Каролина. Часть третья

27. Цель номер один

– Он готовился к этому? – спрашиваю я у Адриана громким шепотом, читая предложение, которое Брайан передал с мистером Соулом для глав городов.

– Видимо. Он уже давно перетащил книгу со сводом законов в свою берлогу. Кажется, он выучил ее наизусть, – без тени удивления сообщает Адриан.

– Ты видел, что он предлагает? Первый пункт: Брайан обязуется больше не нападать на города, входящие в коалицию. Следом идет перечисление городов и сноска с моментами, которые можно расценить, как нападение. – Отрываюсь от документа и ловлю взгляд Адриана. – Выглядит, как издевательство, – замечаю я.

– Это оно и есть. Там всего семь пунктов, что Брайан готов дать городам, но имеет значение только последний. Первые шесть – прелюдия и напоминание о том, что он будет продолжать делать, если его предложения отклонят.

– Военные разработки старых времен? Атомный реактор – что это вообще такое? – спрашиваю я, сверля знакомые, но непонятные буквы, что красуются под пунктом номер восемь.

– Если кратко, то это бесконечный поток энергии, который станет новым витком эволюции. Кроме того разработки военных былых времен – это бесценный вклад в города и в будущее человечества в целом. У Брайана на руках слишком многое, чтобы ему отказать.

– Откуда он взял все это? Я уверена, что все прописанное, правда и у Брайана есть все основания предложить это своим врагам, но…

Адриан перебивает меня, так и не дав договорить:

– Этого я не могу сказать, информация касается города Брайана… Я и так подводил его. Больше не могу себе этого позволить.

Пресекаю дальнейшие вопросы про город Брайана. Меня это никак не касается. Прав на владение этой информацией у меня не больше, чем у Элли или Поула. По сути, у меня никогда и не было этих прав, хотя я сама давала волю мечтаниям.

Мечты… бесполые, бестелесные демоны человеческих душ. Они рисуют идеальные картины желаемого будущего, а жизнь отнимает их, оставляя печаль и чувство безысходности.

Я думала, что у нас с Брайаном все могло получиться. Но он поставил интересы города превыше своих и моих чувств вместе взятых. Если он войдет в коалицию городов-партнеров, то станет бесценным союзником, если нет – то отпетым врагом, который выследит всех и каждого и покарает.

Глава города без семьи и привязанностей… Идеальное сочетание, которое выигрывает на фоне всех остальных, ведь у Брайана нет слабого места. Противникам не на что надавить, даже при огромном желании и уйме возможностей.

– Как ты думаешь, большинство проголосует за или против? – спрашиваю я отодвигая документ, будто он может наброситься на меня в любую секунду.

Адриан пожимает плечами.

– Не знаю, – признается он. – Тут бы не помешала агитационная речь, но Брайана нет, чтобы ее произнести.

– Произнеси ты.

Адриан вскидывает на меня взгляд и отрицательно качает головой.

– Я сейчас не в том положении. Мой внешний вид не принесет Брайану благосклонности глав.

– Тогда давай я?

– Не уверен, что тебе нужно в это ввязываться.

– Но мы должны ему помочь, – нажимаю я и ненавижу себя за это.

Кажется, что я хватаюсь за любую нить, которая может связывать меня с Брайаном и тяну за нее до тех пор, пока она не треснет и я снова не отлечу назад – дальше, чем была изначально.

Адриан слишком долго смотрит мне в глаза. Даже не буду пытаться понять, что он хочет там увидеть, но я не стараюсь скрыться. Смотрю в ответ открыто и уверенно. Если я как-то смогу помочь Брайану, то сделаю это. Не ради него, а ради себя. Скорее всего…

– Надо поговорить с Бертрамом, но сначала сходим поесть.

Стоит Адриану упомянуть еду, как у меня тут же урчит в животе. Мы ели после того, как прибыли на остров. Почти сутки назад.

Натягиваем на себя плащи и выходим на палящие солнце. Местные учтиво склоняют головы в знак приветствия, я улыбаюсь им в ответ. Скорее всего они устроились здесь лучше всех. Они имеют полную защиту от мутировавших, их обеспечивают всем необходимым и над ними практически никто не стоит. Нас же местные вынуждены терпеть крайне редко, в этом я вижу самый жирный плюс. Они ведут тут свою размеренную жизнь. Даже если у них и есть проблемы, то они не касаются выживания.

– А второй пункт? – спрашиваю я, мысленно снова возвращаясь к документам.

– Меня он напрягает больше всех, – признается Адриан.

Брайан обязуется сохранить все тайны глав городов, которыми располагает на момент подписания соглашения о том, что город Ани входит в состав коалиции.

– Ты думаешь, что в случае отказа, Брайан расскажет и наши секреты?

Спрашивая это, передергиваю плечами, словно скидываю с себя мерзость этих слов. Чувствую себя предательницей, что позволила подобным мыслям влезть в голову, но ведь… Брайан всегда выбирает город. Так ведь? Значит, и нашими с Адрианом тайнами можно воспользоваться.

– Не думаю, – говорит Адриан. – Я не уверен. Если бы мы знали, что именно задумал Брайан, то это бы все упростило.

Не могу не согласиться.

Входим в кафе, в котором я пробиралась в голову Беринга. Сердце тут же колет ядовитой иглой. Как бы сложились события, если бы я рассказала опекуну тогда, кто такой Адриан? Да, я тогда сама этого не знала, но считаю информация могла все перевернуть. Если бы у Беринга не было смысла ненавидеть действующего правителя Салема? Как бы он поступил?

Какая-то часть разума отталкивает эти мысли и отпинывает вопросы, ведь прошлого не вернуть. Беринга не воскресить. Но другая часть подсказывает, что Эратон встал бы на мою сторону. Ему не так сильно был нужен город, как месть семейству Куин. А я последняя из этого рода.

Кровь правителей Салеме перестанет существовать вместе со мной. Это даже заманчиво звучит. Таким образом, именно я прекращу все стремления родного отца на великое будущее его наследников.

Садимся за столик, Адриан тут же заредгивает шторы, тем самым отгораживает нас от других посетителей. Мы здесь точно не одни, я слышала голоса, но не разобрала, кто там. Кажется, все кабинки заняты – главы проголодались.

Официант заглядывает к нам практически сразу же и с улыбкой объевшегося кота произносит:

– Добрый день, мистер и миссис Куин, могу предложить вам блюдо дня. Это выращенный на нашей земле молодой картофель, с нежнейшими птичьими грудинками под соусом из…

– Несите, – перебиваю его я, чуть не захлебнувшись слюной.

Как же я голодна.

– Вы что будете? – спрашивает официант у Адриана.

– То же самое, спасибо.

Он исчезает, я откидываюсь на спинку смотрю на Адриана.

– Что он задумал? – спрашиваю я. – Почему именно сейчас Брайан решился на эту авантюру?

Адриан наклоняется ко мне и полушепотом говорит:

– Я могу только предположить. Он считает, что люди, живущие под его крылом, достойны существовать наравне со всеми. Чтобы им больше не приходилось прятаться. Он всегда все делал для города, и к этому должно было все привести. Это логично.

– Не все так считают.

– Они его боятся. Брайан – хаос для них. Он, даже не будучи на конклаве, перевернул все с ног на голову.

– Это он умеет, – соглашаюсь я.

– Представь, что будет, если он окажется с ними за одним столом?

Мой недавний сон выглядывает из-за угла сознания и весело машет мне пистолетом. Боюсь, что Брайан их всех перестреляет. Я не представляю конклав, где бы он мог гармонично присутствовать. У Брайана иная форма мышления и управления в целом. Как он сможет договориться с ними о чем-либо?

Нам приносят еду примерно через тридцать минут. От аромата можно потерять сознание. Еда из банок не идет ни в какое сравнение с кухней местного кафе.

Истребив все, что было на тарелках, мы покидаем заведение и тут же сталкиваемся с Элли и Мирандой.

– Добрый день, – мило улыбается Элли и протягивает Адриану руку, ведь недалеко гуляют Рита и Олаф, бросая на нашу четверку любопытные взгляды.

Адриан пожимает руку матери, а потом Миранде. Элли протягивает мне свою ладонь, я отвечаю рукопожатием. Пальцы главы Дэйли так сильно стискивают мою руку, что я начинаю шипеть.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, пытаясь отнять ладонь, но так, чтобы не привлечь лишнего внимания.

Стоит мне поднять взгляд на лицо Элли, мне и вовсе становится жутко. Она улыбается так широко, что я вижу отсутствие двух самых дальних зубов. Глаза сумасшедшей сверкают, она переводит взгляд на Адриана и говорит, не прекращая улыбаться:

– Поздравляю.

Я все же вырываю пальцы из захвата, отступаю немного назад, чтобы эта женщина снова не покусилась на мою конечность, и спрашиваю у Адриана:

– С чем?

Он молчит.

Все молчат, но Рита с Олафом уже внаглую пялятся на нас, разинув рты и приподняв подбородки.

С подозрением смотрю на Адриана.

– С чем она тебя поздравляет?

Перевожу взгляд на Миранду, та, кажется, тоже ничего не понимает. В кои-то веки мы с ней по одну сторону баррикад. Адриан и Элли сверлят друг друга взглядом.

Да что происходит?

– Ты знаешь, – говорит Элли, отрывает внимание от сына и переводит его на меня. – А ты еще ничего не знаешь.

Ненавижу.

Я словно опять оказалась в прошлом, где не понимала ровным счетом ни-че-го. Где не знала, кто друг, а кто враг. Я устала от этого. Поэтому смотря в глаза Элли, серьезно спрашиваю:

– О чем я не знаю?

– Не говори, – рычит Адриан.

Но Элли на его выпад никак не трогает. Она снова растягивает губы в улыбке и говорит:

– Благодаря мне, ты станешь матерью удивительного ребенка.

Несколько секунд я просто смотрю на поехавшую головой особу.

О чем она говорит?

Я и без нее знаю, что у меня куда больше шансов стать матерью, чем у среднестатистической женщины нашего общества. Но это совершенно не заслуга Элли, так распорядилась природа или мутация, что наделила меня даром и сделала Каролиной.

– Благодаря вам? – спрашиваю я.

– Да, – на выдохе шепчет Элли и снова тянется ко мне перевернутой ладонью. Она словно просит, чтобы я опять вложила свои пальцы, но я этого не делаю и вовсе убираю руки назад. Элли продолжает. – Когда тебя принесли в мой дом, я излечила тебя, но это было не так сложно, я бы даже легкое головокружение не почувствовала, но я усилила твои женские органы настолько, что тебе не пришлось бы ждать овуляции. Первый половой акт с Адрианом, и ты уже носишь его ребенка. – Дальше ее голос и вовсе произносит с дрожью и благоговением: – Ребенка, который изменит мир.

– Что ты сделала? – спрашивает Адриан и подступает к Элли.

Мой половой акт с Адрианом?

Вот черт…

Воздуха становится так мало, что я начинаю хватать его раскрытым ртом быстрыми глотками.

У меня не было секса с Адрианом, но был с Брайаном.

Твою же мать!

Элли. Сука… Она.

Не может этого быть.

Кладу руку на локоть Адриана и оттаскиваю его от матери, а сама подступаю к ней и спрашиваю:

– Ты применила на мне свой дар?

Элли умеет лечить, ничего не могло помешать ей влезть в мой организм, точно так же, как ничто не помешало мне влезть в голову Беринга.

– Да, – с гордостью сообщает она и более тихо добавляет: – Мой сын просил об этом.

Сердце пробивает грудную клетку. Я чувствую, как они трещат от натуги, еле удерживая орган внутри тела. Чувствую себя отвратительно. Меня почти всю жизнь использовали. Но моим телом играют впервые и это… сродни насилию.

– И кроме того, чтобы вытащить меня с того света, ты еще и поиграла моими… гормонами? – уточняю я.

– И это принесло плоды.

– Плоды, – глупо повторяю я. – Ты хочешь сказать, что я…

Я не в силах договорить до конца. Язык не поворачивается, чтобы произнести вслух то, что Элли подразумевает.

– Ты беременна. Я почувствовала это, как только коснулась тебя.

Голова идет кругом, я выпадаю из этого мира.

Растеряна.

Растоптана.

Напугана как никогда.

– Это неправда, – говорю я собрав всю уверенность, что у меня есть.

Обхожу Элли, но ее слова заставили ноги врости в землю.

– Ты хоть понимаешь, на что будет способен ребенок, рожденный в такой семье? Его мать и бабушка Каролины, а отец настолько могущественный, что ему не подвластны законы природы. Мы сделаем армию, благодаря которой человечество уничтожит всех мутировавших и поставит все города, кроме Дэйли и Салема, на колени.

Поворачиваюсь к ней.

– Даже не думай, – рычу я.

– Все будут у наших ног, – продолжает Элли, будто и не расслышала моего предупреждения.

Она бы и дальше продолжала говорить, но я медленно возвращаюсь и, встав перед ней, проговариваю сквозь стиснутые зубы:

– Не смей ко мне приближаться, чокнутая ты сука!

– Что ты можешь мне сделать? – спрашивает Элли, смотря на меня, как на букашку.

– Если ты прикоснешься ко мне или… к ребенку, то его отец выпотрошит тебя, в твоем же городе.

Элли бросает взгляд на Адриана и возвращает его ко мне.

– Сомневаюсь.

– А ты не сомневайся.

Не помню, как вернулась в комнату. Знаю, что я сразу же ушла в ванную и заперлась там. И до сих пор сижу тут, обхватив колени руками и раскачивая себя из стороны в сторону.

Элли ошиблась.

Она не права.

Очередной стук в дверь никак не действует на меня. Адриан пытался поговорить со мной уже семь раз. Но о чем мы можем разговаривать? О том, что его мать сделала со мной? Никто не мог даже предположить, что она пойдет на это.

Если она права? И я действительно… да я даже не могу мысленно произнести это слово.

Я не хочу этого.

Не готова.

Нет. Нет. Она ошиблась.

У меня нет слез по этому поводу. Нет истерики. Я не хочу кричать и крушить все вокруг. Я ничего не хочу.

– Эшли, заседание через час. Выходи, нам нужно поговорить.

Голос Адриана проникает в рациональный отсек мозга, и я все же поднимаюсь с пола. Мышцы затекли от долгого нахождения в одном положении. Бросаю взгляд в зеркало и останавливаюсь.

Эта девушка не может стать матерью.

Что я умею? Что я могу дать ребенку? В этом мире, в этих обстоятельствах… я не готова.

С этой мыслью я выхожу из ванной, надеясь, что Элли ошиблась. Или она придумала все это, чтобы сбить меня с толку? Или она…

Адриан стоит в центре комнаты, встречаюсь с ним взглядом и понимаю, что сейчас могу разрыдаться. Он смотрит на меня с такой жалостью. Он ведь, в отличие от Элли знает, что у мнимого ребенка другой отец, который отказался от меня. Уехал, даже не сказав прощай.

Адриан, ничего не говоря, медленно подходит ко мне и обнимает. Хватаюсь за него и прикусываю губу до крови, лишь бы не разрыдаться.

– Когда мы плыли на лодке, я услышал первое биение сердца твоего ребенка, – шепчет он мне в волосы.

Ему я верю, в отличие от Элли. Надорванный всхлип срывается из глубин души, и я начинаю рыдать, но слез нет. Я хочу кричать, нет, орать на проклятый мир.

Крупная дрожь колотит меня.

Ни одна мысль не может задержаться в голове надолго. Они галопом скачут вокруг, пытаясь сбить меня.

Я пропала.

Все пропало.

Черт!

– Дыши, – шепчет Адриан, поглаживая меня по волосам.

Проходят минуты, и я немного успокаиваюсь, отстраняюсь от Адриана и, заглянув ему в глаза, спрашиваю:

– Почему ты не сказал мне сразу, как только узнал?

Он тяжело вздыхает.

А меня тем временем убивает его жалость. Адриан смотрит на меня так, словно не видел более страдающего человека. В этом я сама виновата – слишком много эмоций ему показываю, но ведь что-то скрывать от Адриана смысла нет. Он все равно знает. Все чувствует. Возможно, сейчас он понимает меня сильнее, чем я сама способна это сделать в нынешних реалиях.

– Потому что теперь ты не способна абстрагироваться от этих знаний. Нам нужно быть начеку, и я подумал, что это выбьет тебя из колеи.

И ты был прав.

Это выбило меня не только из колеи, выбило из понимания, что делать дальше.

Как же часто я мечтала о том, чтобы наконец-то перестать страдать от тоскливого одиночества.

И теперь…

Я не одна.

Сейчас мне настолько плевать на Поула, Элли, конклав и договоры, что хочется послать все к чертовой матери, развернуться и уехать с острова, отправиться в Салем, а потом… Я не знаю, что будет потом.

Подхожу к кровати и опускаюсь на край. Смотря на свои руки, задаю вопрос, который теперь будет преследовать меня и днем, и ночью:

– Что же мне теперь делать?

Вопрос был обращен не к Адриану, но у него, оказывается, есть ответ.

Он садится передо мной на колено и берет мою руку в свои горячие ладони. Внимательно смотрит в глаза и говорит:

– Не переживай, что бы ты не решила, я в любом случае буду на твоей стороне. Я понимаю, как все это неожиданно для тебя, я и сам, мягко говоря, был удивлен, но… если ты захочешь, я помогу тебе с ребенком.

– Адриан, прекрати, – мягко прошу я, чувствуя еще большую растерянность, чем минуту назад.

– Послушай, – продолжает он, гипнотизируя меня уверенным взглядом. – Я тебя ни к чему не принуждаю. Но если судьба повернется таким образом, я буду заботиться о вас.

– Заботиться о нас? – глухо переспрашиваю я.

– Да. Все и так считают нас мужем и женой и рождение ребенка ни у кого не вызовет вопросов.

Нет.

– Но это не твой ребенок.

– Достаточно того, что он твой.

Мне плохо.

Мне и физически, и морально плохо.

Отвратительно.

Меня тошнит.

– Не сходи с ума, – прошу я. – Кто-то из нас должен оставаться с рассудком.

– У меня, в отличие от тебя, было время подумать.

Забираю руку и говорю, как чувствую:

– Адриан, я не лишу тебя той жизни, которая может быть. Не буду тебя привязывать к себе подобными заявлениями. У ребенка есть отец, и даже если он откажется от него, я не повешу это на тебя. Это неправильно. Так быть не должно…

– Эшли…

– … и не будет.

– Помнишь я говорил тебе, что перед тем, как умер, мои мысли были о том, что ты одна в лесу и тебе грозит опасность? – аккуратно спрашивает он.

– Помню.

– Сначала я думал, что чувства, которые я испытывал после пробуждения это нечто романтическое, но со временем разобрался, что мысли о твоей безопасности, они так и остались со мной по сей день. Когда ты утверждаешь, что не будешь вешать на меня ответственность за тебя и твоего ребенка, ты не понимаешь, что это значит для меня. Даже если я буду жить отдельную жизнь, заведу семью или встречу кого-то, в ком смогу увидеть подходящего человека, я все равно буду оберегать тебя. Это не я решил так. Это животная сущность, она готова на все, чтобы защитить тебя.

– Это жутко, Адриан.

– Возможно так оно и есть, но это то, чего я не могу изменить. После выстрела в хижине, когда я пришел в себя, – Адриан не договаривает и впервые с начала этого неудобного диалога отводит от меня взгляд и тихо спрашивает: – Ты видела, что я сделал с теми людьми?

– Видела часть…

Он снова смотрит на меня, и я вижу в его глазах нечто ужасное, что должно бы напугать меня не на шутку.

– Я рвал их руками, чтобы защитить тебя. Если бы я был в хижине один, то скорее всего все обернулось бы по-другому. Возможно, скорее всего, я бы никого не убил.

Бросаю взгляд на часы. Мы проговорили все свободное время и уже должны были выйти десять минут назад.

– Адриан, нам пора.

Он прослеживает за моим взглядом и поняв, что опоздание на заседание не принесет нам ничего хорошего, соглашается:

– Хорошо, но мы еще вернемся к этому разговору.

– Вернемся, – шепчу я, надеясь избежать этого разговора в будущем.

Накидываем мантии и выходим на улицу. Вечер снова правит балом, а мы под руку идем на очередной спектакль лицемерных личностей.

– Спасибо, – шепчу я.

– За что?

– За предложение.

Это действительно ценно. То ли свежий воздух внес в разум ясность, то ли переваривание слов Адриана. Он ведь предлагает мне бороться с неизвестностью вместе, тем самым перечеркивает свою жизнь.

Разумеется, я никогда на это не соглашусь, но… много ли людей готовы отдать свою жизнь, чтобы хоть на мгновение облегчить вашу? Единицы. И порой мы их недооцениваем.

В этот раз мы входим в зал последними. Все уже разместились на своих местах. Гомон голосов настолько давит на перепонки, что хочется развернуться и уйти прочь, но мы продолжаем приближаться к столу рука об руку.

– Но это даст нам новый старт, – настаивает Бертрам Соул, указывая на документы.

– Он преступник, – пытаясь сдержать негодование проговаривает Элли. – Брайан столько лет третировал наши города, воровал все, что считал нужным и убивал наших людей.

В разговор вступает Рита, а мы с Адрианом тихо занимаем свои места.

– Самое несправедливое, что все его былые преступления будут аннулированы, стоить нам только подписать договор.

– То есть, – изогнув высокие брови дугой, спрашивает Миранда, – Брайан не понесет никакого наказания?

– Вот именно, – выплевывает Поул.

– На мой город он никогда не нападал, – вставляет пять копеек Бертрам.

– При всем уважении, мистер Соул, но Брайану ваши книжки не сдались, – снисходительно делится мыслями Дик.

– Я бы попросил, – возмущается мистер Соул. – Мой город единственное место, которое не подвергается нападению мутировавших и Брайана, потому что даже они понимают, насколько важна история.

– Мутировавшие ничего не понимают, – закатив глаза, вставляет Рита.

Рикардо прокашливается и тем самым переводит на себя внимание собравшихся.

– Вы читали первые пункты? Если мы позволим мальчишке сидеть с нами за одним столом, то он перестанет докучать нашим городам. Разве не этого мы все так хотели?

– Только в случае апокалипсиса я бы согласилась на его условия, – шипит Элли. – Все, что ему было необходимо ради этого фарса, он украл у нас. Вооружение, машины, лекарства. И вы, Рикардо, простите ему это?

– Я готов рассмотреть вариант сотрудничества, а не войны, – отвечает он.

Элли поджимает губы, а я чувствую, как Поул сверлит меня взглядом. Перевожу на него внимание и встречаю… насмешку в его глазах.

Я знаю Поула и в состоянии разобрать, что сейчас его не столько заботят переговоры про Брайана, как моя персона. Превосходство во взгляде и самодовольная улыбка уголком губ практически выводят меня из внешнего спокойствия, но стоит Поулу бросить взгляд на Элли, а потом вернуть его ко мне, я понимаю.

Элли и Поул заодно. Неужели она рассказала ему о моем положении? На что Элли еще открыла ему глаза?

Черт!

– Хватит разговоров, – устало говорит Бертрам. – Пора голосовать.

Над ровным покрывалом стола зависает абсолютная тишина. Все переглядываются между собой, но уже никто никого не пытается переубедить и перетащить на свою сторону. Судя по недавней перепалке, каждый уже принял решение.

Голосование начинается с Риты:

– Против, – выплевывает она.

– Против, – вторит ей Олаф.

– За, – глухо сообщает Бертрам Соул.

– Против, – голосует Дик.

– За, – уверенно произносит Рикардо.

– За, – я.

– За, – Адриан.

– Против, – Поул.

– Против, – Отто.

– За, – Маргарет.

– Против, – Элли.

Последней голосовать Миранде. Обегая взглядом лица, подсчитываю, что большинство «против», но если Миранда проголосует «за», то будет равное количество голосов. Не знаю, что это значит, но уверена, что подобный исход лучше.

Все внимание приковано к Миранде, она уверенно встречает взгляд каждого, но не поворачивается к Элли.

– Против, – уверенно говорит Миранда, смотря Адриану в глаза.

– Голоса разделились пять «за» и шесть «против», – подсчитывает Бертрам, помечая сей факт в журнале. – Следовательно, на следующем конклаве мы снова будем голосовать. Возможно, Брайан предложит нам что-нибудь еще. Следуя нашим законам, один город может выдвигать свою кандидатуру на вступление в коалицию дважды в сто лет.

В зале на удивление тихо, я думала, что будут споры, возражения или ликование. Да хоть что-нибудь должно было пойти не так, но я ошиблась. Часовое заседание заканчивается в полной тишине.

– Мы можем уезжать? – тихо спрашиваю я у Адриана.

– Да. Но лучше выдвинемся утром. Тебе нужен отдых.

– Мне нужно уехать от Элли как можно дальше и быстрее, – говорю я, смотря на маму Адриана, продолжая чувствовать ненавистный взгляд Поула.

– Хорошо, – сдается он.

Решаем перед отправкой в последний раз посетить кафе. При воспоминании о еде во рту собираются слюни.

У меня усилился аппетит или мне только кажется?

С этой мыслью Адриан уводит меня из зала заседания. Возвращаемся в комнату и под завесой полной тишины, собираем рюкзаки в дорогу.

Как бы я ни старалась оттолкнуть мысли про беременность, они неизменно возвращаются. Если честно, не помню, когда я была настолько растерянной в последний раз. Никакие недоразумения с Брайаном, даже заключение с мутировавшими не вводило меня в такой ступор. Стараюсь думать рационально, но так и хочется просто опустить руки. А все почему? Я не знаю, что делать. Единственная мысль, что бьется, как мотылек под перевернутой банкой – нужно валить с острова и держаться от сумасшедшей Элли как можно дальше.

Она не имела права вмешиваться в мою жизнь.

Но вмешалась.

И изменила все кардинальным образом.

Я никогда не рассматривала себя в роли… матери.

Дело дрянь…

Так же молча, ставим рюкзаки у выхода и отправляемся в кафе. Еда, это единственное, что меня сейчас привлекает. Садимся в ту же кабинку, заказываем блюдо дня, дожидаемся его и начинаем уплетать.

Адриан прикрывает глаза и чертыхается.

– Что случилось? – спрашиваю я, выпрыгнув на мгновение из мыслей о туманном будущем.

Адриан поднимает на меня взгляд.

– Миранда, Элли и Поул сейчас в крайней комнате. Они обсуждают тебя.

Я была права. Элли за неимением старшего Беринга ищет злодейского компаньона в лице нового главы Ротона. И она оказалась права в своем выборе. Кто, как не Поул, пойдет на грязные дела ради власти?

– И что говорят? – спрашиваю я и отправляю очередную порцию картофеля в рот.

– Элли рассказала Поулу все. Начиная от опытов над мальчиками и заканчивая тем, какого ребенка ты родишь.

– У меня будет обычный ребенок, – говорю я и вздрагиваю.

У меня будет ребенок.

Надеюсь, я когда-нибудь привыкну к этой мысли. Сейчас же мне кажется, что все происходит не со мной.

– Но Элли уверена, что отец я, – напоминает Адриан.

После этих слов мне почему-то неловко смотреть Адриану в глаза.

Чертова Элли. Сколько еще жизней она готова погубить, чтобы понять, власть не стоит этого. Ни один трон не станет мягче и комфортнее, если у твоих ног горы костей.

Официант отодвигает штору и обращается к Адриану:

– Мистер Куин, мистер Соул ожидает вас в вашей комнате, говорит, что это срочно.

Я с сожалением смотрю на свою недоеденную еду. Так и хочется забрать тарелку с собой.

– Иди, я вернусь в нашу комнату, как только доем.

– Уверена? – спрашивает он. – Поул здесь.

– У меня есть нож, – говорю я, показывая на столовый прибор. – Да и Элли не даст ему меня тронуть, я ведь еще не родила ей чудо-ребенка.

Адриан кивает и напоминает мне:

– На острове ты в безопасности.

Знаю, и я сейчас не в силах отодвинуть тарелку и оставить эту прелесть здесь.

Адриан берет меня за руку и слегка сжимает пальцы.

– Если он только посмотрит в твою сторону…

– Я справлюсь, – уверенно говорю я. – Иди, может, это касается Брайана и его плана.

Адриан мнется еще пару мгновений, но все же уходит.

Я остаюсь наедине со своими мыслями.

Какая из меня, к черту, мать?

Стоп.

А почему я не верю в то, что могу справиться? Я пережила столько всего, что рождение ребенка не может оказаться настолько ужасным поворотом жизни. Может быть, это девочка? Нет. Мальчик. Я почему-то уверена, что это мальчик.

Штора снова отодвигается. Поул с улыбкой смотрит на меня.

Я даже не удивлена, что он заявился. Не в его манере спустить мне с рук побег из заточения. Кроме этого, он винит меня в смерти Беринга, в этом я уверена настолько же, как и в том, что Элли поехала рассудком еще задолго до нашего знакомства. А еще я уверена, что Поул не сделает мне ничего плохого. Слишком рискованно пытаться причинить мне вред на острове. Он не позволит мне снова разрушить его планы.

– Вот ты где прячешься, – говорит он и садится на место Адриана.

– От тебя? – с издевкой спрашиваю я. – Не смеши.

– Я тут узнал кое-что.

– Меня не интересуют твои знания.

– Зря. Знаешь, что я сделаю?

– Не знаю и знать не хочу. Поул, будь аккуратнее, ты ведь понимаешь, у меня сейчас гормоны бушуют, я могу взять этот нож и проткнуть тебя им. Раз эдак десять.

Кручу нож в руке и пристально смотрю на лицо горе-жениха. Он переводит внимание от меня к затупленному лезвию и обратно.

– Ты этого не сделаешь, – говорит он, а потом переходит на шепот: – А вот я… приду к тебе домой и перед самыми родами вырежу уродца из твоего живота.

Сжимаю металлическую рукоять столового ножа и с размаху втыкаю туда, где покоилась рука Поула. Он успел выдернуть ее в последний момент.

Штора снова открывается, и на пороге возникает Миранда.

– Эшли, я устала искать тебя, пошли, – бросает она и развернувшись уходит.

– Не приближайся ко мне, – повторяю я Поулу.

Он скалит зубы, а в его глазах полыхает азарт. Я только что помахала перед ним красным флагом.

– О, я приближусь к тебе. Мое лицо будет последним, что ты увидишь.

Мечтай.

Выхожу из кафе, так и не оставив нож на столе. Получается, украла. На улице в тени стоит Миранда. Она так резко появляется оттуда, что я замахиваюсь на нее ножом. Она перехватывает мою руку.

– Совсем сдурела? – спрашивает она и тащит меня в противоположную от дома сторону.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я и чувствую, как мир накреняется в сторону. Перед глазами начинает плыть.

– Спасаю тебя. Будешь должна, – выплевывает Миранда.

Вырываю руку.

– Я тебе не доверяю, – говорю я.

Миранда останавливается, сжимает пальцы в кулаки и оборачивается.

– Как и я тебе, – сообщает она. – Но дело не в этом. Элли вызвала сюда своих людей и они уже почти прибыли, ты должна миновать первую хижину до рассвета. Поняла меня?

Со мной что-то происходит.

Лицо Миранды то становится ясным, то смазывается.

– А Адриан? – спрашиваю я.

– Он тебе сейчас не поможет. Если ты меня не послушаешь, Поул и Элли увезут тебя на старую ферму. И тебя там никто не найдет. Потому что никто, кроме покойного Беринга, не знал об этом месте. Ты понимаешь?

Я ничего не понимаю.

– Меня опоили? – спрашиваю я.

– Да. И Адриана тоже.

Он бы почувствовал. Миранда лжет.

– А тебе-то что с этого? – спрашиваю я, стараясь сконцентрироваться на плывущем лице девушки.

– Твоя пропажа, смерть, расчленение опечалят Адриана.

Больше она ничего не говорит.

– Я не уйду без него, – говорю я и чувствую, что язык заплетается.

– На выходе никого не обыскивают. Поэтому держи, – Миранда достает пистолет из-за пазухи и сует мне в руки. – Тебе нужнее.

– Как ты его пронесла?

– Это секрет.

– По правилам нельзя.

– Я ставлю свою безопасность превыше любых правил. Иди. Эшли, спасай себя и своего ребенка.

– Адриан…

– Да он без чувств валяется в вашем жилище! – чуть не орет Миранда и встряхивает меня так сильно, что я на мгновение ловлю здравый рассудок.

Возможно, я пожалею об этом через час, но сейчас, смотря в глаза Миранде, я почему-то верю ей. Адриан ведь верит.

– Иди. Адриану Элли ничего не сделает, но ты… ты другое дело. Когда он очнется, то сам найдет тебя. Твоя задача не попасться. Я отвлеку Элли и Поула.

Киваю и прячу пистолет за пояс брюк и скрываю все это зеленым плащом.

Дальше все происходит как во сне.

Я иду медленно, держась за забор.

Меня выпускают за пределы защитных стен.

Соленый воздух просачивается в легкие, и я перешагиваю через борт лодки.

Плывем. Я отключаюсь, но прихожу в себя, когда судно ударяется о причал.

Паромщик высаживает меня, и я быстрым, как мне кажется, шагом преодолеваю расстояние до места, где спрятала пистолет. просовываю руку, но ничего там не нахожу.

Пусто.

Кто-то взял его. Но…

– Не это ищешь?

Замираю, а сердце уносится вскачь.

Не может этого быть.

Выпрямляюсь и медленно оборачиваюсь, боюсь сделать резкое движение, вдруг говоривший исчезнет.

Не исчезает. Брайан стоит в десяти метрах от меня.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, совершенно опухшим языком.

– Где Адриан?

Медленно шаг за шагом приближаюсь к Брайану и чувствую его ауру снова. Хотя думала, что злость стерла все мосты.

Кого я обманываю? Этому не бывать. Замахиваюсь и бью его по щеке, что есть силы. Он даже не останавливает меня, хотя мог бы. Я уверена, что мог.

– Ты даже не попрощался, – говорю я, когда за спиной, со стороны леса раздаются громкие шорохи.

– Беги, – спокойно говорит Брайан, смотря мне за спину.

Оборачиваюсь, но ничего там не вижу. Ночь безлунна.

Возвращаюсь в исходное положение покачивающегося тела, но не вижу Брайана, передо мной… дерево. Смотрю на содранную ладонь, потом снова на дерево, разворачиваюсь и бегу в лес. Разум затуманен настолько, что я могу сконцентрироваться только на том, чтобы передвигать ноги, но удар по голове останавливает мой бег и я валюсь на спину. Последнее, что я вижу – смазанные звезды за кронами кружащих деревьев.

***

Конец третьей части…