Иуда Освобожденный

ГЛАВА 8

Паула свободно пользовалась любыми способами передвижения, изобретенными человечеством, но транспортные капсулы Высокого Ангела всегда действовали на нее угнетающе. Они были прозрачными только изнутри, слишком быстро двигались и безукоризненно поддерживали поле притяжения; все вместе это рано или поздно вызывало ощущение потери ориентации, как на американских горках. Со временем она научилась плотно закрывать глаза и открывать их только после звонка, означавшего прибытие в точку назначения.

У дверцы капсулы четким салютом ее встретили два вооруженных охранника из службы флота.

— Адмирал ждет вас, следователь, — сказал один из них.

Паула кивнула и подняла взгляд. Она стояла у подножия Пентагона-2. Купол над головой был абсолютно непрозрачным и лишь слегка окрашенным в кремовый цвет. Высокий Ангел подошел к Икаланайз на кратчайшее расстояние, и Бабийанский атолл оказался точно под местным светилом. Но за пределами купола ничего не было видно.

Охранники проводили Паулу к лифту, а на верхнем этаже ее поджидала Анна.

— Рада снова вас видеть, — сказала она.

— Спасибо. Как семейная жизнь?

— Напряженно.

Она подняла руку, демонстрируя кольца.

— Очаровательно, — признала Паула.

— Он вас ждет. С ним в кабинете Оскар.

Это было для Паулы неожиданностью.

— Хорошо.

Равномерное освещение снаружи не давало возможности определить, были ли окна в кабинете Уилсона прозрачными или нет. Но разговор предполагался сверхсекретный, так что Паула решила, что все меры предосторожности приняты. Войдя в кабинет, он сразу же поняла, что здесь вовсю идет оживленный спор.

Уилсон высился за рабочим столом, всем своим видом выражая крайнее недовольство. Оскар, стоя напротив него, подбоченился и смотрел исподлобья.

— Какие-то проблемы? — спросила Паула.

— Одна огромная проблема, — ответил Оскар. Его гнев уже улегся, и Оскар рухнул в ближайшее кресло. — Проклятье!

— Что происходит? — поинтересовалась Паула.

— Я пригласил вас сюда, поскольку у нас было доказательство серьезного предательства на борту «Второго шанса», — сказал Уилсон. Он все еще не мог успокоиться и пальцами руки барабанил по крышке стола. — Мне был нужен совет относительно Хранителей. Господи, если они правы…

— Было доказательство?

Построение фразы ее насторожило.

— Давайте я вам покажу, — предложил Оскар.

Сектор стены кабинета превратился в экран, и на нем появилась запись с сенсоров челнока, совершающего полет с космического корабля к Сторожевой Башне. Как только маленькое суденышко покинуло ангар, Оскар обратил внимание гостьи на состояние антенны и ее направление. Паула смотрела, затаив дыхание. Перед ней было конкретное свидетельство, прямая, а не косвенная улика измены интересам человеческой расы. Один из агентов Звездного Странника наверняка находился на борту «Второго шанса».

— Спасибо, — от чистого сердца поблагодарила она. — Это как раз то, что мне было нужно.

Всплеск эмоций ее удивил, Паула как будто слегка опьянела.

— Нет, не то, — решительно заявил Уилсон. — Вот в чем вся проблема. Это копия, сделанная Оскаром с официальной записи.

— Я просматривал бортовые журналы «Второго шанса», когда летал на «Защитнике», — пояснил Оскар. — Ко мне обратился кто-то от имени Хранителей, и его слов оказалось достаточно, чтобы возбудить подозрения. Я стал прогонять старые записи и обнаружил это.

— Вы знакомы с Хранителями? — спросила Паула.

Оскар с тревогой оглянулся на Уилсона. Адмирал невозмутимо смотрел прямо перед собой.

— Они назвались представителями Хранителей, — осторожно пояснил Оскар. — Я имею в виду, что членских значков они ведь не носят. На самом деле я ни в чем не уверен.

— Понятно. Продолжайте.

— Смысл слов адмирала в том, что это, — Оскар показал на остановленное изображение, — не официальная копия бортового журнала.

— И что же? — удивилась Паула.

— Позвольте теперь продемонстрировать официальную версию данных того же самого сенсора, — сказал Уилсон.

Неподвижная картинка вздрогнула и растаяла. Затем запись началась снова, и опять перед вылетающим из ангара челноком выросла громада космического корабля. Двигатели челнока выбросили струи желтого пара, поворачивая судно, и оно направилось к Сторожевой Башне, оставляя позади гигантский космический корабль.

— О дьявол! — воскликнула Паула.

— Два дня назад мы вдвоем сидели здесь и смотрели ту же самую официальную запись, — сказал Оскар. — На ней антенна была точно в том же положении, как и на моей копии. Когда мы обратились к журналу сегодня… — его кулак резко ударил по подлокотнику, — антенна главной коммуникационной системы оказалась свернута и убрана в свою нишу.

Паула перевела взгляд с одного собеседника на другого.

— Кто еще об этом знал?

Уилсон неловко закашлялся.

— Только мы двое.

— Оскар, вы рассказали Хранителям о своей находке? — спросила она.

— Нет. После моего возвращения из разведывательного полета ко мне никто не обращался.

— Существует ли журнал доступа к официальным записям?

— Да, — осторожно ответил Уилсон. — Его мы проверили в первую очередь. За двое суток бортовыми архивами никто не интересовался. Вот только…

— Записи о копировании тоже нет, — догадалась Паула.

Оскар уронил голову на руки.

— Я общался с Хранителями. Хранителями! И я незаконно копировал данные наблюдения, служебную информацию флота прямо в сердце Пентагона-два.

— Вы подправили журнал доступа.

— Да. С моим служебным кодом это сделать нетрудно. Мне известны некоторые недостатки программ.

— Как и многим остальным, — кивнула Паула. — Я и сама сделала бы это не хуже. По крайней мере мы получили доказательство, что кто-то может воспользоваться вашими служебными записями, не оставляя при этом следов.

— И кто же? — вызывающе спросил Уилсон. — Нас было только двое.

— Трое, — поправила его Паула. — Высокий Ангел видит все, что происходит в его пределах. — Приподняв одну бровь, она устремила взгляд к однородно белому потолку. — Что вы на это скажете?

В ее виртуальном поле зрения вспыхнула разноцветная иконка Высокого Ангела.

— Доброе утро, Паула, — сказал он.

Уилсон невольно вздрогнул. Он успел забыть, каким вездесущим существом был космический корабль чужака. Оскар виновато покраснел.

— Тебе известно, кто изменил официальную запись? — спросила Паула.

— Нет, неизвестно. Я вижу, что происходит внутри меня, но ваши электронные системы действуют независимо, к тому же они тщательно закодированы, особенно все, что касается флота. У меня нет возможности узнать, кто пользовался официальными отчетами.

— А ты видел ту запись, которую Уилсон и Оскар просматривали два дня назад?

— Я видел изображения, производимые вашим голографическим проектором. Но я не могу утверждать, что это была официальная версия из вашей системы.

Паула сочла ответ весьма формальным, но гигантское существо было право. Оно не могло доказать происхождение записи.

— Спасибо.

— И что же нам это дает? — с раздражением поинтересовался Оскар. — Что нас здорово провели?

Паула сделала паузу, собираясь с мыслями.

— Первый вариант, самый простой: этот кабинет не совсем надежен и агент Звездного Странника узнал о вашем открытии. Записи тотчас были изменены, чтобы скрыть развертывание антенны. Второй вариант: записи изменил один из вас, джентльмены, будучи агентом Звездного Странника. Этот вариант прямо указывает на вас, адмирал.

— Постойте, минуточку…

— И третий вариант, — настойчиво продолжала она. — Вы вместе сговорились предоставить мне поддельную запись, чтобы дискредитировать меня и всех, кто противостоит Звездному Страннику.

— Если это так, зачем бы нам говорить о том, что официальный отчет изменен? — спросил Оскар.

Паула рассудительно кивнула:

— Хорошее замечание. Я просто стараюсь перечислить все возможности.

— Что ж, у меня имеется еще один вариант, — сказал Оскар. — Как насчет того, что праймы, Звездный Странник и Высокий Ангел составили общий заговор против человечества?

— Возможно, — согласилась Паула. — В таком случае над нами нависла более значительная угроза, чем я думала.

Все трое помолчали, ожидая опровержения Высокого Ангела. Но его не последовало.

— Наиболее вероятна первая версия, — заговорил Оскар. — Нам известно, что Звездный Странник просочился в службу флота с самого начала. Черт побери, каждый из нас может быть его агентом.

— Но это не так, — сказала Паула. — И не стоит поддаваться паранойе. Посмотрим на дело с другой стороны: вам известно, что вы не агент Звездного Странника.

— И что нам это дает?

— Отправную точку. Надо исходить из предположения, что Звездному Страннику известны не все ваши шаги. И очень тщательно планировать свою работу.

— Правильно, и мы исправим официальный отчет.

Оскар вызывающе взглянул на Уилсона.

— Я не могу такого позволить, — сказал адмирал. — Это поставит под сомнение все наши утверждения.

— Он прав, — подтвердила Паула.

— Но у нас нет другого выхода, — настаивал Оскар. — Это наша единственная улика. Моя копия отражает истинное положение вещей. Нельзя позволить Звездному Страннику ускользнуть из-за ловкости какого-то адвоката. Ради бога, мы же говорим о будущем человечества.

— Вы знаете наверняка, что копия соответствовала подлиннику, — сказала Паула. — Это способен подтвердить адмирал, видевший официальную запись до того, как она была изменена. Но я не могу быть в этом уверена. Я подозреваю, что вы говорите правду, но этого недостаточно.

— С ума сойти! У меня имеется истинное свидетельство присутствия на борту «Второго шанса» какого-то ублюдка, изменившего человечеству, и я не могу им воспользоваться? — Он умоляюще взглянул в глаза Уилсона. — Ведь ты же знаешь, что нам надо лишь исправить вредительство Звездного Странника.

— Если улика подделана, любые свидетельства бесполезны, — заявила Паула.

— Черт возьми, неужели вы всерьез так думаете? С этой записью мы могли бы выбить Звездного Странника из космоса. Все бы узнали о его существовании.

— Я не могу принять измененную запись, какими бы благородными ни были ваши намерения, — сказала Паула. — И куда бы вы ни обратились, мне придется информировать любые власти, что запись не подлинная.

— Вы оба заодно, — мрачно проворчал Оскар.

Пауле не составило труда догадаться, что он считает невиновным одного себя.

— В этом случае Звездный Странник действовал не совсем удачно, — сказала она. — Он мог бы избежать разоблачения, но теперь у нас есть еще одно свидетельство его реального существования.

— Какой, к черту, нам от этого толк? — возмутился Оскар. — Вы только что говорили, что мы не можем воспользоваться информацией.

— Нет, мы всего лишь не можем ее опубликовать.

— Еще одно свидетельство? — переспросил Уилсон. — Вы уже знали об этом?

— Я подозревала, и подозрения возникли уже довольно давно. Я собрала массу косвенных улик, но проблема все та же: этого недостаточно для правосудия.

— Вот почему вы просили меня протолкнуть расследование случая с марсианской информацией?

— Да, адмирал. — Она пристально посмотрела на Оскара. — Это могло бы приблизить меня к Хранителям. Я до сих пор не в состоянии подобраться к ним. Если бы я сумела и мы с ними обменялись информацией, они помогли бы выследить Звездного Странника.

— Когда они свяжутся со мной, я передам ваши слова, — покорно сказал Оскар.

— Скорее всего, они не захотят общаться со мной, — предположила Паула. — Но попытайтесь их переубедить. Для нас чрезвычайно важно объединить усилия в этом деле.

— Да, конечно.

— А что, черт возьми, мне теперь делать с флотом? — воскликнул Уилсон. — Мы себя полностью скомпрометировали.

— Я не думаю, что вы сможете что-то предпринять. Конечно, необходимо усилить меры безопасности, но Звездный Странник не в состоянии помешать вашим основным действиям. На стороне флота стоят значительные политические, финансовые и физические силы.

— Но агент может обо всем рассказать праймам. Мы ведь уже убедились, что они способны общаться.

— Даже если праймы будут знать точное время появления кораблей у Врат Ада, что это изменит? Подумайте. Им известно, что рано или поздно мы на них нападем. Они в любом случае установят самую крепкую защиту. А наше оружие они уже видели в действии. Ничего не меняется.

— Сила в деталях, — сказал Уилсон. — Если они точно будут знать о каждом нашем шаге, они смогут принять контрмеры.

— Но они же знают о наших десантах на Утраченных двадцати трех планетах, тем не менее диверсионная кампания имеет немалый успех.

— Да, возможно, но это лишь один тип используемого нами оружия. Если его нейтрализовать, с нами будет покончено.

— Очевидно, что вы не в состоянии значительно изменить план атаки. Вам остается только соответствующим образом отреагировать на этот случай. Разделять информацию. Усложнить процедуры внутренней секретности, начиная с ваших собственных сетей и модулей. И не забывать, что любая информация в конечном счете будет известна праймам. А я тем временем попытаюсь выявить предателей.

— Как вы считаете, Колумбия тоже работает на Звездного Странника? — спросил Уилсон.

— Я не уверена. Его действия определенно направлены против меня лично, но это доказывает не его вину, а лишь принадлежность к политическим силам.

Уилсон раздраженно отбросил со лба прядь волос.

— Проклятье, до сих пор не могу представить, чтобы кто-то решился предать свою расу.

— Насколько я понимаю, это не добровольное предательство. Звездный Странник обладает неким психическим контролем над своими агентами. Мне пока не ясна природа этого явления. В настоящее время я разыскиваю нескольких таких людей. Когда они попадут к нам в руки, возможно, что-то прояснится.

— Вам уже известны личности агентов Звездного Странника? — спросил Уилсон.

— Да, у меня есть подозреваемые.

— Они связаны с флотом?

Паула тщательно обдумала ответ. Приехав сюда, она была готова поделиться едва ли не всей имеющейся информацией, но подделка официального отчета стала неприятным сюрпризом. Теперь она не могла определить, насколько надежны Уилсон и Оскар, поэтому приходилось рассматривать третий вариант как весьма вероятный, что означало большую скрытность.

— У меня имеются основания подозревать, что одна из юридических фирм Нью-Йорка и связанный с ней банк были для Звездного Странника распределительным финансовым центром. Специалисты, проверявшие их счета по моей просьбе, обнаружили интересное совпадение. Мистер Ситон, один из разыскиваемых нами адвокатов, оказался членом правления «Байфосс Инжиниринг».

— Эта компания выпускает спутники наблюдения, — быстро подсказал Оскар. — В разведотряде ККТ мы пользовались их моделями для составления карт новых планет.

— А еще они выпускают спутники класса «Армстронг», которые были на борту «Второго шанса», — продолжила Паула. — А значит, установленная на этих спутниках аппаратура вызывает подозрения.

— О черт! — прошептал Уилсон и с ужасом повернулся к Оскару. — Сколько спутников мы потеряли в Темной Крепости?

— Всего девять, — ответил Оскар. — Четыре из них были класса «Армстронг».

— И сразу после этого барьер рухнул.

— Неужели Звездному Страннику было известно, как его отключить?

— Трудно сказать, — ответила Паула. — Если принять на веру утверждение Хранителей о том, что эта война была намеренно развязана Звездным Странником, тогда существует высокая вероятность, что на одном или нескольких спутниках имелось устройство для нейтрализации барьера.

— И предатель на борту активировал его, когда спутник достиг цели, — закончил Оскар. Он прикрыл глаза, словно от сильной боли. — Выходит, это мы отключили барьер и выпустили их? О боже!..

— Мы, люди, этого не делали, — возразила Паула. — Но для достижения требуемого результата нами успешно манипулировали.

— Откуда это было ему известно? — изумленно спросил Уилсон. — Если он планировал все десятки лет назад, следовательно, он знал о праймах за барьером и о том, как отключить преграду. Откуда?

— Именно об этом я хотела бы его спросить, когда в конце концов его настигну, — сказала Паула. — А сейчас я бы посоветовала вам сосредоточиться на предоставленной мною информации, чтобы уменьшить риск возможного ущерба. Как я полагаю, «Байфосс» и поныне поставляет оборудование для кораблей флота? В отчете учредителей заявлено, что они неплохо зарабатывают на военных заказах.

— Да, — ответил Уилсон. — Эта компания специализируется на астрономическом оборудовании, и мы широко используем ее продукцию.

— Это критически важная аппаратура?

Он неохотно кивнул.

— Да. С ними заключены контракты на обеспечение некоторых особо засекреченных проектов.

— Наверное, вам надо начать хорошенько проверять детали, поставляемые «Байфосс».

Оззи разбудили тонкие лучи солнца, скользнувшие по его лицу. После девяти часов пребывания в собственной тени их часть острова снова развернулась к светилу. Ночь в газовом кольце была совсем не такой темной, как на любой из планет, но все же давала некоторую передышку от неустанного сияния солнца. Бросив взгляд на хронометр, Оззи убедился, что проспал ровно девять часов. Долгие дни, проведенные в состоянии свободного падения, давали о себе знать, и организм требовал продолжительного отдыха.

Оззи расстегнул молнию спального мешка и неторопливо потянулся. По телу пробежала дрожь. Перед тем как лечь, он разделся до шортов и футболки — последней, остававшейся целой. Для сна в застегнутом спальнике этого было достаточно, но снаружи температура воздуха напоминала о ранней осени. По предположениям Оззи, Второй остров попал в конвекционный поток, идущий от наружного слоя газового пояса к более теплому внутреннему краю. Оззи пошарил рукой, отыскивая порядочно изношенные вельветовые брюки, потом надел клетчатую рубашку и с огорчением отметил, что шов на рукаве разошелся еще на несколько стежков. Старая флисовая толстовка, надетая поверх рубашки, окончательно преградила путь холодному воздуху.

Оззи за свою жизнь не меньше столетия провел в странствиях по планетам Содружества, и обычно прохладное утро на природе наполняло его энергией. Но он не доверял бесконечному движению острова по газовому поясу, а ощущение холода всякий раз пробуждало воспоминания о Ледяной Крепости.

Спальный мешок Оззи лежал в одной из секций маленького шалаша, построенного из обломков разбитого «Искателя троп». Дерево с палубы пошло на сооружение невысоких стенок, старый обветшавший парус, натянутый поверху, образовывал нечто вроде крыши. Связки сухих листьев с местных деревьев стали заплатами на самых больших дырах, что не мешало солнцу проникать внутрь сквозь множество мелких прорех. Шалаш не мог защитить от стихии, но создавал некоторое подобие уединения. После долгого вынужденного соседства на борту плота возможность получить хотя бы крохотное личное пространство удивительно улучшила моральное состояние путешественников.

Оззи натянул ботинки, тоже потрепанные, но все еще крепкие и надежные. К его огорчению, он не мог сказать того же о своих носках, они определенно нуждались в основательной штопке. Швейный набор чудесным образом сохранился после крушения. Оззи отыскал его на следующий же день, когда рылся в своем рюкзаке. Удивительно, как быстро в такой ситуации учишься ценить даже самые мелкие милости судьбы.

Готовый встретить новый день, он отодвинул примитивную шторку. Орион уже разжег костер, воспользовавшись вчерашними углями. Над пламенем на плоском обломке полипа стояли побитые котелки, наполненные водой.

— Осталось пять брикетов, — сказал Орион. — Два из них шоколадные. Какой выберешь?

— А, к черту все, давай немного расслабимся. Я выбираю шоколадный. А ты?

Парень ухмыльнулся.

— Я тоже.

Оззи пристроился на черно-красном округлом выступе полипа, используемого вместо стула, и поморщился, выпрямляя ногу.

— Как твое колено? — спросил Орион.

— Лучше. Надо сделать пару упражнений, и оно расслабится. После вчерашнего мышцы еще слишком напряжены.

Накануне они добрались до самого конца рифа, где деревья внезапно расступались и обнаженный устрично-серый полип поднимался над землей высоким шпилем. Они осторожно вышли на длинный треугольный участок, ощущая странное чувство незащищенности. Чем дальше они проходили, тем меньше становилась сила притяжения. Оззи даже подсчитал, что на расстоянии пятисот метров от кромки леса она должна исчезнуть окончательно. После этого они развернулись и поспешно отступили под защиту деревьев.

Оззи предположил, что шпиль служил посадочной площадкой, воздушным эквивалентом пристани. Если крылатый сильфен хотел посетить остров, достаточно было спикировать на дальний конец выступа, а затем огромными прыжками преодолеть открытое пространство до самого леса, где сила тяжести заметно увеличивалась.

За исключением этого места, гравитация на Втором острове оставалась неизменной. На третий день после крушения «Искателя троп» путешественники направились в противоположную сторону, но та часть оказалась точно такой же, как и местность вокруг их лагеря. Край рифа представлял собой узкую извилистую скалу, покрытую зарослями мелкого кустарника и отдельных пучков похожей на бамбук травы. Пугающие изменения начались с того момента, когда два человека и чужак решили пересечь скальную полосу — всем казалось, что в продолжение всего перехода они остаются в вертикальном положении по отношению к поверхности острова.

На полпути Оззи оглянулся и увидел, что после преодоления какой-то сотни метров положение его тела изменилось на девяносто градусов. Свыкнуться с этим оказалось даже труднее, чем ориентироваться в состоянии свободного падения.

Орион бросил кубики шоколадного напитка в кружки, а Оззи тем временем стал чистить серо-голубой фрукт, принесенный накануне из джунглей. Внутри оказалась грубоватая мякоть со вкусом яблока и корицы. Это был один из восьми обнаруженных вчера съедобных плодов. Как и все другие миры, куда вели тропы сильфенов, остров вполне годился для жизни.

Из гущи леса появился Точи. Его щупальца-манипуляторы обвивались вокруг самых разнообразных сосудов, наполненных водой. В полусотне метров от шалаша по неровной поверхности полипа, образующего риф, протекал ручей, такой чистый, что фильтр был почти не нужен.

— Доброе утро, друг Оззи, — заговорил чужак, пользуясь портативным модулем.

— Доброе, — откликнулся Оззи, отпивая горячий шоколадный напиток.

— Мои приборы не обнаружили никакой электрической активности. — Чужак приподнял вверх пару устройств с сенсорами. — Оборудование должно быть скрыто где-то в глубине рифа.

— Да, возможно, ты прав.

Даже после долгого времени, проведенного в тесном общении, чужак так и не понял, что завтракать Оззи предпочитает в спокойствии и тишине.

— А где ты побывал? — спросил Орион Точи, пока Оззи терпеливо пережевывал кусочек фрукта.

— Прошел пять километров в том направлении.

Точи вытянул щупальце и показал, где он был.

— Я думаю, центр там.

Орион обозначил направление, почти перпендикулярное щупальцу Точи.

— Ты уверен?

— He-а. Оззи, где центр?

Оззи ткнул большим пальцем через плечо.

— Там, в девяти километрах отсюда.

— Прошу прощения, — сказал Точи. — Мои инструменты не обладают функцией навигатора, как ваши.

— А ты видел что-нибудь интересное? — спросил Орион.

— Много деревьев. Несколько мелких летающих существ. Никакой крупной или разумной жизни.

— Очень плохо. — Парень перочинным ножом отрезал ломтик фиолетового плода и энергично начал жевать. С губ потек сок, смачивая еще редкую кудрявую бородку. — А ты видел пещеры?

— Нет, ни одной.

— Должен же здесь быть какой-то путь к центру! А что, если он начинается с самой вершины шпиля? Вдоль его оси может действовать сила притяжения, обеспечивающая общее равновесие, так сказал Оззи. Держу пари, по всей его длине проходит длинный тоннель.

— Логика подсказывает кратчайший путь. Вход в тоннель для доступа к центру должен располагаться на поверхности, в середине острова.

— Ага. Тогда здесь наверняка есть много пещер и всяких расщелин, где живут обитатели рифа. Как морлоки.

Оззи, стараясь не встречаться глазами с Орионом, сделал еще глоток шоколада. Он уже начинал жалеть, что рассказал эту историю.

— Ты все еще думаешь, что здесь кто-то живет, друг Орион? — спросил Точи.

— Если нет, то зачем вообще нужен этот остров?

— Я не видел никаких признаков крупных существ.

— Конечно. Потому что все они прячутся под землей.

Оззи допил шоколад и потуже перевязал волосы кожаной лентой, чтобы они не падали на глаза.

— Нет здесь никого под землей, — заявил он. — Стоит ли строить остров в газовом кольце, чтобы заселять его троглодитами? Никто здесь не живет.

— Кто такие троглодиты? — заинтересовался Орион.

— Те, кто обитает в пещерах и под землей.

— Прости, друг Оззи, — снова вмешался Точи. — Но во всем этом газовом кольце не хватает логики. Может, мы еще обнаружим жизнь под поверхностью. Зачем вообще строить острова в небе?

— Сток углерода, — ответил Оззи. — Вся проблема в вопросах масштабов, которые трудно осознать. Даже у меня с этим возникают серьезные проблемы, когда я поднимаю голову и вижу вечно движущееся небо. Но мы ведь видели в газовом слое массу летающих существ. Поскольку это стандартная кислородно-азотная смесь, можно с уверенностью предположить, что они вдыхают кислород и выдыхают двуокись углерода или какой-то другой продукт жизнедеятельности. Я, безусловно, понимаю, что потребуется не один миллиард лет, чтобы началось отравление такого огромного пространства, как газовое кольцо, но оно начнется, если не активируется обратный процесс. Он может быть искусственным, при помощи машин, или естественным, при помощи растений. Так вот этот риф и является частью экосистемы. Возможно, он также играет роль источника пищи и воды. Эквивалент оазиса для воздушной пустыни.

— Ты говорил, что внутри есть какие-то машины, — обвиняющим тоном произнес Орион.

— Где-то здесь наверняка имеется генератор силы тяжести, вероятно оснащенный устройством управления. Я почти уверен, что он был включен на сближение с нами. Все остальное относится к области биологии.

— Какой в этом смысл, если они могут очищать воздух машинами?

— Подозреваю, что они создали остров просто так, старик, ради удовольствия пожить в такой фантастической обстановке. Я знаю, я и сам бы так сделал, если бы мог. Давным-давно, дома, я предпринял кое-что в этом направлении, хотя и в куда меньшем масштабе.

— А что ты сделал?

— Это совсем незначительное сооружение.

— Какое?

— Искусственная среда обитания, ничего особенного и значения не имеет. Послушай, я намерен отыскать генератор гравитации на данном острове по одной причине: я хочу с его помощью кое-куда отправиться. — Он поднял обе руки, предваряя расспросы спутников. — Нет, парни, я еще не знаю куда, но некоторая степень контроля нам в данный момент не помешает, не так ли? У нас просто нет никаких других вариантов.

— То же самое ты заявлял на Первом острове.

Ухмылка Ориона приобрела почти оскорбительный оттенок.

— Это говорит о том, как мало я знаю. Ладно, Точи, возможно, прав относительно смотрового люка где-то поблизости от центра. Пошли посмотрим, не удастся ли его отыскать.

Сложное строение джунглей восхищало Оззи, словно гениальное произведение искусства. От земли до первого яруса веток повсюду оставалось свободное пространство высотой около четырех метров — как будто специально созданное, чтобы люди и сильфены в условиях низкой силы тяжести могли свободно передвигаться, не задевая головами за деревья. Более того, если оттолкнуться ногами сильнее, чем следует, достаточно было всего лишь хлопнуть ладонью по густому переплетению веток и сучьев, чтобы дуга полета стала пологой. Такая вот предохранительная сеть простиралась над головами. Оззи был убежден, что это сделано преднамеренно. Если деревья никто не подрезал — а следов вмешательства не наблюдалось, — значит, растения были таким образом спроектированы на генетическом уровне. Подобная работа требовала колоссальных усилий даже в таком обществе, которое могло позволить себе создание газового кольца.

Разнообразие растений тоже поражало воображение. Кроме деревьев, существующих почти в любом пригодном для жизни людей мире, здесь встречались странные фиолетовые трубы и эластичные шаровидные растения, на одно из которых во время крушения приземлился Орион. Оззи ничуть бы не удивился, увидев среди прочей экзотики и дерево ма-гон.

Под тонким слоем суглинка обнаружилось такое же многообразие полипов: тускло-серые полосы переплетались с глинисто-коричневыми клубнями и сливочно-кремовыми клубками отростков, бугристыми ответвлениями и фиолетовыми усеченными конусами, вокруг которых собирались лужицы застоявшейся воды. Часто встречались коричневые с голубыми крапинками выступы в форме шампиньонов, вот только в диаметре почти все они были более двух метров.

«Йоханссон не зря назвал эти места рифами», — решил Оззи. Деревья, как вскоре стало ясно, существовали в превосходном симбиозе с полипами. Толстого слоя почвы, чтобы поддерживать корни, здесь не было — вместо этого влагу и питание обеспечивали кораллы. Взамен микроорганизмы медленно поглощали суглинок, образованный опавшими подгнившими листьями, и благодаря этому регенерировали.

В лесу встречались поляны без деревьев, залитые ярким солнечным светом. Сквозь тонкий слой песчаной почвы на них пробивались редкие травинки и особо выносливые кустарники, создающие среди пышного великолепия джунглей любопытные островки, почти лишенные жизни. Каждый раз, попадая в подобные места, путники старались держаться вдоль кромки леса, как будто бесконечная пустота неба их пугала.

Оззи не сомневался в причине такой неуверенности. В газовом кольце водились неведомые существа, и одно из них могло внезапно спикировать из голубой бесконечности.

— Как ты думаешь, здесь есть тропы? — спросил Орион. — Ты рассказывал, что Йоханссон вернулся в Содружество с такого же рифа.

— Вполне могут быть, — ответил Оззи.

На самом деле он нес на плечах рюкзак именно на тот случай, если они набредут на какую-то тропу. И он настоял, чтобы Орион и Точи тоже взяли свои пожитки. После долгого путешествия у них осталось так мало вещей, что дальнейшие потери были недопустимы. В глубине души Оззи лелеял надежду, что одна из их экспедиций станет началом долгого путешествия за пределы рифа. Надежда эта стала реакцией на обстоятельства. В последнее время он только и делал, что старался выжить. Затянувшиеся странствия привели к ужасной усталости. Космический корабль, направленный к Паре Дайсона, уже должен был вернуться, и мысль о том, что ответ ожидает его дома, действовала угнетающе.

Порой Оззи ловил себя на этих нерадостных размышлениях, и тогда его охватывала злость. После того, что он вынес, он заслуживал встречи со взрослыми сильфенами.

— Теперь я знаю, когда мы выходим на тропу, — сказал Орион. — Я это чувствую.

— И я могу разделить это понимание, — подхватил Точи. — Логика знания отсутствует, что представляет для меня огромную трудность, но я порой ощущаю внутреннюю уверенность.

Оззи, уже некоторое, время обладающий подобным качеством, предпочел промолчать. Он давно предвкушал, как, вернувшись домой, забросит Ориона и Точи в подходящий отель и хоть на время избавится от их глупой болтовни.

Показания портативного модуля свидетельствовали о приближении к геометрическому центру рифа; на площади в пару сотен метров диаметром было трудно определить точный центр, но в данный момент путешественники находились ровно посередине между двумя заостренными оконечностями острова. Визуальным подтверждением служили и деревья, ставшие намного выше. «Интересно почему? — подумал Оззи. — Центр является и старейшей частью острова? Какой в этом смысл?» Тем не менее стволы становились массивнее, достигая нескольких метров в поперечнике, а земля под ними оставалась бесплодной. Ближайшие полипы покрылись трещинами, вокруг стволов острыми зубьями поднялись длинные высохшие осколки. Потолок из ветвей и листвы стал плотнее, так что солнечный свет уменьшился до бледного однородного сумрака.

— Впереди светлеет, — воскликнул Орион.

Между стволами действительно стали пробиваться солнечные лучи. Путники, щурясь после длительных сумерек в тени огромных деревьев, ускорили шаги.

Свет шел со стороны просторной, шириной более километра, поляны. Но здесь землю покрывал ковер растений, цепких, как лишайники, но с тонкими желтовато-зелеными листьями, шуршавшими под ногами, словно рисовая бумага. По всему периметру поднимались фиолетовые выступы полипа, возвышающиеся над густым лесом. Их верхние концы были изогнуты почти до горизонтального положения.

— Это дымовые трубы! — заявил Орион.

Из выступов действительно просачивался белый пар, постепенно исчезавший над пологом леса. Оззи тотчас припомнил странные ленты облаков, похожие на реки, увиденные ими при подходе к острову.

Орион поспешно лег плашмя и прижался ухом к земле.

— Друг Орион, что ты делаешь? — удивился Точи.

— Хочу услышать шум машин. Там внизу, в пещерах, должны быть целые заводы.

— Я не обнаружил никакой электрической или магнитной активности, — сказал Точи.

— Успокойся, старик, — посоветовал ему Оззи. — Подумай, что могут выпускать эти заводы?

Орион озадаченно оглянулся и пожал плечами.

— Понятия не имею.

— То-то и оно. Давайте не будем спешить с выводами.

— В центре поляны что-то есть, — сказал Точи.

Оззи активировал зрительные вставки. Вдалеке, посреди шуршащего моря листвы, виднелся отдельно стоящий черный столб.

— Ну вот, это уже что-то.

Орион первым бросился вперед гигантскими шагами, каждый раз пролетая по воздуху три-четыре метра. Оззи проявил большую осторожность и часто поглядывал на небо, а Точи неторопливо скользил рядом с ним.

Столб поднимался на три метра, а опирался на широкую пластину голубоватого полипа, лишенную не только растительности, но и почвы. В самой середине столб опоясывало кольцо выгравированных символов, состоящих из длинных тонких штрихов, изгибающихся под разными углами. Все углубления и вмятины гравировки были заполнены прозрачным кристаллом. Оззи запустил сканер портативного модуля и присвистнул, получив результат.

— Алмаз. Самое дорогое антикоррозионное покрытие.

— А что это за знаки? — спросил Орион. В рунах просматривалось некоторое сходство с иероглифами, но ни к одному из земных наречий они не имели никакого отношения. — Может, это дорожный указатель по тропам?

— Понятия не имею, — сказал Оззи. — А ты, Точи?

— К сожалению, тоже не знаю.

Оззи начал сканировать почву, но она оказалась довольно плотной. Сенсоры не обнаружили под столбом никаких скрытых цепей, никаких электрических сигналов. Орион в нетерпении кружил у столба, обводя пальцем гравировку, и в конце концов заслужил сердитый взгляд Оззи. Наконец он снова посмотрел на поляну, и его поразило неожиданное и неприятное прозрение.

— Проклятье! — Оззи злобно сплюнул. — Дрянь, дрянь, дрянь! — Он пнул основание столба, больно ушиб ногу и пнул еще сильнее. — Ой! — Последовал пинок другой ногой. — Не могу в это поверить!

Все его разочарование, вся ярость хлынули наружу, обрушившись на незамысловатый артефакт. Этот предмет вызывал ненависть тем, что он собой представлял.

— Оззи, что случилось? — негромко спросил Орион, следя за ним встревоженным взглядом.

— Что случилось? Сейчас я тебе скажу, что случилось. — Он еще раз ударил ногой по столбу, но на этот раз не так сильно. — Я провел в диких дебрях несколько месяцев, грыз чертовы фрукты, когда хотел получить бифштекс с жареной картошкой. Нет, не просто хотел, я мечтал о нем. Я хожу в каких-то лохмотьях, словно пещерный человек. Я целую вечность не спал с женщиной. Я так давно не пил спиртного, что мои внутренности совершенно излечились. Меня носило в океане, оказавшемся самой грандиозной космической шуткой. Но я все выдержал, потому что знал: вы — да, вы — наблюдаете за мной, направляете меня по своим тропам, чтобы в конце концов мы встретились. Но нет, этого оказалось мало, и вы снова оставили меня в дураках, снова проявили ваш вонючий юмор. — Он ткнул пальцем в сторону столба. — Это не смешно. Поняли? Вам ясно значение моего «не»?

Орион испуганно оглянулся по сторонам.

— Друг Оззи, с кем ты говоришь? Я не вижу здесь никого, кроме нас.

— Они наблюдают. Ты не чувствуешь?

— Кто? — взмолился Орион.

— Взрослые особи. Истинные сильфены.

— Разве?

— О да.

Орион снова повернулся к столбу.

— Так что же это?

Оззи выдохнул, скрежеща стиснутыми зубами в попытке успокоиться. Это оказалось не так-то легко. Но если бы он не дал выхода своей ярости, он свернулся бы клубком и завыл от разочарования.

— Ничего. Самый дурацкий и незначительный предмет на всем проклятом рифе. Я уже стал уважать парня, придумавшего газовое кольцо. Я и впрямь считал это сооружение поразительным достижением. А теперь я считаю, что его создатели — самые тупые болваны во всей Галактике. Хочешь знать, что это такое? Ну же, ведь его видно со всех сторон, он торчит здесь, словно какая-нибудь диковина. Серийный номер чертова рифа, старик.

Утес Утреннего Света засек приближающиеся корабли, когда они были еще на расстоянии пятнадцати световых лет. Два десятка судов приближались к звездной системе, где находилась промежуточная база, со скоростью четыре световых года в час. Это были самые быстрые корабли людей, с которыми он сталкивался. Чего-то подобного он и ожидал. У людей не оставалось другого варианта, кроме как послать к промежуточной базе свое самое мощное оружие.

Часть его мыслительной программы отметила, что каждый раз, когда какому-то его сегменту приходилось сталкиваться с космическими кораблями людей, те неизменно увеличивали скорость по сравнению с предыдущими моделями.

Уровень развития и совершенствования их технологической базы был нетипичен для их общества, которое отличалось неорганизованностью, многоступенчатой системой управления и коррупцией. После изучения добытых сведений и оживленных разумов отдельных личностей стало понятно, что небольшие группы людей все же бывают способны к колоссальной продуктивности в одной конкретной отрасли. Во времена частых войн, предшествовавших освоению космоса, главенствующий класс всегда считался со специалистами в области вооружения, и для выполнения поставленных задач им предоставлялись практически неограниченные ресурсы.

Утес Утреннего Света решил, что правящий класс вернулся к прежней модели поведения и облегчил оружейникам доступ к ресурсам. По этой причине за противником следовало тщательно наблюдать: люди при их необузданном воображении могли предпринять весьма опасные шаги не только в тактике, в чем Утес Утреннего Света уже убедился, но и на стратегическом направлении. К счастью, он обладал оружием, способным поражать целые звездные системы. До сих пор он держал его в резерве. Теперь, когда подготовка ко второй стадии вторжения почти завершилась, он был готов использовать это оружие против миров Содружества. Радиация уничтожит всех людей, оставив нетронутыми их постройки и оборудование.

Он уточнял и анализировал показания сенсоров, узнавая по искажениям, производимым кораблями, все, что только можно было узнать об их энерговооружении и маневренности. Затем он приступил к подготовке защиты, для чего приостановил поставку материалов и кораблей в двадцать три новых мира. Семьсот семьдесят два генератора червоточин на трех оставшихся астероидах стали менять конфигурацию; тот же процесс начался и в пятистах двадцати генераторах на четырех новых, недавно созданных астероидах. Вокруг всех обитаемых комплексов, где находились группы иммобайлов, были усилены защитные поля. Корабли-перехватчики выдвинулись на исходные позиции.

Человеческая флотилия начала замедлять ход и остановилась в двадцати пяти а. е. от межзвездной червоточины, где вышла в реальное пространство. Утес Утреннего Света мгновенно открыл вокруг каждого из кораблей противника по двадцать червоточин. Через каждую из них было выпущено по шестьсот ракет и сорок кораблей. Затем он снова модифицировал червоточины, чтобы предотвратить отступление противника через его собственные переходы — этой техникой он овладел еще во время первой стадии вторжения в пространство Содружества.

После отключения сверхсветовых двигателей человеческие корабли стало очень трудно обнаружить. Ракеты теряли цель. Все сенсоры Утеса Утреннего Света тщетно искали источники излучения — радары оказались абсолютно неэффективными. Указать направление могли только сами червоточины, но от их волн искажений осталось только слабое эхо, да и то почти неуловимое, ни разу не повторившееся. Атака не удалась.

Потом появился новый источник искажений. За ним второй. И еще пять. В течение двадцати секунд к межзвездной червоточине со скоростью четыре световых года в час устремились три сотни небольших объектов. Как и предвидел Утес Утреннего Света, люди использовали тот же план атаки, который эффективно применялся над Аншаном.

Тысячи групп иммобайлов приступили к модификации энергетической структуры червоточин на астероидах, синхронизируя залп сверхсветовых ракет, создающих помехи в энергетической структуре экзотических частиц. Конфликт искажений вызвал беспорядочные взрывы по всему пути следования ракет, зона перекрытия затронула и пространственно-временную область.

Масштабная отклоняющая операция прошла успешно. Ракеты сбились с заданных траекторий и ушли в сторону от гигантской межзвездной червоточины и сопряженных с ней астероидов с оборудованием и пусковыми установками. По мере усиления интерференции ракеты людей продолжали лететь со сверхсветовой скоростью, когда столкновение даже с малейшей частицей солнечного ветра грозит полным уничтожением. Вокруг пусковых установок вспыхнули ослепительные шары горящей плазмы, затмевающие даже местную звезду.

В сторону межзвездной червоточины устремился второй залп из сотни сверхсветовых ракет. На этот раз Утес Утреннего Света добился большего успеха в определении координат их источника. Его собственные ракеты изменили направление. В точке, где, по расчетам, скрывались корабли людей, вспыхнули тысячи ядерных взрывов. В бушующих потоках элементарных частиц остались темные завихрения. Сенсорам была дана команда собрать информацию для выяснения причин затемнений.

Три ракеты людей ускользнули от волн помех, сгенерированных Утесом Утреннего Света, и пробились к межзвездной червоточине. В одно мгновение они взорвались копьями сверхбыстрой плазмы, сжигая жестким излучением все направленные на них сенсоры. Энергетический разряд вызвал пурпурное сияние волны солнечного ветра шириной более миллиона километров. Стена всепоглощающего пламени взорвала несколько кораблей и стала причиной предельного напряжения защитного поля над некоторыми секторами астероидов. Произошло несколько прорывов, сквозь которые проникли колоссальные пучки икс- и гамма-лучей. Четыре генератора червоточин обратились в пепел. Жесткое излучение привело к мгновенной гибели тысяч иммобайлов. Восемь групп полностью прекратили существование. Межзвездная червоточина не пострадала, ее защитное поле устояло перед энергетическим шквалом. Пурпурное сияние постепенно сошло на нет.

Утес Утреннего Света, оставаясь на внешнем краю звездной системы, посылал в крохотные предательские завихрения плазмы сотни кораблей, разящих лучевыми орудиями и залпами высокоскоростных ракет. Человеческие корабли скрылись в собственных червоточинах. Но три из них он успел перехватить и отдать на растерзание своим атакующим кораблям. Защитные поля противников оказались исключительно прочными, но и они не могли выдержать интенсивную атаку.

Три новых взрыва среди шторма разбушевавшихся элементарных частиц остались почти незамеченными. Сенсоры квантовых волн свидетельствовали о том, что еще семнадцать кораблей отступили в глубину космоса. Утес Утреннего Света еще долго продолжал наблюдение, остерегаясь второй волны штурма. Но кораблей больше не было видно.

Сквозь межзвездную червоточину доставили дополнительные материалы и оборудование, и подготовка к следующей стадии вторжения в Содружество людей продолжилась.

Барри и Сэнди были так взволнованы, что едва притронулись к завтраку, не доев даже омлет с поджаристой сырной рыбой, приготовленный шеф-роботом. Панда, заразившись нетерпением детей, громко лаяла и, размахивая хвостом, вертелась вокруг стола в ожидании подачек.

— Пап, а ты возьмешь нас с собой на космический корабль? — спросил Барри, едва взглянув на поставленную перед ним тарелку.

Сэнди ахнула и навострила ушки.

— Извини, сынок, не сегодня. На сборочные платформы посетителей не пускают.

— Я не посетитель, — возмутился Барри. — Ты мой папа, а я пойду с тобой.

Преданность сына порой вызывала комок в горле Марка.

— Я поговорю с боссом, — пообещал он. — Возможно, когда-нибудь мы тебя и протащим туда.

— И меня! — потребовала Сэнди.

— Обязательно.

Сидящая напротив Лиз посмотрела на мужа с упреком. Марк прекрасно знал, о чем она подумала: «И как ты собираешься сдержать свое обещание?»

— Так нельзя, — пожурила Лиз Барри.

— Как? — протестующим тоном воскликнул мальчик, придав своему лицу так часто используемое выражение оскорбленной невинности.

— Я видела, как ты дал Панде тост.

— Ой, мама, я просто уронил его, вот и все.

— Ты намазал его маслом, — запальчиво возразила Сэнди, — и отдал его ей прямо в зубы.

— Ябеда!

— Потише, вы, оба, — прикрикнул на них Марк.

Он читал новости, бегущие по макету газетной страницы, балансирующей над его кофейной чашкой, и старался сдержать усмешку. Ему это с трудом удавалось; настоящий семейный завтрак, из тех, которыми он так дорожил в долине Улон и которые так редко случались здесь. Нельзя было сказать, что жизнь чересчур усложнилась — как раз наоборот. Семья Вернонов поселилась в двухэтажном домике из светлых углеродно-стальных секций, собранных строительными роботами. Снаружи он выглядел довольно просто, но внутри мог похвастаться прекрасной отделкой. Одна только кухня стоила дороже, чем пикап «Эйблз», на котором Марк ездил по Рэндтауну. Здесь имелись все автоматические устройства, известные в Содружестве, рабочая поверхность блестела эбадданским мрамором, а дверцы буфета были отделаны панелями из золотистокоричневого дуба. Все остальные помещения выглядели ничуть не хуже. Если бы семье все-таки не хватило мебели, ее можно было бы заказать по каталогу’ из унисферы, и отдел кадров обеспечил бы доставку. То же самое относилось к одежде и продуктам.

Нет, в бытовом отношении все устроилось прекрасно. А вот работа поглощала слишком много времени, и Марку некогда было заниматься детьми. Кроме сегодняшнего дня. Сегодня он получил выходной — первый за долгое время. Они с Лиз договорились, что Барри и Сэнди пропустят занятия в школе, лишь бы побыть всем вместе.

— Можно, мы уже пойдем? — попросил Барри. — Папа, пожалуйста, мы уже поели.

Марк оторвался от чтения статьи о политической борьбе в сенате за лидерство в Африканской группе и вопросительно взглянул на Лиз. Она обеими руками держала у рта чашку с чаем. Большая часть гренка все еще лежала на тарелке.

— Ладно, — сказала она.

Дети с радостными воплями бросились из комнаты.

— Не забудьте почистить зубы, — крикнул им вслед Марк. — И соберите купальные принадлежности.

В ответ раздался звонкий лай Панды.

Марк и Лиз с улыбкой переглянулись.

— У нас сегодня найдется немного времени, чтобы побыть наедине? — спросил Марк, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал достаточно небрежно.

— Да, я тоже хотела бы заняться сексом, малыш. Если не очень устанем, обязательно так и сделаем.

Они улыбнулись друг другу более многозначительно.

Лиз проглотила последний кусочек гренка.

— Мм, слишком много перца. Придется откорректировать программу шеф-робота.

Марк посмотрел в широкое венецианское окно за ее спиной. Лиз в любой комнате дома неизменно садилась спиной к окнам. «Я ненавижу этот пейзаж, — заявила она уже на третий день после переезда. — Труп мира, планета-вампир».

— Похоже, нас ждет неплохой день, — весело сказал Марк, увидев солнечные лучи на скалах и песчаной почве. — Горное озеро достаточно прогреется, чтобы можно было поплавать.

— Как скажешь.

— Что-то не так?

— Нет. Да. Это место. Оно действительно сводит меня с ума, малыш.

Он приподнял макет газеты, по которой все еще бежали строчки новостей.

— Нам так или иначе не придется задержаться здесь надолго. Военный флот в любой день может нанести удар по Вратам Ада.

Лиз, оглянувшись на открытую дверь, понизила голос:

— А если этого не хватит?

— Хватит.

— В таком случае почему же Шелдон строит свой флот?

— Потому что в самом начале, когда все рушилось, Шелдон стал сходить с ума. В любом случае, если мы прогоним праймов в их родной мир, он сможет воспользоваться своими кораблями.

— Как ты сказал?

— Дорогая, Содружество — это все, что есть у людей. Мы все сбились в одну огромную группу. Разве не замечательно было бы основать еще одну цивилизацию на другом краю Галактики? Возможно, она стала бы совершенно иной. Теперь мы знаем, как избегать ошибок, как строить нечто новое. Для осуществления этой идеи найдется немало желающих, ведь так много людей предпочитают селиться в странных местах вроде Дальней или Сильверглейда.

— Угу. — Она откинулась назад и взглянула на мужа с любопытством. — И мы будем в их числе?

Энтузиазм Марка резко угас.

— Ну, не знаю. А как ты думаешь?

— Я знаю только одно: воспитывать детей надо в безопасности, под защитой Содружества. Вот когда они вырастут и смогут сделать собственный выбор, пусть решают, хотят они заняться бродяжничеством в неизведанных мирах или нет.

— Ну, ты права. Конечно. Но мне нравится сама идея.

— Я вижу, малыш. И с радостью поговорю на эту тему позже, лет через пятнадцать.

— Ага. Хорошо. Я не думаю, что попытка колонизации Галактики будет единственной. Мне кажется, мы приближаемся к золотому веку. Не исключено, что нападение праймов — это лучшее, что могло с нами случиться. Вторжение стряхнуло с нас лень благополучия. Подумай только: множество флотилий, улетающих навстречу неизведанному! Клянусь, когда-нибудь мы сумеем совершать межгалактические путешествия. Это будет здорово, правда?

Лиз терпеливо улыбнулась.

— Я все время забываю о твоей молодости.

— Хочешь сказать, что ты против? — с удивлением и не без огорчения спросил Марк.

— Честно говоря, я об этом не думала. Только сделай мне одолжение, не рассказывай о своих фантазиях детям. У них и так не слишком спокойная жизнь, чтобы подкидывать еще какие-то дикие идеи вроде этой.

— Вроде какой? — спросил Барри.

Он только что подошел к двери, волоча в одной руке куртку.

— Я позже тебе расскажу, — автоматически ответил Марк. И подмигнул. — Когда твоей мамы не будет поблизости.

— Не смей, — рыкнула на него Лиз.

Барри довольно хихикнул.

— Договорились, па. — Он скрылся в глубине дома. — Эй, сестренка, я кое-что знаю, а тебе не скажу.

— Что ты знаешь?

— Не скажу.

— Свинья!

Лиз насмешливо закатила глаза.

— Да, денек будет нелегким.

Марк заранее договорился взять из гаража напрокат «Форд Трейлмастер-7». Семейство погрузилось в салон, Панду посадили назад — и машина выехала из жилого квартала на кольцевую дорогу. Все гражданское строительство к этому моменту уже было завершено. Город достиг своих проектных размеров, и в нем разместились двенадцать тысяч специалистов и техников, занятых в орбитальных доках на сборке кораблей, и экипажи, которым предстояло вести корабли в космос.

Яркое солнце на бледно-фиолетовом небе рождало бесчисленные блики на композитных панелях зданий. Между домами оставались полосы сыпучего песка с мелкими осколками камней; нигде не было видно ни единой травинки. Никаких садиков. Растения, существующие в пригодных для жизни людей мирах, сюда не допускались. Сотни модифицированных роботов-садовников постоянно патрулировали город, распыляя в песке биологические ингибиторы, предотвращающие зарождение растительности. Нечистоты из каждого дома, как и прочий мусор, отправлялись на Крессат, а оттуда — на Августу. Ничто не должно было загрязнять первоначальную биосферу.

Машина Марка стала набирать скорость на кольцевой трассе. Лиз сморщила носик.

— Это место напоминает мне Гатчину, — сказала она, провожая взглядом закусочную «Баб Кебаб», завершающую торговые ряды.

— Что напоминает?

— Местечко в России, где во время холодной войны шпионы проходили подготовку. Оно было точной копией типичного американского городка, и агенты могли хотя бы приблизительно познакомиться с западным образом жизни. Вот и здесь тоже: точная копия Содружества. Здесь есть все, что у нас ассоциируется с повседневной жизнью, но все какое-то ненастоящее.

— Династия постаралась, чтобы нам здесь было удобно.

— Да, малыш, я понимаю. Это не жалоба, просто мое впечатление.

Марк кивнул и сосредоточился на езде. Лиз чрезвычайно его беспокоила: вся эпопея со строительством ковчегов вызывала у нее крайнее уныние, которого он не разделял. Обычно она была жизнерадостной, и Марк всегда мог рассчитывать на ее оптимизм и здравый смысл. Сегодня ему предстояло сказать ей кое-что важное, а ее критические замечания и угрюмость не предвещали ничего хорошего. Хотя аналогию с Гатчиной Марк понял. Такого обилия роботов он больше нигде не видел. Династия допускала в этот мир только тех, кто был непосредственно занят на строительстве кораблей. Всю работу в сфере услуг делали роботы; полностью автоматизированы были даже закусочные «Баб Кебаб» и прочие торговые заведения. В случае поломки машины не ремонтировались — это потребовало бы присутствия посторонних людей, не связанных с проектом. Марк не раз видел грузовики, увозящие неисправные автоматы на Августу для починки. Это было дорого, но Найджел Шелдон настаивал на высшем уровне секретности.

С кольцевой дороги Марк свернул на пыльную грунтовку, ведущую в горы мимо атомных станций. Ручное управление автомобилем доставляло ему огромное удовольствие. За пределами города и производственных комплексов на этой планете не было дорог. Все существующие колеи проложили местные обитатели, решившие исследовать окрестности. Марк, как ему и говорили, на первой развилке свернул влево, а затем вправо. Колеса «Форда» выбрасывали фонтаны пыли, углубляя колею.

После часа езды семейство Вернонов добралось до горного озера. Песок уже за несколько километров до этого места сменился голыми скалами. Вокруг перекатывающимися волнами смыкались горные склоны. Здесь не было ни пересохших ручьев, ни вымытых осадками расщелин; долгое отсутствие атмосферы предотвратило эти явления, и теперь дожди лишь смывали песчаную породу в более низкие места, а оттуда — в мелкие океаны. Здесь, наверху, вода перекатывалась через пологие возвышения, пока не достигала глубоких впадин, где постепенно накапливалась. Озеро представляло собой как раз такую овальную выемку, до краев наполненную водой. В период дождей она переливалась через край и уходила сквозь узкую трещину в черной гранитной скале на восточном берегу.

— Какое чистое! — воскликнул Барри, когда машина остановилась у края озера. Кроме небольшой ряби, почти не нарушавшей отражения бархатного неба, на воде не было заметно никакого движения. В прозрачной глубине виднелся скалистый склон, круто уходящий вниз. — Почти как Тринеба, — добавил он с улыбкой.

— Почти, — согласилась Лиз. — Ну, давайте переодеваться.

Вскоре все четверо бросились в воду, и никто не удержался от крика — такой холодной она оказалась. Их голоса далеко разнеслись в чистом горном воздухе, отражаясь от высоких склонов.

— Без рыбок скучно, — призналась Сэнди, осторожно отплывая от берега.

Марк настоял, чтобы она надела костюм с надувающимися крылышками на плечах. На этот раз дочка не стала возражать.

— Ни рыбок, ни водорослей, — сказал он, повернувшись к Лиз.

Полное отсутствие водных обитателей оказалось ему странным, обычно вода ассоциировалась с разнообразной жизнью, а здесь все было иначе.

— Они появятся, — ответила Лиз. — Каждый, кто здесь купается, оставляет множество бактерий. Через пару сотен лет это озеро станет настоящим аквариумом, огромной природной чашкой Петри, откуда во время дождей будут распространяться по планете новые насекомые.

— Мы всегда оставляем после себя следы, верно?

— Вроде того. Я полагаю, это эволюция в галактическом масштабе. Планета, создавшая достаточно разумную расу, овладевшую межзвездными путешествиями, распространит ее ДНК к другим звездам. А эволюция — это нескончаемая борьба.

— Похоже на гипотезу Геи⁴.

— Ну, разве что в экстремальной версии. Мне интересно, понимают ли это праймы, хотя бы на уровне инстинкта. Они ведь стремились трансформировать жизнь на Элане. Помнишь записи, присланные Мортоном, где упоминалось о биокомплексе на окраине Рэндтауна?

— Значит, те, кто создавал барьер, догадывались об этом?

— Наверняка. Забор от кроликов в масштабе звезд, как тот, что построили в Австралии, когда началась массовая иммиграция. А потом явились мы со своими болторезами. Проклятье, как мы глупы! Может, эволюция таким образом заявляет о том, что мы устарели.

Марк встал на скользкий выступ и начал выбираться.

— Мы не глупые, мы принципиальные. И я горжусь этим, горжусь своей расой.

— Надеюсь, что ты прав, малыш. — Лиз вышла на берег и поспешно завернулась в большое полотенце. — Эй, вы, двое, еще пять минут, — крикнула она детям.

Те вместе с Пандой плескались в нескольких метрах от берега. Барри в ответ помахал рукой.

— Вот, возьми.

Марк сорвал крышки с пары банок горячего шоколада и протянул одну жене, как только пошел пар.

— Спасибо.

Лиз наградила его легким поцелуем.

— Знаешь, меня переводят.

— Куда переводят?

— На другую часть проекта.

Марк посмотрел вверх. Над горизонтом парил один из космоцветков. Один вид гигажителей до сих пор вызывал у Марка легкую дрожь. Трудно было себе представить, что есть раса, творящая подобное просто ради забавы. Эта мысль вызывала у него прилив воодушевления. Он видел в гигажителях своего рода вызов новой человеческой цивилизации, достойную цель вместо крысиной гонки за прибылью, которой подчинялась жизнь Содружества.

— Что ты имеешь в виду?

В голосе Лиз зазвенела сталь.

— Династия занимается не только постройкой ковчегов. Флотилия, отправляющаяся в неизвестность… нуждается в защите, Лиз.

— О господи! — Лиз презрительно сплюнула. — Я могла бы и догадаться. Они строят боевые корабли.

— Да, это фрегаты. Новейшая модель, меньше и быстрее, чем корабли класса «Москва». Система двигателей тоже чем-то отличается, только я не знаю чем. И никто не желает говорить об их вооружении.

— Это понятно. И что же ты им сказал?

Марк сделал большой глоток шоколада и попытался привести свои мысли в порядок. Он всегда ненавидел споры, хотя бы потому, что Лиз вела их намного искуснее, чем он сам.

— Я не вправе выбирать место назначения. Нам обоим было это известно с самого начала.

— Хорошо, — вздохнула она. — Мне просто не нравится, что тебе придется работать над оружием.

— Ничего подобного. Они намерены запустить сборочную систему. Там используется другой метод, не такой, как на ковчегах, состоящих из готовых модулей. Сборочные боксы для фрегатов напрямую связаны с доками на станции. Отдельные компоненты поступают сразу на линию сборки.

— Тоже мне новейшая технология!

— Лиз, — с осуждением заговорил Марк, — идет война. Из того, что я слышал, получается, что мы можем и проиграть. В самом деле проиграть войну.

Она опустилась на большой валун и растерянно уставилась на банку в руке.

— Я понимаю. Прости, я вела себя, как настоящая ведьма. Просто… просто я чувствую себя такой беспомощной…

— Эй! — Он подошел ближе и обнял ее за плечи. — Это я всегда ищу в тебе опору и поддержку, таковы условия сделки.

Она слабо улыбнулась и сжала его руку.

— Между нами не было никакой сделки, малыш.

— Так ты не станешь переживать?

— Нет, надеюсь, что нет.

— Спасибо. Это для меня важнее всего, ты же знаешь.

Лиз теснее прижалась к нему.

— Я так рада, что встретила тебя. Сейчас я уже не хочу никого другого.

— Ладно, это я без тебя ничего бы не добился. — Он показал на детей. — И их бы у меня тоже не было. Но фрегаты — последняя точка. Мы все время бежим, с самого Элана. Хватит. Больше никаких сюрпризов.

— Я очень надеюсь на это, малыш. Правда, надеюсь.

Водяные струи душа били с такой скоростью, что почти причиняли боль. Меллани даже не приходилось поворачиваться, вода летела на нее со всех сторон, окатывая с головы до ступней. Потом система добавила в воду ароматизированный гель, и по телу поползли клочья пены. Более прохладные струи смыли гель и придали заряд бодрости после расслабляющего тепла. Затем вода отключилась, и в просторной, отделанной мрамором кабине поднялся горячий ветер, который принялся сушить кожу и раздувать волосы.

Меллани завернулась в огромное бордовое полотенце и снова ушла в спальню служебного номера. Микеланджело лежал в постели и лениво наблюдал, как она одевается.

— Черт, я рад, что ты порвала с Барон, — сказал он. — Ты бы напрасно потратила на нее свои силы. Это холодная шлюха.

Меллани озорно усмехнулась.

— Ну да, а нас с тобой связывают прочные и конструктивные отношения.

— Ты хороша в постели. Нам обоим это известно. Настоящая бомба.

— А ты хороший учитель.

— Правда?

Можно было подумать, что он робкий юнец, ищущий ободрения.

— Я плачу тебе той же монетой, не так ли? — сказала Меллани. — И мы оба знаем, что я неплохо работаю для шоу, хотя мне это ни к чему. Но мне нравится. Правда, нравится.

С кровати раздалось недовольное ворчание. Микеланджело скатился на пол и откинул с лица выбеленные волосы. Меллани не могла оторвать от него глаз. Словно юный Аполлон вернулся, чтобы снова побродить среди смертных.

— Проклятье!.. Я тебя не понимаю, — пожаловался он. — Чего же ты хочешь?

Она усмехнулась, не переставая вертеть в руках асимметричный топ.

— Занять твое место.

— Знаешь, если бы это сказал какой-нибудь новичок твоего возраста, я бы просто посмеялся над жалкой наивностью. Но слышать такое заявление от тебя — не смешно.

— Будь осторожен, притесняя кого-то сегодня, потому что завтра тебе, возможно, придется подавать ему кофе.

— Справедливо замечено.

— Признай, я неплохо справилась с историей о ковчегах.

— Я никогда не видел, чтобы старшие представители Халгартов уходили в такую глухую защиту. Прими мои поздравления.

— Без молока, с одним кусочком сахара.

— До этого ты еще не дотягиваешь, — ухмыльнулся Микеланджело. — Пока не дотягиваешь.

— Я знаю. Я хочу добраться до ковчега Шелдонов, пока боевые корабли не вернулись от Врат Ада. Это стало бы настоящей сенсацией.

Он окинул ее задумчивым взглядом.

— А как развивается другая твоя история?

— Финансовый скандал в Нью-Йорке? — Меллани вздохнула. — Не так успешно. Все следы либо стерты, либо давно остыли. Кроме того, к этой теме проявили интерес власти. Какой смысл раскапывать то, о чем известно уже всей нашей братии? Эксклюзивность — вот наша цель и наше божество, как ты говорил мне в самом начале. Видишь, я не забыла.

— Вижу. — Он медленно кивнул.

— Ну что? — Его нерешительность была вполне объяснима: он ненавидел чем-то делиться. — Пожалуйста.

— Ладно. Вот тебе небольшой мастер-класс. Ты подходишь к проблеме не с того конца. Ты пытаешься выследить троих довольно успешных юристов, подозреваемых в каких-то грязных финансовых махинациях. Так?

— Так.

Меллани никому на студии не говорила о Звездном Страннике. Еще не пришло время. Это позволит ей организовать собственное шоу, возможно, даже собственную студию.

— Ты стараешься их отыскать. Неправильно. Это дело полиции. Но трое беглецов готовы к погоне и попытаются скрыть свои следы. Любой настоящий охотник подходит к жертве с той стороны, с которой она его не ждет. Так что тебе надо лишь догадаться, куда они направятся.

Микеланджело выжидающе замолчал.

— Под защиту преступного синдиката?

— Близко. Преступникам потребуется место, где можно полностью изменить личность. Я не имею в виду обычную подделку документов, редактирование памяти или смену внешности. Если уж они отхватили такой огромный кусок, как ты говоришь, Финансовое управление будет гоняться за ними по всему Содружеству не меньше десяти столетий. Им необходимо получить возможность свободно тратить денежки и не оглядываться через плечо всю оставшуюся жизнь. Для этого требуется нечто большее, чем клеточное перепрофилирование. Их ДНК известна, и ищейки Финансового управления всегда смогут идентифицировать их личности. Так что твоим беглецам нужно не больше, не меньше, чем базовая модификация ДНК.

— Это еще что такое?

— Черт, никогда не могу понять, шутишь ты или нет. Это процедура, похожая на омоложение, но с изменением ДНК в каждой клетке. С полным изменением. Строго говоря, из резервуара выходит совсем другой человек. При наличии свидетельства о рождении, достоверной биографии и хороших денег он может жить в свое удовольствие. Где бы он ни поселился, хоть по соседству со своей прошлой семьей, никто ничего не узнает.

— И где же такое можно проделать?

— Если не иметь собственной биогенетической клиники, остается только одно место: Иллюминат. Там много узкоспециализированных заведений, персонал которых не отличается болтливостью.

— Я должна туда поехать.

— Я знал, что ты так скажешь. Но ты же не имеешь представления, где искать этих врачей. Они не распространяют свою рекламу в унисфере.

— Я найду.

Микеланджело преувеличенно громко вздохнул.

— Неделю назад в Шафрановой клинике, что на Оллвин-стрит, зарегистрировались три пациента, двое мужчин и женщина. Их имен я не знаю, но время обращения подходит. — Он скромно усмехнулся. — У меня имеются кое-какие связи. И не забывай, я здесь все еще numero uno.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она.

— Меллани, будь осторожна. Иллюминат — не самое безопасное место в Содружестве.

Оззи разбудили тонкие лучи солнца, скользнувшие по лицу. Просыпаясь, он уныло застонал. Вчерашнее разочарование было еще слишком сильно в его памяти и вызывало апатию. В спальнике было тепло и уютно, а на лице уже ощущалась прохлада. Подъем требовал некоторого напряжения.

— Проклятье!

Лежать и стонать — все равно что признать свое поражение, а он к этому не был готов. Пока еще не был готов.

Оззи расстегнул спальный мешок, лениво потянулся, но тотчас задрожал. На нем была футболка и шорты. Рука нащупала на полу вельветовые брюки, в которые он поспешно просунул ноги. Надевая клетчатую рубашку, он уловил треск разошедшегося на рукаве шва.

— Опять! — воскликнул он.

Осмотр показал, что прореха не так уж и велика. Для защиты от холода Оззи натянул старую темно-серую флисовую толстовку, а потом начал обуваться. Большие пальцы выглянули из дырок в носках. Сегодня обязательно нужно будет взяться за иглу. Он внимательно осмотрел ноги. Синяки сошли. Строго говоря, они совсем исчезли. А ведь он не помнил, чтобы после основательных ударов по столбу с серийным номером накладывал какую-нибудь мазь.

Неподалеку от их маленького убежища Орион уже развел костер, воспользовавшись вчерашними углями. Над пламенем на плоском обломке полипа стояли побитые кружки, наполненные водой.

Орион поднял голову и приветливо улыбнулся.

— Осталось пять брикетов, — сказал он. — Два из них шоколадные. Какой выберешь?

— А, к черту все, давай немного расслабимся… Что?

— Чай или шоколад?

— Я думал, мы прикончили шоколад еще вчера.

Орион пошарил вокруг себя и собрал в ладони брикетики. Все они были запакованы в фольгу: пять серебристых и два в золотистой обертке с зелеными полосками.

— Нет. Вот «Бурндевилль рич», с двойными сливками, твои любимые.

— Да, верно. Извини. Ладно, старик, пусть будет шоколад.

Оззи опустился на выступ полипа и поморщился, выпрямляя ногу.

— Как твое колено? — спросил Орион.

Это было невозможно!

— Все еще трудно сгибать, — медленно ответил он. — А где Точи?

— Пошел набрать воды. Вчера вечером он бродил вокруг, отыскивая признаки работающих здесь устройств.

— Зачем?

— Что значит «зачем»? Ты сам вчера сказал, что надо попытаться отыскать генератор силы тяжести.

— Но мы же знаем, что на рифе нет никакой электрической активности. Ничего такого, что мы могли бы засечь.

— Так мы почти и не искали. Кстати, ты же сам попросил Точи воспользоваться своими сенсорами, пока он бродит по джунглям.

— Да. Два дня назад. Но ведь теперь в этом нет никакого смысла. Я хочу сказать: если уж рядом с серийным номером ничего не обнаружилось, то в зарослях тем более ничего быть не может.

Орион замер, не успев развернуть фольгу на втором брикете.

— С серийным номером?

— Ну да. — Оззи саркастически усмехнулся. — Большой черный столб на поляне, сильно меня разозливший. Теперь до тебя дошло?

— Оззи, о чем ты говоришь?

— О вчерашнем дне. О столбе.

— Оззи, вчера мы ходили к оконечности рифа.

— Нет, старик, нет. Это было позавчера. А вчера мы обнаружили серийный номер.

— На шпиле? Ты не говорил.

— Нет же, черт побери! Вчера. Большая поляна, а на ней столб. Что с тобой?

Орион обиженно надул губы.

— Я вчера ходил к шпилю. А где был ты, я не знаю.

Оззи задумался. Парень никогда не шутил таким образом, да и говорит он вполне искренне.

Из гущи леса появился Точи. Его щупальца-манипуляторы обвивались вокруг самых разнообразных сосудов, наполненных водой. В полусотне метров от шалаша по неровной поверхности полипа, образующего риф, протекал ручей, такой чистый, что фильтр был почти не нужен.

— Доброе утро, друг Оззи, — заговорил чужак, пользуясь портативным модулем.

— Ты ведь ничего не нашел, верно? — спросил его Оззи. — Твое оборудование не засекло никаких признаков электрической активности. И ты отошел на пять километров в том направлении?

Оззи показал рукой в сторону.

— Все правильно, друг Оззи. Как ты узнал?

— Просто догадался.

Оззи дал команду эл-дворецкому вызвать из памяти вчерашние файлы. В виртуальном поле зрения появился список визуальных и сенсорных наблюдений, относящихся к их путешествию на оконечность рифа.

— Покажи все файлы, записанные за пять последних дней, — сказал он.

Никаких упоминаний о столбе с серийным номером не было.

— Проклятье!

Оззи расшнуровал ботинок, разулся, согнул и разогнул пальцы, на которых, предположительно должны были появиться синяки. И не ощутил даже намека на боль.

— Дайте-ка мне разобраться, — осторожно произнес он. — О прогулке к центру рифа никто из вас двоих не помнит, так?

— Так, — подтвердил Точи. — Я там не был, хотя уверен, что именно там мы могли бы отыскать тоннель к подземному оборудованию. Это самый короткий путь.

— Точно, парень. Так мы идем?

Оззи наскоро обулся и вскочил на ноги.

Орион протянул ему побитую металлическую кружку.

— Ты будешь пить свой шоколад?

— Конечно. Эй, а с тех пор, как мы здесь приземлились, ты не видел никаких необычных снов?

— He-а. Все как всегда. — Орион помрачнел. — Девчонки и прочая чепуха.

Оззи быстрым шагом шел впереди остальных. По маршруту, проложенному навигатором своего портативного модуля, он вел друзей к центру рифа. Как и накануне, деревья становились все выше, но горизонтальные солнечные лучи уже не проникали между их массивными стволами.

— Она должна быть где-то здесь, — пробормотал он вслух, уже в третий раз огибая центральный участок.

— О чем ты? — спросил Орион.

С самого начала сегодняшнего путешествия парень посматривал на него с некоторой тревогой.

— Поляна, которая должна быть в самом центре.

— Откуда ты о ней знаешь?

«Да я же был здесь вчера, и ты тоже!» — чуть не воскликнул Оззи, но сдержался и соврал:

— Я заметил ее, когда мы приближались к острову.

Он остановился и через эл-дворецкого запросил записи последних двух часов перед крушением «Искателя троп». При просмотре оказалось, что джунгли в центре рифа простираются сплошным ковром. Никаких полян видно не было.

Оззи прислонился спиной к ветвям шаровидного дерева. Они оказались настолько старыми и сморщенными, что даже не прогнулись под его весом.

«Что ж, или у меня галлюцинации, или какой-то хакер здорово поработал с моим модулем. Нет, Орион и Точи ничего не помнят, значит, это галлюцинации или видение. Но зачем меня сюда привели?»

Он внимательно осмотрел потрескавшиеся полипы под ногами, едва прикрытые налетом пыли. Никаких следов. Никакого движения, никакой жизни. Оззи активировал все имеющиеся у него сенсоры и медленно сделал полный оборот. Никаких сигналов ни в одном из спектров.

— Ничего не понимаю, — воскликнул он вслух, почти надеясь, что с вершин деревьев отзовется чей-нибудь голос.

— Друг Оззи, я не вижу никакой поляны.

— Да, и я тоже. Наверное, при падении что-то нарушилось в режиме записи. Модуль получил немало ударов.

— Может, вернемся? — спросил Орион. — Мне здесь не нравится, все вокруг какое-то мрачное и неживое.

— Да, конечно.

Несмотря ни на что, Оззи немного повеселел. «Что-то происходит, — подумал он. — Хотелось бы только знать, что именно».

Это было паршивое дежурство, но Люций Ли уже привык. Три месяца назад в полицейском участке района Северной Гавани его произвели в ранг детектива-стажера с испытательным сроком, и с тех пор он только и занимался, что обработкой данных и составлением рапортов для двух старших офицеров, назначенных руководителями на ближайший год. А когда всем троим доводилось выезжать на место преступления, Люцию доставалась скучнейшая работа по опросу второстепенных свидетелей, каталогизации снимков и надзору за роботами-криминалистами. В случае слежки ему выпадали все ночные смены. Так вышло и сегодня: в четыре двадцать утра он сидел в старом побитом «Форде Фейша» в подземном гараже под зданием «Чантекс» и осматривал бетонную коробку, освещенную зеленоватыми полосками полифото, которые надо было заменить еще пару лет назад. На этом уровне стояло еще пятнадцать машин, и Люций уже успел досконально их изучить.

Он не понимал, какого черта должен сидеть здесь, когда можно воспользоваться нормальным датчиком наблюдения. Мархол, один из его официальных наставников, сказал, что это «хороший опыт». Полнейшая чушь!

Истинная причина объяснялась древним как мир обстоятельством. Банда молокососов из Северной Гавани занималась кражами дорогих машин и — весьма некстати — угнала автомобиль богатой подружки сынка советника. Муниципалитет потребовал результатов. При помощи автоматизированных систем быстро раскрыть это дело было невозможно. И вот Люций сидит здесь по наводке одного довольно сомнительного информатора Мархола, больше похожего на его собутыльника.

Мархол взял Люция на встречу в баре, вероятно, лишь для того, чтобы тот мог подтвердить служебные расходы. И пришлось сидеть с этой пародией на информатора, которому было не больше двадцати лет и у которого к тому же имелись проблемы с зависимостью, пока этот малый утверждал, что на самом деле машины угоняют парни из банды Стьюхока из Южного Центра. Он будто бы знает точно, поскольку работает на Джика, хозяина Северной Гавани, и его банда этого не делала. А ребята Стьюхока поступили глупо, задолжав профессиональному синдикату, после чего там их снабдили механиком и списком. Члены банды проводили разведку и обеспечивали мускульную силу. Но делали это не у себя, а в Северной Гавани. Борьба за территорию.

И вот из-за этой чепухи налогоплательщики Тридельты должны были в течение недели возмещать Мархолу его расходы на пиво.

Четыре двадцать одна. Открылась дверь лифта. Вышел мужчина маленького роста — и это в то время, когда при омоложении практически любому могли добавить несколько дюймов почти без дополнительной платы. Он был еще и худой: из рукавов рубашки торчали одни кости. А вот его ладони оказались непропорционально большими, к тому же грязными. Согласно первому впечатлению, это был мужик, проживший около пяти десятков лет своей первой жизни. Но затем Люций присмотрелся к нему повнимательнее. Он так уверенно шагал по бетонному полу, как будто был главой Династии, шествующим в свой гарем. И еще он явно держался настороже, что никак не соответствовало образу простого пролетария, отработавшего где-то наверху ночную смену.

У Люция участилось дыхание. Этот мужчина никак не мог быть членом молодежной банды. Более того, Люций уже понял, что за плечами у незнакомца не одна жизнь. Может, информатор говорил правду и ребята Стьюхока просто обеспечивали синдикат мускулами? Люций заинтересовался не на шутку.

Механик подошел к угольно-черному «Мерседесу FX-ЗООО», новенькому седану стоимостью более сотни тысяч земных долларов. В эту цену входила и превосходная противоугонная система; автоматическое устройство практически было самостоятельным СИ, который не позволит никому перехватить контроль без разрешения владельца.

Люций ждал, пока мужчина не попытается открыть автомобиль, — только тогда можно будет произвести арест. И слава богу, что с механиком нет никого из банды Стьюхока. Арест, а за ним быстрое расследование станут доказательством эффективной работы полиции, и советник будет доволен. Впрочем, самому Люцию это дело не сулит никаких благ: задержание наверняка припишут Мархолу.

Механик медленно обошел вокруг сверкающего лаком автомобиля, рассматривая его с уважительным одобрением. Самоуверенность мужчины удивила Люция: неужели он и впрямь собирается угнать этот «мерс»? А потом Люций вспомнил об объявленном по всему Содружеству розыске первоклассного механика, о чем в участок не так давно пришло официальное извещение. Наглость этого парня точно говорила о его мастерстве. Люций приказал своему эл-дворецкому разыскать файл-предупреждение.

Механик уже поднес было руку к точечным контактам на передней двери «Мерседеса», как вдруг замер. Люций затаил дыхание. Мужчина окинул взглядом полупустой гараж, и его взгляд остановился на «Форде». Тонкие губы дрогнули в улыбке, и он направился к потрепанной машине.

— О черт! — прошептал Люций.

Никакие зрительные вставки не позволили бы рассмотреть что-либо за маскирующим стеклом «Форда», но механик каким-то образом понял, что там кто-то сидит. Люций вытащил ионный пистолет и снял его с предохранителя. Только тогда он понял, что выдал себя обращением к унисфере. Он пользовался закодированным полицейским каналом, но электронный сигнал скрыть невозможно. В пустынном гараже. В предутренний час.

— Ох, Люций, — уныло пробормотал он, — просто великолепно!

В довершение ко всему эл-дворецкий предоставил ему запрошенный файл. Разведка флота разыскивала для допроса Робина Бирда, известного специалиста по автомобильным кражам. В виртуальном поле зрения поползли строчки информации, сопровождаемые несколькими снимками. За исключением нескольких мелких подробностей, они в точности соответствовали облику мужчины, находившегося уже в трех метрах от капота «Форда».

Бирд до сих пор не вытащил никакого оружия. Люций крепче сжал рукоять пистолета.

Механик усмехнулся, глядя на непроницаемое стекло «Форда», и приложил руку к точечным контактам. Активируемые ОС-татуировки покрыли все предплечье мужчины красными и зелеными завитками.

От неожиданного щелчка, звонко раскатившегося по салону, Люций буквально подпрыгнул. Все замки закрылись. На приборной доске вспыхнули три красные лампочки. Откуда-то пополз отвратительный запах тлеющей изоляции.

— Я бы на твоем месте, — заговорил Бирд, — поостерегся прикасаться к чему-либо внутри. Сверхпроводниковые аккумуляторы твоей машины неисправны, они замкнулись прямо на несущую раму. Так что не дотрагивайся до металлических частей. Ах да, ионный разряд тоже может послужить проводником. Был такой случай: некто выстрелил в окно из ионного пистолета и мгновенно изжарился от разряда аккумуляторов. Видел когда-нибудь человека, пораженного молнией? Говорят, у них вскипают глаза, а язык превращается в уголек.

Ионный пистолет вывалился из онемевших пальцев Люция и громыхнул по полу, снова заставив его вздрогнуть.

Робин Бирд, уловив этот негромкий стук, удовлетворенно усмехнулся.

— Не беспокойся, в аккумуляторах осталось не так много энергии. К полудню они окончательно разрядятся.

Он развернулся на месте и зашагал обратно, к «Мерседесу».

В виртуальном поле зрения Люция вспыхнул красный значок, говорящий о разрыве контакта с унисферой. Сквозь окно он видел, как Бирд приложил руку к контактам на передней дверце автомобиля, и ничуть не удивился, когда она открылась. Меньше чем через тридцать секунд большая блестящая машина плавно въехала на пандус и быстро исчезла в великолепии сияющих огней ночного Иллюмината.

В день расчетного прибытия кораблей флота в звездную систему, где находились Врата Ада, наблюдение за Утраченными двадцатью тремя планетами было значительно усилено. Уилсон сидел в своем белом кабинете и внимательно просматривал всю поступающую информацию. Анна не отлучалась от него, выполняя роль офицера связи; Оскар занял свое место в качестве старшего офицера штаба; в командование флота входил и Рафаэль Колумбия. В противоположном от Колумбия углу в качестве представителя сената сидела Джастина Бурнелли, от администрации прибыла Патриция Кантил, хотя и сама президент Дой постоянно поддерживала связь через сверхсекретный правительственный канал. Также заочно присутствовал и Найджел Шелдон, возможно общавшийся с главами остальных Династий, но Уилсон его об этом не спрашивал. С опозданием в несколько минут приехал Дмитрий Леопольдович и, не обращая внимания на прохладное отношение представителей флота, занял место рядом с Патрицией.

Операторы флота начали открывать червоточины над Утраченными двадцатью тремя планетами, точно такие же, как при передаче информации отрядам десанта, но на большем удалении, в нескольких миллионах километров от оборонительных орбитальных спутников праймов. Выброшенные сенсоры начали поиск квантовых искажений, свидетельствующих о работе червоточин противника. Спустя некоторое время были обнаружены восемьсот шестьдесят четыре червоточины, соединяющие Утраченные двадцать три планеты со звездной системой Врат Ада.

— Мне казалось, что наши десантники взорвали несколько переходов, расположенных на поверхности планет, — заметила Патриция.

— На сегодняшний день уничтожено двадцать семь переходов, — подтвердил Рафаэль. — Праймам в среднем требуется трое суток, чтобы восстановить их и запустить новый механизм.

— А каковы наши потери?

— Сто семнадцать подтвержденных смертельных случаев, — с гордостью ответил Уилсон. — Это намного меньше, чем расчетный уровень потерь. Мы причиняем врагу весомый ущерб.

— Мы истощаем свои ресурсы, — сказал Дмитрий. — Я бы не назвал это весомым ущербом.

Рафаэль бросил в его сторону сердитый взгляд.

За полтора часа до намеченного времени атаки семьсот семьдесят две червоточины праймов закрылись.

— Черт возьми! — воскликнул Оскар.

Он даже привстал со своего места, словно хотел ближе рассмотреть цифры, проецируемые на голографический портал величиной с половину комнаты. Лицо Уилсона озарилось широкой улыбкой.

— Не пора ли открывать шампанское? — весело спросил Рафаэль, улыбаясь Уилсону.

— Мы победили? — радостно воскликнула Патриция.

— Нет, — решительно возразил Дмитрий. Он продолжал следить за информацией на огромном дисплее. — На каждой планете осталось по четыре червоточины. Как известно, праймы пользуются четверичной системой, так что это число не случайно. Они поддерживают связь со своими новыми колониями. Значит, они сами закрыли червоточины, тут нет нашей заслуги.

— Ты не можешь этого знать, — возмутился Оскар.

— Если бы наша атака была достаточно успешной, чтобы уничтожить семьсот генераторов червоточин, все остальные тоже бы не уцелели. Это организованное отключение, а не результат залпа ракет Дювуа.

Уилсону очень хотелось заткнуть Дмитрию рот. С исчезновением червоточин появилась надежда, а после открытия предательства в составе флота она Уилсону была необходима. Но в доводах стратега из Санкт-Петербурга имелся смысл, хотя и чрезвычайно неприятный. «Не стреляйте в гонца».

«Когда мы узнаем точно, что там произошло?» — спросила президент Дой.

— Уже скоро.

Уилсон вежливо солгал, сохраняя внешнее спокойствие.

Через пять часов червоточины праймов открылись снова. В кабинете раздался общий стон.

— Ваши объяснения? — спросила Джастина у Дмитрия.

— Они отбили атаку, — ответил побледневший стратег. Он явно нервничал и даже вытащил носовой платок, чтобы промокнуть испарину со лба. — Я ведь говорил, что для обороны промежуточной базы будут использованы все доступные резервы.

— Да, говорил, — кивнул Рафаэль.

«И что теперь?» — с некоторым замешательством спросила президент Дой.

— Необходимо выяснить, что произошло, — сказал Уилсон.

— Они выиграли, — злым, испуганным голосом произнесла Патриция. Широким жестом она обвела портал. — Очевидно же.

— Нужны технические детали, — пояснил Уилсон. — Как у них получилось? Это очень важно для определения дальнейшей стратегии.

«Корабли смогут выйти на связь не раньше, чем через пять дней», — сказал Найджел.

— Если только остались корабли, — добавил Дмитрий.

— Хватит каркать, — сердито бросил ему Рафаэль.

Уилсон поднял руку, успокаивая своего товарища-адмирала.

— Да, нам всем трудно, там были наши друзья и коллеги, но мы обязаны смотреть на вещи реально.

— Нам нельзя ждать пять дней, — сказал Дмитрий. — Госпожа президент, сейчас крайне необходимо вооружить оставшиеся боевые корабли квантовыми ракетами Сиэтлского проекта. Праймы сохраняют возможность нанести нам удар в любой момент. У нас больше нет причин откладывать это.

«Да, — ответила президент Дой, — я просматривала ваши рекомендации. Адмирал Кайм?»

— Госпожа президент?

«Военный кабинет должен собраться в полном составе через тридцать минут, для чего я предлагаю задействовать сверхсекретную линию. Подготовьте, пожалуйста, ваши планы использования Сиэтлских квантовых ракет и альтернативы этого шага».

— Хорошо, госпожа президент.

— Будет ли обнародован результат неудавшейся атаки в средствах массовой информации? — спросила Джастина.

— Нет, — без промедления ответила Патриция. — Мы еще не знаем, что произошло. Начнется паника, а у нас нет никаких подробностей, чтобы успокоить людей.

— Новостные каналы захотят каких-либо комментариев.

— Подождут. Мы просто скажем, что не уверены в исходе миссии и ждем возвращения кораблей.

— Все поймут, что нас постигла неудача, — сказала Джастина. — Если бы удар оказался успешным, мы кричали бы об этом на весь мир.

— У нас есть еще пять дней, чтобы признать неудачу, — ответила Патриция. — Вполне достаточное время на подготовку. Надо принять все меры, чтобы предотвратить панику.

Все, кроме Джастины и Рафаэля, стали расходиться, и Уилсон так и не решился встретиться взглядом с Оскаром. Дмитрий утверждал, что праймы смогли защититься от ракет Дювуа, поскольку уже наблюдали их в действии. «А вдруг им все рассказали, включая технические детали? — подумал Уилсон. — Я знал о предательстве на флоте, но ничего не сделал. И все из-за того, что боялся выставить себя дураком».

— Хочу, чтобы вы оба знали, — заговорил он, обращаясь к Джастине и Рафаэлю. — Я собираюсь рекомендовать президенту применить квантовые ракеты, как советовал Дмитрий.

«И молиться, чтобы их разработка сохранилась в тайне».

— Мелкий мерзавец, — прошипел Рафаэль.

— Он всегда оказывается прав, — сказал Уилсон. — И он всего лишь делает свое дело. Проклятье, если бы мы послушали его совета и нанесли удар по Вратам Ада квантовыми ракетами, мы, вероятно, избежали бы сегодняшней ситуации.

— Мы не имеем права рассуждать о том, что могло бы быть, — заметил Рафаэль. — Необходимо сосредоточиться на реальной угрозе.

— Реальной угрозы могло и не возникнуть, если бы в ход пошли квантовые ракеты.

— Это нам неизвестно, — не сдавался Рафаэль. — Нельзя говорить настолько уверенно.

— Нас подвел не недостаток технологии, а недостаток воли. Мы слишком цивилизованны, чтобы решиться на геноцид.

— И я рада этому, — сказала Джастина. — Нежелание истреблять всякое существо, которое может причинить проблемы, является определяющей характеристикой нашей расы. Мы не опускаемся до уровня праймов. И это очень важно.

— Для мертвых ничего не важно, — сердито бросил Уилсон.

Он понимал, что испуган и старается это скрыть, отчего сам себе казался жалким неудачником. Но провал операции по уничтожению Врат Ада вызвал колоссальное потрясение, а возможные последствия представлялись еще более ужасными. Дмитрий был прав: пришла пора решаться на немыслимые прежде поступки.

— Вы считаете, что Дой санкционирует применение этого оружия? — спросила Джастина.

— Нас поддержит Шелдон, — сказал Рафаэль. — Он реалист. И я уверен, с ним согласится Династия Халгартов и многие другие. Никто не ожидал такого провала сегодняшней атаки. Мы все еще не до конца осознали его значение, но скоро осмыслим свою неудачу, и это сделаем не только мы. — Он недовольно тряхнул головой. — Дмитрий и его проклятый мозговой центр правы. Мы не смогли трезво взглянуть на вещи и понять, с чем столкнулись, это нас слишком пугало.

Уилсон едва не решился рассказать ему о предателе на борту «Второго шанса» и о существовании Звездного Странника. Однако въевшийся в сознание политический инстинкт заставил его сдержаться, хотя мысленно Уилсон и обозвал себя трусом. Однако в ближайшие дни ему понадобится безоговорочная поддержка Рафаэля, им придется работать вместе. При этой мысли по спине прокатилась зловещая дрожь.

Военному кабинету на обсуждение вопроса потребовалось не более пятнадцати минут. Тайным голосованием было принято решение в случае нового наступления праймов позволить флоту вооружить корабли квантовыми ракетами.