Из ряда вон

Глава 11, в которой парень смотрит одним глазом

Добравшись, наконец, до терминала гала-сети, Гай отправил два видеосообщения — одно Временному правительству, второе — Эбигайль. Первое было насквозь деловым и сухим, с небольшим лирическим постскриптумом в конце, второе — насквозь лирическим с небольшим деловым отступлением по поводу «Одиссея» и встречи корабля «Центавра» на одной из точек подскока.

Год, целый год прошел с тех пор, как он не видел Ярра, не видел семью, Эбигайль… При этих мыслях сердце начинало биться чаще, и в груди поселялось чувство тревоги — как оно всё сложится? Нельзя же так — пропасть неизвестно куда, а потом выскочить как чертик из табакерки, мол вот он я, ваш монарх, но у меня есть куча дел на Либерти и я тут на недельку-другую задержусь, а вы разберитесь с той кучей проблем, что я вам надиктовал в видеосообщении… Или можно?

Да и Эби — девушка видная, мало ли что за год могло произойти? Хайтауэр, опять же… Вон, пишут, что он кандидат на пост сенатора — его активно двигает генерал Остин Стюарт как молодого и перспективного, в рамках программы вливания «свежей крови» в ряды старой конфедератской элиты… Ревность — древнее и страшное чувство! Гай несколько раз сильно выдохнул и встал из-за терминала. А потом матюгнулся и снова придвинул стул — в местной сети нужно было поискать информацию о «Пьяной вишне».

Галиада — крупный дистрикт на берегу океана отличался развитой туристической инфраструктурой и наличием фавелы — гетто для «асоциальных элементов». Этим термином называли всех, кто не желал ставить импланты и подключаться к планетарной сети. На единственном материке Либерти таких гетто было три, но Галиадская Фавела — самое крупное из них. Восемь тысяч квадратных километров — без камер видеонаблюдения, киберполиции и выхода в сеть. Эдакая резервация, сохраняемая для того, чтобы пугать время от времени граждан республики, живущих в мире максимально дополненной реальности жуткими кадрами рейдов спецназа в трущобы. Кровь, бардак, грязь, некрасивые кричащие люди — вот альтернатива счастливому обществу, в котором каждый волен выбирать, каким ему видеть окружающий мир.

Приложения по настройке окружающего мира стоили хороших денег, а постоянные обновления тянули с электронных кошельков доллары и кредиты с настойчивостью утреннего москита. Туристы и те, кого устраивали вкусы государственных ландшафтных дизайнеров и архитекторов Либерти видели официальную картинку — как раз ту, которую транслировали в рекламных роликах.

— Мне нужно в фавелу Галиады, — сказал Кормак, когда они встретились в комнате Дона, разложив вещи и обосновавшись в номерах. — Поеду на подземке, надеюсь за несколько часов обернуться. Администратор обещал оформить вам обезличенные карточки, я кину по сто тысяч каждому — прикупите себе чего-нибудь, вы без пяти минут яррцы, а не босяки какие-нибудь… Не конфликтуйте с полицией и старайтесь не проявляться как модификанты или генетики — тут к нашему брату отношение так себе… Дядя Миша, тебе бы побриться не мешало, и контактные линзы надеть… Или очки не снимай!

— А я вот глянь чего сделал! — дядя Миша снял очки и протянул их Гаю.

Парень сдернул с переносицы свой прибор и проморгался. Твою мать! Уютный гостиничный номер моментально превратился в тюремную камеру! То есть на ощупь всё примерно совпадало, но вездесущая серость — это просто выбивало из колеи! Присмотревшись к «авиаторам» дяди Миши, парень хмыкнул.

— Одно стекло не работает? Как вы это сделали?

— Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой… Зато теперь у меня в одном глазу — реальный мир. Хочешь. и тебе такое оформлю? Как будем улетать — я дуну, плюну — и снова все вернется на круги своя. Никто ничего не заметит!

— А давайте! — кивнул Гай.

Такая фишка могла быть полезной — по большому счету живущий в максимально дополненной реальности текс был практически беззащитен перед атакой из реального мира — если она исходила от существа, не подключенного к планетарной системе.

Рашен взял у Кормака его очки без оправы, повернулся спиной, что-то пошерудил, цыкнул зубом и вернул прибор обратно:

— Пользуйся. Рекомендую и один наушник тоже вынуть, во время твоего вояжа в фавелу. И спроси, что у них тут по оружию — можно, нельзя…

— Можно. Виртуальное оружие.

— Это как это?

— Это так: система насчитывает урон и отключает функции организма противнику, пока тот сознание не потеряет. Бой происходит в виртуале.

— Посмотрю я, как он меня пристрелит из виртуальной пушки… — удивился Думбийя.

— Вот потому мы сейчас под особым приглядом. Уверен — через эти штуки за нами следят, может даже знают, что ты один глаз отключил. Но пока не реагируют.

— Если они не среагировали на то, что ты у нас — монарх, то такой мелочи я даже удивляться не собираюсь, — Дон отмахнулся. — Или они сильно тупые, или сильно умные — как всегда у железячек и робокопов. Не угадаешь!

— Может всё-таки с тобой в фавелу скататься? — с сомнением посмотрел на Гая Дум-Дум. — Одному оно как-то…

— У тебя есть легенда?

— Что? — не понял зумбец.

— Ну, нахрена тебе в фавелу?

— Э-э-э-э…

— А у меня их две. Первая — я ищу кого-то, кто продаст мне любое корыто, на котором мы сможем улететь на Ярр как можно скорее. И вторая — если они всё-таки в курсе кто я такой и попробуют надавить на меня с этой стороны — я пытаюсь сагитировать местных асоциальных элементов переселяться на Ярр. Это законом не запрещено, так что…

— Ладно, ладно… Пройдемся с парнями по магазинам. Главное — не купить виртуальные шмотки вместо реальных — нахрен они нужны где-то кроме Либерти?

С одним работающим окуляром всё вокруг выглядело жутковато.

На станции подземки прямо в холле вытанцовывала, вертя попкой, анимированная девушка, рекламируя новую коллекцию виртульного нижнего белья. На самом деле на этом самом месте стоял засиженный птицами гала-проектор, у подножия которого растекалась лужа технологической жидкости.

Футуристических обводов поезд, глянцевые, вылизанные вагоны, эргономичные сидения, приятная фоновая музыка и бортпроводницы с внешностью топ-моделей и машинисты, похожие на супергероев — ничего этого не было. Серость, функциональность, и автоматическая тележка с едой и напитками. Пассажиры, погруженные в свои варианты вселенных, разговаривающие сами с собой и совершающие странные телодвижения.

Один раз по поезду прошелся патруль в полусферических шлемах — и увидел его Гай только благодаря отключенному дядей Мишей стеклышку. Стражи порядка молча подхватили под локти одного особенно активно дергающегося мужчинку всё в том же сером облегающем комбезе и утащили куда-то в другой конец поезда.

— Мир победившей демократии, говорили они… — проворчал Гай. — Каждый волен выбирать, в какой реальности ему жить, говорили они…

Окон в вагоне не было — в них просто отсутствовала необходимость, потому как смотреть на пролетающие пейзажи было некому, да и пейзажи как таковые отсутствовали. Но сидя напротив двери Кормак периодически видел одинаковые перроны, бесцветные коробки небоскребов и редкую зелень, выбивающуюся из трещин в бетоне.

Он задремал в кресле, и очнулся от мягкого женского голоса в наушнике:

— Мы прибываем в дистрикт Галиада. Конечная станция — Галиада-Сити.

Максимально дополненная реальность создавала впечатление тропического курортного города, с пальмами, цветущими магнолиями, белыми особняками в неоколониальном стиле, сверкающими небоскребами, клубами и ресторанами, набережной с желтым песком, палящим солнцем и бескрайним голубым океаном.

Солнце припекало — тут виртуал не врал. А вот океан ограничивался прозрачной стеной из металлопластика на расстоянии примерно сотни метров от берега, да и набережная представляла собой угрюмый тротуар с бетонным бортиком и массивными квадратными тумбами… Рассмотрев все это мнимое великолепие с эстакады перрона, Гай, минуя здание вокзала, спустился к стоянке такси.

Он инстинктивно двинулся вправо, туда, где стояли электрокары с живыми водителями, которые небольшой кучкой собрались в тени огромного гала-проектора, транслирующего рекламу какого-то блокбастера производства Ред Сокс. Парень успел рассмотреть кадры, в которых лихой полицейский с холеным лицом ловко взбирается на четвертый этаж полуразрушенного здания, из гранатомета расстреливает ОБЧР в спину и после великолепного взрыва с героическим выражением лица утирает кровь, которая течет у него из уха.

— Вот ведь гадство! — сказал он.

— Это вы мне? — спросил смуглый таксист.

Глаза его сверкали фасеточной желтизной, шунт в виске явно требовал ухода.

— Нет-нет, это мне кино не понравилось. Я турист, мне нужна машина до фавелы. Отвезете меня до КПП?

— Тридцатку кинешь — отвезу, — подмигнул водила. — И на ту сторону могу гида подсказать — у меня там брат живет. Ему сотку — и три дня будешь как у Бога за пазухой, он тебя обратно переведет и ко мне в машину посадит. А?

— Поехали, по ходу разберемся.

Тридцать долларов за десять километров — это было жирновато. Но мужик Гаю понравился — эдакий шустрик! Такой за словом в карман не лезет, его и спрашивать не нужно — сам всё расскажет. Даже странно что в этом сером мире, полном иллюзорной красоты и роскоши, нашелся такой живой человек. Что он сейчас видел своими фасеточными глазами — одному Богу известно.

— Меня Рафаэль зовут, — протянул руку парню таксист. — Я сюда с Порто Россо перебрался, с братом. Мы соломинки тянули — кто будет в фавеле, а кто — в Сити. Так-то мы виноделы, но зачем тут людям вино? Вот в фавеле — другой вопрос…

Он крутил руль, ругался на проезжающие мимо автоматические кары и активно жестикулировал.

— Если оно похоже на утку, пахнет как утка и на вкус как утка — то это утка! — вещал Рафаэль. — Мне плевать, что вот это вот всё транслируют мне в мозг железяки. На Порто Россо я мог запечь себе утку раз в году, а здесь — кушаю всякий раз, когда захочу. У меня ничего не болит — я так хорошо последний раз чувствовал себя в пятнадцать! А до этого — то геморрой, то мигрень, то желудок… Они тут вообще рады мигрантам — рождаемость-то практически нулевая… Поставили мне минимальный комплект бесплатно! И продолжительность жизни — ого-го! Я могу дожить и до ста семидесяти, только бы хватало страховки на обслуживание. Но сам видишь — я на тепленьком местечке, наш агрегатор поддерживает живых водителей! Многие туристы, которые хотят попасть в фавелу предпочитают водителя-человека. Это местным всё равно…

Гай вылавливал из этого потока отдельные ключевые фразы: «нулевая рождаемость», «до ста семидесяти», «ничего не болит», «рады мигрантам»…

— А я подружку себе завел — почти сразу как приехал. Зовут Аманда — огонь девочка! Я можно сказать со школы о ней мечтал — и вот пожалуйста! Хочешь, познакомлю?

И, не дожидаясь разрешения, подмигнул и сказал:

— Аманда знакомься, это —…

Парень вздрогнул — на заднем сиденье возникла симпатичная смуглая девушка — почти подросток. Кажется, она была в форме черлидера — короткий оранжево-синий топ, юбочка и гольфы — по крайней мере, так показывали группу поддержки футбольных команд в студенческих комедиях с Ред Сокс. И, кажется, в одной из таких комедий он ее и видел.

— Гай. Меня Гай зовут.

— Привет Гай, я Аманда. Раф, спасибо что взял меня с собой — я давно хотела прокатиться! Как тут краси-иво! — она опустило стекло и подставила лицо ветру, который тут же растрепал ее волнистые каштановые волосы. — Ты опять в фавелу, зай?

— Да, солнышко, нужно подбросить Гая.

— Включи музыку, ладно? — попросила Аманда.

Раф глянул в монитор заднего вида, фасеточные глаза блеснули и заиграла задорная клубная танцевальная мелодия. Аманда с наслаждением пританцовывала, а потом закинула стройные загорелые ноги на окно, юбочка съехала до неприличия, но девушке было наплевать — она явно радовалась жизни.

— Классная? — спросил таксист Рафаэль, и, не дождавшись ответа, объяснил: — На Порто Россо чтобы жениться на такой красотке нужно быть как минимум владельцем ресторана, или полицейским. Никто не выдаст дочь замуж за таксиста, а если увидит, что они встречаются — прострелит ухажера в трех местах и будет в своем праве. А здесь — сто долларов в месяц и она моя — днем и ночью. И мне плевать, что она не настоящая. Мне другой не надо.

А Гай понял, почему на Либерти почти нулевая рождаемость. Что мешает Рафаэлю завести себе еще и виртуальных детей, плач и капризы которых можно выключить в любой момент?

На границе фавелы стоял КПП — суровые стражи пропускали посетителей через рамку, интересовались целью визита в гетто и временем пребывания.

— Хочу купить космический корабль устаревшей модели, чтобы его не конфисковали, — сказал Гай. — Видел пару объявлений в сети, что в фавеле продают что-то подобное. Мне очень нужно вернуться домой поскорее, а ближайший рейс — больше чем через неделю, понимаете?

— Если приобретете межсистемное транспортное средство в фавеле — вам придется заплатить пошлину за перерегистрацию и техосмотр, — предупредил страж.

— Нет проблем, куда мне обратиться?

— Свяжитесь с администрацией Матагорды — там занимаются этими вопросами.

— Большое спасибо за помощь, офицер! — кивнул Гай, перешагнул линию, отделяющую виртуальный мир от реального и с наслаждением снял очки.

Брата Рафаэля звали Леонард и они были похожи как две капли воды. Только глаза Леонарда — темно-карие, внимательные — разительно отличались от фасеточных имплантов таксиста.

— Это вы — Гай? — спросил гид.

— Я. Рафаэль сказал что я могу рассчитывать на вашу помощь?

— Ну да. Деньги я вперед не беру — просто топливо и еду оплачиваете вы, остальное я покажу-расскажу без проблем. Что хотите посмотреть в фавеле? Тут у нас иногда бывает горячо — сразу предупреждаю. Порой, приходится помахать кулаками… — он глянул на руки Гая, оценил его оправившуюся после испытаний Разлома фигуру и, кажется, остался доволен. — У вас нет имплантов? Вы не железячка? Тут у нас не любят железячек…

— Нет, не железячка… А ваш брат, он ведь…

— Мы тянули соломинку. Очень могло случиться так, что это я вез бы вас в электрокаре, а он — встречал по эту сторону. На Порто Россо у нас — большая семья, которая никому кроме нас не нужна, приходится зарабатывать.

— Ну, теперь там Протекторат…

Леонард только отмахнулся.

— Куда едем? — спросил он.

— Давайте сначала вот по этим адресам — тут предлагали старые кораблики, а потом, ближе к вечеру — в «Пьяную вишню».

Гид оказался человеком незаменимым — список из двенадцати адресов он урезал до четырех, объяснив это тем, что в остальных предложат или совсем уж вторчермет, или распилят туриста на органы. Его пикап — тоже на электрическом приводе, весьма пошарпанный, с кучей висюлек на потолке и бахромой на лобовом стекле доставлял Гаю истинное наслаждение — даже искусственная кожа сидения здесь была потертой и горячей от солнца, и пахла настоящей искусственной кожей!

Вдоль дороги ходили коровы и жевали млеющую на солнце растительность. По обеим сторонам виднелись каменные дома с большими черепичными навесами над крыльцом, фруктовыми деревьями и веревками, на которых было развешено белье. Здесь Гай впервые увидел детей — пара босоногих загорелых мальчуганов перебрасывались облупленным мячом, между ними прыгала лохматая собака, пытаясь достать заветную игрушку.

— А как же нулевая рождаемость? — спросил он.

— Так это в Республике. В фавелах полно многодетных семей… Дети вырастают, и бегут за границу — по крайней мере многие. Мало кому охота доить коров и делать мебель, если можно бесплатно поставить импланты по социальной программе и начать наслаждаться жизнью.

Гая передернуло. Ему вот эти вот хвостатые и рогатые животные, и облупленный мяч, и бахрома в салоне автомобиля были куда более близкими чем мнимая роскошь номеров «Рино», виртуальная набережная Галиада-Сити и искусственная подруга Рафаэля.

— Не советую соваться в «Пьяную вишню», — проговорил Леонард.

— У меня там давний знакомый, есть серьезная необходимость пообщаться.

Гид с сомнением покачал головой:

— Я так понимаю, отговаривать вас бессмысленно… Сейчас остановимся перекусить — я свяжусь с ребятами, чтобы вам помогли выбраться отсюда в случае чего…

— В случае чего, надеюсь, у меня будет целый космический корабль.

— Космическая консервная банка, скорее всего… — снова покачал головой Леонард.