Калгари 88. Том 10

Глава 1 Тяжкий апрель 1986 года

Весь апрель 1986 года Арина упорно накатывала новые, только что поставленные программы на будущий сезон: нужно было закрепить навык перед двухмесячным отпуском. Обычно постановка и первоначальная накатка программ длились две недели, но для Хмельницкой тренерский штаб ДЮСШОР № 1 сделал исключение — она занималась этим весь апрель, настолько высоки были ставки на следующий, первый взрослый сезон, когда бывшей юниорке было необходимо заявить о себе.

Одногруппникам было полегче: в течение двух первых апрельских недель всем им программы были уже поставлены, и ребята отправились на заслуженный отдых до первого июля, когда в фигурном катании должен был начаться новый сезон 1986–1987 года. После символического последнего звонка сезона, Людмила Хмельницкая и Марина Соколовская остались вдвоём и исправно ходили на тренировки ещё две недели. Катались в гордом одиночестве под зорким наблюдением двух тренеров, Владислава Левковцева и Виктории Дайнеко.

Если Арина оттачивала свои уже поставленные новые программы, доводя их до совершенства, то Соколовская катала старые постановки, и катала их лишь для того, чтобы не потерять форму: она всё так же поддерживала своё желание перейти в ЦСКА. В этом московском клубе ей должны были поставить новые программы. Можно, конечно, поставить и здесь, в Екатинске, но Марина не знала, понравятся ли они новому тренеру, Станиславу Алексеевичу Жуку, поэтому решила с постановками подождать до полного перехода в московский клуб.

Однако Арина видела, что Соколовская сейчас катает свои старые программы без всякого интереса и энтузиазма: похоже, они уже надоели ей, как горькая редька. Естественно, фигуристке хотелось поставить что-то новое, что-то такое, чем можно удивить зрителей, в том числе и зарубежных.

— Ты сама-то под что хотела бы кататься? — как-то спросила Арина у Соколовской после очередной тренировки.

— Короткую программу я бы хотела под нашу советскую эстрадную музыку, — подумав, ответила Марина. — Что-нибудь не очень энергичное. Ну, например, под песню Пугачевой «Миллион алых роз». Музыка свежая, новая, написана недавно, в 1985 году, слушается романтично. Я, конечно…

Марина помолчала, словно собираясь с мыслями. Потом продолжила.

— Я хотела бы катать под что-нибудь энергичное, современное и популярное, под рок, хард-рок или металл. Но я понимаю, что под эту музыку мне не дадут кататься здесь и сейчас. Да и дело даже не в этом… Болельщики в фигурном катании бывают разного возраста, и как бы чего лично ни хотелось, но музыка должна нравится абсолютно всем. «Миллион алых роз» — это романтичная композиция, поэтому я думаю, что она очень подойдёт мне. Подойдёт нашим советским зрителям и зарубежным в том числе.

Арина с большим уважением посмотрела на Соколовскую: Марина за последнее время в её глазах очень сильно повзрослела и выросла, она начала рассуждать как взрослая, думая не только о себе, но и об окружающих. Да и говорила вполне здравые вещи. Именно так всё и обстояло с музыкальным сопровождением. Оно должно нравится не только тебе, но и болельщикам, чиновникам федерации, судьям.

— А произвольную программу? — улыбнулась Арина.

— Произвольную… — задумалась Соколовская. — В произвольной я бы хотела попробовать отжечь и немного погрустить. Поставить что-нибудь абсолютно нетипичное для меня. Например, танго Астора Пьяццолы Oblivion. Ты слышала эту музыку? Она относительно новая и сейчас не используется. Написана в 1982 году. Я совсем недавно слушала дома кассеты с новой классической музыкой, которые отец привез из-за границы и буквально влюбилась в эту мелодию.

Слышала ли Арина эту музыку? Конечно! В её времени она считалась уже седой классикой, и брали её все кому не лень. На каждом крупном чемпионате она звучала по несколько раз на дню. Но надо признать, музыка действительно завораживающая и имеющая много музыкальных акцентов для выражения мастерства фигуриста и его эмоций. Выбор Соколовской был очень интересен, и Арина с удовольствием посмотрела бы, как она будет катать это танго.

— Кажется, я что-то читала об этой музыке, — призналась Арина, не желая вдаваться в подробности, — но слушать её не слушала. Я думаю, что ты не стала бы брать плохое музыкальное сопровождение. У тебя есть хороший вкус, Маринка…

… В конце апреля 1986 года спортивные дорожки Арины Стольниковой/Людмилы Хмельницкой и Марины Соколовской окончательно разошлись. После последней тренировки зашли по привычке поесть мороженое в детское кафе «Золушка», и там Марина чуть не расплакалась. Всё-таки одолевали её сомнения по поводу переезда в Москву. Казалось талантливой фигуристке, что оставляет здесь, в Екатинске, и в родной ДЮСШОР, часть своей души, настолько привыкла она к своей альма-матер.

— Даже не знаю, как я буду там жить, — грустно сказала Соколовская, незаметно вытирая слезу краешком носового платка. — Все люди незнакомые, всё не такое, к которому привыкла. Да ещё и без родителей. И бытовые проблемы придётся решать самой: питание, стирка, здоровье и прочие. Знаешь, я иногда уже думаю отказаться от всего этого и продолжить заниматься здесь. Но одновременно я чувствую, что это путь в никуда. Мы с тобой будем тут толкаться и на двоих тренера не хватит. Если я не покажу себя хорошо в следующем сезоне, на всей моей карьере придётся поставить крест. Я никогда не выберусь из Екатинска. Только Москва!

— Значит, не сомневайся, — Арина положила свою руку на безвольную руку Соколовской, лежащую на столе. — Раз решила, руби по живому. Будет трудно, но только на первых порах, дальше ты сама справишься. Звони, будем болтать от нечего делать. Делиться наболевшим, так сказать. А вообще… Желаю тебе успеха во всём. Ты достойна быть счастливой.

На этой позитивной ноте подружки доели мороженое и расстались, как они думали, навсегда… Соколовская отправилась домой, отдыхать и подтягивать учёбу, Арина тоже поехала домой на дребезжащем ЛиАЗе, с грустью смотря в окно и одновременно вспоминая слова Левковцева, сказанные им при завершении сегодняшней последней тренировки.

… — Ну вот и всё, Люда, настало время отдыха и у тебя, и у меня, — улыбнулся тренер, когда тренировочное время закончилось. В пустой арене гулял ветер. И даже на смену фигуристкам не пришли хоккеисты, потому что у них тоже начался летний отпуск.

— Да, и это очень хорошо, — согласилась Арина, не зная, что сказать дальше. Соколовская так вообще уставилась в сторону и надулась.

— Я хотел бы дать тебе последнее наставление перед отпуском, — заявил тренер. — В следующий раз мы увидимся только 1 июля. У тебя будет двухмесячный перерыв в регулярном тренировочном процессе. Я понимаю, что лето — это море, солнце, тепло и множество развлечений. Но всё-таки постарайся не бросать тренировки. Хотя бы по полчаса в день регулярно делай зарядку, разминку или заминку, а также занятия по хореографии, растяжке. Обязательно бегай. Желательно, конечно, было бы по часу в день заниматься, но я понимаю, что летом это может быть нереально. Не всегда есть место для тренировок и компания для них. Ты, кстати, в спортивный лагерь поедешь? В «Совёнок», в который ты всегда раньше ездила от завода?

— Да, наверное, — осторожно ответила Арина. Если настоящая Люська ездила, значит, скорее всего, придётся ехать и ей, хотя… В детский лагерь она не ездила ни разу. Да и не хотела, если честно признаться.

— Если в лагерь поедешь, — улыбнулся Левковцев, — возможно, встретишься с Викторией, она туда на лето хочет тренером отряда устроиться. Так что ты окажешься в надёжных руках. Ну а сейчас я всё сказал. Отдыхайте, тренируйтесь, старайтесь следить за весом. Спасибо вам за труд, счастливого отдыха. Уже завтра каток будет разморожен и заново залит только через 2 месяца, перед вашим приходом на первую тренировку. Марина…

Левковцев вдруг замолчал и Арина нутром почувствовала что и ему сейчас тяжело.

— Марина, мы с тобой прошли через многое, и это были лучшие годы моей жизни, — помедлив, сказал тренер. — Отпускаю тебя в большой мир и желаю всего наилучшего.

Арина и Соколовская пожали Левковцеву руку и отправились в раздевалку… Так закончился официальный сезон в фигурном катании 1985−86 года. Предстояли новые дела и новые свершения…

… Пока Арина ехала домой, а Соколовская думала о своём будущем, в Москве, в центре ледовой подготовки ЦСКА, по Ленинградскому шоссе 41, тоже проходила последняя тренировка под руководством заслуженного тренера СССР Станислава Алексеевича Жука. Когда последние фигуристы его группы покинули лёд, направившись в раздевалку, уважаемый тренер заметил у калитки знакомого человека. Это был председатель центрального комитета федерации фигурного катания СССР товарищ Шеховцов.

— Здравствуйте, чем обязан? — Жук подошёл к начальнику и протянул руку.

— День добрый, — вежливо пожал руку Шеховцов. — Вы помните, у нас перед чемпионатом Свердловской области был разговор о переходе к вам одной из свердловчанок?

— Как? Вы ко мне хотите перевести Хмельницкую? — осторожно спросил Жук, не веря своему счастью.

— Эээ… нет… Дорогой Станислав Алексеевич… — даже как-то по-недоброму рассмеялся Шеховцов. — Вы вообще наши разговоры помните? Я вам предлагал сначала, чтобы Хмельницкая тренировалась у вас. Вы что на это ответили? Вы отказались брать её к себе, сказав, что у неё нет таланта. Сейчас она стала чемпионкой мира, заметьте, без вашего участия, а только с подачи молодого провинциального тренера Левковцева. И какой нам смысл сейчас к вам переводить Хмельницкую? Ей вполне уютно и у себя в ДЮСШОР, со своим тренером.

— К чему тогда ваши сентенции? — недовольно спросил Жук.

— А к тому, товарищ Жук, — непреклонным официальным тоном ответил Шеховцов. — Вы тогда обещали взять к себе Соколовскую, так как сочли её более перспективной. Вот с ней вы будете работать. Марина на чемпионате мира заняла пятое место, хотя, как вы видели, у неё были все шансы на медаль. Тем более, вы сами хотели, чтобы она перешла к вам в команду.

— Соколовская? — задумчивым тоном спросил Жук. Кажется, он совсем забыл о своих обещаниях.

— Именно так, — согласился Шеховцов. — Марина очень перспективная спортсменка, обладающая двумя тройными прыжками. Причём исполняет их на очень хорошем уровне, при этом очень стабильна. Вы возьмёте Соколовскую к себе и выведите её на более высокий уровень. На уровень медалей. Как вам такой вариант?

— Я согласен, — кивнул головой Жук. — Переход в Москву уже вопрос решённый? Она сама изъявила желание?

— Да! Мне уже звонили из Екатинска: директор спортшколы и председатель спортивного комитета. Документы для перевода в вашу организацию уже готовы. Сейчас девушка закончит учебу и в течении июня переедет в Москву. 1 июля она уже должна заниматься у вас. Я сам лично возьму на контроль вопрос о её размещении в хорошем месте для проживания, о бытовых условиях и о питании. Да… На заметку…

Шеховцов помолчал, а потом продолжил.

— Вам, наверное, стоит знать, но её отец, Владимир Степанович Соколовский, — герой социалистического труда, народный депутат, директор Уралвагонзавода, с прямым подчинением Совету министров СССР. Вполне возможно, будущий кандидат в члены ЦК. Это очень влиятельный человек, со связями в Москве, и свой человек в Министерстве обороны, с множеством знакомств среди военных, а к этому министерству, как известно, относитесь частично и вы.

— И к чему вы мне это говорите? — недружелюбно спросил Жук, начинавший вскипать от каких-то намёков.

— Я к тому, что ведите себя, пожалуйста, повежливее, и посдержаннее, и не только с ней, но и вообще со всеми учениками, — строго сказал Шеховцов и, не прощаясь, развернулся и уверенной походкой направился к выходу с катка.

… Арина пришла домой и свалилась на кровать. Свобода! Правда, пока ещё частичная. Сейчас остались только учёба и занятия в секции хореографии, которую она начала вести в школе по понедельникам.

На учёбу она налегла основательно и за апрель порядочно подтянула её. Получилось легко. Арина всегда была сторонницей метода неторопливого движения вперёд и вверх. Она верила, что если каждый день делать что-то даже понемногу, по плану, то рано или поздно придёшь к намеченной цели. Так и с учёбой: за месяц ежедневных занятий, включая субботу и воскресенье, она подтянула все долги и даже вырвалась вперёд. Сейчас осталось только сдать лабораторные работы и контрольные за апрель и ждать годовых экзаменов. А потом… Потом она не знала, что будет. Правда, Дарья Леонидовна, когда пришла с работы, сразу обозначила ориентиры и планы на лето. И они были так себе!

— Люся, я тебе, как всегда, взяла путёвку в спортивный лагерь «Совёнок», — сказала мама за ужином. — Заплатила 16 рублей, остальное профком.

Арина сначала опешила. Она, конечно, слыхала, что Люська ездила по пионерлагерям и по спортивным лагерям, да и Левковцев сегодня что-то насчёт этого говорил, но она-то, Арина Стольникова, в своей жизни ни разу не ездила ни в какой лагерь, ни в летний, ни в зимний! Типичный домашний ребёнок, она всегда проводила свободное время и каникулы с родителями. Даже когда была совсем маленькая, ездила с ними отдыхать во Вьетнам, в Китай, на Хайнань, в Турцию, в Египет, на Кипр. Деньги в семье Стольниковых водились в нулевые-десятые годы. Но лагерь… Бррр… Да она вообще не хотела туда ездить!

Конечно, она с малолетства и юниорства участвовала в летних и осенних сборах, которые, как правило, проходили либо в Новогорске, либо, как последний раз, в Куршевеле, в спортивном клубе Oxygen. Но сборы это сборы. Свободы нет. Под руководством массы тренеров ты занимаешься одним: упорными тренировками с утра и до вечера. Приползая вечером в номер с висящим на бок языком, только и думаешь, как бы поскорее всё это закончилось и поскорее свинтить домой.

Но это был только один фактор! Второй фактор был в том, что Арина очень сильно разозлилась тем, что в данной ситуации не были соблюдены её права подростка, не была соблюдена ювенальная субординация между родителем и подростком! Мама должна была спросить сначала у неё самой, согласна ли она поехать в этот спортивный лагерь или нет. Сейчас же её поставили прямо перед фактом: надо ехать, путёвка куплена.

— А разве это обязательно? — недовольно спросила Арина. — Ты же мне ничего не говорила.

— А здесь и говорить не надо, — недоуменно ответила Дарья Леонидовна. — Все дети ездят в лагерь. И ты всегда ездила и слова не говорила. А здесь что будешь делать? Днями по улицам шататься? Ты же не будешь здесь, в пыльном городе, сидеть всё лето??? Ты же чемпионка мира! Что тут делать? С этой пакостной Анькой даже не вздумай на каникулах никуда ходить! Я тебя в лагерь отправляю, потому что там ты будешь под присмотром, сыта, накормлена, напоена. Нет, Люся, так дело не пойдёт. В общем, это вопрос решённый. Я взяла путёвку на первую смену, заезд будет 1 июня. Смена 21 день. Приедешь 22-го числа. Тем более, это будет последний твой заезд в лагерь, так как ты по возрасту уже с трудом проходишь туда.

— Ясно, — пожала плечами Арина. Похоже, в данном случае, действительно, о чём-то спорить и возражать было бесполезно.

— А потом, когда приедешь из лагеря, мы поедем к бабушке на неделю, в Бутку, — напомнила мама. — Я как раз пойду в отпуск, и Саша с вахты должен приехать.

— Мне 1 июля уже на тренировку новую надо будет, — мрачно заявила Арина.

— Ничего страшного, — уверила мама. — Всё как-нибудь образуется… До этого ещё далеко. Кстати, что у вас с демонстрацией? Во сколько завтра пойдёшь?

— Эмм… Что? — удивилась Арина. — С какой ещё монстрацией?

— Господи… Люся! — Дарья Леонидовна укоризненно посмотрела на Арину. — Я сначала подумала, что ты издеваешься надо мной. А сейчас я неожиданно вспомнила, что ты же не ходишь в школу. Тебя просто забыли позвать! Ты забыла, что сегодня 30 апреля, а завтра 1 мая? Завтра же вы-ход-ной! И праздник! День международной солидарности трудящихся! В этом году нам очень и очень повезло, мы целых 4 дня будем отдыхать! Первого и второго мая праздничные дни, а третьего и четвёртого суббота и воскресенье. Можно все дела переделать! Но всё-таки самое важное — это завтрашний праздник.

— И что мне теперь делать? — осторожно спросила Арина. Её подружка в 2022 году Сашка Смелая ответила бы на этот вопрос: «Снимать штаны и бегать».

— Завтра поедем вместе к драматическому театру, я встану к своим в колонну, а ты найдёшь вашу школьную колонну.

— Но я не хочу идти на монстрацию! — недовольно сказала Арина. — Лажа какая-то!

— Люся, не говори глупости! — решительно сказала мама. — Хочешь, чтобы были неприятности? Чтобы люди начали интересоваться, где ты есть? Ты сейчас лицо известное. У всех на виду, и недоброжелатели у тебя могут быть, и завистники. Так что перестань. Мы на демонстрацию поедем завтра вместе! Точка!

Вечером, перед сном, Арина думала, что же это за демонстрация и нафиг она нужна. Но к сожалению, так и не пришла ни к какому выводу…