Истинный интеллект. Приквел

5. Перевалочная база

– Я сидел и думал о возможных вариантах спасения с этого «райского» остова. В голову приходил только один, – воодушевлённо рассказывал Каллидус. – Я поверхностно участвовал в одном грандиозном проекте. Он основывается на одной технологии, соединяющей две точки пространства и создающей тоннель для очень быстрой переброски между ними. Называется пространственный тоннель, так что остаётся надеется и ждать, что те люди, что вламывались в лабораторию, когда-нибудь нас отсюда заберут, – усмехнулся он.

От места, где до этого лежал искорёженный автомобиль, оставивший под собой соответствующую отметину, начал издаваться странный шум, что в сочетании с местным эффектом затухания звуков становился страшным, потусторонним. Он нарастал, становился громче. Не заметить его просто невозможно. Неестественно смятый песок зашевелился, невидимый поток начал его закручивать в маленький вихрь, и над ним стало проецироваться тёмное матовое зеркало.

– Невероятно! – искренне удивился Каллидус. – Быстро же они нас нашли, при условии, что мы не так уж и близко к материку.

– Я же тебе говорила, смогли тогда, сейчас, значит, смогут и в следующий раз.

– Однако этот вариант лучше, чем скитаться по маленькому острову на краю планеты. Перспектив больше. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Тёмное гладкое зеркало начало проявляться, и уже в нём можно было увидеть слабоосвещённый коридор с высоко расположенными светильниками.

– Они нас хотят видеть, и мы будем готовы. Подойдите сюда, друзья, нет ничего сложно в использовании пространственного тоннеля.

– Надеюсь, у тебя есть план? – с ноткой неуверенности спросила Селена.

– Ещё какой, ты просто не видишь всей картины, – уверенно ответил Каллидус. – Инкарт, ты с нами?

Робот немного замешкался, прежде чем ответить:

– Одну минуту, я соберу вещи и мигом вернусь.

– Ты ещё не думал, каким образом нас отследили? – снова задала этот вопрос Селена.

– Думал, и можно было бы прямо сейчас проверить одну версию, но я не знаю, сколько продержится тоннель в активном состоянии и будет ли длительно активна точка входа.

– Ты думаешь, это робот? – почти неслышно прошептала она.

– Не исключаю, у него есть связь с внешним миром, а он об этом молчит, наверное, неспроста. Так что для начала избавимся от хвоста, план уже есть.

– Меня обсуждаете? – спросил, подходя, робот. – Да шучу я, шучу, а то лица у вас больно виноватые.

Каллидус и Селена издали лёгкий смешок и переглянулись. Он быстро взял себя в руки.

– В тоннеле вы почувствуете лёгкую дезориентацию... Хотя кому это я говорю?.. – задал риторический вопрос Инкарт и, повернувшись к девушке, продолжил: – Селена, ощущения будут странными, если хочешь, возьми меня за руку. Также сознание, скорее всего, помутнеет. Мы не будем ощущать скорость из-за пространственной замкнутости и видеть что-либо, кроме конечной точки выхода. Раз уж нам предложили такой план эвакуации, воспользуемся им.

После этого они втроём шагнули в ровную переливающуюся картину неизвестного коридора.

Селена уже внутри тоннеля спросила:

– Надо придумать план дальнейших действий, нам необходимо держаться намеченной цели.

– Всё верно, Селена, только сейчас ты не видишь полной картины. Никто не видит... Мы только начинаем «рисовать» её, – загадочно ответил Каллидус. – Ты скоро всё поймёшь. Делай только то, что я скажу!

Селена молча кивнула.

Перемещение в тоннеле много времени не заняло, и вскоре статичное изображение выхода начало плавно меняться.

– Ты это видишь, Каллидус? – негромко спросила девушка.

– Да, это ожидаемо. Тоннель соединяет только видимые точки, поэтому наш маршрут лежит через перевалочную базу, расположенную на орбите Планатеры.

– Ты хочешь сказать, что мы сейчас летим в космосе?

– Да, и причём очень быстро.

Робот плавно повернул голову и сказал:

– Как до этого можно было додуматься? Я всё никак не пойму своими искусственными мозгами.

– Легко, – улыбнулся Каллидус и через недолгую паузу продолжил: – Мы почти прибыли.

Новая картинка проявилась из чёрного зеркала и стала вполне узнаваема.

– Это столичный пирс при совете, – прокомментировала Селена.

– Быстро же ты определила! – искренне удивился Каллидус.

– Бывала там пару раз.

– Всё, тоннели синхронизировались, можно лететь дальше, – скомандовал Каллидус. – Насчёт три шагаем вперёд. Один, два, три!

Три ноги пришли в движение, робот не заметил подвоха и, не останавливаясь, прошёл в новое изображение, тем временем Каллидус придержал Селену.

– Так надо, это часть моего плана, часть моей «картины».

Спустя мгновение мерцающее изображение снова проявило тёмный коридор. И только тогда Каллидус смело шагнул в него, держа Селену за руку.

– Абсолютно всё предсказуемо, – заявил он, осматриваясь вокруг. – Второй тоннель работал по триггеру запуска первого, а точку входа невозможно удерживать долго, после того как в тоннель вошли, – и добавил: – Вот мы и тут.

Космическая станция была небольшой. Если не учитывать просторный и достаточно длинный коридор, то она состояла из помещения серверной с виртвычислителем, вокруг которого стояли несколько консолей ментального проецирования информации. Автономная станция с искусственной гравитацией и атмосферой. Иногда здесь бывало людно, о чём свидетельствовали несколько роботов-уборщиков, аккуратно стоявших в углу небольшой ниши в стене.

Каллидус подошёл к консоли ментального проецирования и задержал на ней взгляд. Несколько секунд, и на пустой поверхности он увидел нужную ему информацию.

– Я запомнил координаты, у нас будет некоторое временное преимущество. Тоннель появится через несколько минут, – сказал он.

– Ты взломал доступ? – удивилась Селена.

– В этом не было необходимости. Локально системы не заблокированы. Однако чтобы сюда попасть, нужно иметь удалённый доступ. Когда мы оказались здесь, то по сути косвенно его и получили.

Когда Каллидус закончил с настройками и вызовом тоннеля, он подошёл к девушке. Она стояла у большого кристально-чистого бронестекла, сквозь которое виднелась их необычная планета. Внушительную часть поверхности, обращённую к наблюдателю, покрывала пелена ночи. Огромные города сияли и казались живыми, словно центры кровеносной системы с широко расходящейся периферией транспортных артерий. Край диска поверхности лёгкой каёмкой подсвечивался местным светилом. Рассвет, который они совсем недавно наблюдали воочию, потихоньку захватывал всё больше территорий.

– Как думаешь, это реальный пейзаж? Или ментальная проекция? – не отводя взгляд от планеты, спросила Селена.

Каллидус провёл рукой по поверхности стекла, и в тот же миг маленький робот скользнул к испачканному месту для его очистки.

– Стекло гладкое, а проекционные модули слегка шероховатые, так что, с большой долей вероятности, это реальное изображение, – ответил Каллидус. – Это лучшее, что я видел. Мне кажется, не смогу забыть этот вид никогда.

– В рамках вечности звучит самоуверенно, – пошутила Селена. – Но ты прав, она не безупречна, но бесподобна.

– Хорошо сказано! Наша планета единственная в своём роде, исследование близлежащего космоса это подтвердило. Наверное, она такая же уникальная, как и люди, – предположил Каллидус.

– Люди уникальны… и сложны. Построить, например, тело человека или планету нет ничего сложного, но вот вдохнуть жизнь и в то, и в другое...

– Это ты как генетик заявляешь?

– Именно. ДНК только строит тело человека, в ней заложена программа «как и каким образом это сделать». Можно изменить код и получить что угодно, разумеется, если знать как, но сознание нематериально, таким образом его получить невозможно.

– Его кто-то должен был создать извне, – дополнил Каллидус, – как процессы и биоритмы планеты.

– Верно. Слабое сравнение, но всё же.

– Знаешь, как трудно было рассчитать все процессы и учесть все возможные влияющие факторы, чтобы сделать модель планеты абсолютно автономной?

Селена лишь улыбнулась на его замечание.

– Верю, задача нетривиальная, но ты же её решил, не так ли?

– Да, но…

– И я свою, – улыбка не сходила с её лица.

За их спинами послышался лёгкий треск электрических разрядов, которые, сплетаясь меж собой, формировали уже знакомую чёрную зеркальную поверхность.

– Место, куда мы направляемся, похоже на остров. Однако это неточно, с такой высоты определить довольно сложно. Скорее всего, посадка будет жёсткая.

От станции в сторону планеты устремился еле заметный суперскрученный спиралевидный шлейф. Лишь лёгкий перламутровый отблеск свидетельствовал о его присутствии в открытом космосе. Траектория шлейфа была достаточно прямой и уходила в толщу облаков над поверхностью.

– Я всё никак не перестану удивляться... Живу уже достаточно долго, да и со сложнейшей наукой на «ты». Только такие места, эффекты и технологии всё равно приводят в восторг. Я словно не на этой планете жила...

– Не прибедняйся! Я уверен в твоей стихии и в твоём научном русле, тоже бы удивлялся налево и направо.

– Возможно, – Селена снова улыбнулась. – Ты говорил, мы очень быстро летели. Это вот в этом рукаве закрученном? Из чего он?

– Пожалуй, это единственное проявление носителя магнитного поля. Это некая частица, но рассмотреть её до сих пор не удалось. Она сверхбыстрая, не уступает фотону, а также может перемещаться в электромагнитной волне. Собственно, скорость нашего перемещения близка к скорости перемещения волны, но только, как ты и обратила внимание, наша пространственная «капсула», внутри которой мы находились, вращается по суперскрученному тоннелю, так достигается перенос информации без её искажения.

– Словно пуля, выходящая из нарезного ствола снайперской винтовки, и чем нарезка чаще, тем точнее летит снаряд...

– А я не прекращаю удивляться тебе. Снайперская винтовка? Такие слова общественность точно недобро встретит.

– Уверена, что нет. Нужно смотреть в контекст предложения, в котором употребляется слово. Сейчас я выдержку из учебника физики сказала. Когда училась, всю информацию мы узнавали из книг. Буквально каких-то семьдесят оборотов, и люди забыли, что это вообще такое. Сейчас вся информация либо в электронном виде, либо в виртуальном пространстве. И она очень ограничена, подвергнута цензуре. Я самолично видела отчёты о снижении среднего уровня интеллекта у населения... Куда мы катимся?

– Я не слышал такого. Но это вполне ожидаемо. Людям больше не надо думать, чтобы выжить, им нужны только ощущения и эмоции, которые дарят индивидуальные вирты.

Пока они разговаривали, линия рассвета на планете захватила почти треть поверхности.

– Рассвет уже скоро будет и там, куда мы собираемся. Может быть, пора? – спросила Селена.

Каллидус ещё раз осмотрел планету, как будто хотел её запомнить получше.

– Когда ещё представится такая возможность, – ответил он, прекрасно понимая вопросительный взгляд Селены. Она торопила его, у неё цели были поважнее этих.

– Пошли, – скомандовал Каллидус, и они снова были поглощены чёрной гладкой поверхностью.

Внутри тоннеля девушка спросила:

– Так получается, мы переносимся нематериально, раз распространяемся как волна?

– Сложно объяснить, Селена. Эффект переноса был обнаружен случайно при экспериментах с гравитино. При этом то, что происходит внутри тоннеля, непонятно. Мы ощущаем себя телесными и полноценными, точь-в-точь как в облаке виртуального вычислителя. Все чувства работают, есть ощущение времени. Имеются некоторые догадки и их подтверждения, что матовое зеркало ничто иное, как граница частицы…

Селена огляделась вокруг транспортной капсулы и удивительно посмотрела на Каллидуса. Заметив это, он подтвердил её немую догадку:

– Да! Это огромная частица, увеличенная действием гравитации и нулевой скорости. Однако затем она начинает двигаться и разгоняться по спирали, и все взаимодействия возвращают частице исходный размер. Только вот мы-то уже внутри... Ближе к выходу частица замедляется и начинает снова увеличиваться в размерах, позволяя нам выйти. Такая вот теория.

– И обязательно должны быть начало и конец пути?

– Да, магнитное поле по природе своей имеет аналоговую основу, так при любом магнитном или гравитационном взаимодействии нужно два тела, и в нашем случае оно осуществляется только при наличии строгого входа и гипотетического выхода.

– А изображения, которые мы видим, как получаются?

– Это тоже из разряда теории: в момент начала движения или взаимодействия частица уже знает, какие точки пространства соединит, притянет или оттолкнёт. Думаю, это основной принцип магнетизма.

– Слабо верится в такое.

– Да, но другого объяснения нет. Хотелось бы мне знать всё... Селена, а ты согласилась бы получить ответы на любые твои вопросы, обладать знаниями всего мира, но при условии, что жить тебе дадут, скажем, день?

Ответа не последовало, тогда Каллидус повернулся в сторону Селены. Она сосредоточенно думала, выражение её лица было достаточно хмурым, девушка явно не могла определиться с выбором.

– Я... – неуверенно и протяжно начала она свой ответ. – Я затрудняюсь ответить. Большая часть меня говорит, что это уникальный шанс, что упускать его нельзя, а другая, малая, но самая важная – утверждает, что жизнь, какая бы она ни была, всё же дороже. Если бы мне по-настоящему сделали это предложение, то я бы согласилась, а вот в такой гипотетической форме мой ответ – нет.

– А вдруг тот, кто предлагает тебе эти варианты, действительно может исполнить такую волю. Но ты отвечаешь ему «нет», предполагая, что это невозможно, – усмехнулся Каллидус.

– Я сейчас ещё больше запуталась!

– Ты права в одном: упускать такую возможность никак нельзя. Лучше жалеть о сделанном, чем об упущенном.

– Да, но логика меняется, когда у тебя появляется семья, дети. Меняются и приоритеты.

– Я думаю, твои приоритеты, в первую очередь, зависят от тебя. Только ты решаешь здесь и сейчас, как поступить, какое принять решение.

– Вот я и принимаю, – улыбнулась Селена.

Изображение с течением времени плавно начало приобретать чёткость. Границы стали всё больше напоминать привычные силуэты и очертания.

– Судя по изображению, я промазал по высоте. Посадка будет жёстче, чем рассчитывал. Селена, приготовься падать.

– Кажется, в прошлый раз мы с тобой достаточно удачно упали, в этот раз, надеюсь, тоже повезёт!

– В этот раз не будет гравитационных сеток, всё, что остаётся, – надеяться на лучшее. Главное голову беречь, – закончил полушуткой свою фразу Каллидус. – Ещё несколько секунд, и можно экстрагироваться.

В ответ Селена громко засмеялась.

– Хотя бы «Экстрахо» не сказал, – продолжала она. – Получается, мы твёрдое вещество в составе раствора? – отсмеявшись, начала рассуждать с научной точки зрения девушка.

– Вокруг нас точно есть эфир, почему бы ему не оказаться жидкостью? Это бы объяснило многие процессы и явления. Пора выходить!

– А тут нельзя остаться или задержаться?

– Ненадолго. Потом произойдёт закрытие тоннеля, и мы вывалимся точно так же.

После этих слов Селена взяла его крепко за руку, и они уверенно шагнули в гладкую, ничего не отображающую поверхность.

Прогноз оказался верным, вышли они достаточно высоко над поверхностью. Сквозь лёгкий туман оказалось сложно сориентироваться и хоть как-нибудь подготовиться к приземлению, да и время падения не превысило одной секунды до первой преграды. Преобладая в весе, Каллидус оказался чуть ниже Селены, и их пара развернулась в процессе полёта в сторону центра масс.

Только тихий шелест листьев начал выдавать общую картину посадки. Крона массивного дерева, широко раскинувшего свои запутанные ветки, не могла пропустить свободно падающих людей. Первым это ощутил Каллидус, встретившись своим плечом с несоразмерно толстой веткой. Острая боль пронзила его, в глазах потемнело. После этого он уже кубарем полетел вниз, также хаотично встречаясь с ответвлениями. Удар о поверхность тверди пришёлся в то же самое повреждённое плечо. На этот раз боль была настолько сильная, что сознание Каллидуса потухло. Селена, наоборот, удачно упала животом на ветку, что достаточно эффективно скомпенсировало столкновение и смягчило удар. Она повисла на ней на долю секунды и соскользнула вниз.

***

В порту стояла тихая безветренная погода. Рассветный Сириус своим слабым светом начал пробивать низкий туман, освещая шпили самых заметных высоток. Со стороны моря занималась яркая, алая заря. Птицы лениво спали.

Солар огляделся вокруг, вдохнул полной грудью свежий, утренний и влажный воздух. Он надеялся на лучшее и ждал. По времени портал должен открыться с минуты на минуту, таков был расчёт.

Пространство неподалёку начало наэлектризовываться, то и дело пролетали небольшие искровые разряды. Появился хорошо различимый нарастающий гул. Такого возмущения птицы не заметить не могли. Быстро просыпаясь, они вставали на крыло и хаотично разлетались в стороны. Наконец поверхность портала сформировала гладкое чёрное зеркало. Солар затаил дыхание. Его сердце замерло. Из портала аккуратно, без лишних движений вышел изрядно потрёпанный однорукий робот.

Солар очень сильно расстроился, но эмоции свои сдержал при себе.

– Представься, пожалуйста, – официально обратился он к роботу.

– Меня зовут Инкарт, я первый и единственный композитный робот с нейрокремниевой основой и срезом сознания человека, разработка профессора Энкарта.

– Не слышал о такой технологии, – после недолгой паузы он продолжил, пытаясь ровно дышать. Внутри него происходила великая борьба гормонального и эмоционального всплеска с генетическими блокаторами чувств. – Расскажи, как она погибла?

У робота в голове была достаточно разветвлённая сеть социальных коммуникаций и связей, поэтому ему не пришлось спрашивать, о ком идёт речь. Но чётко поставленный вопрос и интонация в голосе исключили сомнения о компетенции задающего , он знал, о чём спрашивал.

– Очень жаль, что это случилось. Точную причину я не знаю, но в связи с тем, что прошло очень мало времени, могу лишь предположить, что это произошло на перевалочной космической станции, где, собственно, мы и расстались, ведь они избавились от меня. Будь я рядом, то не допустил бы этого. Примите мои соболезнования.

Солар быстро прокрутил полученные сведения в голове, и часть сказанного роботом Инкартом вызвала диссонанс.

– Получается, после побега с острова профессора Энкарта она благополучно добралась до станции. И уже там вы расстались.

– Всё так, а вот что случилось дальше, я знать не могу, – ответил Инкарт.

– Это хорошо, его Величество Случай благоволит. Тебе нужен ремонт, отправляйся.

– Спасибо за предложение, спикер, но протоколом безопасности мне запрещено производить восстановительные и ремонтные мероприятия на общественных робо-верфях. Мне и так «нормально», – по-человечески ответил он. – Переживу. Вот если вы мне просто так дадите руку, я бы починился сам.

Солар при этой фразе усмехнулся и подметил, что этот человекоподобный робот рассуждает достаточно нетривиально и по-людски.

– Могу я уточнить? – продолжал Инкарт. – С Селеной всё в порядке?

– Насколько бы ни были совершенны роботы, мыслят, хотя это сомнительно, больше рассуждают, они почему-то всё равно прямолинейно. Как и сказал, я знать не могу, ты последний из нас, кто видел её живой после бури.

Действие тоннеля закончилось, и по его закрытию раздался громкий хлопок, окончательно разогнавший по округе самых смелых и ленивых птиц.

– У них есть какой-то план действий и цели. Я буду признателен тебе, Инкарт, если ты поделишься информацией. Прекрасно понимаю, что с используемой технологией композитного машинного мозга выудить что-либо у тебя из головы силой не представляется возможным. – Солар улыбнулся. – Но могу обеспечить тебя рукой из современного «гибкого» материала, который буквально прирастёт к тебе и сам по контактной группе определит и построит нужные нейросвязи.

Инкарт завис, вариантов было немного, но он их прорабатывал, как машина, а решение принял, как обычно, «сам».

– Не вижу препятствий. Некоторые планы мне известны, и при выполнении ещё одного условия, кроме озвученных, я готов ими поделиться.

– Прекрасно, я знал, что ты – умная машина.

Инкарт даже не шелохнулся, но сознание в его голове на основе части композитного мозга, нейронов, генерировало случайные и очень продолжительные импульсы, природу которых робот знать не мог, в нём реализована далеко не вся периферия чувств человека.

– Я понял, о чём ты, можешь зайти на корабль. Жди меня там, – Солар указал рукой на большую парящую яхту белого цвета.