Изгой рода Орловых: Ликвидатор 2

Глава 37 «ГАВ»!

На следующий день зачистка гнезда продолжалась, ну уже без нас. Сегодня должны были подключить свет, так как монстров вчера грохнули процентов на девяносто. По слухам, в самом гнезде было две четверки, которые не доставили проблем. Мехи вынесли их не напрягаясь.

Сегодня мехи стояли на базе.

Заноза ходила вокруг боевых машин, как кошка вокруг сметаны. Огромные шестиногие махины, напичканные магией, внушали трепет и уважение одним своим видом. Заноза сегодня все утро болтала только о них. С одним из пилотов она завязала близкое знакомство и теперь, с горящими глазами, рассказывала, что он хвалил мои упражнения, и вообще какой он классный парень, и какой у него большой… мех. Ну теперь она в ближайшее время точно наляжет на учебу.

С ночи всю казарму массово положили под капельницы с «трубочистом». Чтобы вывести всю полученную дозу дряни, такую процедуру требовалось повторить еще дважды. Утром, пока Заноза бегала облизывать мехи, остальные «пострадальцы» из нашей пятерки занимались приведением в порядок амуниции и вооружения. Наши коллеги из других групп были заняты примерно тем же самым.

За этим нехитрым делом нас и застал начальник базы, подполковник Неклюев. Выглядел он мрачнее тучи. И скоро стало ясно почему.

При его появлении все вскочили с коек и вытянулись вдоль проходов. Низенький и толстый подполковник, пыша недовольством, оглядел наши нестройные ряды.

— Значит так, бойцы. — Заорал Неклюев. Лицо его, и так похожее формой на перезрелую тыкву начало краснеть, начиная с шеи. — На базу прибыл начальник Управления — его превосходительство Макар Ильич Громов. Через пятнадцать минут общий сбор на плацу. Наградные планки надеть. — Он немного подумал и докричал. — У кого с собой. Строимся по участкам, от альфы в сторону омеги.

После чего развернулся на каблуках и почти бегом покинул казарму. Экий шустрик. Визит начальства ему, видимо, был не по нраву. Ну или он всегда такой, я его видел впервые.

Ребята начали потрошить личные вещмешки, а я за отсутствием наград просто разгладил складки повседневной формы.

— Не слишком ли Громов важная фигура, чтобы вот так запросто сюда забежать? — Спросил я сержанта.

— Вообще-то, база приоритетный-на объект при управлении. — Ветер приладил к груди квадратную плашку с тремя полосками. На полосках были видны звездочки и римские цифры. — Поэтому начальство держит руку на пульсе-на. А если вовремя доложить, что пульс типа может сбиться… Может и забежать.

— И как Плахин связан с Громовым? — Разгадал я эту нехитрую интригу.

— Как надо, связан-на. — Непонятно ответил Рудницкий. — Слишком ты догадливый, Боярин. Держи такие мысли при себе-на.

— Громов с комендантом из разных слоев выходцы. — Объяснил Красавчик. — Генерал из боевых офицеров. Сам на земле работал. Подполковник же чисто штабной. Сам видел, какую жопу он тут наел. А Плахин… — Красавчик покосился на сержанта, — вместе с Громовым служил.

— Ну, то есть я так понимаю, опасаться, что с нас вычтут за утраченное оборудование и лишат выплат за трофеи, нам уже не нужно. — Спросил я, направляясь вместе с остальными на выход из казармы.

— Никто не знает, что у начальства на уме. — Ответил сержант. — Мало ли почему Громов приехал? Проверить, как тута мехи драгоценные поживают, например-на. Не торопи события, Боярин. Щас все и узнаем, мне думается.

На плацу к нам бегом присоединилась Заноза, пристегивая планки к кителю. Полоски шли сверху вниз и имели цвет золотой, серебряный и бронзовый. У сержанта были все три цвета, у остальных по два. Заноза и вовсе имела только бронзовую нашивку с римской цифрой III. Я не утерпел и тихо спросил у Красавчика:

— Что за цифры? И что цвета означают?

— У нас нет отдельных нашивок за ранения. — Ответил он также тихо. — Эта плашка — приложение к награде «Звезда». Означает сия висюлька: «имярек выжил в опасной ситуации», — вроде того. Ну в зависимости от настроения командира, и решения штаба и согласно регламенту, — он ухмыльнулся, — их выдают три категорий. Бронзовая звезда — есть у каждого ликвидатора, у кого стаж больше года. Ну и за стычки иногда дают. Серебро — уже нужен повод. Серьезный случай. Тяжелое ранение. Ну и золото, вон как у Олега, это уже, считай, особо отличился боец. Или из комы откачали. А цифры, это количество нашивок. Это все не просто так, от этих штук надбавки к жалованию начисляются. Есть и другие ведомственные награды, но этими принято гордиться. Ну и, типа, нашивки негласную иерархию среди рядовых и унтеров устанавливают. Но в патруле или на дежурстве их не носят. Вот ты их раньше и не видел.

Пока Красавчик рассказывал мне что-почем, на плац заявилось высокое начальство. Первым уверенным шагом двигался генерал Громов. В такой же, как у нас повседневной форме, только погон широкий, с диагональным шитьем и двумя звездами на каждом.

Генерала я видел впервые. Этот высокий, плечистый мужчина с рублеными, будто топором из деревянной колоды, чертами лица, внушал невольное уважение. Лицо было украшено роскошными усами, придающими генералу вид лихой и грозный.

Следом за ним шел, очевидно, генеральский порученец-адъютант. Парень лет двадцати двух все в той же повседневной форме. Но погоны имел лейтенанта. С аксельбантом. Штабной.

За ними пристроились подполковник Неклюев и двое его заместителей. Высокий, худой как жердь, штабс-капитан. И здоровенный, как лось, капитан. Второго офицера я видел уже несколько раз. Он был чем-то вроде замначальника базы по личному составу. Все трое офицеров базы были одеты в парадку, вот ведь нашли чем выпендриться. Капитану парадная форма шла как корове седло. Было видно, что он чувствует себя в ней неуютно. По крайней мере, нервный жест с оттягиванием пальцем воротничковой стойки, говорил о многом.

Неклюев же был красен и не смотрел на нашу шеренгу, а злобно буравил взглядом генеральскую спину.

ГЕНЕРАЛ ГРОМОВ

Строй, при приближении начальства, замер.

Генерал осмотрел нашу шеренгу и гулким, хорошо поставленным голосом произнес:

— Здравия желаю, бойцы!

— Здра… жела… ваш… превосходительство! — Не слишком стройно отозвались бойцы.

Мы не армия, мы ликвидаторы. С шагистикой и уставщиной в наших рядах не очень хорошо. Смотри, кстати, как заговорил, Орлов. Мы. У нас. Влился в коллектив.

— Вы все в курсе, что позавчера, оперативными группами тридцать седьмого участка была уничтожена аномалия пятого класса опасности. Поэтому я здесь. Князь Воронцов в курсе произошедшего и через меня передает вам, бойцы, свою искреннюю признательность.

Пауза

— Рады стараться, ваше превосходительство!!! — Снова слегка невпопад ответил строй.

— Не нужно вам объяснять, что могла натворить такая тварь, доберись она до жилых кварталов города. Мы те, кто стоит между порождениями дряни и мирными подданными. Мы всегда готовы положить свои жизни, на то, чтобы ужасы Дряни никогда не пришли к обывателю. — Коротенькая пауза. — Я горжусь вами, бойцы. Я горд тем, что имею честь быть вашим руководителем. И я горд, что именно мои люди совершили то, что ранее считалось невозможным. Уничтожение «пятерки», обычными оперативными группами, без поддержки брони и мехов, это, безо всякого пафоса и преувеличения — подвиг. Особо хочу отметить. Ребята из группы «Браво» остались на месте. Они верно оценили оперативную обстановку, которую не мог видеть штаб, отдавший ошибочный приказ на отход.

Вот так тебе, подполковник! Ошибочный приказ, понял? Рожу Неклюева перекосило еще больше, хотя казалось, что это невозможно.

— Они приняли бой. Сражались. И победили.

А победителей не судят, ясно вам? Офицеры базы выглядели как оплеванные. Да так оно и было. Генерал устроил им выволочку прямо перед строем рядовых бойцов.

— Победили без потерь в группе, хотя один из них всего лишь стажер, не прослуживший даже месяца.

Генерал снял фуражку, достал носовой платок и медленно вытер внутренность тульи. Порученец распахнул папку, которую до этого держал подмышкой, дождался водружения фуражки на законное место и вручил бумаги шефу.

— Стажер Алексей Орлов! — Ветер толкнул меня в спину и прошипел «Два шага вперед». Я сделал два четких шага и вытянулся в струнку. — За проявленное боевое мастерство. Стажер Орлов досрочно принимается на штатную должность ликвидатора. Кроме того, ему присваивается внеочередное звание. Ефрейтора.

— Служу России и Императору! — Рявкнул я.

Одновременно за моей спиной Заноза негромко, но отчетливо произнесла: «ГАВ!», Кабан как-то странно запыхтел, словно сдерживал смех.

— Встать в строй.

Порученец достал из папки лист с моим назначением.

Я вернулся к ребятам и увидел на лицах Ветра и Красавчика нездоровые ухмылки. У меня что, дырка на штанах? Что я не так сделал? Что вообще за «Гав» такой был? Ну хорошо, все потом.

— За проявленное мужество. За то, что вовремя пришли на помощь товарищам, личный состав оперативной группы «Гамма», награждается серебряной звездой. — Это те самые серебристые лычки.

— Ничего себе. Вот я и получу сейчас свое первое золото, кажется. — Прошептал Красавчик.

Пятерку Пыткина вывели из строя, и генерал лично прикрепил каждому на грудь дополнительную серебряную планочку. Еще пять листов ушли к порученцу.

— За проявленный… — Опять пошли казенные формулировки про мужество, героизм, долг и все в таком духе… — Весь личный состав оперативной группы «Браво» тридцать седьмого участка удостоен Багровой Звезды. Сержант Рудницкий! Выйти из строя.

Над плацем повисла потрясенная тишина. Подполковник Неклюев чуть не сплюнул на асфальт. Пока Рудницкий деревянными шагами шел получать заслуженную награду, я пихнул Красавчика в бок и одними губами спросил: «Круто?». Тот посмотрел на меня и нервно кивнул. Впрочем, слегка пришибленными выглядели все окружающие меня люди. Заноза так вытаращила глаза, что стала похожа на больного базедовой болезнью. Даже на обычно совершенно неподвижном лице Кабана отражалось что-то похожее на эмоцию. Его широкий лоб пошел морщинами, а глаза превратились в щелочки.

После водружения каждому из нашей группы на грудь багрового цвета плашки со звездой, генерал еще минут пятнадцать распинался о службе, долге и воинском братстве бла-бла-бла. Отметил другие оперативные группы — хорошо проявившие себя на зачистке. Поблагодарил пилотов мехов за уничтожение давешних «четверок». В общем, расхвалил личный состав с занесением в.

Когда прозвучала команда «разойдись», мы дождались, чтобы начальство отправилось во свои яси, я с притворным возмущением отвернулся к Занозе:

— Это что еще за «гав» был? Меня, значит, высокое начальство в звании повышает, а сослуживцы облаивают.

Ребята заржали. Заноза аж за живот схватилась, так ей смешно стало. Я же ничего не понимал в этих их дурацких обычаях.

— Смотри, Боярин. — Отсмеявшись, объяснил Ветер. — Ефрейтор нам от армейских званий достался. Бесполезная лычка. Типа старший солдат-на. Не унтер и не рядовой. Не командир. Так. И из армии же к нам пришел обычай ефрейторОв «собаками» называть. Тебе с той лычки ни жарко, ни холодно. Но придется теперь дурацкие шутки терпеть, пока не проштрафишься так, что звание отберут. Некоторые типусы даже ради этого специально косячат-на. Да, Красавчик?

— Да я в заднице твоей Ветер это «звание» видел! — Ответил тот. — А вот Боярину в самый раз. Хоть чем-то, а нас, простых парней, лучше.

— Звание как звание. — Я пожал плечами. — Теперь буду знать, что если кто-то на меня гавкает, это он не бешенство ненароком подхватил, а так высказывает свое чинопочитание.

— Чинохренание! — Сразу же заявила Заноза.

На что я ответил ей прямо в лицо:

— Гав! — Она аж отшатнулась. А я добавил. — Если ефрейтор — собака, это я должен лаять, а не ты, дорогая.

Все снова рассмеялись.

— А Багровая Звезда, я так понял, круче золотой? — Спросил я, рассматривая свою планочку. Кстати, я получил в нагрузку еще и серебряную звезду, за ранения.

— Да как тебе, Боярин, объяснить-на. — Рудницкий направился к казарме. — Во всем Воронеже Багровая Звезда есть у Плахина и еще пятерых. У троих из них посмертно. — Я действительно вспомнил, что видел багровую планку на груди лейтенанта, но, естественно, не придал этому тогда никакого значения. — Один из оставшихся со службы ушел, по инвалидности. — Продолжил сержант. — Вот и прикинь свой благородный хрен к носу.

— А еще, ко всему, эта красавица дает право на личное дворянство. Даже если ты классным чином недотягиваешь. — С каким-то даже благоговением, поглаживая планку, произнес Красавчик. — Надо только кучу бумажек выправить. — По его лицу было понятно, что Виталий счастлив. Сбылась мечта? Вот так просто?

— А, ну да. Я и забыл об этом. — Задумчиво произнес Ветер. — Жена, если узнает, весь мозг мне выжрет, пока не оформлюсь-на. Тебе, когда придет твоя звезда в коробочке, Боярин, посмотри на порядковый номер. Если не ошибаюсь, будет триста какой-то. На всю Империю-на! Круче только именной указ Его Величества о награждении и ордена. Ну у нас, у ликвидаторов, ордена только у генералов есть. Юбилейные-на.

Я покивал, показывая, что проникся. Личное дворянство у меня и так есть. Вот редкость награды действительно впечатляет. Расщедрился генерал.

Я вспомнил странные расспросы статского советника Брандорфа — который, по сути, был заместителем Громова. О роде, о том, с какой целью я в ликвидаторы пошел. На мгновение стало неуютно, что вся эта ерунда с награждением может быть какой-то непонятной подачкой в игре Громова и Орловых.

Да нет! Слишком натянуто. Но неприятное чувство осталось. Захотелось спрятать планку, но я понимал, что так делать нельзя. Не поймут сослуживцы. Иногда плохо быть слишком сложным. Вон Красавчик аж светится весь от счастья. Заноза, кстати, тоже. Она все переживала утром, что пилоты мехов сразу получают чин, дарующий дворянство. А теперь получается она ничем не хуже их.

А я чего опять надумываю? Какая мне разница, что там Громов замыслил? Ребята счастливы, и это главное. Да и сказать, что награда группой не заслужена, нельзя. Случай-то уникальный. Так что по делам, Орлов. И хватит на этом.

К нам подошла мрачная девица с сержантскими нашивками и будто через силу пробормотала:

— Поздравляю с наградой, Ветер. Ребята.

Ольга Петровская. Командир «Альфы» — благоразумно подчинившаяся приказу и уведшая свою группу под прикрытие брони. Интересно, что сейчас Ветер предпримет.

— Спасибо Льдышка. — Ответил Ветер, распахнув объятия. — Иди, обниму, а то че, как не родная-на!

Ледышка дернулась, но позволила Рудницкому себя обнять. Сама, правда, при этом держала руки чуть ли не по швам.

— Не, ты правда сегодня какая-то замороженная. — Продолжил сержант, отпуская Ольгу. — Что не так?

— А то ты не знаешь, Ветер. — Зло прошипела она. — На нас все теперь смотрят, как на конченых. Как же. «Гамма» прискакала на помощь. Пыткин молодец и герой. А «Альфа» ссыкуны. Вернее, Петровская зассыха.

— А че не так? — Вмешалась Заноза. И тут же, выхватив от сержанта тяжелый подзатыльник, заткнулась.

— Ну, Оль. От тебя я такой бредятины не ожидал-на. Ты все правильно сделала, как командир. Никто из нас или просто в участке тебя ни в чем не упрекнет. Ты главное сама себя с ребятами теперь не вини. И вообще, пойдем с нами. Нам по идее надо гонцов на Базар засылать. Мы как бы проставляемся-на.

Судя по всему, слова сержанта Ледышку не убедили. Но она не стала возражать. Пообещала привести ребят на «проставу» и быстро отошла в сторону. М-да. Не позавидуешь ей и ее группе. Что бы сержант сейчас ни сказал, это не спасет ситуацию.

После того как «гонцы» доставили спиртное, мы собрались тесной компанией из групп тридцать седьмого участка и нескольких знакомых наших ребят из других районов полиса. Через некоторое время и количество спиртного атмосфера разрядилась. Голоса стали громче, лица покраснели. Даже изначально державшиеся скованно «Альфовцы» слегка расслабились. И вот, прямо посреди этого небольшого сабантуя, отдернулось одеяло, висевшее в проходе и служившее нам укрытием. И взорам собравшихся предстал самый настоящий десантник. Тельняшка, голубой берет, щегольский китель. Фигура как у двустворчатого шкафа. Ну десантник. Армейская элита. Он презрительно осмотрел подгулявшую компанию и вопросил:

— Есть здесь Алексей Орлов?

— Это я. — Ответил я, пока кто-нибудь не наговорил чего-нибудь лишнего. — Чем обязан?

— За мной иди. — Ответил этот чудо-богатырь и, развернувшись, двинулся к выходу из казармы, даже не проверив следую ли я за ним.