Изгнанники

11

Она проснулась, судорожно хватая ртом воздух, сразу очутившись после яркого света видения в кромешной тьме. Ее трясло, волосы прилипли к мокрому от пота лбу, рот и гортань пересохли. Она с усилием села и потянулась за чашкой с водой, которую всегда ставила у кровати. Схватив ее, залпом осушила и откинулась к стене, стараясь выровнять дыхание и успокоиться.

Так бывало после каждого пророческого видения, и никаких подтверждений их истинности ей не требовалось. Она распознавала их с самого начала. Она была гилдрином, и видения являлись ей всю жизнь, хотя она не сразу научилась понимать их.

Она взглянула на светящийся циферблат часов на ночном столике. Рассветет еще не скоро. Подготовка была изматывающей и физически, и духовно, и поспать было просто необходимо: ведь командиру не пристало тащиться позади бодро шагающих солдат. Но видение не шло из головы, а она слишком хорошо знала, что не сможет сосредоточиться на чем-то другом, пока не обдумает увиденное. Усталость преодолима, а вот рассеянность может оказаться гибельной.

Поэтому Мелиор включила свет, вылезла из постели и накинула халат. Подойдя к единственному в холодной комнате окну, она невидящим взглядом смотрела на огни Наля и перебирала в памяти подробности сна.

Ей явился крепкого телосложения мужчина с длинными соломенными волосами, темными задумчивыми глазами и густой бородой. На плече у него сидел большой темный ястреб, а на вершине посоха в его руке сиял крупный кристалл золотисто-медового цвета. На нем был зеленый плащ, похожий на те, что Мелиор и ее подчиненные надевали во время тренировок. Еще год назад она бы испугалась, увидев такое, но теперь, принимая во внимание, где она должна была оказаться в ближайшем будущем, даже не удивилась. Странным было то, что волшебник явился ей не в лесу или горах Тобин-Сера, а здесь, в Нале, правда в незнакомом районе. И почему-то он был ей не враг, напротив, они сражались бок о бок, и она видела, как из ее лучемета и его посоха одновременно вырвались два смертоносных луча, красный и янтарный, разя невидимого врага.

Что это означает, она и представить себе не могла, но не сомневалась лишь в одном — присутствие чародея в Лон-Сере подорвет ее планы. Тот факт, что они почему-то сражались заодно, не сулил ничего хорошего ее карьере. А если незнакомец пришел в Лон-Сер с миротворческой миссией, что было весьма вероятно в свете

последних событий, то вся операция «Тобин-Сер» будет поставлена под угрозу. А вот этого допустить нельзя. Операция была основой ее притязаний, единственной задачей, ради которой она столько готовилась и работала

Если все пройдет успешно — а в этом Мелиор не сомневалась, — она сможет претендовать на любую власть и богатства. Седрик почти наверняка станет Правителем, когда Дарелл освободит пост или умрет, и она займет его место оверлорда А потом, когда закончится срок правления Седрика, естественным образом заменит его. Когда-нибудь править Брагор-Налем будет она. А значит, и всем Лон-Сером.

Любой здравомыслящий человек без труда разобрался бы в соотношении сил в Совете Правителей. По всем важным вопросам Марар, Правитель Стиб-Наля, придерживался точки зрения Дарелла, благодаря чему Брагор-Наль играл ведущую роль во внутренней политике Совета Так сложилось уже давно, еще до прихода к власти Дарелла, Марара и Шивонн, главы Уэрелла-Наля. Такое положение вещей сохранялось с эпохи Объединения. Когда Дальрек, в те времена Правитель Брагор-Наля, понял, что ему не удастся разгромить Уэрелла-Наль, он предоставил независимость аннексированному Стиб-Налю, а взамен предложил его главе сделку: самостоятельность в обмен на полную поддержку Брагор-Наля в Совете. Правителю Стиб-Наля ничего не оставалось, кроме как согласиться, и с тех пор Правители Уэрелла-Наля в решении всех вопросов неизменно оставались в меньшинстве. И так будет впредь, пока крошечный Стиб-Наль отделен от мощного соседа лишь узким горным хребтом.

Поэтому успех операции может повести ее к вершинам власти в Лон-Сере. Но не так давно Мелиор начала обдумывать и еще один возможный ход событий. Если в результате успешной операции Лон-Сер завладеет Тобин-Сером, там необходимо будет образовать свое правительство. Так она предполагала Правда, Седрик об этом молчал, но такой ход был бы разумен. А кому же возглавить местное правительство, как не человеку, шедшему во главе завоевателей? Оттуда уже прямой путь в Совет Правителей. Ведь со временем заморская провинция могла бы занять в Совете равное место, и место это будет принадлежать ей по праву.

Она еще точно не знала, каким образом достигнет столь страстно желаемых положения и влияния, но была уверена, что операция в Тобин-Сере станет первым шагом на этом пути. И не в меньшей степени она была убеждена, что чародей из ее видения может расстроить ее триумфальное восхождение еще прежде, чем оно началось. Следовательно, его надо уничтожить. Но как?

Она никому не могла рассказать о его приходе, не открыв своей тайной сути. Из живых об этом не знал никто, даже Джибб. Те, кого она, как Сэвила, посвятила в свою тайну, были обречены. Мелиор достаточно хорошо знала историю гилдринов и понимала, что ей грозит в случае разоблачения. Прорицателей преследовали уже тысячу лет, а здесь, в Нале, где каждый житель был потенциальным соперником или шпионом Правительственной Службы Безопасности, тайна ее происхождения являлась смертельно опасной.

Она усмехнулась и прислонилась лбом к прохладному оконному стеклу. Тайна ее происхождения. Она и сама ее не знала, просто привыкла считать, что гилдрином была ее мать, хотя не была уверена, что в отце не текла кровь прорицателей. Однако Мелиор знала его довольно хорошо, несмотря на то что была еще очень юной, когда отец погиб. Все же, как ей казалось, он не обладал Даром прозрения и не был похож на человека, скрывавшего подобную тайну. Хотя, конечно, утверждать это наверняка невозможно, да оно и не важно. Теперь это был ее секрет, и она во что бы то ни стало должна была придумать, как устранить незваного чародея и при этом никому не открыться, что в нынешних обстоятельствах было почти невыполнимо.

Невероятных размеров тренировочный центр Седрика находился в самом сердце Первого квартала. Если мерить квадами, то от Четвертого рукой подать, однако не в расстоянии дело. Седрик ясно дал понять, что, переступив порог центра, она не покинет его до самого отправления в Тобин-Сер. Ни одной живой душе не должно быть известно, где она и что делает. Четвертый квартал теперь был целиком в распоряжении Джибба, и на текущие дела она уже никак не влияла. Связаться же со своим телохранителем значило бы нарушить приказ оверлорда и навлечь на себя его гнев.

Мелиор передернуло, словно от резкого порыва холодного ветра. Нужно быть предельно осторожной и все же попробовать сделать это. Но когда именно? День был заполнен до предела. Они вставали на рассвете, и утро начиналось с пробежки — сорок кругов вокруг центра, что равнялось десяти квадам. После легкого завтрака проходил двухчасовой инструктаж. Здесь они заучивали рельеф Тобин-Сера, работали с картами, составленными картографами Седрика по описаниям торговцев Аббориджа и брагорских шпионов, которые под видом купцов десятилетиями бороздили воды Дуклеи. Здесь они зубрили язык Тобин-Сера, изучали магические практики, обычаи местного населения, и все это они должны были усвоить так, чтобы от зубов отскакивало.

После инструктажа переходили на боевые полигоны, где в течение двух часов оттачивали умение обращаться с длинными лучеметами, имитировавшими посохи, и по очереди учились работать с двадцатью механическими ястребами, специально созданными для предстоящего нападения. Седрик рассказывал ей, что эти птицы и оружие были гораздо совершеннее тех, которыми пользовались Калбир и его злополучные спутники. Во-первых, на лучеметах были укреплены разноцветные камни, как и на посохах тобинских чародеев, а в группе Калбира камни у всех были красные. Птицы тоже отличались по форме и оперению, у Калбира все они были большими и черными. Но, несмотря на различия, все эти создания были в равной степени великолепны. Они мгновенно реагировали на команды, а летали с не меньшей грацией и совершенством, чем настоящие ястребы, которых еще изредка можно было увидеть в небе над Налем.

В полдень Мелиор и ее людей ждал плотный второй завтрак, затем следовал еще час инструктажа, а потом — снова три часа на боевом полигоне. После завершающих двадцати кругов вокруг здания центра они обедали, после чего могли разойтись по своим комнатам, и два часа были свободны, пока во всем здании не гас свет.

Назвать такую жизнь изнурительной значило ничего не сказать. В самом начале Седрик поставил под ее начало семьдесят изгоев; тогда была середина лета Пришла зима, и осталось только двадцать шесть. Многие из ушедших попросту не выдержали переутомления. У нескольких обнаружились какие-нибудь физические или психические дефекты, и их исключили. Иные ушли, потому что не хотели выкладываться с такой силой неведомо зачем, другим больше хотелось завалиться в койку с вестрой, чем заработать хорошие деньги. Шестеро получили увечья во время боевых тренировок. Трое были убиты.

Седрик хотел послать в Тобин-Сер двадцать человек, по числу механических птиц: Мелиор и девятнадцать лучших изгоев. Но Мелиор сомневалось, что к весне, когда Седрик планировал отбытие, они еще останутся в нужном количестве. У Калбира было всего лишь пятнадцать человек, а она не была уверена, что возглавит хотя бы равный по численности отряд.

— После первых недель энтузиазм, конечно, падает, — еще недавно успокаивал ее Седрик. — Пройдет немного времени, мы отсеем придурков и слабаков и наберем из оставшихся отличную команду. Вот увидишь,— добавил он, чувствуя, что она не разделяет его оптимизма, — здесь есть отличные ребята.

Но людей выбывало все больше. Последнее время даже Седрик казался озабоченным. Он стал еще более несдержанным и вспыльчивым, и любые неудачи приводили его в бешенство. Она и представить себе не могла, что он с ней сделает, если узнает, что она связалась с Джиббом ради организации покушения на чародея. Она улыбнулась. Вообще-то, Седрик был ей не очень страшен: вряд ли, потеряв столько людей, он рискнул бы лишиться еще и командира.

Она тряхнула головой и отошла от окна. Когда понадобится, она сможет снестись с Джиббом так, чтобы Седрик об этом не узнал. Правда, она еще не знала, каким образом. Но время подумать у нее еще было. Судя по явленному ей во сне, немного, но вполне достаточно.

Она сбросила халат, снова забралась в постель и свернулась под одеялом калачиком. Появление кудесника с ястребом — досадная помеха, но не более того. Джиббу может показаться странным, что она заранее знала о чародее, но он предан ей и умеет хранить секреты, поэтому не станет влезать в детали. Связаться с ним будет непросто, однако не труднее, чем войти и выйти незамеченной из квартала Сэвила Правда, она кое-что знала о Волшебной Силе и понимала, что убить колдуна будет нелегко, но это уже забота Джибба В делах такого сорта она ему полностью доверяла Скоро препятствие будет устранено.

Мелиор закрыла глаза, надеясь снова заснуть. Но беспокойные вопросы продолжали тесниться в ее голове. А что если у Джибба не получится? Может, именно это видение и означает? Иначе почему она сражалась бок о бок с этим чародеем? Как вообще такое способно произойти? Что может их связывать? Против кого они будут драться? Она снова села на кровати.

— Мне надо поспать! — громко произнесла она, словно прося мага оставить ее в покое, потерла рукой лоб и выругалась сквозь зубы. Потом она встала во второй раз, накинула халат и снова подошла к окну.

Хоть Мелиор и полагалась на Джибба всецело, все-таки нужно приготовиться к тому, что затея может сорваться. Она ясно видела, что была с чародеем заодно, а ее видения, хоть и не всегда их можно было толковать буквально, обычно оказывались довольно точны. Значит, более чем вероятно, что она сама встретится с незнакомцем. Поэтому возникал новый вопрос: с какой стати она будет на его стороне? Конечно, все может произойти не совсем так, как ей привиделось, но в главном она не сомневалась — они станут союзниками. Непонятно почему, но она ему чем-то поможет. Внезапно ее осенило, и она похолодела от страха. А вдруг это он ей поможет, вероятно даже спасет ей жизнь. И если она пошлет Джибба убить его…

— Хватит! — оборвала она себя; думать об этом было отвратительно. — Довольно!

Если Джибб все провалит, тогда она сама будет иметь дело с чародеем, но надо дать телохранителю возможность все сделать как надо. Наконец-то, столько промучившись, она на чем-то остановилась. Глубоко вздохнув и тоскливо посмотрев на кровать, она промолвила

— Мне просто необходимо выспаться.

Но что-то еще не давало ей покоя. Закрыв глаза и снова в подробностях вспоминая видение, она поняла, что дело в самом чародее, точнее, в том, кем он был.

Она никогда особенно не задумывалась над тем, что была гилдрином, знала лишь, что открыть этот секрет было бы очень опасно. До нее доходили слухи о существовании в Нале какой-то тайной организации прорицателей, она называлась Сетью. Иногда Мелиор думала, каково было бы встретиться с другими людьми, наделенными Даром. Но ее любопытство никогда не было настолько сильным, чтобы заставить ее что-нибудь предпринять. Хоть и принадлежа к гилдринам, прежде всего она была лордом. Первое сулило угрозу преследования и смерти, второе — золото и власть. Выбор был очевиден. До сегодняшнего дня.

Потому что, закрывая глаза, она видела не только строгое и красивое лицо ведуна. Еще она видела свою мать. Мелиор всегда была похожа на отца: ее отец, лорд, виртуозно владел ножом и лучеметом, а когда речь заходила о делах, становился практичным и проницательным. Она так долго прожила с ним вдвоем, что ей стало казаться, будто так было всегда. Но, как каждая женщина в Лон-Сере, она носила имя матери. Ее звали Мелиор И Лакин. И хотя она почти не помнила свою мать — а может, как раз поэтому, — носила это имя с любовью и гордостью. Оно было частью того небольшого наследства, что досталось ей от матери: имя, зеленые глаза, янтарно-рыжие волосы и Дар.

Первое видение у нее было в девять лет. Она была ошеломлена яркостью увиденного, но еще больше ее поразило, что на следующий день все произошло на самом деле. Первое прозрение было связано с незначительным происшествием — сгорел бар на соседней улице. Чем старше она становилась, тем более важных вещей касались видения: перестрелки между лордами во вверенном отцу районе, внезапные визиты Правителя и, наконец,

взрыв отцовского мобиля, но в тот раз видение пришло слишком поздно, предотвратить опасность было нельзя, и ей оставалось только дожидаться дурных вестей. Она стала бояться этих видений, опустошавших все ее существо, и изматывающего ожидания исполнения предначертанного. Именно после смерти отца, не в силах справиться с горем и чувством вины, она и совершила неудачную попытку самоубийства

Правда, Мелиор так и не смогла довести попытку до конца, но зато ей удалось, вероятно за счет силы воли, прогнать видения. Ее способность прозревать будущее исчезла на несколько лет. Память о прежних видениях поблекла, и она даже стала сомневаться, наделена ли она провидческим даром, или все было плодом воображения ребенка, напуганного слишком правдоподобными кошмарами и трагическими совпадениями.

Тем временем она сбежала из дома своей тети, вернулась в Наль и в пятнадцать лет стала изгоем. Глядя из окна на панораму Наля, она усмехнулась своим воспоминаниям. Чтобы стать изгоем, требовалось носить черную одежду, грубить в разговоре и совершить что-либо противоправное, предпочтительно жестокое. Первым преступлением Мелиор было прозаическое уличное ограбление. Она выбрала по виду зажиточного, средних лет прохожего, избила до бесчувствия и забрала его деньги. Вот так она и стала изгоем.

Но она никогда не забывала, что ее отец был оверлордом, поэтому не могла удовлетвориться незначительными преступлениями и сомнительным существованием отщепенца. Конечно, некоторые из них многого достигали, но для этого нужно было быть таким, как Джибб: умным, необычайно сильным и при этом отличным бойцом. А у пятнадцатилетней Мелиор не было подобных достоинств. Для большинства изгоев единственной возможностью сколотить неплохие деньги и занять известное положение является членство в банде. Притом надо найти главаря, подчиняющегося непосредственно лорду, и добиться, чтобы он нанял тебя. Несколько месяцев она шлялась по Налю, питаясь чем придется и скрываясь от ПСБ, которая вдруг становилась ярым поборником закона, когда брала изгоев на месте преступления, и ждала подходящего случая. Он представился в Четвертом квартале, где она познакомилась с главарем банды по имени Мирк. По крайней мере она думала, что случай представился подходящий.

Мелиор увидела Мирка в баре, назвалась и под издевательский смех его людей попросила принять ее в банду. Мирк, казалось, отнесся к ее словам всерьез. Он кивал, пока она говорила, смотрел на нее с одобрением, а потом сказал, что этой ночью им предстоит провернуть одно дело, но он будет рад продолжить разговор завтра вечером у него на квартире. Не веря в свой успех и не сомневаясь, что ее скоро примут в банду, Мелиор вернулась в комнату, которую снимала, и легла спать.

В эту ночь, впервые почти за четыре года, ей было видение. Мирк насиловал ее, пригвоздив к грязному полу своей дешевенькой, плохо освещенной квартиры. Она проснулась, дрожа и взмокнув от пота, и от досады, что глупо доверилась главарю, закричала. Что делать, она не знала Идти было страшно, а не явиться значило навлечь на себя подозрение, и Мелиор приняла единственно возможное решение: она пошла на встречу, но спрятала в сапоге еще один клинок. Когда Мирк, как она и ожидала, набросился на нее, она внезапно развернулась и, прежде чем он успел ее схватить, всадила кинжал ему в сердце.

— Как… — выдохнул он, оседая на пол с расширенными от ужаса глазами.

— Как я узнала, что ты хочешь меня изнасиловать? — переспросила она, пнув его в бок носком сапога — Я гилдрин, мразь! Вот как!

Глаза Мирка раскрылись еще шире, и он умер.

Мелиор сбежала из квартиры, но люди Мирка слышали их разговор в баре накануне. На поиски у них ушло меньше двенадцати часов. Однако они ее не убили, чего она опасалась, а привели к Юмелю, лорду Четвертого квартала. Он был поражен, что такая хрупкая девочка завалила одного из его лучших людей, и, очевидно угадывая за ней большое будущее, сделал ее главой банды. Это и было необходимым началом. Шестью годами позже, когда Юмель был убит — никто так никогда и не узнал, чьих это рук дело, — Седрик сделал Мелиор лордом вместо него.

Не менее важно, что случай с Мирком научил Мелиор, что Дар может быть ее союзником, может даже спасти ей жизнь. Она стала гордиться своей тайной, и, после случая с Мирком, открывать ее жертвам превратилось у Мелиор в некий ритуал.

Чем больше она узнавала о гилдринах и их истории, тем ближе чувствовала себя к матери. Она понятия не имела, знал ли отец о способностях Лакин. Девочкой Мелиор стоило огромного труда скрывать от него свой Дар. Она стала старше, но так и не узнала, было ли это необходимо — скорее всего, о Даре матери отец тоже не подозревал. Она предпочитала верить в это. У Мелиор и Лакин только и было что этот секрет, их объединявший. Ведь мама умерла так давно, а с отцом у нее и так было столько общего.

С тех пор она черпала силу и спокойствие в этом ощущении связи с матерью. Теперь ей было легче воспринимать свои видения, поскольку ей казалось, что она не одинока, однако она твердо решила не пытаться войти в Сеть. Она считала, что своим успехом обязана обоим родителям — от Фиссара она узнала, как управлять кварталом и доминионом, а от Лакин получила способность прозрения.

Мелиор покачивала головой, глядя на огни Наля. Впервые со времени Гилдри в Лон-Сер придет чародей. И теперь внутри нее боролись две половины — дочь Фиссара и дочь Лакин. С его приходом все может рухнуть. Надо его уничтожить. Но у него на плече сидит птица, и он владеет Волшебной Силой. Его силы и Дар Мелиор в основе едины. Связь между ними древняя и очень зыбкая, но все же она существует, и Мелиор это чувствует.

Она отвернулась от окна и принялась нетерпеливо расхаживать туда-сюда.

— Но это нелепо! — оборвала она себя. — Два последних года жизни целиком потрачены на то, чтобы добиться хоть малейшей возможности попасть в Тобин-Сер и уничтожить эту Волшебную Силу! А теперь я распускаю сопли из-за устранения одного-единственного чародея!

Она круто остановилась и разразилась проклятиями. Времени мало. Надо каким-то образом снестись с Джиббом завтра или послезавтра ночью и сказать ему, что колдун скоро будет здесь. Телохранитель, конечно, удивится, но ему она вполне доверяла. Зато можно будет больше не мучиться. Когда придет время, Джибб убьет незнакомца, и все будет кончено.

Сняв халат и бросив его на пол, она упала в кровать. Она снова прикрыла глаза, хотя и знала, что это без толку. Все равно не заснет. Мелиор стала про себя зубрить Тобинмир. Так хоть время пройдет не совсем бесполезно, и к тому же она сможет ни о чем не думать. Даже о грядущем кудеснике.