Из Тьмы. Арка 4

Глава 14 Двери, которые лучше не открывать

На площади внутри окружённой горами небольшой долины, ещё помнящей своих предыдущих жителей — ныне частью убитых бандитами, частью замученных, а частью обращённых в рабство — вновь лежали ряды свежих трупов. Будто символизируя картину жестокого воздаяния, ещё теплая кровь недавних хозяев чужой жизни и смерти вытекала из ран мертвецов и, пятная лёд и снег, парила на морозе. Мужчины и женщины, молодые и не очень, с лицами, искажёнными ужасом и болью или спокойные, не успевшие осознать своей смерти. Картина, способная устрашить даже самого крепкого нервами солдата.

…Но не юную девушку, что, напевая всплывшую в голове песню, танцующими шагами скользила меж мертвецами, зачем-то вглядываясь в их лица.

— Через пелену, вырываясь из плена

Остывших иллюзий и грез,

И снова

От двери до двери блуждаем,

Потеряны словно.

Мы странники лишь среди звезд.

Пела темноволосая некроманси, внимательно изучая крепкого и высокого бандита с достаточно длинной русой бородой и короткой шевелюрой. Придя к какому-то выводу, она еле заметно кивнула своим мыслям и устремилась дальше, а появившаяся рядом большая человекоподобная обезьяна потащила труп в сторону.

— Словно мотыльки, устремляясь на пламя,

Влекомые страстным желанием познать,

Мы в невольном порыве открываем те двери,

Которые лучше не открывать.

Теперь внимание привлекла уже девушка. Темноволосая и темноглазая особа обладала внушительными бёдрами и грудью, а также имела рубленую рану на голове, сквозь которую виднелось окрашенное тёмной кровью сероватое мозговое вещество. Осмотрев тело и уделив особое внимание крупноватой челюсти, юная убийца всё же отступила, оставив девушку остывать на снегу.

— И поток, чёрным вихрем вырываясь на волю,

Поражает и разум, и плоть, и кровь.

Как палящее солнце изнутри выжигая,

Отпустив, возвращается, вновь и вновь.

А вот следующая, обладающая почти мальчишеской фигурой, отчётливо немолодая женщина, видом уже за сорок (что, впрочем, могло означать и тридцать, и двадцать пять) — наоборот, вызвала одобрительную улыбку. Вернувшийся монстр-примат подхватил её под руки и понёс к бородатому здоровяку.

— Есть двери, которые спрятаны в людях

Под тёмным покровом надломленных судеб.

Под ворохом пыли, укрытый небрежно,

Таится огромный, бескрайний, безбрежный,

Как океан, поглотивший светило, и

Незримой печатью с неведомой силой,

Как грома ударом немыслимо точным

Разрушит все то, что стало непрочным

За первой женщиной последовала вторая, чуть более фигуристая, отдалённо напоминающая своими чертами постаревшую и подурневшую Акиру.

— Всё то, что когда-то я взяла на веру,

На дне моей гордости просто истлело,

И, вырвавшись вверх, став добычею ветра,

Вернулось назад лишь пригоршнями пепла.

Пройдя мимо полутора десятков не подходящих под требуемые параметры тел, негромко напевающая девушка остановилась рядом с молодым безусым бандитом, едва-едва вышедшим из подросткового возраста. Этот выделялся горлом, перерубленным до позвоночника. Задумчиво наклонив голову к плечу, миниатюрная брюнетка подошла ближе к его лицу, безучастно смотрящему в небо широко распахнутыми карими глазами.

Не обращая внимания на липнущую к ботинкам кашицу из снега и крови, она присела рядом, прикоснувшись к тёплой коже лба. На контрасте с морозным воздухом и внутренним чувством от словно бы пульсирующего в центре груди ледяного осколка, лоб мертвеца казался почти горячим. Тонкие пальцы мягко закрыли глаза покойника, затем ладонь легла на лицо, плотно его обхватив. Безвольное чело покрутили из стороны в сторону, после чего, сделав какие-то свои выводы, юница мимолётно улыбнулась.

Позвонки целы, хорошо. Можно идти дальше.

— Я им посыпаю дорогу пустую,

Приведет ли она в парадигму иную?

Или, песком убегая сквозь пальцы,

Оставит меня в безнадежных скитальцах…

Закончить песню, а заодно и отбор тел помешало появление нового действующего лица. Стоило главе спецгруппы имперской разведки подняться на ноги, как её гость поспешил нарушить мрачноватую романтику сложившейся на площади атмосферы:

— Тц-тц, Куроме-чи, а ты в курсе, что только совсем маленькие девочки поют своим куклам песни? Неужели наш грозный и могучий лидер впадает в детство? — попинывая чьё-то тело, насмешливо спросил шутник.

— Из маленьких девочек и мальчиков вырастают большие тёти и дяди, которые вместо палок и кукол играют уже с живыми детьми и настоящими ножами и мечами, — отвечаю ему в тон.

— Ха-ха, а фраза про игры, живых детей и острые штуки — прозвучала дофига подозрительно! Как в гуро-манге, — продолжая ухмыляться, проговорил он. — Какая ты, у нас, оказывается, сестрёнка, проказница. Если что — зови, я всегда готов расширить свои горизонты, — парень шутливо подмигнул.

— Нет. Просто это ты извращенец, который читает всякую фигню и из-за этого проводит нездоровые аналогии, — произношу, отдав мысленную команду Эйпману. — Гурятина… пфе! Тебе что, на службе расчленёнки мало? Только лишний раз пачкаться, — подошедший обезьян послушно подхватил тело с рассечённым горлом.

— Не скажи. Так-то пробовать всё это в натуре — не прикольно. Кровью воняет и дерьмом, у меня от такого весь настрой уходит. А без настроя какой будет интерес? Только познавательный. И Акира-чи не одобрит, она у меня очень нравственная, — похвастал характером подруги наш весёлый социопат. — Но мангу для разнообразия можно и зачесть. И на бумаге изнасилование в пупок смотрится намного прикольнее, чем в реальности.

— В пупок? — удивлённо изгибаю бровь. — Нет, лучше не объясняй! И про свой, хех, познавательный интерес рассказывать тоже не нужно. — И уже тише, как бы в сторону: — И этот человек говорит, что у меня нездоровые наклонности. — Снова в полный голос. — Акира, кстати, знает о твоих новых вкусах?

— Эй! Нормальные у меня вкусы, нечего наговаривать! Читать истории в книжках или разглядывать на картинках — одно, а на самом деле творить всякие штуки с мертвецами, как не-будем-показывать-пальцем-кто — это совсем другое!

— Сила Яцуфусы сосредоточена на влиянии на немёртвых, а также на управлении негативной энергией. «Всякие штуки с мертвецами» для меня — всё равно, что упражнения с оружием для классического бойца.

— Ага, ага, — не прекращая ухмыляться, прищурился парень. — Ты ещё скажи, что тебе это не нравится, а такая весёлая ты сейчас только потому, что сегодня погода солнечная.

— Не скажу. Но и ты отнюдь не скорбишь по «невинно загубленным» в твоих шуточках душам «непорочных» бандитов и их прислуги. Обыватель назовёт тебя таким же ненормальным психом, как и меня.

— Верно подмечено, сестрёнка, — ещё шире заулыбался шутник. — Та троица подобранных тобой потеряшек именно это и сказала. Когда проблевалась, ха-ха-ха!

— Угу, а ты и рад провести экскурсию по самым «живописным» местам, — хмыкнула я. — Ладно, говори, чего пришёл. Мне ещё последнего двойника искать, а потом возиться с их внешностью.

— Всё равно такого красавчика, как я, у тебя повторить не получится, — выпятил грудь парень и, не обращая внимания на мой скептический фырк, продолжил:

— А дело моё — важное, призывом на обед именуемое. Там кухари из пленных для нас чего-то сообразили. Горяченького, — потёр он ладони в предвкушении.

Пусть у меня ещё оставались кое-какие запасы провизии, только вот сделать требовалось слишком много, а времени для охоты на бандитов, переговоров с дружественными горцами, согласования планов с Юрэем и остального важного, наоборот, имелось слишком мало. Поэтому (не без внутреннего сопротивления) полёты в рестораны пришлось вычеркнуть из графика. Соответственно, остались у нас в основном продукты долгого хранения — вроде копчёностей, круп, сыров или печенья с конфетами. О запечённых молочных поросятах, тортиках и остальном подобном приходилось только мечтать, уныло питаясь сухомяткой с чаем.

Да, даже печеньки могут надоесть — если они выступают в качестве завтрака, обеда, ужина, а также используются для многочисленных перекусов!

Скудное разнообразие вносили только незамысловатые блюда полу-походной кухни. Почти как в старые времена, когда в моём распоряжении не имелось пространственного кармана. Разве что только готовку удалось свалить со своих плеч на Ямато, который, в отличие от сладкой парочки «отравителей», или Бэйба, умеющего варить в лучшем случае съедобную кашу с похлёбкой, готовил не хуже меня. Не то чтобы это такое уж достижение, но хотя бы подрабатывать кухаркой для группы или давиться «кулинарными шедеврами» Кей Ли мне не пришлось.

— Угу, такую наглую морду ещё поискать. Но на обед ты меня правильно позвал. Надеюсь, те, кто назвался поварами, не соврали — и приготовили что-то более вкусное, чем получается у нас с Ямой.

— Не сомневайся, командир! — радостно уверил меня «заботливый подчинённый». — Я им сказал, что если их стряпня не понравится, ты привяжешь их к освободившимся крестам и польёшь водичкой.

— Не нужно так шутить над этими людьми. Они и так пострадали в плену.

— Даже если бы они наварили противной бурды? — задал провокационный вопрос Кей.

— Ну-у… медленная смерть от холода — это всё же перебор. Наверное, ограничимся расстрелом.

Мы с Кей Ли засмеялись, в приподнятом настроении покинув покрытую рядами трупов площадь.

* * *

Не знаю, за совесть старались местные кухари — или, поверив в шуточки отрядного юмориста, всё же за страх, но обед оказался неплох и изобилен. Наваристый суп с большим количеством мяса, какое-то рагу, а также много-много блинчиков с различными видами варенья и джема — в итоге смогли добавить мне толику хорошего настроения и энергичности. Так что, перекусив и поболтав с ребятами за столом, я поблагодарила поваров, уверила их в том, что никто не станет их обижать, а шуточки Кей Ли спокойно можно игнорировать, и вновь направилась на площадь мёртвых: искать подходящего двойника для Ямато.

Поиски не заняли слишком много времени. Собственно, как и избавление от трупов, которые стали более не нужны: Эйпман и призванный ему в помощь седой мускулистый здоровяк Горо собрали мертвецов в кучу, после чего появившаяся на их месте Печенька быстренько, в три пасти, съела всё предоставленное угощение — и, судя по голодному блеску жёлтых змеиных глаз, эта проглотка не отказалась бы от добавки. На посланный мною образ растолстевшей питомицы, а-ля «милая и забавно-неуклюжая плюшевая игрушка», поумневшая хозяйка болот издала несогласное шипение и отправила свою картину, отражающую последствия неумеренного обжорства. Ту, где могучая и величественная гидра разрывает извивающегося у неё в пастях длинного хитинового червяка — очевидно, Хрустика.

Учитывая, что тысячетонный Хрустик крупнее затаившей обиду прожоры раз в семь, вырасти она собиралась до размеров небольшой горы.

Пришлось расстроить питомицу тем, что для такого роста ей придётся питаться не слабыми людьми, а монстрами. Желательно равного или превосходящего уровня… и для которых у меня есть более интересные задачи, чем раскармливание одной вечно голодной гидры.

— С-ши… — питомица расстроено опустила центральную голову.

— Ничего, — произношу я, одновременно почёсывая опустившуюся ко мне левую башку за щелью ушного отверстия и дублируя слова через духовную связь. — Чтобы стать сильной, вырастать очень большой не обязательно. Хрустик был больше всех нас вместе взятых — и где он сейчас?

— Ши! Сши!!! — словно парочка разом прохудившихся шлангов высокого давления прошипела Печенька с воинственной радостью победительницы «всяких там бронированных червяков-переростков».

Пусть для общения через духовную связь и не требовалось задействовать голосовой аппарат, но для моей питомицы так легче формулировать достаточно длинные и сложные образы. Да и шипит она довольно забавно.

— Вот-вот, — согласно киваю головой под внимательным взглядом нависающей сверху правой головы. — Я, например, даже среди других людей маленькая. Но, как видишь, не слабая.

— С-с! Сш!

— Эй! Что значит — большая-страшная-злая обманывает глупую пищу в облике маленькой-злой? Я такой же человек, как и остальные. Ну, наверное. И вообще, нечего меня подкалывать, если так боишься «злую-страшную». Тоже мне, толстая и хвостатая версия Кея!

— Сши? — на этот раз шипение сопровождал предвкушающий вопрос «можно ли съесть спрятавшегося в засаде чужака».

— Нет, больше никого здесь есть нельзя. Да, пусть смотрит. Тем более она тебе всё равно на один зуб.

Учитывая размеры думательного органа питомицы — с фургон, — со стороны сопровождаемая почёсываниями беседа, наверное, выглядела эклектично и впечатляюще. По крайней мере, ощущение внимания, сменившегося всплеском ужаса и задушенным вскриком, под который ощущение чужого присутствия стало быстро удаляться, впечатление подтверждало.

Или это из-за озвученного мною гастрономического интереса к соглядатайке?

Не везёт этой глупой девушке-потеряшке, что предлагала меня убить (Сюань, кажется?). То Кей подшутит над их троицей, то сама вообразит себя незаметной шпионкой.

— Ладно, пора продолжать дела. А тебя, прожора, я призову, когда для появятся новая потенциальная закуска, — с этими словами отзываю Печеньку в пространственный карман и направляюсь в наспех переоборудованную «лабораторию некрохимеролога».

* * *

— Уф! — устало сдув лезущую в глаза прядь волос, рассеянным взглядом окидываю рабочее помещение. — Всё. Закончились. Наконец-то!

Кстати о «лаборатории»: находилась она в очищенном от прошлой мебели просторном зале, куда взамен старого набора мебели доставили койки без матрацев. За неимением лучшего, именно эти лежанки играли роль кушеток. Ну, или прозекторских столов. Хотя сравнение с прозекторской всё же не совсем справедливо: пускай я работала с трупами, но резать и шить их почти не приходилось.

Вообще в теории я (после создания вспомогательного артефакта-инструмента, пусть пока и не до конца сформированного в духовно-энергетическом плане) могу, потратив время и усилия, превратить подконтрольную нежить практически во что угодно. Причём пользуясь только волей и негативной силой, без подпорок в виде скальпеля и временно удерживающего плоть в нужном положении клея. Особенно это справедливо после знакомства с призывами бандитского культиста — изучение его недошоггота позволило закрыть заметную часть белых пятен в управлении немёртвой плотью.

На практике же… монстры и достаточно сильные воители продолжают подсознательно сопротивляться более значительным изменениям, нежели мелкие косметические, ещё и заставляя свои тела постепенно откатываться к эталонному состоянию. Думаю, тут замешана связь души и тела — кою Яцу изменяет и укрепляет — а также духовная сила, которая плотно связана с первой и также пересекается со вторым. Впрочем, это препятствие можно обойти, просто заставив пациента — увы, обязательно пробуждённого миньона, с безмозглыми болванами это не работает — истово желать изменений. Неодарённые или слабые воители тоже показывают подобную тенденцию, но их сопротивление не так уж сложно пересилить. И даже сделать так, чтобы чрезмерный напор не исковеркал подопытных, превратив в нефункциональные куски мяса.

Отсюда и это выматывающее занятие по некропластике.

Но всегда есть «но». И здесь в этой роли выступал тот факт, что я не являюсь профессиональным скульптором или художником, который с лёгкостью способен вылепить требуемое лицо. По этой части меня даже Бэйб с его практикой резьбы по дереву обходит, как стоячую.

Убрать въевшуюся или плохо отмытую криворукими миньонами грязь, заставив осыпаться вместе с верхним слоем кожного покрова? Исправить его фактуру, превратив морщинистую, покрытую оспинами, сальную или просто задубевшую от солнца и холодного ветра кожу в мягкий и шелковистый идеал? Легко! Заставить исчезнуть свежие раны и старые шрамы? Ещё проще! Поправить форму носа, разрез глаз или внести иные небольшие корректировки? Тоже можно, главное — делать всё аккуратно, неспешно и не напортачить. Это же относится и к увеличению/уменьшению жировых прослоек в животе, груди и ягодицах.

Но поменять форму скул или челюсти? Разве что немного. В ином случае есть риск получить нечто кривое и уродливое. А откатывать изменения я не умею — их, случись мне ошибиться, придётся переделывать... с риском напортачить ещё сильнее.

Остальное лучше вообще не трогать: изменение ширины плеч или длины рук и ног пагубно сказывается на координации марионетки, как, в общем-то, и значимое вмешательство в мышечный каркас. Кисти и стопы состоят из слишком большого количества мелких костей, мышц и сухожилий, работать с которыми не проще, чем собирать корабль в бутылке. И далее, далее, далее.

Самодельный одушевлённый артефакт, разумеется, сильно помогал в процессе, но скорее количественно, чем качественно. Поэтому, пусть с его помощью грубую работу и удалось сделать намного быстрее, тонкая пластика всё равно забрала у меня немало нервных сил и времени. А результат…

Скептически разглядываю свою «копию», которая уже успела облачиться в новую одежду. В таком виде она смотрелась человечнее, чем обнажённая, но всё равно вызывала какое-то подспудное отторжение.

— Вот ты какой, эффект зловещей долины, — с кривоватой усмешкой произношу вслух, а затем забрасываю в рот последнюю печенюшку из опустевшего мешочка.

Может, печеньки и приедаются, если есть только их. Но после недавнего обеда они вновь резко обрели свою сладко-хрустящую, тающую во рту, высококалорийную привлекательность.

Пускай моя работа, если сравнивать её с побитой жизнью перезрелой бандиткой, послужившей ей основой, выглядела весьма неплохо — и, чего уж, даже красиво. Но это если не присматриваться. В ином же случае в глаза сразу бросались мелкие странности: слишком идеальная кожа — что в принципе не являлось чем-то из ряда вон для сильных воительниц — сочеталась с отсутствующей мимикой и чертами лица, которые местами цепляли глаз своей искусственностью и неуловимой чуждостью, как у пластиковой маски.

Сходу и не скажешь — что тут не так; по крайней мере, у меня определить и исправить ошибки не получилось, но… лучше эту псевдо-Куроме при посторонних не выгуливать: бывшие пленники работорговцев нас и так побаиваются.

И это ещё если она не пытается играть мимикой — в этом случае всё заметно хуже. Я ведь уже упоминала о проблемах с работой изменённых мышц?

Хотя… если чисто на мой вкус, то некоторая жутковатость образа где-то даже привлекательна. Да и довольно высокое сходство этой неразумной куклы со мной или Акаме (мы с сестрой, если отбросить мимику, цвет глаз и причёску — весьма похожи лицами) тоже вызывает некоторые странные чувства.

Протягиваю руку и провожу ладонью по щеке марионетки. После, взяв свою немёртвую копию под полный контроль, ощущая одновременно и ладонь, и её тёплое касание к «моему» лицу, смотрю глазами марионетки на себя, протягивающую руку ко мне-копии. Занятное ощущение.

В виде куклы тянусь к лицу настоящей себя. Глажу её/себя за ушком.

Приятно.

Две пары тёмных глаз видят отражённую друг в друге единую эмоцию любопытства. Рука меня-марионетки опускается на небольшой мягко-упругий холмик груди. Оригинал отстаёт лишь на половину секунды. Некоторое время прислушиваюсь к ощущениям. Необычно, интересно и немного возбуждающе. Поиграв с грудью, живая и немёртвая руки, нежно оглаживая животы Куроме и «Куроме», опустились ниже. Левые конечности тоже подключились к делу, поглаживая и легонько пощипывая там, где это доставляет наибольшее удовольствие.

Позволив своим и не своим-но-чувствующимся-почти-как-свои пальчикам немного порезвиться в трусиках, вскоре оставляю это занятие. Всё же это необычная, занятная, но мастурбация. Чувствовать в двух телах — прикольно. Однако по тем или иным причинам гормоны давят на мой разум заметно слабее, чем на среднего подростка, соответственно и определённое место не так чтобы «чешется». Даже пока проводилось, хе-хе, финальное тактильное освидетельствование собственной работы, я чувствовала больше любопытства, нежели возбуждения.

Чем заниматься таким, с позволения сказать, самоудовлетворением — лучше я дождусь возвращения в Столицу и со всем прилежанием «накажу» сестрёнку.

Но если в качестве третьей к себе-в-двух-лицах взять ту же Акаме…

«Проклятье! — тряхнув головой, обмываю руки в поставленном для этих целей тазике со ставшей розоватой от крови тёплой водой. — И откуда у меня появились столь нездоровые идеи? Для архидемона развлекаться с живыми и мёртвыми рабами любыми желаемыми способами, безусловно, обычное дело. Но я ведь уже больше двух лет владею Яцуфусой, а мысли о таких играх с марионетками приходят только сейчас. Ну, по крайней мере, в прикладном плане», — расхаживая из стороны в сторону, задумчиво тру подбородок, анализируя причины внезапного порыва.

По всему получалось, что демон тут если и замешан, то краем. Основную ответственность несут мои собственные тараканы. А вот кто или что их подтолкнуло двигаться в таком ключе?

Хм…

«Конечно! Кей! — наконец, вспыхивает в разуме осознание. — Это всё его извращенская манга, шуточки и пошлые намёки! У-у, в следующий раз я ему эти больные фантазии мангак в задницу засуну, туда, где им и место!.. Так, стоп! — обрываю себя. — Главное чтобы он не пронюхал об этом конфузе! Даже не хочу узнавать, что этот клоун выдумает тогда. Бр-р… Это не очередной Доктор Боль, не отмоюсь же! Да и вообще — это же надо? Догадаться щупать грудь собственной куклы — и не только грудь, и не только куклы, м-да… — которую минуту назад мысленно именовала жутенькой. Ещё и Акаме хотела в это втянуть…»

Коя отнеслась бы к эдакой некрофилии так, как и положено нормальному человеку: выгнав меня с такими предложениями взашей. Тьфу!

«Ладно, — мысленно заткнув внутреннего поборника за моральный облик добрых девочек-волшебниц, отправляю последнюю марионетку в шеренгу её предшественников. — Жутенькая — не жутенькая, для шпионов Ван и так сойдёт. Всё равно будут издалека, через бинокли смотреть. А когда их воители влезут в схватку, разбираться станет уже поздно. Да и перекусить пора, — заключаю, покопавшись в пустом мешочке и бросив взгляд на извлечённые из кармана куртки часы. — Точно пора!»

Сладости мы вместе с моим «монстром в животе» за еду почти не воспринимали, поэтому на мысль о плотном втором обеде организм отреагировал крайне положительно.

Почувствовав приближение своего демонического некропушистика, поворачиваюсь к двери, чтобы открыть её после стука. Как и ожидалось, вместе с ушастым врагом наглых мажоров и покорителем сердец любительниц всего милого ко мне пожаловала Акира.

— Мы с Люци тебя не отвлекли? — поинтересовалась рыжая, изучая выстроившихся у стеночки двойников группы.

Взгляд девушки в равной степени полнился любопытством — и перемешанным с отвращением подавленным страхом.

Странно, она ведь уже не один раз каталась на нашем грузопассажирском Коврике, который тоже вполне себе мёртвая марионетка. И что характерно, даже во время первого полёта девушка не показала столь бурной — пусть и скрытой за почти не изменившейся мимикой — эмоциональной реакции. Или тут виновата похожесть данных кукол на нас? Или вышеупомянутый эффект зловещей долины? Который не на всех действует так же, как на одну милую и добрую, но чуточку кровожадную и немного сумасшедш… — то есть эксцентричную, конечно же! — некроманси.

— Я уже закончила и собиралась перекусить, — отвечаю сокоманднице, немного «залипшей» на искажённое отражение группы А.

— А? Хорошо. Я тоже закончила осматривать пострадавших людей и как раз собиралась тебя позвать.

— Что там с ними? Есть кто-нибудь важный или нужный?

— Нескольких тяжёлых пришлось добить, — наморщила носик девушка. — Они не воители, с такими обширными повреждениями тканей мало шансов даже с нашими лекарствами. Только если прямо сейчас доставить их в очень хорошую больницу. Женщины, которых загнали в этот скотский загон насильников, что эти бандитские уроды назвали Домом Отдыха — почти все в плохом состоянии. Не думала, что это скажу, но мы убили этих тварей слишком быстро, — сжав кулаки, процедила наша медик. — Но бедняжки всё равно будут жить! И все остальные тоже! — эти слова прозвучали гораздо живее, что неудивительно, ведь убийце-медику не нравилось терять своих пациентов. — Я оказала помощь самым нуждающимся, а для остальных назначила ответственных по уходу. Очень помог твой навык разгона разума.

Кивком даю понять, что слушаю.

— Ещё девять человек просили встречи с командиром, говорили, что у них важный разговор. Но как по мне, там все, кроме двоих — какого-то журналиста и младшего наследника мелкого лорда — бесполезные балаболы.

— Понятно, — отвечаю без особого интереса. — После еды послушаю их предложения. А как тебе мои творения? — движение головой в сторону кукол. — Вроде, если не приглядываться, похожи. Даже миленькие.

— …Похожи, — поёжившись, протянула рыжая. — Но не миленькие, — сокомандница рефлекторно мотнула головой, показывая насколько она не согласна с подобным определением. — Жуткие какие-то, как чучела монстров и манекены в комнате страха. Нет, даже хуже. Без клыков и когтей, но так даже страшней.

Подавив подсознательное опасение, которое чётко ощущалось через эмпатию, Акира подошла к своей копии. Встаю рядом с ней.

— Ты знаешь, что я не люблю твоих мертвецов. Но я почти к ним привыкла. Вот только это… кажется, будто какое-то скрытное чудовище украло моё лицо. Я не трусиха, что бы ни кричал мой дурак, но эти двойники... чем дольше я на них смотрю, тем сильнее они меня пугают, — несколько нервно тиская кролика (тоже немёртвого, кстати), произнесла собеседница. — Ты же избавишься от них после миссии? — с надеждой спросила она.

— Не знаю пока. Вероятно, оставлю свою копию. Потом попробую её улучшить, — ответила я, почесав кролика за ушком.

Развернувшись, делаю шаг по направлению к выходу.

— Пойдём. Если тебе не нравятся мои куклы, то не стоит портить себе аппетит, так внимательно их разглядывая.

— Да, ты права, — согласилась наша медик и поспешно последовала за мной.

— Куроме, а тебе самой не страшно видеть такую… мёртвую почти себя? — спросила она, когда мы молча миновали половину пути.

— Не особенно, — отвечаю, благополучно скрыв смущение от того, насколько мне было «страшно» видеть — и не только — неживую почти себя. — Ведь это я её сделала. Хотя, признаю, получилось немного не так, как хотелось, — заканчиваю деланно-безразлично.

Акира не стала развивать не слишком приятную ей тему, лишь что-то пробормотала на тему моих талантов делать всякие пугающие штуки.

Остаток дороги мы прошли, думая каждая о своём. Например, я размышляла над природой инстинктивного страха людей перед похожими на них, но всё же чуть-чуть отличающимися существами. Ведь в прошлом мире любили создавать мультипликационных животных, придавая им черты людей, точно так же, как и художники манги мира нынешнего. Всякие мишки, котики, уточки, даже мышки и насекомые (вспомнить хотя бы хентайную многоножку) — все они казались более милыми, обзаведясь человеческими глазами, пропорциями и мимикой.

…до определённого предела, когда почти полное сходство с человеком начинало пугать.

И ладно в нынешнем мире, пережившим вторжение демонов, а также населённом множеством различных монстров, химер, изменённых и воителей, порой не уступающих им в немотивированной жестокости. А вот Земля… учитывая тот факт, что все инстинктивные страхи передались тамошним хомо сапиенсам от выживших предков, то возникает ряд очень интересных вопросов. Например: каким это образом эволюция породила столь интересную особенность в насквозь материалистическом мире меня-Виктора? Или там всё выходит несколько сложнее?

Смогло же моё бедовое воплощение-ахтимаг как-то вляпаться в Бездну?

Хотя вряд ли я смогу это узнать теперь. Даже научившись перемещаться по мирам — не имея конкретного адреса, гораздо проще попасть в практически неотличимый от искомого, чем в именно свой мир.

Ведь вселенная если и не бесконечна в буквальном смысле, то достаточно огромна, чтобы казаться таковой даже для архидемона.

Примечания:

https://www.youtube.com/watch?v=ctYY3tDIgXc Песня, которую напевала Куроме.

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

Товарищи, желающие поддержать автора и прочесть больше, но по какой-то причине этого не сделавшие, могут заглянуть в комментарии.

Если кто-то ещё не видел моего второго текста, то вот: https://author.today/work/178162 уже 180к знаков. Лайки и комментарии приветствуются.

Продолжаю традицию рекламировать, на мой взгляд, дельные, но недооценённые тексты

Большой Пуф https://ficbook.net/readfic/8423410

История про попаданца в огра. Заявлено, как фик на Героев меча и магии, но по факту самостоятельный законченный текст о двух частях. Несмотря на теги, не чернуха.

Поначалу герой кажется довольно жалким, во время первых глав даже мелькали мысли, что это богомерзкое антиМС, но нет, в дальнейшем герой становится сильнее, масштаб событий нарастает и под конец вплотную подходит к эпику. И, что примечательно, не скатывается в МС. Характер гг пусть меня порою раздражал, но он самобытный, достаточно яркий и, что редкость, меняется со временем и пережитым опытом.

А.Н. — бечено.

...Куроме такая Куроме. Даже комментировать не хочется. Да и что тут скажешь? Только одно: если бы ГГ пейринговалась с Кеем Ли, я бы начал бояться за Империю — эта парочка, взаимно усугубляя свои заскоки, со временем и Слаанеш сумела впечатлить :)

*Добродел*

Хорошо, что Куроме по девочкам)