Измена. Чужая истинная (СИ)

13. Свободна?

Алана, два месяца спустя.

Оказывается, жить можно не только в нервах и постоянном страхе, а в удовольствии. Радоваться каждому дню, наслаждаться каждой минутой.

Как выяснилось, маленький мужчина выматывает много меньше, чем взрослый. И постоянный недосып это сущий пустяк в сравнении с регулярными изменами. Я так отвыкла быть кем-то любимой и кому-то нужной просто так, потому что я — это я. И даже не задумывалась о том, насколько это важно. И только сейчас узнала и поняла, какое истинное счастье, когда ты для кого-то целый мир.

Сразу, как Сардар уехал, ко мне приставили новых фрейлин. Почему? Потому что прежние не справились со своими задачами. Кто это решил? Генерал Хард.

Ну, конечно. Он привык это делать — всё решать за меня, вот только меня порядком утомили новые лица вокруг. Не жизнь, а проходной двор какой-то. Хватит. Отказываюсь от помощи посторонних.

Не подпускаю к Рулэнду никого, кроме Борага. По какой-то причине Сардар не стал забирать целителя с собой, а оставил в замке. С тех пор Бораг регулярно наведывался ко мне, чтобы осмотреть и взвесить Рулэнда.

— С юным лордом всё в порядке, леди Хард, и прибавка в весе приличная, — констатирует он, возвращая мне сына, затем смотрит внимательно на меня и прищуривается. — А вот у вас усталый вид. И почему вы отказываетесь от кормилицы и няни?

— Потому что я вполне способна справиться со своим ребёнком сама, как и любая женщина! — проговариваю с ласковой интонацией и улыбкой, адресованными Рулэнду, которого сейчас пеленаю.

Я уже настолько приноровилась управляться с пелёнками, что смогла бы сделать это даже с закрытыми глазами!

Закончив, поднимаюсь и встречаюсь с прозрачно-серым взглядом целителя. Бораг склоняет голову, вроде бы соглашаясь, но на самом деле нет:

— Вы не любая женщина, миледи. Когда вернётся лорд Хард, от вас потребуется выполнение определённых обязанностей. Хотите вы того, или нет, ребёнка придётся на время кому-то поручать, и было бы неплохо, если бы вы заранее подобрали ответственное лицо на эту роль. Кому доверяете. Если этого не сделаете вы, то это сделает генерал Хард.

Понимаю, что он прав, но признавать не хочу. Внутри растёт чувство противоречия и жгучее желание протестовать. Скрещиваю руки на груди и вскидываю подбородок:

— Я уже говорила, и повторю снова: я доверяла Олии, верните мне её!

— А я в который раз вам отвечу, что это невозможно, — ровным голосом отвечает Бораг. — Единственная причина, по которой девчонку до сих пор не казнили — это отсутствие приказа генерала Харда, но когда он вернётся…

— Бросьте, Бораг! — устало закатываю глаза. — Я много думала об этом. Вы серьёзно верите, что это она? У каждого действия должен быть мотив! Здесь он какой? Я в упор его не вижу, а вы?

— Деньги порой пробуждают в нас самые низменные качества, миледи, и толкают на самые грязные поступки.

— О чём вы?

— В комнате девчонки при обыске был обнаружен мешок гратн, миледи. Честным трудом ей столько и за десяток лет не заработать, но всегда есть другие способы, если вы понимаете, о чём я.

Чувствую, как по лицу пробегает тень. Выходит, это правда? Вспоминаю смешливое бесхитростное личико Олии, и на душе становится погано. Если это всё-таки она подбросила отравленную сорочку, тогда… тогда я вообще не разбираюсь в людях.

Перекладываю сына в колыбель:

— Тшшш! — покачиваю её, чтобы малыш успокоился и задремал.

Зажмуриваю глаза, подавляю зевок. Мне бы и самой не мешало вздремнуть, но Бораг прав. Сардар вернётся со дня на день, и уже поздно будет метаться. Мне ли не знать, как он жесток и скор на расправу.

Но что-то здесь всё-таки не сходится. Чтобы понять, что именно, я должна поговорить с Олией. Причём успеть сделать это до того, как вернётся Сардар, а значит, медлить больше нельзя. Бораг навещает меня не каждый день, а значит, другого шанса может не быть.

— Вы не слишком торопитесь? — спрашиваю у целителя, невинно моргая.

— Нет, а в чём, собственно…

— Присмотрите за Рулэндом, я на вас рассчитываю!

— Леди Алана! — Бораг, кажется, догадался, что я задумала, да только поздно. — Вам туда нельзя! Генералу Харду это не понравится!

Не дослушиваю его возражений, выскальзываю прочь за дверь. Олия была добра ко мне с первого же дня. Я обязана хоть что-то для неё сделать, попытаться докопаться до правды. Отчего-то я уверена, что если взгляну ей в глаза, то сразу всё пойму, что бы там ни говорили другие.

— Я на кухню, туда и обратно, не надо за мной ходить! — бросаю стражникам, застывшим у моих покоев.

Не давая им опомниться, быстрым шагом иду прочь по коридору, по направлению к хозяйственному крылу и заодно к лестнице, ведущей в подземелья. Я слышала, что Олию держат там. Я быстро, туда и обратно. Сардар ничего не узнает. Именно так я думала, жаль, что всё пошло не по плану.

Первым делом, и правда, отправляюсь на кухню. Вниз по лестнице, несколько поворотов, коридор, готово! Я уже бывала здесь, поэтому без труда нахожу дорогу.

А вот дальше сложнее, дальше я не ходила, но знаю, что в подземелья ведёт дальняя лестница. Туда и направляюсь. В отсутствие хозяина жизнь в замке словно замерла, в коридорах пусто.

Наконец, я нахожу нужную лестницу. Вниз по ступенькам. Ниже и ниже. Запах сырости, крысиного помёта и мочи подсказывает, что я на верном пути. Передо мной железная дверь и четверо стражников в форменных мундирах.

Кажется, меня здесь никто не ждал.

— Миледи Хард? — лицо самого пожилого из них, с пушистыми седыми усами, вытягивается от удивления. — Кхм… Что… что вам угодно?

Узнал меня. Хорошо это или плохо? Сейчас проверим.

— Я хочу видеть Олию, свою горничную, проводите меня к ней.

— Кхм… — он озадаченно чешет затылок и переглядывается с остальными.

— Какие-то проблемы? — поднимаю бровь. — Или у вас имеются особые указания на этот счёт?

Понятия не имею, запретил ли Сардар пускать меня сюда. Очень надеюсь, что нет. Надеюсь, ему было не до того, да и вряд ли в голову пришло, что я потащусь в подземелья.

— Кхм… нет, — мнётся стражник.

Прищуриваюсь и понимаю: нужно дожимать, пока не передумал.

— Тогда почему я так долго жду? — повышаю голос и делаю шаг ему навстречу. — Генералу Харду это не понравится.

Имя Сардара действует на стражников волшебным образом:

— Конечно, миледи! Простите, миледи! Сейчас!

Он разворачивается спиной ко мне и принимается греметь ключами. Выдыхаю едва заметно — получилось!

Иду следом за ним мимо зарешёченных камер. Драконий Бог, сколько же их здесь!

Справа и слева кое-где раздаются шорохи и бормотание. Кажется, они не пустуют.

— Кхм, это тут, миледи, — стражник останавливается и показывает направо. — Отпереть не могу, нет у меня полномочий, да и ключей нет. Они все у начальника стражи.

Что ж, хоть так.

— Благодарю. Оставьте нас.

Его шаркающие шаги стихают, я поворачиваюсь к решётке. Замечаю ярко-рыжее пятно, метнувшееся из темноты, а в следующий миг железные прутья обхватывают девичьи пальцы:

— Госпожа Алана? — раздаётся знакомый тонкий голосок, и я вижу веснушчатое личико Олии.

На ней всё то же чёрное платье, лицо усталое и осунувшееся, только зелёные глаза и веснушки сияют ярко. Окидываю взглядом камеру у неё за спиной. Мда, из убранства одна лишь подстилка у стены, да шаткая ширма, за которой, вероятно, ведро для естественных нужд.

— Здравствуй, Олия, — отвечаю тихо и настороженно в неё всматриваюсь, пытаясь отыскать в ответном взгляде страх, вину, раскаяние?

Но вижу лишь искреннюю радость:

— Какое счастье, что вы живы! Я слышала, что и с вами, и с ребёночком всё хорошо! День и ночь я молилась Драконьему Богу!

Со стороны входа раздаются глухие голоса и лязгающий звук железа. Бог его знает, как скоро стражники сообразят, что мне здесь не место и выпроводят прочь. Снова поворачиваюсь к решётке и приближаю к ней лицо:

— Олия, у меня мало времени, — шепчу, внимательно вглядываясь в лицо девушки, — ответь мне, это сделала ты?

Спрашиваю, и пристально слежу за её реакцией. Зелёные глазищи распахиваются широко-широко, нижняя губка падает вниз:

— Нет! Что вы, госпожа? Да и зачем мне это? Я бы никогда не стала так поступать, я очень вам обязана! У меня бы рука не поднялась! Ещё и на беременную! Такой грех на душу! Нет, ни за что!

Прищуриваюсь, считываю её реакцию, сбивчивый поток слов, горечь и грусть во взгляде, и понимаю: я ей верю. Вздыхаю тяжело:

— В твоей комнате нашли мешок с гратнами, не знаю точно, сколько там, но говорят, как жалованье за десять лет.

— Что? — лицо Олии бледнеет, только веснушки сияют в полутьме. — Это не моё… Я никогда таких денег и в руках не держала!

Она обречённо прислоняется поникшей головой к прутьям решётки. Понимает всю безнадёжность случившегося. Молчим, каждая в своих мыслях.

— Как думаешь, кто бы это мог сделать? — спрашиваю на всякий случай, не особо рассчитывая услышать в ответ что-то дельное.

Олия качает головой:

— Понятия не имею, — отвечает безжизненным голосом.

Со стороны входа в подземелья раздаются тяжёлые шаги и грубые мужские голоса. Смотрю на Олию. Кажется, новость о мешке с деньгами окончательно её добила.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, вот, возьми, — протягиваю ей свёрток с кухни, в котором свежий хлеб, кусок окорока, сыра и кувшин с молоком.

— Госпожа! — Олия порывисто обхватывает моё запястье, удерживающее пергаментный пакет. — Вы можете осмотреть меня всю! Каждый кусочек тела!

— Зачем мне это? — хмурюсь озадаченно.

— Леди Хард? — гремит со стороны входа вместе с тяжёлой мужской поступью.

По коридору движутся трое стражников, двое из которых это моя охрана. Бездна! Меня нашли, нужно идти. Пытаюсь высвободить руку, но Олия удерживает её:

— Ах, вы же не здешняя, я и забыла! — тонкий голосок Олии срывается от волнения. — Для огненного зверобоя нужна тёмная магия, именно она активирует его свойства! А она всегда! Всегда! Оставляет след! Не только в душе, на теле тоже! Выглядит как чёрный рисунок, как татуировка! Поэтому и прошу вас осмотреть меня всю! Мне скрывать нечего!

Открываю было рот, но не успеваю ответить.

— Никто и не утверждает, что это сделала лично ты, — раздаётся рядом глухой неприязненный голос.

Моя охрана застыла чуть поодаль, ближе всех возвышается грузный мужчина с обвисшими щеками и короткими русыми волосами, судя по тёмно-синему мундиру и знакам отличия, это начальник замковой стражи. Он смеряет Олию презрительным взглядом, после чего поворачивается ко мне. Низко склоняет голову:

— Леди Хард, я Тугас Омр, к вашим услугам. Отравленную одежду можно передать!

— Но как? Каким образом? — вскрикивает Олия. — Если я не покидала замок? Это несложно проверить!

— Молчааать! — рявкает Тугас, и Олия сразу осекается.

Мужчина поворачивается ко мне:

— Леди Хард, я прошу вас пройти со мной.

Растерянно смотрю на Олию, с которой мы не договорили.

— Миледи, — настаивает начальник стражи, — генерал Хард не любит ждать. Идёмте, прошу вас.

Что?!

Кажется, моё удивление отражается на лице, потому что Тугас кивает:

— Генерал вернулся, и вызывает вас к себе. Боюсь, это срочно.

— Да, конечно, — поворачиваюсь к мужчине.

Он удовлетворённо кивает и отступает в сторону, пропуская меня вперёд. Делаю шаг, когда вдруг в спину раздаётся:

— Леди Алана!

Оборачиваюсь и вижу полные слёз глаза Олии:

— Это не я!

— Леди Хард! — широкая грудь Тугаса заслоняет заплаканное личико Олии. — Идёмте!

Покидаю темницу со смешанными чувствами.

Снова минуем пост охраны. Гремят ключи, с лязганьем захлопывается железная дверь, отделяя нас от вонючего сырого подземелья. Вверх по лестнице, туда, где тепло, светло и сухо.

По мере продвижения я всё больше укрепляюсь в своих выводах.

Бедная Олия. Я обязана помочь ей, а для этого необходимо докопаться до правды. Но если это не она, тогда кто? И если это так, значит, преступник до сих пор на свободе?

Иду вслед за Тугасом бесконечными коридорами. Нашу процессию замыкает моя охрана. На этот раз точно не сбежать — горько отмечаю про себя. Я мало знаю эту часть замка.

Сардар здесь…

Зачем я ему понадобилась так скоро? Куда меня ведут?

Когда я вернусь, Лана, будь готова к тому, что мы продолжим с того, на чём остановились.

Вспоминаю его прощальный поцелуй, и по телу мурашки бегут. Бездна! Это ведь не то, что я думаю?

Тогас останавливается перед массивными дверьми из тёмного дерева. Что за ними? Сердце стучит громко-громко.

— Прошу, леди Хард, — Тогас открывает дверь и отступает в сторону, пропуская меня.

Сжимаю пальцы рук, чтобы они не дрожали от волнения и переступаю порог.

Слава Драконьему Богу, это всего лишь кабинет!

Большой стол из тёмного дерева, стеллажи, забитые книгами в кожаных переплётах и артефактами. Пахнет пылью, пергаментом, карамелью и спиртом. Замечаю в углу комнаты откупоренный графин с янтарной жидкостью.

Поворачиваю голову.

Смотрю на кожаное кресло с высокой спинкой, в котором вальяжно развалился Сардар в чёрном камзоле и белой рубашке, расстёгнутой на пару верхних пуговиц. Тёмные волосы дракона рассыпались по плечам.

Ох. Замираю, натолкнувшись на пристальный прожигающий взгляд угольно-чёрных глаз.

Но мы с ним не одни в кабинете. Гостевое кресло разворачивается и с него поднимается тот, кого я меньше всего ожидала увидеть. Мы с ним встречаемся взглядами, и пол под ногами вдруг покачивается. Открываю глаза широко-широко, до сих пор не веря, что вижу его наяву.

— Ты? — вырывается изо рта сиплым шёпотом.

— И я рад, наконец-то, видеть тебя, сестрёнка, — усмехается Арран, скользя по мне въедливым взглядом, сверху вниз и обратно. Его пепельно-серые волосы отброшены назад.

Синий камзол сидит, как всегда, безупречно.

Нервно разглаживаю ладонями серебристый шёлк юбки. Цепкий взгляд брата останавливается на чёрной метке у меня на запястье. Инстинктивно накрываю её правой рукой.

Арран делает было шаг ко мне, но останавливается.

— Не слишком-то ты торопился! — вздёргиваю подбородок и смотрю на него с вызовом.

Да! Я злюсь! Имею право! Потому что это, в конце концов, обидно — что за неполных три месяца меня хватились только сейчас!

А между тем, эти месяцы Сардар мог делать со мной всё, что вздумается!

Арран встречает мой выпад спокойно, с холодным достоинством:

— Прости, были дела поважнее.

— Важнее, чем дочь Императора? — шиплю ядовито.

Веду себя как обиженная девочка, хотя так, наверное, и есть.

— Да, — невозмутимо парирует брат, — вопросы государственной безопасности.

— Буду знать! — скрещиваю руки на груди и смотрю в сторону.

— Ладно тебе, — Арран приближается вплотную, сграбастывает меня и прижимает к своей широкой груди, наклоняется к моему уху. — Хочешь домой? Кивни, если да.

Отстраняется, продолжая удерживать меня за плечи, и внимательно меня рассматривает.

Ловлю ртом воздух, моргаю, затем перевожу взгляд на Сардара. Дракон по-прежнему сидит в хозяйском кресле, откинувшись назад. Вся его поза расслаблена, пальцы небрежно вращают чёрную перьевую ручку.

Уверена, он прекрасно слышит, о чём меня только что спросил Арран!

Брат прослеживает мой взгляд. Отпускает меня. Вздыхает:

— Хард? Могу я поболтать с сестрёнкой наедине?

Сардар поднимает на меня угольно-чёрные глаза. Молча отодвигает кресло. Встаёт.

— Конечно, Мэрвир, — его голос обманчиво спокоен.

Сардар неспешно пересекает кабинет. Затаив дыхание, слежу за каждым его шагом. Я успела отвыкнуть от этого взгляда, который чувствую физически. От его энергетики, которая заполняет собой всё пространство, проникает в меня, завладевает мной. Даже на расстоянии, что уж говорить о том, когда он близко.

Вот как сейчас. Делаю вдох, а выдохнуть не могу. Потому что дракон останавливается рядом со мной. Находит мою прохладную ладонь, подносит её к губам.

— Ах! — всхлипываю испуганно, когда горячие губы дракона касаются чёрной метки. Его отметины, оставленной на мне.

— Жена, — проговаривает низким бархатным голосом, намеренно клеймя меня и этим словом. — Я думал о тебе.

Воздуха не хватает. Дышу много и часто. Смотрю перед собой, на серебристые пуговицы Аррана. С опозданием понимаю, что Сардар не касается меня больше. Его шаги стихают за спиной, а потом тихо прикрывается дверь, и я хватаюсь за сильные плечи брата.

— Алана! Да что с тобой? — он подводит меня к гостевому креслу и помогает сесть.

Уходит куда-то, затем возвращается и ставит передо мной стакан воды:

— Пей!

Пью.

— А теперь выкладывай! — Арран опирается спиной в край рабочего стола и требовательно на меня смотрит. — Поедешь домой?

Смотрю на него, и не верю. Он это всерьёз предлагает?

— Да! — отвечаю, не раздумывая.

Арран ведёт сапфировым перстнем вдоль линии губ, затем задумчиво кивает:

— Тогда собирайся и полетели.

Моргаю несколько раз, осмысливая:

— А-а-а…

— Отпустит, — кивает Арран, глядя на меня в упор, проговаривает едва ли не по слогам. — Хард тебя отпустит. Он сам сказал.

Словно гора с плеч! Соскакиваю с кресла, прижимаю холодные ладони к пылающим щекам:

— Я… сейчас! Я мигом! Только переоденусь и покормлю Рулэнда! И… его одену!

По лицу брата мелькает тень. Я настороженно прищуриваюсь:

— В чём дело?

— Речь только о тебе, Алана. Твой сын наследует Бладрию, он остаётся здесь.

Вот оно что!

Смотрю на него и понимаю:

— Вы с отцом своего не упустите, да? — усмехаюсь горько, обнимая себя за плечи и низко склоняю голову.

— Он груб с тобой?

— Нет. Но… я всё равно не понимаю. Выходит, любой может взять вот так, украсть чужую истинную, дочь Императора, как какую-то наложницу, и ему за это ничего, совсем ничего не будет?

— Тайтон отказался от поединка, тем самым утратил на тебя права. Не вижу, чтобы ты была здесь наложницей. Хард женился на тебе. Кроме того, он утверждает, что ребёнок — его. Это так?

Смотрю на свою чёрную метку истинной. Я готова истерически хохотать.

Теперь он мой больше, чем твой. Акт о престолонаследии подписан. Шутки кончились, Лана. Ты просила, и я сделал. Но надеюсь, когда просила, ты понимала все последствия.

Сардар всё просчитал! Теперь мы связаны, я, он и мой сын. Я сама подписала нам приговор. А был ли у меня выбор? Хватаюсь за голову, нещадно рву волосы. Бездна!

Арран опускается на колено передо мной, находит мою руку и всматривается в метку Сардара:

— Первый раз вижу, чтобы метка сменилась.

Высвобождаю запястье, скрещиваю руки на груди.

Я могла бы рассказать Аррану всю правду, что ничего не менялось, что это лишь маскировка, тёмный обряд, вот только есть ли в том смысл? Они с отцом всё для себя решили.

Дочка сменила одного истинного на другого. Более выгодного, и теперь потомок Мэрвиров сядет на трон воинственной, богатой и неприступной Бладрии. Это главное.

Остальное — нюансы. Хотела ли она этого, или нет, от него у неё ребёнок, или не от него. Всё это не имеет значения, когда на кону политические амбиции государства. Такова правда.

— Я знал, что Хард не причинит тебе вреда. Но всё равно прости, что так долго, сестрёнка. Дома был полный звездец. Я прилетел сразу, как только всё утрясли.

Некоторое время мы молчим.

— Он груб с тобой? — повторяет Арран свой вопрос.

Устало прикрываю глаза и вдруг понимаю, насколько уже далека от тех проблем. Сколь сильно разошлись наши с ним пути. Ни в жалобах моих, ни в нытье просто нет смысла. Я уже взрослая девочка. Мать. И должна думать об интересах своего ребёнка. Потому что кроме меня о них подумать некому.

А потому и ответ мой очевиден:

— Нет, — качаю головой и слышу, как Арран с облегчением выдыхает.

— Хорошо, — кивает он. — Тогда собирайся, и полетели.

Озадаченно смотрю на него:

— Я не полечу без сына, — качаю головой. — Знаю, знаю — нас двоих не отпустят. Раз так, я тоже остаюсь.

— Уверена?

— Да.

— Хорошо.

Арран поднимается, я тоже встаю. Идём с ним вместе к выходу. У самой двери я останавливаюсь и трогаю брата за рукав. Поворачиваюсь к нему и шёпотом спрашиваю:

— Как Инис? Он тоже здесь, с тобой?