Калгари 88. Том 10

Глава 7 Страшное подземелье

Пора! Дружная компания вошла в арку, где её поднятой рукой затормозил Макс.

— Тихо! Стой! Позырить надо! — Парень заглянул во двор, осмотрелся и потом повернулся к друзьям. — Короче, так. Под этим домом и двором бомбоубежище на случай войны с капиталистами. И мы в него попадём. Посмотрим, что там. Это интересно.

— Ух ты… — пискнула Анька, но тут же зажала рот рукой, увидев неодобрительные взгляды: в арке её писк отдавался очень сильно и даже пронёсся по двору, который имел форму колодца, в центре которого располагалась зелёная часть, заросшая большими тополями и клёнами, среди которых находился старый детский городок, а рядом несколько кирпичных гаражей, почерневших от старости.

— Видите, вот там, есть будочка… — Макс показал в направлении гаражей.

Рядом с ними стояла небольшая белая будка с покрашенными известью стенами и железной крышей. Размером она была два на два метра, не больше. Будка уже примелькалась, и никто из местных на неё не обращал внимания. С каждой стороны будки виднелись ржавые металлические жалюзи, предохранявшие внутреннее пространство от попадания осадков.

— Мы видим, — согласилась Арина. — И что дальше?

— Это выход из бомбоубежища, — заявил Макс. — При объявлении воздушной тревоги местные жители и другие люди спустятся в бомбоубежище и будут сидеть там. Но если бомбы попадут в дом и он рухнет, то они выберутся по подземному ходу вот из этой будки. К ней с трёх сторон идут подземные ходы, с каждой стороны гайки.

— Прикольно, — заверила Анька. — И мы пролезем по этим ходам?

— Да, — согласился Макс. — Мы зайдем в бомбоубежище в одном из подъездов и по подземному ходу проберемся к центральному выходу, а из него в другое бомбоубежище.

— И зачем этот перфоманс? — с подозрением спросила Арина. — Какая его цель? А если рухнет что-нибудь?

— Мы попробуем найти артефакты старины, — объяснил Макс. — Хватит рассуждать, мы уже на месте. Отступать поздно. Надо посмотреть, чтобы никого не было у входа и никто не видел, как мы идём сюда.

Трудная задача! Во дворе, естественно, в такой хороший выходной день, несмотря на утро, кучковался народ. На детской площадке играли вездесущие дети, малышня возилась в песочнице, дети постарше играли то ли в Чапаева, то ли в беляков и красных, скача с палками в кустах. На лавочках тут и там сидели пенсионеры. Это было плохо и сулило неприятности для экспедиции в подземелье. Люди, годами живущие в одном и том же в доме и знающие всех соседей, на незнакомую компанию подростков, естественно, обратили бы пристальное внимание.

— Заходим быстро, чтоб не мелькать, идём туда, — сказал Максим и показал на надпись краской, нанесённую прямо на стене арки. Большими кривыми буквами было написано «Бомбоубежище номер один, первый подъезд, вход вниз». И ниже большая стрелка указывающая, куда именно нужно идти. Странно. Люди часто ходили мимо этих надписей и мимо этой стрелки и, наверное, никогда даже не интересовались, что находится там.

— Где первый подъезд? — Арина подошла и внимательно рассмотрела надпись. Вид у неё был грозный. Словно рисовали на скорую руку кисточкой, во время войны.

— Первый подъезд, он сразу, крайний слева, — Максим махнул в левую сторону. — Заходим по одному внутрь, слева от лестницы находится вход в подвал, там ждём всех. Потом зажигаем свечки и спускаемся вниз.

— И неужели в этот подвал просто так можно зайти? — недоуменно спросила Арина. — Так же любой может забраться туда. Какой-нибудь бомж например.

— Я не знаю, что такое «бомж», первый раз слышу это слово, — терпеливо ответил Макс. — Люся, это же бомбоубежище, оно сделано на случай войны, а война может начаться в любую минуту и в любую секунду. Естественно, бомбоубежище должно быть всегда открыто и свободно для посещения.

— А ты уже был там? — неожиданно спросила Сашка.

— Я… — замялся Максим. — Я лично не был, но пацаны были и рассказывали, как там прикольно. Они мне всё рассказали, как там и что устроено, так что не бойтесь. Я пойду первый и буду вас встречать в подъезде. Всё, пошли!

Макс вышел из арки, и, сразу же, свернув влево, направился вдоль стены дома к первому подъезду. К несчастью, у первого подъезда сидели две старушки, которые с подозрением посмотрели на парня, но пока ещё ничего не сказали, когда он открыл дверь и вошёл внутрь. Мало ли к кому мальчишка пошёл, может, в гости… Однако, когда следом за ним зашла Арина, они с ещё большим подозрением посмотрели на неё. Но всё же промолчали. Потом мимо них вприпрыжку проскакала Анька.

— Девочка, а ты куда? — спросила одна из старушек, сидевшая в белом платке и бежевом плаще. Она отложила вязание зелёного носка, которым занималась под неспешные разговоры с подругой.

— Я к бабушке, — нагло соврала Анька и юркнула в подъезд.

Когда зашли вместе Сашка и Стас, не захотевшие стоять поодиночке и сразу вдвоём направившиеся в бомбоубежище, старушки уже сильно ругались.

— Вы куда это такой толпой идёте, фулюганы? — недовольно сказала прежняя старушка с вязанием. — Я чичас милицию вызову! Ходют и ходют тут всякие. Вы вообще не местные, куда вы идёте? Папиросы курить будете опять??? Бурду пить???

Однако Стас и Сашка проигнорировали этот вопрос и юркнули в подъезд. Подвальная дверь была открыта, и вся компания стояла у входа в подвал.

— Зажигайте свечки, — скомандовал Стас.

Достали свечки, принесённые с собой, и зажгли их, помогая друг другу, а потом вереницей стали спускаться вниз по крутым ступеням. На правой стене синей краской крупными буквами было написано «Бомбоубежище номер один, секция номер один».

Сразу же было видно, что это необычный подвал: первый пролёт лестницы был длиной метров 8, не меньше, он заканчивался площадкой, после которой вниз шла ещё одна такая же секция пролёта, ведущая в противоположную сторону, и она была одинаковой длины с первой секцией. Лестница уходила вниз на десять метров, намного глубже обычного подвала. На такой глубине под толстым слоем бетона любые вражеские бомбы были бы бессильны, даже если бы дом полностью обрушился.

Ступеньки выводили в широкий коридор с бетонными стенами, из которого в стороны вели ещё какие-то ходы, черневшие темнотой. Вообще, в бомбоубежище было очень темно. Свечи абсолютно не давали никакого света, несмотря на то что их было пять: похоже, нужно было брать с собой фонари.

— И как тут ходить? — спросила Арина. — Тут же ничего не видно.

Её громкий голос разнёсся по подземелью бесконечным эхом, и от этого стало очень жутко. Эхо было впечатляющее. При такой громкости не хотелось говорить даже вполголоса. Казалось, где-то там, в бесконечной темноте, сидит кто-то или что-то и слушает твои разговоры, понемногу подбираясь всё ближе. И совсем скоро это что-то очутится рядом, прямо вот за этим проёмом, в бездонной темноте, куда не проникает слабый свет свечки. Похоже, это чувство охватило абсолютно всех участников нелегальной экспедиции, так как разговоры сразу стали тихими.

— Тише ты, Люська! — прошептала Анька. — Ещё услышит кто-нибудь!

— Кто тебя тут услышит, кроме привидений? — тихо сказал Стас.

— А разве тут есть привидение? — осторожно спросила Сашка и с опаской огляделась.

— Я потом вам расскажу истории, связанные с этим местом, — тихонько рассмеялся Максим. — Сейчас не буду, а то как пули отсюда вылетите.

— Здесь есть место для привидений? — во второй раз настойчиво спросила Сашка, внимательно глядя на Макса.

Максим пожал плечами и отрицательно покачал головой. Но тут же пожал плечами, словно говоря, что он не знает.

…Естественно, здесь не было места для привидений. Бомбоубежище не выглядело заброшенным, здесь было чисто, подметено, на стенах развешаны плакаты по гражданской обороне, сообщавшие о том, как правильно надевать противогазы, как спасаться от ядерного удара, бактериологической и химической опасности и тому подобные объявления.

Арина, преодолевая страх, прошла к одному из поперечных выходов, темневших перед ней, сунула свечку внутрь и заглянула туда. Это был отсек, по краям которого находились несколько металлических нар — места для проживания гражданского населения. В углу стоял какой-то ящик с закрытой дверкой.

— Что это там? — с интересом спросила Арина, подошла к ящику и открыла дверку. Хорошо смазанные петли распахнулись. Внутри лежало много противогазов. Лежали не просто так, а чётко разделённые по размерам, для того чтобы не пришлось их долго искать.

— Что там? Противогазы? — спросил Макс, вошедший следом за ней и начавший читать надписи на полках. — Первый, второй, третий, четвёртый. Это номера. У меня третий — это я точно знаю.

— Да, всё лежит по номерам, — согласилась Арина и вытащила один из противогазов. — У меня, кажется, второй, это я по уроку ОБЖ помню.

— ОБЖ? — удивлённо спросил Макс. — Это что за урок такой? В нашей школе такого нет. Это у вас в ДЮСШОРе такому обучают?

— Да, в детско-юношеской спортивной школе есть такой предмет, — солгала Арина, вновь упрекнув себя за использование незнакомого для этой эпохи термина. Похоже, в то время ещё не было предмета, который сейчас называется «основы безопасности жизнедеятельности». Аналог ему назывался «начальная военная подготовка».

Стас с удивлением посмотрел на Арину, но промолчал: он-то ни про какое ОБЖ не слышал, хотя уже занимался в ДЮСШОР больше месяца.

— Ясно. Смотри, на противогазе написано: год изготовления 1965, — отметил Макс, взяв в руки и разглядывая средство защиты. — Уже 20 лет не обновляли.

— И что это значит? — заинтересованно спросила Арина.

— Это означает, что люди наплевательски относятся к угрозе ядерной войны, — серьёзно отметил Макс. Но кто именно наплевательски относится, и что за люди, он не уточнил. Хотя, возможно, просто не знал.

— Давай ещё посмотрим, что тут есть, — предложила Арина и прошла внутрь отсека, внимательно разглядывая его. Очевидно, что этот отсек был предназначен для гражданского населения. Наверняка здесь должен быть свет — на потолке висели лампочки, забранные в старинные обрешёченные светильники, и должна быть вентиляция.

У ящика с противогазами на стене был закреплён очень древний поворотный выключатель с надписью «Свет». Арина щёлкнула им, но ничего не произошло. Свет не горел. Возможно, он включался где-то отдельно.

— Обрати внимание, какой здесь свежий воздух, и ничем не пахнет, — заметил Макс. — Вентиляция работает прекрасно. А вот это знаешь что?

Он показал на громадную стальную бочку защитного цвета, стоявшую в углу. От неё отходили трубы, покрашенные тоже в защитный цвет, на которых были нарисованы стрелки голубого цвета с надписью «чистый воздух» и «грязный воздух».

— Я подозреваю, что это средство очистки воздуха, — предположила Арина, глядя на стрелки с надписями.

— Так и есть, — согласился Максим. — Здесь очищается наружный воздух, который должен подаваться в бомбоубежище, система находится на автоматическом притоке и работает даже сейчас.

— Но как это сделано? — недоуменно спросила Арина. — Здесь же не слышно, чтобы работали насосы или вентиляторы.

— Наверное, реализован естественный способ доставки воздуха, — пожал плечами Макс, а потом обратил внимание на стопку газет, лежащих на одной из кроватей. — Смотри, тут и газеты есть. Скорее всего для того, чтобы людям не было скучно под бомбёжками.

Арина подошла и взяла одну из газет, встряхнув с неё тонкий слой пыли. Газета уже почти выцвела, а бумага стала жёлтой и ломкой. Но было чётко видно дату. Арина держала в руках номер «Известий» за 1961 год, за 12 апреля, в котором как раз сообщалось о полёте Гагарина вокруг Земли. Газета была чёрно-белая, но сверху была напечатана красная надпись: «Советский человек в космосе!». Это как будто магия какая-то! История!

— Среда, 12 апреля 1961 года, — с удивлением прочитала Арина вслух. — «Юрий Гагарин: „Прошу доложить партии, правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущёву, что приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо“. „Величайшая победа нашего строя, нашей науки, нашей техники, нашего мужества“. „12 апреля 1961 года в 10 часов 55 минут космический корабль-спутник 'Восток“ благополучно вернулся на священную землю нашей Родины».

Слова и формулировки были слишком высокопарными даже для 1986 года, не говоря уже про год 2022, поэтому Арина удивилась. В заголовках газеты чувствовался груз времени.

Арина ощутила прикосновение к истории, которая стала почти легендарной. Положенные в бункер в 1960-х годах газеты, во времена Карибского кризиса, когда до нажатия красной кнопки осталось всего-то чуть-чуть, миллиметры, предназначенные для того, чтобы население коротало время при возможной ядерной войне, перенесли её ещё на 20 лет назад. А вдруг тут есть газеты и за 1950-е годы, и даже за 1940-е годы? Почему бы нет… Дом построен явно в 1930-е годы с их гигантизмом. Может, тут можно найти номера газет с упоминанием победы в Великой Отечественной войне или о смерти Сталина? Эх, покопаться бы, да времени нет…

— Ты именно это хотел тут найти? — неожиданно спросила Арина, глядя на Макса.

— И это тоже, — согласился парень. — Тебе не кажется, как здесь мрачно?

— Ладно, давай пойдём дальше, — предложила Арина.

Сначала казавшееся интересным бомбоубежище через короткое время начало уже надоедать, более ничего примечательного здесь не было. По обе стороны от коридора были входы в жилые отсеки с системами вентиляции. В некоторых отсеках лежали детские игрушки, уже запылившиеся и потемневшие от старости, в некоторых — газеты и журналы за 1960−1970-е годы. Во времена Арины они могли бы ещё представлять интерес для историков, но современным подросткам 1980-х годов, с которыми Арина совершала этот поход в бездну, газеты и журналы казались сущим анахронизмом, так как высокопарных слов, пропаганды и статей о роли партии в жизни советского народа в них было процентов на 100 больше, чем в прессе даже 1980-х годов.

Отсек номер один закончился, дальше идти было некуда, перед друзьями была бетонная стена с надписью «Выход там» и стрелкой, показывающей в ту сторону, откуда они пришли.

— А где здесь подземный ход? — спросила Анька, свечкой высвечивая в разных направлениях.

— Я ищу постоянно, — признался Макс. — Он должен быть где-то здесь, в конце коридора. А… Точно, вот он.

В конце коридора находился узкий, и не сказать что высокий лаз, ведущий куда-то в тёмную глубину. По всему видно, что ход шёл с плавным подъёмом кверху.

— Этот ход должен выходить в ту белую будку, — заявил Стас. — Пошли за мной.

— Кто последний? — с опаской спросила Арина, для которой просто невыносима была мысль, что она будет идти последняя, а за ней не будет никого, кроме темноты.

— Я последний пойду, не волнуйтесь, — улыбнулся Макс.

Вся компания гуськом, друг за дружкой, залезла в подземный ход и направилась по нему в неизведанную даль. Впрочем, идти было недолго. Примерно через 30 метров показался тусклый свет, падавший сверху. Тоннель выводил в квадратное помещение размером примерно два на два метра, наверху, над которым, виднелись жалюзи, через которые падал свет. К жалюзи можно было подняться по металлическим скобкам, вбитым в бетон, и снять их с петель.

Путешественники дошли до Белой будки. Из квадратного помещения в две другие стороны под углами в 60 градусов вели еще два подземных хода.

— Это путь в секции два и три, — заявил Макс. — Давайте пролезем туда и посмотрим, что там.

— А может, поднимемся здесь и покинем это место? — осторожно спросила Арина. — Вам не надоело ещё по этим катакомбам ползать?

— Нет! — заявила несносная Анька. — Когда мы ещё попадём сюда? Пойдёмте и посмотрим, что в тех секциях, может, там склад спрятан с золотом.

— Вы мне обещали, что я через час вернусь, — напомнила Арина.

— Всё, всё, скоро закончим, — пообещал Стас и махнул рукой, призывая за собой. Полез в подземный ход, который вёл вправо.

Арина посмотрела на свет, падающий сверху, покачала головой и направилась за будущим батей. Похоже, экспедиция продлевалась ещё на неопределённый срок…