Измерение 23 - долгий путь

Долгая дорога 2

В нескольких десятках километров в тылу котов на небе можно было увидеть маленький дирижабль. Он не мог похвастаться тем же, чем и его большой брат, который отважно сражался в воздухе около крепости, но он был создан не для этого.

Вдалеке виднелись башни Али-Калинады.

Спереди, на открытой части палубе стояло полукругом несколько шезлонгов, но занят был лишь один. Полковник Кастлер лежал в летних шортах, солнцезащитных пенсне и рубашке, но при этом в погонах. Снимать их при подчинённых он не любил, ведь чувствовал, какую они давали ему власть. Шорты ему не шли, однако сказать это напрямую, никто не хотел.

В такие моменты он чувствовал себя маленьким императором и видел не песок, а свое огромное войско, которое отлично подходило ему как великому императору, а он взирал на него с высоты птичьего полета. Они были в красных… Нет, тогда они не подходили бы к его одеянию, в пурпурных плащах. Да, в пурпурных, замечательный цвет. А он стоял, с короной покрытой драгоценными камнями, да… А по середине рубин, нет алмаз, размером с его кулак. Они славили его, а он не обращал внимание на такую повседневность. Какой же он все таки великий полководец и император, он всех разбил и все его боятся.

Он доблестно задушил целую армию енотов ядовитым газом, он оглушил армию воронов шумовым оружием и разрушил столицу лисов авиабомба. И конечно все это он сделал лично и без проблем. Все кошки его…

Да, все так и будет.

Полковник потянулся к маленькому столику, взял бокал и отпил оттуда коктейль, когда дверь сзади распахнулся и оттуда вышел Бахарев в полной форме. Он сразу ощутил жару на улице и почувствовал как начали появляться мокрые пятная на рубашке.

— Господин полковник? — позвал он.

Кастлер перевалил ногу на ногу, затем чуть стянул солнцезащитные пенсне с носа. Время поработать…

— А, Валера. — ответил он, даже не смотря на него.

— У нас возникли проблемы. — сухо ответил Бахарев.

— Да какие проблемы? Я же придумывал план. Ну выпал Хирц, мы же уже переправили его куда надо и не мои проблемы, что он куда-то сунулся. — оправдался он скорее перед собой, нежели чем перед Бахаревым.

— Я не про это. — ответил Валера Александрович. — Вас просят подойти, новости из главной машины.

— А что там не так? — спросил он, уже свисая ноги с шезлонга. Он ожидал многого, но новости, судя по всему плохие, из центральной машины были такой же неожиданностью как снег в июне.

Шульце сидел со связанными лапами, а во рту у него был носовой платок одного из офицеров. Он уже очнулся от кошмаров Ника, в отличие от самого Хайда. Возможно если бы они смотрели друг на друга дольше, то сейчас бы Шульце потребовалась смирительная рубашка. Как бы там не было, своим положением он был недоволен.

Сначала, когда он очнулся, мальчишка Хайд угрожая ему свести его с ума и велел снять Шульций, на что он неохотно согласился. Второй же Хайд плакал все время. Шульце тогда посетила страшная мысль, что он тоже тогда плакал, но глаза были сухие и он почувствовал лёгкое облегчение. Возможно старший Хайд не смог активировать потенциал во второй раз, но проверять он это не захотел. Все таки рассудок дороже. После того как из комнаты вышли все "лишние пустокровки", мальчишка решил сыграть крутого и врезал ему. Что уж взять, варвары. Да и кто ему позволит это делать долго? Никто, ведь этот сопляк ещё даже толком не офицер… Его сразу взяли за руки и оттащили и больше он его не видел. А вскоре и ничего не видел, сидя со связанными глазами.

Конечно это крохотная камера, размер с туалетную кабинку ему не нравится и выбраться он не может. Руки и ноги ему связали, а глаза завязали, на всякий случай. Хотя он и не смог бы сбежать сейчас, слишком вымотала его стычка и кошмары. Но ничего, Софи вернётся же. Она всего лишь отступила, это грязная девка бросила его, эта дрянь… Она вернётся и тогда… Он устроит им всем, включая ее, настоящую взбучку.

Почему они вообще их связали в пару? Всем нормальные напарники, а он один должен нянчится с этой… С этой глупой, молодой дворнягой, у которой глаза не до конца открылись, должна его перекрывать. Она кинула его, ЕГО! Плевать насколько может она быть сильна в теории, если ее дисциплина слаба. Каждая тварь земная должна знать свое место. Зебры не нападают на тигров, воробьи не едят ястребов, а Софи не может его бросать! Вот тогда все будет правильно, но из за таких как она, это становится невозможно! Так же как невозможно будет долго его сдерживать.

Он начал смеяться, вернее пытаться, а было слышно лишь злорадствующие мычание, которое услышал охранник и постучал по прутьям. Шульце попытался сказать, какую ошибку он совершает, затыкая его, но кот не церемонясь открыл камеру и Шульце затих в панике. Без потенциала, с завязанными глазами и связанными руками, он ничего не может, кроме как получить лишнюю дозу синяков.

Джон не знал, что сейчас делать. Несмотря на то, что они заткнули ту ищейку, оставалась ещё одна обладательница крови, причем она судя по всему была сильнее. Дядя Ник выбыл, второй раз подряд он не переживет подобный номер. Сейчас он находился на нижнем этаже, в мини лазарет. Туда же отвезли и Уильям, наверное оно и хорошо, Питерса, какого-то кота из отряда, спецназовца и ещё двух младших офицеров, что попали под раздачу.

Али-Кази говорил с "КАЛ" ом. Он не знает, кто придумал это, но кличка быстро прижилась среди прочих офицеров. С ней эти пустокровки удивительно попали в точку.

Сам полковник был крайне недоволен, грозясь разжалобить всех и вся к Даролоковой матери.

— Если вы допустите, ещё хоть одну подобную выходку, я клянусь Саидом, а застрелю каждого лично! Вы поняли, поняли!? — кричал он сквозь шипящие радио, пока Али-Кази и ещё два капитана пытались его успокоить. — Мне не нужны ваши оправдания, мне нужны результаты! Делайте что-то! Налаживайте связь, я дал вам все что нужно!

Али-Кази что-то сказал в сторону, потом согласился с полковник и положил рацию.

Джону надо было что-то решать и сейчас он даже жалел, что рядом не было Гилберта. Он относился к нему не многим лучше, чем к остальным окружающим офицерам, однако признавал его силу и его решительность. Большая часть офицеров были такими же КАЛами, разной степени уродства, но Гилберт все таки был не таким. Конечно он не последует за ним сразу. Он не стадо. Но выслушать его точку зрения он был бы не против, оссобенно в такой момент.

Сейчас у него была лишь одна идея. Глаз за глаз, зуб за зуб… Пробраться он в тыл может с лёгкостью, всего лишь обойти поле боя с краю и пройти через ворота или дыру. А можно рискнуть и потратить больше сил, взлететь на бабочках и тогда уже… Нет слишком затратно и сверху самолёты, идти напрямую рискованно попасть под пулю и следом крови выдать себя. Как отнесутся псы к крови, капающей из неоткуда, вероятно не поверят и выстрелят ещё. Есть вариант попробовать как псы пройти вглубь, но тоннель шаткий и он сможет удержать стенки бабочками. Остаётся попробовать пойти в обход… Сил у него останется мало, очень, но… Даролок побери эта сука сильна и сможет положить не один десяток солдат если захочет. С ней надо расправиться сейчас же. Надо сообщить старшим офицерам.

Нику ввели успокоительное под капельницей и он смотрел пустыми глазами в потолок.

На соседней койке сидел Уильям. Его плечо было перебинтованно и болело, но он сейчас не обращал на это внимание. Врачи возились с раненым в стычке с пулеметчиками. В него попали пять раз, но он не умер. Каким то образом жизненно важные органы оказались почти не задеты и сейчас он балансировал на грани жизни и смерти. Удивительно ведь? А никого потенциала у него точно нет.

Уильяму было тяжело осмыслить происходящее. Из управляющей части машины до сих пор не вынули все трупы, а нападение уничтожило половину командования. Капитан Хирц находился в критическом состояние и хотя ни Джон, ни он не видели насколько дело плохо, по интонации Али-Кази все было достаточно ясно. Но куда больше его тревожило, что будет делать Джон, теперь все на нём. Он один, второго запасного варианта нету. Опять.

С ранних лет, у них почти никого не было. Отца помнил только Джон, а мать Уильяма умерла. Какое то время их воспитывал дедушка и бабушка — Джек и Виктория. Но после войны Джека Хайда куда-то вызвали, он не знал куда, и больше они его не видели. Через два месяца пришла новость о том, что он числится пропавшим без вести. Этот статус стоит до сих пор, как бы бабушка Виктория не пыталась его наконец-то похоронить. Она так и смогла сделать это до своей собственной смерти и ее прах одиноко стоит в семейном склепе без пары.

Пока Джону не исполнилось сто лет и он не взял временную опеку над ним, их селили по разным дальним родственникам, которых хватало в их семье. С дядей Ником они никогда на прямую не жили, однако какое-то время проживали с его родным братом Грегом и его сыном, четвероюродным братом Малькомом. Он был гиперактивным мальчишкой, который часто совершил мелкие хулиганства, за которые ругали всех троих. Джону он никогда не нравился и они порою дрались. Тогда обычно без обеда оставались все трое. Джон и Мальком за драку а Уильям потому, что ничего не сделал. Он никогда не пытался сделать что-то.

Последний с кем они жили был Эммануэль Хайд, доживший чудом динозавр, брат Джека. Однорукий ворчливый старикашка, у которого не было детей. Хотя даже без руки он умудрялся побить их обоих. Именно от него они впервые узнали о потенциале крови. Тогда им он показался совсем не скучным. Своей способностью он мог фокусировать потоки воздуха в шары и ими стрелять. Но когда он потерял руку, размер его силы сильно уменьшился. Потерял ли он руку в битве с другим обладетелем крови или по случайности, он не знал. Как бы там не было, после показа способности, старика забрали в больницу, а несколько лет назад он умер. За это время он так же рассказал им о многом, в их семье, о чем не знали или не говорили другие.

Например, что если не считать Джека и его, в их семье было ещё 19 детей и только у троих были наследники.

Тогда Уильяму это показалось странным. Он думал, что большая часть из них просто умирали молодыми на поле боя в схватках с подобными. Но после слов дяди Ника в его голове была совершенно другая картина.

Несколько Хайдов, Хирцев, Вандерщилтов и прочих, что как и Даниэль, вынуждены использовать свой потенциал, пока их органы не откажут и они либо не умрут, либо не станут бесполезным материалом вынужденным доживать остаток жизни. Сейчас Уильям предполагал, что возможно дедушка Эммануэль потерял руку не случайно, но сейчас это уже ничего не изменит. И эта судьба уготовлена ему и Джону, может…

Ник застонал, тяжело и низко. Уильям встал, боль в плече отдалась и он снова сел на койку.

— К-к-кто здесь… — сказал Ник. Говорил он куда медленнее, чем обычно и заикания усилились. Глаза его ещё не открылись до конца. — Джон?

Почему он подумал, что сидеть с ним будет Джон? Он никогда не отличался заботой или переживанием за других. Почему он не мог сказать, что это он?

— Это я, дядя Ник. — ответил сухо Уильям.

Неловкая пауза. Видимо Ник понял, что сказал не подумав.

— Уил? По-подай пе-пе-пенсне… — он вслепую потянулся, в поисках тумбочки или стола где они лежали бы, но подобного там не было.

— Они разбились. — ответил Уильям. Он достал из кармана треснутые пенсне. Ник обречённо посмотрел на них. Уил не нравилось, сколь беспомощно выглядел дядя.

— Чт-что они в меня к-колят? — испуганно спросил он схватившись за капельницу.

— Раствор успокоительно с небольшой дозой морфия. Я удивлен, как вы в сознании, дядя Ник. Врачи сказали, что у вас конская доза. — Сказал Уильям, прежде чем Ник что-то ответил, а потом не вытерпел и добавил. — То что вы мне рассказывали про вашего дедушку, это…

— Уи-ильям… Дай одеяло, мне холодно. — перебил он вытягивая руку.

Ник был полностью одет, за исключением стянутой на руке рубашке, но он испытывал дикий озноб. Ему казалось, что чуть дальше племянника пингвины играют в снежки.

Уильяма это удивило, но он послушно потянулся за покрывалом и накрыл дядю.

— Спасибо… — у Ника прошли мурашки по всему телу, когда он взялся за руку Уильям с покрывалом.

Где то минуту они молчали. Врачи возились с тяжело раненными, шептались и что-то говорили. Паша лежал в другом конце палаты, скрестив руки и смотря на гипс на ноге. Оно было и к лучшему, возможно так ему будет безопаснее. Даже Паша это понимал.

Уильям не спускал взгляда с дяди. Его губы тряслись, будто он хочет заплакать, но плакать Ник хотел лишь когда был вне своего сознания, стараясь держать слезы всегда при узде. Редко, но он давал им волю просто так. За последний век не так часто он плакал, голод в связи с отсутствием войн и следовательно его использования, его пугал не столько, сколько наличие этой обязательной работы до гроба. Он не раз думал, что возможно это все надо прекратить навсегда единственным способом… Но не решался на него. Хотя вряд ли он переживет эту войну.

— Эт-то п-п-пра-авда… — сказал он. Оба слова дались ему с трудом, язык заплетался. Сейчас его снова тянули темные тучи кошмаров в свое царство сна…

Уильям побледнел и опустил голову. Сейчас разум был четкий как никогда, он отчётливо рисовал все картины. Он видел взрослого Джона и себя. Они были не намного старше нынешних их. Их окружили, но они выбрались. Джон как всегда стал невидимкой и расправился со всеми. Они стоят около кучи трупов собак, Джон выходит из потенциала в последний раз. Его сердце отказывает и он умирает. А Уильям ничего не может сделать. Его брат умирает у него на руках, а он ничего не может делать. Он умирает по воле котов, а не от врагов. Коты используют его как инструмент, а он…

— Дядя Ник? — Уильям посмотрел на него. Ник не двигался, глаза закрылись и он подозрительно расслабился на подушке. — Дядя? Дядя Ник!

Уильям обхватил его и начал, но Ник не подавал реакции. Он приподнял его, но дядя не пошевелился. Уильям начал жадно жрать кислород, не зная что делать.

— Дядя Ник!! Врача! Кто нибудь, что с ним! Врача! — кричал он не выпуская дядю из лап.

— Да замолчи ты! — рявкнул Паша.

Врачи выглянули из операционной.

Лев стоял на бархане…

" Который Даролок побери раз."

— Удачи выжить! — пожелал солдатик из двери бронетранспортера, не спускаясь, а затем захлопнул дверь.

— Саид спаси и сохрани… — сказал Гаврила. На его голове был синяк размером с мяч, но в остальном он оказался в полном порядке.

Удивиться действительно было чему. Коты вопреки всему продвинулись, оставляя густую полосу мертвой техники и мертвых солдат. Железные монстры превратились в металлолом и уже казались не такими пугающими. Сейчас они напоминали те скелеты людей в музее. Это же ужас, что у них нету хвоста, но ты понимаешь, что их время прошло десятки миллионов лет. Они же жили чуть ли не с динозаврами! С этими чудовищными ящерами, которые жрали друг друга.

Боевой цеппелин продолжал наступать вглубь. Али-Кази как раз говорил с его капитаном, который бродил, что с ними пока все удачно, в отличие от наземного командования. Самолёты псов не могли с ним справиться.

С ужасающим грохотом новый снаряд из башни взлетел и обрушился на кошачью армию. Треск и лязг услышали даже на бархане, а когда темная туча рассеялась, там

"Сюрприз"

Все умерли.

Танки уже прекратили выезжать, но пехота и мелкие машины двигались до сих пор. Фургоны привозили мотоциклы, целые строи стояли в шеренге, дожидаясь пока этих стальных коней оседлают и они поедут.

Рядом развернули маленький госпиталь. Дойти до него с поля было какой-то невыполнимой задачей, ведь пришлось бы ковылять почти километр, однако даже так он был забит и Лев видел, как на своем горбу двое тащут будущего инвалида и попрошайку, ведь найти другую работу он вряд ли сможет.

Лев сунул патрон в пистолет-дробовик. Его он вынул когда подавал знак. Потом он наконец-то посмотрел вправо и влево, на ближних своих и что-то ощутил. Возможно отвращение, а может привязанность, но сейчас идея идеального острова ему показалась такой же глупой, как живой песок.

Оставаться на месте он не хотел. Если уж он умрёт, то пора бы уже двигаться. Совершенство не смотрит, оно делает. За ним пошёл Слава, Гриша, Тагир, Юля и остальные. Каждый сел за мотоцикл и поехали вперёд, навстречу огнедышащему короля пустыни — Али-Кази.