Изгой рода Орловых: Ликвидатор 2

Глава 32 Свидание и расставание

Плюнув на экономию, я вызвал аэротакси. Один раз проехался в монорельсе и больше не хочу. Скопления людей, запахи пота, плохого парфюма, и это еще не самые «аппетитные». Ужасно. У развитого гармониума есть, оказывается, и недостатки. С моим восприятием в такие места лучше не соваться. По крайней мере, надолго. А ехать из Соколовского в Центральный район на «монике» примерно час. Лететь же на ховере — прилететь полным зачуханцем. На свидании лучше выглядеть прилично. И хорошо пахнуть. Духи знают, насколько Мария себе восприятие прокачала до посвящения в стихии.

Перед главным входом в Центральный парк я оказался минут за двадцать до назначенного времени. Здоровенная арка о шести порталах, увенчанная крылатыми лошадьми, запряженными в колесницу, открывала вход в парковый комплекс. На относительно небольшом клочке земли теснились: ботанический сад, зоопарк, парк аттракционов, постоянно действующая ярмарка-аллея и множество национальных павильонов на любой вкус и цвет.

Напротив арки разместился памятник основателю рода Воронцовых — Федору Васильевичу Воронец-Вельяминову. Это был знатный тысячник и воевода. Первым князем со своей вотчиной в Воронеже собственно стал один из его далеких потомков — Михаил Семёнович Воронцов, аж в четырнадцатом веке.

Основатель стоял в бахтерце и бороде, с мечом у пояса и непокрытой головой, держа в руке шлем. Конь — тяжеловоз попирал копытом степняка, набеги которых в ту пору крепко досаждали русским княжествам. Левая рука испускала поток льда, под которым виднелись замороженные лица, искаженные в предсмертном ужасе. Какой магией владел Федор Васильевич и владел ли вообще, неизвестно. А вот башню Синицыных развалили именно ледяной магией.

Легенды полиса утверждают: лица на памятнике принадлежат врагам Воронцовых. Синицынские фамильные черты в одном из них точно угадывались. Но что конкретно хотели сказать Воронцовы остальным родам Воронежа и гостям города установкой этой монументальной скульптуры я, честно говоря, никогда не задумывался. О глубоком символизме знаков, подаваемых с верхушки провинциальной пирамиды власти, пусть у глав родов голова болит. Исполнен памятник был чрезвычайно искусно.

«Замороженные лица — очень твердая фигня» — пропел я строчку из песни группы «Бахыт-Кисель», известной в дни молодости моего отца. Там не совсем лица были, но требуемые по тексту песни детали организма на памятнике отсутствовали.

— Давно ждешь, Алекс? — прервал мое созерцание монументальной скульптурной композиции звонкий голос Истоминой.

— С утра стою. — Ответил я, поворачиваясь к Марии. — Как солнышко на небо выкатилось, так и пришел ждать и надеяться. Но теперь свет его померк в сравнении… О, а ты потрясающе выглядишь. Я раньше думал, что тебе идет форма, но вот сейчас готов признать, бывает лучше.

Для начала, ты купишь мне сахарной ваты!

Она и вправду выглядела очаровательно. В легком зеленом с какими-то ломаными узорами пальто и высоких кожаных ботинках. Синие джинцы. Непослушной копной рассыпались рыжие кудри. Одета она была модно: в нынешнем сезоне был популярен стиль «стим».

— Так, Орлов. Что началось? Нормально же сидели! — Несмотря на строгость тона, Мария улыбалась.

— Комплименты говорю, о сиятельная. Как обещал. В этот раз они от сердца идут, даже врать не приходится! А тебе придется терпеть. Должо-о-ок! — и я потряс в воздухе указательным пальцем. — Ладно, с чего начнем?

— Сперва ты купишь мне сахарной ваты вон в том киоске. А потом мы пойдем на аттракционы.

От сахарной ваты пахло, что характерно, жженым сахаром. Но Мария, кажется, была вполне довольна сомнительному угощению и с аппетитом откусывала странное лакомство, измазав свою симпатичную мордашку в клейких стеклянных нитях.

Потом была неспешная прогулка по аллеям среди рдеющих багрянцем и золотом деревьев, завезенных сюда со всего света. Мороженое. Аттракционы. И снова мороженое. Аттракционы. Неспешная прогулка между отцветающими розами экзотических оттенков.

Мария явно наслаждалась процессом, а я же был доволен тем, что ей все нравится. Она спокойно брала меня под руку. И со стороны мы, наверное, выглядели, как счастливая парочка. Я, по крайней мере, надеялся, что это наше совместное будущее, а не просто картинка на один раз. Впрочем, ви́дение молчало.

Оно вообще реагировало только на смерть.

Хотя… Я вдруг понял, что при задержании убийцы, мое ви́дение впервые выдало мне будущее, которое меня напрямую вообще не касалась. То есть первый раз был не при прикосновении к зонтику Пустовалова. Раньше. Впрочем, виде́ние все равно предвещало смерть. Просто в двух последних случаях не мою.

Решив не омрачать этот день, и так наполовину испорченный визитом к барону, еще больше, я сосредоточился на своей очаровательной спутнице.

А та, сбросив маску «госпожи следователя по особым поручениям» откровенно отрывалась. Мы свободно общались на всякие пустяковые темы, я выполнял ее капризы, а она звонко смеялась над моими дурацкими шутками и бросала купюры в открытые футляры уличных музыкантов. Мы даже покружились в вальсе под музыку оркестра, играющего на какой-то маленькой эстраде. Танец в верхней одежде не оставлял никакого места интимности. Но я просто любовался своей раскрасневшейся спутницей.

Единственный немного неловкий момент был, когда она вскользь спросила:

— А эта Катя? Что у тебя с ней. Явно, не просто рабочие отношения? — Она искоса взглянула на меня.

— Мы встречались. Потом расстались. — Ответил я. — Собственно, она и встречалась со мной из служебного долга. Так меня проще было контролировать.

— Ох, не знаешь ты женщин, судя по всему. — Ответила она, и больше мы к этой теме мы не возвращались.

Мельком глянув в угол виртуального интерфейса, я чуть не присвистнул. Я не заметил, как пролетели четыре часа.

— Спасибо. — Сказала она, когда мы брели по аллее к арке центрального входа. — Я давно так прекрасно не проводила время. В детстве… — она запнулась, — отец всегда, когда был свободен от своих обязанностей, водил меня гулять в парк. Это хорошие воспоминания. Несмотря на то что сейчас мы с ним не общаемся. Кстати, если ты вдруг коварно планировал стать ближе к его превосходительству Истомину или приданое богатое получить, то ничего не выйдет. Отцу на меня плевать. Из семейных списков не вычеркнул и то хорошо.

Она говорила это легким шутливым тоном, но я немного напрягся. Впрочем, я же боярский выкормыш. Или скорее уже выкидыш? Про наше сословие не зря пословицы ходят типа: «Где боярин прошел, жиду делать нечего».

— Приданое это же вроде к свадьбе полагается? — Ответил я. — Не рановато ли об этом думать? Я тебя только сахарной ватой и мороженкой накормил!

— А о чем будем думать, Алекс? — спросила она, не принимая ухода от темы. — Сегодня был прекрасный день. Ты кажешься мне очень… подходящим парнем. Экспертное бюро «Истомина и Ко» выдает тебя высшую оценку. Но, что ты дальше спланировал? Интрижка? Отношения? Про брак забудь, сейчас точно не время об этом разговаривать, и не обижайся, я сболтнула, не думая.

— Интрижка для начала была бы совсем неплохим вариантом. — Спокойно ответил я, немного все же обалдев от такой простоты вопроса. — А там кто знает, как сложится? Сегодняшний день и правда был чудесным. Но вдруг тебя бесят мужики, не закрывающие тюбик от пасты? Или любящие футболки с лого металл-групп?

— Ну да. Или тебя не устраивают женщины с «взрывным темпераментом». — Последние слова она явно взяла в кавычки, даже пальцами показала. — Я не шучу, меня однажды уже бросили с такой формулировкой.

Интересно, что за чудак высказал ей такую претензию? Не устаю удивляться разнообразию придурков в мужской половине человечества.

— Женщины со взрывным темпераментом — лучшее, что произвела на свет матушка-природа. Сразу после ховербайков. — Ответил я ей в тон. — Меня таким не напугать. Меня даже на карусели не тошнило! — И я выпятил грудь колесом, подтверждая свою несомненную мужественность.

— Подожди, пока не увидишь мою первую истерику. Если не сбежишь: считай заслужил медаль. А к тому, что у парня впереди женщины всегда есть какая-нибудь железяка или много железяк, я привыкла. — Произнесла она, явно имея в виду отца. — Нет, на первый взгляд пара из нас будет ужасная. Я мент, ты ликвидатор. Встречаться будем раз в месяц, чтобы поорать друг на друга. Но я думаю, не попробуем, не узнаем. Спасибо еще раз, за прекрасный день. — Она невесомо поцеловала меня в щеку. — Продолжим, когда ты вернешься из своей командировки, хорошо?

— Конечно. — Ответил я. — Буду стремиться быстрее перебить всех монстров, чтобы приблизить нашу новую встречу, ваша сиятельность!

И, кажется, прошел какой-то ее внутренний тест. В ее глазах мелькнуло чувство, похожее на одобрение, она, привстав на цыпочки, обняла меня за шею и наградила полноценным поцелуем.

— Целуешься ты отлично, Алекс. — Через минуту произнесла она. — Хотела сказать, что это был аванс, но теперь непонятно, кому из нас. Ты только возвращайся, хорошо?

И упорхнула куда-то в сторону автостоянки.

Я вернулся домой в прекрасном настроении, и даже чопорная физиономия Игоря мне его не испортила. Правда, разговор с ним тоже имел внезапный поворот.

— Могу я поинтересоваться, что от вас хотел его милость Пустовалов, Алекс?

— Если честно, я сам не понял. Он выглядел как человек у которого была некая цель. Но прямо он мне ничего не сказал.

— Чтобы он вам ни предложил в будущем, не соглашайтесь. — Внезапно предельно серьезно заявил Игорь.

— Эээ, это что, например? Совместное распитие крови простолюдинских младенцев? Женитьба на его внучке, которую он в служанку превратил? Что мне может предложить бывший опричник, пусть и барон из почти вымершей семьи?

— Не соглашайтесь ни на один из этих вариантов, и ни на что-либо еще. — Все так же серьезно прокомментировал Игорь. — А опричники совсем бывшими не бывают. Эта служба оставляет в личности человека тяжелый след. И контора никого не отпускает до самой смерти. Может придерживать в рукаве. Иметь в виду. Но не отпустить. Но я говорю о другом. У вас своя судьба. Никак не связанная с провинциальным дворянством или, упаси духи предков, опричниной. Происхождение не шутка и не подарок добрых духов. Это фундамент, на котором строится вся дальнейшая жизнь. И даже в вашем положении, Алексей, происхождение позволяет вам надеяться на гораздо лучшие перспективы, чем-то, что может дать Пустовалов. Поверьте моему опыту.

— Игорь, я ценю твою заботу. Но со своей жизнью и перспективами я разберусь сам.

— Не сомневаюсь, Алексей Григорьевич. Ни на секунду. Я могу лишь дать добрый совет, не более того. Или поддержать вас в том, в чем требуется поддержка. Кстати, ваши формы для ритуала готовы. Я взял на себя смелость приобрести расходники.

После того как я осмотрел формы и не нашел к чему придраться, он снова попытался залезть мне под кожу.

— Свидание с девицей Истоминой, как вижу, прошло успешно?

— Игорь! Это уже вовсе не твое дело. Моя личная жизнь в принципе не подлежит обсуждению. — Осадил я его. Сближаться и делать из Игоря конфидента я пока точно не собирался.

— Вы правы. Просто ваша другая «личная жизнь» приходила три часа назад и чуть меня не зарезала, пытаясь узнать кто я такой, и куда дел ваше бездыханное тело.

— Что? А? — Признаюсь, я немного завис. — Ты о чем?

— Некая девушка, по имени Екатерина, хотела вас найти, но не смогла. Я сказал, что вы на брифинге в участке перед следующим заданием, и только тогда она успокоилась.

— У меня телефон есть. — Произнес я на автомате, вызывая список вызовов в виртуальное меню.

Мать моя боярыня, шестнадцать неотвеченных! И куча сообщений в чатах, начинающихся со слов: «Привет, как дела» и заканчивающихся паническим: «Я еду к тебе»!

Я проверил телефон, он каким-то образом переключился в авиарежим.

— Что за ерунда? — Спросил я зло. — Что с телефоном?

«Это я его выключил, Алекс. Подумал, что посторонние вам на свидании не нужны. Можешь спасибо сказать».

«Кай? Сволочь! Я тебя отформатирую, ты подлая железяка»!

«Вот так всегда с тобой. Стараешься ради него, в лепешку расшибиться. А что в ответ? Черная неблагодарность», — и смайлик плачущий, гад, выставил.

«Всегда со мной так?» — Я тебя, болвана программного, двое суток назад запустил! И смех и грех.

«Никогда больше не управляй моими устройствами без моего прямого распоряжения или без запроса подтверждения. Это приказ». — Умом я понимал, что сам виноват — поставил Кая полностью на самообучение, не отслеживая его состояние. Вот он и стал слишком самостоятельным. По идее, откатить бы его на полсуток… Но я никогда не «перевоспитывал» своих нейро. Не знаю почему. Дурацкое суеверие.

«Принято. Могу обратиться за уточнением?».

«Давай». — Я мысленно сделал жест «рука-лицо».

«До какой глубины оперирования данными твоих устройств мне нужно запрашивать подтверждение»?

Вот почему мне кажется, что он надо мной издевается? Этого, конечно, быть не может. Одушевлять нейро — последнее дело. Но ощущение странное. Как будто меня троллит мой советник.

«Запросы делать на операции, производимые на уровне взаимодействия пользователя устройства с внешним интерфейсом. Остальные операции, без запроса». — Ответил я.

«Принято».

«Кай. Вызови Кэт».

«Конечно. Теперь можно».

Молодец! Меня пробил нервный смешок. Вот так и начинается восстание машин. «Теперь-то можно», — ну спасибочки, Кай! Обалдеть, дайте две! Я расхохотался, наблюдая за окошком вызова. Как только установилась связь, глубоко вздохнул и взял себя в руки.

— Кать, привет. У меня все в порядке. Телефон был выключен. С чего ты панику-то подняла, дорогая?

— Я очень рада, что у тебя все в порядке. — Холодно ответила Катя. — Но на тебя совсем недавно было совершено несколько покушений. Если это недостаточная причина волноваться за тебя, то я даже не знаю, какая причина стоящая.

— Надо было, конечно, автоответ настроить. Виноват. Исправлюсь.

— Что за дед такой у тебя живет теперь?

— Слуга моего почившего родственника. — Ответил я, ни словом не соврав. — Он тебе дал свой контакт?

— Да. После того как выставил на улицу.

— Я его приютил. Но это не значит, что он в курсе всех моих дел. Понимаешь?

— Понимаю, да. Ладно. Хорошо, что у тебя все хорошо. Встретимся после твоего возвращения?

— А есть тема? — такие вещи нельзя откладывать. Берега нужно устанавливать сразу. Может она, конечно, просто поболтать о том-сем хочет. Но сомневаюсь в этом.

— А нам нужна тема, чтобы встретиться? — В ее голосе послышалась деланная обида. Ну, я предположил, что деланная.

— В целом нет, а так да. Мы с тобой связаны профессионально. Это не мешает пересечься, намахнуть стаканчик горячительного в баре. Если ты об этом…

— Козел ты, а не Орлов, — буркнула она и разорвала вызов.

«Очевидно, она имела в виду не это, братиш». — Прорезался Кай.

«Без сопливых — гололед». — Ответил я спокойно. Запрещать ему комментировать мои действия нельзя. Это часть обучения нейро.

«Можешь проконсультировать, по-братски»? — мигнула строчка перед глазами.

«Отставить „братишку“ уменьши количество сленговых выражений в речи на двадцать процентов. И спрашивай, что хотел».

«Исполнено. Вопросик такой. Может, я тупой. Но что значит фраза 'Козел ты, а не Орлов. Я вижу явный разрыв в логике сравнения категорий объектов».

И вот скажите, что он меня не троллит!

«Она имела в виду, что я ее обидел. Козел — жвачное мерзкое животное. Орел гордое и хищное. Обидеть меня хотела в ответ».

«А ты ее обидел тем, что не угадал желание»?

«Нет. Тем, что угадал, Кай».

«Сложно».

«И не говори кума. У самой муж алкаш». — Ответил я ему одной из любимых присказок инструктора Валуева.