Капитали$т: Часть 2. 1988

Глава 22

Я сижу в салоне «восьмерки». Рядом со мной — Екатерина Петровна, наша известная городская ясновидящая. Вид у Екатерины Петровны — так себе, она почему-то здорово сдала за последнее время, хоть и не пьет теперь. Она похудела, под глазами круги и вообще, в ней словно что-то сломалось…

— Вам бы отдыхать чаще, — говорю я.

— Некогда, — говорит она безразлично. — Люди. Идут, идут и идут…

— Желают знать, что будет? — спрашиваю я с улыбкой.

Она не улыбается в ответ.

— Люди потеряли опору, — говорит она строго. — Хотят определенности и… Им страшно. Всем очень страшно. Я же вижу. Они спрашивают разное — кто про мужа, кто про любовника, кто про работу… Но на самом деле все спрашивают одно и то же — а что со мной теперь будет? От страха спрашивают, потому что будущего хоть и не знают, но чувствуют. И побежали — по гадалкам, бабкам и астрологам. А иные — в церковь. А многие просто пьют, чтобы страх заглушить, потому что невыносимо иначе жить…

— От страха, значит… — говорю я задумчиво.

— От страха, — подтверждает она. — Все чувствуют, одни сильнее, другие очень слабо… Что-то будет. Может быть, ядерная война…

Я с улыбкой мотаю головой.

— Нет. Ядерной войны точно не будет, что вы в самом деле… Во всяком случае, не сейчас.

Она смотрит на меня с интересом.

— Странный ты парень… Странный!

Уж кто бы говорил, думаю я, но вслух отвечаю:

— Об интервью договорились уже?

Она кивает.

— Придет корреспондентка. Что мне нужно будет рассказать?

Я набираю полную грудь воздуха. Очень тяжело произносить слова, касающиеся будущего. Буквально приходится выталкивать из себя. И я выталкиваю:

— Землетрясение. В Армении. Этой зимой. Очень разрушительное. Несколько городов почти полностью… Точной даты не помню. Если хоть кого-то удастся спасти… Хоть одного человека… Понимаете?

— Куда мы лезем… — шепчет она в отчаянии. — Господи, куда мы лезем, зачем?.. Ты же не знаешь ничего, не знаешь!

Я устало пожимаю плечами.

— Можем ничего не делать и ни во что не вмешиваться. Пусть идет как идет. Погибнет сколько-то там тысяч, да и хрен с ними.

— Ты не понимаешь! — отчаянно шепчет она. — Так ничего не получится, ничего! Оно защищено, очень сильно защищено! Как… я не знаю! Как сокровища Эрмитажа!

— Что — оно? — удивляюсь я.

— Будущее, дурак! — ее отчаяние достигает апогея.

Я долго молчу.

— Есть книга одного писателя американского, — говорю я. — Там про психбольницу. И один парень, косящий под психа, взбунтовался против системы. И решил разбить пуленепробиваемое стекло, с помощью одной тяжелой штуки, пульта управления. Он попробовал ее поднять, но не смог, хотя был очень сильным парнем. Штука была реально тяжелая. А все психи смотрели, как он это делает и держали пари, получится у него или не получится. И вот, у него ничего не вышло. И в конце этот парень посмотрел на психов с презрением и сказал: «Ну, я хотя бы попытался». Он попытался. И я тоже попытаюсь, пусть даже ничего не получится, пусть вес заведомо больше того, что я в силах поднять. Я попытаюсь спасти кого-нибудь, и будь что будет.

Она обреченно вздыхает и, ничего не говоря, выходит из машины. А я еще долго сижу и думаю, на кой черт мне все это нужно. Голова пухла от всего происходящего. И еще, я остро завидовал Евгению Михайловичу, который, не мудрствуя лукаво, свалил в закат, то есть — в Прибалтику…

— А чего мы, собственно, хотим? — Этот риторический вопрос задал Валерик на одном из первых наших офисных совещаний.

— Нет, я понимаю, — поправился он, — заработали бабок, хорошо заработали! Каждый день капает — страшно сказать сколько! Завтра капнет, и послезавтра, и еще какое-то время… Но дальше-то что? Вот в чем вопрос!

— Ну как же! — рассмеялся Серега. — Пятилетку в четыре года выполним. Похвальная грамота придет из обкома, как ударникам капиталистического труда! А чего ты хотел-то, Валер? На заводе работяги пашут, от зарплаты и до зарплаты тянутся, но таких вопросов — а дальше что? — никто не задает. Потому что все хорошо знают — дальше максимум в мастера-бригадиры, но не факт, потом пенсия, в потом кладбище.

— Про доску почета позабыл, — сказал я.

— Точно! — просиял Серега. — Не боись, Валерка! Заработаем первый миллион — сделаем доску почета! Свою, личную — «Лучшие люди кооператива „Астра“». И твою физиономию туда зафигачим — чин-чинарем!

— Ну я не знаю, — сказал Валерик неуверенно. Похоже, он действительно не понимал, что с ним происходит. — Лично мне как-то хочется перспективу видеть. Самореализоваться, что ли… Не все же из-за денег одних…

— На завод тебе нужно, — язвительно сказал Серега. — На месяц-другой, на перевоспитание. Поработаешь, а в свободное время — художественная самодеятельность! Или в ДНД — ловить антиобщественный элемент. Реализовывайся в какую хочешь сторону, все пути открыты!

— А вы заметили такую штуку, — сказал я задумчиво, — завод у нас воспринимается как наказание.

— Во! Точно! — откликнулся Серега. — И колхоз еще.

— И ПТУ, — добавил я. — Чего родители детям говорят? Будешь херово учиться — пойдешь в ПТУ. А оттуда на завод, рабочим. Типа — что может быть хуже? Казалось бы, рабоче-крестьянское государство, а участь рабочего и крестьянина считается недостойной…

— Ты подсунь своему бате тезисы, — усмехнулся Серега. — Пусть сделает доклад по проблеме повышения престижа рабочих специальностей!

— А вот в одном Валерка прав, — продолжил я, — перспективы у нас туманные. Все очень шатко и нестабильно.

Серега пожал плечами.

— Мне нормально. По мне так лучше нестабильная штука в день, чем стабильные двести пятьдесят в месяц. Говорю вам — вы пацаны молодые, не нюхали той стабильности, а мне вот довелось! Все, поеду на завод, сейчас Илья приедет за товаром и нестабильные бабки привезет!

Серега ушел, а мы с Валериком остались — пили чай и молчали, каждый думал о своем.

— Вот как классно Серега в тему вписался, — нарушил молчание Валерик. — Прирожденный делец, кто бы мог подумать…

— Прирожденным был Витя, — возразил я, — а Сереге просто антураж нравится — кабаки, девочки, деньги. Машина вот хоть и кооперативная, но считай что своя, понадобилась — сел и поехал…

— А ты сам чего думаешь? — спросил Валерик. — Какие перспективы?

— Нельзя останавливаться, — сказал я, — нужно наращивать обороты. Про Алису читал, которая в Стране Чудес?

— Мультик смотрел, — хмыкнул Валерик.

— Там умные вещи, в книге… Чтобы оставаться на месте нужно бежать изо всех сил. А чтобы попасть куда-то, нужно бежать в два раза быстрее. Как про нас писано…

— Про нас?

— Ну, не конкретно про нас, — сказал я, — про коммерсантов. Есть одна мысль… Нужно будет съездить в «Юпитер» к комсомольцам, пообщаться. Тем более, что нас пригласили…

— Нужно значит нужно, — сказал Валерик задумчиво.

Мы с Лерой в кино, на премьере. За билеты пацанам на входе переплатил рекордные деньги. Вообще, зал забит до отказа, такому интересу позавидовал бы любой, самый модный видеосалон — советские люди массово пришли смотреть первый фильм о советской мафии. Идут «Воры в законе». Я раньше смотрел, конечно, и не был особо впечатлен, фильм явно не дотягивал до классики — «Славные парни» или «Путь Карлито», но вот, довелось пересмотреть. Безусловно, Гафт если не гений, то большой талант наверняка… Да и Гердт с Акопяном смотрелись очень прилично… После фильма мы, по сложившейся уже традиции, живо обменивались впечатлениями.

— Это просто здорово! — сказала Лера тоном, не допускающим апелляций. Ее глаза горели восторгом, она явно была под впечатлением.

— Ага, — сказал я, — герои Гафта прямо карьеру делают! Растут на глазах, приятно посмотреть!

— Это в каком смысле?! — вскинулась она.

— Ну как же… — улыбнулся я. — «Гонки по вертикали» смотрела? Там Гафт тоже жулика играет — рецидивиста по кличке Батон. Только там он никому не нужный, несчастный и жалкий, хоть и рецидивист, милиция за ним по пятам гонится… А здесь вот как фишка поперла! Прямо дон Корлеоне!

— Сейчас начали правду снимать! — заявила она. — А тогда сплошную пропаганду гнали. Или может быть, скажешь, что такого, как в этом фильме нет и режиссер со сценаристом все выдумали?

— Почему же… — пожал плечами я. — Сам я с этими людьми не сталкивался, но что-то похожее, конечно, есть. Мне кажется, что в реальности все намного страшнее и обыденнее. А здесь просто режиссер всеми силами старался произвести впечатление на зрителя! И это старание чуть ли не из каждой сцены прет. Пиление ржавой ножовкой руки, например. Или пытка горячим утюгом…

— Ужасно! — сказала она с чувством. — Мне даже плохо стало, никогда такого не видела в кино. А что, ты хочешь сказать, что такого не бывает?

— Да бывает, бывает! — стал заводиться и я. — Кто же против! Только когда все оно в одном месте собрано и на зрителя вывалено, то получается «клюква».

— А итальянский «Спрут» тоже клюква?! — возмутилась она. — Вообще, я вижу, что ты всегда критично настроен ко всему новому!

Я тяжело вздохнул. О, советская восторженная молодежь из благополучных семей!

— Про «Спрут» я не знаю, — сказал я. — Хотя там утюгами не пытали и руку в закрытом гараже не пилили… А насчет критичности… могу объяснить.

— Объясняй! — потребовала она. — Только не вздумай смеяться, мы о серьезных вещах говорим!

— Хорошо, — сказал я, стараясь подавить улыбку. — Вот фильм. В нем привлекательные злодеи — у них много денег, красивые женщины, большие дома и импортные «тачки». Так?

— Ну так… — подтвердила она неуверенно.

— Откуда у них деньги? По фильму — от подпольных коммерсантов-цеховиков. И для Грузии это правда, подтверждаю. Они действительно платили десять процентов ворам, чтобы не иметь проблем с преступным миром… Ну и за другие услуги, не важно. Я — директор кооператива. Коммерсант. В зале больше половины зрителей — пионеры и комсомольцы, совсем молодые ребята. Понимаешь, куда я клоню?

Она весело рассмеялась.

— Ты думаешь, что они к тебе придут вымогать деньги? Ты серьезно, что ли?!

Я развел руками.

— Одного моего приятеля порезали, когда он выносил мусор. За то, что отказался платить. Я же говорю — все страшнее и проще.

— Привет, молодежь! — раздалось откуда-то сбоку. Явно в нашу сторону. Голос какой-то знакомый, отметил я про себя и оглянулся. Коричневый «Опель-Рекорд», в то время новинка в наших широтах. Возле «Опеля» несколько мужчин. Среди них Седой, собственной персоной. Я шепотом выругался.

— Стой здесь! — не терпящим возражения тоном приказал я Лере. — Я подойду, поздороваюсь…

Она посмотрела на меня вопросительно, но согласно кивнула. Я подошел к «Опелю». Седой и трое парней с ним. Разглядывают меня с любопытством, но без агрессии. Мы здороваемся.

— В кино ходили? — с усмешкой спросил Седой.

— В кино, — подтвердил я. — А вы тоже?

Парни засмеялись, а Седой с улыбкой покачал головой.

— Нет. Нам без надобности… Про свою жизнь мы и так все знаем. Чего они нам могут любопытного показать?

— Наверное, ничего, — согласился я.

— Ну вот и я об этом. А ты, парень, заходи к нам в «Софию», если случится нужда. Все в порядке у вас?

— Спасибо, все в порядке. Зайду при случае, — сказал я дипломатично.

— Это хорошо, когда все в порядке… — усмехнулся один из парней. — И плохо, когда наоборот.

— У нас всегда все в порядке, — отчеканил я.

— Хорошего вечера, — сказал Седой. — Девочке привет говори.

Я вернулся к Лере.

— Кто это такие? — озадаченно спросила она. А я не стал ничего придумывать.

— А это как раз иллюстрация к нашему разговору. Наши отечественные гангстеры.

— Да брось, — сказала она изумленно. — Так не бывает.

— Еще как бывает, — сказал я. — Мужчину с темной шевелюрой, с которым я разговаривал, видела? Это Вова Седой, известный в городе бандит.

— А ты его откуда знаешь?! — спросила она с любопытством.

— Пересекались пару раз… — снова честно ответил я.

Ее изумление все нарастало.

— И что… он, как в этом фильме?

Я усмехнулся.

— Нет. Не совсем так, но все равно — опасный человек. Как-то часто я с ним пересекаюсь в последнее время, — добавил я задумчиво.

Некоторое время мы шли молча. А потом она спросила:

— Слушай, а этот твой кооператив… вы чем вообще занимаетесь?

Я улыбнулся.

— У нас дико криминальный бизнес. Как у Тони Монтана. «Лицо со шрамом» смотрела, хотя бы?

— Смотрела, — сказала она недовольно. — А ты опять надо мной издеваешься.

— Чистую правду говорю, — честно заявил я. — Дико криминальный бизнес, Тони Монтана отдыхает, а адвокат Терразини удавился от зависти! Мы производим полиэтиленовую пленку!

— Я так и знала! — торжествующе сказала она. — Так и знала, что ты все врешь! И эти люди, они же никакие не бандиты, правда?!

— Так точно, — подтвердил я. — Никакие не бандиты, просто бригада передовиков производства с машзавода. За перевыполнение плана их премировали автомобилем марки «Опель», почти новым.

— Ну тебя, — капризно сказала она.

Мы гуляем дальше и болтаем о пустяках. Нам хорошо.

В кафе «Юпитер» мы приехали втроем — всем составом. Кафе это располагалось в старом городе, да еще и в памятнике архитектуры — арочные окна, толстые стены, двери с сохранившейся резьбой, громадные потолки… На входе в зал перед нами возникли двое парней, спортивной внешности, которые вопросительно уставились на нас.

Нормально все у комсомольцев налажено, восхитился я, а вслух сказал:

— Добрый вечер! Орловский присутствует? У нас встреча.

— Александр Сергеевич здесь, — сказал один из парней и махнул рукой куда-то вглубь зала: — Проходите, пожалуйста!

— Какие здесь вежливые люди! — восхитился Валерик.

— Цивилизация! — подтвердил Серега.

Александр Сергеевич Орловский действительно нашелся в компании двух солидных молодых людей и трех девушек. Компания выпивала, веселилась и вообще, чувствовалось, что людям хорошо.

Мы подошли и поздоровались с Орловским, и все завертелось — мы представлялись присутствующим, нам представляли присутствующих, мы рассаживались, искали общих знакомых, чокались, произносили тосты — все как полагается.

— Как же замечательно, парни, что вы надумали прийти! — восторгался Орловский. — Просто здорово! Мы здесь всегда вечерами собираемся, мозговые штурмы устраиваем, это штаб наш!

— Видим, как вы штурмуете, — улыбнулся Серега, кивнув на батарею бутылок.

— Это же допинг! Чтобы мозги запустить! — весело объяснял Орловский. — На самом деле мы серьезные вопросы обсуждаем! Важные для экономики всего региона!

— Ничего себе! — делано удивился я.

— Да! — Орловский важно поднял указательный палец. — Есть проблема серьезная, парни! Отстаем мы. Отстаем, а это нехорошо.

— Это непатриотично даже! — сказал усатый комсомолец.

— В чем же это мы отстаем? — спросил я.

— Нужен банк, — сказал Орловский со смешной пьяной серьезностью. — Кооперативный банк, просто кровь из носу! У казахов уже есть! В Ленинграде есть! У всех есть! У нас нету…

— С госпредприятиями работать сложно, — сказал усатый, который, кажется, был трезвее своих друзей. — И с государственными банками работать сложно.

— Так делайте, кто же вам не дает… — пожал плечами Серега.

— Честно, дружище?! — Орловский испытующе посмотрел Серегу.

— Лучше честно, — кивнул он.

— Стремно, — со слезами в голосе сказал Орловский. — Вы же понимаете — у нас еще никто ничего подобного не делал. Первопроходцам всегда тяжело, тяжелее всех приходится!

Банк. Я думал об этом. Тема перспективная, но потенциальных клиентов пока не так много. А эти пьяные ребята уже планируют… И банк им, судя по всему, нужен исключительно для перекачки государственных средств. Но вообще, ребята — молодцы. Масштабно мыслят, перспективно…

— Если я открою частный банк, — сказал Орловский, — то это же черт знает, что начнется. Как в лесу зажечь фонарик — тут же слетится вся пакость — кровососущая и не только. Все скажут — у Орловского свой банк, у него много денег! Все читали в журнале «Крокодил» что у банкиров бывает много денег! Все скажут — убить Орловского, отобрать у него все деньги, похитить его жену!

— Ты же не женат! — удивленно сказал усатый комсомолец.

— Похрен! — отрезал Орловский.