Изгой рода Орловых: Ликвидатор 2

Глава 46 Загородная прогулка

— Вот значит, как богатеи-то живут, — беззлобно сказала Заноза, осматривая мой особняк. — Не то что моя комнатушка в коммуналке.

Красавчик с важным видом кивнул, а Кабан рассматривал дом с каким-то благоговейным восхищением.

— Там всего три комнаты обставлено, — зачем-то начал оправдываться я. — А дом — подачка деда.

Не подумал, что коллеги живут в совершенно других условиях. А ведь видел двухкомнатную квартиру Ветра, где он с женой ютится. Взлетать на грузовом ховере удобнее с четвертого уровня, вот и предложил всем пересечься у моего дома.

— Эт который тебя из рода выпнул-на, а потом копыта отбросил? — невинно спросил Ветер. — Откупился старый?

— Что-то вроде того, — не стал я посвящать коллег в хитросплетения родовой политики. Выпнул, положим, не дед, а совет рода.

— Мне бы такие подачки, — вздохнул Красавчик. — А то, мне от родственников только внешность и приличный потенциал гармониума достались.

В его голосе слышались оттенки черной зависти, но такие… минорные. Я уже знал, что он бастард барона Крутянского, титулованного дворянина, чей удел был недалеко от Воронежа. Фамилия у Виталия была материнская. Красавчик говорил даже, что отец хотел его признать, но остальная семья легла костьми, но не пустила в семью сына простолюдинки. В результате барон обеспечил незаконнорожденному сыну детство и юность. Гувернеры, воспитатели, нормальное питание, развитие гармониума. Виталий единственный из группы имел официальное среднеспециальное образование. И до моего появления считался среди ребят мажором, поскольку мало зависел от зарплаты. Содержание, назначенное ему отцом пожизненно, было чуть ли не больше жалованья ликвидатора.

— Просто подумай, — я был наследником предприятий с миллионными оборотами. Мои личные апартаменты в башне были больше этого дома раза в два. Я мог получить почти любую вещь, которую пожелаю. Любую услугу, продающуюся за деньги. И все это у меня забрали. Остался только этот дом. Сразу перехочешь завидовать, — и я дружески хлопнул его по плечу, завершая дискуссию.

Окровавленное бледное лицо, закрытые глаза. На лице отпечаталось страдание.

Что за дрянь! Это то же самое видение, какое было и в прошлый раз. Только оно стало, ярче что-ли? Получается, тогда он должен был остаться жив? Или это что-то новое…? Из раздумий меня вывел голос Ветра:

— И как оно, Боярин. Ну сидеть на верхушке, а потом упасть на дно? Я к тому, — добавил он торопливо, — что для богатея и бывшего миллионщика ты на удивление нормальный парень-на. Честно, я бы, наверное, в запой ушел, а потом застрелился-на! А ты… ну как будто так и надо, живешь.

Кабан покивал в такт его словам.

— Даже не знаю, что тебе сказать, Ветер, — все еще выбираясь из дебрей видения, медленно произнес я. — Я поначалу переживал, конечно. Но нас там наверху учат одной довольно нехитрой вещи. Практицизму. Используй то, что есть. Когда я смирился с тем, что у меня есть, стало нормально. Ну и психика у меня стабильная. Адаптировался, как видишь.

— А еслиф назад позовут. Эти, ну твои. Мало ли. Пойдешь? — с интересом спросил Кабан.

— Не позовут, — заявил я, немного резче, чем собирался. Потому что на этот вопрос я даже себе пока адекватного ответа не дал. — Ради денег или статуса не вернусь. Но… у меня в башне мама, сестра и братик Сашка. В общем, все сложно, Сергей. Давай не будем об этом.

Кабан хлопнул меня по спине лопатообразной ладонью, выбивая воздух из моих легких. Чудовищная сила у парня!

— И чего, тебе с ними даже видеться нельзя? — спросила Заноза, без своей обычной подковырки. — Чего-то как-то совсем не по-людски твои родичи поступили.

— Дурында. У Боярина печать стоит. Ему в любую башню нельзя, иначе башка взорвется, как тот арбуз, который ты на прошлой неделе на пол уронила. Пф-ф-ф! — и Красавчик изобразил последствия взрыва моей головы. — А бояре с башни и не выходят почти. Родные, наверное, тоже списали нашего Леху.

Про печать я им рассказал. О том, что любая башня, для меня — неминуемая смерть. На всякий случай.

— Так, бойцы. Соберитесь и хлеборезки прикройте-на, — Ветер пресек намечающуюся перепалку в зародыше. — Вон, кажись, наш транспорт приземляется.

В этот момент мне пришло сообщение от Волкова:

«Дождитесь меня. Буду через три минуты».

Я ему про нашу экспедицию рассказал, без подробностей. Просто потому, что это было связано с дрянью и странными происшествиями. Он сразу заинтересовался и сказал, что хочет присоединиться, но было непонятно, сможет ли. И вот, кажется, смог.

На улицу между тем садился грузовой глайдер, с гербом Орловых на обоих бортах.

Под двуглавым орлом три княжеские короны, говорившие, что Орловы были в близком родстве с князьями, да и сами как-то княжили, правда, недолго. На франко-английском щите — четыре чередующихся квадрата золотых и красных тонов. На золотых — черные орлы, на красных — белые борзые псы. По бокам щит подпирали два копьеносца в тяжелом доспехе.

Выглядел агрегат внушительно, учитывая, что для полета в земство к нему привинтили два шестиствольных автоматических пулемета, а на подкрылки подвесили по три ракеты класса «воздух-земля» с каждой стороны. В общем, Вика расстаралась. Огонь у меня сестренка.

Пилот выскочил из кабины и, безошибочно подойдя ко мне, доложил:

— Прибыл в ваше распоряжение, Алексей Григорьевич. Требуется подтверждение полетного плана.

— Здесь главный сержант Рудницкий, — я мотнул головой в сторону Ветра, рассматривая смутно знакомое лицо. Видимо, раньше мельком пересекались. — Возьмите у него контакт… Сергей.

Нейро подсказал фамилию-имя, должность стоящего передо мной человека. Пилот заулыбался, довольный, что я его «вспомнил» и повернулся к Рудницкому.

— Господин унтер-офицер, поступаю в ваше распоряжение. Сергей Горничевский. Мастер-пилот. Позывной «До-До». Примите запрос от бортовой системы и подтвердите полетное задание.

Пока сержант с пилотом состыковывали системы связи, на улицу опустился недолимузин Волкова. Орин, покряхтывая, вылез из машины. Одет он был, как охотник-любитель, после пьянки у костра напяливший чужие шмотки. Камуфляжная вырвиглазная куртка, широкие штаны от другого камуфляжа и широкополая нелепая мягкая панама от третьего набора. Накладные карманы куртки топорщились, однако оружия у титулярного советника не было.

— А этот жирдяй чего приперся? — зло прошипела Заноза. — Он нам зачем тут?

— Что ваше благородие здесь забыло-на, — с недовольным видом продублировал ее вопрос Ветер. — Заблудились, господин Волков?

— Я полечу с вами. Оперативное командование на вас, сержант, расслабьтесь. Я останусь в Ендовище до отлета. Просто организуйте мне связь с группой и пересылку вашей оперативной съемки на мои устройства. Хочу быть в гуще событий, так сказать.

— Угу, будет толстую жопу в кресле у исправника греть, пока мы в гнездо полезем, — ска, — тихо, чтобы не злить титулярного советника, сказал Красавчик. — В центре событий наливку будет с исправником хлебать.

— Я полагаю, присутствие советника может стать полезным, — пресек я дискуссию, чтобы снизить градус накала страстей, и показать, что приложил руку к появлению Волкова. — Если его догадки подтвердятся, он знает о предполагаемом противнике больше нас всех, вместе взятых.

— Хорошо, но помните, ваше благородие. Я вам не подчиненный в системе управления-на! И вообще, это дружеская прогулка-на, а не операция участка.

— Я в курсе нюансов, сержант. И не помешаю. На руководство не претендую, как уже сказал. Но мне необходимо слетать с вами, в интересах расследования, которое я веду в настоящий момент.

В конце концов мы все загрузились в глайдер. Внутри транспорт был на скорую руку переделан под перевозку десяти человек. Установлены простенькие, покрытые кожзамом лавки. Развешены страховочные ремни и петли, причем с учетом того, что ими будет пользоваться человек в обвесе, вроде ликвидаторского. Даже небольшие плоские экраны повесили на обе стенки, чтобы пассажиры могли наблюдать за видом с обзорных камер нашего летуна. Впрочем, такая переделка была вполне стандартной, на случай если роду вместо грузовых глайдеров зачем-то понадобились бы десантные. Кроме экранов.

Мы расселись, и наш глайдер стартовал. Лететь до уезда было час. Грузовой глайдер не самый быстрый транспорт.

Под нами проносилась зеленая земля, испещренная черными проплешинами «мертвых пятен». Такие образовывались на месте бывших гнезд или, наоборот, на стадии, когда гнездо не сформировалось, но концентрация дряни на местности превысила разумные пределы, убивая органическую жизнь. Слева мелькнул и пропал за кормой Удельный городок, по-моему Бобров, а может и Борисоглебск. К стыду своему, я плохо знаю географию губернии. В любом случае статус уездного, то есть земского поселения у нас имеет всего пара городов. Остальные лежат под титульными дворянами. А уездные центры обычно — это большие деревни, вроде Ендовища — цели нашего путешествия.

Когда мы начали снижение, пилот по внутренней связи спросил:

— Сразу к складу летим, командир? Или как?

— Давай-ка, кружок сделай над этими мудовищами-на, — скомандовал Ветер. — Надо глянуть местность сверху, на всякий случай. Затем сажай перед управой. Надо его благородие Волкова десантировать. А затем уже и к складу полетим.

Сверху Ендовище выглядело не очень гостеприимно. Начать с того, что в двух местах к небу поднимались столбы дыма. Один обычный, а вот второй густой, жирный. Так горит разлившаяся нефть или скопление дряни. Массовые отравления в поселке гарантированы. Если учесть, что целителей так близко к земле калачом не заманишь, дела у местных совсем плохи.

— Что там горит? — спросил сержант, напряженно глядя на экран. — Чую неспроста-на пожар-то случился.

— Первый пожар, это какой-то скворечник (многоквартирный дом, стоящий на опорах). А вот второй, кажется, аккурат ваш склад полыхал. Какие указания?

— Все, как решили-на. Облет. Управа. Склад. Возможно придется у управы задержаться слегонца.

Сверху Ендовище выглядело не очень гостеприимно

Облет показал, что на улицах поселка, помимо пожаров, наблюдаются большие скопления местных. Одно из них как раз возле управы, второе — вокруг горящего жилого дома. Пилот выдал на экран несколько кадров с большим увеличением. Пожар никто не тушил. Люди просто стояли вокруг полыхающей многоэтажки и тупо таращились на пиршество пламени. Странно. Это все-таки уездный центр. Пожарная команда в нем, по идее, должна быть.

— Командир, — доложил пилот, с тревогой в голосе, заставляя машину зависнуть над площадью. — Здесь внизу толпа, могу покалечить кого-нибудь при посадке.

— Сажай, я сказал-на! Просто медленно. Можешь пушки раскрутить свои. Кто не сбежит, тот, значит, мля, сам себе тупой земец.

— Давай, Серега! Поработай за естественный отбор! — подбодрил пилота Красавчик.

Добрые они. Коллеги мои. Человеколюбивые.

Пилот ювелирно посадил многотонную махину глайдера, практически вплотную к зданию управы. Садящийся глайдер, бьющий под себя струями воздуха, с недвусмысленно крутящимися роторами шестистволок произвел на местных эффект ведра холодной воды. Даже целого бассейна. Толпа с площади, к моменту, когда мы выскочили наружу, практически рассосалась.

Мы все были снаряжены в «малые комплекты ликвидаторов». Особенных трудностей на этом выезде не ожидалось, но в целом для местных мы выглядели, наверное, как инопланетные вторженцы.

— Сергей, двигатели не глушить, — приказал Ветер. — Будь готов взлететь в любой момент. — И обращаясь к Волкову, — Вы точно уверены, что хотите остаться в управе чаи гонять, ваше благородие. Как-то тут людно. И беспокойно-на.

— С исправником и управителем все равно нужно поговорить, — рассудительно ответил Волков. — Но оставаться я, пожалуй, не буду. Меня вполне устроит глайдер. Он выглядит достаточно надежным.

На крыльцо управы выскочил полицейский чин в мундире исправника. Вид местный представитель полицмейстера имел растрепанный и ошалелый. Фуражку он то ли оставил в помещении, то ли где-то потерял. Один из рукавов мундира был надорван. Сама форма была покрыта грязными разводами, как будто исправник катался по земле. Под глазом наливался багровый бланш.

— Господа, — закричал он высоким голосом. — Вы из Лисок? — не угадал я ни с Бобровым, ни с Борисоглебском. — Почему вас так мало? У нас здесь дрянь знает, что твориться! Форменный бунт! Самоуправство! Управитель сбежал, подлец. Губернаторских людей вылавливают по поселку и избивают! А вы кто, собственно?

Под конец пламенной речи он осознал, что герб на борту не принадлежит Лискам и вообще боярский, и что стоящие перед ним вооруженные люди одеты, мягко говоря, не как полицейский спецназ.

— Титулярный советник Волков. Управление ликвидации аномалий, — сократил название нашего ведомства Орин. — Мы прибыли, чтобы разобраться с проблемой склада, на котором нечисть завелась. Барон Фурсов должен был предупредить.

— А! Ликвидаторы! С самого Воронежу? Знаете, что, господа. Заходите в здание. Нечего нам на улице делать. Здесь иногда постреливать начали.

Ничего себе у них здесь дела творятся. Постреливают, значит. По зданию управы. Очень любопытный поворот сюжета. Сержант выразился в том же ключе, но короче:

— Постреливают? Ну ох… ть теперь!

Мы все зашли в управу. Волков принялся расспрашивать исправника, а я погрузился мыслями в свое последнее видение. Вот что делать? Не могу же я назначить себя телохранителем Красавчика? Зачем неведомый некто шлет мне эти предупреждения о чужой судьбе. И что значит повторяющийся сюжет видения? Головная боль одна, а не сверхспособность!

Краем уха слушал, о чем говорят Орин с исправником. Собственно обстановка от той, что описывал нам его милость Фурсов, отличалась радикально. Нет, барон нам не соврал. Просто за то время, что прошло с нашего разговора, в Ендовище произошло столько событий, сколько обычно за несколько лет в этом сонном уездном городке не приключалось.

После появления «пугающего места» в виде склада контрабанды, и нападений неведомой зверушки на местных обывателей, атмосфера в городке стала накаляться. Помимо всего прочего, подверглись порче солидные запасы продовольствия на местных складах и в магазинах. В том числе был подчистую уничтожен семенной фонд будущей посевной, фонд не поселка, а всего уезда. Неизвестные твари проникали в хорошо запертые и даже заклятые магами помещения и приносили с собой порчу дряни.

Аборигены требовали от властей решительных действий, а те, скорее всего, надеясь на барона и его партнера, ограничивались обещаниями светлого будущего и общими фразами. Исправник выставил возле склада полицейский пост, и тем все «решительные меры» местных властей по устранению угрозы и ограничились. Начальник уезда даже губернским властям не доложил о случившихся инцидентах.

Несмотря на «принятые меры» тварь разорвала еще несколько человек. В народе постепенно начала зреть паника, пополам с бунтарскими настроениями. Верхи мол не могут, значит, низы им покажут кузькину мать.

А этой ночью тварь разгулялась уже на полную катушку. Разорвала на куски тот самый полицейский наряд, беспечно выставленный в ночное время. После этого она проникла в скворечник, который сейчас полыхал ярким пламенем, и устроила там массовую резню. Какой-то умник полез на нее с паяльной лампой. Видимо, слышал, что твари дряни боятся огня. Тварь откусила ему голову, а лампа, судя по всему, явилась причиной пожара.

У местных было какое-никакое оружие, так что тварь они, в конце концов, отогнали. И так раздухарились, что побежали за ней следом. Тварь нырнула в дыру в земле возле пресловутого склада. Народ увидел порванный в мелкие лоскуты полицейский наряд, и тут окончательно взыграло ретивое!

Склад подожгли.

Сунувшийся было запрещать, не пущать и наводить порядок исправник получил по морде и благоразумно ретировался в управу.

Приехавшая тушить склад пожарная команда с огнем справилась, но вся поголовно потравилась ядовитым дымом от гнезда. Как и еще примерно сотня земцев, большая часть из которых к настоящему времени уже умерли.

Связи с губернией или даже соседним городом нет.

Электричество внезапно отключилось во всем городке еще вчера.

Уездный начальник сбежал с парочкой прихвостней в неизвестном направлении.

Предводитель дворянства стал одним из зачинщиков бунта.

Когда прибыли мы, народ уже собрался линчевать остаток уездных властей, которых в управе насчитывалось пятнадцать человек. Сам исправник, оставшиеся на службе четверо городовых, и гражданский персонал управы и телефонной станции. В основном женщины в годах.

— Ну ох… еть теперь! — Резюмировал результаты ошеломительного рассказа Рудницкий.

Уважаемые читатели. В выкладке перерыв на 13, 14 декабря. Затем продолжаем.