Измена. Чужая истинная (СИ)

4. Чужая

Алана.

Сардар прищуривается, уголок его рта нервно дёргается. От того, что он скажет, зависит почти всё, и я даже дышать боюсь.

— Тебе бы так этого хотелось, маленькая глупая Лана?

Отвечать на вопрос, заданный в подобном тоне, нахожу для себя унизительным, поэтому просто жду. Мне неудобно сейчас: поясница и затылок затекли, хочется высвободиться из неудобных объятий, но и узнать ответ на свой вопрос хочется тоже, поэтому я терплю.

Теряюсь внутренне под взглядом Сардара. Есть в нём нечто пугающее и тёмное. Раньше этого не было…

— Раз так, тогда сейчас будет больно. Твой Инис жив по одной простой причине. Он отказался от поединка. Отрекся от тебя. При свидетелях. Уползал, как трусливый краб, пятился задницей. Ты бы его видела! Жалкое зрелище. Теперь понимаешь всю степень моего к нему презрения? И почему меня бесит, когда ты с придыханием произносишь его имя? В общем, завязывай с этим.

Всматриваюсь в напряжённое лицо дракона, пытаясь понять: он лжёт? Ведь да?

Инис никогда бы от меня не отказался! Да, у нас бывали сложности, бывало, что я его расстраивала, ещё и поправилась после беременности, но ведь беременность бы закончилась, рано или поздно, и всё бы наладилось.

Мы бы разобрались сами, без посторонних!

— Отпусти, — прошу тихим шёпотом, и уже в следующий миг понимаю, что Сардар не держит.

Помогает приподняться и встать, не преминув при этом задержать свои руки у меня на бёдрах дольше, чем требуется. Это становится последней каплей:

— Хватит! — шиплю, отшатываясь в сторону. — Я хочу домой!

— Здесь теперь твой дом, — роняет в ответ, снова откидываясь на спинку кресла.

В вырезе чёрной рубашки виднеется его мускулистая грудь.

Меряю шагами пространство перед камином, бедро обдаёт теплом от огня. Потрескивание поленьев успокаивает. Я окончательно согрелась, и теперь мне даже жарко.

Сардар буравит меня тьмой. Играет желваками:

— Я берёг твои чувства, Лана. Кажется, зря? Слушай внимательно и запоминай. Завтра брачная церемония. Вечером ты станешь моей в глазах общества и всяких там богов, а ночью будешь принадлежать мне полностью и вся. И ещё кое-что.

Я продолжаю мерить шагами пространство перед камином. Замираю и смотрю на Сардара.

Угольно-чёрные глаза с вертикальным зрачком гипнотизируют и подчиняют:

— Я не Тайтон и никогда, слышишь? Ни-ког-да не отдам своё.

— То есть, выбора у меня нет?

— Выбор, — он горько усмехается уголком рта. — Что есть выбор для глупой молоденькой девочки? Красивая сказка об истинности? Это был твой выбор, м? Взгляни на себя, Лана. Твой «выбор» у тебя на лице, — он показывает глазами на синяк. — Ты выбрала, и ошиблась. Теперь оставь это взрослому и умному мужчине. И подчинись. Ведь это так просто. Или не это ты привыкла делать всю жизнь? Сделаешь снова. Только на этот раз — правильно.

И эта его спокойная уверенность, и довольство собой взрывают окончательно:

— Что ты знаешь об истинности? — кричу ему в лицо. — Ничего! Вот встретишь свою истинную — и поймёшь!

В отличие от меня, дракон холоден и невозмутим:

— Нет. Со мной это так не работает, Лана. Я в состоянии сам выбрать женщину, — он небрежно касается двумя пальцами виска, — своей головой и без оглядок на красивые рисуночки на руках.

Понимаю, что он имеет в виду метку истинной. Глумится над ней, и у меня аж дух захватывает от этого вопиющего богохульства! Открываю было рот, чтобы возразить, да только вот не успеваю:

— Довольно, — Сардар поднимается и идёт прочь. — Отдыхай. Выспись, как следует, потому что завтра ночью будет не до сна.

Когда он уходит, я долго сижу одна, глядя на то, как жёлто-оранжевые языки пламени в камине лижут сухие поленья. Внутри растёт протест против услышанного. Я не хочу подчиняться. Я хочу сидеть здесь до утра, а завтра не выйти из комнаты, и пусть вытаскивают силой, или ещё как-то, я уж не знаю, не мои проблемы!

Опускаю затылок на спинку дивана. Глаза слипаются, веки становятся всё тяжелее, огонь в камине исчезает, его заслоняет вязкая темнота, реальность сменяется тревожным сном.

***

На замок и лужайку вокруг опускаются вечерние сумерки. Пахнет костром и летним лесом. Босые ступни тонут в сочной зелёной траве, тело стройное и лёгкое. Внутри трепещут бабочки.

Мне восемнадцать! На днях, буквально вот-вот, зажжётся метка истинной, и всем станет очевидно, что Сардар моя судьба, а я — его! Сейчас об этом знаем только мы с ним, а скоро это станет известно всем!

И вот тогда никто не помешает нам быть вместе!

Придерживаю на голове капюшон неприметного серого плаща, который мне одолжила Миена, подруга детства, с которой мы вместе, сколько себя помню. Ей одной я могу доверять. Не считая, конечно… замираю на миг, когда из-за ближайшего дерева показывается высокая мужская фигура в чёрных штанах, обтягивающих мускулистые ноги, и белой рубашке, расстёгнутой на несколько верхних пуговиц.

Сердечко пропускает удар, бабочки внутри сходят с ума от одного только взгляда на него. Мы не виделись целый день! Бесконечно длинный день!

— Лана, — сильные руки притягивают меня.

Позволяю себе немыслимое — отвечать на поцелуи. Глубокие, жадные, наглые. Оплетаю руками мощную шею, зарываюсь пальцами в жёсткие волосы чуть длиннее плеч.

Пью его горячее дыхание с привкусом мяты, вдыхаю горько-свежий аромат дикого вереска и костра.

Внизу живота разрастается незнакомое томление, я с трудом стою на ногах, и он вдруг подхватывает меня под бёдра, поднимает легко над землёй, толкается вперёд, вжимая меня спиной в дерево.

Между ног горячо, и хочется большего. Чего именно — я знаю лишь смутно, а вот Сардар, похоже, опытнее в подобных делах. Интересно, откуда — мелькает в голове ревнивая искорка. Я даже мысли допускать не хочу, что он с кем-то и где-то… Додумать не успеваю — его горячая шероховатая рука уверенно скользит вверх по моему бедру, затем по внутренней его поверхности, и…

— Ох! — выдыхаю ему в губы испуганно-жалобно, но даже мысли нет останавливать.

Я верю ему больше, чем себе самой.

— Ла-на, — его губы чувствительно впиваются мне в шею.

Никогда прежде мы не заходили дальше поцелуев, хотя и за них меня бы выпороли розгами по ладоням. Если бы узнали. А уж за то, что происходит сейчас…

Какая разница, если так… хорошо. Я перестаю понимать, кто я и где. Я больше не принадлежу себе, только ему. Послушна полностью властным чужим губам и касаниям.

Непривычные ощущения нарастают в чувствительной точке внизу живота, усиливаются от уверенных поглаживаний сильнее, быстрее, ярче, и в тот миг, когда я понимаю, что острее уже не будет, потому что предел достигнут, меня вдруг взрывает на мириады мельчайших частиц, на тело волнами набегают сладкие судороги, и только потом я понимаю, что кричу.

Болезненно-сладкая пульсация между ног затихает, грубая кора дерева царапает спину даже сквозь ткань плаща. Сардар продолжает удерживать меня на руках. Осторожно и нежно собирает губами солёные слёзы с моих щёк.

Касаюсь губами уголка его рта, обвиваю руками его шею, прижимаюсь доверчиво всем телом:

— Что… что это было? — шепчу испуганно на ухо.

Краем глаза замечаю самодовольную ухмылку:

— Считай, это только начало того, что я хочу с тобой сделать, цветочек, — он жадно стягивает носом воздух у моих волос.

Угольно-чёрные глаза дракона сейчас темнее самой Бездны. Я так сильно люблю его, Боже:

— Сделай! — требую капризно, подаваясь вперёд всем телом. — Сделай сейчас! Всё равно мы поженимся, так какая разница, когда? Сегодня или через несколько дней?

Сардар мрачнеет. Мягко ставит меня на землю, одёргивает моё платье и плащ, отстраняется и отходит прочь:

— Нет, Лана. Я слишком люблю тебя, чтобы брать тайком в кустах, как какую-то…

— Как кого? — тут же настораживаюсь.

— Не важно, — отрезает дракон, оборачивается и оказывается рядом.

Оглаживает мои плечи, заполняет собой всё пространство:

— Ты моя, — проговаривает низким бархатным голосом. — И всегда будешь моей. Я приду за тобой, хоть в саму Бездну. Всегда это помни.

Смотрю на него, и у меня дух захватывает от этих слов:

— Так далеко идти не придётся, ведь я здесь! Твоя, всегда буду! А ты мой! Когда на мне зажжётся твоя метка…

— Даже если не моя! — обрывает грубо, продолжая сжимать мои плечи и всматриваться в лицо.

— Что? — я и мысли такой не допускаю. Конечно, его, чья же ещё?

— Слушай меня внимательно, Лана. Если метка будет не моя, то вечером того же дня ты придёшь сюда, на наше место, и я скажу тебе, как мы поступим дальше. Поняла меня?

Хмурюсь под требовательным взглядом дракона. Опускаю глаза на жёсткую линию его губ. Если не его… Нет, я даже думать о том не хочу, это слишком всё усложняет.

— Да, — шепчу тихо, облизывая губы, незаметно для Сардара скрещиваю за спиной указательный и средний палец.

Хищное лицо дракона смягчается, он мягко притягивает меня к себе и целует, на этот раз невесомо и нежно, а я в очередной раз поражаюсь, каким разным бывает Сардар Хард.

Таю от его поцелуев, плавлюсь в его руках послушным воском.

Папа никогда не согласится на наш брак, а расстраивать его — хуже смерти. Метка истинности — единственный шанс для нас с Сардаром быть вместе, а Драконий Бог милостив и мудр, и именно так всё и будет.

Мой мужчина. Заботливый, любящий, нежный. Тогда я знала лишь его светлую сторону. И даже представить себе не могла, насколько ужасна его тёмная сторона.