Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена!

Глава 61 Справедливое наказание и эпилог

Что-то невероятное закрутилось с самого утра.

Улицы возле резиденции заполнились солдатами. Глашатаи отряда зачитывали приказы Его Высочества. Готовились охранять резиденцию принца, будто от какого-то штурма.

Возможно, Эдриан беспокоился, что придёт какой-нибудь… соратник Себастьяна и попытается закончить то, что не удалось ему. Ведь на самом деле мой муж совершал преступления не в одиночку. Очень многие из знати были втянуты в его махинации.

Однако никто не пришёл.

Себастьян был побеждён. Прямо сейчас он лежал связанным в подвале резиденции под охраной людей Эдриана. Он больше не изрыгал угроз, не пытался извернуться, не кричал — молчал. Наверное, знал, догадывался, что приговор уже вынесен. Или же надеялся, что, как всегда, кто-то обязательно прикроет ему спину. Кто-то сильный и могущественный. Такой как Люциан, наследник престола…

В прошлом его покрывал отец. В этот раз у него был могущественный друг.

Но Эдриан не оставил ему ни единого шанса.

Он хорошо подготовился.

Ещё до нападения принц собрал обширное досье: документы, письма, свидетельства, связи Себастьяна с подпольем, его махинации с финансами, заговоры, притеснения, принуждения, заказные убийства. Всё было разложено по папкам.

Как ему удалось всё это достать? Очень просто. Соратники мужа хранили всё это в своих сейфах на случай, если надо будет быстренько пустить Себастьяна под откос. Так что таким людям, как он, нельзя было работать с кем-либо в связке — потому что Себастьяна ненавидели абсолютно все. Как враги, так и друзья. Хотя это и не друзья вовсе.

Как Эдриан заставил этих людей поделиться информацией, я не знала. Наверняка у него были какие-то особенные методы, о которых мне лучше было не знать.

В документах оказались также свидетельства об убийстве моей матери Луизы. Она перестала быть для меня просто тенью в воспоминаниях. Теперь это была живая история. Хотя — очень страшная.

К обеду в резиденцию прибыли гонцы от самого короля.

Эдриан потребовал немедленного слушания. Его голос впервые за долгое время прозвучал властно и требовательно, ведь раньше никто не воспринимал всерьез младшего принца, которого все избегали и пытались забыть.

И Эдриана услышали. Даже члены Совета не посмели перечить ему, потому что доказательства, которые он предоставил, были слишком убедительными и слишком громкими.

А ещё был Ястреб.

Он приехал на рассвете, когда туман ещё стелился по мостовой. Я вспомнила, как в предрассветной дымке послышались голоса и топот копыт. Выскочила во двор и увидела, как через ворота проезжают всадники во главе со знаменитым лордом. Позади него маячило три десятка солдат.

Значит, конюх добрался. Он — молодец.

— Где он? — спросил Ястреб, стремительно спрыгивая с коня. — Где этот изменник?

Он имел в виду Себастьяна.

Я объяснила ему ситуацию. Почти всех людей мужа удалось уничтожить. Троих взяли в плен. Теперь они также находились в темнице, дожидаясь справедливой участи.

Вскоре Себастьяна забрали, и Ястреб лично занялся его охраной.

Эдриан тоже уехал — устраивать суд буквально сегодня вечером. За всю историю еще не было случая, чтобы суды организовывались так быстро. Наверное, это запомнится на века…

Просто младший принц не хотел давать возможность старшему брату вмешиваться в этот процесс. А тот мог… если бы у него было время.

А я ждала.

Сидела в кабинете Эдриана, потом бродила по пустым коридорам резиденции, подслушивала разговоры слуг, которые с жаром обсуждали всё происходящее, ловила на себе их любопытные взгляды. Кто-то даже смотрел на меня с восхищением, вспоминая, как ретиво я пыталась помочь принцу.

Но мне было всё равно.

Главное — что Эдриан жив.

Главное — что Себастьян получит то, что заслужил.

Я подошла к окну. Снаружи шумели слуги, наводящие порядок во дворе после налёта. Далеко в небе проносились птицы — белые, лёгкие, похожие на тени надежды.

Я провела рукой по стеклу. Оно было прохладным, а всё внутри меня подрагивало от волнения.

Как же мне хотелось, чтобы Эдриан поскорее вернулся, чтобы сказал, что всё закончено, и что Себастьян больше не сможет совершать своих преступлений. Мне хотелось почувствовать себя отомщённой, и чтобы мои родители, смерть которых была на его совести, получили вечный покой.

Но я понимала, что просто не бывает. Себастьян — не обычный преступник. Он подопечный короля и любимец Люциана. Их дружба довольно-таки крепка. А вдруг Его Величество решит вступиться, как и раньше, делая это ради отца Себастьяна?

Не хотелось думать о короле плохо, но всякое может быть…

Я прижалась лбом к оконному стеклу. Принца не было слишком долго. Я закрыла глаза и начала молиться.

— Господи, пусть это уже будет конец. Пожалуйста! Я так долго этого ждала. Если существует справедливость в этом мире, накажи преступника. Пусть он заплатит за всё, что сотворил…

И вдруг вошел Эдриан.

Я резко развернулась и посмотрела на него изумлённым взглядом. Потом очнулась, вскрикнула и бросилась к нему.

— Ну? — прошептала я, подбегая к Эдриану и хватая его за руку, — Что теперь?

Он выдохнул, несколько мгновений смотрел мне в лицо, а потом крепко обнял.

— Его арестовали официально. Все доказательства у Совета. Я лично передал полное досье королю.

— А он?.. — я не смогла договорить вопрос, потому что голос дрогнул.

— Пока молчит, — с некоторой досадой ответил Эдриан. — Но думаю, он не станет покрывать Себастьяна в этот раз. Да, в прошлом, бывало, он поступал так, но это не касалось таких диких преступлений, как убийства. Кое-где Себастьян смошенничал, кое-где уклонился от выплаты налогов. Думаю, отец не знает, насколько он ужасен. Убийство он не станет покрывать.

Однако в голосе Эдриана не было стопроцентной уверенности. Всё-таки он вырос вдали от своей родни и не был особенно близок с королем.

Я закрыла глаза. Хотелось всхлипнуть. Но я сдержалась. Не время показывать слабость. Время сиять и, наоборот, быть крайне твёрдой.

— Он не сможет тебе больше навредить, — прошептал Эдриан, целуя меня в макушку. — Никогда. Я обещаю тебе это.

Я кивнула. Да, я верила. Я верила, что справедливость восторжествует. И есть Бог на небе, чтобы вмешаться в это дело и разрушить всякие препятствия.

Ведь этот же Бог вернул мне моего принца!

Темница встретила принца Люциана тишиной. Он шагал по тёмному коридору уверенно, с грацией хищника, которому незачем спешить. Стражник отпер перед ним железную дверь с заржавевшими петлями и поспешно отступил в сторону. Его Светлость даже не бросил на него взгляда.

Люциан вошёл вовнутрь и остановился на пороге камеры. Высокий, широкоплечий, с прямой осанкой — он выглядел так, будто попал сюда по ошибке. Светлые волосы аккуратно зачёсаны назад, на подбородке — короткая ухоженная борода. Ткани его камзола стоили больше, чем вся эта темница. Но куда больше впечатляли глаза — светло-серые, стальные, холодные. И в глубине этих глаз пряталась жгучая жестокость.

Себастьян тяжело поднялся с узкой койки. Его движения были медленными. Цепь, прикреплённая к ноге, звякнула в полумраке. Он с трудом выпрямился, бросив на гостя хмурый, но уверенный взгляд.

— Наконец-то! — проговорил он с усмешкой. — Я уже начал думать, что вы забыли обо мне, Ваше Высочество. Забыли о том, кто помогал вам все эти годы. Так почему я до сих пор здесь?

В глазах принца холода стало больше. Он шагнул чуть ближе, прищурив глаза.

— Я требую, — повысил голос узник, — чтобы вы немедленно распорядились о моём освобождении. Всё, что я делал все эти годы — делал только ради вас. И вы прекрасно знаете, кому служили мои цели.

— Знаю, — ответил Люциан с презрением. — Именно поэтому я пришёл сказать тебе: довольно. Моё имя больше никогда не будет связано с тобой.

Себастьян нахмурился.

— О чём вы?

— Ты сам всё испортил, — холодно бросил принц. — Если бы ты не был таким идиотом, если бы не погнался за этой юбкой, за своей чёртовой женой… — он с нажимом произнёс последние слова, — ты бы не попался. Но ты решил, что можешь всё. Решил, что мелкая личная месть важнее наших общих дел. И вот где ты теперь…

Себастьян сжал кулаки. Вены на шее вздулись.

— Вы не можете! Не посмеете! Мы все дела вместе с вами планировали!

— Да, но ты теперь лишняя обуза, — в голосе Люциана появилось раздражение. — Ты разболтался. Позволил себе глупость. Бросил все силы на то, чтобы уничтожить какую-то там женщину, которая тебя якобы не боится. И ты проиграл. Она не просто выжила — она тебя победила. Позор!

Принц отвернулся, но Себастьян не унимался.

— Люциан! Вы не посмеете бросить меня! Не после того, что я для вас сделал! Иначе… иначе я всё расскажу дознавателям!

Принц медленно развернулся. На лице его застыла гримаса отвращения.

— Ты сам подписал себе приговор. И когда тебя поведут на эшафот — спасения не жди. Я умываю руки.

С этими словами он покинул камеру, а дверь за ним закрылась глухим стуком. Себастьян остался в полной темноте. Медленно опустился обратно на койку. Лицо его смертельно побледнело. Он не мог поверить в происходящее. Всё пошло не так. Всех собак решили повесить на него.

Ком встал в горле, дыхание перехватило.

— Лживый ублюдок… — прошипел он и с яростью вскочил на ноги.

Подбежал к решётке и ударил её ногой. Потом опять, а после просто не смог остановиться. Его лодыжки оказались разбиты в кровь. Но Себастьян не чувствовал боли — только оглушающую ярость. Его предали абсолютно все.

— Ненавижу! — сорвалось с его губ рыком.

На шум сбежались охранники. Один с ухмылкой опустил факел и прищурился.

— Что, крови захотелось? — усмехнулся. — Потерпи, дружок. Через недельку тебе голову отнимут. Вот тогда и насмотришься.

И захохотал.

Себастьяна скрутили и бросили обратно на койку. Он уже не сопротивлялся. Только глаза его горели, как у настоящего безумца или озлобленного раненого волка.

Слишком многое потеряно. Слишком многое уничтожено. Неужели такое может быть? Он же всегда был победителем, всегда был на высоте…

И кто это сделал? Какая-то ничтожная баба?

Это невозможно!!!

Почему? Почему он не уничтожил её ещё во младенчестве?

В груди сдавило, дыхание перехватило, а откуда-то издалека донёсся страшный, потусторонний голос:

— Что посеешь, то и пожнёшь. Посеял ветер — пожинай бурю. Посеял зло — пожинай смерть…

Площадь была наполнена людьми до отказа. Казалось, что съехались со всех уголков королевства — и любопытные, и озлобленные, и равнодушные. Кто-то — чтобы насладиться зрелищем. Кто-то — чтобы проводить демона в последний путь. Кто-то — чтобы убедиться, что справедливость действительно существует.

Небо было безупречно голубым, над головой плыли лёгкие облака, а солнце сияло так, будто сегодняшний день не был посвящён казни. Всё вокруг напоминало о жизни, а не о смерти. Это и было самым пугающим. Как будто мир совсем не замечал, что на помосте, окружённом тяжёлыми солдатскими сапогами, должны оборвать человеческую жизнь.

Я стояла на балконе третьего этажа соседнего дома, откуда хорошо было видно всю площадь. В горле першило. Дышать было тяжело. От едва слышного гула голосов начинала кружиться голова.

Сзади подошёл Эдриан. Обнял за плечи. Его ладони были тёплыми и надёжными. Я слегка вздрогнула от прикосновения.

— Ты уверена, что хочешь здесь быть? — спросил он негромко. — Может быть, не стоит смотреть? Это вырезается в память.

— Не знаю, — ответила я, не отводя взгляда от эшафота. — Пока буду.

Я и правда не знала, почему пришла сюда, но меня что-то тянуло. Будто я должна была сделать что-то еще…

Но ведь это абсурд!

Мысли метались, как птицы в клетке.

Судовой процесс длился трое суток. Суд был открытым, в присутствии Совета, знати и духовенства. Король был крайне мрачен (ещё бы, он не уберег сына своего друга, которому дал обещание. Но и ведь и друг в прошлом оплошал!). Молчал, позволив говорить другим, но финальное слово всё же произнёс он.

Себастьян де Орно был признан виновным в организации преступных схем, насилии, коррупции, предательстве, убийствах и покушении на члена королевской семьи. Ему была назначена высшая мера наказания — смертная казнь через отсечение головы. Его имущество было разделено. Половина ушла в казну, остальное осталось мне, как его законной жене.

Но я не думала о деньгах. Мне было всё равно…

Вдруг мой взгляд зацепился за группу женщин, стоящих чуть поодаль от эшафота. Тонкие фигуры, лица закрыты плотными вуалями. Чёрные платья. Я замерла. Что-то внутри кольнуло. Дар, наверное. Я знала — это они. Его любовницы. Его прошлое. Пришли проститься. Или насладиться?

Неважно. Ни одна из них не знала, кем он был в самом деле. Я знала.

Площадь зашумела. Люди начали расступаться. Из-за угла появилась карета — без окон, полностью чёрная. И сердце моё ухнуло в пятки. Его привезли.

Солдаты, сопровождавшие карету, были молчаливы. Открыли заднюю дверь. Вышел он — Себастьян.

Рубаха грязная и рваная, ноги босые, на запястьях и лодыжках — цепи. Волосы спутаны, лицо бледное, измождённое. Но даже в этот миг он держал голову высоко. В его глазах не было страха, только неприкрытое безумие…

Это был уже не человек, а зверь — загнанный, уставший, но по-прежнему опасный.

Я затаила дыхание и вдруг беззвучно прошептала:

— Господи, этот человек одержим. Он потерял человеческий облик. Причем, это произошло очень давно. Он стал монстром. Я не верю, что он способен раскаяться, но… чувствую, что должна помолиться о нём…

Если возможно, дай ему раскаяться перед смертью. Пронзи его пониманием того, насколько глубоко он пал. Может быть, есть хотя бы малейший шанс, что его совесть проснётся, и он ужаснётся тому, что натворил. Пожалуйста, пусть он попросит у тебя прощения. И пусть его душа, отделившись от тела, очистится твоим прощением!

Я не верю в такой исход, Господи, но Ты — знаешь лучше. Прошу тебя, займись этим сам. Мстить я отомстила. Справедливость восторжествовала. Попросить за Себастьяна — не значит отмахнуться от его диких преступлений. Это значит доверить суд Тебе… Да, Боже, доверяю самый справедливый и истинный суд одному Тебе…

Я закончила и сразу же почувствовала… невероятный, всеобъемлющий покой, который вошел в мое сердце. Будто само небо поселилось у меня в груди…

Да, даже лютых врагов мы должны отдавать Божьей справедливости, я поняла это!

Отвернулась от окна. Перехватила взгляд Эдриана.

— Всё. Мы уже можем уходить, — сказала я тихо, выдыхая с облегчением.

Он удивился. Естественно. Совершенно не понял, что на меня повлияло, но не стал спрашивать. Только обнял за плечи и повёл прочь…

Я не обернулась ни разу.

Знала, что больше никогда не увижу этого человека. Знала, что мир больше не будет содрогаться от его преступлений.

Я иду в свет. В новую жизнь. В мир, где зла стало чуть-чуть меньше…

И слава Богу!

После казни Себастьяна город ещё долго не мог прийти в себя. Люди обсуждали только это. На улицах, в лавках, в гостиных — казалось, больше не существовало других тем. Кто-то говорил, что справедливость наконец восторжествовала. Кто-то сокрушался, что если убивать каждого аристократа, который занимался чем-то незаконным, то так и всех можно перебить. Для большинства это стало событием века.

Я же, наоборот, успокоилась. Внутри стало совершенно тихо. Да, не светло — до света было ещё далеко. Но спокойно. Как будто всё лишнее отслоилось от меня, ушло, затихло.

Тяжело было возвращаться в поместье де Орно (оно вошло в часть имущества, оставленного мне после суда). Стены там источали противные воспоминания. Решение пришло быстро: я его обязательно продам!

Эдриан поддержал меня и предложил выставить заниженную цену. Правда, это не слишком помогло. Упорно ходили слухи, что в особняке живут призраки. Слуги рассказывали, что по ночам слышны шаги, кто-то стонет за стенами, тени проходят мимо зеркал…

Да, моя изощренная месть Себастьяну не прошла даром: искоренить слухи о привидениях в этом доме теперь не представлялось возможным. В итоге, я продала его почти за бесценок, и нисколько не пожалела. Деньги меня не интересовали. Теперь у меня их было достаточно.

Мой магазин процветал. Торговля шла бойко. Платья шились одно за другим, заказов становилось всё больше. Я уже не могла справляться одним магазином — пришлось расширяться. Став вдовой и официальной фавориткой принца Райнхарда, я приобрела широкую известность. За моими моделями приезжали не только из соседних городов, но и из других государств. Даже сама царица Аркалии, Ефросиния Богачёвская, заказала наряд к своему следующему приёму.

Это было невероятно.

Но… не радовало так, как раньше.

Наверное, потому что внутри уже не жила та прежняя девочка, которой хотелось доказать всему миру, что она чего-то стоит. Всё, чего я хотела достичь, я достигла. Себастьян был повержен. Моё имя звучало на балах. Моя работа ценилась. Я любила и была любима…

Но вместе с этим пришло и напряжение. Постоянное внимание окружающих, сплетни, взгляды, лесть и ложь… Я чувствовала себя в центре воронки, от которой невозможно было убежать.

Однажды я сказала об этом Эдриану. Он уже давно начал замечать перемены во мне.

— Я тоже не люблю всего этого, — признался он. — Но положение обязывает. Хотя… — Он взял меня за руку. — А давай уедем? На год. Или два. На такой срок я смогу себе это позволить. Там и свадьбу сыграем, когда твой траур закончится.

Да, по закону я должна была быть в трауре не меньше года. Какой бред: траур по мужу, которого казнили за чудовищные преступления. Но в этом была определённая логика. Порядок.

— Свадьба… — пробормотала я. — Кто бы мог подумать, что я стану принцессой…

— Зато я теперь — невероятно счастливый мужчина, — ответил Эдриан, сгреб меня в объятья и жарко поцеловал. — Самый счастливый на свете…

Мы решили: уедем. Амадей получил все полномочия по управлению магазинами и нанял еще швей. Брат Агаты тоже открыл свое производство и стал продавать швейные машинки. Лучшие модели у него покупали мы, те, что попроще, шли в народ. Очень быстро он разбогател и даже женился! Теперь никого не смущало то, что он калека…

Я попрощалась со своими швеями — с нежностью, с благодарностью, с обещанием обязательно вернуться. Провела пальцами по последним моделям платьев, фасон которых сама придумала. Вдохнула запах ткани и унесла в сердце свет этого маленького мира.

И вот мы отправились в Южную Дакотию.

У Эдриана там был хороший друг — маркиз Дэнтон. Он предоставил нам своё летнее поместье на долгое пользование. Мы не отказались. Нам нужно было место, где никто нас не знает. Где я — не вдова, не фаворитка, не владелица модного дома, а невеста прекрасного молодого человека… А он — просто аристократ, который без ума от меня…

Анну мы взяли с собой. Конечно. Она теперь не просто служанка. Она — подруга. Моя опора. Мой свидетель всего пережитого.

— Думаете, тут нас не найдут? — спросила она в первую же ночь, когда мы наконец приехали на новое место жительства.

— Пусть ищут, — сказала я. — Мы не будем прятаться. Будем просто жить и этой жизнью наслаждаться…

Я сидела на террасе, с головой погрузившись в создание очередной порции эскизов. Тетрадь, исписанная плотными, неаккуратными, но страстными линиями, лежала прямо передо мной, и я то и дело вносила в неё поправки. То изменяла длину рукава, то дорисовывала кружево, то полностью переделывала силуэт. За месяц, что мы прожили в Южной Дакотии, вдруг осознала одну вещь — я дико скучаю. Не по шуму столицы и не по праздникам. По работе. По своему делу. Моя фантазия буквально рвалась наружу и жаждала воплощения.

Надо же, я и подумать не могла, что когда-то полюблю это до такой степени. Всё началось с пары набросков, а закончилось целой тетрадью, полной самых невероятных фасонов. Цвета, формы, украшения — от изящной классики до эксцентричных, ярких образов. Иногда — строгие силуэты, тёмные ткани. Иногда — воздушные, игривые, наполненные светом и лёгкостью. Я снова оживала. Кажется, я даже тихо напевала себе под нос.

Не сразу заметила, как за моей спиной остановился Эдриан. Только когда он молча наклонился и поцеловал меня в макушку, я от неожиданности рассмеялась.

— И давно ты тут стоишь?

— Достаточно, чтобы в очередной раз осознать, каким сокровищем обладаю!

— Взаимно, — прошептала я, вставая на ноги и оборачиваясь к любимому. — Ты чудо, которое мне подарил Бог. К тому же, если бы не ты, я бы ни за что не справилась с Себастьяном.

— О нет, — ответил Эдриан с лёгкой усмешкой, — это не так. У тебя такая сила и такие способности, что мне до них далеко. Ты не просто человек, ты… магиня!

Я фыркнула.

— Перестань. Я ещё даже мебель не научилась переставлять взглядом…

— А зря, — парировал он. — Подумай только, какой это мог бы быть приём самообороны: враги нападают, а ты закидываешь их шифоньерами!!!

Я рассмеялась, игриво ударив его по плечу.

— Для защиты у меня есть ты.

— Я? — притворно изумился он. — Я всего лишь слабый человек. А если серьезно… — его голос стал мягче. Он взял мою ладонь в свою, — я действительно хотел бы, чтобы твой дар развивался. И… у меня для тебя сюрприз.

— Какой? — уточнила с любопытством.

— Я не просто так выбрал Южную Дакотию. Здесь официально разрешено заниматься магией и существуют настоящие магические школы. Но для тебя я нашел личного учителя. Он прибудет сегодня вечером для знакомства…

Я была заинтригована. Возможность развить дар с чьей-то помощью, а не наощупь, не пробами и ошибками — звучала как чудо. Честно говоря, я давно забросила попытки понять свою силу. Но если во мне и правда есть что-то особенное… стоит ли этим пренебрегать?

Когда в дом прибыл молодой человек приятной наружности, с ослепительной улыбкой и глазами, полными тайн и загадок, мне показалось, что я вновь стою на пороге чего-то великого.

— Здравствуйте, — произнёс он, легко поклонившись. — Добро пожаловать в мир магов, дорогая принцесса Делия! Отныне вы вступаете в реальность, где больше не будет ничего простого и естественного. Есть только сила. Сила, способная подчинить себе весь мир!

Звучало дико пафосно, но я не перебивала. Было очень интересно, что он имеет в виду.

Внезапно маг взмахнул рукой, и все предметы на столе — свечи, книги, бокалы — начали подниматься в воздух. Они повисли под потолком и начали двигаться словно в замедленном танце.

Я открыла рот от изумления.

— Это ещё не всё, — заметил он и снова взмахнул ладонью. — Смотрите.

Тарелки начали кружиться, выстраиваясь в сложные узоры, словно подчиняясь невидимому хороводу. Они действительно танцевали, и это было невероятно!

Я привыкла использовать грубые всплески силы и ударять ими наотмашь, а здесь мне удалось рассмотреть филигранное искусство во всей его красе…

— Потрясающе! — выдохнула я. — А я тоже так смогу?

— Конечно, — рассмеялся молодой человек, опуская посуду обратно. — Вы сможете больше. Гораздо больше!

Я смотрела на него с недоверием и жадной надеждой. Во мне снова загорелся огонь. Огонь желания научиться чему-то подобному.

Небо дало мне для всего новый шанс в жизни: шанс жить, любить, творить. И я воспользуюсь им сполна!

Ночь была тиха и обманчиво безмятежна. На улицах Южной Дакотии царила тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и редкими шагами патруля. И всё же один человек не спал.

Он крался в тени, гибкий и уверенный, как матерый хищник. Вор со стажем. За свою жизнь он обчистил не один десяток домов, но такого роскошного поместья ещё не встречал. Белоснежные колонны, резной балкон, кованые ворота — всё кричало о богатстве. А где богатство, там и добыча.

Проникнуть вовнутрь оказалось проще, чем он ожидал. Один ловкий прыжок через вскрытое окно, и он оказался в холле. Здесь было темно и тихо, только высокие часы в углу мерно тикали, напоминая о времени. Лунный свет струился сквозь витражи, отражаясь на мраморном полу. Вор огляделся и довольно усмехнулся. Он чувствовал себя хозяином положения.

Взгляд упал на старинный шкаф в углу. О, да… Его тонкое чутьё не подвело. За стеклом поблескивало серебро. Ложки, вилки, ножи — судя по виду, древние, дорогие. Коллекционные. Он потер руки от предвкушения и огляделся еще раз: а вдруг найдется еще что-нибудь подобное неподалеку?

Вдруг посреди тишины что-то отчетливо щелкнуло. Вор замер и даже перестал дышать. Мышь?

И вдруг раздался грохот! Поднялся ветер, хотя откуда он мог взяться внутри здания???

Вор с ужасом обернулся, почувствовав, что опасность находится позади.

На него летел шифоньер.

Да, именно он, тот самый, который он собирался обчистить. Замер, как парализованный. Хотел бы отскочить, но ноги приросли к полу, а тело отказалось повиноваться.

— Нет… — только и успел прошептать он, прежде чем массивная громадина сбила его с ног.

Раздался треск дерева, звон серебра и глухой стон. Потом — тишина.

Последняя мысль, мелькнувшая в его голове перед обмороком, была отчаянной:

«О, нет… Я забрался в дом великого мага…»

Великий маг оказался молодой, хрупкого телосложения женщиной, выглянувшей из-за угла.

— Ну что ж, Делия, — прошептала она сама себе, — поздравляю! Шкафы уже летают. Может, начнешь выкорчевывать деревья? Как раз в саду не мешало бы порядок навести…

И хихикнула.

КОНЕЦ