Как стать злодеем [СИ]

Глава 20. На фамильном кладбище

Болото. Вряд ли при произношении этого слова у кого-то в сознании возникнет красивое и прекрасное место. И уж точно вряд ли с ним будет связано что-то хорошее. Скорее наоборот, лишь при одном упоминании о болотах чувствуется присутствие чего-то ужасного, а именно — смерти. Воображение начинает рисовать сгустившиеся сумерки, мрачные непроходимые топи и водную гладь, покрытую ряской, над которой стелется молочная пелена тумана. А сколько с ними связано мифов и легенд — не счесть. Призраки, водяные, русалки, ведьмы, кикиморы, черти и подобная нечисть обитают именно на болотах. Люди всегда боялись и обходили такие места стороной. Они проклинали их и давали им только жуткие названия, кричащие о том, что всяк случайно забредшего бедолагу здесь неминуемо ждёт погибель.

В общем, болото — место, от которого простому люду лучше держаться подальше, чего не скажешь о злодеях. Их всегда манили такие места: тихие, спокойные, скрытые от чужих глаз и полные мистики. Вот и у древнейшего и ужаснейшего рода Гринов имелось такое местечко…

Маркус Грин стоял у свежей могилы на краю родового кладбища, которое подтапливало лесное болото. Склонив голову, он глядел на мраморное надгробие и раз за разом мысленно перечитывал выбитую на нём надпись: «Здесь покоится Грин, Генри. Годы жизни: 10 июня 2034 — 30 мая 2053», и всё никак не мог поверить, что его сына больше нет в живых, что его единственный наследник и продолжатель рода Гринов мёртв.

Осиновый лес зашелестел листьями, словно разделяя его горечь.

На противоположной стороне болота среди деревьев неожиданно показалась высокая человеческая фигура, облачённая в серый плащ. Конечно же, это был ни кто иной как Реджинальд Гиблл. Он сразу приметил старого знакомого и двинулся вдоль кромки болота. Обогнув его, он молча встал с Маркусом Грином и уставился на могилу его сына. Но тот не обратил на него никакого внимания, будто тут никого и не было.

После минуты томного молчания Гиблл всё-таки решил заговорить первым:

— Хоть ты и указал в сообщении координаты этого места, но, признаюсь, найти его оказалось не так просто.

— Похороны состоялись неделю назад, — отстранённо ответил Маркус, не отрывая взгляда от надгробия. — Если это вообще можно назвать похоронами… Тела ведь нет! От моего мальчика… от него ничего не осталось. Только лужа крови на асфальте!

Гиблл старался не смотреть на Грина, потому что чувствовал, что на него у Маркуса точно припасено словечко, ведь так оно и оказалось.

— Вот уже неделю как я каждый день прихожу на могилу к сыну и никак не могу поверить в то, что произошло. Так скажи мне, Реджинальд, почему ты не уберёг его? — Маркус перевёл взгляд на Гиблла. — Я просил тебя… И ты обещал присмотреть за моим мальчиком.

— Обещал, — тихо ответил тот. — Но я же не думал, что он самоубийца…

— Мой сын не самоубийца! — встрепенулся Грин.

— Тогда зачем он это сделал, Маркус? Зачем лёг под каток? Я никак не возьму в толк.

— Я не знаю, — соврал Грин.

— А твоя жена. Жавотта…

— Узнав, что Генри больше не стало, она поначалу, как и я, отказывалась верить в это. Но в итоге ей пришлось принять эту данность. Однако Жавотта не присутствовала на похоронах. Сказала, что увидеть могилу сына — выше её сил. Сейчас же она хандрит и лежит дома в подавленном состоянии…

Неожиданно в нагрудном кармане его костюма раздался звонкий сигнал коммуникатора, говорящий о том, что пришло новое сообщение. Он вынул его и взглянул на экран, на котором высветилась надпись: «Одно непрочитанное сообщение. Отправитель: Моя Злыдня».

— А вот и Жавотта, — сказал Маркус. — Странно, почему она прислала мне письмо? Ведь можно позвонить…

Он раскрыл сообщение и начал читать. И с первых же строк его охватила дикая ярость. То, что там было написано, взбудоражило его мозг. И чем дальше он читал, тем больше в нём закипало желание поквитаться с женой.

«Маркус, теперь, когда Генри не стало, я, пожалуй, могу поведать тебе всю правду, которую скрывала столько лет», — именно такими словами начиналось письмо к супругу. «На самом деле Генри никогда не был твоим сыном. Да, у тебя никогда не было наследника и продолжателя твоего древнейшего и ужасного рода, которым ты так гордишься.

И я никогда не была ровней тебе. У меня никогда не было такой родословной, подобной твоей. Я всегда обманывала тебя, а моя мать помогала мне в этом. Именно моя мама составила нашу фальшивую родословную, на которую ты повёлся. И именно с моей матери начинается кривая дорожка нашей семьи, ведь она — злыдня-самоучка. Знай ты это тогда, то никогда бы не женился на мне, никогда бы не возненавидел меня. Но у нас была лишь одна цель — породниться с великим злом, и выбор пал на тебя.

И ты возненавидел меня всем сердцем. Всем своим чёрствым и отравленным злобой сердцем. Но, признаться, я воспылала той же ненавистью в ответ — здесь не было подвоха. И я искренне ненавидела тебя всю нашу совместную жизнь.

Несмотря на столь взаимную и крепкую ненависть друг к другу, Генри не был нашим общим творением. Не был твоим сыном.

Я зачала его от сверхгероя, с которым столкнулась за месяц до нашей свадьбы. Сейчас я уже не вспомню его имени и даже сверхспособности, но это и не важно. А важно то, что являясь героем, являясь последователем добра он полюбил злодейку. Он полюбил меня, Маркус!

Поначалу я хотела его убить. Хотела избавиться от него, но… Видимо, из-за моей молодой злодейской крови, не выдержанной поколениями, как у тебя, у меня не выработался столь сильный иммунитет от любви. И я поддалась этой светлой заразе! Поддалась этому проклятому чувству! И мы начали тайно встречаться. На свиданиях он много рассказывал о добре и предлагал мне перейти на светлую сторону. А за несколько дней до нашей с тобой свадьбы, Маркус, я и вовсе провела с ним ночь… Всего одну ночь, но этого хватило, чтобы зачать новую жизнь.

Проснувшись утром с ним в одной постели, я ужаснулась. Я не могла поверить, что переспала со сверхгероем. Как такое вообще могло произойти! И только в тот момент у меня открылись глаза, и я задалась вопросом: что же ты творишь, Жавотта? Я словно бы вновь вспомнила о тёмной стороне. Я сбежала от него, и более мы не виделись.

Я помню, как спустя девять месяцев после свадьбы ты радовался появлению Генри на свет, Маркус. Ты был по-настоящему горд — у тебя появился сын. Появился наследник и продолжатель рода. И как бы это ни было странно, но я долгое время думала, что Генри был зачат от тебя. Однако, когда он начал интересоваться героями, добром и прочей мерзостью, у меня появились первые подозрения… А уж после того, как он стал предпринимать первые попытки обрести сверхсилу, то я решила, на всякий случай, проверить ваше родство, вырвав у вас по одному волоску с головы, пока вы спали. И как же я ужаснулась, когда ваши ДНК не совпали!

С тех самых пор я начала опасаться, что правда о происхождении Генри вскроется. Я боялась, что поведение сына вызовет у тебя хоть какие-то подозрения в моей верности тебе и тёмной стороне, но ты ничего не видел дальше собственного носа. Ты был ослеплён своей великой родословной, был помешан на ней и даже мысли не допускал, что Генри — не твоя родная кровь и плоть. Тебе проще было списать всё на телевидение и на киноделов, мол, из-за них у Генри навязчивая идея стать героем. Но всё было намного проще — Генри унаследовал от своего настоящего отца стремление к поиску сверхспособности, а если точнее — к поиску опасности, посредством которой обретается уникальный дар. Это стало чем-то вроде его инстинкта, который постоянно двигал им. Но у него не было ни малейшего шанса заполучить сверхспособности, так как он был всё-таки злодеем. Генри не был чист сердцем и душой, а значит и сила не могла в нём возникнуть. И это одна из причин, по которой я не отреклась от него и не рассказала тебе правды раньше, Маркус.

Я питала надежду… Я верила, что раз в Генри есть зло, доставшееся от меня, то не всё потеряно и его удастся направить на путь истинный. И я полагала, что Селтфосс исправит его, но — нет. Всё оказалось тщетно, и в нём вновь проснулся забытый инстинкт к опасности, иначе он никогда бы не полез под каток…

А теперь Генри не стало, а значит, больше нет смысла носить маску. Нет смысла быть вместе. Я покинула наш особняк. Не пытайся меня найти. Прощай, Маркус. Прощай навсегда».

Грин вглядывался в эти строки и глаза его свирепели. Никогда ему не доводилось чувствовать столько гнева, как в эту минуту. Никогда он не чувствовал себя настолько обманутым. Он выбросил коммуникатор в болото, а надгробье пнул с такой силой, что оно накренилось в рыхлой почве.

— Лживая тварь! — разнёсся над осиновым лесом яростный крик Маркуса, от которого Гиблл вздрогнул.

— Случилось что-то серьёзное? — осторожно спросил он.

— Нет! Всё просто прекрасно! — огрызнулся тот. — Меня всего лишь много лет держали за дурака — всего-то!

Произнеся эти слова, Маркус Грин зашагал по краю болота и вскоре скрылся за осиновыми деревьями на противоположном берегу. Хотя Гиблл ещё долго слышал его проклятия, разносящиеся над верхушками деревьев.