Кадровик 2.0

Глава 20 Какие новости в нашем королевстве?

Захожу в резную дверь ювелирки. Йося так и работает. Складывается ощущение, что он не спит и не ест.

— Хозяева! — Звоню в колокольчик на стойке.

Ученик ювелира не дёргается, да и вообще никак не реагирует. Видимо, затычки в ушах у него хорошие.

— Иду я, иду, — доносится из подсобки ворчливый голос.

К нам выходит все тот же колоритный гномский дедок. На нем кожаный фартук и высокие сапоги. На голове повязка. Очевидно, мы оторвали гнома от дела.

— А-а-а, — тянет ювелир. — Это вы, молодой фартовый человек! Чем на этот раз порадуете старого Фаруха? У вас ещё кто-то умер и оставил вам небольшое наследство? Таки приносите, я оценю! Лучше оценку вам никто в городе не сделает, а старого Фаруха все знают. Такие тётушки с такими кристаллами — это золотые тётушки. Их бы нежно беречь, жаль что всё хорошее когда-нибудь заканчивается.

Гном вытирает руки о фартук и внимательно смотрит на нас.

— Нет, в этот раз не наследство, — смеюсь. — Не так давно в одной поездке мы нашли несколько камней. Я про них пару дней назад говорил. С синими вкраплениями. Мне показалось, что это тоже кристаллы, поэтому забрал. Глянете?

— Старый Фарух знает всё о камнях, — с охотой отзывается гном. — Конечно, гляну. Я таки всегда люблю задачки посложнее.

Кидаю взгляд на фея. Тот быстро достает из напузной сумки серый булыжник с синими вкраплениями кристаллов и передает мне.

— Вот! — Отдаю булыжник в руки Фаруху.

Гном ведёт себя очень странно. Скептическое выражение лица пропадает сразу же, как только он дотрагивается до камня. Фарух подносит его к самым глазам, таинственно и глубоко вздыхает.

Камень отправляется на стойку, а гном лезет за инструментами.

— Что там? Что там? — еле слышно спрашивает фей.

— Подожди, — останавливаю его, и сам с интересом наблюдаю процесс.

Гном вкладывает в одну из глазниц сложный оптический прибор. Штуковина тут же начинает шевелиться. Видимо, в ней магии не меньше, чем оптики. Фарух снова берет булыжник в руки. Проходит не больше двух секунд. Гном достает из нагрудного кармана палочку и несколько раз с силой царапает кристаллы.

Фей с ужасом наблюдает эту сцену. Кладу руку ему на плечо, чтобы тот не отвлекал мастера. Наверняка гном прекрасно знает, что делает.

Фарух преувеличенно медленно кладёт булыжник на стойку. Ещё раз глубоко вздыхает со словами:

— Так и знал.

Не дождавшись моей реакции, он снова обращается ко мне.

— Таки старый Фарух посмотрел, — грустно говорит гном. — Это точно не наследство тётушки? А то я гном в самом расцвете сил, у меня своя лавка и, вон, даже есть ученик. — Кивает на Йосю. — Может, познакомите?

— Ничего не понимаю, — отвечаю. — Нет, к сожалению или к счастью, это не наследство тётушки. Вполне точно могу сказать, что нашел камень, когда ездил по делам Академии.

Гном прищуривает глаза и всматривается в меня так, будто старается прочитать мои мысли.

— А что за место, расскажете? — осторожно спрашивает. — Очень уж хочется прикупить там дачу. Или две.

— И здесь тоже все сложно. — Удивленно смотрю на гнома. — Я не очень контролировал дорогу. Боюсь, показать точное место не смогу.

— Жаль, жаль, — с лёгким недоверием говорит гном. — Вы хотите мне отдать его на обработку?

— Да, — тяну я. — А в чем, собственно, проблема?

— Нет, проблема не в вас, — опять расстраивается гном. — Я таки переживаю, что вновь отпущу красивое в мир, а сам больше никогда этого не увижу. Я смотрю на камень и представляю, как могут измениться в природе вот эти маленькие синие искры. А когда закончится обработка камня, они застынут и больше не изменятся. Но не обращайте внимания на старого Фаруха, это просто грусть.

Гном снова берет булыжник в руки и отпускает ностальгию.

— Я посмотрел, и я возьмусь за работу, — уверенно сообщает гном. — Вы же не знаете, что это такое, правда?

— Вообще ни единого предположения, — честно отвечаю.

— Скорее всего у меня получится обработать эти камни, — начинает издалека Фарух. — У меня к вам маленькая просьба.

Гном выдерживает паузу и наблюдает за моей реакцией. Видимо, проверяет, насколько искренне я с ним общаюсь.

— Давайте я сначала обработаю камень, а потом вам расскажу, что он из себя представляет. За работу возьму пятую часть минерала, — переходит к торгам Фарух.

— Так чего же вы с половины не начинаете как с накопителями? — припоминаю нашу недавнюю встречу.

— Я таки знаю, сколько стоит моя работа, молодой человек, — заверяет гном. — Здесь она стоит пятую часть, и это даже чуть больше, чем-то, на что порядочный гном может рассчитывать. А старый Фарух не просто порядочный, он к тому же идеально делает свою работу! Но пятая часть заставит меня выложиться на полную, чтобы сделать ваши камни!

Речь гнома удивляет не только меня, но и Феофана. Даже ученик Йося отвлекается от станка и вытаскивает вату из одного уха. После сердитого взгляда Фаруха сразу же возвращает вату на место и продолжает работать. Видимо, подобное поведение гнома — большая редкость.

— Я правильно понимаю, что речь идет о чем-то очень дорогом? — задаю вопрос.

— Таки да, — активно кивает гном. — Я уже говорил: вы очень фартовый молодой человек. Я это заметил ещё в первую нашу встречу. Как жаль, что у меня нет внучки, подходящей для вас. Такую удачу лучше оставлять в семье. Но если вы подождете десять годков…

Смеюсь и ловлю на себе серьезный взгляд гнома. Ему точно не до шуток.

— Хорошо, — с легким удивлением говорю гному и одновременно стараюсь увести тему подальше от его внучки. — Когда приходить за камнями?

— Это сложный заказ… — размышляет Фарух. — Разрезать, осмотреть, отшлифовать, снова проверить, постараться оставить на месте все действующие связки. Думаю, дня через два, может быть, через три. Знаете, лучше через три. Не стану скрывать, — шепотом продолжает гном. — Это хороший минерал, всегда хотел поработать с таким сложным интересным заказом.

— Ладно, — соглашаюсь. — Думаю, мы договорились. Пятая часть, так пятая часть.

Мне кажется, это вполне нормальная цена. К тому же, гному теперь выгодно обрабатывать камень по максимуму, раз он такой дорогой. Для него в том числе.

Фей активно дергает меня за штанину.

— Не сейчас, — прошу Фео.

Оставляем булыжник гному, пожимаем руки, прощаемся и уходим в сторону центральной площади.

— Ой, продешевил ты, Витя, — снова возмущается фей. — Ты что не видел, как он на камень смотрел? Гномы так смотрят только на истинные драгоценности и на правнуков.

— Фео, нормально всё, не всегда нужно торговаться, — успокаиваю фея.

— Всегда! С гномами всегда! — не успокаивается Феофан. — Пятая часть сокровища, ты себе представляешь, сколько это? А если оно стоит целое состояние?

— Зато мы будем уверены, что гном не заберет его себе и не подменит, да и у нас еще два таких осталось, ты не забыл? — привожу аргумент.

— Плохо же ты знаешь гномов, Витя! Плохо! — вздыхает фей.

Очень быстро доходим до знакомого серого здания.

На входе нас уже ждут. Как ни странно, ни документы, ни жетон не проверяют. Либо нас уже запомнили, либо лейтенант только что проходил мимо и предупредил. Описать нас несложно, из толпы выделяемся.

Поднимаемся с феем на второй этаж, стучимся в резную дверь.

— Проходи, Витя, проходи, — откликается Беннинг.

Заглядываю в кабинет. Граф сидит за столом, перед ним стопки бумаг. На полу по всему кабинету беспорядочно расставлены еще десятки ящиков. По всей видимости — изъятые документы. Граф выглядит так, будто сидит здесь как минимум вторые сутки. Порядком уставший и нервный. Под глазами большие синие круги.

Беннинг сминает лист бумаги и бросает на пол. Около его кресла уже лежат скомканные бумажные шарики.

— Проходи, Вить, помощь нужна. Сам видишь, — говорит граф и кивает на стол с бумагами.

— Вижу, — отвечаю и присаживаюсь напротив.

Феофан выбирает стопку бумаг повыше и поближе к стене. С трудом карабкается на неё.

— У нас несколько фигурантов, — ставит меня в известность Беннинг. — Да, всё по тому же делу. Взяли мы не всех: некоторые исчезли. Как сквозь землю провалились.

Граф отодвигает листы и находит на столе стакан воды. Делает несколько жадных глотков.

— У нас есть изъятые документы и задача. Нужно попытаться выяснить, куда исчезли некоторые фигуранты. Это раз, — перечисляет Беннинг. — Большую часть нарушителей мы взяли. Там сейчас и невиновных хватает. С ними мы разберемся позже. Но выяснить правду нужно скорее, они сейчас сидят в тюрьме, сам понимаешь, место неприятное. Это два. Технически, почти все причастные взяты под стражу. Нужно выяснить, куда уходили деньги. Это три. Как думаешь, это возможно?

— Конечно, возможно, — говорю. — Любые денежные средства, даже наличные, оставляют следы. Просто наличные оставляют косвенные следы, и доказательства мы получаем через свидетелей. Это несложно, если есть возможность быстро проанализировать большие объемы информации.

Граф мрачнеет прямо на глазах, трет рукой лоб и тяжело дышит.

— С этим у нас тоже проблема, — поджимает губы Беннинг. — Людей не хватает.

— Ничего, — стараюсь успокоить. — Сейчас сами посмотрим, давайте, что там у вас есть.

Граф передает мне часть бумаг. Они отсортированы в отдельную стопку.

— В общем-то, я в хватаюсь за соломинку, — говорит Беннинг. — Документов слишком много. Понятное дело, что виновных мы нашли и даже арестовали, но проблема в том, что они не основные фигуранты.

— Почему так решили? — уточняю.

— У них нет трат, которые соответствуют стоимости изъятых материалов. Мы почти полностью уверены, что эти люди — всего лишь прослойка, — почти механически объясняет граф. — При этом все они указывают на разных людей, в том числе и на меня. Упоминают меня как фигуранта, которому передавали деньги и ценности. Себя я могу вычесть из этого уравнения, но все равно ничего не сходится. Мне приходится подозревать всех остальных, в том числе тех, с кем работаем бок о бок уже много лет. Неправильно это, Витя. Неправильно.

Беннинг бегло изучает ещё один документ и безжалостно комкает его. Бумажный ком отправляется на пол, к остальным таким же.

— К сожалению маги отказались нам помогать в допросах, — с болью в голосе говорит граф. — Поэтому отработать можем только обычными способами. А никто и не упирается. Виновные говорят сразу и много, сдают своих подельников на раз-два. Но и это странно, получается полная ерунда. Указывают на абсолютно разных людей. То есть, либо они сами не знают, кто этим всем руководит, либо их попросили. Точнее, заставили.

Беннинг глубоко вздыхает и опирается головой на руки. Видно, что сон ему просто необходим.

— Есть еще третий вариант, — предполагаю.

— Какой? — удивляется Беннинг.

— Не знаю, насколько это возможно, но могут ли маги затуманить разум? — размышляю. — Да так, чтобы сотрудники не сомневались, что работают именно с теми людьми, про которых говорят? Конечно же, они верят в происходящее, для них картинка абсолютно совпадает. Да и вопрос вполне возможно, не в деньгах — это попутное. А главная цель — наполнение ударного отряда.

Выдаю довольно простое соображение. Складываю показания Саватеева про работников с потерей памяти и военные кристаллы. Ментальное вмешательство для великой цели — неплохое оправдание.

— Вы же сами говорили, что если взять данные за год, здесь на пол-армии хватит, — напоминаю.

— Утрировал, — довольно резко отвечает граф. — На пол-армии, но разве что на один удар.

— Возможно, эти люди как раз рассчитывают только на один удар, — осторожно предполагаю. — Как варианты — дворцовый переворот или удар по основным точкам, где сконцентрирована армия, чтобы не успели опомниться.

— Это возможно, Вить. Все возможно. — Граф запускает руки в свою седую шевелюру. — Будем искать. Нам нужен хоть какой-нибудь намек.

— С намеками разберемся, — приободряю графа. — Так, что у нас здесь за документы?

— Ну, смотри, — пускается в объяснения Беннинг. — Каждая пачка изъята либо в мастерской, либо у арестованных. Мои люди уже подсуетились и сделали перепись документов. На каждой стопке лежит тоненькая папка. Это опись каждой пачки документов с краткой выжимкой. Перечислены все подписи, ответственные лица и даты. Людей у меня не так много, но сколько есть. Помогают, чем могут. Ночуют тут вместе со мной. Я потому тебя и вызвал, что ты буквально каким-то образом видишь всё то, чего не видят мои проверяющие. А ведь они годами в этом варятся!

— Варятся-то они варятся, только сквозной бухгалтерии у них нет, — хмыкаю и одновременно пролистываю документы.

— Сквозная бухгалтерия? — удивляется граф.

— Я потом вам расскажу, как это работает, обещаю.

Сам-то я понимаю, что все данные, которые получаю, автоматически анализирую и на автомате вставляю в эту систему. Да и мозг работает совсем по-другому. Быстрее, чем работал у меня в прошлом. Но это, скорее, заслуга молодого Вити. Он сильно раскачал свои навыки. Запоминать и сопоставлять в его теле намного проще. Прошлая жизнь мне в наследство оставила очень прокаченную машину по аналитике.

Феофан громко шуршит бумагами. Мы с графом оба смотрим в его сторону. Фей переворачивается во сне, сминая верхние листы.

— Разбудить его? — уточняю.

— Пусть хоть он поспит, — машет рукой Беннинг. — Сверху все равно ничего важного.

— Ну, хорошо, — говорю графу. — Давайте посмотрим, вдруг я действительно увижу недостающие кусочки.

— Но своей сквозной, как ты там говоришь, бухгалтерии моих ребят обучишь. Хорошо? — Беннинг скорее приказывает, чем спрашивает.

— За отдельную плату, безусловно, — соглашаюсь.

Фей будто чувствует разговор о деньгах и что-то бурчит сквозь сон.

Беннинг с головой уходит в бумаги, а я раскладываю листы на столе для наглядности.

— Прошу прощения, — обращаюсь к графу. — Могу я попросить большую доску и нитки, — еще раз оглядываю огромные стопки бумаги.

Места на столе мне катастрофически не хватает.

— Конечно, — отвечает граф. — Что ты такое придумал?

— Так быстрее разберемся. Фигурантов у нас больше семи. Боюсь, всех не охвачу. Нужна поддержка.

— Сейчас распоряжусь. — Беннинг звонит в колокольчик.

В дверях почти сразу появляется давешний светловолосый секретарь.

— Доску для объявлений сможешь найти? — командным тоном спрашивает граф.

— Сейчас сделаем, Ваша Светлость. — Парень исчезает в коридоре.

— Полезный юнец, — кивает на дверь Беннинг. — Большую часть текучки с меня снимает.

Парнишка через пару минут заносит доску и достает из кармана цветные веревочки.

Граф выжидающе смотрит на меня, чтобы отпустить паренька.

— Подойдет! — оцениваю и принимаюсь нанизывать бумаги.

Документы меня неожиданно увлекают. Несколько часов раскладываю возможных фигурантов и соотношу потоки денежных средств. Постепенно большая часть фамилий отваливается с доски. К ним элементарно не ведут ни потоки, ни пересечения.

Три часа, проведенные с бумагами дают мне значительно больше информации о жизни в королевстве, чем простые сноски, которые я читал в библиотеке. Постепенно понимаю общую ситуацию. С каждым новым потоком денег и лишним фигурантом ситуация меня беспокоит все больше.

— Граф, — уточняю. — Вы понимаете, что, исходя из тех данных, которые я сейчас вижу, вы стоите на пороге гражданской войны?

— Разверни мысль, Витя, — тут же отвлекается от бумаг граф.

— Судя по бумагам, за последние несколько лет, изменились центры силы. Маги получают очень много точек давления на королевскую власть с помощью подставных людей, — стараюсь подбирать слова. — Некоторые формально вообще не маги. В сухом остатке у нас получается три фигуры.

— Перечисляй, — граф хмурится.

— Судя по тому, что мы сейчас с вами нарисовали в плане движения денежных средств, первая фигура — королевство, — принимаюсь перечислять. — Оно обслуживает большую часть людей и практически полностью прекратило экспансию во внешние земли из-за того, что не хватает, собственно, тех же самых денег. Это люди без магических способностей, плюс артефакторы. Именно они работают на людей без магических способностей.

— Допустим, — говорит граф с явной заинтересованностью. — Продолжай.

— На другом углу этого многоугольника стоят маги с очень жесткой организацией. На них Академия и Круг Магов накладывают определенные ограничения и обязательства. Именно поэтому магов, которые сотрудничают с Королевством, можно пересчитать по пальцам. Причем раньше всё было по-другому, судя по истории.

Беннинг берет чистый лист бумаги и делает для себя пометки.

— Третьим фигурантом является Министерство Финансов, — продолжаю. — Причем, такое ощущение, что они сами как государство в государстве. Но здесь возможен недостаток информации. Этот ручеек практически никто не контролирует. Именно в него вливалась большая часть денег из мастерских.

— И ты все это увидел из тех данных, которые мы собрали? — удивляется Беннинг.

— Да, информации много, тем более, вы её очень грамотно разобрали, — говорю. — Для меня эти взаимоотношения очевидны. — Показываю их цветными ниточками для наглядности.

— Вить. — Дергает меня фей. Он только проснулся. — Слушай, кушать хочется. Может быть, пусть распорядятся насчет обеда. Или пойдем в таверну сходим.

Отвлекаюсь и чувствую, что нехило так проголодался.

— Ваша Светлость, может, стоит прерваться? Перекусим и дальше продолжим, — предлагаю.

Сейчас совет фея как никогда кстати.

— Да, конечно, Витя. Через часик вернешься? — Беннинг задумчиво смотрит на доску.

Видно, что прерываться ни на сон, ни на обед он не собирается.

— Да, конечно, через час вернусь.

Выходим из серого здания. Проходим по площади. До знакомой таверны минут десять пешком, да и погода отличная. Не помешает прогуляться и проветрить голову.

Нас нагоняет тучная тетка.

— Пирожки, пирожки купи, милок, вкусные пирожки, — щебечет она тонким неожиданно голосом.

— Вить, давай купим? Вкусные пирожки, нюх меня никогда не обманывает, — выпрашивает фей.

— Да тут идти осталось… — смотрю на фея. — Ладно, бери себе.

— А ты? — беспокоится Феофан.

— Ну, и мне давай. За компанию, — сдаюсь под аппетитным натиском запаха пирожков.

— С чем пирожки-то? — спрашиваю тётку.

— С повидлом, с ягодами заморскими, — с хитренькой улыбкой перечисляет та.

Довольный фей покупает по два пирожка каждого вида. Все они необычной треугольной формы. Не видел здесь таких раньше.

— Аппетит не испорть! — усмехаюсь. — Нам еще в таверне обедать, не влезет же.

— Нормально! — Фею очевидно все равно. — Я тебе докажу, что влезет.

Пробую выпечку — действительно очень неплохая. Вообще, здесь очень мало мест, где мы невкусно ели. Съедаю половину пирожка. Фей закидывает в рот сразу оба.

Останавливаюсь. Ощущения непривычные.

Смотрю на пирожок и заодно вижу, как Феофан укладывается спать прямо на мостовой. Хочу его остановить, но не успеваю. Это последнее, что я успеваю увидеть. Глубокий сон накрывает меня теплой волной.