Как стать продюсером 3

Глава 5

— Вот теперь всё тихо, — прокомментировал я, когда последнего дебошира, с лицом цвета фиолетового баклажана, увела полиция. Мадам Вонг лично распахнула дверь участковым, кивая мне так, будто я только что выиграл для неё чемпионат по дзюдо среди консьержек.

Мэй нервно перебирала волосы.

— Пойдём ко мне, — предложил я, — в коридоре обсуждать магию и кулаки на пару с копами не комильфо.

Она кивнула, всё ещё дрожа. В квартире я первым делом наполнил два бокала холодным белым вином и сел напротив неё, стараясь выглядеть максимально буднично.

— Так что произошло? — начал я. — Почему у Яро вдруг кулаки вспыхнули, он же не зажигалка?

Мэй попыталась отшутиться:

— Может, спирт в крови воспламенился? Ты же видел, как они пили…

— Не смешно, — отрезал я. — Яро явно не просто пьяный. Ты знаешь, что это за фокусы?

Она замялась, отводя взгляд.

— Я… сама не понимаю, — буркнула Мэй. — Может, у него нервный срыв…

— Мэй, — я показал ей ладонь, где неожиданно обнаружился свежий ожог. Удивительно, боли не было вообще, но выглядело впечатляюще. — У тебя есть объяснения?

Мэй замерла, потом вздохнула и поднесла руку к моей. С её пальцев сорвался прохладный поток — вода, перелившаяся в голубое свечение, аккуратно охватила рану. Через секунду ожог исчез, будто его и не было.

— Ты… — начал я, но она перебила:

— Есть вещи, которые лучше не знать, Кацу. — Она смотрела мне в глаза, уже без страха. — В нашем мире есть Высшие духи. Существа, способные на многое. Но мы не афишируем это, даже друг другу. Люди не поверят. А те, кто знают, молчат, потому что понимают цену тайны. Так что… забудь.

Я усмехнулся:

— Ты серьёзно думаешь, что мне удастся забыть?

— Лучше попытайся, — прошептала Мэй и улыбнулась чуть дерзко, словно приглашая к новой тайне.

— В этом городе, похоже, забывать — роскошь, — резюмировал я, пододвигая к ней бокал с вином. — Ладно, рассказывай, как ты научилась делать так красиво…

— Ну, допустим, я слабый дух воды, — Мэй взяла бокал, сделала глоток, и на её щеках проступил лёгкий румянец. — Умею залечивать, ну и… кое-что ещё. Не супергерой, но иногда бывает полезно.

Я подался вперёд:

— А ещё кто есть? Огненные, ледяные, воздушные? Ты ведь не одна, да?

— Кацу, ты же понимаешь — имена не называю, — она усмехнулась, глаза блестели. — Мы все прячемся. Люди — народ суеверный.

— А ты не боишься показать себя?

— С тобой — нет, — Мэй поставила бокал, встала, скинула халат на пол и шагнула ко мне. Её тело стало прозрачным, мерцающим, словно соткано из чистой воды. Каждое движение — лёгкая волна, каждая улыбка — искрящийся ручеёк.

— Вот так, — Мэй провела ладонью по моей груди, оставив прохладный влажный след. — Интимная демонстрация.

Я обнял её, вода приятно холодила. Мэй прижалась ко мне, страстно поцеловала, и я почувствовал, как по венам разливается свежесть. Она ловко расстегнула мою рубашку, а затем, смеясь, утянула меня на диван.

— Главное — не утонуть, — хмыкнул я, когда мы оба рухнули на подушки.

— Только если захочешь, — прошептала Мэй, и в этот момент все слова стали лишними.

Ночь была долгой, мокрой и, черт возьми, волшебной.

Утром я проснулся с ощущением, будто меня всю ночь штормило в Тихом океане. Всё ещё пахло водой и чем-то неуловимо свежим. Мэй уже исчезла — оставила записку на столе:

«Спасибо за ночь. Не забывай — быть человеком сложнее, чем быть духом».

Я усмехнулся, собирая вещи, — вот уж кто умеет уходить красиво.

В детском доме меня встретил Саракэ, как всегда, с дежурной улыбкой и очками, которые он зачем-то поправляет каждые полторы минуты.

— О, Кацу! — тут же заулыбался он и, как опытный психолог, склонился ближе, словно собирался поведать тайну. — Ты не поверишь, но наша новая управляющая… мм, я думал пригласить её на свидание. Как думаешь, у меня есть шанс?

Я рассмеялся:

— Саракэ, у тебя шанс всегда есть, если твоя жизнь не светится ярко-красным. На свидание идут не с цветом, а с харизмой.

— Это меня сильно приободряет, — он искренне просиял. — Кстати, ты не видели Юко? Я слышал, вы… ну… расстались.

— Да, — кивнул я, — бывает и с лучшими. Ты не виноват, что привёз меня к ней, всё равно бы всё так закончилось.

Саракэ покачал головой:

— Она сильная. Прости, если я вмешался слишком сильно.

— Не беспокойся, — я хлопнул его по плечу, — иногда, чтобы вспомнить, кто ты, нужно пройти огонь и воду. Я уже был в огне, теперь попробовал воду.

Саракэ прищурился, а потом рассмеялся. Я же направился искать новую управляющую, предвкушая очередной раунд странностей этого города.

— Кацу-сан, вот и наша Асано-сан, — с заговорщическим блеском в голосе представил Саракэ, едва мы подошли к кабинету. Новая заведующая, невысокая и полноватая, встретила нас открытой улыбкой и строгим взглядом — такой, что сразу понятно: тут всё под контролем.

— Доброе утро, — я кивнул женщине, замечая, как Саракэ нервно дёргает ворот рубашки. Её взгляд скользнул по нему — и, кажется, чуть задержался.

— Рада встрече, Таката-сан, — произнесла она. — Спасибо, что приходите к детям, для них это важно.

— Всегда рад помочь, — ответил я, ловя на себе её внимательный взгляд. В этот момент Саракэ чуть покраснел и начал что-то бормотать о новых методах воспитания и культурных программах.

— Саракэ, — усмехнулся я, — не забудь, главное — искренность. Ваши идеи уже тут ценят.

— Эм… да, конечно, — пробормотал он и, кажется, стал ещё ниже ростом.

— Ну что ж, Асано-сан, не буду отвлекать вас, — я галантно отступил, — а меня уже ждёт Ай. Маленькая художница, великий критик и, если верить слухам, — тот самый двигатель прогресса.

— Она в игровой комнате, — сразу ответила Асано-сан, — кстати, её новые рисунки… стоит увидеть.

Я улыбнулся — вот уж точно, в этом городе каждый день преподносит сюрпризы. Ловко попрощавшись с заведующей и подмигнув Саракэ, я поспешил к Ай, предвкушая встречу с тем, кто умеет видеть больше, чем взрослые.

— Кацу-сан! — раздалось из-за угла, и прежде чем я успел среагировать, на меня налетела Ай, обхватив за шею с такой энергией, будто я был не демоном, а плюшевым медведем из её коллекции.

— Ого, ты сегодня в ударе, — рассмеялся я, поднимая её, чтобы не свалиться с ног. — Смотри, не сломай старого продюсера!

Ай фыркнула, но не отпустила:

— Ты не старый. Ты… как будто сияешь. И пахнешь… водой и чем-то хорошим.

— Это секрет фирмы, — подмигнул я. — Может, когда-нибудь расскажу в мемуарах.

Ай наконец отпустила и, сделав два круговых пируэта, загорелась:

— Будем работать? Я придумала новую сцену! Там есть ты, Йоко, и… большой-пребольшой пирог, который взрывается от смеха.

— Во! Вот это уровень! — похвалил я. — Настоящий сценарист ценит каждую минуту. Предлагаю: идём в игровую и сразу за дело, пока вдохновение не сбежало к соседям.

— Я уже всё нарисовала! — Ай вытянула лист, испещрённый цветными каракулями, где я, судя по подписи, был в короне и с гигантским пирогом в руках.

— Корона мне идёт, согласен, — ухмыльнулся я, — А пирог… это намёк, что пора перейти от сценариев к гастрономии?

Ай серьёзно кивнула:

— Если сценарист не умеет печь пироги — он не сценарист. А ещё ты должен уметь смеяться, даже если все вокруг грустят.

— Это я могу, — пообещал я. — Если ты рядом, грустить невозможно.

— Тогда за работу! — скомандовала Ай, и я послушно последовал за ней, зная, что настоящие чудеса города начинаются с таких вот минут.

— Вот тут у нас штаб-квартира, — сообщила Ай, когда мы устроились в уголке библиотеки. Вокруг сновали дети: кто-то строил башню из книг, кто-то пытался заполучить фломастеры, а один особенно находчивый — объявил себя «главным по пирогам».

— Ай, не сердись, — шепнул я, когда она грозно посмотрела на любителя пирогов, — пусть все помогают. Настоящий сценарий — это когда каждый герой на месте. Но главная ты, спору нет.

— Тогда я — режиссёр и сценарист! — заявила она, гордо расправляя плечи.

— А я, выходит, твой ассистент, — ухмыльнулся я, — но учти, ассистенты иногда делают революцию.

— Ну-ну, — фыркнула Ай, — революцию будут делать только если пирог получится смешным!

— Значит, ставим задачу: сделать пирог таким, чтобы даже Йоко рассмеялась. А она, знаешь, не из лёгких.

— Я всё продумала, — Ай разложила листы с рисунками: на одном Йоко в облаке смеха, на другом — Чоу с оранжевым пламенем, а я — в короне, как положено. — Дети могут быть актёрами. А ты будешь… главным пирогом!

— Вот это перспектива, — вздохнул я. — И всё же, если кто-то будет спорить — пусть спорят. Главное, чтобы сценарий был живым.

— Он будет! — уверенно сказала Ай, а дети вокруг подхватили: — Пирог! Пирог! Пирог!

Я усмехнулся, чувствуя, что даже самый могущественный дьявол иногда превращается в ингредиент для хорошей шутки. Но в этом городе — иначе и быть не может.

— Ай, почему ты нарисовала меня с рогами и хвостом? — спросил я, когда она выложила очередной лист с изображением меня в короне и с явно демоническими признаками.

Девочка пожала плечами, как будто это самый обычный вопрос:

— Потому что ты такой и есть. Только рога у тебя не настоящие, а смешные — они, знаешь, светятся, когда ты смеёшься или злишься. Я всегда вижу у людей второе лицо. Вот у Саракэ — он вообще, как медведь, просто прячется хорошо. А в тебе… есть что-то большое и доброе. Немного страшное, но не опасное.

— А в Кохаги, бывшей директрисе, ты видела… — я замялся.

— У неё была длинная шея. Мне никто не верил, но я всегда знала, что она — монстр. Она была злая. Ты — не такой.

— Значит, ты чувствуешь, кто хороший, а кто не очень? — уточнил я.

Ай кивнула:

— Иногда да. Бывает сложно, если человек прячется. Но у духов — всё видно. Они светятся, как лампочки, только разными цветами. А у тебя — тёмно-красный, но не злой, а какой-то… смешной. И добрый.

Я усмехнулся, хотя внутри что-то кольнуло — вот уж кто умеет видеть насквозь.

— Ай, а кто кроме меня… ну, необычный? — осторожно спросил я.

Девочка задумалась:

— Саракэ — медведь, а Асано-сан — сильная, но добрая. Йоко и Чоу — они блестят, как костёр ночью. А Юко… она как лиса, но сейчас её нет.

— И все они… — начал я, но Ай перебила:

— Они хорошие. Просто прячутся. Потому что люди боятся тех, кто не похож на них.

Я кивнул, размышляя. Вот уж кто умеет объяснить суть мира за пару минут. Взрослые придумывают легенды, а дети просто видят.

— Спасибо, Ай, — тихо сказал я, — ты — мой лучший советник.

— А ты — самый смешной дьявол, — улыбнулась она. — Пойдём, пирог ждёт.

Я последовал за ней, зная, что ответы иногда приходят не от мудрецов, а от тех, кто умеет смеяться и видеть искренне.