Как закалялась сталь - 2057. Том 2

Глава 20

Марат вышел из палатки, находясь в теле привратницы. Элис Каллен больше не была обнаженной — Марат после казуса хранил ее в кладовке уже одетой. Выбрал меч из запасников холодного оружия, и пошел к толпе своих курсанток. Всего на импровизированном стрельбище сейчас находились… почти все, за исключением десятков, работавших на кухне и, естественно, караульных.

— Сейчас мы выясним, чему вы научились за три дня. Вы почти непрерывно стреляете, каждая из вас за день расходует как минимум десять полных обойм, — громко сказал Маузер сильным женским голосом, ни к кому конкретно не обращаясь.

Именно поэтому, из-за большого расхода боеприпасов, основное стрельбище находилось около почти вертикальной скальной гряды — пули хоть и плющились о камень, но редуплицирующий блок потом быстро превращал их обратно в патроны. Гильзы тоже собирались вечером дежурным десятком, и тоже участвовали в этом процессе. Конечно, блок мог делать «грибочки» хоть и из воздуха, но это занимало куда больше времени.

— Я сейчас надену шлем и бронежилет, хотя можете поверить, этому телу даже десяток попаданий в голову — не сильная помеха. Кто хочет пострелять по движущейся мишени? Никто? Тогда девятый десяток, к барьеру! Дистанция пятьдесят метров! Постарайтесь в меня попасть! — повысил он голос, подавляя нарастающий шум.

Марат в женском теле отошел к мишеням. Несколько раз присел, как будто разминая ноги. Поправил грудь под лифчиком.

— Меня слышно? — крикнул он.

— Слышно. Хорошо слышно! — ответило несколько голосов.

— Оружие пока спрятать! По счету «три» выхватываем, и открываем огонь!

Он надел шлем, и поднял меч над головой.

— Раз! — припал на одно колено.

— Два! — напряг тело…

— Три! — Марат рванул с места на пределах возможности. Штука, в которой он находился, по сравнению с человеческим телом могла выдерживать нагрузки куда более серьезные. Трава под ногами, обступившие горы, далекая отсюда река, небо — все слилось в одно пятно. Марат успел несколько раз поменять направление, кувырнуться, потом — сальто вперед, хотя чуть переборщил, оторвался наверно над землей метров на пять вверх, приземлился, и снова покатился… Толкнул одну, вторую, сшиб третью, задел рукой четвертую, от широкой подсечки летят кеглями аж двое, еще толчок, плашмя клинком по пистолету…

— Стоп! — выкрикнул он, и остановился сам.

Вокруг него стояли женщины. Часть из них — лежали, в разнообразных позах, приходя в себя от жесткого столкновения.

— Ну вот что, бойцы, — начал Марат тяжело и с нарастающим гневом, при этом срываясь в фальцет. — Я пробежал пятьдесят метров, по открытой поверхности. У вас было целых пять секунд. Вы, всем десятком, успели выстрелить всего девять раз, то есть некоторые вообще не стреляли. Из девяти раз вы не попали ни разу. Хотя я специально вышел в этом теле, чтобы вы не боялись продырявить единственного в отряде мужчину. Все кто лежит — покойники. Я сейчас разговариваю с мертвецами. И это, — он ткнул себя пальцем в грудь, — не самая страшная опасность здесь. Здесь могут возникнуть ситуации, когда ты один, а на тебя двигается десять противников типа меня. И не с пятидесяти метров, а с десяти. Вопросы есть?

— Вопросов нет, — сказал Марат как можно внушительней, насколько позволял женский голос. — Теперь заходим с другой стороны. Одиннадцатые, то есть одиннадцатый десяток! Взять в руку шарики, и поскакали к мишеням.

Надувных детских шариков, после посещения палатки Сабриной, у Марата тоже скопилось в избытке. А редупликатор делал новые партии по сто штук за секунды.

— Что, зачем?

— Разговорчики! — повысил голос Марат. — Одиннадцатый десяток, взяли в руки шарики, идем к мишеням, на счет «три» бежим обратно. Постарайтесь эти чертовы шарики держать подальше от себя.

— Это слишком жестко! — сказала из толпы товарищ «Штанга», сообразив что задумал их командир.

— Нормально, — буркнул Марат, а потом выкрикнул: — Приготовились! Раз…! Два!! Три!!!

Одновременно он выхватил пистолет из кобуры, и отступая с каждым выстрелом на один шажок назад, сделал десять выстрелов, после чего медленно спрятал оружие обратно, демонстративно щелкнув кнопкой-застежкой. Через несколько секунд на подгибающихся ногах подошли «живые мишени». Некоторые из них были белее снега, а одна (как показалась Марату) — так и вообще слегка расслабилась со страху.

— Это слишком жестко, — еще раз мрачно повторила Штанга и многие кивнули ей в знак согласия.

— Жестко? — спросил Марат. — Это — не жестко. Это — нормально. Жестко будет вон там, — он указал рукой за реку, и теперь многие посмотрели туда с тревогой.

— Вот там будет настоящий жесткач, — продолжал Марат. — И я не собираюсь после каждой мелкой стычки хоронить никого, ни единого человека. Это ясно? А вот то что вы сейчас видели — будет вашим экзаменом. Каждый должен будет научится попадать в движущуюся живую мишень, только вместо шарика у вашей мишени будет пуленепробиваемый щит, шлем, бронежилет и наколенники. Каждая побывает такой мишенью. Каждая будет способна встать, и побежать под обстрелом. Но не как заяц. А уклоняясь от огня, не теряя головы и не пачкая штанов. Каждая должна остановить одним магазином даже десять набегающих противников. Ясно? Я не понимаю, кому ещё не ясно?

— Ясно, да яснее ясного, — послышался хор голосов.

— Еще раз! Не слышу, всем ясно? — рявкнул он так, как ему позволяли оболочка и голос киношной «вампирши».

— Так точно. Все ясно, товарищ Маузер!

— Продолжаем тренировки! — подвел итог Марат.

С самого утра Нечаев испытывал странное чувство. Тело чесалось, лоб морщился, все не так, и все не эдак. Он запустил по периметру октокоптер, осмотрелся вокруг. В радиусе двадцати километров — никого. Девчонки исправно гоняли по полигонам, стреляли и на большом стрельбище, и на малом, и на полосе препятствий отрабатывали пока еще зачаточное мастерство. Но что-то было не так, а Марат привык доверять своим чувствам, они не раз его выручали.

— Усилить патрули и караульных, — приказал он. Еще раз посмотрел с октокоптера по сторонам. Только вдали — огромное стадо больших динозавров, причем травоядных, безопасных.

Стоп.

Откуда это стадо? Почему там разные виды? Вперемешку гиганты с длинными шеями, и шипоголовые, и с гребнями где только можно. Идут они ровно к инкубатору…

— Боевая тревога, — сказал Марат спокойно и тихо, ни к кому особо не обращаясь. — Всем собраться. Занять позиции на скалах. Подготовить пулеметы. У нас гости, примерно часа через четыре.

Марат послал октокоптер ментальным приказом поближе к стаду. Да, точно, к гнездовью с яйцами возвращаются охотники. Они не несут мясо. Они его гонят, живьем. Здесь, за рекой, в болоте между скалами их встретят… точнее — должны были встретить — няньки, ослабевшие, старые или слишком молодые особи. Примерно через три-четыре часа здесь должен начаться кровавый пир. И он начнется…

Марат приказал своему летательному аппарату снизится до пятидесяти метров. Теперь видны подробности. Стадо состояло из нескольких сотен травоядных, и двигалось к месту бойни не сильно спеша, даже кое-где пощипывая травку. А вот пастухи… мда, это были не те недоразвитые, которых Марат отгеноцидил в одиночку. Не три-четыре, а все пять, а то и семь метров в высоту, жилистые, проворные хищники. Действовали они как будто осознанно, одной командой, что, конечно, настораживало. Интересно, они нападут до, или после реки? Скорее всего «после» — то есть мясо должно пересечь реку, и войти в болотистое ущелье, откуда уже не разбежишься. Яйцекладки наверняка не пострадают — уж эволюция наверняка позаботилась, что травоядные даже при сильном желании не будут топтать ничьи яйца.

Кстати, было интересно посмотреть на вылупляющихся динозавриков. Несколько часов они лежали, словно отдыхали, а потом очень неуверенно начинали ходить, и потом, быстро, уже через сутки — бегать. Размером они были с хорошую курицу. Яйца не трогали, как и только что вылупившихся братьев-сестер… А вот друг друга, тех кому исполнился хотя бы один день — еще как трогали. Дрались до смерти, и пожирали проигравших. Хорошенький такой механизм естественного отбора — каждое новое поколение все круче и круче, остаются только сильнейшие. При этом регулируется численность популяции, и гарантируется близкородственная еда на время отсутствия загонщиков-охотников. Как только мясо прибудет — провизии будет столько, что хватит, наверно, на месяц, если не больше, часть можно утопить в болоте. Марат видел множество костей там, под водой, и поначалу подумал что здешние хищники кормятся исключительно трупами, которые приносит река. Ведь сожрано всё — вокруг полное отсутствии животных размером больше кролика, в радиусе тридцати километров. Но оказалось немножечко сложней… и организованней. Причем этих семиметровых тварей будет очень непросто завалить из одноручных «пукалок».

— Стреляем прицелившись! Бережем патроны! Только в голову! Тело свинцом не надо шпиговать! Пули в мясе застрянут, и никакого особенно вреда не принесут… Резвей! Шевелись, товарищи бойцы! Разобрать сектора обстрела! Обозначить кто кого прикрывает перекрестным огнем! — давал Марат последние распоряжения.

Стадо уже видно. Пора и ему вооружатся. Марат занял место на переднем краю, на невысоком утесе, положил рядом гранатомет, а к пояснице пристегнул самый настоящий «Миниган». Стреляло это шестиствольное тридцатикилограммовое чудовище винтовочными патронами от «трехлинейки». Отдача была такая, что если бы не вес Марата (который сейчас достигал почти тонну, и было очень неприятно при таком весе в начале почувствовать себя бараном в пасти волка), и умение левитации — то его бы снесло как пушинку, при первом же касании спусковой кнопки. Аккумуляторы полностью заряжены, теперь упремся правой ногой в них… Первые жертвы уже вошли в воду… Сколько мяса, блин. Надо их подпустить поближе. Пусть девчонки прочувствуют жалкость и ущербность своих пистолетов по сравнению с этой первобытной мощью. Надо привыкать… бить в голову… на раз…

— Беглый огонь! — рявкнул Марат.

— Товарищ Маузер, нам нужны пушки потяжелее, — басом сказала Штанга, останавливаясь рядом с Маратом. Огромный «Баррет» она повесила на ремень на шею, и сейчас, в своей тельняшке, походила на заправского десантника после марш-броска — уставшая, грязная и мрачная. За плечами «Штанги» толпились Дыбенко, Диана, Ольха, Дубова и десяток других, как на подбор — все на голову выше Марата, страшно даже представить как они на каблуках выглядят. Последнее время эта банда сплотилась, и вела себя так, как будто взяли шефство над своим командиром. Оно и понятно, рядом с лидером неизменно появляются лидеры меньшего уровня, сами перехватывают часть управления, как минимум следят за порядком, и не подпускают чересчур докучливых и навязчивых…

— Тихо, граждане, Чапай думать будет, — в тон Дыбенко отозвался Марат.

— Видите ли, друзья мои товарищи, пушек у меня много, да вот беда — все они разные, — продолжал он, говоря больше сам себе. — Чтоб вас всех обучить, за что там каждая фигнюлька отвечает — пятилетка потребуется. Хотя, как показывают события, дело швах, и тут уж не до финтифлюшек, только успевай на курок нажимать.

— Ну-ка, девочки, пойдемте глянем на мой арсенал повнимательней. Хоть там у меня почти все в единичном экземпляре, но пяток однотипных есть.

— Товарищ Маузер, стойте, — вдруг произнесла Штанга странным тоном.

— Что? — насторожился он.

— У вас… у тебя слова над головой…, - сглотнула слюну Штанга, — надпись какую-то видно.

— Слова? — он внимательно посмотрел на девушку. — Надпись?

Действительно, слова… Над головой у Штанги тоже висела синяя надпись, едва видимая, но вполне различимая. И теперь это был не набор черточек-палочек-кружочков, а нормальная кириллица, русские буквы.

— Стрелок Штанга, — прочитал он. — Третий уровень.

Ё-мае…

— Что там у меня? — спросил он с тревогой.

— Революционер. Маузер, — отрывисто произнесла девушка. — Восемьдесят третий уровень.

— Чего? — не поверил он. — Восемьдесят какой?

— Третий, — уверенно подтвердила Штанга.

— А ну-ка, девочки, все вокруг меня, — приказал Марат. — Всем общий сбор.

Кроме Штанги уровни получили еще девятнадцать человек. В основном — второй. Только у Штанги третий, а еще у одной девочки так и вообще — четвертый. У нее специализация была «снайпер». То есть у Штанги и еще у пятерых — «стрелок», у шестерых — «воин», а у этой, над которой висело сообщение что она: Вер-ба — специализация «снайпер». Еще были по одной: дипломат, оруженосец, берсерк, мясник, бретёр, убийца и… волшебница.

Марат присмотрелся к надписи над головой последней, и буквы вдруг расширились, появились новые слова, как будто контекстная ссылка выскочила.

— Волшебница, — прочитал он. — Лютик. Второй уровень. Человек наделенный даром управления материи или энергии, — продолжал он читать дальше, — превышающим возможности текущего уровня науки и цивилизации. Развитый волшебник легко оперирует выбранной материей или энергией, заставляя их подчиняться своему разуму, и принимать различные формы воплощения. Боевой волшебник иногда бывает опасным противником, хотя ограничен своей классовой спецификацией и необходимостью подготовки действия. Дар не передается третьим лицам и не модифицируется. Ранг средней опасности класса — третий, умеренно опасный.

Он постоял, переваривая информацию.

— Так, — сказал спокойно. — Товарищ Лютик, можешь прочитать что там у меня над головой в расширенном варианте?

Девушка сначала всмотрелась, потом потупила взгляд, и отрицательно покачала головой.

— Я вижу, — подала голос Вер-ба. Это имя так и висело у ней — через тире.

— Читай, — сказал Марат.

— Революционер Маузер, — громко сказала снайперша. — Восемьдесят третий уровень. Революционер способен производить коренные изменения в любой среде. Его невозможно победить, но сам он видит пути к победе. Внеклассовый тип, не имеет никаких классовых ограничений. При равном развитии навыка, возможности революционера в несколько раз превышают аналогичные возможности идентичного, равного по уровню персонажа любого класса. В том числе чрезвычайно опасных или профессиональных классов. Полная адаптация. Способен изменять настоящее и будущее. Может напрямую и косвенно влиять на массы, как существ, так и событий. Ранг опасности — вне категории. Характеризуется как необычайно и чрезвычайно опасный. Там еще про первичную специализацию есть… Читать?

— Читай.

— Первичная специализация — темная энергия и материя.

— Ну это я и сам знаю, — с какой-то долей облегчения произнес Марат. — Всё?

— Да, это все. То что можно прочитать, — отозвалась Вер-ба. — Еще какая то куча нечитабельных закорючек, я сначала подумала что это украшения какие-то.

— Ладно, — отозвался Марат. — Спасибо, товарищ Вер-ба. Понял. Так, теперь, товарищи бойцы, говорю что дальше… Ничего страшного не произошло. Закапывать всех этих чудищ мы не будем, завтра выдвигаемся в поход. Всем пополнить боезапас, проверить оружие, кому требуется — получить дополнительное. Товарищ Штанга выдвинула дельную мысль, что нам все-таки требуется огневая мощь побольше. Мы, чтоб эту орду остановить, израсходовали как минимум тридцать, а то и сорок тысяч патронов, хорошо что у нас хоть с этим нет проблем. Всем подогнать амуницию, бронежилеты, проверить обувь, рюкзаки. Двигаемся таким порядком — половина десятков идут со мной, несем на носилках палатку, в которой будут все остальные. Нечего зря ноги топтать, они у нас не казенные. После обеда десятки меняются — кто-то топает, кто-то отдыхает. Сейчас бойцы первого, второго и третьего десятков собирают гильзы. Четвертый и двенадцатый — по графику в дозор. Пятый и шестой вместе с десятком Штанги — постараются освежевать то, что мы тут настреляли, попробуем на вкус, сделаем тушенки. Делать тушенку, строганину и солить будут семнадцатый, восемнадцатый и девятнадцатый десятки. Остальные — занимаемся по графику. Кому требуется — подходим ко мне, выбираем пушку поздоровей. Задачи ясны?

— Так точно, — грянул стройный отзвук. Все-таки прониклись, увидели почем фунт лиха, отношение теперь более чем серьезное. Наверняка многие представили, что могло случится, если бы это стадо с пастухами встретилось им в чистом поле. Некоторые ящеры и после сотни попаданий чувствовали себя вполне живыми. Не будь Минигана, неизвестно чем бы тут все закончилось… Кровь и опасность быстро воспитывают чувство локтя и железную дисциплину среди слабых.

— Выполняем! — рявкнул Марат. — Разошлись!