Калгари 88. Том 10

Глава 9 Село Бутка Талицкого района Свердловской области

Красно-белый «Икарус», рыча и чадя чёрным дизельным дымом, мчал через Свердловскую область. Миновали Свердловск, немного задержавшись на автовокзале. Народу в салоне было много — все места заняты. Временами кто-то выходил, кто-то, наоборот, садился. За проезд платили водителю на карман. Арина смотрела на глубинную страну, которая, как ни странно, оказалась почти такой же, как и в 2022 году. Те же деревянные избы с крышами из толя и шифера, деревянные заборы, чёрные огороды, столбы с линиями электропередач и плохой асфальт, а то и его отсутствие.

Приехали уже вечером, абсолютно измотанные дорогой. Автобус снизил скорость, на обочине появился указатель «Город Талица». А через минуту он уже катил по улице с двухэтажными домами.

— Почти приехали — улыбнулась Дарья Леонидовна. — Уже почти год тут не была. Мама соскучилась. Накануне я ей позвонила и сказала, что сегодня приедем.

Автобус свернул с улицы, сделал крутую дугу на небольшой площадке и остановился у кирпичного дома с вывеской «Автобусная станция, город Талица», чихнув чёрным дымом.

— Конечная! Талица! Выходим, не забываем свои вещи! Сейчас будет открыт багажный отсек! — зычно крикнул водитель, выглянув в салон.

Пока ехали сюда, количество пассажиров неумолимо таяло и уже начиная с половины пути начало сокращаться. До конечной станции доехали всего три человека: Арина с Дарьей Леонидовной и какой-то парень, странно посмотревший на них. Он что, узнал Люську?

Ответить на этот вопрос было невозможно. А вот кто точно узнал Люську, так это бабушка, Антонина Никифоровна. Она приехала встречать дорогих гостей!

— Вот они, дорогие мои! — радостно воскликнула бабушка, широко раздвинула руки и бросилась сначала на Дарью Леонидовну, а потом на Арину. — Молодцы, что хотя бы на пару дней приехали.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Арина. — Как дела?

Бабушка даже в нерабочее время никак не отходила от официального стиля в одежде, и приехала встречать родных в брючном костюме и бежевой курточке.

— Какая ты красивая стала, Люська! — восхитилась бабушка, слегка отстранившись от неё и слегка повертев в разные стороны, как будто разглядывая. — Даже повзрослела, стала более серьёзная и уверенная! И выглядишь солидно!

— Спасибо, — поблагодарила Арина. — Вы тоже выглядите замечательно!

Сама она не могла понять, каким образом она стала взрослее и солиднее. Поехала в Бутку, одевшись в спортивный костюм, кроссовки и спортивную куртку. Зная, что предстоит долгая дорога, не стала сковывать себя дорогой красивой одеждой, за которую придётся переживать и которую постоянно будешь стремиться не помять и не замарать. Так что вид у неё сейчас был самый обычный.

— Ладно, время уже к вечеру, пойдёмте до дома, — предложила бабушка и показала на стоявший у автостанции коричневый УАЗик с надписью «Совхоз 'Красный партизан». Похоже, для того чтобы встретить дорогих гостей, бабушка привлекла так называемый административный ресурс, приехав на служебной машине, на которой она ездила как директор совхоза.

— Ух ты, так вы сами и машину водите? — с удивлением спросила Арина, увидев, как бабушка уверенно садится за руль и заводит УАЗик.

— Лётчице, и чтобы этой тарантайкой не уметь управлять? — рассмеялась бабушка и, крутнув руль, медленно отъехала от автобусной станции. — Сама… Всё сама. Иногда, если ехать далеко, беру из шоферов кого-нибудь, а здесь-то, по деревне и по полям, сама езжу. Сейчас из райцентра до деревни вам повезу.

Впрочем, ехать было недолго. Через 30 минут довольно неспешной езды по узкой асфальтовой дороге машина доехала до села Бутка и подкатила к большому бревенчатому дому, выглядевшему как картинка: ставни, стропила, веранду, калитку и местами забор украшала богато и ярко расписанная искусная резьба, настоящее произведение искусства русского деревянного зодчества. На доме рядом с дверью выделялась большая красная жестяная звезда, прибитая местными тимуровцами, знак того, что здесь живёт ветеран Великой Отечественной войны, который нуждается в помощи. Арина, конечно же, таких частностей не знала, поэтому хотела спросить у бабушки о происхождении звезды, но вовремя сообразила, что её вопрос выглядел бы очень странным. Настоящая Люська наверняка знала, что значит эта звезда, да и сама Арина подспудно догадалась, что это связано с войной и ветеранством Антонины Никифоровны.

— Вот и приехали, — радостно сказала бабушка, остановив машину у калитки. — Заходите, мои дорогие.

Арине всегда было очень любопытно, где живёт бабушка и как выглядит родной дом Дарьи Леонидовны. Она иногда просто поражалась и не верила, что её мама раньше жила в деревне и только потом переехала в город, при этом закончила институт в Свердловске и стала работать бухгалтером в заводоуправлении Уралвагонзавода. Дарья Леонидовна нисколько не походила на деревенскую женщину. Интеллигентными манерами, эстетичным поведением, вежливостью, умом она скорее напоминала потомственную интеллигенцию, из семьи врачей или учителей. И вот теперь предстояло узнать, где же корни её достоинств. Начинать изучение корней Люськи Хмельницкой следовало с дома, где родилась и где жила её мама.

А дом выглядел прекрасно. Старый, но крепкий, сложенный из больших брёвен, опирающихся на массивный высокий фундамент. Доим был крытый железом, по городскому. Он смотрелся символом крепости и надёжности. Окружала его крепкая деревянная ограда, украшенная искусной резьбой. За оградой сразу же начинался ухоженный палисадник, в котором сейчас только начинали проклёвываться первые побеги цветов. Но земля в палисаднике уже была вскопана и разборонована. От калитки вела мощёная камнем дорожка прямо к крыльцу, к веранде, опоясанной рамами из наборного остекления, складывающегося в круглые узоры. Делали же раньше!

Хозяйственных построек было мало. Чуть поодаль от дома виднелась баня, относительно недавно сложенная из бруса. Чуть поближе — дровяник, углярка и летняя кухня. В углу усадьбы виднелся деревянный нужник. Арина с подозрением посмотрела на него. «Офигеть, мраки. Все удобства на улице. Так живот скрутит посреди ночи, и побежишь на улицу. Да вы издеваетесь???».

Арина помнила себя маленькой и в раннем подростковом возрасте, когда они ездили на Урал, в гости к Оксане Ивановне, бабушке. Неведомо как, но она, сейчас, в 1986 году, абсолютно городской житель, бухгалтер-экономист Уралвагозавода, в нулевые-десятые годы уже была фермером. Имела большой современный дом, пару иномарок с одним джипом, трактор, грузовик и несколько рабочих. Разводила и продавала лошадей, держала конюшню. Дом, хоть и в сельской местности, был полностью автономным: отопление, горячая и холодная вода, баня, душ, канализация, всё было. Когда ездили к друзьям отца на дачу близ Иженска, тоже самое. Все удобства в доме. Здесь же… Дремучий век какой-то!

— Проходите, гости дорогие, чего встали, первый раз что-ли увидели тут всё? — Антонина Никифоровна показала на красивую наборную дверь из обожжённой вагонки.

На просторной веранде стоял стол со стульями, крытые чехлами, за которыми обедали в летнее время года, и несколько шкафов с посудой и кухонными принадлежностями. Из веранды красивые двери вели в избу. Даже сейчас, вечером, в ней было довольно жарко натоплено и аппетитно пахло жареной картошкой с мясом.

— Вы уж извиняйте, — слегка виновато улыбнулась Антонина Никифоровна. — Мы тут привыкли в тепле жить, рассчитываем только на себя. Но хотим новую котельную в совхозе построить и отапливать не только коровники и помещения, но и в дома к людям тепло и воду провести. Всё это запланировано на период с 1986 по 1992 год. Не знаю уж… Справимся, или нет, но нужно постараться.

Обстановка в доме Антонины Никифоровны поразительно сочетала в себе старину и в то же время модерн. Пол в доме был сделан из громадных широких старинных досок, идеально подогнанных друг к другу и крашенных блестящей коричневой масляной краской. Доски были такие крепкие, что не скрипели, хоть бегай, хоть прыгай по ним. На полу лежали не только дорогие магазинные паласы, но и самотканные дорожки и круглые вязаные половики, которые продавали шабашники на рынках. Мебель была как старинная, чуть ли не ручной работы, так и вполне современная, которая была дефицитом и явно раздобыта по блату.

В доме оказалось три комнаты. Сначала дверь с веранды вела в одну из них, небольшую комнату, которая служила как прихожка и одновременно комната для хранения припасов. В этой комнате стояли холодильник, тумбочка с с газовой плиткой и красным баллоном сбоку, висели несколько полок с сухими продуктами и специями. В полу был сделан лаз, сейчас закрытый дверцей, ведущий в так называемый подпол, в котором хранились картошка и соленья-варенья. Налево был вход в кухню, где стояла печка, сейчас источавшая приятное тепло, чуть в стороне от печки, напротив окна, стол, на котором разделывали продукты, рядом со столом раковина, с рукомойником, водопроводным краном и несколькими полотенцами.

По всему видно, что в доме была только холодная вода, да и та нерегулярно, скорее всего, только летом, когда её можно накачать в какую-то ёмкость. Рядом с краном к стене прибит обычный пластиковый рукомойник, воду в который наливали эмалированным ковшиком из большого эмалированного бачка, стоявшего здесь же, на старой тумбочке. А вот как в бачок наливали воду? Наверное, таскали вёдрами с улицы, из колонки или колодца. Горячая же вода добывалась из ведра, стоявшего на чугунной плите печки, куда её опять же, надо было таскать с улицы. Всё просто. Арина посмотрела на всю эту неустроенность, и сразу захотела побыстрее смотаться домой.

Из прихожки дверь вела в зал, обширную комнату, полную разных вещей. На стенах висели ковры, которые считались в СССР признаками богатства и роскоши. В зале стояла дорогая югославская стенка, рядом, на тумбочке, большой цветной телевизор «Витязь», за дверцами под ним, серебрился мощный магнитофон «Комета-225» с колонками и горкой кассет. Тут же уютно расположилась старинная ламповая радиола «Казахстан» на ножках и в лакированном корпусе, накрытая белой плетёной на коклюшках салфеткой. Вообще, плетёных салфеток здесь было много: на радиоле, на телевизоре, на трельяже, на стульях, на диванах и креслах, на подушках. Они закрывали всё более-менее ценное.

Напротив стенки стояла большая двуспальная кровать с лежащей грудой подушек, на которых опять же лежали плетёные салфетки. Рядом с кроватью диван и два кресла, закрытых покрывалами. На стене над креслами старинные, почти раритетные часы-ходики с кукушкой, которые нужно приводить в движение, перетягивая зелёные грузики с одной стороны на другую. Часы сейчас равномерно тикали «тик-так», а стрелка на циферблате домиком двигалась в такт этим звукам.

На стенах портреты Владимира Ильича Ленина и самой Антонины Никифоровны. Два портрета в военной форме, когда она была совсем молодой, и ещё одно фото, сделанное в Кремлёвском дворце съездов, на 27 съезде партии, где она была в костюме и с наградными планками на груди. А ещё портрет молодцеватого вида военного, сначала видимо, чёрно-белый, но позже раскрашенный в частично цветной. Неужели это дед? Это и есть сам Хмельницкий? Кажется, так и есть, судя по чертам лица. Было в них что-то неуловимо напоминающее Люську Хмельницкую. Чёрные кудрявые волосы, глаза и густые чёрные брови! Красавец! Но что же с ним случилось? Где он? Почему его нет в живых? Форма на фото была кажется, или военная или послевоенная, явно не современная.

Рядом с портретом деда стоял книжный шкаф. По всему видно, что бабушка сильно увлекалась чтением. Каких только книг здесь не было: от русских классиков Пушкина, Толстого, Лермонтова, Тургенева, Чехова до классиков советского и военного реализма Горького, Маяковского, Фадеева, Шолохова, Островского, Твардовского, Гайдара. На отдельной полке стояли книги с фантастикой и детективами.

— Это мои книги, — рассмеялась Дарья Леонидовна, увидевшая, что Арина смотрит на эту полку. — Мама мне выделила отдельную полку для моих финтифлюшек, как она выражалась.

— Однако заметь, я тебе читать их не запрещала, — улыбнулась в ответ Антонина Никифоровна. — Да я и сама втихаря их как-нибудь начну читать, потом брошу, потом забуду, потом снова начну.

Из зала влево вела дверь в единственную спальню, которая, похоже, и принадлежала Дарье Леонидовне. Арина вошла в неё и огляделась. Обстановка достаточно скромная. Белёные стены с потолками, как и везде, пластиковая люстра. Деревянная кровать, закрытая покрывалом, салфетка на подушке, на полу перед кроватью домотканый половик. Письменный стол с настольной лампой, несколько книг на столе и платяной шкаф. Два стула с мягкими сидушками. Вот и вся обстановочка. Впрочем, невзирая на достаточно скромное убранство, комната до боли напоминала комнату Люськи Хмельницкой, хоть та и находилась в квартире с улучшенной планировкой, разве что в Екатинске мебель посовременнее, вид из окна другой, батарея у окна и магнитофон на столе. Слишком больших различий не было.

— Люся, ты, как всегда, в моей комнате расположишься? — полуутвердительно спросила Дарья Леонидовна.

— Да, наверное, — пробормотала Арина, и положила спортивную сумку на пол.

— Как хорошо, что вы приехали, — в очередной раз мечтательно сказала бабушка. — Соскучилась по вам. А сейчас вы, наверное, уже устали, давайте поужинаем, а потом поговорим, голодный желудок разговора не имеет. Давайте, мойте руки и за стол.

— А… Туалет там? — робко спросила Арина и показала пальцем на улицу. Вот же блин, не успела зайти в дом, и сразу почувствовала, что как назло пи-пи захотелось. И немудрено, ведь ехали сюда 7 часов без малого, да ещё в дороге выпили бутылку газировки, заботливо открытую соседом по автобусу.

— Ты как будто не знаешь, — улыбнулась Дарья Леонидовна. — Да, туалет там. Свет включается ты знаешь где.

— Что-что? М-м… — неуверенно промычала Арина и тут же нашлась, что сказать: — Я уже забыла.

— Перед тем как выйти из дома, выключатель справа, первый включает освещение перед домом, второй — освещение в туалете. Можешь надеть мои чуни, они чистые, — распорядилась бабушка и махнула рукой, показывая, что проблема не стоит и выеденного яйца, а сама отправилась накрывать на стол.

Арина осторожно надела резиновые калоши, которые видела только в старинных фильмах, и вышла на веранду. Время было примерно 21 час и солнце заходило за горизонт. Тени удлинились, на веранде и на дворе было темновато, да и прохладненько, май давал о себе знать.

Арина щёлкнула сначала одним выключателем, потом другим и вышла во двор. Сейчас она наконец-то ощутила разницу между и Екатинском и Буткой. Во-первых, здесь царила почти мёртвая тишина. Разве что был слышен периодический лай собак и подростковый смех где-то в 100 метрах от дома на улице. Иногда тарахтел далёкий мотоцикл. И всё! Ни шумов агрегатов ТЭЦ, которые слыхать на весь город, ни заводских гудков, ни автомобильных клаксонов, ни стука трамваев и поездов. А второе, причём более глобальное различие — это воздух. Воздух в Бутке был абсолютно свежий, именно такой, каким пахнет воздух в деревне в середине весны, когда уже начала появляться трава, когда цветут жарки и первая медуница. В общем, в воздухе висело именно то, что в классических книгах называют «запахом природы».

Однако деревня в этом времени сильно отличалась от деревень в 2022 году, по крайней мере, от тех, в которых бывала Арина. Там даже в деревне не было тишины. Постоянно орали в разных направлениях мотокосы и бензопилы, где-то громко играла музыка, орал и веселился подвыпивший народ, ездило много автомобилей, мотороллеров, мотоциклов и квадроциклов, на которых развлекался приезжий богатый люд. Тишины там не было совсем. Поэтому Арине показалось, как будто сейчас она попала в обитель тишины.

В туалете, несмотря на то что он находился на улице, было всё оборудовано относительно комфортно, стены оказались утеплённые фанерой, а само сооружение в виде рундука было закрыто крышкой от унитаза. Конечно, здесь бы не помешал освежитель воздуха и санитайзер, но как уж есть… Единственным средством гигиены был рулон дефицитной туалетной бумаги, что уже радовало. Всё-таки бабушка, несмотря на проживание в абсолютной глуши, умудрялась доставать относительно дефицитные вещи. Наверное, сказывалось то, что она работала директором совхоза, часто моталась в Свердловск, где наверняка у неё были хорошие связи.

После посещения сортира Арина более детально рассмотрела участок. Он был по-деревенски приличного размера, не менее 15 соток. Причём было видно, что половину из них занимают фруктовые деревья и ягодные кусты, в это время уже начавшие кудрявиться молодой листвой. На остальной части земля ещё была не вспахана, а овощные грядки не вскопаны, время для них ещё не пришло.

Ещё раз окинув взглядом жилище бабушки, Арина мысленно признала, что оно вполне нормальное, за исключением санитарных и бытовых неудобств, и вернулась в дом, где её ждал сытный деревенский ужин.