Измена. Чужая истинная (СИ)

16. Выбор

Алана.

Останавливаюсь на пороге. Опасливо осматриваюсь. Пахнет пряностями, чёрным перцем и тревогой.

Посреди комнаты серый, с серебристой прострочкой и пухлыми подушками, диван буквой «П», способный вместить большую компанию. Перед ним низкий чайный столик из красного дерева. На столике ровные стопки листов пергамента с какими-то схемами, пара-тройка карт с местностью и графитовый карандаш для пометок.

Вдалеке напротив двери ряд полукруглых окон от пола до полотка, за которыми простирается погружающийся в сумерки Блэртаун. Видно, как в домах вдалеке начинают зажигаться первые огоньки. Город живёт спокойной и размеренной жизнью. Той самой, о которой я могу лишь мечтать.

Возвращаюсь к осмотру обстановки. Деревянный пол из тёмного дерева по периметру дивана застлан пушистым серым ковром. Справа ещё одна дверь, слева тоже.

Без сомнения, это главные мужские покои. Комнаты Сардара. Зачем мы здесь?

Зачем здесь сейчас Я?

Сардар огибает диван, небрежным взмахом руки зажигает магический светильник в форме цилиндра, стоящий на столике, затем сгребает в сторону карты, схемы и листы.

Эти его простые будничные действия дают мне время прийти в себя.

— Так и будешь стоять в дверях? — спрашивает равнодушно, не поворачивая головы.

— Мне… надо к сыну, — проговариваю тихо, переминаясь с ноги на ногу.

В ответ — тишина. Покончив с листами, Сардар молча пересекает комнату. Приближается ко мне и, прежде чем я успеваю что-то сделать, одним резким движением захлопываем у меня за спиной дверь.

Вибрация от хлопка проходит по лопаткам. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не подпрыгнуть на месте.

Поворот ключа в замочной скважине скрипит по нервам, которые у меня и так на пределе. Разобравшись с дверью, дракон отворачивается, делает шаг прочь и бросает через плечо:

— За мной иди.

— Но…

Не заданный вопрос виснет в тревожной тишине. Словно в ответ на беспокойные мысли, грудь начинает тянуть. Организм напоминает, что я — кормящая мать. Чувствую, как намокают тканевые вкладыши в корсаже. Ещё немного, и, того и гляди, молоко выступит на платье.

Вот, Бездна!

Не хватало ещё так опозориться!

Скрещиваю руки на груди, упрямо смотрю на удаляющуюся спину дракона, который не сомневается, что я побегу за ним послушной собачкой. Снова.

Делаю очередную попытку воззвать к состраданию Харда, сомневаясь правда, что оно у него есть.

— Сардар! Пожалуйста! Я давно не видела Рулэнда! Я должна покормить его и переодеть!

В ответ — тишина. Ну, и ладно! Отворачиваюсь, жму на дверную ручку, чтобы выйти. Дверь не поддаётся. Впрочем, ничего удивительного, я ведь слышала, как он её запирал. Проклятье.

Закрытое пространство комнаты душит до тошноты, накатывает паника. Разворачиваюсь, обречённо впечатываюсь спиной в дверь, больно ударяясь лопатками.

— Да что с тобой не так?! — срываюсь на крик, и со всей силы ударяю ладонью по твёрдому дереву. — Это подло и низко — не пускать мать к грудничку! Что ты за чудовище, Сардар Хард?! Сколько можно уже издеваться надо мной?

Дракон останавливается. Медленно оборачивается. Смотрит на меня из-под полуприкрытых век:

— Что же тебе мешало, Лана? Кормить, пеленать — делать всё то, о чём сейчас развопилась? Нашлись дела поважнее?

Меня бросает в жар, горячий и стыдный. ОН знает.

Чувствую, как всё лицо, от ушей и до носа заливается горячей бордовой краской. Взгляд угольно-чёрных глаз проходится по мне острым клинком.

Не выдерживаю, первая разрываю зрительный контакт, смотрю в сторону, затем вниз. Рассматриваю край шёлкового платья, дрожащий в такт моему неровному дыханию.

— Рулэнд с кормилицей и няней, — припечатывает Сардар ледяным тоном, — твоё присутствие в его жизни больше не обязательно.

Что?!

Сдавливаю до боли виски, пытаясь осознать услышанное. Да что же это такое? Почему все вокруг только и делают, что отбирают у меня сына, а у сына — меня? Когда это кончится?

Я просто хочу спокойствия! Разве это так много? Боже! Я ничего такого не сделала! Тогда какой Бездны? Внутри вдруг поднимается злость.

Сардар, напротив, совершенно спокоен. Убирает руки в карманы брюк, смотрит на меня с равнодушной скукой, а затем и вовсе выдаёт то, от чего меня из жара бросает в холод:

— Зря я забрал тебя тогда. На что рассчитывал? — пожимает плечами. — Думал о тебе все эти годы. Помнил. Хотел. Стремился к чему-то. Мечтал стать достойным. Бросить к твоим ногам целую страну, а потом и весь мир. За навязчивой идеей как-то упустил, что всё изменилось. И тебе всё это на хрен не упало. Думал, играешь, думал, заставлю вспомнить, полюбить. Но, видно, не судьба. Надоело.

Замираю и даже дышать перестаю от этого неожиданного признания. Сардар запрокидывает голову наверх, смотрит в потолок, затем разминает шею:

— Быть со мной добровольно ты не желаешь. А брать женщин силой не в моих правилах. Как и делить свою женщину с другими, — снова этот пристальный взгляд угольно-чёрных глаз. Обвиняющий. Пронзительный. Властный.

Что происходит? К чему он ведёт?

— Я… — голос хриплый и словно не мой. — Это вовсе не то, что ты…

— Рулэнд останется здесь при любом раскладе, как гарант мира между нашими государствами. Это часть сделки, которая устраивает и Мэрвиров, и меня. А ты отправляйся к тому, чьим запахом провоняла. Обещаю вас не преследовать. Видишь, какой я добрый, — он разводит руки в стороны и издевательски усмехается, — цени!

Зажмуриваюсь от внезапного звонкого грохота, спустя миг понимаю, что это Сардар швырнул металлический ключ на столик. Сам дракон развернулся и идёт прочь, к одной из дверей в глубине комнаты.

В пару шагов оказываюсь у чайного столика, наклоняюсь и подхватываю металлический ключик. Выпрямляюсь. Широкая спина дракона исчезает за дверью. В комнате становится тихо.

Сжимаю в руке ключ, который ещё хранит тепло чужой руки. Делаю глубокий вдох, затем выдох, и оборачиваюсь в сторону выхода.

Остаюсь одна в полутёмной комнате.

Мозг выдаёт с десяток различных вариаций того, что я могу сейчас сделать.

Те, при которых я оставляю сына, отбрасываю сразу.

Но я могу быть хитрее. Могу остаться с ним и выжидать. Да, Сардар теперь глаз с меня не спустит, но если проявить должную осторожность, подгадать нужный момент, то вполне можно попытаться бежать вместе с Рулэндом. Инис ведь сказал, что даст знать, когда…

Бежать. Куда? В привычную жизнь, из которой меня грубо выдернули.

В реальность, где муж смотрит с презрением, где боль и измены, якобы вызванные колдовством. А если нет? Как проверить? И стоит ли проверять?

Резко оборачиваюсь. На мгновение мне кажется, что в дальнем тёмном углу что-то движется. Беру со стола светильник, поднимаю его вперёд и вверх, всматриваюсь в полутьму до напряжения в глазах. Пусто.

Просто нервы уже на пределе, вот и мерещится всякое. Ещё и эти нянины сказки про рузгов крутятся в голове.

Возвращаю светильник на стол, провожу ладонью по волосам, в другой руке сжимаю ключ так сильно, что твёрдый металл впивается в кожу.

Я ожидала от Сардара чего угодно, но только не этого.

Не того, что меня так легко и играючи вышвырнут из жизни, выставят за порог. После всего, что мы пережили вместе, через что прошли. После того, как он сделал невозможное — забрал меня у истинного, выторговал у Мэрвиров на выгодных условиях, всякий раз при этом рискуя собой, чтобы — что?

Вот так просто взять и отказаться? Нелепица. Бессмыслица. Абсурд.

Но именно это он сделал.

Осознание случившегося накатывает колющей ледяной пустотой. Это что же получается — я снова одна?

Инис? Не то.

При мысли о бывшем в душе не отзывается ничего. Нет ни ненависти, ни обиды, ни злости. Ни, тем более, любви, тепла и духовной близости. Их там давно нет. Да и были ли когда-то? Разве что в самом начале.

Всё давно в прошлом. А в настоящем…

Лишь один человек возился со мной, как с маленькой, все последние месяцы. Видел меня в таких состояниях, в которых мужчина женщину видеть не должен, и всё равно. Всё равно после этого смотрел на меня с обожанием и любовью.

А я?

Отталкивала раз за разом, цепляясь за мистическую связь с Инисом-зверем. Которую Инис-человек топтал снова, и снова, и снова.

Находясь под колдовством? Пфф! Смешно. Раз так, то где гарантия, что это не повторится? А я ведь теперь не одна. Рулэнд подрастёт, и что тогда? Тот, кто поднимал руку на женщину, ударит и ребёнка? Может, и так, раз таковы его принципы и нет внутренних «стопов».

Ярким контрастом на этом фоне — Сардар. Вспоминаю, как дракон бережно держал моего новорожденного сына. Не его. И всё равно смотрел на него с умилением и теплом. Как, не раздумывая, признал и объявил наследником.

Запрокидываю голову и смотрю в потолок. Если бы не Сардар, где бы я сейчас была? Скиталась бы за гранью неупокоенной душой, искала бы ребёнка, которого так и не подержала бы на руках? А ведь именно Сардар в критический момент нашёл для меня нужные слова. Не ласковые и поддерживающие, но те, что сработали. И заставили не свесить лапки, а отчаянно ими работать. Бороться, чтобы доказать ЕМУ, что не прав.

Опускаю голову и легонько скребу ногтями по запястью. Метка Сардара бьёт в глаза яркой тьмой. Она перекрывает серебристый кружок Иниса.

Так же и в жизни: Сардар перечеркнул собой моё прошлое с Тайтоном.

И, кажется, пора уже это признать и не мучить ни себя, ни его. Снова зажимаю в руке металлический ключ, иду вглубь комнаты, к той двери, за которой скрылся дракон.

Внутри тепло и спокойно, впервые за долгое время. Я в мире с собой. Я всё осознала, поняла и даже не сомневаюсь, что ОН будет рад меня видеть и примет с распростёртыми объятиями. Вот только наши ожидания часто оказываются далеки от реальности.

Тяжёлая деревянная дверь поддаётся и бесшумно открывается. Первое, что я слышу — плеск воды. Воздух тягучий и влажный. Пахнет сандалом. Вокруг полутьма.

Пол и стены из тёмно-серого камня, как и в моих комнатах. Справа мраморный выступ с двумя белыми фарфоровыми чашами умывальников.

Слева вдоль стены тянется природный бассейн, вода в котором кажется ярко-бирюзовой из-за магических кристаллов, которыми устлано дно.

Водную гладь рассекают взмахи мужских сильных рук. На контрасте с бирюзовой водой кожа дракона кажется темнее и отливает бронзой. Сардар стремительно преодолевает расстояние до дальнего края бортика, после чего упирается в него, подтягивается на руках и одним ловким рывком выбирается из бассейна.

Я застываю на месте и не знаю, куда деть глаза. Против воли взгляд снова и снова возвращается к подтянутому мужскому телу. На спине и мощных бицепсах перекатываются бугры мышц. Поджарые ягодицы и бёдра облеплены мокрой чёрной тканью шорт, которые повторяют изгибы совершенного мужского тела, словно вторая кожа.

Дикая необузданная красота. Чистая сила. Несокрушимая мощь, способная убивать — откуда-то знаю это, чувствую.

Сардар по-прежнему не видит меня. Подхватывает с этажерки ближайшее к нему пушистое белое полотенце и чёткими уверенными движениями проводит им по волосам. Из моего рта против воли вырывается рваный вздох.

Дракон замирает. Слегка поворачивает голову. Успеваю заметить его мрачный взгляд. После чего продолжает вытираться, как ни в чём ни бывало.

Не обращает на меня внимания. Игнорирует. Хотя я точно знаю, что он меня видел!

Чувствую себя глупо. Не знаю, что делать, куда деть руки. Стоит ли мне выйти и дать Сардару одеться? Потому что это, вроде как, неприлично — разговаривать с полуголым мужчиной?

С другой стороны, какие, в Бездну, уже приличия после того, как он видел меня, когда я рожала? Фух. Ну, с Богом!

Успеваю сделать два шага. Бесшумных, как мне кажется. Ключевое слово — кажется.

— Зачем ты здесь? — раздаётся глухой мужской голос, и я застываю на месте от неожиданности. — Я ведь ясно сказал тебе пойти прочь!

Спокойно, Лана. Он просто злится. Имеет право. Вот только меня не сбить с толку грубыми фразами. К ним у меня давно привыкание.

Сжимаю руки в кулаки и решительно иду вперёд. В несколько широких шагов пересекаю разделяющее нас расстояние. Обхожу вокруг Сардара, останавливаюсь напротив него.

Оказываюсь лицом напротив накачанного рельефного мужского торса, и мои глаза вдруг расширяются:

— Ох! Ччто это?

Вся грудь дракона сплошняком покрыта чёрными татуировками. Ещё недавно их не было! Я бы заметила! И у меня даже сомнений нет насчёт их происхождения!

…тёмная магия… Всегда! Оставляет след! Не только в душе, на теле тоже! Выглядит как чёрный рисунок, как татуировка!

Поражённо всматриваюсь в витиеватую роспись на мощной груди дракона. Сглатываю, сама не понимая, что делаю, поднимаю руку и тянусь вперёд, чтобы коснуться рисунка, но Сардар перехватывает моё запястье.

Удерживает мою руку горячим твёрдым капканом. Поднимаю на него затуманенный взгляд, полный молчаливого ужаса и боли. Что… стряслось за эти два месяца, пока тебя не было? Что ты с собой сделал? Какую сделку заключил с Бездной и тьмой?

Мне кажется, что вокруг его угольно-чёрных глаз проходят тончайшие чернильные трещинки. А может, всё это лишь игра света и тени и моё возбуждённое воображение? Закрываю глаза, а когда открываю их, то всё уже снова в порядке. Наверное, показалось.

Замечаю, что дракон смотрит потемневшим взглядом мне в вырез платья. Как дёргается его кадык, а в следующий миг Сардар грубо отбрасывает моё запястье и цедит сквозь зубы:

— Уходи!

Поворачивает голову, но отойти не успевает. На этот раз уже я перехватываю его запястье одной рукой, а второй вкладываю в его горячую ладонь железный ключ, и загибаю его пальцы, чтобы ключик не выпал.

Смотрю на него снизу вверх. В тёмные глаза, взгляд которых непроницаем и строг, и вместе с тем я поклясться готова, что в нём промелькнуло удивление.

— Нет! — проговариваю тихо, но отчётливо. — Хочу остаться.

Я поражена собственной наглостью, но обратного пути нет. Поняла это сегодня ясно и чётко. Прошлое в прошлом. Я не вернусь назад. Моё настоящее здесь и будущее тоже.

Опускаю взгляд с глаз Сардара на его ровный нос, острые скулы, плотно сомкнутые губы. Дракон недвижим. Возвышается надо мной бесчувственной холодной скалой. Встаю на цыпочки и делаю невообразимое — прикрываю веки, и первая тянусь к его губам, уверенная в том, что он ответит на поцелуй.