Измена. Чужая истинная (СИ)

9. Брачная ночь

Алана.

Вязкий туман, в котором я пребывала весь вечер, моментально рассеивается. Шутки кончились. Вот оно, то, ради чего был весь этот нелепый цирк с платьем, поздравлениями и пиром.

Дыхание мигом сбивается.

И снова в памяти всплывает сравнение. Кажется, я бы сейчас многое отдала за холодную отстранённость Иниса. Будь он на месте Сардара, наверняка бы и вовсе не спешил прийти ко мне в спальню!

Но вместо привычного мужа у меня за спиной сейчас другой мужчина.

От его тесной близости по спине бегут мурашки. Не удовольствия, предвкушения и любопытства, как было в нашу первую ночь с Инисом, когда он ещё старался быть хорошим, или и в самом деле был им, пока я всё не испортила своей беременностью…

Интересно, если бы не моё положение, было бы всё по-прежнему? Или не было?

Сейчас этого уже не узнать…

Чувствую, как тонкая кружевная бретелька сдвигается в сторону, и открывшейся полоски кожи касаются мужские губы.

Вздрагиваю и резко выворачиваюсь из захвата, быстрым шагом обхожу чайный столик. За спиной потрескивает камин, обдавая бедро жаром пламени. Лицо и грудь горят под тяжёлым угольно-чёрным взглядом.

Сардар переоделся. Сейчас на драконе домашние брюки из мягкой чёрной ткани, белоснежная рубашка, расстёгнутая на мускулистой груди.

Поверх рубашки на широкие плечи Сардара наброшен длинный чёрный мужской халат без рукавов, расшитый тончайшими серебристыми нитями. Угольно-чёрные волосы дракона чуть влажные после мытья. Я не должна помнить их жёсткость на подушечках пальцев, но помню.

Бездна!

Интересно, сколько ещё глупостей, совершённых по юности, мне аукнется?

Сжимаю пальцы в кулачки и прячу их за спину. Чувствую себя в ловушке, не могу вдохнуть полной грудью.

Сардар не двигается с места, не делает попыток приблизиться или поймать меня. Замер на месте и внимательно за мной наблюдает из-под сдвинутых к переносице бровей.

Он не зол, не раздражён, не рад. Он непроницаем. Я в очередной раз не понимаю его эмоций, не могу их просчитать и это тревожит.

Я не могу просто взять и покорно лечь с ним!

Если откажу, он заставит, и никто не придёт мне на помощь, никто! В этом пугающем месте среди вулканов, алмазов, гор и жестоких легенд у меня нет друзей и защитников. Здесь правит Сардар Хард. Он здесь хозяин и бог.

Я полностью в его власти. Принадлежу ему телом, но не душой.

Я не могу уступить, иначе это буду уже не я! А он явно из тех, кто привык получать желаемое.

С каждой секундой напряжение в комнате растёт, не получая выхода.

В какой-то момент я понимаю, что не могу сделать вдох. На миг закрываю глаза и хватаюсь рукой за резную спинку велюрового бордового кресла, а когда открываю глаза, Сардара не оказывается на привычном месте.

Обнаруживаю его возле выхода на балкон. Уверенным движением он распахивает дверь и выходит прочь. Всё это — не оглядываясь и молча.

Несколько секунд смотрю ему вслед, переминаясь с ноги на ногу. Что это было?

А мне сейчас что делать?

Первой мыслью — сбежать. Оглядываюсь на входную дверь. Ну, допустим, снаружи нет стражи, и мне, по невообразимому везению, даже удастся выбраться незамеченной из замка. И? Дальше-то что?

Будь я драконом — взмыла бы в небо. Если бы смогла преодолеть защитные плетения и до первой же пограничной заставы — усмехаюсь грустно.

Смотрю на широкую кровать. Лечь спать? Ага, добровольно шагнуть в расставленные сети. Вернувшемуся Сардару останется только устроиться рядом, и чего добьюсь, спрашивается?

С обречённой тоской смотрю на балконную дверь, за которой скрылся дракон. Обхватываю себя за плечи и покорно плетусь следом. Что угодно — если это отсрочит во времени постель — я обязана этим воспользоваться.

Осматриваюсь по сторонам, замечаю пыточные белые туфли на каблучках, валяющиеся рядом с креслом, на которое брошено платье. Не хочется влезать в них снова, но других сейчас под рукой нет…

Переступаю порожек, выхожу на балкон. Прохладный ночной воздух лижет обнажённые плечи и нагло пробирается под тонкое кружево ночной сорочки.

Бледно-жёлтая круглая луна зависла над мириадами огней ночного Блэртауна, раскинувшегося далеко внизу. Сардар стоит спиной ко мне, опираясь ладонями на каменные перила. В неясном лунном свете его фигура выглядит ещё мощнее и больше.

Заставляю себя не обращать внимания на боль в стёртых ногах. Тук-тук-тук — каблуки стучат по твёрдому камню. Останавливаюсь справа от Сардара, на расстоянии пары метров.

Делаю глубокий вдох, и это, наконец, получается. Задираю голову и смотрю на далёкие звёзды. Из сотен беспорядочных точек, сверкающих холодным светом, глаза выцепляют созвездие дракона, мантикоры, истинной пары…

Опускаю глаза и смотрю на запястье, на испорченную старую метку, которую уже почти не разобрать, на новую чёрную, шлёпнутую прямо поверх серебристой.

Говорят, истинная связь непоколебима и вечна. Врут?

Поворачиваю голову и раздражённо смотрю на Сардара. Дракон, как и в прошлый раз, наблюдает за ночным городом, а не за мечтательными звёздами.

— Это что же получается? — задаю вопрос, который мучает меня весь вечер. Голос хрипло дрожит. — Я теперь твоя истинная?

Затаив дыхание, жду ответа. Сардар не торопится мне его дать. Наблюдаю за движением его век, за медленным поворотом головы.

Он небрежно облокачивается на перила и приподнимает бровь:

— А тебе бы этого хотелось? — спрашивает и внимательно наблюдает за моей реакцией.

Чувствую себя неуютно и глупо. Обхватываю себя за плечи, провожу ладонями вверх и вниз по обнажённым плечам, разгоняя мурашки и одновременно с этим закрываясь. Облизываю губы, быстро смотрю на Сардара, затем в сторону:

— Вопрос не в том, чего бы мне хотелось или не хотелось, — пожимаю плечами. — Я имею право знать правду!

Уголок рта дракона дёргается в усмешке:

— Правду?

И почему в этой его фразе мне мерещится издёвка? Сардар отталкивается от перил и принимается медленно обходить вокруг меня. Исчезает из поля зрения. Я же стою на месте, не вертеться же волчком, в самом деле! К тому же любое лишнее движение в стёртых ногах отдаётся болью.

— Правда в том, — раздаётся над ухом его тихий вкрадчивый голос, я слышу, как дракон жадно втягивает воздух рядом с моими волосами, чувствую ягодицами и лопатками жар его тела, но он не касается меня, — что ты здесь, со мной, полуголая, Алана Хард. И я могу сделать с тобой всёёё, что за-хо-чу.

Во рту становится сухо. Я каждую секунду жду подвоха, напряжена, как струна арфы, поэтому едва не шарахаюсь в сторону, когда спины касается что-то тяжёлое и мягкое.

— Проклятье, Лана! — предупреждающе рычит дракон, слегка сжимая мои плечи, удерживая на месте. — Не дёргайся ты так!

За спиной снова раздаются шаги. Опускаю подбородок и замечаю у себя на плечах мягкую чёрную ткань — Сардар набросил мне на плечи свой халат, а сам остался в одной белой рубашке.

Не слишком хочется принимать его заботу, но на балконе и вправду прохладно, не хватало ещё простудиться. Молча кутаюсь в бархатистую ткань, хранящую тепло чужого тела и приятно пахнущую свежим вереском.

— Ты так и не ответил! — повторяю упрямо, обвиняюще глядя на дракона, вернувшегося на своё место у ограждения. — Эта метка настоящая?

Требовательно потрясаю рукой, впервые сама приближаюсь к дракону:

— Истинная связь вечна и нерушима! — шепчу горячо всем известный закон. — Истинность предначертана судьбой, судьбу так просто не отменить! Это невозможно!

Сардар мрачнеет. Прячет руки в карманы брюк. Разворачивается ко мне, смотрит на меня сверху вниз:

— Судьба — это результат наших решений, Лана. Кто-то её ожидает, я — создаю сам!

Слышать подобное возмутительно и дико одновременно. Я потрясена до глубины души его эгоистичной наглостью.

— А меня? — злюсь на себя за то, что голос жалко дрожит, но ничего не могу с собой поделать, я уже на пределе. — Меня спросить ты не подумал? Что решаю я?

В чёрных глазах дракона мелькает искреннее недоумение, быстро сменяющееся жалостью:

— Ты всего лишь женщина, Лана, — Сардар склоняет голову к плечу и рассматривает меня так, будто впервые видит. — Женщина в мире, где правят драконы. Ну, что ты можешь решать, в самом-то деле? Надеть белое или чёрное — вот он, уровень твоих решений, малыш. Думал, ты и сама это знаешь.

Его циничные слова бьют хуже пощёчины. Но в них я выцепляю главное. Впиваюсь ногтями в метку на левом запястье, прищуриваюсь зло:

— То есть, метка не настоящая, я правильно тебя поняла? — царапаю чувствительную кожу на руке в неосознанной жажде стереть фальшивку. — Я не твоя истинная? А это просто маскировка? Фокус для простаков? А зачем?! Зачем это великолепному генералу Харду, которому плевать на мнение других и который сам создаёт свою судьбу? Не слишком-то получается её создавать? Без божественной метки?

Накопившаяся усталость, страх, переживания последних дней, обида на циничные слова дракона — всё выплескивается разом.

Глаза Сардара вспыхивают бешенством. В один большой шаг он оказывается рядом и больно сжимает моё запястье, прикрывая несчастную метку своей огромной горячей рукой:

— Этот, как ты выразилась, фокус, — цедит, коверкая мою интонацию, — позволит мне признать ребёнка, которого ты носишь! Так, что ни один жрец не прикопается! Всё, как ты хотела, дорогая жена! У нас почти готовая семья! Всего-то и осталось, что консумировать брак.

В следующий миг я вскрикиваю от неожиданности и беспомощно взмахиваю руками, теряя равновесие, а спустя секунду понимаю, что оказалась на руках дракона, который с лёгкостью подхватил меня и быстрым шагом пересекает балкон, возвращаясь обратно в спальню. Вместе со мной.

— Что?! — захлёбываюсь от возмущения, инстинктивно хватаясь за его твёрдые плечи.

Тащит меня, как крестьянку какую-то на сеновал! Ну, и что что мы здесь вдвоём? Всё равно это унизительно!

— Пусти меня! Сардар! Бездна тебя раздери! Пусти, я сама… пойду! Пожалуйста!

Только переступив порог тонущей в темноте спальни, дракон останавливается. Медленно и аккуратно опускает меня на пол, всего в нескольких метрах от кровати, чей силуэт вырисовывается в погружённой в полумрак комнате.

Морщусь от боли в туфлях, одёргиваю сорочку и обречённо иду к кровати.

— В чём дело? — раздаётся мне в спину.

— В каком смысле? — оборачиваюсь и вопросительно смотрю на Сардара.

Дракон проходит к прикроватному столику, активирует круглый магический светильник и возвращается с ним ко мне. Поднимает руку со светильником, хмурит брови, напряжённо в меня всматриваясь:

— Что-то не так? — кивает на мой живот. Подозрительно прищуривается.

Неопределённо веду плечом, не понимаю, что он имеет в виду и что, вообще, от меня хочет.

— Ну, же! Говори, как есть, Лана!

Он продолжает приближаться. Надвигается на меня угрожающей огромной глыбой. Нервно сглатываю и отступаю назад, до тех пор, пока не упираюсь в изножье кровати.

— Что говорить? — беспомощно всплескиваю руками.

— Тебе нехорошо? Что-то болит? — он снова показывает подбородком на мой живот.

— С чего ты взял?

— Ты без конца кривишься, будто уже рожаешь! Позвать Борага?

Возможно, это могло бы быть неплохой идеей, но, во-первых, целитель мигом понял бы, что со мной всё «так», и это только разозлило бы дракона, а во-вторых, по какой-то неясной причине мне не хотелось лгать Сардару, тем более лгать насчёт ребёнка.

Что-то мне подсказывает, что с этим лучше вообще не шутить лишний раз.

— Что? Боже, нет, я вовсе не рожаю! — провожу рукой по волосам, переступаю с ноги на ногу, снова непроизвольно морщусь. — Просто…

Опускаю глаза вниз, туда, где из-под белого кружева ночной сорочки торчат мыски пыточных туфель. Слегка приподнимаю подол:

— Туфли натёрли! — шепчу еле слышно, словно извиняясь за случившееся, хотя с чего бы?

Сардар переводит хмурый взгляд с моего лица вниз, на ноги, затем обратно. Поворачивает голову, смотрит на туалетный столик, затем размашистым шагом идёт прочь.

Выдыхаю облегчённо, благодаря Драконьего Бога за эту неожиданную передышку. Неужели, дракон пожалел меня и решил оставить в покое?

Сжимаю пальцами деревянную стойку балдахина. Привстаю на одну ногу, а с другой пытаюсь сбросить обувь. Вскидываю голову, заслышав звук приближающихся шагов и вижу Сардара. В одной руке дракон держит магический светильник, в другой — знакомую белую баночку с лечебной мазью.

— Сядь! — приказывает мне, показывая подбородком на край кровати.

— Зачем? — смотрю на него испуганно. — Я не понимаю…

— Тебе не надо понимать! — обрывает резко, делает ещё шаг, оказываясь вплотную ко мне.

Упираюсь глазами в его рельефную грудь, виднеющуюся в вырезе белоснежной рубашки. Сардар подаётся вперёд, наклоняется, пристраивая светильник на кровать, после чего сжимает освободившейся рукой моё левое плечо и надавливает на него сверху вниз:

— Я сказал — сядь! — повторяет с нажимом.

Мне ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Мягкий матрас пружинит под ягодицами.

Понятия не имею, что задумал дракон. Смотрю на него испуганно снизу вверх.

А дальше происходит кое-что странное, неприличное до безумия, даже возмутительное! Сардар Хард опускается вниз передо мной на одно колено.

— Что…

Только и успеваю пропищать я, когда его горячие крепкие пальцы обхватывают мою щиколотку, после чего белая кожаная туфелька оказывается мигом стянута с моей ноги, летит в сторону, переворачивается в воздухе.

Втягиваю голову в плечи от резкого удара каблука о дерево.

Слышу шумный вздох Сардара. Дракон сейчас чуть ниже меня. Я возвышаюсь над ним, сидя на высокой кровати, где почти не достаю ногами до пола.

— Почему не сказала? — рычит глухо, обжигая взглядом, в котором снова плещется тьма. — Что тебе больно?

Мы оба смотрим вниз, туда, где в жилистых загорелых мужских руках с проступающими венами, лежит моя ножка, которая кажется в них маленькой и хрупкой. Вдобавок моя щиколотка и пальчики будто светятся в темноте. Ах, да, Олия ведь не поскупилась на мерцающую пудру!

Благородное сияние здорово контрастирует с багровыми намозоленными волдырями.

Ёжусь под требовательным взглядом дракона. Ах, да, он ведь задал вопрос! И, судя по всему, ждёт на него ответ. Вот только знать бы, какой из возможных будет правильным и не разозлит его ещё больше.

— Я… можно подумать, это кого-то волнует!

Говорю это, и тут же прикусываю язык, заметив, что Сардар мрачнеет ещё больше и чувствительно сдавливает мне ногу выше щиколотки, в самом узком её месте, там, где кожа совершенно здоровая и мозолей нет. По его реакции догадываюсь, что всё-таки не угадала, ответила не то и не так!

— Меня! — рычит хрипло, прожигая чёрными, как вся тьма Бездны, глазами. И я вдруг поражаюсь, как он умудряется доминировать надо мной, подчинять одним только взглядом, даже стоя передо мной на коленях. — Ведь я доходчиво тебе объяснил, Лана, что у меня большие планы на твоё тело. Поэтому ты мне нужна здо-ро-вой! Разве это так сложно?

Шиплю, когда холодная вязкая мазь касается воспалённых волдырей на пальчиках. Пытаюсь инстинктивно отдёрнуть ногу, но куда там! Стальной горячий капкан руки Сардара намертво фиксирует лодыжку.

— Щиплет! — жалуюсь тоненьким голоском, чувствуя, как в носу предательски начинает покалывать, а в горле становится солёно от подступающих слёз.

Ноздри щекочет остро-свежий запах мяты.

— Терпи! Теперь уже! — раздаётся невозмутимый приказ, после которого я закусываю нижнюю губу от новой порции боли, на этот раз уже на другой ноге. — А на будущее запомни: если что-то болит, ты говоришь об этом сразу! А не молчишь! Поняла меня? Не слышу!

Сардар сжимает мою коленку под сорочкой, до которой он беспардонно добрался. Это смелое прикосновение за гранью приличий заставляет мигом забыть о других неудобствах. Я уже даже не чувствую болезненного пощипывания на мозолях.

Хватаю ртом воздух и во все глаза таращусь на мужчину напротив. Очень медленно Сардар выпрямляет спину. Напряжённо всматривается в моё лицо. Поднимает руку и властно сжимает мой подбородок указательным и большим пальцем, не позволяя пошевелиться.

Дышу часто и неглубоко, сердечко тревожно колотится, как запертая в клетке канарейка. Одна рука дракона по-прежнему сжимает мою коленку, вторая фиксирует подбородок. Взгляд дракона смещается на мои губы. Его лицо приближается, а горячая ладонь под сорочкой уверенно скользит вверх по бедру.

— Да! — выдыхаю в губы дракона.

Звучит двусмысленно. Это ответ на прозвучавший вопрос? Или разрешение на нечто большее?

Впрочем, разве Сардар Хард нуждается в разрешениях?

Замираю, когда его губы накрывают мои. Легко. Изучающе. Осторожно.

Он не подчиняет сейчас. Это странно. И очень обманчиво. В его поведении явно какой-то подвох, я вижу. Или хочу видеть.

Умело, но нежно, дракон подхватывает мою верхнюю губу, затем нижнюю, затем обе. В этом невинном поцелуе нет ни следа агрессии и страсти, которые раньше настораживали меня в Сардаре. А теперь, после долгой разлуки, откровенно пугают.

Если бы он набросился на меня, опрокинул на кровать — кто знает, как бы я себя повела? Но сейчас, когда он медленно играет моими губами, не торопится поскорее присвоить и завладеть, целиком и полностью, это притупляет бдительность.

Я не отвечаю на поцелуй, но и не сопротивляюсь, потому что в сопротивлении нет никакого смысла. Я сама согласилась на это, и обратно не повернуть. По крайней мере, пока. Пока я один на один против полноправного правителя Бладрии и могущественного генерала Харда, одна в чужой стране, беззащитна и уязвима за закрытыми дверьми тёмной спальни.

Я знаю, на что способны мужчины, если их разозлить. При этой мысли щёку саднит от фантомной боли. Сегодня был тяжёлый день, я вымотана и опустошена до самого донышка. Я всего лишь слабая женщина, и я просто сдаюсь в заведомо проигрышной битве.

Горячая ладонь Сардара смещается с моего лица и ласкает шею, вторая его рука оглаживает моё бедро под сорочкой. Его мягкие губы дразнят, настойчиво и нежно, по-прежнему не получая ответа.

Бархатный чёрный халат соскальзывает с моих плеч на кровать. Не разрывая поцелуя, Сардар смещает ладонь с моей шеи вниз, очерчивает ключицу. Касается невесомо кончиками пальцев, вызывая странные ощущения.

По коже против воли бегут мурашки, дыхание учащается. С каждой секундой мне всё сложнее оставаться недвижимой каменной статуей.

Разуму всё труднее удерживать контроль. Тело будто живёт своей жизнью. Вершинки груди напрягаются под тонким белым кружевом, внизу живота чувствительно тяжелеет и тянет. Кончиками пальцев впиваюсь в гладкий сатин покрывала и судорожно его сжимаю, нещадно комкая.

Проклятье! Я не должна этого чувствовать! Не должна! Но прикосновения дракона и его поцелуи будят внутри нечто тёмное. Я давно не испытывала ничего подобного. Очень и очень давно никто не касался меня — так! Умело, будто зная наверняка мои тайные чувствительные точки.

Это какая-то пытка, изощрённая коварная игра, из которой победительницей мне не выйти. Мы ходим по острию лезвия, по тонкому льду, балансируем на грани. И по какой-то, лишь ему ведомой причине, Сардар не спешит перейти эту грань.

Оглаживает основание моей груди, но самого полушария не касается.

Ласкает губы, но не углубляет поцелуй. Выписывает подушечками пальцев невероятные узоры на внутренней поверхности моих бёдер, но не касается самой чувствительной точки.

Откидываю голову назад и закусываю нижнюю губу, когда дракон прокладывает дорожку из поцелуев от уголка моего рта к мочке уха, затем вниз. Его щетина царапает нежную кожу шеи, больно и сладко одновременно, вопреки разуму и контролю меня накрывает, и из груди против воли рвётся тихий стон.

Бездна! Это какое-то безумие, но, кажется, я уже близка к тому, чтобы…

Размыкаю губы, на которых повисает безмолвное «Сардар, пожалуйста!», пронёсшееся в разгорячённом мозгу, но так и не высказанное вслух.

Поцелуи заканчиваются так же внезапно, как начались. Дракон упирается руками в постель по обе стороны от моих бёдер и прислоняется прохладным лбом к моему разгорячённому.

Я не заметила, в какой момент погас светильник, мы в уютной ночной полутьме. Единственный источник света — серебристый лунный свет, льющийся на пол из панорамного окна.

Я не вижу глаз дракона и не могу разглядеть выражение его лица. Аромат свежего вереска щекочет ноздри, обволакивает плотным коконом, мешает думать, ломает волю. Сквозь уплывающее сознание вдруг понимаю, что даже такая тесная близость Сардара уже не кажется чужеродной и вопиющей.

Чувства обострены до предела. Я слышу стук чужого сердца. Подушечки пальцев зудят от внезапного неконтролируемого желания коснуться ими мужской груди, тяжело вздымающейся в вырезе белой рубашки.

Я помню, какая она горячая и твёрдая, помню, как перекатываются ЕГО стальные мышцы. Помню, и хочу… вспомнить получше… кажется…

— Лана, — ведёт носом вдоль моей щеки, слегка царапая небритостью. — Идём в постель.

И, прежде чем я успеваю что-то ответить, Сардар отталкивается руками от кровати и резко встаёт. Сглатываю и смотрю на его руку, повисшую в воздухе в приглашающем жесте.

Не стоит обманываться: это не предложение и не просьба. Приказ.

Я не наивная дурочка, правила игры приняла, и заранее знала, чем закончится этот день. Делаю глубокий вдох и касаюсь центра мужской ладони кончиками пальцев. Дракон мягко сжимает мою руку и тянет меня вверх, вынуждая подняться.

Послушно иду за ним следом, обходя кровать, позволяю вести себя к подушкам и призывно отогнутому краешку одеяла. Дракон наклоняется и одним резким движением отбрасывает одеяло в сторону.

— Ложись, Лана, — раздаётся равнодушный сухой приказ деловым тоном.

Весь флёр романтики и нежности мигом развеян, будто его и не было, будто я всё это придумала. Смотрю на расправленную постель и чувствую, как внутри с новой силой поднимается страх перед неизвестным, чужим и оттого пугающим.