Истинная темного дракона. Наследник для бывшего

Глава 9

Кейн тряхнул головой, прищурился.

— Так нельзя.

— Я твоя сестра. Я жду от Демиана ребенка, а эта дрянь только всё портит. Дай ей умереть. Ради меня.

Силы таяли, пальцы слабели. Повиснув над обрывом и выбившись из сил, я до последнего надеялась на помощь телохранителя.

— Кейн, дай руку! Пожалуйста!

Минуты текли, а он не думал шевелиться. Застыв в трех шагах темной статуей, смотрел сверху вниз. На его каменном лице не дрогнул ни единый мускул.

— Простите, — буркнул сухо. — Рин права. В этом замке вы лишняя.

Мир перевернулся. Сердце оборвалось.

Стебли скользили сквозь пальцы, резали ладони до крови. Руки онемели, в висках пульсировала кровь. Болтаясь над краем пропасти, я попыталась закричать, но из легких вырвалось жалкое шипение. В глазах предательски потемнело. Силы окончательно покинули. Последнее, что отпечаталось в разуме — злобное удовлетворение на лице Амайрин и равнодушный взгляд Кейна, что внимательно наблюдал за моей отчаянной борьбой с бездушной скалой.

— Прощайте, миледи, — едко рассмеялась любовница Демиана, когда я с криком ужаса повисла между скал. — По вам никто не будет скучать.

Раздался треск.

Тонкий стебелек шиповника с гулким хрустом обломился.

Захлебнувшись холодным воздухом, я камнем полетела в темноту. Рев стремительных волн оглушил. Фигуры брата и сестры у подножия тайной лестницы растаяли. Над головой сомкнулись изломанные контуры скал.

Удар о воду выбил из легких воздух, боль стала невыносимой. Я погрузилась в речную пучину, отстраненно удивляясь, как это не разбилась об острые скалы. Упала точно между торчащих из горной реки каменных валунов; ушла на дно, оказалась выброшена течением. Но не успела сделать вдох — водоворот опять утянул в жуткую бездну.

Боль острыми иглами пробила всё тело. Морозный холод скрутил конечности: от него ломило зубы, виски раскалывались, рот наполнился послевкусием крови. Замок мужа, внешняя терраса, каменные башни и галереи сменились оборванными скалистыми уступами. Речное течение беспощадно уносило то ли на восток, то ли на запад. Пребывая в пограничном состоянии забытья, я то теряла сознание, то приходила в себя, с горечью осознавая, что все так же являюсь игрушкой ревущих волн.

Силы давно покинули. Беспомощная и измотанная — я плыла в неизвестность и не могла бороться с беспощадной стихией. Обреченно прикрыв глаза, уже прилично наглотавшись ледяной воды, смирилась с горькой участью и провалилась в спасительный мрак.

Из леденящего кровь сумрака вырвала невыносимая боль в груди.

От слабости сильно тошнило, горло саднило как после продолжительного приступа кашля. Не представляю, как много времени прошло. По ощущениям — часов двенадцать.

С трудом найдя в себе силы разлепить ресницы — приоткрыла глаза. Я лежала в тихой заводи, чуть поодаль от бурлящей пеной реки. Поверх воды стелился густой туман. Брезжил рассвет. По лицу моросили мелкие капли.

Со всех сторон нависали угрюмые скалы. Ветра не было, но меня все равно знобило от холода, а незначительные попытки шевеления отдавались судорогами и острой болью в голове.

Я некоторое время не шевелилась, пытаясь понять, что произошло.

Замок, терраса, попытка побега. Ах, да. Они дали мне сорваться. Фактически убили жену своего лорда, объяснив это заботой о нём самом.

С кривой усмешкой, прикрыла глаза, запоздало понимая, что место все-таки чудное. Скалы вибрируют — издают легкий магический гул. Это притупляет все чувства, частично снимает боль, от какой в любом другом месте я бы давно потеряла сознание.

Я долго лежала без движения, охваченная ревом реки и укрытая плотным пепельным туманом. В себя выдернула резкая боль в сердце. Настолько неожиданная и яростная, что по телу побежали мурашки, превращая меня в сгусток нервов.

Вздрогнув, зажмурилась. Боль — не моя! Передается извне. Сердце ноет, кровоточит и одновременно разбито. Душа расколота на куски. Я даже на миг посочувствовала несчастному, что страдал в эти мгновения еще более мучительно, чем я сама.

Досчитала до десяти и тихонько вздохнула.

Боль притупилась, уступив место — физической. А потом совершенно без предупреждения скалистую местность с глубокими трещинами огласил грозный драконий рёв.

Моргнув, с изумлением рассмотрела в ненастном небе благородный силуэт крылатого хищника. Он парил в облаках, делая над местностью круг за кругом, будто что-то здесь искал. Гибкое тело покрывают прочные обсидиановые чешуйки с темно-фиолетовым отливом. Огромные крылья-паруса светятся сталью. Не хлебни я от народа темных драконов горя и предательства, наверное бы, залюбовалась хищной грацией самого свирепого и стремительного создания в нашем мире.

Через минуту к первому дракону присоединились еще три. Чуть мельче, с более тусклой серо-угольной чешуей. Купаясь в потоках ветра, драконы то исчезали в облачной дымке, то выныривали и пикировали вниз — к грозной реке и скалистым берегам.

Я по-прежнему лежала на камнях, наполовину скрытая водой, туманным маревом и ковром цветущей вишни. Драконы мелькали в небесах, дождь усиливался, холодало. В груди ныло тупой, тянущей болью.

Сознание предсказуемо стало угасать, а в следующую секунду резко вынырнуло из сумрака.

Один из хищников сорвался из облаков, спланировал вниз и пролетел прямо надо мной, обдав раскаленным ароматом с нотками муската и смолянистых поленьев. Туман с шумом развеялся, зеленые заросли легли на бок, а я запоздало — с холодным ужасом поняла, что драконы разыскивают… меня.

Это не всё.

Душа и разум с отчетливой ясностью различили в гордом обсидиановом драконе — генерала Неймана.

— Демиан? — Сорвался с губ чуть слышный стон.

Да. Сомнений не осталось.

Прищуренный взгляд неотрывно наблюдал за перемещениями пугающего хищника с блистающей фиолетовым серебром чешуёй. А сердце в груди колотилось от страха быть «услышанным». Тише, Ио. Не думай. Даже не дыши.

Навязанный муж-герцог несколько мучительных минут кружил в пепельных кучевых облаках, и вслед за сородичем метнулся вниз и пролетел надо мной.

Дыхание перехватило.

Любая другая на моем месте — раненная, измученная, на волосок от гибели подала бы элинорцам знак, попросила о помощи, но всё внутри воспротивилось этой мысли.

Что меня ждет, когда я вернусь в замок Нейманов?

Всё те же холодные стены, одиночество и угроза расправы, а не любовь и забота, о каких я мечтала в глупых девичьих грёзах. Нет, возвращаться в земли герцогства нельзя. Второй раз выжить после смертельного покушения вряд ли удастся.

В груди укрепилась мрачная решимость бежать от мужа как можно дальше. Вычеркнуть наш брак из памяти, навсегда забыть о Демиане Неймане, лорде с Севера.

Темные драконы оказались на редкость упрямы.

Кружа над замкнутой скалами чашей реки, они оглашали местность грозным ревом. Я — в полусознательном состоянии лежала в ледяной воде и сквозь зеленые стебли, переплетенные над головой, наблюдала за их силуэтами.

Минуты складывались в часы.

Драконы ненадолго пропали, улетев на разведку к соседнему горному излому, и я потеряла сознание. В себя пришла от нового звериного рыка в потухших дождливых небесах. Над изломами гор парил один-единственный дракон. Демиан. Он печально рычал, будто поиски жены — причиняли ему невыносимую муку и одновременно стали главным смыслом жизни. Яростно размахивая огромными крыльями, лорд-дракон рассыпал по берегу обсидиановые чешуйки и совершал круг за кругом.

Я не отозвалась.

Застыв в воде, стискивала окровавленными ладонями мокрое платье и молила богов, чтобы ненавистный сердцу муж навеки исчез. Похоже, боги услышали — очередное пробуждение застигло в глубоких сумерках. Не открывая глаз, я вдруг поняла, что медленно погружаюсь в холодную воду. Уровень реки заметно повысился, и без сожалений поглотил хрупкое женское тело у берега.

Надо выбираться!

Вздрогнув, рывком попыталась выбросить себя на камни, но силы предательски подвели. Тоненький тусклый месяц серебрился у верхушки скалы. Со всех сторон навалилась ночная мгла, вой ветра, шелест травы и рев бешеных волн.

Нет, нет, нет…

Я отчаянно вцепилась в траву, но руки до локтей прострелила острая боль. Окровавленные ладони онемели. Ахнув, поняла, что проигрываю битву с грозной рекой. Доля секунды — и она утянула в бездонную тьму. Я сумела сделать последний глоток, и ночь погасла под рев буйного черного течения.

… Очнулась от странного, немного пресного аромата. Он отдавал сухим деревом, разлитыми ученическими чернилами и едкой пылью.

Сделала долгий глубокий вдох и тут застонала. Вместе с сознанием вернулась и боль. Она пронзила всё тело, ужалила позвоночник. Меня знобило, конечности сотрясала крупная дрожь, голова страшно раскалывалась.

Что со мной?

Почему мне так плохо?

Ничего не помню. Хуже того, ничего — не понимаю.

Из паники выдернул скрип двери. В сумрачное помещение, в каком я находилась, кто-то вошел.

— Очнулась? Вот, выпей. Станет полегче.

К губам поднесли теплый отвар и буквально заставили сделать пару глотков. Мой организм был настолько изможден, что едва уронив голову на подушку, я вновь провалилась в глубокий сон.

… В следующий раз мрак отступил под напором ярких солнечных лучей, проникавших из распахнутых окон. Птицы заливисто щебетали, в отдалении скрипели повозки и цокали лошади. Я опять была не одна. Кто-то аккуратно подоткнул на мне одеяло, затем присел с самого краю и коснулся плеча.

— Проснулась, милая? — Тихий голос принадлежал женщине в годах. — Хорошо. Выпей. Это поможет.

Ко рту опять поднесли знакомый горьковатый отвар. Он пах травами, лимоном и листиком мяты, и совсем не вязался с тем необычным тяжелым запахом, от какого все ощутимей хотелось чихнуть. Послушно отпив из кружки горячего целебного напитка, не открывая глаз, упала на мягкую постель и чуть слышно шепнула:

— Спасибо.

— Не за что, милая. Когда нашла тебя на речном берегу, думала, выходить — не сумею. Но ты проявила настоящую силу воли и пробыла в забытье всего три дня. Пришлось отдать тебе собственную койку, а самой лечь в гостевой на жестком диванчике. У меня ведь совсем скромно, милая. А ты, чувствую, из благородных. Так что извини, если что-то не так.

С трудом разбирая невнятное женское бормотание, чуть ощутимо дрогнула ресницами.

— Где у вас?

— У меня в доме. Мое имя Севиль Онер. Я не целительница, нет. Целителей в нашем Приграничном захолустье всего — двое. И те берут огромные деньги за услуги. От того выхаживала тебя сама.

Абсолютно сбитая с толку набором бессмысленных фраз, собралась с силами и прислушалась к телу.

Виски немного давило.

В груди по-прежнему ноет тупая, разрывающая на части боль.

В ушах гудит рёв реки. Израненные ладони страшно саднит. Локти и колени, к слову, тоже. До полного выздоровления еще очень далеко, но я хотя бы жива, и это — чудо.