Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена!

Глава 20 Побег

— Что здесь происходит? — раздражённый голос отца раздался из-за спины.

Я вздрогнула и резко обернулась. Лансер стоял у лестницы, его суровое лицо отражало смесь недовольства и подозрительности.

Молодой человек повернулся к отцу, вежливо кивнул, но по его взгляду было видно, что тон барона его озадачил.

— Простите за вторжение, — начал он, голос оставался спокойным, но напряжение читалось в каждом слове. — Мы ехали мимо, и моему спутнику стало плохо. Мы решили обратиться за помощью в ближайшем доме.

— Поместье — это не место для случайных прохожих, — перебил Лансер нетерпеливо.

Я замерла, наблюдая за этой дикой сценой. Гнев поднимался во мне, сжимая грудь. Как можно быть настолько бессердечным? Как подобный черствый сухарь может быть моим отцом???

Молодой человек выдержал паузу, затем продолжил:

— Мы не хотели вас тревожить. Это был вопрос жизни и смерти.

Отец усмехнулся, его губы растянулись в хищной улыбке.

— Жизнь и смерть? Я вижу, что ваш спутник уже в порядке, — он указал на Джеральда, который сидел на диване, тяжело дыша, но уже выглядел лучше. — В следующий раз ищите деревенскую корчму. Мой дом — не место для приема всякого сброда…

Слова отца прозвучали настолько холодно и оскорбительно, что я почувствовала, как начинает пылать моё лицо. Мой взгляд скользнул к молодому человеку. В его чертах сквозило полнейшее замешательство.

И стало невыносимо противно. Противно от мысли, что блондин свяжет меня в одно целое с этим бессердечным стариком, которого и отцом называть язык не поворачивается.

Я должна уйти. Немедленно!!!

Сделала шаг назад, незаметно для окружающих. Их внимание было сосредоточено друг на друге, и это дало мне возможность отступить.

Мне не место здесь. Я не могу больше быть частью этого дома, этой семьи. Даже если это будет означать отказ от остальной части приданого. Я уйду сейчас же.

Дверь комнаты мягко закрылась за мной. Внутри меня всё кипело от ярости, обиды и… стыда. Я подошла к столу, на котором лежал ненавистный мешочек с монетами. Мать вручила мне его ночью, словно бросила кость собаке, и теперь я смотрела на него с отвращением.

Я подняла мешочек, услышав, как монеты внутри него звякнули.

Что ж, остальную часть приданого они могут оставить себе. Меня тошнит от них и от этого дома…

Резким движением я открыла шкаф, вынула свои вещи и надела плащ. Завязав шнурки на сапогах, проверила, чтобы ничего не забыть.

Пока одевалась, думала о словах отца. О его тоне. О его взгляде, полном презрения, которым он смерил этих людей.

Гнилую натуру не переделать. Никогда…

С этой мыслью я вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Коридоры дома были тихими, слуги ещё не начали свои утренние хлопоты.

Моё сердце замерло, когда я спустилась вниз и посмотрела в холл из-за угла. Оттуда всё ещё доносился приглушённый голос отца. Тяжело выдохнув, повернула ко входной двери и выскользнула наружу, стараясь двигаться бесшумно…

Свежий морозный воздух обжёг лицо, но я тут же вздохнула с облегчением. За мной остался дом, где я провела эту бессонную ночь. Дом, который никогда не был моим.

Ворота закрылись за мной с лязгом, а я поспешила прочь, чувствуя, как каждый шаг наполняет душу лёгкостью. Я шла по заснеженной улице, стараясь не оглядываться.

Мешочек с монетами позвякивал на поясе. Я подумала, что этого будет вполне достаточно, чтобы начать свое дело с нуля.

И вдруг я поняла, что мне больше не жаль. Не жаль денег, которые я оставила, не жаль отношений с этими людьми, которых теперь можно назвать чужими.

Новая страница перевёрнута. Впереди — рассвет жизни. Я в это верю…