Как закалялась сталь - 2057. Том 2

Глава 18

Тест № 4.

В следующую долю секунды после переноса Марат выстрелил. Сработало правило на наличие опасности: сначала стреляй — потом спрашивай…

Он теперь переносился так — на одном колене, автомат наготове, щит в левой руке, обязательно на голове шлем, спина прикрыта рюкзаком, на правом колене, правом локте и плече — соответственно стальной наколенник, налокотник и плексигласовый наплечник. Оно как то надежней, если так, а не стоять остолопом на открытом пространстве…

Вокруг было шумно. Не просто шумно — стоял дикий визг из десятков женских глоток.

Еще выстрел. Огромная бело-зеленая тварь, схлопотав пулю ровно между глаз, катилась на Марата клубком дергающихся конечностей и извивающегося хвостатого тела. Марат скупым движением сам отскочил в сторону. Еще выстрел. Еще одна тварь споткнулась на бегу. Опять динозавры? Ладно, уговорили, тем более опыт уже есть…

Выстрел. Третья тварь покатилась как и первая. Вокруг бегали женщины. Разные. Много. Кроме того, что они хаотично бегали, и мешали прицеливанию — они еще и визжали. Откуда они взялись — Марата пока мало интересовало.

Откуда-то сбоку тоже хлопнул выстрел. Ага, он не один, уже хорошо.

— Всем стоять! На землю! Сидеть! Лежать! Замри, — рявкал Марат, выцеливая себе новые мишени, но в таком шуме разве кто услышит? А если услышит — то разве разберет смысл!

Нехорошо… А впереди Марат увидел еще три десятка тварей, которые спешили к месту «разборки». Здешних, которые оказались в толпе первоначально, Марату уже перестрелял, хотя некоторые успели закусить человеческим мясом.

— Все к скале! — заорал Марат что есть силы, оценив обстановку. — К скале!

Они сейчас находились в низине, окруженной высоченными скалами. Впереди, откуда неслись твари — раскинулась река. Местность, таким образом, выглядела как гигантский естественный болотистый «мешок», между горами и рекой.

«Да у них здесь яйцекладка», — сообразил Марат, а потом и увидел. Сотни, если не тысячи яиц. Которые находились в полной безопасности, под прикрытием стаи взрослых хищников и естественных природных преград. Точка переноса оказалась как раз здесь, в самом центре большого природного инкубатора… Интересно, а каковы размеры всей стаи?

— Беги к скале. Тащи других за собой, — рявкнул Марат в ухо пойманной за руку девчонке. Девица по жизни была чудо как хороша — лет двадцать, как максимум, высокая, длинноногая. Правда сейчас перепачкана, и больше похожа на большую обезумевшую курицу…

— Туда, беги туда! — он махнул рукой к скалам, сам же продолжал стрелять, одиночными, стараясь пока только чтобы попало, чтоб затормозить стремительно приближающуюся бело-зеленую волну с розовыми пастями.

— Все к скалам! — он распихивал девиц не стесняясь, одной отвесил оплеуху, другую дернул за косу так, что та отлетела на десяток метров.

— К скалам!!!

Ага, вот и стрелок. Тоже девица-красавица, только в форме. В руках — ПМ, пистолет Макарова. Не лучший выбор на сегодня.

— Спину мне прикрой! — крикнул он, но уже поздно, налетевший ящер превратил человеческое тело в кусок изломанного мяса. Марат перевел оружие на автоматический огонь и начал отходить. Женщины, слава всем богам сразу, сообразили, что от них требуется, и рванули к скалам, но больше, видимо, не от слов Марата, а прочь, в другую сторону от накатывающей зубастой волны.

Марат менял магазин за магазином. Понимая, что еще немного — ствол перегреется, и он останется с одноручной «пукалкой». Он не стал дожидаться этого момента, перебросил автомат за плечо, и начал опустошать одну пистолетную обойму за другой.

Теперь Марату приходилось отступать куда резвее. Твари не особо обращали на него внимания, и рвались за более легкой добычей. Щит он давно бросил, не до него, тем более бежать вперед спиной не очень удобно, и в какой-то момент, стало ясно, что пора… Руки в ноги, тем более что он увидел, что все девичье «воинство» уже достигло скал, и карабкается по уступам наверх, и довольно резво.

Он снова взялся за автомат, и стрелял очередями, назад — не особо оглядываясь, хотя по бокам еще старался целиться. Женский вой чуть поутих, видно все, кто мог — уже в более-менее безопасности, наблюдают. В этот момент Марата ударило в спину так, что он покатился, автомат вырвало из рук. Потом его подкинуло вверх, он понял, что зубастая пасть держит поперек туловища, старается перекусить, хорошо, что рюкзак и броник мешают… Визг на скалах превратился рев обреченных… Нет, рано его еще хоронить…

Он яростно рванул из кобуры пистолет, успел выстрелить, но вторая пасть ухватила правую руку в полете, чуть выше налокотника, и сомкнула зубы, прямо на локтевом суставе, а потом рванулась вбок. Марат глухо вскрикнул — пистолет вместе с половиной руки остались в пасти, и он сам покатился по траве.

Да вы шутите, не может быть! Руку откусили, твари…

Вскочил, активизировал в левой руке секиру. Бой был недолгим — треть ящера отделилась от оставшихся двух третей, следующая зверюга схватила удар прямо в череп…, еще десять шагов — и вот уже спасительные камни. Летящая секира остановила еще одного ящера, и Марат, уже полностью безоружный, вскарабкался на первый валун, с него перепрыгнул на следующий, и кузнечиком, как по ступеням, понесся вверх. Достигнув относительно ровной площадки, где сейчас и скопились десятки девиц, он, не обращая на них внимания, активизировал палатку, влез в нее и уже через секунду оказался опять снаружи, волоча за собой уцелевшей рукой за ремни два автомата, и несколько подсумков.

Кривясь от боли, передернул затвор, культей аккуратно придерживая приклад — приставил его к плечу, поставил предохранитель на стрельбу одиночными. Зверье внизу бесилось от ярости, а кое-кто уже, скользя когтями по камню, умудрился подобраться совсем близко.

— Перезаряжайте мне оружие, иначе все сдохнем! — рыкнул Марат и не спеша, словно на стрельбище, с одной руки начал отстреливать бело-зеленых противников. Опустошив магазин, он взялся за следующий ствол. Опустошив этот, он обернулся, и перед ним оказалась девушка, протягивающая первый, уже перезаряженный.

— …., затвор то кто будет дергать? Пушкин что ли? — он встал на колено, уперся дулом в камень, а прикладом в плечо — и левой рукой рванул рычаг затвора на себя.

— Вставляешь магазин — дергай потом затвор, чтобы патрон сразу в патронник…, - говорил он, не оглядываясь.

— Да-да, — послышался извиняющийся голос за спиной.

«Ну, слава тебе Кришна, толк будет».

Он уже не считал — сколько было перезарядок, остановился только тогда, когда движение внизу совсем прекратилось. Остались лишь конвульсии тех, кто не умер сразу, но этих даже добивать не будем, много чести…

Отбросив автомат в сторону, Марат поднялся с колена.

— Ничего себе, с самого начала, и такой лютый …., - сказал он, оглядывая поле битвы. — Что же потом то будет?

Он обернулся, чтобы увидеть толпу перепуганных женщин. Одеты они были, мягко скажем, не по сезону. Хотя здесь было ужас как жарко — градусов тридцать, а то и тридцать пять. Но даже для такой жары у большинства одежда более чем легкомысленная. Марат сам себе на фоне кружевных и прозрачных рубашечек-маечек-топиков показался старым дедом, закутанным в тулуп. Такое впечатление, что их прямо выдернули с летней городской улицы, ориентируясь на два параметра — красоту и возраст. Все были, не смотря на грязь, испуг и кровь — высоченными длинноногими красавицами; в возрасте как минимум от шестнадцати, до тридцати — как максимум.

Просто обалдеть. «Белое солнце пустыни», только, кажется, в более жестком варианте, и без хиджабов. При этом Петруху, пусть и в женской ипостаси, местные неразумные аборигены съели изначально, прямо на глазах у новоиспеченного Сухова.

— У вас это…, рука у вас. Оторвана, — вдруг сказала девушка, которая сейчас стояла перед Маратом с заряженным автоматом в руках.

— Да, я в курсе, — буркнул Марат. — Как зовут?

— Меня? Диана, — ответила девушка.

— Диана? — хмыкнул Марат. — Это твое имя, или псевдоним?

— Имя.

— Ладно, Диана. Будешь Дианой-охотницей, моей правой рукой, — он с кривой усмешкой помотал перед ее лицом культей. Диана побледнела, судорожно сглотнула, но в обморок падать не собиралась. Отлично.

— Автомат оставь при себе, — уже командовал Марат. — Подсумок возьми, и не расставаться ни с тем, ни с другим под страхом порки. Я не шучу. Выпорю, реально, и будет очень больно… Так, женщины, кто хотя раз в жизни стрелял из автомата? — глядя в недоуменные растерянные лица он сразу поправился. — … хотя бы из пистолета?

Робко поднялась рука.

— Отлично, — ободрительно сказал Марат. — Выходи. Имя?

— Селена, — довольно робко произнесла вторая девушка.

— Да вы издеваетесь… Ладно, у кого есть медицинское образование? Руки поднять! У кого есть образование врача или медсестры? Если я сдохну, скромность уже никому не поможет.

Поднялось не менее полутора десятков рук. Прекрасно.

— Теперь слушаем все. Меня зовут Маузер. Так ко мне и обращаться — товарищ Маузер. Теперь, все кто поднял руки, кто связан с медициной — лезьте все в палатку, — для пущей убедительности Марат указал дулом автомата на свое «убежище». — Залезайте, внутри она гораздо больше, чем кажется.

— Далее! Товарищ Диана остается снаружи с автоматом, все смотрят по сторонам, при опасности — не кричать, просто указываете ей куда стрелять. Я сейчас пришлю подкрепление, — говорил он, стараясь перекрыть непонятный гул. — Так, если есть еще раненные — все тоже в палатку! Да залезайте, там вы все уместитесь, я не шучу… Раненные и медицинская команда лезут сюда, и не задают глупых вопросов, я, если честно, держусь из последних сила, право слово…

Оказавшись внутри, Марат первым делом полез в кладовую, сдернул простыню с ящика привратницы. Активировал ее, прикоснулся головой к голове, чтобы войти в её электронное сознание. Порядок, теперь он вроде как и там, и тут…

Сфокусировав зрение, он увидел какого то грязного молодчика, который застыл рядом с ним, с остекленевшими глазами, с порванной щекой, без руки, в промокшем от крови и грязи комбинезоне, сквозь лохмотья которого проглядывали многочисленные рваные раны.

«Ничего себе», — подумал он. А потом шагнул вперед, покрутил головой, потом руками.

— Так, — сказал он тонким женским голосом. — Пошли. Потихонечку, поддерживаем его…

Аккуратно просунул голову под мышку самому себе, ух, как непривычно конечно управлять двумя телами сразу… Слава богу, на помощь пришли сразу десятки рук.

— Держим, держим… не пытаемся нести, он весит сейчас тонну наверно…, ведем в комнату, вот сюда, прямо сюда… Кладем…

Уложив собственное тело на кровать, Марат в теле привратницы обернулся к своим помощницам.

— Что? — спросил он, а потом сообразил. — Это я, товарищ Маузер, просто управляю этим телом, оно искусственное, это андроид, на удаленном управлении…

Несколько недоуменных взглядов осталось.

Ах, да, он же голый. Точнее — «она» голая.

— Я не извращенец, а это не секс-кукла. Просто вот это, — Марат потрогал сам себя за упругую теплую грудь. — Прилагается к вот этому… — он развел руки в стороны. — Это андроид, человекоуправляемый робот с функциями привратника — встречает здесь всех, прибирается, готовит…

— Да не проблема, — сказала одна из девушек, тряхнув всклокоченной головой. — Показывай, что тут у тебя есть из инструментов и медикаментов…

— Так, у меня внизу, в тире, несколько ящиков, оборудования на полевой госпиталь хватит… За мной… Вот, берем, — попутно Марат успел схватить штаны и рубашку.

Грудь, конечно, здорово мешает, с непривычки, но сейчас не до корректировки размеров. Крайне странное ощущение, что внизу живота ничего нет.

— Руку промыть, перевязать, но не туго, у меня регенерация на высоком уровне, я не шучу, я умею регенерировать, рука скоро отрастет. Раны тоже промыть и забинтовать. Вот тут и спирт, и перекись, и иголки с нитками в ампулах, и антибиотики, и глюкоза, и еще до хрена всего, я не разбирался. Успокаивающего не колоть! Снотворного тоже не колоть. Обезболивающего тоже! Ни в коем случае. Понятно, товарищ Дыбенко? — он взглянул прямо в глаза всклокоченной девице.

— Я Оксана. Оксана Савельева, — спокойно объяснила та. — Понятно…

— Понятно, товарищ Маузер, — так же спокойно поправил он. И продолжил:

— Слушайте, у меня есть одна особенность, у меня крайне плохая память на имена собственные. Я запомню имя Оксана по отношению к тебе только через полгода тесного общения. Но, одновременно, мгновенно запоминаю позывные, клички, псевдонимы. Придется терпеть. У тебя теперь позывной «Дыбенко», и обращаться к тебе буду так, чтобы не говорить каждый раз «эй, женщина». Ясно-понятно?

— Ясно, чего уж там, есть странности и похуже, — с улыбкой отозвалась новоиспеченная «Дыбенко».

Тело Маузера восстанавливалось почти сутки. Все-таки половина руки, не палец. Могло бы и быстрей, но Нечаев, пользуясь новыми возможностями — чуть подкорректировал свою фигуру, сделал выше и плотнее. Управлять «привратницей» оказалось просто, и ему удалось распределить всех по палатке, поставить лагерь, назначить караульных, объяснить им их функции, показал где еда, как менять воду, и как выливать отходы канализации, частично раздал оружие, показал как пользоваться редупликатором, и в итоге из убитых ящеров получилось очень немало копченой колбасы.

Когда он, содрав бинты, и оставшись только с полотенцем на бедрах, вышел из комнаты — установилась тишина. А потом по залу пронесся тихий вздох, сопровождаемый нервными, и довольно слышимыми сглатываниями загустевшей слюны во рту.

— Ого, — сказал кто-то.

— Да, ничего мальчик, — а это уже кажется сказала «Дыбенко», на правах опытной сиделки.

Кто-то несколько раз хлопнул в ладоши.

— Вау…, - донеслось сверху.

«Какой я вам, к бесям, мальчик?» — хотел сказать как можно грубей Марат, но сдержался.

Он принадлежал к тому типу мужчин, которые очень блекло выглядят в одежде. Это складывалось из многих недостатков — острые плечи, длинная и тонкая шея, средний рост, худощавость, привычка сутулится каждое мгновение. Но когда одежды не оставалось, тело Марата превращалось в нечто, как он сам любил говорить с усмешкой — «демоническое». Не было ровных и гладких мышц — зато были бугры и узлы мускулов, переливающихся под смуглой кожей при каждом движении; длинный узкий торс всегда прикрыт кубиками, даже в расслабленном состоянии; вены и сухожилия переплетаются, образуя живой узор, повторить который не под силу никакому татуировщику. Острые плечи оказывались надстройками для толстых железных рук-манипуляторов, вмонтированных в них; гибкая шея напряженно поддерживала чуть склоненную упрямую голову. Сутулость превращалась в скрытую стремительность, в напряженность согнутой высококачественной стали, всегда начеку, всегда готов… Ну а прибавить к этому десятки шрамов, разной длины, степени рваности и даже расцветки — то если бы Микеланджело ваял бы своего нового Давида, (но постаревшего на двадцать лет, и после бессчетного количества битв за плечами) — наверно за натурщика он взял бы как раз Марата.

— Так, я в душ, — сказал он громко и как можно равнодушней. — После этого собираемся на общий совет, и вырабатываем план действий на будущее.

Хлопнул в ладоши, выводя всех из оцепенения, причем заметил, что от этого хлопка многие вздрогнули.

— Жду всех, за исключением караульных, через двадцать минут в этом большом зале. Все занимаем места и стараемся быть культурными… вежливыми… разумными…, - он посмотрел вокруг. Женщины были везде. Перед ним, сбоку, на кухне, даже наверху на балкончиках стояли, сверкая голыми бедрами, просто ужас какой-то…

— … и желательно более-менее одетыми, — проворчал он под конец, сдирая одно из полотенец с перил, ведущих в банную комнату.

— Слушайте сначала меня, на правах хозяина этого дома. Я не хотел здесь оказаться, как и вы. Меньше всего я хотел бы, чтоб у меня под рукой было такое воинство, как ваше. Я не хочу никого оскорбить, просто предупреждаю, что крики и истерики на тему «верни нас обратно» к положительному результату не приведут. Второе, — он оглядел присутствующих. Все, слава тебе богу, очень внимательно слушали.

— Второе, — повторил Марат. — Вы сейчас для меня, уже не обессудьте — просто куски мяса. Обычное розово-красное мясо, с кучей кишков внутри, и поверх этого — бестолковые головы. Вы для меня — адская головная боль, и я понятия не имею, как таким составом мы будем добираться до портала переноса. Все понимают, что нам надо дойти туда? Или у кого-то есть другие мысли? Нет? Хорошо… Мое задание — довести как минимум половину из вас к этой чертовой точке, и тогда смогу пройти и я… Половину. А вас здесь двести двадцать, я уже посчитал, а было двести тридцать одна, одиннадцать уже погибли… Что это означает? Это значит, что если кто-то из вас, в единичном экземпляре, сядет на попу, и скажет — это твоя задача, твоя работа — вот и давай, неси-доставляй меня — этот человек останется сидеть на попе и дожидаться своей судьбы в одиночестве. А я, вместе с более разумными, пойду дальше.

— Можно вопрос? — вдруг прозвучало в паузе. Дородная девица, с ярко рыжей прической и в микро-сарафане подняла руку.

— Отлично, — произнес Марат. — Вопросы приветствуются. И задавать их надо как раз таким образом, подняв руку, как эта девушка…

— Если мы умрем, что произойдет? — без обиняков спросила она.

Марат выждал паузу. Пусть каждый осознает ответ.

— Врать не буду. Сейчас для меня идет четвертый этап, а для вас, по всей видимости — первый. Там, в нашей реальности, я, конечно, искал таких как мы, тех кто здесь были, и не смогли пройти… то есть погибли. Некоторых — находил. А некоторых — нет. То есть тех, кого я не нашел, которые умерли тут — умерли и там, в нашей реальности. Их ищут, родители, полиция, спецслужбы — и не находят. Я лично считаю, что это не игра, и не тест даже, а это своеобразный отбор. Мы здесь как мыши в лабиринте с кошками. Кто-то прошел. Кто-то не прошел, но его вовремя вырвали из рук кошек, и отправили обратно в клетку, чуть подлечив, стерев память. Это, кстати, не сложно даже для нашей земной науки — стереть память за несколько последних часов, дней или даже недель… Но кто-то остался в желудке у кошки. Умер навсегда. Не знаю пропорцию, на мой взгляд — половина на половину. Я, по крайней мере, знаю как минимум двоих, кто погиб здесь, но вернулся, и двоих, а может уже троих — кто совсем пропал. Так что, — Марат снова выдержал паузу, — обольщаться не стоит. Если кто-то хочет вернуться домой через смерть… мы то останемся здесь еще долго, несколько недель до завершения теста, и за это время ваши тела не только разложатся, а уже станут частью этого мира. Так что шанс умереть «здесь» и воскреснуть «там», я думаю… минимальный.

Толпа, собравшаяся вокруг Марата, загудела.

— Далее, третье… — он чуть повысил голос, дождался, пока гул утихнет, и продолжал:

— Поэтому, не смотря на пункт второй, где я обозвал вас кусками мяса, относится я к вам буду — как к равным. Как к сестрам. Желательно — как к бойцам, потому что сестер нужно защищать, а бойцы, наоборот — могут защитить своего командира. Это так, для справки. Пока вы мало что умеете, но очень скоро, при обоюдном взаимопонимании, вы станете самыми опасными существами в обоих мирах.