Изгой рода Орловых: Ликвидатор 2

Глава 41 Наследство и наследие

Игорь широко улыбнулся и стал внезапно похож на довольную акулу.

— Я уж думал, ты не спросишь, — ответил он.

— Ска! — Вырвалось у меня. — Ты все это время знал и молчал? — С меня аж сон слетел.

— Это дело могло подождать. Было немного забавно наблюдать и ждать, когда ты обратишься ко мне. Ты занят чем угодно, кроме проблем семьи, наследия и рода. Кажется, изгнание подкосило тебя сильнее, чем ты думаешь.

— Я… Ты… у меня цензурных слов нет. Ты не слишком много на себя берешь, Игорь? Забавно ему было. — Бесит этот старик! Наблюдал он, ага.

— В самый раз, Леша. Ноша мне по плечу, не сомневайся. А вот ты, кажется, начал выбирать себе груз полегче и попроще. Я понимаю, трудно пережить предательство. Несправедливость, как тебе кажется. Так легко сказать себе: «Я теперь не Орлов вовсе, идите все в задницу». Вроде бы так принято выражаться у нынешней молодежи.

— Послушай…

— Нет, это ты послушай. Я вдоволь тебя слушал все эти дни. И знаешь, что я понял? Ты сдался. Поплыл по течению. Тебе кажется, что у тебя есть гениальный план на твою дальнейшую судьбу. Но на самом деле ты лжешь сам себе. Никакого плана нет! Пойти в чистильщики? Действительно? Ты так увлекся обидами на свой род, что перестал ясно видеть перспективу. Решительно оторвался от корней, так сказать. Но это лишь иллюзия, Алексей. Кровь не обмануть.

НЕТ, ЭТО ТЫ ПОСЛУШАЙ!

— Ой! Каков пафос. Какие громкие слова. Гремят, как пустое ведро. Потому что они пусты, Игорь. Если я что-то и понял за время своего существования здесь, внизу, то это то, что нельзя позволять никому управлять своей жизнью. Видишь ли, если ты позволяешь собой манипулировать, то эта жизнь уже не твоя. Кто-то другой живет за тебя. Род, кровь… Слова. Просто слова. У меня есть обязательства перед сестрой и младшим братом. Перед матерью. И все. Род твой пусть катится к дряни в трещину. И это не обида. Это четкое понимание: есть мои собственные интересы и интересы по-настоящему близких мне людей. И все остальные. Во «все остальные», если ты не понял, включаются и «все остальные Орловы, Соколовы и прочие птички и животные». Да мне мои сослуживцы нынешние ближе, чем ублюдки Ирма с Виссарионом. Которые тоже часть рода. Мой план, каков бы он ни был — только мой. А свои и дедовские манипуляции можешь засунуть себе в… сам знаешь куда, вместе с родом. Так, у нас, у молодежи нынче говорят. Еще я под дудку мертвеца не танцевал.

— Я смотрю, ты действительно перепутал звезды с их отражением в поверхности пруда. — Он еще раз улыбнулся, и в его улыбке я увидел оскал смерти. — Действительно думаешь, что сам можешь плести нити своей судьбы? Полагаешь люди, прожившие вчетверо дольше тебя, должны объяснять тебе причины своих решений и извиняться, что не спросили у твоей светлости разрешения на необходимые действия? Род, который ты так нелюбезно посылаешь в афедрон, это не Алексей Георгиевич, Ирма и Виссарион. Это тысячи людей, судьба и благополучие которых зависят от Орловых. Сотни союзов, связей. Тонкий баланс общественных отношений. Это база, на которой стоит все наше общество. Что стоят твои «хочу — не могу» по сравнению с этими фундаментальными вещами? Индивидуализм хорош до тех пор, пока другие обеспечивают тебе среду существования, работу, досуг, защиту твоих никчемных «прав человека». Ты либо с теми, кто определяет среду и строит этот мир. Либо индивидуалист — просто часть кучи человеческого мусора, налипшего на цивилизацию, построенную нами! Родами, князьями и императорами. По рождению ты мог стать не просто винтиком в системе. А тем, кто, со временем, станет править. Тебя использовали? Да! Потому что ты пока еще просто винтик. Девятнадцатилетний глупец. Есть ли у тебя будущее за штурвалом. Да. Если только ты сам его не отбросишь.

— Знаешь. — Я вдруг опять почувствовал усталость. — Не надо меня учить, как свободу любить. Я всех этих речей накушался за восемнадцать лет, аж блевать от них тянет. Мне уже даже неинтересно, по поводу наследства. Игры эти ваши. Пойду спать. Спокойной ночи, Игорь.

— Даже если наследство, это шанс на пробуждение стихии? — Игорь скрестил руки на груди и смотрел на меня холодно и высокомерно. Он не хотел и не мог ни услышать меня, ни понять. — Ты плюнул на происхождение и род. Личное могущество тебе тоже больше не нужно? Алексей, ты вообще хоть к чему-то в этой жизни стремишься?

— Ой, давай только без вот этой ерунды от человека «старше меня в четыре раза». Ты совсем меня не уважаешь и держишь за полного идиота? — Уходить я передумал. Потому что магическое развитие меня действительно интересовало.

В нашем мире есть только два пути, если ты хочешь сам управлять своей жизнью. Либо быть среди поводырей. Среди «родов, князей, императоров». Либо иметь личное могущество, достаточное, чтобы все эти «князья-императоры» с тобой считались. А третьего пути нет. Частично Игорь прав. Он вообще не со мной спорит, а с голосами в своей голове. Придумал себе обидевшегося юнца и поучает его. А его здесь нет. Я не лелею обиду и не держу зла ни на кого. Я просто пойду по второму пути. На первом слишком тесно и придется постоянно толкаться локтями.

И, чего я точно не хочу, это в очередной раз оказаться жертвой для «великих целей» в чужих интересах. Роль разменной монеты мне не нравится.

— Нет, конечно. Ты не идиот, Алексей. Ты просто запутался. Тебе кажется, что высокомерный, нудный старик поучает тебя, от нечего делать. Что этот Игорь вообще понимает в жизни и людях? Ну конечно, Игорь же никогда не был молодым. Никогда не ошибался и не делал того, о чем впоследствии жалел. Я всего лишь пытаюсь уберечь тебя от ошибок. Хотя и знаю, что это бесполезно. Мне больно смотреть на то, как ты попусту растрачиваешь свой потенциал. Но, в чем ты прав, это не мое дело больше. Я и сам уже не часть рода, по крайней мере, формально. — Он взял со стола официального вида бланк и протянул мне. — Вот часть твоего наследства.

Документ позволял пройти курс медитаций у источника Воронцовых. И посвящение стихиям там же. Это был одноразовый неименной пропуск в высшие сферы магии. Источник Воронцовых был самым чистым и мощным источником в Воронеже. Да и в Империи таких найдется всего десятка два. Воронцовы были вынуждены выдавать вот такие разрешения, как и прочие владельцы источников. Таково было решение Императора. Потому что один род, даже княжеский, не мог обеспечить постоянную «загрузку» источника.

Но достать такое разрешение было так же реально, как звезду с неба. На блошином рынке такое не приобрести.

Я не представляю, чем дед пожертвовал, что отдал, чтобы получить эту бумагу. А, главное, зачем он это сделал? У Орловых был свой источник. Как и у любого боярского рода. Да, труба пониже и дым пожиже. Но чистота и сила источника всего лишь повышает гипотетический предел развития мага. Почти никто из родовичей, прошедшие посвящение на родовых источниках, к этому пределу не подходит, даже близко. Я посмотрел на дату документа. Перевел взгляд на Игоря. И спросил совсем не то, что намеревался, вовремя прикусив язык:

— Отчего умер дед? У меня его кончина до сих пор в голове не укладывается. Маги его уровня не подвержены болезням обычных людей. Внезапная смерть мага, это вообще нонсенс. Но если бы это было убийство, уже весь полис бы на ушах стоял. Какова причина смерти?

— Не могу тебе сказать, Алексей. Это тайна рода. А ты демонстративно от рода отгораживаешься. Но это не убийство. Если ты собираешься воспользоваться этой бумагой, поторопись. Срок действия истекает через месяц. Чем раньше подашь ее на регистрацию в канцелярию Воронцовых, тем раньше тебя поставят в очередь на посещение источника. Она там, знаешь ли, не маленькая.

— Как обычно, от ответа на важный вопрос ты ушел. Но вариантов не так много. Если не убийство и не естественные причины… А что тогда? Старик самовыпилился?

У Игоря слегка дернулся уголок рта.

— Причины вполне естественные, ты уж мне поверь, Леша. Документ у тебя. Что теперь с ним делать тебе решать.

— Ты сказал часть наследства?

— Да. У меня есть инструкции, в какой последовательности выдавать тебе причитающееся. Считай меня душеприказчиком. Так что, пока только часть. Ты вообще какую школу для себя видишь в качестве основной, при достижении стадии «познания мира»?

— Конечно, ритуалистику. — Ответил я не задумываясь.

Он кивнул и опустился обратно в кресло. Я забрал разрешение и пошел к себе на второй этаж.

Ритуалистика, Техномантия, Алхимия. Базовая триада магических школ, на которых стоит могущество империи. Да и во всем остальном мире, кроме Орды, эта святая троица, наравне с друидизмом, была царицей магии. Естественно, другие направления магического искусства тоже развивались отдельными аристократическими родами. У нас, например, даже свои друиды были, хотя в Русской Империи это редкий зверь. Были и духовидцы, и какие-нибудь «ходящие по снам». Но вся эта экзотика была больше присуща нашим заклятым друзьям с востока.

Ритуалистика, наряду с друидизмом самые древние направления магии. Алхимики выделились, как отдельная школа, веке в четырнадцатом-пятнадцатом. А техномантия — самая молодая отрасль, едва перевалившая за возраст в сотню лет.

Алхимики сосредоточены на превращении веществ и трансформации человека. Друиды управляют живой природой. Техноманты развивают технику и властвуют над механизмами. И только ритуалист может все. В теории, конечно. И после тщательной подготовки.

Я уже как-то упоминал, что башню Синицыных разнесли три ритуалиста Воронцовых. Вернее, они нанесли основной удар: смели защитные чары, заблокировали локальное пространство и обрушили перекрытия верхних этажей. Дальше в дело вступила гвардия Воронцовых и мобилизованных ими воронежских родов. Алхимики, техноманты, боевые машины и спецподразделения прокачанных физиков и стихийников, взяли башню штурмом. Например, мосты, которые слепили из окрестных зданий — дело рук алхимиков.

Так что, да. Я выберу путь ритуалиста. Если доживу. Потому что до этого еще далеко. Сначала надо пройти посвящение и освоить стихию. Или стихии, как повезет.

Я плавал в пространстве внутреннего мира, озаренного светом печати изгоя. В это раз я не производил никаких манипуляций, а просто позволял сознанию осматривать линии и изгибы сложного заклинания. Я чувствовал чужое присутствие внимательное, беспристрастное. Холодные невидимые пальцы касались линий, почти невесомо. Но по печати периодически пробегали волны искажений. Она постепенно темнела, наливалась угрозой. Печати «не нравилось», что ее исследуют. Каким-то из своих многочисленных модулей она «чувствовала» внешнее вмешательство. И реагировала, посылая мне волны головной боли. Недвусмысленный сигнал — прекратить! Не лезть, куда не позволено. Я терпел, хотя понимал, что когда приду в себя, испытаю массу неприятных ощущений. В конце концов, печать налилась чернотой, заволокла весь объем внутреннего зрения, и я отключился.

Очнулся я лежа на кушетке, чувствуя сильную слабость, головокружение и дичайшую головную боль. Бывает такое состояние, так голова болит, что аж тошнит. Вот у меня было что-то примерно в этом роде.

Геллер сидел рядом в новой нелепой футболке, на этот раз с персонажем собакой из популярного мультфильма. Он задумчиво прихлебывал из кружки с двумя торчащими из нее нитками с бумажными ярлычками на конце и чертил что-то на листе бумаги. Рядом с маэстро на полу валялись несколько скомканных чертежей, похожих на работу абстракциониста. Увидев, что я очнулся, он протянул мне вторую кружку, еще исходящую паром и приказным тоном заявил:

— Пейте, Алексей. Вам это сейчас нужно.

— Простите, маэстро, но от вашего чая мне станет только хуже. Я и так едва сдерживаюсь, чтобы не блевануть, простите за подробности.

— Это не чай. Кое-какие травки и сушеные грибы. На вкус, кстати, все равно отвратно. Но страдания от магического отката облегчит. Или вы пьете, или я вызываю скорую. Потерять клиента в самом начале исследования я не хочу.

— Хорошо. Давайте ваш волшебный отвар, маэстро. — Я попытался сесть, и комната повернулась по диагонали, как будто я был внутри диковинной центрифуги.

«Кай! Дай мне изображение с импланта. Сгенерируй адекватную картину реальности в ДР. Зрительные нервы пока заблокируй».

«Секунду. Готово. Пользуйся на здоровье».

Я все же сел и протянул руку к изображению кружки. Ощутил теплую керамическую поверхность и поднес ее ко рту. Запах был вовсе не отвратительным. Пахло действительно странной смесью трав и прочих ингредиентов.

— Залпом! — Сказал Геллер, увидев, что я подношу кружку ко рту. — Первый раз большую порцию. Потом минуту подождите и допейте остатки маленькими глотками.

На вкус жидкость оказалась горькой. Первый глоток комком провалился в желудок. Однако спустя минуту тошнота стихла, а по телу начало разливаться приятное жжение. Я допил отвар мелкими глотками, поставил кружку на стол и попросил Кая отключить визуализацию.

Комната все еще слегка плыла в восприятии, но уже не пыталась сделать неожиданный кульбит при каждом повороте головы. Головная боль уменьшилась до приемлемой.

— Что скажете, маэстро? — Хрипловатым голосом произнес я.

— Первое, что необходимо сделать, — это определить блок, отвечающий за регистрацию внешнего вмешательства, и нейтрализовать его. Задача сложная, но подъемная. Иначе дальнейшие исследования будут сопряжены для вас, Алексей, с большими рисками. Печать настолько интегрировалась в вашу энергосистему, что может убить или покалечить вас, даже если изначально воздействие было задумано, как предупреждение. Мне кажется, блок я нашел. Сейчас пытаюсь закрепить на бумаге схему взаимосвязей, которые успел заметить, пока нас с вами не вышибло наружу. Потом построю объемную нейромодель. Протестирую способы блокировки. И только потом попробуем на живом, пока еще примере. Хе-хе. Простите.

— Сколько это займет времени?

— Сутки? Неделю? Я не знаю. В норме три, четыре дня. Вы уверены, что все это стоит таких рисков? Может, обратитесь к более сильному ритуалисту?

— Нет, спасибо. Я вам вполне доверяю. При работе с печатями важна не сила, а точность манипуляций. Вы были очень аккуратны, я оценил.

— Я вас чуть не угробил, между прочим. Вы помните, что контроль пространства на вас. Не надо дожидаться, когда нас вышвырнет. Можно не доводить до крайности, как сегодня. Надеюсь, что у печати нет блока «запоминания», и она мое вмешательство в следующий раз будет оценивать заново.

Он вздохнул, снова отхлебнул свой химозный чай. Вообще, Геллер тоже был немного человек-загадка. У него на кухне стояла дорогущая кухонная техника. Я просто не так давно выбирал ее для себя, и такой стоимости модели позволить себе не мог. При этом дурацкий чай. Любой маг, даже если почти не развивал восприятие, все равно чувствует острее обычного человека. Маскарад этот и странная комната для посетителей. Он намного более умелый специалист, чем пытается показать. А в «эфире» про него нет вообще ничего. Кроме рекламы вот этой вот консультации. По крайней мере, Кай ничего не нашел.

— Сегодня еще все равно будет ощущаться слабость, и голова будет болеть. — Проинформировал он меня.

— Хорошо, что у меня сегодня выходной. — Ответил я, пробуя встать. Получилось. — Я пойду, пожалуй.

— Да, да. Где дверь, знаете. — Ответил он, снова склоняясь над листом бумаги. — И плату за сегодняшний сеанс не забудьте. Пятьсот. И я бы, на вашем месте, к целителю сходил.

Недешево нынче обследования внутреннего мира обходятся. Но, благодаря трофеям с «синицы» я смогу себе позволить такие траты. По крайней мере, я надеюсь на это. А без целителя я как-нибудь обойдусь.

Уважаемые читатели, е сли книга нравится — поставьте лайк, напишите содержательный комментарий.