Как стать злодеем [СИ]

Глава 17. Подарок Смерти

За прошедшую ночь Генри так и не сомкнул глаз. Не смотря на рой мыслей, жужжащих в голове, он не придумал, как выбраться из сложного положения. Да и Мэт, вернувшись от Киллиганов, на вопрос «Каков план Сообщества?» уклончиво ответил, чтобы он не беспокоился.

Утром его сосед покинул комнату. А Генри же, по настоянию близнецов, остался ждать… Хотя ждать оставалось, разве что, чуда — не меньше.

После бессонной ночи его склонил-таки сон. Но спал он недолго: ближе к обеду в комнату вернулся Мэт, громко хлопнув дверью, чем и разбудил Генри.

Парень хотел тут же задать вопрос, но Мэт не дал ему раскрыть рта, первым бросив такие слова:

— Можешь больше не ждать, что явится гремлин. Вообще можешь забыть, что тебе придётся что-то делать по указке Фичетта.

Генри был ошарашен таким известием. Как это понимать? И он удивлённо спросил:

— Почему?

— Артур Фичетт умер, — пояснил Мэт, присаживаясь в кресло.

— Что? Умер? — Генри просто не верил своим ушам.

— Да, умер, — повторил Мэт. — Сегодня ночью у него остановилось сердце. По крайней мере, так сказал Гиблл, когда все собрались в Общем зале за завтраком.

— Остановилось сердце… Умер… — произнёс шёпотом Генри.

— Поэтому сегодня вечером будет проведён прощальный ужин в его честь.

— Умер. Фичетт умер, — шептал Генри, но потом его глаза расширились, на лице заиграла радостная улыбка. Он кинулся на Мэта, схватил его за плечи и заливаясь лихорадочным смехом стал трясти его: — Умер! Ха-ха! Он умер! Его больше нет! Нет! Ха-ха-ха! Это же прекрасно! Просто прекрасно!

Генри такое известие казалось поистине настоящим подарком от самой Смерти. А вот Мэт, по-видимому, так не считал.

— Убери от меня руки, Грин, — сердито произнёс он, и Генри отстал. — Ну, я бы так не сказал. Видел бы ты Уилла…

— А что с ним не так? Разве он не рад, что Фичетт протянул ноги?

— По правде говоря, да. Не рад. Он возлагал большие надежды, что сможет разоблачить предателя перед всем университетом. Что сможет прославить себя и Сообщество в злодейских кругах, добиться высшего авторитета. Но теперь все его надежды рухнули, и это в тот момент, когда Фичетта можно было бы вот-вот схватить, как говорится, за шиворот. Да, Уилл был полон ярости, покидая Общий зал. Он даже сказал, что намерен теперь распустить Сообщество Отпетых Негодяев.

— Но ты не выглядишь сильно расстроенным.

— А что я? Старый хрыч помер, и я этим удовлетворён. Хотя я желал, чтобы он понёс наказание за гибель Бэтси, ведь он выпустил чудовище Монстролли, это уже очевидно, хоть теперь этого всем не доказать. Но и его смерть меня тоже устраивает.

— Пускай я теперь и в безопасности, но мой дневник по-прежнему где-то в кабинете смотрителя. Я уверен в этом. Но если Киллиганы намерены распустить СОН, то кто мне поможет его вернуть? Я не хочу, чтобы он вновь оказался в чужих руках. Вы ведь что-то успели придумать на этот счёт?

— На меня даже не надейся. После того, как ты сознался, что хочешь творить добро, мне ещё омерзительней находиться рядом с тобой, чем прежде. Как вообще могло подобное сойти с твоих уст? И это при том, что ты потомок древнего рода злодеев. По логике вещей, я должен донести на тебя декану факультета. Но я не вижу в этом выгоды, к тому же мне неохота вновь связываться с Гибллом. Об остальном лучше спроси Киллиганов. Мне и так тошно говорить с таким, как ты, — ответил Мэт, достал коммуникатор и с головой погрузился в чтение.

Ближе к вечеру из динамиков университета раздался голос Гиблла, который вновь напомнил, что через час все студенты обязаны присутствовать в Общем зале по случаю ухода из жизни смотрителя Селтфосса.

Генри одним из первых пришёл в Общий зал: ему не терпелось воочию убедиться, что Фичетт мёртв.

Входя сюда, каждый сразу обращал внимание, как изменилось это место. Под потолком были развешаны синие флаги, а обычные плафоны на уличных фонарях заменили плафонами из синего хрусталя, которые украсили всё — от пола и до потолка — чудными узорами и перьями из сине-белых бликов.

Тело Фичетта покоилось в раскрытом гробу, который стоял на двух табуретах прямо перед профессорской трибуной. У Генри мурашки пробежали по спине, когда он подошёл ближе к гробу: для него увидеть смотрителя мёртвым было очень странно. Парню казалось, что тот на самом деле не умер, а просто притворяется и лишь ждёт удобного момента, чтобы схватить его за ворот плаща, когда он склонится над гробом.

Несмотря на все свои противоречивые чувства, в душе Генри радовался. Довольный он обернулся и заметил, как за стол садятся близнецы Киллиганы. Подсев к ним, Генри сказал, что им нужно поговорить.

— Нам сейчас не до разговоров, Грин, — ответил Уилл с такой интонацией, будто над ним нависла грозовая туча, которая поливала его дождём как из ведра.

И Генри подумал, что лучше оставит все вопросы к близнецам на потом.

Когда, наконец, зал был полон, Реджинальд Гиблл постучал вилкой о бокал и, потребовав тишины, прошёл за трибуну. Теперь все взгляды были устремлены только на него.

— Сегодня ночью из жизни ушёл смотритель Селтфосса — Артур Фичетт, — холодно начал речь Гиблл, глядя в гроб. — Я бы мог сказать, что мне искренне жаль, но это не так. Ведь нельзя испытывать то, чего нет.

Генри улыбнулся: он тоже не испытывал никакой жалости, и был несказанно рад этому.

— И всё же его смерть для нас — большая утрата, и я не могу не принимать во внимание тот факт, что для Селтфосса он был очень нужным и полезным человеком. На протяжении многих лет он являлся не просто главным прислужником университета, хранителем ключей и смотрителем, но также был важной частью зла. А всем известно, что зло без толковых прислужников обречено на провал. Будет непросто найти ему замену, ведь он лучше всех умел руководить гремлинами и следить за соблюдением порядка. Поэтому больше не хочу говорить ничего лишнего, а просто предлагаю почтить память Артура минутой молчания.

Все склонили головы, и зал погрузился в тишину. Однако всего лишь через мгновение её нарушил резкий голос возмущённого Уилла Киллигана:

— Ещё чего! Я отказываюсь чтить память предателя!

— Что вы несёте, мистер Киллиган? — удивился Гиблл, а вместе с ним все, кто находились в зале. — О каком предательстве вы говорите?

Генри же затаил дыхание. К такому развитию событий он точно не был готов.

— Я не говорю, я громко заявляю, Фичетт — предатель! Именно он на Хэллоуин выпустил то чудовище. Как он это сделал? Он читал книги по искусству гипноза и, видимо, добился в этом деле определённых успехов, раз сумел загипнотизировать доктора Монстролли, чтобы тот открыл ему дверь в лабораторию. Я уверен, он хотел убить министра, но чтобы все подумали на доктора. Он подставил его. И вспомните, смотрителя не было тогда на пиршестве, не так ли? А явился он только тогда, когда чудовище убили! Не думаю, что у него было всё спланировано заранее, но полагаю, что когда в Селтфосс прибыл Оливер Гад, он понял, что у него появился шанс убить первое лицо зла Европы, причём так, чтобы не замарать руки.

— Довольно! — выкрикнул Гиблл. — Случай с чудовищем доктора Монстролли — не более, чем случайность.

— Да, а что вы тогда скажете на то, что Фичетт хотел похитить то, что хранится у вас в сейфе?

Гиблл оказался словно громом поражённый. Первым, что он подумал, было: «Откуда тебе известно про сейф?». Декан хотел ответить этим вопросом парню, но, собравшись с мыслями, обратился ко всему залу:

— Кто ещё считает Фичетта предателем?

— Я, — поддержал брата Билл.

Вслед за Киллиганами молча поднялись Бони, Руперт, Крейг и Батлер. А вот Мэт, на удивление Генри, даже не подал виду, что заодно с ними. Да и ради чего? Фичетт мёртв, и ему этого было достаточно, а объясняться перед Гибллом ему не хотелось — вон сколько желающих это сделать, помимо него.

— Отлично. Тогда ваша компания живо отправляется за мной. И мы сейчас всё выясним у меня в кабинете.

— Тогда он тоже пусть идёт с нами. — Уилл указал взглядом на Генри, который был просто шокирован такой подставой. Неужели Киллиган выдаст его тайну Гибллу?

— Грин? — удивился Гиблл, а потом усмехнулся. — Как ни странно, но я почему-то не удивлён, что вы тоже в этом замешаны. Что ж, за мной, молодые люди.

Когда они подошли к кабинету декана, то он сказал, что сейчас они будут заходить к нему по одному. А чтобы остальные не переговаривались, то за ними он поставит следить личного гремлина. Он открыл дверь и позвал:

— Кипсли!

В коридор вышел гремлин и поклонился.

— Смотри за ними, чтобы они не разговаривали друг с другом. Тем более — чтобы не смели никуда уйти, — отдал указания Гиблл. — Так, ты первый! — сказал Гиблл Уиллу.

— Я с братом! — тут же отозвался Билл.

— Ладно, посмотрим, что вы мне скажете, — произнёс декан злодеев, затем завёл их в кабинет и захлопнул за собой дверь.

Оставшись стоять в коридоре с Бони, Рупертом и двумя прислужниками под присмотром гремлина, Генри почувствовал, что напряжение внутри него нарастает с каждой секундой. Он, как никогда раньше, оказался близок к краю пропасти: когда всё могло рухнуть в один миг; когда угроза раскрытия дышала ему в затылок… Он знал, что Киллиганы расскажут Гибллу… Знал, что остальные участники СОН поддержат их слова. И понимал, что когда придёт его черёд зайти в кабинет, у него один выход — врать и только врать. Причём он должен это делать так, чтобы Гиблл поверил ему, а не им.

Пока он размышлял над тем, как будет выкручиваться, гремлин Кипсли, словно тюремный надзиратель, расхаживал перед четвёркой. И что-то в нём было странное… Чем больше гремлин маячил перед глазами, тем меньше Генри концентрировался на собственных мыслях. На минуту парень даже полностью сфокусировал всё своё внимание на Кипсли, и тот вдруг показался ему до боли знаком.

«Уж не этот ли самый гремлин вчера передал мне записку?», — спросил себя Генри, но резко засомневался и, подумав, что просто себя накручивает, ответил: «Да чёрт разберёт этих гремлинов. Все они похожи друг на друга».

Неожиданно дверь кабинета приоткрылась и показавшийся из-за неё декан сказал Генри зайти.

— Может, сначала кто-то из них? — спросил он, подразумевая Бони, Руперта, Крейга и Батлера.

— До них тоже дело дойдёт. А сейчас мне нужны именно вы, Генри, — ответил Гиблл.

Генри собрал всё своё мужество и переступил через порог кабинета. Он встал в шаге от близнецов, но те даже не взглянули на него.

— Я провёл беседу с мистером Уиллом и Биллом Киллиганами, — начал Гиблл, закрыв за Генри дверь и пройдя к столу, — и они поведали мне весьма забавную историю… Историю о том, что смотритель Селтфосса был предателем. Как он подставил доктора Монстролли и предпринял попытку убить министра зла… И что даже до сегодняшнего дня он готовил коварный план, для осуществления которого ему необходимо было то, что хранится в моём сейфе. Но на вопрос, откуда им известно, что в моём кабинете вообще есть сейф, они ответили, что сам Артур Фичетт рассказал об этом в записке, которую через гремлина передал вчера вам, Генри. Мало того! Фичетт, как они выразились, хотел использовать вас в своих целях, а точнее — хотел, чтобы именно вы забрались в мой кабинет и похитили то, что лежит в сейфе.

По интонации Гиблла Генри догадался, что декан не воспринял слова близнецов всерьёз, а лёгкая усмешка на его лице лишь это подтвердила. Парень понял, что для него не всё потеряно, и если постараться, то он направит всё в нужное русло.

— Признаться, большей чепухи в своей жизни я ещё не слышал…

— Но, сэр, это правда! — в один голос воскликнули Киллиганы.

— Не смейте меня перебивать! — рявкнул на них Гиблл. — Сейчас я обращаюсь к мистеру Грину. Так вот, хотелось бы всё-таки узнать ответ на очень волнующий меня вопрос: откуда вам стало известно о существовании сейфа у меня в кабинете?

— Мы ведь уже сказали вам, мистер Гиблл. Фичетт рассказал о нём в записке, которую передал Грину! — горячо произнёс Уилл.

— Это я уже слышал от вас. Теперь же мне интересно, что ответит мне, мистер Грин!

Реджинальд Гиблл глядел Генри прямо в глаза, и как бы парню неприятен был этот пронзительный взгляд, он понимал, что не смеет отвернуться, ведь если он это сделает, то Гиблл распознает его дальнейшую ложь. Поэтому Генри настроился и уверенно произнёс:

— Я не виноват, что Киллиганы восприняли всё всерьёз.

— Поясните, — не понял Гиблл.

— Всё, что они тут вам рассказали — ложь. Причём ложь, которую я сам им и впарил.

Услышав такое, близнецы даже повернули головы направо, чтобы наблюдать, как Генри нагло обманывает Гиблла.

— Вы же знаете, что один из предметов, который нам предстоит сдавать — это искусство притворства и обмана. И всё, чего я хотел, это попрактиковаться на ком-то, чтобы потом как можно лучше сдать экзамен. Киллиганы, как видно, слишком серьёзно отнеслись к моему вымыслу.

— Это не вымысел! — взъерепенился Уилл. — Ты не мог так искусно притворяться! У тебя-то и успехи в этом искусстве были не очень впечатляющие…

— Потому я и решил попрактиковаться. И выбрал для этой цели ваше глупое Сообщество Отпетых Негодяев!

— Хочешь сказать, что всё, что ты рассказал Маккинли, а он нам — выдумка? То, как ты потерял свой драгоценный дневничок на Хэллоуин в Общем зале, а потом его нашёл Фичетт и стал им тебя шантажировать. То, как ты пытался выкрасть его обратно и намеренно попался прихвостням смотрителя в запретное время, чтобы проникнуть в Норы гремлинов. Всё это выдумка? Не верю!

— Я просто взял за основу произошедшие события и добавил к ним отсебятины. Вспомни, что нам преподавали на занятиях: «Реальные события — лучший фундамент для лжи». На Хэллоуин я не терял дневник, тем более не пытался выкрасть у смотрителя. Фичетт не подставлял доктора Монстролли, всем известно, что всё, что произошло на Хэллоуин, — случайность. Как и случайность, что я попался прихвостням в запретное время, я не собирался таким образом попадать в Норы Гремлинов.

— Да? Но вчера ты был слишком взволнован, когда просил наше Сообщество тебе помочь. Слишком переживал, что тебе придётся взломать сейф. Ты не мог так мастерски притворяться! Не мог!

— Тихо! — грозно приказал Гиблл, и Уилл замолк. — Знаете, что я думаю по этому поводу, Киллиган? Что это полная чушь! И, как видно, мистеру Грину удалось вас в ней убедить!

На лице Генри даже мускул не дрогнул, хотя в душе он довольно улыбался: Гиблл не верил словам братьев, но праздновать победу было всё ещё рано.

— Поясню почему. Допустим, что Артур Фичетт, как вы говорите, предатель. Допустим, он смог каким-то образом проникнуть в лабораторию Монстролли, оглушил его и выпустил ту тварь. Я так же допускаю, что он что-то готовил, хотя вы так и не сказали, в чём заключается коварный план смотрителя…

— У него был план!

— И какой же?

— Я… я не знаю, — замямлил Уилл. — Но… Я лишь могу предполагать… Возможно, Артур Фичетт при поддержке гремлинов планировал захватить Селтфосс. Но не спешил с этим лишь потому, что хотел сперва заполучить то, что находится в сейфе.

Гиблл рассмеялся.

— Ага, а сейф, как вы говорили ранее, он поручил вскрыть Генри.

— Так было сказано в записке, которую Грин нам вчера показал. А если бы он этого не сделал, то смотритель грозился всем раскрыть тайну его дневника.

— Вот как! И что же это за тайна такая? — поинтересовался Гиблл.

Уилл посмотрел на Генри, и зловеще улыбнулся ему, но тот даже не подал виду, что испугался.

— В своём дневнике он писал, что не желает служить злу, а хочет творить добро и помогать людям.

Реджинальд Гиблл вновь рассмеялся, но потом его лицо приняло серьёзный вид, и он грубо заговорил:

— Вы отдаёте себе отчёт в том, что это довольно серьёзное заявление? Селтфосс — самый престижный университет зла в Европе. Тут учатся только потомственные злодеи и прислужники. И я прекрасно знаю его отца — Маркуса Грина, я когда-то учился с ним, а позже мы вместе провернули несколько тёмных делишек. И если бы он слышал сейчас ваши слова, то принял бы это за оскорбление всего рода Гринов. Он всегда много рассказывал о своих предках и чрезмерно гордился их достижениями. И за обвинение в добродетели кого-либо из них — тем более его сына! — он бы порвал вас на части. А вы что скажите, Генри?

— Их слова возмутительны! — горячо воскликнул парень. — Я такой же злодей, как и мой отец. События на Хэллоуин и пятницу тринадцатого — не более, чем случайность. А Киллиганы собрали своё Сообщество Отпетых Негодяев и теперь придумывают невесть что, дабы придать своей маленькой «организации» какой-то весомый авторитет в злодейских кругах, чтобы в будущем получать финансирование от Министерства зла.

— Но вы должны нам поверить! — выкрикнул Билл.

— Увы, но пока слова Генри звучат убедительней. И сейчас я вам покажу, почему так считаю.

Декан подошёл к дальней стене и снял с неё огромную картину. И взору Улла, Билла и Генри предстала блестящая стальная дверца сейфа.

— Взгляните на него, это сейф восьмого класса защищённости с биометрическим замком, — неторопливо произнёс Гиблл, словно хвастался. — И если Фичетт так сильно хотел его вскрыть, то не кажется ли странным то, что он решил прибегнуть к помощи первокурсника? Вскрыть такой сейф — даже для профессионального медвежатника задача не из простых, чего уж говорить о Генри. И всё-таки…

Гиблл сделал задумчивое лицо и сложил руки за спиной, что очень Генри насторожило: что значит «всё-таки»? Неужели у декана остались сомнения?

— И всё-таки вернёмся к самому началу, — продолжил Гиблл после небольшой паузы. — Я так и не получил ответа на чрезмерно интересующий меня вопрос: откуда вам стало известно о сейфе в моём кабинете?

— Ха! Посмотрим, как ты выкрутишься, Грин! — язвительно кинул Билл. — Признай, что об этом ты узнал из записки Фичетта.

Генри понимал, что сейчас он близок к провалу своей лжи как никогда раньше. Билл был прав, ему ничего не оставалось, кроме как признаться. Но Генри решил, что если начал врать, то надо врать до конца, а вот поверит ли Гиблл — это уже другой вопрос.

— Я не знал, что здесь есть сейф ровно до того момента, пока вы сами его не показали, — ответил парень. — Я лишь предполагал, что он у вас может быть.

— Не понимаю, как ваше предположение могло совпасть с реальностью? — задался вопросом Гиблл. — Звучит…

— …не очень убедительно, — закончил за декана Генри. — Согласен. Но позвольте я объясню. Сейчас я скажу вам не самую приятную вещь, но вы — вполне типичный злодей, мистер Гиблл.

— Хотите сказать, что я зауряден? — Декан возмущённо сложил руки на груди.

— Это касается не только вас, но и доктора Монстролли. Ваша типичность проявляет себя как в манере поведения, так и в одежде, которую вы носите.

— И что же не так с моей одеждой? — удивился Гиблл, осматривая себя.

— Она старомодна. Ваш образ устарел ещё, этак, лет тридцать назад. Никто из злодеев больше не рядится в белый лабораторный халат, чёрные туфли, брюки и кофту.

— Это зовётся классикой среди злодейской моды! И я так и не понял, как сейф и моя, как вы выразились, типичность связаны друг с другом?

— Самым непосредственным образом. На занятиях по истории зла мы проходили тему «Признаки, свойственные типичным злодеям» и профессор Гриндилоу рассказывала, что к таким признакам относятся: наличие у злодея в логове тайников, замаскированных тайных проходов или взломостойкого сейфа. Эти знания я применил в истории, которую выдумал для Киллиганов, но я никак не мог предположить, что угадаю насчёт вас, сэр.

Реджинальд Гиблл впервые в жизни почувствовал себя ущербным. Неужели такому гению, как он, всё-таки присуща заурядность? Неужели он так похож на других злодеев? От этих мыслей у него пошла кругом голова и он присел на стул.

— Я зауряден, — почти шёпотом произнёс декан, глядя на столешницу. — Он прав… Генри прав, чёрт возьми!

— Сэр, вы не можете поверить Грину! — громко заявил Уилл, сделав шаг вперёд.

— Оставьте меня в покое, — сказал опечаленным голосом Гиблл.

— Но, сэр, он не мог всё это выдумать! Фичетт — предатель!

— У вас имеются доказательства?

— Нет, но…

— В таком случае покиньте мой кабинет.

— Но они будут. Мы с братом предлагаем устроить обыск в кабинете смотрителя. Я уверен, там наверняка найдётся что-то доказывающее его причастность к хэллоуинскому инциденту…

Но Гиблл его не слушал. Он полностью погрузился в себя и отдался нахлынувшей на него депрессии.

Вернулся в реальность он лишь спустя минуту, и то только потому, что Уилл коснулся его плеча, пытаясь понять — уж не паралич ли завладел деканом.

— Вы всё ещё здесь? — спросил Гиблл, глядя на троицу. А после разразился дикими криками: — Я же сказал, оставить меня в покое! Проваливайте! Вон! Прочь отсюда! — Он снял туфлю с ноги и запустил ею в Уилла.

Поражённые такой переменой в настроении Гиблла, близнецы и Генри в миг выбежали из кабинета. Только они закрыли за собой дверь, как в неё прилетела вторая туфля.

— И остальным передайте, чтоб тоже проваливали! Никого не желаю видеть! Слышите?! Значит, я заурядный… Ну, ничего… Придёт время, и я заставлю мир содрогнуться! — Гиблл подошёл к дальней стене с сейфом, поднял картину и повесил её на место. — Я заставлю всех рыдать кровавыми слезами, и уж тогда… Тогда посмотрим, кто зауряден!