Из тьмы

Вызов поступил в 2 часа 10 минут ночи в воскресенье, 19 ноября 2006 года.

Через двенадцать минут видавший виды полицейский "Форд Краун Виктория" остановился возле небольшого уютного дома в пригороде Питтсбурга, молча мелькая сигнальными маячками.

Автомобиль уже отъездил своё — многочисленные сколы и царапины покрывали некогда сверкавшее на солнце, а теперь тусклое лакированное покрытие; фары пожелтели от времени; на колёсах "красовались" пыльные, тронутые ржавчиной обычные штампованные диски; на переднем бампере слева виднелась сильная потёртость — шрам от недавней погони. На одометре нынче было 174600 миль. В целом, в самое ближайшее время эта машина должна была покинуть ряды полиции и отправиться либо на свалку, либо к покупателю-оригиналу, несмотря на то, что бегала она так же (ну или почти) справно, как и в начале своей карьеры.

Из потрёпанного салона выбрались двое офицеров: 32-летний Джон Стивенс и обогнавший его на два года Джерри Хоуп. Они давно были напарниками и хорошими друзьями — настолько хорошими, что Джерри спокойно относился к весьма своеобразному характеру Стивенса.

Мужчины взглянули на погружённый во тьму — без единого проблеска света — дом и обменялись красноречивыми взглядами.

Вызов был незаурядный. По номеру 911 позвонил некий тип и грозился убить молодую девушку, если его немедленно не остановят. Он назвал точный адрес и потребовал, чтобы приехали только два копа, иначе несчастную ждёт ужасная смерть. Конечно, внимать каждому слову всяких отморозков — не в правилах полиции, поэтому на соседней улице ждала "кавалерия" вкупе с психиатром, однако, дабы не рисковать жизнью заложницы, решено было сначала отправить всё-таки одну машину.

Джон вытащил из кобуры пистолет и передёрнул затвор. Как же он ненавидел подобные ситуации! Одно дело, когда имеешь дело с ограблением банка или угоном автомобиля, и совсем другое, когда приходится идти на поводу у какого-то психопата — невозможно знать наверняка, что он выкинет в следующую секунду. Сам Стивенс справедливо считал, что любого ненормального надо сразу же "убирать", а не упрятывать в лечебницу, дабы он там поедал деньги честных налогоплательщиков. Так всем будет лучше, но закон, к сожалению, придерживался иного мнения.

— Гляди, — указал Джерри на вход, — открыто.

— Как любезно с его стороны, — отреагировал Джон, вновь и вновь окидывая взглядом коттедж, стёкла которого отражали сине-красные блики мигалок "Форда". На первом этаже все окна были завешены изнутри плотными шторами, исключавшими возможность увидеть что-либо снаружи. Отчего-то мужчина совершенно не хотел туда заходить. Это был даже не страх, а, скорее, предчувствие.

— Разделимся? — предложил Хоуп.

— Не думаю, что стоит, — ответил Стивенс и сразу же направился к двери, отворённой на несколько дюймов. Напарник последовал за ним.

Полицейские остановились на пороге. Внутренне ожидая чего угодно, они встали по обе стороны проёма. Джон кивнул, и Джерри легонько толкнул дверь. Она беззвучно отворилась. Включив фонарик, Хоуп осторожно заглянул во тьму холла.

"Вроде бы чисто", — жестом выразил своё предположение он и первым шагнул в дом. Стивенс скользнул следом.

Толком оглядеться они не успели, так как услышали сдавленный женский стон. Определив местонахождение источника, мужчины аккуратно приблизились к белоснежной двери. Звук, несомненно, шёл из помещения за ней.

Некоторое время офицеры прислушивались, надеясь уловить что-нибудь ещё, но, кроме тех же приглушённых (очевидно, кляпом) стенаний, ничего не раздавалось.

— Полиция, откройте! — требовательно сказал Джон, взявшись за ручку и повернув её. Она не поддалась, как и следовало ожидать.

Вместо ответа стоны стали громче и отчаянней.

— Открывайте, иначе мы взломаем дверь! — рявкнул Стивенс.

Снова нулевая реакция со стороны психопата.

Джерри вопросительно взглянул на напарника. Тот пожал плечами и резко ударил ногой по двери.

Она с треском распахнулась, и в ту же секунду раздался оглушительный выстрел. Полицейские мгновенно ретировались на исходные позиции по обеим сторонам проёма, прижавшись к стене и крепче сжав оружие. У них звенело в ушах. В воздухе повис запах гари.

Прошли полминуты ожидания, но стрельба не возобновлялась. Джерри первый решил осторожно высунуться из-за угла, уповая только на свою реакцию. Джон отметил, что больше не слышит женских стонов, когда его напарник смертельно побледнел, заглянув в комнату. Предчувствуя недоброе, Стивенс тоже посмотрел в проём и замер.

В центре помещения стоял стул. К нему крепко была привязана девушка, одетая отчего-то в лёгкое и пёстрое летнее платье… по которому ручьями лилась парящая кровь.

Взгляд Джона остановился на приделанном ко второму стулу, стоящему напротив первого, ружье тридцать шестого калибра, из обоих стволов которого вился дымок. Спусковой крючок прочной верёвкой был связан с выбитой дверью и находился сейчас в спущенном положении.

Выстрел разрывной картечью был сделан практически в упор, в результате чего больше половины головы девушки отсутствовало. В кровавом месиве слились осколки черепа и останки мозга. Неповреждённая нижняя челюсть нелепо повисла на сухожилиях, поблескивая идеально ровными зубами.

Пистолет Стивенса упал на пол, мягко стукнувшись о ковёр.

Кровь продолжала литься, окрашивая чудовищными мазками обнажённые ноги и белоснежные туфельки девушки.

Сквозь стремительно заволакивающую взгляд пелену Джон глядел на округлённый живот жертвы. Разум просто отказывался принять то, что предстало взору, потому что этого не могло происходить на самом деле.

Она была беременна…

Джерри тоже увидел это и отвернулся, непослушными пальцами хватая наплечную рацию. Хоуп что-то говорил дрожащим голосом, но Стивенс не слышал его. Накатившая тошнота была невыносима, и Джон успел сделать лишь пару нетвёрдых шагов, после чего его вырвало.

Прошло уже больше года с тех пор, как Джек погиб. Говорят, что со временем любая, даже самая сильная боль утихает, и остаются лишь приятные воспоминания о том, кого больше нет рядом. Может быть, так оно и есть… но Кейт Андерсон пока не заметила никаких улучшений в своём состоянии. Всё было, как и прежде. Почти всё. Да, иногда ей удавалось почти забыть о случившемся, снова почувствовать вкус к жизни. Но очень редко и на крайне непродолжительное время. Она просто не могла оставить Джека в прошлом, потому что слишком много связывало его с ней, хотя они и пробыли вместе от силы неделю. Она по-прежнему любила его — ничуть не слабее, чем день, неделю, месяц, год назад. И чувствовала, что ничто не изменит этого — её любовь умрёт только вместе с ней. Как и всё остальное — страх, отчаяние, паника, тоска, пессимизм, депрессии… Каждый вечер, засыпая, Кейт не могла сдержать слёз. Она чувствовала свою вину, хотя внутренний голос убеждал её, что она ничего не могла поделать. И он прав. Однако это её не утешало. Смириться? Отложить воспоминания в дальние уголки памяти — как и написанное пятого декабря изречение — чтобы пореже на них натыкаться? Найти нового мужчину, построить новые отношения, стать новой Кейт Андерсон… начать новую жизнь? Как будто никогда не существовало Джека Тейлора?

Порой она впадала в такое состояние, когда уже невозможно было терпеть вечное одиночество… и никто в этом мире не мог ей помочь. В подобные моменты она снова и снова думала о том, чтобы покончить с собой, считая это единственным лекарством — но что-то её останавливало. Она просто понимала, что поступает неверно, хотя за секунду до этого была полна решимости. И не могла сделать последний шаг. Впрочем, уже совсем скоро всё повторялось опять. И так — без конца.

Что у неё есть сейчас? Приличная квартира в не менее приличном районе Торонто. Нормальная работа в местной газете — не особо оплачиваемая, ведь Кейт параллельно продолжала учиться, но для одного человека вполне хватает. Красный "Джип Чероки Ларедо" под домом. Счёт в банке.

Но всё вышеперечисленное играет роль только тогда, когда ты счастлив. Конечно, "лучше плакать в лимузине, чем в автобусе", однако в конце всё равно ждёт пустой дом, каким бы шикарным или уютным он ни был. Что значат материальные блага, когда душа разрывается на части от невыносимой — куда более страшной, чем физической — боли? Какой смысл в карьере, если желание умереть возникает чаще, чем любое другое?

Единственное, что по-настоящему имеет значение в жизни человека, будь то мужчина или женщина — это присутствие рядом другого человека, любимого и любящего. Остальное — лишь надбавка, чтобы ещё больше скрасить счастье.

Кейт не могла понять, откуда у неё берутся силы, чтобы держаться на плаву, когда, казалось бы, погружение неизбежно. В данном конкретном случае — погружение во тьму. В одном она не сомневалась — лучше бы она умерла тогда вместе с Джеком. Всё равно жизнь, что была у неё сейчас, даже отдалённо не напоминала ту, которая могла бы быть, не сложись всё столь ужасно.

…Будильник был заведён на 9:30 a.m., но девушка проснулась намного раньше. Причиной послужил очередной кошмарный сон, вернувший её в Стар-Сити августа 2005 года. Она протёрла глаза и взглянула на окно, за которым брезжил рассвет.

Было очень холодно, и Кейт съёжилась под одеялом. Как и бессчётное количество раз до этого, едва проснувшись, она почувствовала ужасную пустоту и боль в груди. Уткнувшись носом в подушку, она отчаянно хотела заснуть снова, чтобы подарить забвению ещё несколько ненужных часов ненужной жизни.

Убедившись в бесплотности своих попыток, девушка резко отбросила одеяло и встала с постели. Холод накинулся на неё с жаждой изголодавшегося хищника, но она практически не отреагировала на это, потому что сама впустила его в дом — окно было приоткрыто всю ночь. Морозный воздух снаружи обосновался в квартире, привнеся уже почти зимнюю свежесть. И Кейт не собиралась выгонять его.

Она искренне пожалела, что сегодня воскресенье и не нужно ехать в редакцию или в университет — работа и учёба хоть как-то помогали скоротать время, поэтому будни пролетали сравнительно быстро. А вот выходные тянулись просто мучительно, не говоря уже о праздниках.

Девушка вспомнила минувший Новый год. В тот день она была как никогда близка к тому, чтобы завершить начатое пятого декабря. На сей раз спас её не котёнок — к слову, загадочный зверёк больше не появлялся, хотя иногда он был ей так нужен. Спасение пришло в виде сильной метели — настоящей бури. В то время как всю ночь подавляющее большинство бурно радовалось неизвестно чему, она сидела возле окна, слушая вой ветра и смотря, как бешено мельтешащий снег оседает на подоконнике. Даже сейчас она не могла сказать, почему стихия, всегда привлекавшая её, оказала такое сильное влияние, что оно даже затмило желание покончить с собой.

С тех пор только в пасмурные дни она более-менее нормально себя чувствовала. Солнечные же вызывали непреодолимую тоску и злость. Да, в последнее время она всё чаще и чаще выходила из себя, причём именно по пустякам. Особенно же её напрягал смех, улыбки, беззаботные разговоры, неподдельная радость людей. Чужое счастье было так невыносимо, что Кейт как можно скорее стремилась уйти от него подальше, вернуться в свой замкнутый мрачный мир.

Она вообще стала очень нелюдима, чем вызывала непомерное удивление окружающих. Ещё бы — в свои двадцать четыре она выглядела великолепно, так как продолжала следить за собой, но делала это исключительно для себя и… Джека. Остальные мужчины её не интересовали, несмотря на все их старания. Пускай думают, что хотят — всё равно их версия будет куда красочней, чем реальность. К тому же, они не знают, что она пережила в Стар-Сити.

Никто не знает и не должен знать.

Джон сидел в кабинете лейтенанта Аманды Трентон, ссутулившись и глядя на пол у своих ног. В участке, как всегда, было очень шумно, однако сегодня этот гвалт, вопреки обыкновению, приносил Стивенсу облегчение, мешая сконцентрироваться на воспоминаниях.

Дверь открылась и закрылась, на пару секунд позволив гомону ещё больше усилиться. Аманда — 37-летняя брюнетка с приятной наружностью — присела рядом со Стивенсом и, протянув ему пластиковый стаканчик, сказала:

— Как ты и просил — не слишком горячий.

— Спасибо, — он взял кофе и отхлебнул.

— Как ты? — участливо осведомилась она.

— Дерьмово, — ответил он.

Джон ей всегда нравился — и не только, как хороший полицейский. В нём чувствовалась надёжность. То, что он был независим и даже немного эгоистичен, разочаровывало её, как женщину, но как лейтенант полиции она всегда была довольна своим подчинённым.

— Слушай, по-моему, тебе надо отдохнуть.

— Выяснили, кто эта девушка? — проигнорировав уместное замечание, спросил он, откидываясь на спинку софы.

— Да, — Аманда с сомнением поглядела на папку в своей руке.

— И? — выждав паузу, произнёс Стивенс.

— Думаешь, тебе стоит сейчас?..

— Стоит, — отрезал, не дав договорить, он.

Лейтенант вздохнула, внимательно глядя на лицо подчинённого, а потом открыла-таки папку и достала фотографию, комментируя:

— Эмили Стэттон, 22 года, живёт… жила здесь, в Питтсбурге. До настоящего времени работала секретаршей в небольшой местной фирме по торговле мебелью. Не замужем — пока никаких сведений об отце ребёнка. Родители тоже местные…

Аманда продолжала говорить, но Джон не слушал её. Всё его внимание было целиком и полностью захвачено снимком. На нём улыбающаяся девушка в джинсовом костюме весело махала рукой фотографу. Стивенс не мог оторвать взгляда от миловидного лица и настолько доброй и открытой улыбки, что у него в который раз за последние несколько часов встал ком в горле. Едва себя сдерживая, он посмотрел в сторону, однако Эмили продолжала стоять у него перед глазами, но уже привязанная к стулу и фактически без головы… С ужасом Джон понимал, что вряд ли сможет избавиться от этого кошмарного видения до самого конца жизни.

— А ребёнок? — не дослушав биографию убитой, сипло выдавил он.

— Умер… — дрогнувшим голосом ответила Аманда. — Он находился в неправильном положении и… врачи говорят, что если б она была в больнице, то, возможно, был бы шанс…

— Значит, я убил их обоих, — Стивенс крепко зажмурился и прижал пальцы к вискам.

— Нет, Джон, не говори так… — женщина положила руку ему на плечо, но он сбросил её.

Вновь открылась дверь, и в кабинет вошёл Джерри. Хмуро взглянув на едва не плачущую начальницу (ранее он никогда не замечал у неё слёз, хотя на такой работе причин впасть в депрессию всегда хватает) и схватившегося за голову напарника, он на мгновение захотел как можно скорее уйти отсюда — столь невыносимая была картина.

— Что у тебя? — спросила у него Аманда.

— Дом этот продаётся, — ответил Хоуп. — Фирма-продавец утверждает, что все комплекты ключей хранятся у них в целости и сохранности, однако никаких следов взлома обнаружено не было — видимо, этот тип профессионал.

— Это может стать зацепкой. А как Эмили там оказалась? Он её похитил?

— Судя по всему, да. Она живёт одна в снятой квартире и некому проследить за её перемещениями.

— Кто этот ублюдок? — подал голос Джон, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Пока неизвестно, — беспомощно развёл руками Джерри. — Единственное, что у нас есть — это запись его разговора с диспетчером 9-1-1, которая вряд ли поможет нам отыскать его, поскольку голос он изменил. Ну… и предположение, что его работа связана с установкой замков.

— Мы найдём его, — сказала Аманда. — Обязательно. Кто-нибудь должен был видеть хоть что-то — возле дома Эмили или у того коттеджа. Непременно.

— Пустые надежды, — Стивенс встал и прошёлся по кабинету.

— Не будем пессимистами, — подняла руку лейтенант.

— Сукин сын нас уже поимел, — продолжил Джон. — Он однозначно полный психопат, но явно не наивный — как ловко он всё провернул!

— Кто же знал… — вздохнул Джерри.

— Нет, это не форс-мажор! — процедил его напарник сквозь зубы. — Ружьё могло выстрелить, только когда дверь распахивалась настежь — это уже подтвердили эксперты. Следовательно, если б я не выпендривался, строя из себя крутого копа, и нормально открыл её, а не пинал со всей дури, то Эмили осталась бы жива!

— Вряд ли, — покачал головой Хоуп. — Какой тогда смысл устраивать подобную ловушку, если шансы, что она сработает, как минимум пятьдесят на пятьдесят?

— Поверь мне, всё именно так, как я сказал! Словно он знал, что пришлют именно импульсивного полицейского — меня! — Стивенс ударил по столу. — Твою мать!!!

— Джон, хватит, — Аманда тоже поднялась с софы. — Ты не виноват в случившемся…

— Не надо меня успокаивать глупыми отговорками! — он уже почти кричал. — Вы что, не понимаете? Я УБИЛ БЕРЕМЕННУЮ ЖЕНЩИНУ! Я — и никто иной!!!

— Я сказала — ХВАТИТ! — тоже повысила голос лейтенант. — Замолчи!

Стивенс, порывисто дыша, прислонился к стене, устремив взгляд в потолок.

— А теперь слушай, — Аманда подошла к нему. — Мы все сейчас на нервах, но это не значит, что мы должны опускать руки! Особенно ты! То, что произошло, не изменить, но ты и сам прекрасно знаешь, что стал жертвой обстоятельств. Тебе нужно прийти в себя. Отдохни — всё равно ведь тебя временно отстранили от работы.

— Ну уж нет — я найду этого урода, клянусь! — рявкнул он.

Лейтенант взглянула ему в глаза и на миг испугалась того, что увидела там.

Безумие. Пускай едва различимое, в зачаточном состоянии, однако это было именно оно — вовсе не то сумасшествие, что заставляет людей коллекционировать мух или считать себя Наполеоном, а иное, более зловещее, потому что не такое очевидное.

Одержимость.

Женщина, внутренне содрогнувшись, как можно спокойнее продолжила:

— Ни за что. Ты прямо сейчас отправишься домой и не явишься сюда, пока тебя не вызовут. Поисками этого подонка мы займёмся сами.

— Да не хочу я отдыхать! Как я могу вообще?!

— ТЫ ОТСТРАНЁН! Ты понял?

Стивенс не ответил.

— ТЫ ПОНЯЛ? — она упорно не отводила взгляда, хотя ей было жутко смотреть в его тёмные, как две могильные ямы, глаза.

— Да. Да, я понял, — вздохнул он.

— И это не обсуждается! Если я вдруг прознаю, что ты ослушался меня, то у тебя возникнут очень серьёзные неприятности.

Аманда надеялась, что почти неприкрытая угроза окажет на него хоть какое-то влияние, но Джон лишь рассеяно кивнул.

— Можешь идти, — она отошла в сторону, уступая ему дорогу. — И помни, что я только что сказала.

Стивенс, не смотря по сторонам, вышел из кабинета.

Хоуп проследил за ним взглядом и нервно потёр подбородок.

— Джерри, — обратилась к нему лейтенант.

— Да, мэм?

— Приглядывай за ним. Хорошенько.

— Непременно, — полицейский постоял немного, ожидая следующего приказа, однако женщина более не обращала на него внимания, сев за свой стол и углубившись в чтение папки, поэтому он покинул помещение.

Аманда посмотрела через стекло на уходящего Джона и у неё недобро кольнуло в груди.

Кейт решила выйти из дома и проехаться по магазинам только потому, что надо было купить чего-нибудь съестного. Поскольку отсутствие даже незначительного желания превращало подобное времяпрепровождение в пытку, она постаралась как можно скорее покончить с этим и вернуться в свой замкнутый мирок.

Остановив "Чероки" на стоянке и выключив двигатель, девушка вышла из машины, щёлкнула пультом сигнализации и направилась к подъезду, когда её окликнули:

— Кейт Андерсон?

Она вздрогнула и обернулась.

От стоящего неподалёку серого пикапа "Форд F-150" отошла довольно привлекательная светловолосая женщина, на вид лет тридцати пяти. Насколько Кейт могла судить, прежде с этой особой она не встречалась.

— Меня зовут Тина Престон, — сказала незнакомка.

— Впервые слышу.

— Разумеется, потому что лично мы не знакомы, но нас объединяет то, что мы выжившие из Стар-Сити.

Кейт замерла, отчего-то переместив взгляд на пикап незнакомки и, смотря на него, переспросила:

— Стар-Сити?!

— Именно. Может, нам стоит поговорить у вас дома, а не на улице? — предложила Тина.

— Конечно, вы правы, — кивнула девушка, поражённая услышанным. — Идёмте.

Они прошли в здание и на лифте поднялись на нужный этаж. Подойдя к своей двери, Кейт замешкалась, пытаясь открыть замок, и в то же время не отпуская пакета.

— Позвольте, — женщина взяла ношу из её рук.

— Спасибо, — девушка справилась, наконец, с преградой, и они оказались в квартире.

— Как здесь холодно, — с порога сообщила гостья.

— Я предпочитаю мёрзнуть, — выдохнула Кейт. — Впрочем, если хотите, могу и закрыть окно.

— Ладно, чего уж там — не думаю, что я надолго.

— Проходите, — указала на гостиную хозяйка, а сама понесла пакет на кухню.

Тина приняла приглашение и прошла в указанное помещение. На первый, поверхностный, взгляд обстановка была достаточно обыденной, но при ближайшем рассмотрении обнаруживалось странное запустение, царящее вокруг. Нет, паутина в углах не висела и штукатурка с потолка не сыпалась — наоборот, всё ухожено. Вот только отсутствовало главное — уют. Создавалось впечатление, что поддержание порядка — всего лишь дань необходимости, автоматически выполняемая рутинная работа. Аналогичные мысли приходили относительно месторасположения мебели. Довершали картину чёрные полупрозрачные шторы, приглушавшие дневной свет. И, конечно же, холод.

— Присаживайтесь, — предложила Кейт замешкавшейся у входа гостье.

Та примостилась на диване, продолжая окидывать комнату взглядом.

— Неужели вы действительно из Стар-Сити? — поражённо-недоверчивым тоном спросила девушка.

— Да. Разве вы до сих пор не знали обо мне? — удивление Тины было искренним.

— Нет.

— Странно, если учесть, что о вас я наслышана.

— Откуда?

— Больница в Питтсбурге — меня тоже туда привезли. Правда, довольно быстро выписали.

— Как же вам удалось покинуть город? — Кейт осознала, что ей открывалось нечто новое в, казалось бы, полностью изученном предмете.

— Честно говоря, сама я бы никогда не выбралась оттуда. Меня спас Джек Тейлор.

Девушка ошарашено посмотрела на собеседницу, не зная, что и сказать. В итоге она смогла вымолвить лишь одно слово:

— Джек?!..

— Он самый. Собственно, я приехала к вам не только потому, что хотела увидеть ещё кого-то, пережившего кошмар Стар-Сити, но и затем, чтобы узнать, где я могу найти Джека Тейлора, — принялась объяснять Тина. — Видите ли, никто не знает о его нынешнем местонахождении, даже мрачноватый полковник, с которым я имела довольно продолжительную беседу. Я решила, что только вы можете мне сказать, где его найти — я бы хотела встретиться с ним, поговорить и поблагодарить за то, что он спас мне жизнь…

Женщина осеклась, заметив мгновенно потускневшее лицо Кейт.

— Да, я могу сказать, где Джек, — ответила девушка. — Он умер.

— О… Боже, как я боялась, что услышу это, — Тина сокрушённо покачала головой: — Извините, что так грубо потревожила ваши воспоминания.

— Не стоит извиняться — они всегда со мной, — Кейт отёрла глаза тыльной стороной ладони.

— Вы, наверное, были очень близки?

— Я люблю его.

Женщина не могла не заметить явно не ошибочное употребление настоящего времени, однако предпочла воздержаться от каких бы то ни было комментариев.

Чувствуя, что ещё две-три фразы — и слёзы неизбежны, Кейт решила перевести разговор в другое русло:

— Как же всё было?

— А? — не сразу сориентировалась гостья.

— Как Джек вас спас? — даже его имя она произносила с какой-то особенной тоской и в то же время теплотой.

— Наверное, это просто счастливая случайность — он проезжал мимо и заметил машину, в которой я находилась. Кстати, тот самый "Форд", в котором вас потом нашли. Вернее, который сам нашёлся…

— Что произошло с вами? Кем вы были в Стар-Сити?

— Диспетчером в полиции, — Тина вздохнула. — Мы с Ником…

— Ником Стоуном?

— Да. Вы знали его?

— Немного. Он был другом Джека.

— Понятно. Так вот, мы… уединились, а потом на нас напал кто-то… не знаю даже, как объяснить… В общем, мы пытались уехать, но нас занесло и… Получилось так, что ядовитая жидкость с неба попала в салон и на нас. Особенно на Ника — у него не было шансов. Остальное помню смутно, — женщина напряжённо смотрела на тёмный экран выключенного телевизора. — Остались лишь какие-то фрагменты. Одно знаю точно — Ник погиб быстро. Бедный парень — понимая, что смерть неизбежна, он сам покинул машину. Наверное, не хотел, чтобы его тело оставалось рядом со мной…

Она умолкла, судорожно сглотнув. Поскольку Кейт, поеживаясь то ли от холода, то ли по иным причинам, не нарушала молчания, женщина продолжила спустя минуту:

— Не знаю, как описать состояние, в котором я тогда находилась. Наверняка это нечто вроде глубокого шока, потому что я совершенно не реагировала на то, что говорил Джек, и почти ничего не чувствовала. Правда, когда он смывал с меня ту чёрную дрянь, боль я ощущала, — в подтверждение своих слов Тина расстегнула верхние пуговицы жакета и оголила плечо, на котором отчётливо виднелось довольно крупное красное пятно как от ожога, размером с донышко стакана.

— Болит? — спросила девушка.

— Если трогать, — пояснила Тина, прикрывая рану и застёгивая пуговицы. — Поэтому я сплю только на спине или другом боку.

— И что было потом?

— Как я уже говорила, воспоминания смутные. Помню, что Джек в какой-то мастерской тщательно мыл салон машины, всё время бросая на меня взгляды. Так… кажется, в больнице он нашёл вас. Ещё странно — я видела снег, много снега. Весь город был заледенелым, словно зимой. Какой-то военный лагерь, врачи, разговоры… Наверное, многое привиделось. Не знаю право, где истинные воспоминания, а где бред.

— Не сходится, — сказала Кейт.

— Что именно? — удивилась Тина.

— Джек, действительно, нашёл меня в больнице, но он был один, без вас.

— Откуда вы это можете знать, ведь были без сознания?

— Нет, я была в сознании.

— Выходит, и этот эпизод — плод моего воображения?

— Не могу ничего утверждать. Наверное, правду мы с вами никогда не узнаем.

— А, может, оно и к лучшему?

— Наверняка.

Тина потупила взгляд, а потом подняла его на собеседницу и спросила:

— Что случилось с Джеком? Почему он умер?

Кейт заметно напряглась, некоторое время размышляла, после чего ответила:

— Извините, но я не хочу говорить об этом. И потом — какой теперь смысл в разговорах? Он мёртв — и этим всё сказано.

Женщина уловила в тоне собеседницы скрытое желание поскорее закончить диалог и решила удовлетворить его. В конце концов, она добилась поставленной цели — пообщалась с другой выжившей и узнала о Тейлоре. Конечно, всё вышло не так, как она надеялась, однако с этим ничего не поделаешь.

— Ладно, мне пора, — Тина встала с дивана. — Спасибо, что уделили мне время.

— Это вам спасибо.

— За что?

— Не знаю, — честно призналась девушка, не в силах выразить свои чувства словами. — Просто за то, что вы есть, а, значит, я не совсем одна.

— Взаимно, — кивнула женщина, несмотря на то, что она не страдала от одиночества — у неё уже имелся мужчина, с которым она планировала связать свою жизнь. И, откровенно говоря, образ жизни мисс Андерсон показался ей невыносимым, однако она предпочла об этом промолчать. Всё же, как ни крути, а потерять любимого человека… Ник — это иначе. Он нравился Тине, но она уж точно его не любила.

Хозяйка проводила её до двери.

— Ну, до свидания, Кейт, — сказала Тина. — Надеюсь, что у вас всё наладится.

— Я тоже, — промолвила девушка.

В ночь с воскресенья на понедельник Джон не заснул бы, если б не принял снотворного (предварительно он десять минут изучал взглядом упаковку, размышляя, не употребить ли всё её содержимое сразу). На следующий день он проснулся далеко за полдень — и то с большой неохотой. Чтобы хоть как-то отвлечься от мучительных мыслей, он поставил в видеомагнитофон первую попавшуюся кассету и рухнул на диван, пустым взором глядя на экран. Хоть в чём-то повезло — случайный выбор пал на "Кристину".

Через пятьдесят минут после начала просмотра раздался звонок в дверь. Смачно выругавшись, Стивенс встал и отпер её.

— Привет, — бросил Джерри, заходя в квартиру.

— Угу, — буркнул Джон, возвращаясь к телевизору. Напарник последовал за ним, справедливо не дожидаясь приглашения.

— Что смотришь? — спросил он, встав рядом с диваном, на который вернулся хозяин. И сам же ответил: — "Кристину", да?

— Угу, — повторил Стивенс.

Хоуп почесал затылок, продолжая стоять и окидывать взглядом лежащего напарника.

— Может, хоть чаю мне предложишь, что ли? — выждав пару минут, осведомился он.

— Иди, заваривай сам. Мой дом — твой дом.

— Ладно, проехали, — Джерри присел у дивана. — Я вообще-то зашёл не только потому, что хотел тебя проведать.

— Знаешь, что интересно, — не отводя взора от телевизора, сказал Джон. — Я смотрел этот фильм десятки раз, и всегда мне больно видеть, как сукины дети разбивают Кристину.

Хоуп, недовольный тем, что его последняя реплика была проигнорирована, взглянул на экран, на котором четверо отморозков измывались над кроваво-красным "Плимутом".

— И я испытываю дикий восторг, когда она мстит им. Видит Бог — я на её стороне в этом отношении. Мы бы с ней сосуществовали рука об руку.

"Не сомневаюсь", — подумал Хоуп, вслух произнеся:

— Ну, как бы то ни было, а я не договорил. Я пришёл, чтобы пригласить тебя.

— Куда? — совершенно не заинтересованным голосом осведомился Джон.

— Ты, наверное, забыл, что у нашего лейтенанта сегодня день рождения.

— И что с того?

— А то, что было бы очень неплохо, если б ты поднял свою задницу с дивана и поехал со мной на это мероприятие.

Стивенс перевёл на него взгляд и, подняв брови, спросил:

— Ты рехнулся? Какое празднование может быть СЕЙЧАС?

— По-моему, дружище, крыша едет у тебя. Если ты не выкинешь чёртов форс-мажор из головы…

— И что? Что случится? — зло процедил Джон.

— Я говорю лишь о том, что предлагаю тебе реальную возможность отвлечься от этого кошмара, — примирительно поднял руки Джерри. — И потом — не тянет на веселье, ну и хрен с ним. Просто составь мне компанию, идёт?

— Вряд ли получится — у меня теперь всегда закрыто.

— Ладно. Не хочешь сделать это ради меня или себя — сделай ради Аманды.

— Не понял?

— Придётся открыть секрет, хотя она взяла с меня чуть ли не клятву, что я не проболтаюсь, — произнёс Хоуп. — Видишь ли, она очень бы хотела, чтобы ты присутствовал. По правде говоря, не удивлюсь, если окажется, что ты ей нравишься. Не как хороший подчинённый начальнику, а как мужчина женщине.

— Прямо слёзы наворачиваются, — безучастно прокомментировал Джон.

— Ты меня вообще слышишь?

— Угу, — похоже, этот вариант ответа входил у Стивенса в привычку.

— И?

— Если всё так, как ты говоришь, то мне жаль её.

— А мне тебя. Чёрт — ты ведёшь себя глупо, парень! — Джерри шумно выдохнул.

— Угу.

— Слушай, — Хоуп снова присел рядом с ним. — Ты ведь знаешь, что я прав. Поехали, а? К дьяволу всякие доводы — просто поехали и всё тут!

Джон, думая о сказанном напарником, смотрел, как изуродованный "Плимут" на экране самостоятельно восстанавливал прежнюю гордую осанку. Если уж на то пошло, то Стивенс всегда считал своего коллегу поверхностным. Собственно, если б случилось так, что невольным убийцей Эмили стал Хоуп, то он вряд ли сходил бы с ума по этому поводу. Короче говоря, Стивенс всегда характеризовал Джерри так: "Женщине моей мечты он бы не понравился".

Однако друзьями они являлись всё-таки настоящими, и дружба их была крепкая.

Может быть, поэтому, а может из-за сказанного напарником, Джон щёлкнул пультом телевизора, так и не дав Кристине догнать одного из ублюдков, разбивших её, и сказал, поднимаясь:

— Чёрт с тобой — уговорил.

Музыка в баре ревела просто невероятно. Джон, хотя и сидел в некотором отдалении от мощных динамиков, мог общаться с другом только посредством криков или, в самые гибельные моменты, знаков. Зато всех остальных присутствующих это, похоже, ничуть не волновало — они либо яростно танцевали под сомнительный с эстетической точки зрения альтернативный рок, либо непринуждённо болтали, сидя за столиками, словно адский шум им не мешал.

"Может, они переговариваются телепатически?" — без тени улыбки подумал Стивенс, отпивая пиво из стакана. Честно говоря, царящее вокруг веселье так его и не заразило, хотя он тут торчал уже полчаса. Он вообще, как только узнал о месте проведения юбилея, сразу пожалел о том, что согласился на уговоры Хоупа, потому что всегда считал — ему такое же место в увеселительных заведениях, как катафалку на свадьбе. Всё это время он просидел на одном месте, постепенно "приговаривая" бутылку и ни о чём особенно не задумываясь — стоит начать, и ничего хорошего из этого уж точно не выйдет.

— Слышь, Джон? — обратился к нему Хоуп.

Он не отреагировал, смотря на танцующих девушек. Правда, совсем не так, как мужчина выбирает женщину — скорее, как человек, с сомнением разглядывающий некий экспонат в музее и тщетно пытающийся понять, что же в нём ценного.

— Джон? — уже громче позвал Джерри, наклонившись к самому его уху.

— Что? — вяло отреагировал напарник.

— Ты, как я погляжу, никак не можешь расслабиться.

— Переживём.

— У меня тут есть кое-что, способное тебе помочь. Вернее, кое-кто.

Стивенс повернулся и увидел двух довольно симпатичных девушек, вовсю заигрывавших с Джерри. Тот явно был доволен таким положением дел, как бы невзначай тиская ту, что была поближе — на его коленях. Джон понял, о чём речь, прежде чем его приятель открыл рот.

— Нет, спасибо, — упреждающе поднял руку он. — У меня на сегодня уже есть подружка.

И похлопал по бутылке с пивом.

— Вряд ли тебя устраивает такая компания, — смеясь, произнесла та девица, которая пока была не у дел. Не размениваясь больше на разговоры, она встала и подошла к Стивенсу. — Меня зовут Лора.

Он хмыкнул, отыскав глазами виновницу торжества — Аманда разговаривала за столиком с кем-то из коллег. Молодой человек почувствовал странное удовлетворение, заметив, что женщина выглядела не особо весёлой, хотя в остальном… Одно весьма откровенное платье чего стоило — прежде её в подобном одеянии никто и не надеялся увидеть. Впрочем, Джону больше нравилось видеть её в униформе, которая шла ей как никакая другая одежда.

— А тебя — Джон, верно? — сев в непосредственной близости от Стивенса, спросила девушка.

— Зови хоть Пиноккио — мне один чёрт, — буркнул он, вновь наполняя стакан. — Ты будешь пить?

— Да, но не это.

— А что тогда? — уставился он на неё.

Она хитро улыбнулась и достала из сумочки другую тару, этикетка на которой гласила, что внутри виски.

— Немного крепковато, не находишь? — спросил Джон.

— Зато куда возбуждающе, — соблазнительно приподняв и без того явно нефункциональную юбку, парировала Лора.

— Сомневаюсь, — он отпил пива, кинув взгляд на Джерри. Тот уже позабыл о своём мрачном друге, полностью переключившись на блондинку. Кстати, та девушка, которая вроде как предназначалась Стивенсу, была тёмноволосой, но иссиня-чёрный цвет "прилизанной" причёски выглядел слишком уж неестественным. Более того, он ей не шёл, равно как развратное одеяние и аляповатая косметика. Если копнуть глубже, то не шло ей и поведение, которое она демонстрировала.

— Давай попробуем, — она забрала у него стакан и вылила на пол остатки слабоалкогольного напитка, заменив его более крепким.

— Что ж, — кивнул он. — Повод у меня есть.

— Какой?

— Неважно.

— Служебные дела? — усмехнулась она. — Чёрт, как же я обожаю работу полицейских.

— Вот как? — он внимательно и даже в некотором роде злобно посмотрел на неё. — Значит, это, по-твоему, весело?

— Я так не говорила, — поправила Лора.

— Но ты именно это имела в виду, верно? Да откуда ты можешь знать, что нам приходится видеть и делать? Думаешь, мы, как в идиотских фильмах для тупоголовых тинэйджеров каждый день превращаем в груду металлолома с десяток наших машин и подставляем "хороших" людей?

— А что же вы делаете на самом деле? — спросила она, с сомнением глядя на странного парня: "Он, наверное, сегодня не в себе".

— Защищаем нормальных людей от мрази, заполоняющей наши улицы, — ответил Джон, помолчал, потом добавил: — …но далеко не всегда успешно.

Закончив, он поднял стакан, на четверть заполненный виски, и залпом осушил его, даже не поперхнувшись. Наоборот, он залил вспыхнувшее в горле пламя пивом из горла бутылки.

— Притормози, чемпион, — вмешалась Лора. — Так ты быстро свалишься под стол.

— Ну и что? — с искренним равнодушием спросил Стивенс, вытирая губы.

— Я останусь одна — вот что.

— Тоже мне проблема — найдёшь кого-нибудь другого. Ведь это для таких, как ты не трудно, я полагаю?

— Что значит, "для таких, как я"? — вроде как обиженно произнесла она.

Джон засмеялся. Смех вышел явно нездоровым, поскольку сидящие рядом посетители бара подозрительно покосились на странного типа. "Типу", честно говоря, было на это глубоко наплевать, что он доказал, снова наполнив стакан виски и осушив его так же, как и предыдущий.

— Я жду ответа, — напомнила Лора.

— Зачем? Неужели я должен тебе говорить, что ты шлюха? Думаю, ты и сама об этом прекрасно знаешь, — снова усмехнулся он, хотя голова начала кружиться, а перед глазами поплыло.

— Шлюха?! — возмутилась она. — Да кто ты такой, чтобы меня обзывать?

— Я — офицер полиции города Питтсбург Джон Стивенс, повидавший на своём веку немало "подстилок", вроде тебя — как правило, в камере, — продолжал смеяться он. — А вот кто ты, милая?

— Да пошёл ты, — она ощутимо толкнула его в бок и встала.

— Я-то пойду, — кивнул он. — Ты же, вместо того, чтобы защищать свою честь, могла бы для начала хоть немного очистить её от спермы.

— Придурок, — бросила она, уходя подальше от него в глубь толпы.

Джон проводил её взглядом, а потом перевёл его на оставленную девицей бутылку.

— Ты чего делаешь, а? — снова над самым ухом прогремел голос Джерри.

— Пью чужой виски, — ответил он. — Не пропадать же добру.

— Я о ней, — напарник указал на Лору, уже ("Как и следовало ожидать") танцующую с каким-то парнем. — Я тебе такую куколку подкинул, а ты её отшил!

— Да ну её на хер, — махнул рукой Стивенс. — Если у меня на неё встанет — это будет чисто физиологический процесс. К тому же, мало ли что можно подцепить от такой "давалки"?

— Ты психолог, что ли? За минуту успел нарисовать себе портрет её личности?

— В случае с ней не нужно быть психологом. Даже не нужно быть трезвым! — радостно возвестил Джон, наливая третий стакан, хотя чувствовал, что необратимый процесс уже начался.

— Я привёл тебя сюда, чтобы ты расслабился, а ты вместо этого просто напиваешься! — покачал головой Хоуп.

— А то!

— Да ну тебя к чёрту!

— Верно, старик! — Стивенс поднял трясущейся рукой стакан. — За "ну меня к чёрту!" Салют!

И снова выпил.

Дальнейшие события остались в его памяти лишь в виде отдельных не взаимосвязанных фрагментов. Помнится, он разок выходил в туалет, где довольно долго "уговаривал" свой мочевой пузырь опорожниться; так же разок побывал на улице, куда вышел в надежде хоть немного проветриться. Затем он вернулся на своё законное место, на котором и отрубился, уронив голову в тарелку — пустую, к счастью, ведь аппетита у него не было.

Впрочем, сказать, что он полностью перешёл в автоматический режим — это значит явно соврать. В некоторые моменты сознание ненадолго возвращалось, но понимало получаемую извне информацию искажённо. Например, ему казалось, что он не сидел, уткнувшись в стол, а лежал, причём в какой-то тёмной комнате и — надо же такое! — на свёрнутом ковре, а мимо ходили люди, и играла музыка. Почему именно так — неразрешимая загадка.

Потом на время решил проснуться желудок, но только для того, чтобы избавиться от явно не нужной ему выпивки. Дальше — больше. Вроде как Джону пришлось самому убирать всё то, что он извергнул на пол, в процессе чего он едва не подрался с кем-то из коллег, нападая на него с одной-единственной тупой фразой: "Чего тебе ещё от меня надо?!" Чем всё закончилось, Стивенс понятия не имел, потому что в следующем фрагменте он уже сидел на скамейке возле бара и — что ж тут поделаешь — в прямом смысле рыдал. Кажется, рядом с ним находилась Аманда и — опять-таки кажется — обнимала его. Как бы то ни было, но даже в тот момент ему было приятно чувствовать прикосновения женщины — видимо, это святое. К тому же, он прежде не приближался к ней столь близко… хотя был бы не прочь.

Так, что же потом? Ах, да. Потом Джон доказывал неизвестно что неизвестно кому, используя при этом весь свой запас нецензурных выражений. Нелишне будет упомянуть, что он продолжал изливать крокодиловы слёзы достаточно продолжительное время, выполнив, как минимум, месячную норму.

Снова "амнезия".

Пауза. Продолжение.

Надо же, какие фокусы может выкинуть затуманенное алкоголем сознание — Стивенс забыл большую часть определённо не самого удачного вечера в своей жизни, но вот марку такси, которая доставила его домой, запомнил стопроцентно — "Форд Краун Виктория" 2003 модельного года.

А вот домой ли его "доставили"? Среди разрозненных фрагментов, зачастую относящихся к "вечеринке", встречались и иные. Скажем, Джон вроде бы помнил, что брёл возле железнодорожных путей — непрестанно матерясь, разумеется. Более того, сохранилась информация о мыслях в тот момент — и они были пугающими. Он, без какой-либо тени сомнения, явно намеревался броситься под первый же поезд, да вот незадача — ни одного ему не попадалось. Неизвестно, сколько он так плёлся, но долгожданный тепловоз всё же показался на горизонте и — вот ведь штука — Джон каким-то образом разминулся с ним. Может, он и сам передумал в последний момент, а, может, кто-то его остановил, но он отчётливо помнил предупредительные гудки и яркий свет огней локомотива, направленных прямо ему в лицо. Что ж, наверное, "спасателем" выступил Джерри. Или кто другой? Кажется, Стивенс кричал что-то, вроде: "Вам нужны деньги? Забирайте!" и бросал кошелёк в сторону смутных силуэтов (или одного силуэта — никак не вспомнить).

Когда же это всё было — до или после поездки домой? Ну, в принципе, не важно. Главное, что он не забыл и о том, как вернулся в свою квартиру, как разбрасывал вещи вокруг (особенно он запомнил, как разбил наручные часы, "познакомив" их с полом). Наверное, Хоуп всё же был с ним, так как Стивенс помнил присутствие рядом кого-то живого ("Хе-хе"), хотя жил один, не имея даже домашнего животного.

После всего этого он "припарковался-таки" в своей постели и более-менее благополучно заснул.

Кейт ворочалась в постели, находясь у черты, отделяющей реальность от мира снов, и регулярно отклоняясь то в одну, то в другую сторону. В те моменты, когда она почти просыпалась и впадала в лёгкую дрёму, её мысли концентрировались на недавнем разговоре с Тиной. Эта встреча сама по себе была очень неожиданной и странной, потому что девушка действительно до сих пор считала, что ей одной удалось выбраться из Стар-Сити. Что куда важнее — бывшая знакомая Ника Стоуна невольно помогла Кейт осознать, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается.

Девушка повернулась с боку на спину и внезапно почувствовала, что на кровати кто-то есть. Она мгновенно открыла глаза.

Рядом с ней сидела очень красивая тёмноволосая женщина — необычайно яркий свет звёзд, проникающий в помещение, позволял сполна оценить великолепие пришелицы. Однако Кейт было не до того — она замерла, не то от страха, не то от неожиданности. Незнакомка, меж тем, придвинулась к ней и ласково проговорила:

— Вот мы и встретились снова, Кейт.

— Снова? — удивление всё возрастало.

— Разумеется. Ты не можешь помнить, но я уже виделась с тобой. В том доме в ином мире, когда ты спала с Джеком.

— Джеком? Откуда ты… вы… его знаете?

— Так, видела разок. Честно говоря, ничего особенного.

— Не надо так говорить, — девушка совершенно ничего не понимала, сбитая с толку.

— Ладно, но, как бы то ни было, он мёртв, а ты жива.

— К чему всё это? — Кейт начала подниматься, но пришелица остановила её, властно положив руку на грудь и не убрав её, когда девушка легла обратно.

— К тому, что ты мне нужна.

— Кто вы, чёрт побери, такая? — с неожиданной яростью выпалила Кейт, пытаясь освободиться.

— Всему своё время, — незнакомка присовокупила вторую руку к первой, обхватив груди девушки. — У тебя великолепное тело.

Кейт вздрогнула.

— Не бойся, дорогая, — Элизабет посмотрела ей в глаза. — Я не планирую тебя трогать. ПОКА.

— Отпустите меня, — потребовала девушка, вновь попробовав встать и избавиться от чужих рук.

— Сомневаюсь, что ты этого хочешь, — улыбнулась женщина, чуть сжав волнующие полушария и сконцентрировав пальцы на сосках, которые не замедлили отреагировать. — Вот видишь! Тебе нравятся мои прикосновения. Ты такая страстная, чувственная… От себя не уйти, Кейт. А хранить верность покойнику — глупо. Ему уже всё равно, чем ты будешь заниматься.

— Не смейте так говорить о Джеке, — дрожащим голосом воспротивилась девушка.

— Ты знаешь, что я права. Ты чувствуешь это. Разве нет? — Элизабет провела руками вниз, очерчивая совершенные формы тела Кейт. Добравшись до грациозной талии, она остановила продвижение и сказала: — Пожалуй, хватит. Иначе я перейду к более решительным действиям.

Девушка молча глядела на неё. Дыхание её было частым и тяжёлым.

— Думаю, мы с тобой увидимся довольно скоро, но, тем не менее, не могу удержаться от вот этого, — Элизабет наклонилась к лицу жертвы и поцеловала её. Кейт, разумеется, не ответила ей, но поцелуй всё равно вызвал у неё бурю эмоций.

Женщина напоследок провела языком по горячим губам девушки и встала с кровати.

— Помни, что я тебе сказала, — прозвучал голос Элизабет, хотя её самой уже не было в комнате.

Кейт некоторое время смотрела на то место, где только что стояла пришелица, а потом перед глазами у неё потемнело, и она провалилась в бездну обморока.

Джон протёр глаза и посмотрел на будильник.

"Надо же!" — подумал он, увидев, что большая стрелка едва-едва перевалила за девять. Утра, разумеется. Как ни странно, но Стивенс чувствовал себя достаточно неплохо (физически). Если не считать ужасно неприятного привкуса во рту, всё остальное было в норме. Даже голова ничуть не болела "после вчерашнего".

Зевая, он встал с кровати, сразу же наступив на брошенную им в полнейшем беспорядке одежду. Нахмурившись от пришедших воспоминаний, он пнул "тряпки" в угол и прошёл на кухню. Солнечный свет бросал ненавязчивые блики на белую поверхность холодильника — почему-то они показались Джону очень красивыми, и он невольно залюбовался ими.

Из прострации его вывел телефонный звонок. Никакого желания разговаривать с кем бы то ни было не имелось, однако Стивенс всё же снял трубку, потому что могли звонить по поводу того сукина сына, что похитил Эмили.

— Ну? — недовольно пробурчал он, подойдя к шкафам и хмуро разглядывая их содержимое.

— Эй, Джон, разбудил я тебя, да?

— Нет. Но мог бы, если б позвонил пятью минутами раньше.

— Сам встал? Молодец! Может, скажешь, что у тебя и голова не болит?

— Угадал, — он открыл холодильник и по-прежнему мрачным взглядом окинул его внутреннее пространство.

— Однако! — Джерри явно был удивлён. — Такое чувство, будто ты промышляешь подобными делами регулярно.

— До этого не дойдёт, — ответил Джон, видя, что ничего съестного, кроме пары консервных банок с паштетом, в доме не присутствовало.

— В любом случае, я хочу, чтобы ты знал, что твоей вины нет.

— Вот как? — Стивенс принялся готовить свой обычный завтрак — чашку крепкого кофе.

— Да. Ты перебрал и слегка пошумел — с кем не бывает?

— Со мной! Этого никогда не было прежде. Я-то думал, что отрицательный пример моего отца окажет положительное влияние на меня, но, похоже, я ступил на тропу, на которую не должен был даже смотреть, — он насыпал две полные чайные ложки.

— Брось. Всё в порядке.

— Не думаю. Моя репутация, до самого недавнего времени бывшая безупречной, кажется, стремительно теряет в цене, — сверху он добавил немного сахара.

— Говорю тебе — нечего беспокоиться. Мы все прекрасно понимаем твоё нынешнее состояние.

— Ага, — кивнул сам себе Джон, заливая кофе горячей водой из чайника, — особенно та шлюшка, Лора. Ставлю сотню, что она осталась довольна моим фиаско.

— Хочешь толковый совет? — предложил Джерри.

— Валяй.

— "Если не хочешь оказаться на помойке, то найди что-нибудь, ради чего стоит жить".

— Неплохо сказано. Это тебя жена потчует такими фразами?

— Нет. Я услышал это высказывание в компьютерной игре, которую обожает мой сынишка Стэнли. "Мафия" называется.

— Я думал, что ты не позволяешь ему играть во всякую чушь.

— Эта игра — не чушь. Я не позволяю ему GTA, — в трубке раздался смех.

— Мне это ни о чём не говорит, — отпив немного сварганенного им напитка и скривившись, ответил Стивенс.

— Однако ты прислушайся к данному совету.

— Не в этой жизни, старина. Если и есть нечто стоящее в моём существовании, так это работа, но и она не доставляет мне никакого удовольствия.

— Слушай, может, я приеду к тебе? Поговорим о том, о сём, сгоняем куда-нибудь…

— Не думаю. Я хотел бы сегодня побыть один.

— Ладно, как знаешь. До встречи. И помни — всё в норме.

— Свидимся, — Джон положил трубку на стол и осушил кружку. Мерзкий вкус, но всё же получше, чем напоминания о вчерашней выпивке.

Покинув кухню, Стивенс прошёл в гостиную, включил телевизор и плюхнулся на диван.

Вторник. Утро. Девять двадцать.

Рабочий день только начался. В здании редакции, никогда не знавшем настоящей суеты и гомона, царила почти полная тишина. Все сотрудники, как обычно, расположились по своим кабинетам и удосужатся покинуть их лишь к обеду.

Кейт сидела перед монитором компьютера, без энтузиазма набирая текст очередной статьи. К слову — хотя работа не приносила ей даже толики радости, она справлялась с ней "на ура". Машинально. Однако сегодня настроения не было совсем. С другой стороны, его никогда не бывало много, так что полное отсутствие не особо меняло ситуацию.

Кейт думала о том, что произошло ночью. Она не знала, что это было: сон, реальность или галлюцинация. Как ни странно, её ничуть не волновал этот вопрос. Единственное, о чём она могла думать с того самого момента, как проснулась — крайне необычное собственное состояние.

Проблема заключалась в том, что она была возбуждена. Очень сильно. Настолько, что трудно было сконцентрироваться на работе.

Кейт всегда заслуженно слыла скромной девушкой — даже в постели с Джеком, когда она полностью раскрепощалась, она вовсе не чувствовала, что переходит за рамки (хотя бы потому, что не делала ничего, за что утром ей было бы стыдно) и справедливо считала, что изменить её правильные установки не сможет ничто и никогда.

А что теперь? Теперь же она просто изнемогала от невесть откуда взявшегося впервые за более чем год сексуального желания. И ладно бы она хотела чего-то конкретного — вовсе нет. Она даже не была уверена, что ей нужен мужчина для утоления этого голода. Мысли вновь и вновь возвращались к ночной пришелице, которая, вне всяких сомнений, была первопричиной нынешнего "беспредела". Кейт явственно помнила, что ей очень понравились прикосновения той женщины и её поцелуй. Чертовски странно. Она никогда не проявляла характерного интереса к представительницам своего пола — впрочем, и сейчас тоже.

Ей нужна была именно Элизабет.

"Хм… а разве она называла своё имя?"

Девушка как бы невзначай провела рукой по ноге. К слову — сегодня она нарядилась немного неординарно, облачившись в более откровенную юбку, чулки и туфли на высоком каблуке. "Сверху" особых изменений проведено не было — обычный деловой костюм. Судя по удивлённым и определённо заинтересованным взглядам сотрудников, нужный эффект был достигнут "малой кровью".

Конечно, необходимо сделать отступление. Несмотря на своё состояние, Кейт вовсе не собиралась прыгать в постель с первым встречным. Если уж на то пошло, то она больше всего возбуждалась от… самой себя. Глядя утром в зеркало, она так распалилась, что пришлось краситься в ускоренном режиме. По дороге на работу у неё перехватывало дыхание каждый раз, когда ноги соприкасались друг с другом. Остаётся благодарить Бога, что на её "Джипе Чероки" автоматическая трансмиссия, иначе она могла бы и не доехать. А теперь она, сидя перед компьютером и печатая злободневную статью, то и дело бросала взгляд то на грудь, то (чаще) на ноги, нервно кусая нижнюю губу и чувствуя пустынную сухость во рту.

Чтобы хоть как-то обуздать разбушевавшееся тело, Кейт старалась думать о Джеке, о счастливых днях, прожитых с ним. Помогало не очень — чаще всего всплывали воспоминания о занятии с ним любовью.

Она даже решилась на крайнюю меру и возвращалась к ужасным моментам своей жизни (учитывая их количество, можно долгое время обходиться без повторов), вплоть до собственноручного убийства Джека. Бесполезно…

Нет, это не кощунство. Просто жуткие сцены из прошлого едва ли не впервые не могли пробиться к её сознанию. Была ли в этом заслуга Элизабет, Кейт не знала, но она была рада этому неожиданному освобождению.

Уже несколько минут она терзалась соблазнительной мыслью следующего содержания: прямо здесь, в своём кабинете, попытаться ослабить возбуждение путём частичного избавления от него подручными средствами. А что — в помещении больше никого нет, никто из сотрудников и даже главный редактор без стука не зайдут…

Кейт всё больше загоралась этой идеей, и даже приступила к подготовительным операциям, когда раздались шаги за дверью. Хотя кто-то из сотрудников проследовал дальше, она тотчас же очнулась, взглянув на монитор компьютера (она привыкла печатать, глядя на клавиатуру), и удивилась, прочитав следующее:

Девушка протёрла глаза. Как-то этот текст не сочетался с темой статьи о политике. Похоже, она набрала его неосознанно, предаваясь посторонним мыслям. Только почему здесь речь идёт о тьме, а не о том, что её нынче "мучило"?

Она почувствовала побежавшие по спине мурашки.

В дверь постучали. Произошло это настолько неожиданно, что Кейт вздрогнула. Она отметила, что стук неуверенный.

— Войдите, — бросила она, не отрываясь от монитора.

— Кейт, ты сильно занята? — заглянул в кабинет молодой парень.

— А что такое, Крис? — спросила она, не поднимая глаз.

В том и не было нужды — она прекрасно знала своего коллегу Криса Тедмана. В принципе, ничего особенного, даже если включить законсервированную машину под названием: "Оценка окружающих". Данный ею результат следующий: скромный, но не потерявшийся окончательно в обществе; дружелюбный, но не шибко общительный; симпатичный, но не пользующийся этой чертой. Короче, действительно, "ничего особенного". С другой стороны, о Джеке она так тоже поначалу подумала…

"Стоп, а вот этого не надо! — оборвала она себя. — Дальше этим мыслям со мной не по пути".

— Ну, я… как бы сказать… — сбивчиво начал он. — В общем, я подумал и решил… мол, пора было уже решить… так что я думаю, что… что… ну, ты знаешь…

— Хватит вертеть вокруг да около, — отрезала она достаточно грубо. — Чего тебе надо?

— Ладно, — он решил оставить не вяжущиеся в предложения слова и перейти к действиям. Вздохнув, Крис сделал несколько шагов, слишком широких для него, и, остановившись у стола мисс Андерсон, положил на него большой и красочно оформленный букет цветов.

Кейт прекратила изучать монитор компьютера и только сейчас позволила взгляду покинуть экран. Она молча смотрела на красные розы так, словно те были фиолетового цвета и парили в воздухе — столько удивления было в её глазах. Тедман, тоже не зная, что сказать или сделать, топтался на одном месте, поняв, что, как всегда, события развернулись иначе, чем он долго и тщательно планировал, пока ехал на работу.

Неловкая пауза затянулась на добрую минуту, а потом девушка, наконец, очнулась от "шока" и выдала отнюдь не умную фразу:

— Это мне? — Опомнившись, сама же ответила: — Чёрт, что за идиотизм! Здесь ведь никого нет.

— Верно, — кивнул Крис.

— В связи с чем?

— Ну… — он кашлянул, — я… должен сказать, что… так неловко, но я обязан…

— Ты можешь сформулировать мысль в одной фразе? — спросила Кейт, прикоснувшись к нежным лепесткам.

— Хорошо, — Тедман весь подобрался. — Ты мне нравишься.

Она усмехнулась, что его немного покоробило.

— Выходит, я тебе — нет, — наполовину утвердительно сказал он.

— Зачем же так сразу, — поспешила объясниться она. — Ты вроде как неплохой парень. Просто у меня смутное сомнение, что причина твоих действий кроется в чём-то ином.

— И ты права, — он приблизился к ней.

Спохватившись, девушка быстро стёрла с монитора напечатанную ею "белиберду", хотя Крис даже не посмотрел на экран. Его глаза были устремлены исключительно на неё, и Кейт впервые за очень продолжительное время почувствовала, что это не вызывает у неё отрицательных эмоций.

Он сказал:

— Видишь ли, у меня есть к тебе одно дело…

— …и ты решил добиться моей благосклонности, подарив цветы? — закончила девушка.

— Да… в общем и целом. Я допустил ошибку?

— Нет, что ты. Обожаю красные розы. Спасибо, Крис, — Кейт взяла букет в руки, наслаждаясь ароматом. — Так что там у тебя?

— Ну… — он посмотрел на стену так, словно там стояла группа поддержки и всячески приободряла его. — Я… написал тут кое-что. Небольшой рассказ.

— Вот как? — она неподдельно удивилась. — И причём здесь я?

— Дело в том, что я не уверен в правильности некоторых моментов… Я хочу сказать, что… — он замялся (группа поддержки, судя по всему, свою задачу не выполняла), — …что ты очень умная девушка и тебе я могу доверить провести своего рода… редактирование.

— Любопытно, — она снова и снова вдыхала нежный запах, неожиданно осознав, что до этого дня ей дарили цветы лишь однажды. Джек.

— Так ты поможешь мне?

— Извини, но я что-то всё равно не понимаю, что от меня требуется. Почему бы тебе ни обратиться к профессиональному редактору?

— Потому что я считаю, что никто лучше меня не знает мой рассказ. Следовательно, только я могу объяснить, почему здесь написано так, а там использовано именно это высказывание. Редактор же всё подгоняет под единые стандарты и, может статься, оригинальная идея погибнет под гнётом "правильности" расстановки запятых, порядка слов в предложении и тому подобных факторов, — неожиданно без запинки выдал Тедман.

— Что-то в этом есть, — Кейт уже поняла, чего хотел Крис, но не намеревалась торопить события.

— Поэтому я хотел бы, чтобы ты просто прочитала его и высказала свои… замечания. А, дабы избежать недопонимания, мне… необходимо… присутствовать… рядом с тобой, — он невольно покраснел, хотя ничего особенного не произнёс.

— Хм… — девушка поправила причёску, положив букет на стол.

— Ты поможешь мне? — с надеждой спросил он.

— Почему бы и нет? — отозвалась она.

— Спасибо, Кейт. Я, действительно, благодарен тебе, — Крис просто засветился от счастья.

— Не за что.

— И… когда мы сможем всё устроить?

— Да когда угодно… — неожиданная коварная мысль пришла к Кейт, и она поспешила добавить: — …как насчёт сегодняшнего вечера?

— Так скоро? Я, право, не думал…

— У меня сегодня хорошее настроение. Завтра его может уже не быть, — она широко улыбнулась, прекрасно зная, что её "голливудская" улыбка просто несовместима со словом "нет".

— Ладно, я приду.

Девушка встала и подошла к окну. Крис молниеносно окинул её фигуру взглядом и не удержался:

— Ты сегодня выглядишь иначе.

— Да. И чувствую себя так же, — кивнула она и неожиданно добавила: — Наверное, ты не ожидал, что я соглашусь.

— Ну, почему же?..

— Брось, зачем ты лжёшь? Мы ведь работаем друг у друга под боком уже почти год. Неужто не заметил ничего странного?

— Кое-что, — осторожно протянул он. — Но ничего серьёзного.

— Ага, как же! — она посмотрела на огни утреннего Торонто. — Наверное, в глазах всех я этакая ведьма, к которой и подойти-то страшно.

— Что ты! Конечно же, нет, — как-то не очень уверенно парировал Крис.

— Вот-вот, — вздохнула она. Как ни странно, лёгкая форма самобичевания немного ослабила странное возбуждение. — Разумеется, моё поведение неспроста такое. Существуют причины. Веские.

— Тогда, — предложил он, едва эта идея закралась в его голову, — расскажи мне сама.

— Не выйдет, — махнула рукой она. — Я никогда и ни с кем не буду говорить на эту тему. Всё, что тебе нужно знать — ты уже знаешь.

— Я ничего не знаю, — он медленно приблизился к ней и встал рядом.

— Я не обязана перед тобой отчитываться.

— Верно. Мне уйти? — с плохо скрываемой досадой спросил он.

В Кейт боролись противоречивые чувства. С одной стороны — ничего ведь плохого нет в том, чтобы просто поговорить по душам. С другой — подобный разговор легко может перерасти в нечто большее. Незаметно, но это произойдёт. А этого она не желала.

В отличие от кое-чего иного…

— Иди. Встретимся в конце дня, — сказала она и снова очаровательно улыбнулась.

Суровое серое небо тяжёлыми тучами нависло над похоронной процессией. Казалось, сама природа сегодня была необычайно мрачна и угрюма, не позволяя себе радостного пения птиц. Мёртвое спокойствие нарушали лишь порывы сильного ветра, зловеще шелестящего листвой — звук этот напоминал шум ливня.

Джон наблюдал за похоронами Эмили из своего чёрного "Форда Краун Виктория" 1995 года выпуска, стоявшего на противоположной стороне дороги, идущей мимо кладбища. Он не мог не находиться сегодня здесь, но точно так же не мог стоять сейчас там, рядом с постаревшими на десятки лет родственниками несчастной.

Потому что он убил её.

Аманда не считала его виновным, Джерри не считал его виновным, коллеги-полицейские не считали его виновным… даже родные девушки придерживались аналогичной позиции.

Но только не он — Джон Стивенс.

Он знал, что все они просто отказывались смотреть в лицо страшной правде. Наверное, родители Эмили заставили себя поверить, что смерть их дочери — ужасный несчастный случай. На первый взгляд, для стороннего наблюдатели всё именно так и выглядело. Вот только далеко не всегда первый взгляд истинный — и нынче как раз такая ситуация.

Гроб начали опускать в могилу. Его не открывали. Джон знал, что так и не удержавшегося за непознанную для него жизнь ребёнка было решено похоронить вместе с матерью. Официально из-за недостатка средств у небогатой семьи Стэттон, но Стивенс прекрасно понимал реальные причины.

Он открыл перчаточный ящик и извлёк из его потайного отделения гранату.

Однажды, во время досмотра подозрительного автомобиля, в секретном отделении на полу багажного отсека был найден своего рода небольшой арсенал. Поддавшись внезапному импульсу, Джон "позаимствовал" приглянувшееся ему оружие, причём даже Джерри об этом ничего не знал и не знает. Зачем понадобилась граната — это уже другой вопрос. Впрочем… Нет, Стивенс не собирался устраивать теракт или нечто подобное. Сначала надо добраться до какого-нибудь безлюдного места, а уж потом…

Траурно-чёрный катафалк "Кадиллак" и четыре обычных легковых автомобиля медленно двинулись к выезду с кладбища. Словно очнувшись, Джон взглянул на часы (купленные взамен разбитых после "попойки") — прошло не менее десяти минут с тех пор, как он отвлёкся на гранату. Кстати, он до сих пор её держал в руках. Быстро спрятав опасную вещицу обратно, Стивенс проследил взглядом за процессией, выруливающей на дорогу. Хотя стёкла его "Форда" не были тонированными, он сомневался, что убитым горем родителям и родственникам Эмили охота глазеть по сторонам, поэтому не боялся, что его увидят. Да и расстояние немаленькое.

Когда машины скрылись из виду, он открыл дверь и вышел наружу.

Начинался мокрый снег, ещё сильнее подчёркивающий непомерно грустный пейзаж кладбища — огромное поле, покрытое увядшей травой, с торчащими из-под земли памятниками. Вокруг не было ни души; растущие чуть в стороне деревья раскачивались на ветру всё сильнее; влага с неба быстро захватывала всё новые и новые участки сухой, ещё не знавшей в этом году снега, земли; небо хмурилось сильнее с каждой минутой; заметно холодало.

Джон вздрогнул всем телом, поплотнее застегнул молнию на куртке и двинулся по ближайшей дорожке к тому месту, где похоронили Эмили. Пока он шёл, взгляд невольно цеплялся за надписи на памятниках. Это кладбище было довольно старое, поэтому на нём сохранились более чем полувековые могилы.

"Сколько людей похоронено здесь, — размышлял Стивенс. — Все они прожили разные жизни, имели разный достаток, работу, дом, семью или вообще влачили одиночное существование. Но, как бы то ни было, все закончили свой путь здесь".

Джон почувствовал невероятную тоску, вновь и вновь читая бесконечные надписи, некоторые из которых почти стёрлись от времени.

Наконец, он подошёл к нужному месту. Он глядел на свежий памятник, на котором чёрным по белому было написано:

Джон неотрывно глядел на эту надпись, врезавшуюся в его глаза подобно тому, как остаётся перед взором смутный отпечаток солнца, если посмотреть на него, а потом зажмуриться. Он почувствовал слёзы, но их было очень мало. Он внезапно понял, что не знает, зачем пришёл сюда.

Свежая могила…

Ещё несколько часов назад её не было, а теперь она здесь и останется на долгие годы, пока кладбище не погибнет. Да, оно может погибнуть, потому что оно живое. Оно тоже рождается, растёт и умирает. Разница лишь в том, что его жизнь зависит от смерти других.

Стивенс в который раз огляделся вокруг. Он чувствовал себя одиноким пришельцем на незнакомой планете, состоящей только из бесконечных рядов могил. Мысль о том, что всего-то в десятке миль отсюда бурлит современный развивающийся город казалась ему крайне абсурдной. Он просто не мог поверить в это.

— Эмили, — произнёс Джон.

Сильный порыв ветра пошатнул его, толкнув в спину. Практически одновременно направление воздушных потоков поменялось, и в лицо человеку устремились хлопья мокрого снега. Подобного сильного одиночества, как сейчас, он никогда не испытывал. И в то же время здесь, в этом месте, ощущался покой. Последнее пристанище и должно быть таким, как в этот ненастный день. Кладбище при свете солнца столь же нелепо, как весело кружащиеся в танце пары на тонущем корабле.

— Ты меня даже не знаешь, — едва слышно говорил Стивенс. Ветер хватал его тихие слова и уносил их в сторону, размётывая по безразмерным просторам. — Ты и не можешь меня знать, потому что мы с тобой разминулись буквально на мгновение. То самое, которое оборвало твою жизнь и сломало мою. Нет, ты не подумай — я вовсе не оправдываюсь и это не пафос. Я понятия не имею, какой ты была. У меня есть лишь твоя фотография, поэтому было бы наивно и, наверное, даже глупо пытаться представить твою личность. Да и не за этим я здесь. Честно говоря, не могу даже сказать точно, что меня привело сюда. Хотя нет… Я теперь тоже на этом свете не задержусь, поэтому времени у меня не много. Они все считают, что я не виноват в том, что с тобой случилось. Неужели ты тоже так думаешь? Впрочем, это неважно. Конечно, самоубийство — это слабость, но я и не отрицаю этого. У меня нет никого родного, поэтому я не причиню им боли.

Он помолчал, переведя взгляд с могильного камня на мрачное небо. Влага тотчас оросила его лицо, но он проигнорировал это. Он смотрел на двигающиеся тучи, преклоняясь пред их могучей красотой. Снег таял на его разгорячённой коже, стекая ледяными струйками за ворот рубашки и скользя по спине.

Рядом с "Фордом" Джона остановился пикап "Шевроле", но молодой человек этого не заметил, вновь опустив голову и смотря на надпись на памятнике.

— Наверное, это вдвойне несправедливо — вместо того, чтобы найти того подонка, который подстроил твоё убийство, я фактически сдаюсь. Всё так и есть. Но знаешь, в чём я нахожу оправдание? Даже если я разорву его на мелкие кусочки, тебя это не вернёт, Эмили. Какой смысл теперь разбираться с ним, когда он всё равно сделал то, что хотел? Чтобы избежать новых жертв? Да я почти уверен, что его не удастся найти. А если и удастся, то его могут оправдать судьи. Так уж устроена наша жизнь. Чёртова система словно специально создана для того, чтобы покровительствовать ублюдкам, вроде него. И это неумолимая правда, Эмили, хотя я прекрасно понимаю, что сам себя успокаиваю, дабы ничто не препятствовало мне убить себя. Чёрт, наверное, ты считаешь меня дураком? Я бы на твоём месте считал. Но знаю одно, Эмили: один убитый никчёмный сукин сын — ничего не значащее событие. Но смерть одного действительно достойного человека — это невосполнимая потеря, которая приближает хаос.

Он умолк, заметив краем глаза движение слева от себя, а затем резко развернулся, готовый к неприятностям. Даже ожидающий их.

Однако это был всего лишь Джерри, выглядящий немного нелепо в жёлтом дождевом плаще.

— Я мог бы поставить свою жизнь, что ты придёшь сюда, — сказал Хоуп, подходя к другу.

— Что тебе нужно? — зло произнёс Стивенс. — Шпионишь по поручению лейтенанта?

— Нет, — без усилий соврал Джерри. — Всего лишь беспокоюсь о тебе, как друг.

— Это лишнее.

— Выходит, мы не друзья?

— Именно.

— Вот это новости!

— Мы коллеги — и ничего более.

— Если ты не прекратишь терзаться этой глупой виной, то она тебя погубит! — горячо выпалил напарник.

— Вот и славно.

— Слушай. Я твой друг — что бы ты там ни говорил — а потому хочу помочь тебе!

— У меня нет друзей, и они мне не нужны.

— Предпочитаешь общаться с покойниками? — безо всякой задней мысли выдал Джерри, за что тут же поплатился.

Джон ударил его в челюсть, отнюдь не контролируя силу удара. Хоуп упал на влажную землю, сплёвывая выступившую из разбитой губы кровь.

— И больше не таскайся за мной. Я не нуждаюсь ни в чьих услугах! — ничуть не сожалея о содеянном, рявкнул Стивенс и направился к своей машине.

Джерри, приподнявшись, следил за напарником взглядом до тех пор, пока тот не добрался до "Форда".

— Ты не понимаешь, что делаешь, идиот чёртов… — сказал он, чувствуя солоноватый привкус во рту.

"Краун Виктория" рванула с места, визжа шинами на мокром асфальте.

Кейт, скидывая с себя плащ, сказала:

— Ну, ты тут пока устраивайся, а я пойду, приготовлю чаю. Ты ведь будешь чай, верно?

— Можно, — кивнул Крис, усаживаясь на диван и кладя рядом с собой папку с плодами своего творчества.

Девушка улыбнулась ему и пошла на кухню.

Тедман проводил её взглядом, выразительно хмыкнул и осмотрелся. По понятным причинам он никогда прежде не бывал дома у своей коллеги. Впрочем, он вообще редко когда бывал в гостях, а уж у красивых — нет, ОЧЕНЬ КРАСИВЫХ — молодых девушек и подавно. Поэтому он чувствовал себя неловко, ёрзая на месте и никак не преуспевая в занимании удобной позы.

Через несколько минут Кейт внесла в спальню две дымящиеся чашки. Крис в это время с чересчур серьёзным видом листал своё произведение.

— Не заскучал? — спросила она, в который раз одарив его улыбкой.

— Нет, что ты, — ответил ей тем же он. — А почему тут так прохладно?

— Мне нельзя перегреваться, — загадочно произнесла она, после чего прибавила уже деловым тоном:

— Приступим?

— А? — растерянно выдавил из себя он.

— Ты же хотел, чтобы я отредактировала твой рассказ, разве не так? — притворно нахмурилась девушка и, не дожидаясь ответа, взяла папку и села на диван рядом с ним.

Закинув ногу на ногу, она принялась читать. Работа продвигалась медленно, поскольку девушку постоянно отвлекало неутомимое возбуждение.

"Пожалуй, это ненормально", — решила она, потому что маялась уже весь день без передышки.

И, разумеется, в данный момент тоже.

Кейт прекрасно знала, что Крис смотрит на её ноги — и его было трудно винить, потому что посмотреть было на что: длинные, стройные, в сексуальных чулках, с туфлями на высоком каблуке плюс соблазнительная поза. А ещё ведь и манящий запах духов… Это заводило не на шутку. В том числе и их хозяйку.

"Как же это называется? — думала она. — Нарциссизм?"

— Неужели так гладко написано? — как можно более невозмутимым голосом поинтересовался Крис, хотя в тоне всё равно чувствовалась напряжённость.

— Не поняла? — встрепенулась Кейт.

— Я о рассказе, — Тедман повернулся к ней и, видимо, заметил что-то, смутившее его, так как немного покраснел.

— Ну, я же его читаю, а не ищу с лупой ошибки, — ответила она. — Ты ведь так и хотел, верно?

— Да, но не в плане сюжета.

— Ну… — повторила она. — Пока ещё трудно судить. Однако начало неплохое. Одинокий молодой человек, попавший в снежную бурю — атмосферно. А уж встреча с красивой и тоже одинокой девушкой в большом пустынном доме в Богом забытом месте… Кстати, я могу ошибаться или показаться тщеславной… — она ненароком нежно провела рукой по своему колену, вызвав у себя прилив мурашек… — но у меня такое чувство, что внешность этой леди взята не с потолка.

— Что ты имеешь в виду?.. — вымолвил Тедман, изо всех сил стараясь не смотреть ни на ноги, ни на грудь девушки, пока её взгляд был сосредоточен на нём.

— Правильнее было бы спросить: "кого". Это ведь я, да?

Крис покраснел ещё больше и неуверенно поёрзал.

— Вообще-то…

— Конечно, описание не точное, и всё-таки.

— Да, ты права. Я слишком много на себя взял?

— Напротив. Мне это нравится.

Следующие сорок минут прошли в полном молчании. За это время Тедман выпил две чашки чая (от своей девушка отказалась), пролистал все имеющиеся газеты, даже добрался до инструкции к телевизору. Наконец, он встал и внимательнейшим образом изучил содержимое книжного шкафа, приятно удивлённый тем, что Кейт, судя по всему, любила читать.

И всё-таки он представлял это себе иначе. Девушка просто читала его рассказ — уже одно это, несомненно, тешило его самолюбие, но куда больше ему бы понравилось обсуждение. По крайней мере, первой части произведения. Что касалось второй — Тедман надеялся, что она не станет прочитывать всё произведение сразу, при нём.

Кейт, несмотря на то, что внимание её было поглощено увлекательным чтением, более не могла ждать. "Нехорошая" мысль пришла к ней ещё днём, на работе, но только теперь она смогла набраться решимости.

Девушка глубоко вздохнула, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди, и позвала:

— Крис, иди сюда.

Он повернулся к ней и почувствовал сильное волнение.

— Хочешь что-то уточнить по рассказу?

— Ну… вроде того, — она похлопала по дивану, приглашая его присесть рядом с ней. Тедман послушался. Девушка сразу же сократила дистанцию между собой и молодым человеком настолько, что их тела стали соприкасаться.

— Так что тебя интересует? — как можно более нейтрально спросил Крис, практически безуспешно стараясь не замечать всё более настойчивого запаха духов и теплоты бедра Кейт.

— Вот это, — она легонько дотронулась пальцем с покрытым блестящим лаком ногтем до страницы.

Тедман посмотрел на указанный текст, и снова ему пришлось покраснеть. Он опасался данного момента рассказа, потому что это было ни что иное, как постельная сцена. Именно этого он и боялся… и в то же время ждал.

— И? — он сделал вид, что заинтересовался чем-то на только что осмотренной им книжной полке.

— На мой взгляд, как-то уж слишком быстро главные герои перешли к сексу. Конечно, рассказанная Элеонор предыстория частично это оправдывает, но всё-таки было бы лучше, если б они повременили. Как-то не вписывается занятие любовью в общую картину.

— Я… я тоже над этим размышлял. Однако решил… оставить, как есть, — ответил Тедман, упорно смотря в сторону.

Девушка проворно обняла его одной рукой за шею и в некотором роде насильно повернула лицом к себе.

— Возможно, ты был прав, — глядя ему в глаза, более тихим голосом произнесла она. — Такие неожиданные повороты сюжета мне нравятся.

— Кейт, — Крис кашлянул, осознавая, что непосредственный контакт с её телом начинает оказывать неконтролируемое влияние на его собственное, — мне, в принципе, уже пора…

— Брось. Давай лучше обсудим, как следует, — она прижалась к нему сильнее.

— Но у меня ещё остались важные дела и я…

— Не стоит, — она положила руку на то место, которое Тедман всеми правдами и неправдами пытался отговорить от решительных действий. Ничего удивительного, что и без того не очень успешные попытки обернулись неудачей. Кейт почувствовала это, и продолжила наступление.

Ещё можно было остановиться. Она могла сказать ему "До свидания", он мог ответить тем же и уйти.

Но нет. Вместо этого она сказала ему прямо:

— Крис, я хочу тебя.

— Но, Кейт…

— Что не так?

— Я не понимаю, что на тебя… нашло. Ты всегда была такой скромной…

— Надоело мне это, — она расстегнула ему брюки.

— Ты уверена в том, что делаешь?

— Крис, у тебя имеются какие-то непреодолимые проблемы, препятствующие сексу со мной? — немного раздражённо спросила она.

— Нет.

— Тогда в чём дело?

Кейт отодвинулась от него и принялась раздеваться.

Крис смотрел на постепенно обнажающееся великолепное тело широко раскрытыми глазами. То эта странная девушка не позволяет даже заговорить с собой, а то вдруг предлагает себя — такой поворот событий любого смутит, что уж говорить о скромняге Тедмане.

Между тем, она продолжала избавлять себя от одежды, но в этих движениях не было ничего эротичного. Она думала только о себе и потому раздевалась так, словно собиралась принять ванну или лечь спать, в чём мать родила (подобное она изредка практиковала до встречи с Джеком). Тем не менее, на Криса это производило огромное впечатление.

Наконец, Кейт сняла с себя всё, что можно. Ей было немного зябко, так как в квартире по-прежнему держалась невысокая температура, поэтому она поторопила ошалевшего от откровенной наготы молодого человека:

— Ну, чего ты ждёшь? Давай, твоя очередь.

Он как можно скорее принялся исполнять эту просьбу, путаясь с пуговицами, увязая в рукавах, едва не падая от волнения. Девушка смотрела исключительно на его лицо, даже когда он оказался в том же положении, что и она.

Не растрачивая время на ненужную прелюдию, она увлекла его к себе.

Джон не хотел ехать домой, поэтому несколько часов слонялся по городу, заскочив в кафе и даже кинотеатр (в котором, впрочем, не засиделся, ведь показывали одну из голливудских новинок). Когда же он, наконец, припарковал "Форд" возле многоэтажного здания, в котором имел несчастье (квартиру), то твёрдо решил снова выпить снотворного и "отрубиться" на неопределённый срок. Конечно, заставлять себя спать при помощи лекарств каждую ночь — безумие, но кто сказал, что это будет длиться долго?..

Тусклый свет заходящего солнца создавал, в целом, приятное освещение. В общую картину также вписывались розы в вазе на столе и негромкая музыка — Enigma "Mea Culpa".

А вот состояние Кейт являло собой противоположность этой идиллии.

Всё произошло молниеносно. Она внезапно осознала, что не чувствует никакого — совершенно никакого — возбуждения. Более того — вместо желания сексуальной близости пришло её отторжение. То, что ещё несколько минут назад казалось чудесным, переродилось в мерзость. Девушке казалось, будто её тело покрыто омерзительной слизью; её сводила с ума ужасная духота; вместе с каждым движением Криса к горлу подкатывала тошнота; голова ныла тупой раздражающей болью; прикосновения новоявленного любовника вызывали из памяти отнюдь не приятную картину едва не совершённого Беном Ганнистоном изнасилования.

Вся эта мишура чувств и образов непрестанно крутилась в сознании Кейт, которой приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не сбросить Криса с себя. Само собой, лежала она, как бревно, никак не помогая партнёру. Даже её тело явно не одобряло нынешнего положения дел, прекратив выполнять столь необходимые в текущем процессе функции, гм, смазывающего свойства. Пришлось Тедману отдуваться самому.

"Что же не так? — пыталась отвлечься связными мыслями девушка, надеясь, что Крис не будет идти на рекорд и закончит всё быстро. — Почему я вдруг переменила своё мнение?"

Ответ тут мог быть только один — она снова стала собой. Та, кем она была весь день, казалась совершенно посторонним и не очень приятным человеком. Девушка не могла поверить, что это именно спровоцировала молодого человека, соблазнила, как заправская шлюха. Ей было бесконечно стыдно, хотелось прикрыть свою наготу, хотелось закричать от досады.

Но, как ни странно, совесть не разрешала всё прекратить прямо сейчас. Всё-таки не Крис начал это — пусть хоть завершит. Распалить его, а потом на полпути остановить — Кейт не могла этого сделать. И вовсе не потому, что резкий отказ мог вызвать агрессию у него.

Впрочем, даже такой аргумент помогал слабо. Девушка снова и снова пыталась проникнуться ласками — кстати, довольно неплохими — партнёра. Как-никак, Джек в этом плане тоже был далеко не профессионал…Вот только огрехи его техники с успехом заглаживала любовь, преобразуя недостатки в достоинства. Нынче же имел место скорее обратный процесс.

Кейт закрыла глаза. Образы накинулись на неё с новой силой.

Бен Ганнистон… белый фургон "Шевроле"… тучи… кровь… чёрный силуэт… кровь… грязь… постель… рыжий котёнок… "Форд Краун Виктория"… дом… Джек… Марк… Рождество… тьма… торнадо… кровь… больница… "Вольво"… Линда… чёрная слизь… лужа крови… шоссе… ливень… Джек… кровь… мертвый Джек… тьма… оргазм… грязь…

Кейт поняла, что больше не может терпеть.

Практически в тот же момент Крис, наконец, извергнулся в неё и, не издав ни звука, в изнеможении лёг на девушку, тяжело дыша. Она, не медля ни секунды, сразу же выдала:

— Я хочу, чтобы ты ушёл.

— Что? — Тедман поднял лицо и посмотрел на неё.

— Уходи. Прямо сейчас, — повторила она, пытаясь выбраться из-под него.

— Погоди минутку, — с неподдельным удивлением сказал он. — Что-то не так?

— Да! — она столкнула его с себя, и он оказался на боку рядом с ней.

— Кейт?..

— Уходи, Крис, прошу тебя… — она, не в силах сдержаться, заплакала, прикрыв глаза рукой.

— Я что-то не так сделал? — озабоченно пробормотал он, неохотно поднимаясь.

— Да. Всё не так, — покинув омерзительный диван, она встала и сразу же принялась одеваться.

— Ну, это у меня всего-то во второй раз, так что я мог ошибиться…

— Дело не в этом. Мой опыт ненамного больше, — застёгивая пуговицы непослушными пальцами, ответила Кейт. — Просто я не должна была этого допустить — вот и всё.

— Но ты же сама предложила…

— Я знаю. Это моя ошибка и больше она не повторится. Я хочу, чтобы ты забыл об этом. Не только о сексе — обо всём сегодняшнем дне. Сделай вид, что этого не было. В крайнем случае — сон.

— Ничего не понимаю, — растерянно глядел на неё Крис. — Что с тобой?

— Не имеет значения, — напялив на себя только блузку, она подошла к музыкальному центру и выключила его.

— Думаю, что имеет, — он тоже натянул минимальное количество одежды и подошёл к ней. — Ты же сама себя мучаешь.

— Я не собираюсь об этом говорить. По-моему, я тебя уже предупреждала.

— Я не забыл, — кивнул он.

— Тогда уходи и хватит разговоров на сегодня, — она отошла от него и облокотилась о стену, глядя в окно.

— Хорошо, — согласился Тедман, продолжая одеваться. — Я даже могу сделать, как ты хочешь — забыть обо всём. Я не стану делать ничего… чтобы тебе… чтобы не было плохо.

— Хватит этих речей, — выпалила девушка.

— Ладно, ухожу, — пожал плечами он. — Всё равно я тебе благодарен.

Она покачала головой.

— Крис, пожалуйста, больше никогда не подходи ко мне так, как утром. Всё равно тебе ничего не светит вместе со мной.

— Ладно, — повторил он, окончательно одевшись. Взяв свою папку, Тедман направился к выходу. Он оглянулся, полагая, что она хотя бы проводит его до двери, но девушка продолжала стоять в той же позе, более не обращая на него никакого внимания. Крис открыл рот, чтобы сказать что-нибудь уместное, но ни одна из пришедших на ум фраз не показалась ему годной, поэтому он просто хмыкнул и покинул квартиру, притворив за собой дверь.

Кейт обвела взглядом комнату… остановилась на диване, на своей одежде, бесформенной кучей лежащей на кресле.

Её внезапно окатила новая, ещё более сильная волна омерзения, и она стремглав бросилась в ванную. Включив холодную воду, она встала под душ и только после этого сорвала с себя блузку, оторвав пуговицы. Даже не пытаясь превозмочь дрожь от обжигающе-ледяных струй, девушка, наоборот, открыла кран почти до предела. Она рыдала, судорожно растирая мыло по своему телу, казавшемуся грязным и использованным. Кейт почти физически чувствовала то, что оставил в ней Крис, и чем больше думала об этом, тем сильнее ей хотелось что-нибудь сотворить. Что-нибудь ужасное, непоправимое — лишь бы избежать повторения сегодняшней ошибки.

"Господи, что я наделала? Я изменила Джеку!.."

"Что ты несёшь — Джека уже давно нет в живых. Как можно изменить мертвецу?"

"Я не должна была даже допускать мысли о сексе с посторонним!"

"С чего бы это? Ты же молодая, красивая женщина. Тебе нужен секс, как и всем остальным".

"Да, но с Джеком".

"Очнись ты, наконец! Нет Джека — он умер! Всё — точка".

"Нет, он никогда не умрёт! Он всегда будет жить и будет со мной!"

"Ты не права! Никто не отрицает, что ты любила его, но теперь это всё в прошлом".

"В прошлом?"

— В прошлом? — вслух сказала она, по-прежнему обнаженная, выйдя из ванной и возвратившись в гостиную. — Значит, всё в прошлом?!

Схватив вазу с подаренными Крисом розами, Кейт бросила её в стену. С резким звоном хрусталь разлетелся на несколько частей. Вода полилась по полу, красные бутоны уткнулись в осколки. Девушка подошла к ним.

— Ничего не в прошлом! — вымолвила она, тяжело дыша. — Я поддалась слабости, предложила себя другому мужчине, как последняя шлюха! Единственное, что меня может успокоить — это смерть. Я хочу умереть. Что меня ждёт в дальнейшем? Джек, ответь мне — что?! Каждый новый день похож на предыдущий. С утра — работа, вечером и ночью — непереносимое одиночество! А теперь я окончательно убедилась и в том, что даже при желании не смогу создать новые отношения! Что же остаётся, Джек?! До самой старости влачить это жалкое существование? Так и жить, разговаривая с самой собой?! Неужели ты хочешь видеть меня в такой роли? Неужели я должна через всё это пройти, чтобы через несколько десятков лет сдохнуть в каком-нибудь доме для престарелых или, что вероятнее, психбольнице? МНЕ НЕ НУЖНО ЭТО, ДЖЕК!!! НЕ НУЖНО!!!

Взяв один из обломков, она поднесла его к лицу, прошептав:

— Джек, ради Бога, позволь мне сделать это. Я знаю, что ты против, но ты должен. Мне всё равно, что будет потом — ад или вечная пустота. Или тьма.

Кейт резко полоснула себя по левому запястью. От вспыхнувшей боли она выронила осколок, но снова подняла его и повторила экзекуцию с особой жестокостью, буквально вспарывая ткани. Кровь лилась с пугающей скоростью, однако девушка и не думала останавливаться. Присев на пол, она со всей силы взмахнула импровизированным лезвием, вскрыв вены на левой же ноге. Невероятные страдания опять выбили хрусталь из её руки. Но и этого ей показалось недостаточно. Из последних сил приподнявшись, она сделала глубокий разрез на правой ноге. И, напоследок, просто стремительно опустила запястье правой руки на злополучный осколок, позволив ему нешуточно вонзиться в податливую плоть. После этого упала на спину. Боль непрерывно жалила всё тело Кейт в такт сбивчивым ударам сердца. Перед глазами потемнело.

— Да… — еле слышно произнесла девушка, чувствуя скорый приход облегчения — смерти.

Уставившись мутнеющим взглядом в потолок, она добавила:

— Прости, Джек.

Она думала, что опять, откуда ни возьмись, явится рыжий котёнок, но вокруг никого не было. Спустя какое-то время Кейт начала замерзать, в теле появилась непреодолимая слабость, глаза словно заволокло паром. Под ней неумолимо растекалась огромная лужа крови. Оглушительная тишина, царящая в квартире, позволяла услышать удары собственного сердца.

Слабеющие удары.

Тьма распахнула объятья, с нетерпением ожидая старую знакомую.

Едва Джон зашёл в свою квартиру, как понял, что чёрта с два останется здесь на ночь. Причина подобной неприязни к собственному жилищу крылась этажом ниже. Сколько себя помнил, Стивенс хотя бы раз в неделю становился невольным слушателем очередного скандала "семьи", жившей под ним. Схема всегда была одна: супруги-пьяницы (выглядящие и в трезвом состоянии на шестьдесят лет при фактических тридцати; да и попробуй ещё их встреть не "под градусом" — проще освоить шаттл без посторонней помощи) сначала устраивали глобальную попойку, а потом, заглушив и без того скудные умственные способности алкоголем, принимались высказывать всё, что они думали друг о друге, не чураясь таких выражений, что им позавидовали бы даже постоянные посетители камер предварительного заключения родного полицейского участка. Впрочем, и таких "слов" оказывалось недостаточно, и в дело шли более весомые аргументы — кулаки и подручные средства. Единственное, что Джон никак не мог взять в толк — каким образом кретины до сих пор не перегрызлись насмерть? Но, с другой стороны, это лишь вопрос времени, которого Стивенс ждал с нетерпением. Конечно, он мог бы, воспользовавшись своим положением (как-никак, всё же служитель порядка), вмешаться в "семейную идиллию", да вот только не хотел пачкать руки, потому что сомневался в нецелесообразности применения табельного оружия. А уж когда они включали свою любимую музыку… Пистолет от себя приходилось прятать.

Дальше стало только хуже. Видимо, что-то в пропитанных алкоголем мозгах однажды замкнуло не на шутку, потому что "семейка" обзавелась ребёнком. Четыре года назад. Да, это надо было видеть — беременная "леди" с бутылкой в руке, двигающаяся исключительно по диагонали. Но непрерывный кошмар в жизни новорожденной бедняжки, которой дьявольски не повезло с родителями, по-настоящему начался с момента её возвращения в "семью" из роддома. В течение четырёх последующих лет Джон практически каждую ночь слышал её плач, который всегда стихал, едва начинались разборки между "родителями" (или заглушался громкой дебильной музыкой). Несколько раз он видел, как "мать" балдела вместе со своими дружками в клубах сигаретного дыма и перегара, абсолютно игнорируя несчастную девочку, вынужденную терпеть всё это дерьмо, мать его.

Он знал, что ждёт её в дальнейшем. Настолько, что без особых усилий мог представить её, встающую на колени с открытым ртом перед любым, кто даст на очередную дозу алкоголя или наркотиков. Само собой, такие понятия, как молодость и красота, минуют эту, в принципе, не виноватую девушку стороной.

"Нет, пистолет надо перепрятать…"

Вот и сегодня "у них" была очередная пьянка. Поначалу Стивенс пытался игнорировать шум, слушая нормальную музыку в наушниках, но из-за головной боли не мог включить её достаточно громко, чтобы заглушить сомнительные с рациональной точки зрения диалоги, состоящие преимущественно из идиоматических выражений.

Тем не менее, он окончательно решил прогуляться лишь к одиннадцати вечера, когда утихшая было на пару часов возня низшей формы жизни возобновилась с новой силой. Со злостью отбросив наушники, он выключил магнитофон и, наскоро одевшись, покинул своё жилище. Выйдя на улицу, Джон сел в "Форд", припаркованный параллельно тротуару вместе с десятком других машин.

Стивенс не пытался обмануть самого себя, придумывая нелепые оправдания, и просто поехал обратно на кладбище. Конечно, часы посещения закончились, но ведь всегда можно сделать исключение, верно?

Поскольку была уже почти ночь, движение в городе заметно поутихло, так что на дорогу ушло не более получаса.

Ровно в половину двенадцатого "Краун Виктория" остановилась напротив кладбищенской ограды на том же месте, что и днём. На сей раз Джон не собирался "вести наблюдение" и сразу покинул машину, направляясь отнюдь не к воротам. Преодолеть столь слабое препятствие, как стальная ограда высотой около десяти футов тренированному полицейскому не составило труда, и вот он уже бесшумно спрыгнул на стылую землю.

Стивенс решил не пользоваться фонариком, благо путь до нужного надгробия знал хорошо, да и ночь довольно светлая, однако, когда он достиг искомого места, то засомневался в работоспособности своей памяти.

Могила была пуста.

Джон растерянно огляделся по сторонам, а потом обратил свой взор на памятник. Различить начертанное там имя оказалось невозможно, поэтому пришлось-таки прибегнуть к помощи осветительного прибора.

— Какого дьявола? — пробормотал сбитый с толку Стивенс.

Поначалу он справедливо подумал, что тело несчастной кто-то выкрал по каким-то своим причинам ("Где же в таком случае чёртов ночной сторож, мать его?!"), но потом заметил, что взрыхлённая земля выглядела странно. Если отбросить голос разума, то создавалось впечатление, что копать начинали изнутри могилы…

Рядом раздался шорох.

Джон не мог поверить в творящееся, тем не менее, точно зная, что стоит у него за спиной. Слово "кто" не очень подходило под обозначение ЭТОГО.

Стивенс так и не смог обернуться. Вместо этого он бросился бежать, заранее просчитав путь так, чтобы сделать небольшой крюк и вернуться как можно ближе к тому месту, где стоял "Форд". Шума погони он не слышал, поэтому позволил себе оглянуться.

"Бог мой!" — мысленно произнёс он, поскольку голос стал ему неподвластен.

Это была действительно Эмили. Точнее — то, что от неё осталось. Обезглавленное тело замерло рядом с собственной могилой, озаряемое светом звёзд. Джон не мог не заметить более всего напугавшую его деталь — округлый живот.

"…Но ведь ребёнок всё-таки родился, хотя умер ещё внутри матери…"

Добежав до ограды, Джон даже не заметил, как перемахнул через неё, словно это была ступенька. Когда он схватился за ручку на водительской двери машины, то снова оглянулся. Отсюда было уже плохо видно, однако он всё-таки разглядел чудовище в той же позе.

"Господи, это невозможно! Как она могла восстать? ДЛЯ ЧЕГО?"

Втащив внезапно потяжелевшее тело в салон, Стивенс хлопнул дверью, завёл двигатель и выжал газ. Очень скоро проклятое кладбище исчезло далеко позади, но Джон не мог успокоиться. В голове пульсировал зловещий ответ на вышеозначенный вопрос, плюс к этому донимало изнуряющее ощущение, что кто-то находится на заднем сиденье. Косые взгляды во внутрисалонное зеркало заднего обзора только раззадоривали воображение, поэтому…

"Форд" резко затормозил и, с визгом скользя, остановился, сместившись и встав посередине дороги. Водитель повернулся назад, глядя на абсолютно пустое сиденье и всё равно не веря, что он здесь один.

Смертельно холодная рука схватила его за горло. Стивенс издал наполовину задушенный сип вместо крика. В ужасе он смотрел на невесть откуда взявшееся на пассажирском месте тело Эмили в грязном погребальном платье. Раздробленный и практически отсутствующий череп был полон земли — она даже забилась между зубами на нелепо висящей нижней челюсти.

Джон пытался вырваться, не преуспевая в этом. Однако он мог дышать — пускай на пределе и мелкими порциями, но мог. Стальная хватка в свою очередь не смыкалась до конца, в то же время не ослабевая ни на йоту. Человек осознал, что его просто обездвижили.

"Для чего?"

Что-то отчаянно забурлило в чрезмерно вздутом — даже с учётом беременности — животе мертвеца, а потом на пол салона потекла какая-то жидкость. Стивенс не мог опустить взгляд настолько, чтобы разглядеть, что именно это было, а уже через несколько секунд необходимость в этом отпала. Потому что поток всё усиливался и вдобавок хлынул также из дыры на месте головы.

Это была кровь.

Внезапно пальцы на горле Джона разжались, и он моментально схватился за ручку двери, дёргая её на себя.

Без толку.

Ничего не понимая, он рванул её снова, не отрывая глаз от исторгающего в бешеном темпе кровь мертвеца.

Ничего.

Тогда он нажал на кнопку электростеклоподъёмника.

И тут неудача.

Стивенс принялся бить по стеклу локтём со всей силы, невзирая на отдающуюся во всём теле боль.

Оно словно было бронированное — ни малейшей трещинки.

Утопил педаль газа.

Машина не отреагировала, хотя и продолжала урчать двигателем.

Кровь между тем прибывала, хотя такого её количества — уже по колени — не могло быть в трупе.

В отчаянии Джон попробовал опустить спинку кресла, чтобы можно было попасть назад.

Невозможность сделать это уже не вызвала удивления.

Источающая тошнотворный запах тёмная жидкость добралась до груди. Стивенс монотонно бил по стеклу на двери.

Раздался громкий треск.

Это было не стекло.

Что-то опять схватило его за горло… вот только на сей раз рука была намного меньше. Впрочем, на её силе это ничуть не сказывалось, равно как и на тактике — держать и не убивать.

Кровь залила глаза, разъедая их, словно мыло. Джон вертел головой, скрывшись в пучине уже полностью, хотя прекрасно понимал, что проиграл. Спустя бесконечные тридцать секунд он не выдержал и вдохнул.

Нечто омерзительное попало в дыхательные пути. Судорожно закашлявшись, Стивенс рефлекторно повернулся набок, и его стошнило на пол. Рвало недолго, но жестоко, буквально выворачивая наизнанку. Когда этот ужас, наконец, закончился, он, продолжая отплёвываться, поднял голову и огляделся.

Спальня в его собственной квартире.

— Сон, мать его… — сказал он, чувствуя отвратное жжение в горле и носу. Встав с кровати, Джон брезгливо посмотрел на парящую лужу подле неё, не в силах заставить себя прибраться.

Дрожа в тёплой комнате, Стивенс начал одеваться. Он решил во что бы то ни стало доказать себе, что увиденное действительно было всего лишь плодом воображения.

Дежа вю.

"Форд Краун Виктория" остановился напротив кладбищенской ограды. На электронных часах горело 12:45 a.m. Джон, глядя перед собой, глубоко вдохнул, выбрался из машины и выдохнул. Щёлкнув выключателем на фонарике, он направился к ограде. Мысленно Стивенс прокручивал в голове сон, сравнивая свои нынешние действия с теми, словно смотря две версии одного фильма. Вот он перебрался на территорию кладбища и поспешно направился к памятнику Эмили Стэттон. Только царящий вокруг холод убеждал его, что на сей раз всё реально. И всё-таки он не сразу заставил себя посветить на могилу, а когда сделал это, то вздохнул.

Покрытая коркой льда, несколько часов назад бывшего мокрым снегом, земля была нетронута, равно как и цветы, оставленные родственниками покойницы.

Джон почувствовал необычайную лёгкость, поняв, почему в таких случаях говорят "гора с плеч".

— Эй, мистер, вы кто такой? — услышал он за спиной и резко развернулся.

В глаза ударил слепящий свет мощного фонаря.

"Ночной сторож", — подумал Стивенс, сказав:

— Не волнуйтесь, я полицейский.

— Ага, конечно! — прозвучал саркастический ответ.

— Серьёзно. Могу доказать, — Джон, по привычке не делая резких движений, вытащил удостоверение, которое всегда носил с собой.

Небольшая пауза и перемещение луча света — документ пристально рассматривался. Увиденное, судя по всему, убедило сторожа, поскольку настороженности в голосе поубавилось:

— И что же вам здесь нужно в такое время? Хотите арестовать кого-то из покойников?

— Нет, — не отреагировав на шутку, серьёзно ответил Стивенс. — Просто мне нужно было кое в чём убедиться.

— Ну и как — убедились?

— Вполне.

— Тогда до свидания.

— Логично, — согласился Джон, направляясь к выходу ("порхать" через ограду при данных обстоятельствах — дурной тон). Наверняка схожие мысли посетили и сторожа, потому что он недовольно хмыкнул, открывая замок на воротах. Выпустив странного копа на свободу, он поспешил запереться.

"Ещё неизвестно, с какой стороны ограды безопаснее", — хмуро заметил про себя Стивенс, идя к машине.

Он вернулся в свою квартиру почти в два часа ночи. Ещё по дороге на Джона навалилась страшная усталость, так что теперь он буквально жаждал окунуться в прохладные объятия постели. Но сначала пришлось убраться в спальне. На эту крайне неприятную процедуру ушли остатки сил, поэтому нездоровый сон захватил Стивенса, едва его голова коснулась подушки.

Она открыла глаза. Удивительно, но в ту же секунду, как Кейт очнулась, она сразу всё вспомнила. Вплоть до того последнего мгновения перед забвением, когда она смотрела на свою кровь, растекающуюся по полу. Неизвестно, что происходило далее, однако она всё-таки очнулась — выходит, попытка суицида опять не удалась. Впрочем, не привыкать. Но кто смог обнаружить её, вызвать "скорую" и, таким образом, спутать все карты? Единственный вариант — Крис зачем-то вернулся, скажем, почувствовав неладное. Да, наверное, именно так всё и было.

"Тогда где я сейчас? — подумала Кейт, глядя на потолок, но не видя его из-за царящей вокруг кромешной тьмы. — В больнице? Хм, похоже на то. И потом — где ещё мне быть?"

Девушка снова закрыла глаза, немного успокоившись. Что ж поделать — и на сей раз неведомая сила спасла её, однако это ничего не меняло — хотя сейчас желание покончить с собой отпустило, она знала, что оно обязательно вернётся. Ощупав запястья, она почувствовала тупую, но не сильную боль. Кровь свернулась уже давно, образовав надёжную корку. То же и на ногах.

"Хм, почему-то повязок нет… Кстати, а сколько прошло времени? — продолжала размышлять Кейт, недовольно ворочаясь на кровати, потому что быстро замерзала. Ухватившись за этот странный факт, сознание переключилось на его осмысливание: — Минуточку, а почему здесь так холодно? Почему темно, как в погребе? И почему в палате дует ветер?" — проносились в её голове вопросы, пока она пыталась хоть немного согреться. Куда там — тонкое одеяло не могло помочь в этом стремлении. К тому же, первые ростки подозрений усиливали дрожь.

Она вновь подняла веки и огляделась. Кромешная тьма — ни лучика света, ни даже намёка на контуры окружающих предметов. Подобный эффект бывает только очень глубокой ненастной ночью, когда нет ни луны, ни звёзд. Или если отказало зрение. Эта мысль очень не понравилась девушке, но мелькающие перед глазами разноцветные круги говорили о том, что данный орган чувств в норме. Сжавшись в клубок, как котёнок, и дрожа всё сильнее, с каждой секундой девушка всё меньше верила, что находится в больнице.

"Господи, но тогда где я? — мысленно вопрошала Кейт. Зловещий вой ветра, ворвавшегося в помещение, заставил её сердце биться учащённей прежнего. — Здесь нет стёкол, — изумилась она. — Какого чёрта, что это за место?!"

Она силилась вспомнить хоть что-нибудь, пускай даже самый незначительный фрагмент, способный помочь в решении этой загадки. Но вместо этого ей пришла на ум не самая приятная гипотеза.

"А вдруг меня никто не спасал? Что, если я всё-таки добилась своего и лишила себя жизни? В таком случае, это — ад? Вот этот мрачный мир со зловещим ветром — ад? Ну, по крайней мере, уж точно не рай — самоубийцы там нужны так же, как зеркало вампиру. Значит, ад. Не совсем такой, как его представляют, конечно. С другой стороны, по известным причинам я ужасно боюсь тьмы, так что это может быть "мой" ад. Наверное, для каждого грешника он свой…"

Пока Кейт думала обо всём этом, холод пронизывал её до костей, и она уже перестала чувствовать пальцы на ногах.

"Хорошенькая преисподняя — я скоро замёрзну тут!" — без тени улыбки подумала девушка, тщетно кутаясь. Впрочем, она не очень-то верила в своё объяснение. Слишком уж "живой" она себя чувствовала. Скорее это походило на помутнение рассудка или…

"Или на что?" — теперь уже с откровенным страхом спросила она у самой себя. Ответ был рядом, под носом, таился в окружающих предметах, скрытых во мраке, и произносился злым воем ветра.

И он не сулил ничего хорошего.

Ведь единственное место, где тьма полноправно властвовала — Стар-Сити, штат Пенсильвания, последний раз видевший солнце больше года назад. Кейт прекрасно понимала, как нелепо предположение, будто она таинственным образом оказалась в этом городе, но стоило отбросить здравый смысл, зарекомендовавший себя крайне ненадёжным, как вся "нелепость" исчезала. В данный момент вместо вопроса "Разве я могла оказаться здесь?" гораздо уместнее был иной: "Почему я НЕ МОГЛА оказаться здесь?" И вот на него-то ответа не имелось, потому что она МОГЛА попасть в проклятый город по чьей-то злой воле.

Кейт безумно хотела разубедить своё подсознание, которое было уверено, что она находится именно здесь, но кромешная тьма не позволяла ничего увидеть.

Она боялась даже пошевелиться, чувствуя необъяснимую, но отчётливую угрозу, исходящую от этого места. Тем не менее, девушка заставила себя подняться, так как пронизывающий холод стремительно захватывал её тело. Следуя по памяти, она прошла к шкафу, двигаясь медленно, чтобы не наступить на наверняка валяющиеся на полу осколки стекла, и достала из него несколько одеял. Вернувшись в постель, Кейт быстро укрылась и как можно сильнее съёжилась, стараясь согреться.

Разум ещё пытался найти объяснения (читай — отговорки), однако девушка понимала, что это бессмысленно.

Умерла она или нет, но она находилась в Стар-Сити.

Едва Джон Стивенс проснулся в полдень, в среду, 22 ноября 2006 года, как со всей отчётливостью осознал: сегодня он должен умереть. Эта мысль далась ему настолько легко и непринуждённо, словно он решил не убить себя, а купить новую обувь. Более того — он предвкушал предстоящее, с нетерпением поглядывая на часы. Одно неоспоримо — он сделает это ночью или поздно вечером. Почему не сейчас? Ну… Наверное, это прозвучит глупо, однако ему мешал весёлый солнечный свет. К тому же, он не хотел уходить, не сделав того, о чём мечтал уже чёрт знает сколько лет.

Но — хватит. Теперь нужно придумать, чем заняться в последний день своей жизни.

"Вашу мать, как захватывает, а! — подумал он, прекрасно осознавая, как нездорово это звучит. — Ну и плевать! Сегодня МОЖНО!"

Давненько Джон не вставал с постели в таком приподнятом настроении. В голове крутились разные мысли касательно "графика работ" до вечера. Почему бы ни прибраться в квартире, да так, что хоть сразу на продажу? Или шутки ради взять в банке кредит на гигантскую сумму и сжечь пресловутые доллары? А может, пойти и перестрелять к такой-то матери пьяниц-соседей? Нет, это отпадает. По крайней мере, не сейчас.

Стивенс продолжал строить самые невероятные планы, когда зазвонил телефон. Разумеется, хозяин не собирался брать трубку, поэтому разговор начал автоответчик.

— Меня ни для кого нет и не будет, — невозмутимо отчеканила машина, вызвав очередную усмешку у Джона.

— Эй, приятель, это Джерри. Надеюсь, что ты дома, потому что это тебя точно заинтересует — тот тип, который нас с тобой подставил и убил Эмили, снова объявился…Если ты слышишь, то ответь!

Стивенс одним прыжком преодолел комнату и схватил трубку:

— Я здесь! Где этот подонок?

— Он решил сыграть вторую партию и опять позвонил нам, угрожая убить девушку, если к нему не подошлют копов. Я уже в пути и советую тебе присоединиться.

— Давай адрес!

Превышая все возможные лимиты скорости, "Форд Краун Виктория" Стивенса ворвался на тихую пригородную улочку, которая нынче была не очень-то тиха. Здесь уже находились четыре полицейские машины и карета "скорой помощи" — все с включёнными проблесковыми маячками. Остановив свой автомобиль в дюйме от бампера коллеги, Джон выскочил наружу и подбежал к Джерри, который стоял вместе с ещё несколькими копами. Тут же была и Аманда. Она бросила взгляд на подбежавшего подчинённого и нахмурилась — день ото дня тот всё больше становился похожим на живого покойника.