из меня чучело прямо здесь; а я не могу выйти, в свою очередь. И потому гномы просто не могут убить меня. Им ведь еще нужен экземпляр волосатого мамонта. Но в последнее время они что-то не часто со мной возятся, отсюда я и заключил, что конец близок. Какое несчастье!

Винни прижал к земле свой хобот и принялся реветь. Вскоре на Тассельхоффе не осталось ни одного сухого клочка одежды, все пропиталось мамонтовыми слезами.

"Наверное, это куда хуже, чем жениться", — грустно подумал Тас, а вслух произнес:

— Мы что-нибудь сделаем, Винни, не переживай.

Кендеру очень хотелось бы знать, чем может быть это самое «что-нибудь».