Из ряда вон

Глава 25, в которой речь идет о национальной безопасности

Палата Общин гудела. Собрание проходило на открытом воздухе, в тени вековых деревьев на берегу реки. Ушлые торговцы развернули фудкорт, так что любой мог пойти и взять себе кофе, свежевыжатого сока пурплы или газировки. Люди перекусывали телятиной на гриле, печеной картошкой, хот-догами с кетчупом и вареной кукурузой — это не мешало им слушать спикеров и бурно обсуждать вопросы планетарного масштаба. Всё-таки триста тысяч населения — это не так много, и каждый здесь имел десяток-другой дружков и приятелей. Уважаемые люди от различных сообществ, которым доверили свои голоса представители всех социальных групп Ярра — у них была прекрасная возможность завести дополнительные знакомства, навести мосты между общинами.

Бывшие номады с Ред Сокс, пеоны с Гвадалахары, эстоки с Горго, космические скитальцы и шахтеры со всех концов освоенного куска галактики, которые захотели видеть небо над головой, переселенцы с индустриальных миров, которые мечтали вырваться из-под гнета корпораций и молодежь с миров отсталых, аграрных, которая жаждала перемен и новой, яркой жизни… Несколько особняком расположились шахтеры с Сиджея, сталкеры, военные — из бывших конфедератов. Они не проживали на Ярре, но были полноценными членами общества — и относились к ним с уважением.

Гай слушал, как бородатый фермер в клетчатой рубахе и джинсовом комбинезоне зачитывает проект Билля о Земле, держа в руках микрофон так, будто это топорище или черенок лопаты. Его гулкий, взволнованный голос раздавался из колонок, и заканчивал выступление бородач уже под аплодисменты:

— … что монархия не оставит наших детей голыми и босыми, даже если мы не сможем позаботиться о них сами. У каждого есть право на часть богатств нашей родины, и земля для каждого подданного его величества — самое зримое тому подтверждение!

Ну да, его величество решил, что каждый подданный имеет право на участок земли — при условии начала его непрерывного использования в сельскохозяйственных, промышленных или рекреативных нуждах не позже чем через пять лет с момента вступления в права владения. Участки раздавались в заявительном порядке — вдоль шоссейных дорог, которые сейчас пробивали сквозь дебри дроиды Давыда Марковича совместно с несколькими укомплектованными людьми строительными бригадами.

Потом к микрофону вышел Карл — он говорил от номадов.

— Я хочу высказаться об оружии. Я знаю — наш монарх слышит меня, и поддержит мои слова. Один разумный человек еще на старой Терре сказал: «Предлагать людям сдавать оружие потому, что его вокруг и так много, это то же самое что предлагать отрезать себе яйца, потому что у соседей куча детей»! Наш монарх не боится своих подданных, он доверяет нам — потому Билль об оружии тоже будет включен в Конституцию. Каждый имеет право защищать себя и свою семью. Мы ответим ему таким же доверием — и не подведем его в трудную минуту… Я хочу привести еще один пример, со старой Терры. Там была маленькая горная страна, не самая богатая и густонаселенная — примерно как наш Ярр. Но все мужчины там были вооружены. Началась большая война между великими державами, и один воинственный император хотел направить через территорию той страны свою пятисоттысячную армию. Затребовав проход для войск, он получил отказ и возмутился. «Что сделает двести пятьдесят тысяч ваших жителей против моей полумиллионной армии?» И услышал ответ: «По два выстрела!» Если враг придет на Ярр — мы ведь сделаем по два выстрела, друзья, верно?

— Да-а-а-а!!! — было ему ответом.

Спор возник по поводу разработки недр и статуса Полярного Промышленного района, и размещения новых переселенцев — но тут в дело вступали члены Временного правительства, и разъясняли, и поясняли, и почти всегда могли убедить делегатов от общин.

Наконец созрел и Гай. Он закинул за плечо зеленый плед и шагнул вперед. По рядам сидящих на траве яррцев прошел шепоток, а потом тот самый фермер в клетчатой рубашке поднял вверх кулак:

— Эй!

— Эй, эй, эй! — откликнулись делегаты.

Довольный Ллевелин жмурился и делал одобрительные жесты — старику казалось что он принял в клан Подорожников целую планету, и это ему жутко нравилось. Гай раскланялся, потом взмахнул открытой ладонью, призывая к тишине.

— Приветствую вас, мои дорогие-любимые подданные! Очень рад видеть вас здесь, под тенью деревьев, на берегу реки! Вы лучшие люди в мире, даже не сомневайтесь — просто потому что поверили мне, поверили в Ярр и прилетели сюда, черт знает из каких космических далей. Искреннее удовольствие получаю от того, что никто из вас не надел пиджак и галстук — нам это и нахрен не нужно, чтобы понять друг друга! Я тут вас слушал, размышлял, и у меня в голове наконец оформилось нечто, похожее на национальную идею… Кажется, эти мысли витают в воздухе, только никто не говорит их вслух. Надеюсь — у меня получится сказать за всех — на то я и монарх, в конце-то концов!

Палата Общин отозвалась одобрительным гулом и аплодисментами.

— Вы все прибыли сюда по своей воле. В поисках новой жизни, новых возможностей, в поисках свободы и уверенности в завтрашнем дне. Вы не побоялись пересечь космическую бездну, пройти адаптацию к двойной силе тяжести, подтвердить свои способности и умения или пройти курсы, отучиться на подготовительном отделении… О лучших подданных и мечтать нельзя! Но знаете… Я тут недавно прочитал историю — со старой Терры. Такие истории любит Карл, мы все знаем Карла, да? Так вот, один молодой доктор оказался в тяжелых условиях — на полярной станции. Без электричества, без оборудования и помощников он лечил людей… И стало ему плохо — тошнота, озноб, боль в животе. Это был хороший доктор — он понял, что у него проблемы с аппендицитом. И решился на операцию! Он решил вырезать аппендицит сам себе! У него было зеркало, механик в качестве ассистента и метеоролог в качестве медсестры. Сам себе уколол обезбол и антибиотики, сам себя разрезал, зашил — вытерпел всё это и выжил! Представляете себе, что это был за человек?

Делегаты переглядывались. Они не очень понимали — к чему клонит монарх.

— У него не было меддроида, не было инъектора, медкапсулы… И он смог позаботиться о себе сам! Я хочу, чтобы вся наша планета была такой — чтобы мы не зависели от внешнего мира, или от высоких технологий… Скажу крамольную вещь — я хочу быть уверенным, что если на нас сбросят ЭМИ-бомбы — мы выживем и сумеем наподдать любому врагу!

Это было понятнее, это было доходчивее — яррцы оживились, закивали.

— У нас есть Академия, есть орбитальные станции, автоматические заводы и подземные монорельсы, и современные медцентры! Но! Можете считать это отныне ГЛАВНЫМ ПРАВИЛОМ ЯРРА! Мы не должны зависеть от этого! Каждый наш медик должен уметь из своей рубашки и палок наложить шину, вылечить простуду местными травами и принять роды. Каждый строитель должен легко собирать сруб одним топором и обжигать черепицу для крыш… Каждый воин — сражаться с обычной дубиной в руках! Я был у Лейбовича — строил свадебный костюм, и — хотите верьте, хотите нет — он кроил его ножницами и приметывал иголкой и ниткой — вручную! Ему плевать на легкую промышленность Сарасвати — он делает прекрасные костюмы на Ярре! Я хочу, чтобы это стало новой модой — ручная работа наших мастеров. Мебель, посуда, одежда, в конце концов — инструменты и холодное оружие — всё это мы можем делать сами! Мы — люди, а не придатки к механизмам, а?

Гаю потребовалось отдышаться, и какой-то чернявый переселенец с Гвадалахары выкрикнул, воспользовавшись паузой:

— А что умеешь делать ты, твое величество?

Откуда-то из центра толпы раздался громогласный молодой голос егеря Панкрата, того самого, с Кондопоги:

— Его величество помидорчики и огурчики выращивает! Там такого размера огурчики что ого-го! Конский, можно сказать, размер… — медвежонок под конец своего спича слегка растерялся, осознав двусмысленность сказанного, яррцы загоготали.

Чернявый был удовлетворен:

— Огурчики — это аргумент!

Кормак поднял вверх руку, призывая к тишине Палату:

— Конечно, Ярр не станет отказываться от кофейных автоматов, медицинских капсул и строительных дроидов… Но мы должны быть в состоянии сами сварить себе кофе, перевязать раны и построить дома — верно я говорю?

— Да-а-а-а!

Оставалась самая малость — разработать конкретную программу, подготовить нормативно-правовую документацию и не застрелиться.

Гай давно не навещал Академию. И сейчас, имея возможность взглянуть на оплот науки и святилище духа с высоты птичьего полета, он на секунду задержал дыхание. Эбигайль заставила глайдер зависнуть на границе облаков, и вид на кампус открылся потрясающий.

Ученая братия и студенты приложили максимум усилий — и теперь остров, отданный во владение учебному заведению был, пожалуй, самым освоенным куском суши на Ярре, не считая Сезама. Основные корпуса Универсальной Академии открытого космоса — те самые, летающие, утопали в зелени парков и садов, разбитых местными ботаниками. Возведенные уже здесь общежития и вспомогательные постройки поражали взгляд разнообразием стилей и архитектурных решений — здесь развернулись вовсю учащиеся и преподаватели строительного факультета.

Кляксы антигравитационных установок серыми пятнами виднелись там и сям по всему острову, снижая уровень притяжения Ярра до приемлемых 1,5 g. Именно здесь проходили адаптацию первые поселенцы — попутно проходя собеседования, тесты и обучаясь на курсах, или готовясь к поступлению на подготовительное отделение.

— Пропускная способность сейчас — пятьдесят тысяч человек в год! — гордо заявил Зборовски, оглядывая свои владения. — Мы делаем упор на бездетную молодежь — они почти все поголовно идут на подготовительное. Даже удивительно — в среднем у нас народ с высоким интеллектом подбирается. Есть, конечно, исключения — но это, в основном, в волнах массовой миграции, таких как номады или эстоки… Там да, кое-кому способностей порой не хватает. Так на то и курсы есть, разного уровня — нашим студентам в педагогике тоже практиковаться нужно…

На Эбигайль был простой пилотский комбинезон, Гай был одет в любимые штаны-карго с кучей карманов, тяжелые ботинки и кожанку — мало кто мог заподозрить в них фактических короля и королеву Ярра. Мимо пробегали стайки студентов — синие рубашки и блузы можно было видеть далеко не на всех — слишком массовыми были наборы в последние два года, теперь принадлежность к академическому сообществу модно было определить по синей ленточке в петлице или в прическе — у девушек.

— Какие они тут у вас все милашки! — удивилась Эби. — Даже завидно!

— Ну-у-у, мисс Махони, вам-то грешно завидовать, — подмигнул ректор Академии и задорно встопорщил бороду. — Но вы правы — всем успешно сдавшим вступительные испытания мы бонусом к процедуре оздоровления предлагаем коррекцию внешности. Девушкам, конечно: для парня внешность — не главное! Да, твое величество?

— Хорошо быть мужиком! — кивнул Гай и состроил дикую рожу. — А что корректируете-то?

— Да, по сути, почти ничего. Качество кожи, симметрию черт лица. То есть — получается ее же внешность — только без влияния случайных негативных факторов. Некрасивых женщин не бывает, а если и бывает — то это досадная нелепость, которую мы в силах исправить. Ну а дальше — обязательный фитнес и строгий режим питания по программе адаптации к яррским условиям.

— Эй, стоп, — сказала пока еще мисс Махони. — А мы должны, стало быть, жить в окружении некрасивых мужиков?

— Сильных, умных, ответственных и решительных некрасивых мужиков, на секундочку! — поднял палец вверх Зборовски. — Как мы с его величеством.

Ректор горделиво расправил плечи. Черт знает, сколько ему было лет, но стать у него была богатырская — талия, широченная спина, крепкие руки, горящие огнем глаза. Его было очень сложно назвать красавцем, но вот то, что на Ред Сокс называют словом «хэндсом», та самай мужская харизма — этого у Зборовски было просто через край. Эбигайль оглядела сначала его, потом — Гая и кивнула:

— А, тогда да! Действительно… — а потом спохватилась: — Вы и этому обучаете? Ответственности, решительности?

— Ну-у-у, это уровень второго курса Академии, как минимум. Есть у нас программа тренингов, да. А вот что касается силовой составляющей — на Ярре без этого никуда, сами понимаете. И если девушкам достаточно бытовой выносливости — то к мужчинам тут подход особый… Вон, взгляните — идет будущий второй выпуск подготовительного отделения!

Группа здоровенных плечистых парней шумно переговариваясь и гогоча дефилировали по тротуару. Рослые, крепкие — как молодые дубы, они бурно обсуждали преимущества и недостатки модульных конструкций для нового проекта многоквартирных жилых домов, перемежая матерщину сложными строительными терминами. Увидев ректора, студенты сбавили тон и присмирели, а уже отойдя на несколько метров, кто-то из них сообразил:

— Это ж монарх, елки-палки! Реально, пацаны — это Гай Кормак, смотрите!

Его тут же ткнули в бок:

— Ну, приехал человек по делам, ну что ты?

— Да я хотел…

— Да забей, оставь в покое человека! Захотел бы он тут манифестацию устроить — мы бы маршировали стройными рядами, но явно сейчас величеству не до того…

— Это называется — инкогнито, — вступил в в разговор третий, и парни зашагали дальше, постепенно снова повышая граду разговора.

Гай Кормак был действительно удивлен — ребята явно эрудированные, развитые, да еще и с чувством такта — такое в принципе редко встречается.

— Достойных людей воспитываете! Сам себе завидую, что решил позвать вас на Ярр. Академия — это основа основ нашего общества сейчас. Надеюсь — так и останется в будущем.

Зборовски был явно доволен. Престиж и слава Академии для него значили очень много — как и свой собственный престиж и своя собственная слава конечно. Но еще большее значение для него имела возможность воспитать целое поколение людей в соответствии с собственными принципами и видением, стать у истоков целой цивилизации — и Гай Кормак дал ему такую возможность! Да и ректором он стал на волне противостояния с Элдриком Баасом на Гронингене, после применения монархом Ярра кое-чего из арсенала агрессивной дипломатии. Так что обязан он его величеству был не меньше, чем его величество — ему самому.

— Вряд ли вы прибыли к нам на остров чтобы побеседовать о красоте студенток и физических кондициях студентов, да? — спросил Юджин Зборовски.

— К сожалению, мистер Зборовски, к моему большому сожалению… Вас не было на собрании Палаты общин, но вы ведь в курсе основных тем, которые там обсуждались?

— Да-да…

— Так, вот, когда я говорил об ЭМИ-бомбах…

— Гай, только не говори мне что ты собираешься…

— Всё гораздо хуже чем вы можете себе представить. Я собираюсь установить ЭМИ-подавители по всей планете.

— Что-о-о?!

— Что?

Эта идея давно вертелась у Кормака на кончике языка. Слишком велика была вероятность вмешательства в дела молодой монархии игроков из высшей лиги — Ред Сокс, Либерти, Пангеи или новообразованного Протектората. Темной лошадкой был господин Кесарев с Таматархи — боевые качества космического монитора произвели впечатление на военных Ярра. Гронингена можно было уже не опасаться — режим Элдрика Бааса сейчас захлебывался, пытаясь выплыть из кровавой пучины, в которую погрузился одновременно с началом Крестового похода Атенрай.

Как противостоять вторжению механизированных корпусов Либерти, или штурмовикам Протектората, или боевым дроидам Пангеи? Учитывая некоторые элементы национального костюма Ярра и активно проникающих во все сферы общества традиций эстоков, ЭМИ-подавители — это был оптимальный выход. Что смогут противопоставить чипированные ребята с Ред Сокс в ближнем бою яррцам, если их лишить чипов и военной техники? Конечно, со штуромовиками будет сложнее — но и здесь у Ярра будут шансы отстоять поверхность планеты.

Зборовски потер переносицу.

— Какие у нас сроки? — со страдальческим видом спросил он.

Гай почесал затылок:

— Вы видели Дезерет в небе Ярра? Как думаете — какие у нас сроки?

— Твою ма-а-а-ать… — не удержался руководитель и идейный вдохновитель крупнейшего храма науки и святилища духа в освоенном космосе.