Истинный интеллект. Приквел

7. «Солнце и Луна»

Однорукий помятый робот Инкарт прошёл на капитанский мостик левитирующего судна с интересным и довольно странным названием – «Солнце и Луна», где его и попросили подождать. Со стороны оно казалось куда меньше, чем внутри. Причина этого – очень опрятное и по-деловому стильное внутреннее убранство. Минимализм, и ничего лишнего. Капитанский мостик состоял из большого, солидного кресла, нескольких проекционных экранов и высокого обтекаемого ветрового стекла спереди и сзади. Через него хорошо видно острый нос катера, обтекаемую корму и простирающийся до бескрайности горизонт. А для того, чтобы лучше рассмотреть прекрасный вид, был предусмотрен бинокулярный оптический увеличитель – очень древняя штука. Ими практически больше не пользуются. Те же проекционные мониторы могли выдать очень чёткую картинку окружающего пространства в любом видимом спектре с датчиков, расположенных достаточно часто по периметру судна.

Капитанский мостик и главная каюта имели плотные и герметичные наружные двери. По форме корабля можно было предположить, что он не только способен перемещаться по воздуху, но и выходить в открытый космос.

Пока хозяин отсутствовал, робот обошёл все помещения и составил подробный план судна с вероятными расчётными техническими характеристиками, так как на просторах общедоступных ресурсов такую информацию найти не получилось – катер уникальный и единственный в своём классе. Инкарт сначала предположил наличие трёх гравитационных двигателей, что было бы логично и оправдано. Такое их количество часто применялось на практике. Однако он обнаружил, что три двигателя стоят только с одной стороны, а ещё три с другой.

В кормовой части судна располагался блок управления механизмами антигравитации – небольшой цилиндрический виртвычислитель. Ручное управление катером, если это требовалось, происходило в основном в виртуальном пространстве с поддержкой всех бортовых систем. Можно сказать, что погрузившийся в виртвычислитель капитан сливался с кораблём своим сознанием. А в автоматическом режиме системами катера и его полётом управляла сложная нейросеть, индивидуально настроенная и приближенная к принятию решений самого капитана.

Весь катер словно кричал о своей индивидуальности и в лучших традициях такого исполнения, разумеется, был собран вручную.

Капитан катера, Солар, появился через час. На этот раз он не взял с собой ударную группу и охранных дроидов, с ним был только один человек.

– Познакомься, это Като, – сказал Солар, подходя с ним к роботу, который благополучно разместился на большом капитанском кресле, – один из тринадцати членов научного совета, мой хороший друг и приближённый по всем новым технологиям и техническим вопросам. Кстати, его присутствие – твоя заслуга. Я ему рассказал о тебе, и он не смог удержаться и не пообщаться с тобой. Вот, как и обещал, «рука-протез».

Като нёс непонятный предмет, похожий на матерчатый мешок телесного цвета и перекинутый через плечо. Ничто в нём не выдавало руку, это не было похоже вообще ни на какую часть тела.

Робот не мог показать визуально эмоции, а потому лишь смолчал. Но он очень внимательно разглядывал бежевый мешок. Так и не поняв, как это может быть рукой, задал один очень точный вопрос:

– Это кибернетическая самоконфигурирующаяся рука?

– И да, и нет, – неоднозначно ответил Като. – Это намного лучше, чем рука. Под действием сознания оно может превратиться, во что угодно, в любую часть тела со всей вытекающей отсюда морфологией. Остаётся проверить…

– Есть ли у меня сознание? – закончил его фразу робот, Като при этом восхищённо улыбнулся. А Инкарт же продолжил: – Хитро придумано! Честно сказать, я на этот вопрос не знаю достоверного ответа. Но попытка не пытка.

– Это опытный образец. Мы долго его тестировали на людях. Результаты просто ошеломительные! А тут представилась возможность проверить его применимость на композитной основе, достойной разработки которой у нас не было. И конечно, собственно, твою сознательность. Если это правда, то профессор Энкарт был непревзойдённым изобретателем и учёным.

– Смерть профессора неподтверждённый факт, – коротко резюмировал робот. – Когда можно будет попробовать применить это? – он указал своей рукой на бежевый кусок на плече учёного.

Пока они беседовали, Солар запустил двигатели, режим работы которых выбрал автоматический, и молча наблюдал за тёмными матовыми проекционными экранами, которые вещали на своей волне нужную ему информацию.

Робот, по-прежнему сидевший в кресле капитана, отвлёкся. Он посмотрел через лобовое стекло на Солара и задал ему вопрос:

– Нет никаких перегрузок? По моим датчикам, мы набрали огромную скорость за долю секунды, но при этом акселерометр и гироскоп даже не шелохнулись.

Солар, стоявший до этого с серьёзным выражением лица, то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся.

– Робот Инкарт, мне нужны координаты, ты знаешь, какого пункта, – сказал он.

Инкарт, недолго думая, взял маску и поднёс её к своему киберлицу. Много времени это не заняло. После того, как он её убрал обратно, Солар увидел на мониторах нужную ему информацию.

– Как тебя нейросеть пропустила? – удивлённо поинтересовался он.

– Я тоже отчасти нейросеть, – ответил Робот.

– Но то, что ты зашёл в виртуальное пространство, свидетельствует и об обратном – у тебя действительно есть биологический мозг.

– А вы думали, что я обманщик?

– Нет, я реалист, увидел – поверил! Путь неблизкий, я попробую рассчитать оптимальную траекторию с максимально эффективным ускорением и замедлением, пусти меня в кресло, – скомандовал Солар.

Робот задерживаться не стал и освободил место капитану.

– Пока я ковыряюсь с настройками, можете опробовать руку.

– Хорошо, – ответил робот.

– Это я сказал не тебе, а Като, и будь повнимательней! – дополнил он свои указания для него.

– Понял, приступим.

На катере было несколько очень маленьких кают, полноценно в них не развернёшься.

– Садись, Инкарт, – вежливым тоном и с достойным человека обращением сказал Като роботу и жестом указал куда. – Будем проводить натурные испытания. Ты готов?

– Да, я всегда готов, – уверенно произнёс он.

– Тогда приступим. Ты наверняка заметил, что этот кусок биомассы я несу в защитной плёнке и ещё сам использую средства защиты. Это биоактивный материал, заряженный зеркальными мутагенами. Он может быть использован только один раз, после чего его ДНК перестроится по твоему образу и ты сам сможешь задать функционал новых клеток. Мутация происходит почти мгновенно. От этого придатка к телу всегда можно отказаться, механизм отторжения также присутствует. Это краткая инструкция.

– Всё предельно доходчиво. Распечатывай.

Като аккуратно сгрузил кусок на кровать, занимающую большую часть каюты, и сдвинул защитную плёнку с одного края.

– Твоя контактная группа в области плеча и остатки нейродорожек должны сработать. Попробуй ими прикоснуться к биомассе.

Робот ещё раз взглянул на невзрачную бежевую массу, напоминавшую кожу альбиноса, и плавно опустился обломком шарнира плечевого сустава в неё.

Резкий импульс прошёлся по всей нейронной сети робота. Перегруз оказался такой силы и интенсивности, что он вынужден был отключить питание во избежание перегорания электронных модулей. Его функциональность практически пришла в негодность, а в композитной голове мелькнула мысль, что так вполне могла бы выглядеть смерть. Но в тот мыслительный процесс, что принимает решения, вклинилась непонятная сущность – некий набор параметров – дамп, который формировался за счёт данных самой системы и требовал, чтобы его заполнили. Никакой логики в нём не было, требовалось простое принятие решения.

Робот уже хотел отправить всю систему в «накаут» для её перезагрузки и обнуления, но решил согласиться с этой аномалией. Срез сознания уже отрабатывал сам по своей логике и своим требованиям. Количество связей в оболочке биомозга выросло в несколько раз. Присоединённая биомасса начала приобретать правильные очертания настоящей человеческой руки. Обломанный шарнир получил сращение с костной тканью, которая легко интегрировалась в чистый сплав металла, дав очень прочное и надёжное соединение. Мышечная ткань обвила часть плеча и залезла на область груди, откуда в последствии начала покрываться кожей. Этот процесс продолжался, пока вся новая биомеханическая конструкция не была закончена.

Робот практически ничего не ощущал и выглядел, как потерявший сознание человек. Но когда процесс закончился, непонятная сила, которая привела его в такое состояние, таким же непонятным образом и вернула его в чувства.

Своё первое включение он начал с проверки всех систем. Инкарт изрядно удивился, обнаружив дикое приращение нейронных связей. Новая биокибернетическая рука была не просто функциональной рукой, а продолжением его мозга. Мутаген не смог однозначно отзеркалить непростую ДНК робота и правильно классифицировать выбор неполноценного сознания на этот счёт, поэтому объединил несколько свойств в клетках биомассы на примере уже существующих в организме, подавляющее большинство которых активные нейроны, и получил универсальные многофункциональные клетки.

– Инкарт!? – услышал робот словно издалека. Звуковые колебания, запахи, электромагнитный спектр – всё это он мог ощущать своей новой рукой. – Ты слышишь меня? Хм... Похоже не сработало, – разочарованно произнёс Като. – Хотя опыт обещал быть интересным.

Один из тринадцати членов совета ещё раз разочарованно оглядел робота. Ему никак не удавалось понять, почему Инкарт сейчас находится в таком состоянии.

– Форма руки определённо получилась «как по заказу», – продолжил рассуждать он. – Тактильные ощущения максимально приближены к настоящей коже. Поверхность руки излучает тепло в инфракрасном спектре. Сомневаюсь, что кто-то способен найти различия между рукой естественного происхождения и этой. Качество генерации свидетельствует о высоком уровне интеллекта её производителя. Только один из ста испытуемых мог провернуть подобное и создать что-то по истинное прекрасное и точное.

В понимании Като эти понятия были словно синонимы. Он ещё раз бегло прошёлся взглядом по руке. Не уловив ни одного даже мелкого изъяна, повернулся и вышел из каюты, бросив взгляд в сторону ветрового стекла. Горизонт словно застывший огонь – медленно менялся.

Капитан ещё был погружён в виртуальное пространство. Слившись с системами корабля, он вёл тонкую ручную настройку их путешествия. И поговорить не с кем...

За спиной у Като, наблюдавшего за капитаном, раздался ровный человеческий голос:

– Почему люди не увеличивают себе объём мозга таким способом?

Като не повернулся, лишь улыбнулся кончиками губ. Мысленно он торжествовал.

– Мы пытались много раз, но такое расширение не воспринимается сознанием или организмом. Функционально клетки создаются правильные, но в умственной деятельности они не участвуют. Объём мозга, как выяснилось, не влияет на уровень интеллекта. Мозг – самодостаточный орган, не требующий расширений, а сформированное сознание – штука ещё сложнее.

Робот не продолжил задавать вопросов. И Като, уловив это молчание, смекнул возможные исходы.

– А тебе есть что добавить на этот счёт?

– Я только что за счёт приращения нейронных связей ускорил свои вычислительные способности в несколько миллионов раз. И всё исходя из известной формулы интеллекта, где скорость мыслей перемножается на их качество. Получается, я увеличил свой интеллект.

– Ты относишь себя к разряду искусственного интеллекта? – Като провёл рукой по волосам, немного взъерошив их, и улыбнулся ещё шире. – Ты верно заметил, Инкарт, скорость мыслей, а не скорость операций в секунду. Разницу между ними ощущаешь? Да и факт того, что ты смог расширить параметр скорости, свидетельствует о синтетичности сознания в твоей голове, а искусственный интеллект подразумевает наличие независимого сознания или оператора. Я был бы чрезвычайно рад, если бы ты опроверг мои слова. И сейчас мне и правда удалось стать причастным к созданию и становлению искусственного интеллекта.

Инкарт возражать не стал. Он чрезвычайно умный робот, а с недавних пор даже чуть умнее. Приняв сидячие положение, опробовал свою руку, которая имела куда больше подвижности, чем её оригинальный аналог. Инкарт не мог добавить ничего к сказанному, как и рассказать о своих ощущениях, так как не имел и малейшего представления об истинных ощущениях людей в подобных ситуациях. Также ещё он умолчал, что чувствует контроль над рукой, но не тот, который позволяет использовать основную кинематическую функциональность, а иной. Робот ощущал каждую клеточку руки и в любой момент, по команде, мог трансформировать их. Таким образом, он стал уникальным обладателем морфной конечности.

К этому времени капитан Солар вышел из режима корректировки курса и тоже обратил внимание на уже полноценного биокибернетического робота.

– Как всё прошло?

На этот раз робот, понимая, что обращаются не к нему, смолчал.

– Если исходить из визуального результата, то вывод напрашивается положительный. Сложный механизм воздействия оказался, наш кибернетический друг чуть не отключился. И судя по его словам, он расширил зону нейросети, – быстро консолидировал Като.

– Результат странный, не так ли? – спросил капитан.

– И малость неоднозначный, – продолжил Като, – рука сформировалась и прижилась. И это за такое короткое время и с таким безупречным изделием.

– Интересно, Като, мы с тобой находимся чуть ли не на вершине технического развития, а встречаемся с такими аномалиями. Хотя по большому счёту кому, как не нам, ставить такие эксперименты?

– Хорошо бы проводить их, где положено, а не в таких условиях.

– Я тебя понимаю, но он даже на верфь отказался идти, а ты говоришь про лабораторию. Не удивлюсь, если он и самоуничтожиться может в случае чего, – шёпотом закончил свою фразу Солар.

– Я бы не назвал себя аномалией, скорее, результатом кропотливого труда и пытливого ума. Профессор потратил много времени на меня, эмпирическим путём добиваясь нужного результата. И одно то, что я единственный, говорит о том...

– О том, что ты аномален? – спросил капитан.

– Уникален, это я хотел сказать.

– Зачастую всё то, что уникально, – аномально. Таков закон жизни. О твоей уникальности, конечно, не поспоришь. Может, придёт время, и вот такие композиты заменят нас, уникальных людей. Даже сложно представить, что будет, если тебе всё тело заменить биомассой. Интересно... – он задумался, но спустя мгновение продолжил: – Уверен, ты обдумывал это.

– Не скрою, обдумывал. Только я чуть не потерял контроль над системой от приращения одной руки. Думаю, эффект «импульса» от более массивных элементов просто спалит мои внутренности. Тут надо сильно желать этого, я вышел в свою штатную функциональность, даже немного улучшился. Поэтому вполне самодостаточен, прямо как мозг, – шуткой закончил Инкарт.

– Достойные мозга рассуждения, – в ответ пошутил капитан Солар.

***

– Я, когда прочитал название корабля, немного удивился. Мне стоило больших трудов отыскать их смысл в доступных ресурсах. Древний язык. Вы с ним знакомы? – полюбопытствовал робот, он уже уверенно расхаживал по мостику.

– Знаком ли я? – на этот раз Солар повернулся в сторону задающего вопрос робота. – Я возглавляю научный совет, видимо, ты и правда подпалил себе мозги. А так, если не заметил, моё имя – это производное от «солнце».

– Стало быть, «луна» – это Селена.

– Догадливый.

Корабль скользил по морской глади, оставляя на ней следы аэродинамических возмущений. Однако самой поверхности он не касался. Солар настроил на одну половину пути постоянное ускорение, а на другую – замедление. И к моменту прибытия скорость станет равной нулю. Никакие атмосферные явления и непогода не смогут помешать движению корабля. Два гравитационных двигателя в передней части создают непроницаемое защитное поле, один в средней части – поле компенсации для пассажиров и членов экипажа, находящихся на борту судна. И три оставшихся двигателя перемещают корабль в необходимых плоскостях.

День уже давно наступил. Со стороны движение казалось скучным и монотонным.

– Это максимум, на который способен корабль? – со слабой ноткой дерзости спросил Инкрат капитана. Но ответа не последовало, Солар выдержал достаточно длительную паузу после этого вопроса.

Затем он усмехнулся, явно что-то обдумывая.

– Когда проектировал этот корабль, я вложил в него ряд функций, не указанных в паспорте. И некоторые из них до сих пор не опробованы. Может, ты слышал о теории гиперпрыжка? Я очень долго курировал её. И основная часть принадлежит мне, а другая, как ни странно, – профессору Энкарту. Он очень изящно и фундаментально перестроил её, достойнейшая работа. Так вот, практически все теоретические аспекты этой теории воплощены в этом корабле. И знаешь, что мне мешало испробовать этот прыжок?

Композитный мозг робота быстро нашёл ответ на этот вопрос, поэтому он незамедлительно ответил:

– Оператор. Вам нужен надёжный не живой и не мёртвый оператор. Автоматическая система может не учесть всего и дать непредсказуемый сбой, как и автоматизированная, а гиперпрыжок – вывести из строя живого оператора на борту. Тогда эксперимент будет провален, и хорошо, если без жертв. Ответ на ваш вопрос: вам совершить прыжок мешало моё отсутствие на борту. Мозг и частичное наличие сознания делает меня идеальным оператором такого прыжка. Ещё могу предположить, что вы видели трек нашей эвакуации с острова профессора.

– Абсолютно верно, и, хочу заметить, двигались вы со субсветовой скоростью. Также стоит принять во внимание, что никто при этом не погиб. Считаю это сверхпрогрессивным результатом. Да, ещё один плюс в твою копилку – ты можешь работать с системами корабля напрямую. Это меня очень сильно удивило. Получается, ты идеальный кандидат. Живой и мёртвый оператор.

После этих слов он приостановил работу корабельных систем, и судно стало стремительно замедляться. Когда скорость упала до нуля, все гравитационные двигатели перестали испускать магнитные поля, и корабль в первобытном своём исполнении рухнул на водную гладь посреди бескрайнего великого океана. Обтекаемая яхта почти не колыхалась, только плавно покачивалась на волнах. Системы стабилизации идеально отрабатывали в этом ключе.

– Это много времени не займёт, – сказал Солар.

– После таких слов обычно всё идёт не по плану, – ответил Като.

– Если что, мы будем ни при чём, – улыбнулся капитан. – У нас есть ответственный оператор. Инкарт, садись в кресло, погружайся и активируй программу «гипер». Там будет всё настроено, выставь только вектор направления верно. Я с Като погружусь в гидросферу, чтобы максимально обезопасить себя от перегрузок.

На стенах, словно по волшебству, появились две капсулы, напоминающие саркофаги с прозрачной крышкой. Като первый занял место в ней, и крышка плотно за ним закрылась. Внутри начал подниматься уровень очень вязкой и тягучей жидкости.

– Жидкость с переменной плотностью, – пояснил капитан. – Она будет тем плотнее, чем быстрее мы движемся. Это поможет сохранить наши мягкие ткани, о необходимости и достаточности такой меры я смогу судить только на основе результатов повреждения твоих. Я тоже сейчас зайду в капсулу, и после ты можешь приступать. Вопросы есть?

– Как ни странно, нет. Не доверять вашим расчётам основания нет.

– Вот и славно.

Солар встал в саркофаг и так же, как и Като, погрузился в тягучую гидросферу.

Инкарт чуть помедлил и надел на себя маску. Он вновь очутился в виртуальной проекции катера. Робот сидел в кресле капитана и чувствовал связь с каждым рабочим органом, системой и подсистемой. Поистине прекрасное чувство!.. Помимо систем корабля, сенсоры создавали виртуальное пространство окружающего мира на много-много километров вокруг, в том числе и в глубь. Можно было силой мысли прогуляться по дну великого океана!

Все системы после погашения двигателей находились в состоянии гибернации. Инкарту было чрезвычайно интересно посмотреть алгоритмы их работы до и во время гиперпрыжка.

Он, не стесняясь, изъял нужные документы из виртуальной библиотеки и принялся их перелистывать. Никакого ограничения доступа не возникало. После полного прочтения робот обнаружил, что потратил на всё не больше секунды. Способность его мозга позволила повысить частоту дискретизации этого пространства, и в штатную реальную секунду Инкарт мог теперь впихнуть не одну тысячу секунд восприятия в этом месте. Это было чрезвычайно удобно.

Технология перемещения представляла собой продвинутый пространственный тоннель, однако с весомым отличием в части спирали. Изначально она не больше корабля в длину. Но её закрученность за счёт действий гравитационных полей, генерируемых несколькими двигателями, стремится к бесконечности. Корабль в таких условиях начинает разгоняться на месте с огромным угловым ускорением (теперь форма судна логически оправдана). И далее происходил «выстрел» спирали, словно один последний виток вытягивался из пружины. На протяжении всего дальнейшего пути корабля она закручивалась всего на один оборот. Таким образом прокладывался достаточно прямолинейный вектор движения, в котором обеспечивалось перемещение с начальной скоростью, близкой к скорости распространения магнитного излучения и световой волны, и невероятным по значению ускорением. Чем дольше корабль находится в стадии разгона до момента выстрела, тем больше начальная скорость и тем длиннее прыжок.

– Прямо как в эпицентре урагана, технология очень схожа. Да, в таких условиях действительно есть смысл побеспокоиться за мягкие ткани, – проговорил сам себе Инкарт. – Время открытий! Для этого меня и создал профессор. Только вперёд!

Он выставил вектор движения. Карта изведанного космоса здесь как приложение к расчёту прыжка. Судя по всему, первый уже давно спланировали. Даже выбранный роботом вектор программа точечно откорректировала. Настройки и реконфигурация корабля прошли очень быстро, и вот он уже не морской, а космический корабль. Ещё несколько мгновений, и начался «бег на месте» – разгон. Инкарт, будучи внутри виртуального пространства, не мог лицезреть своими глазами процесс. Но любопытство взяло верх. Убедившись, что запущенная программа абсолютно автоматическая и штатно выполняется, что до её завершения и завершения прыжка ещё есть время, он выполнил выход из пространства и снял маску.

Робот считал, что во время разгона корабль должен нещадно вращаться, набирая запредельный импульс. Но судно, как ни в чём не бывало, стояло на месте. И только водная гладь под действиями полей прогибалась под кораблём и вздымалась ввысь вокруг корпуса двумя несомкнутыми полукольцами.

Ещё несколько секунд визуального осмотра, и сработал достаточно громкий и чёткий щелчок. Роботу показалось, что это хрустнул его экзоскелет. В этот момент картинка перед глазами Инкарта начала приобретать чёткость и испускать более интенсивный свет. Звёзды перед глазами стали ярче, а само изображение с кратковременными перерывами начало помаргивать, пространство же позади него, наоборот, резко потемнело, словно выключили свет. Перегрузка была значительная, но намного меньше, чем тогда в эпицентре шторма. Обернувшись, робот не увидел планеты, с которой они стартовали. В заднем панорамном стекле зияла «дыра в пространстве», глубокая чернота, кромешная тьма. Именно так выглядит полное отсутствие света, как физического явления.

– Стало быть, мы обогнали свет, – констатировал Инкарт и быстро сверился с датчиками, но по их показаниям ничего такого сказать нельзя было – система компенсации перегрузок работала достаточно эффективно.

Робот снова посмотрел вперёд, яркость нормализовалась действиями глазных сенсоров, а вот мерцания мельтешили ещё больше, скорость росла.

Инкарт попытался объяснить это явление, но в его композитный ум ничего толкового не пришло.

Пока он собирался с мыслями, прошло несколько минут, и корабль снова издал громкий щелчок. Лёгкое свечение далёких звёзд и планет позади корабля чётко прояснилось, картинка спереди перестала рябить, а яркость снизилась до нормального значения.

Жидкость в саркофагах пришла в движение, и капитан зашевелился. Маршрут был окончен.