Инвестиго, из медика в маги. Том 4

Глава 24 Подчинение

Когда угроза миновала, троица стала встречать таких же, как они, отбившихся от своих отрядов. К их группе подошёл поверженный на пиру здоровяк и спросил, есть ли среди них целитель. Марк тут же вызвался помочь.

Его пациентом оказался парень с оторванной по плечо рукой. Кровотечение временно остановили, но рану надо было обработать и закрыть. В этот раз всё прошло гладко, и Марк потратил двести маны на всё про всё.

Отчитавшись перед офицерами, он снова столкнулся с просьбой.

— Нужна ещё помощь, парень. Надо сделать обход раненых. Мы стараемся сносить их поближе к опушке. Всех, кого принесём, латай, хорошо?

— Хорошо.

Транспортировкой до лагеря не всегда успевали заниматься, и поэтому Марк просто перебегал от одного пострадавшего к другому и помогал восстановиться. Некоторые тут же вставали и шли на защиту периметра — чтобы твари не прорвались в санитарную зону.

На седьмом больном он встретился с таким же целителем довольно далеко от основных сил.

— Привет, я прикрою, заканчивай побыстрей, — пострадавший был в отключке.

— Разберусь без тебя, — Марку показался этот голос знакомым, он обернулся и действительно увидел перед собой того самого парня, желавшего самоутвердится за счёт спасённых жизней. Да уж.

Обычно Марку требовалось максимум минуты две-три для простейших ран. То ли малый был тупым, то ли что-то пошло не так. Они находились тут уже минут десять.

— Есть успехи?

Каким бы ни был противным этот человек, сейчас он спасал чужую жизнь. Одно только это смягчало о нём впечатление. Но следующая фраза чуть не вывела Марка из себя:

— Что ты маячишь, бестолочь? Иди, куда шёл. Ни мне, ни ему, — кивнул на больного, — не нужна твоя помощь. Здесь и так всё ясно, я сделаю максимум… Ты хоть понимаешь, какой это шанс для целительства? Война даёт знаний больше, чем… Хотя ты же бл**ских кровей, можешь ничего не говорить.

— Что ты делаешь? — ему не понравилось с каким тоном этот малолетний патриций учит его жизни. Будто Америку открывал.

— Я узнаю возможности человеческого тела, — Марк заметил, что на коленках тот держал несколько листков бумаги и что-то записывал.

— Ты его не лечишь? — ещё раз переспросил Марк и присел рядом.

— Отойди, собака глупая, — шикнул на него аристократ.

— Ах, ты ж мразь, — когда Марк запустил диагностику, то увидел, что этот щенок специально не достраивал сеть.

— Немедленно вылечи его!

Но упрямый лекарь продолжал быстро записывать всё, что считывала сетка. Марк понял, чего тот добивается — хочет узнать, как тело реагирует на повреждения и просто фиксирует увиденное.

В этом мире не хватало знаний по физиологии и, возможно, перед ним был некий новатор. В любых других обстоятельствах он бы только порадовался за желание паренька разобраться в сути вещей, но здесь лежит живой человек, нуждающийся в срочной медицинской помощи.

— Заткнись, я записываю. Пёс, погоди у меня, — по лицу исследователя стекал пот. Марк опрокинул ему чернильницу, чем вызвал булькающий в слюнях рёв.

— Убью, — шипел эскулап, но, увидев, что, можно макать перо и в пролитые на землю чернила, радостно прикусил губу.

Марк не мог запустить собственный процесс излечения поверх уже существующего, да и времени на это не было. Больной жутко побледнел. В запасе оставалось две тысячи маны под кристаллами. Большая часть сети сделана — её надо просто завершить. Выдохнув, он протянул правую руку и запустил поток маны.

— Что ты делаешь, дурак? Сеть не запускается поверх уже созданной. Какой же ты жалкий, — Марк, наконец, удостоился взгляда, хоть и презрительного.

— А я не собираюсь строить новую, я просто доделаю твою, — и с этими словами он приступил к работе, максимально сосредоточившись. Малолетний урод хотел выяснить, сколько может прожить человек с разрывом селезёнки. Летальность, конечно, не такая высокая, но это при условии своевременной хирургической помощи. Марк увидел разрыв капсулы, уже закрытый сгустком крови, но как можно не заметить повреждения магистральных сосудов чуть дальше?

Марк насильно достраивал сеть вплоть до селезёночной артерии. Во время прошлых тренировок мана уходила катастрофически быстро.

Сейчас у него лишь треть от того, что он использовал с профессором Ингетсом. Перед отъездом ничего кардинально не поменялось, но сейчас не тепличные условия госпиталя — перед ним лежал человек, которого надо было срочно вытаскивать с того света. А рядом мешался самодовольный лекаришка.

У него сначала возникла мысль оттолкнуть мальчишку и сделать всё самому, но когда увидел всю серьёзность ситуации, понял — одному не справится. Полностью скастовать среднее исцеление ему не под силу. А этот ублюдок тоже не собирался лечить — ведь у него низший ранг. Он мог позвать на помощь более квалифицированного товарища, но решил отработать «материал» в собственных корыстных целях, прикрываясь пользой для человечества.

Сейчас от него требовалось лишь достроить сеть. Пожалуйста, пожалуйста. Оперативная память мозга настолько была забита, что сейчас прозвучи хоть рядом взрыв — он бы не успел обработать эту информацию. Тоненькие струйки маны обвивали селезёночную артерию. Он старался не захватывать лишнего пространства — увеличение площади приведёт к ещё большим расходам.

Шаг за шагом, Марк приближался к корявому мешку маны, выстроенному аристократом. Сил-то у него хватало — такое чудовищное творение говорило о грубом вливании, без понимания анатомии, но даже этого с лихвой хватит закрыть разрыв. Наконец, он подобрался к разрозненным грубым нитям и присоединил к ним свои аккуратные шовчики. Состыковка произошла.

— Как ты это сделал? — глаза неудавшегося экспериментатора полезли на лоб, а Марк вынырнул на свет божий с трудом возвращая себе способность шевелить извилинами и понимать происходящее.

— З-закончи, — в процессе восстановления речи он стал заикаться и растягивать слова как умалишённый.

— Ты чего там, тронулся? Как ты это сделал, собака? Я разрушу сеть.

После этих слов Марк вынул из сапога нож и левой рукой приставил его к горлу мелкого ничтожества, называющего себя целителем.

— Ты-т-только п-поп-пробуй, — похоже, с речевым центром и вправду небольшие проблемы, но это не мешало ему твёрдо держать руку с оружием.

Они смотрели друг другу в глаза и, видимо, аристократ понял, что не следует испытывать судьбу, и влил ману на исцеление. Паренхима селезёнки восстанавливала структуру, а кровяной сгусток быстро рассосался после восстановления сосудов. Повреждения на артерии тоже закрылись.

Марк убрал нож и выдохнул. Целитель, сидя на поваленном дереве, злобно засовывал листки с записями в сумку.

Марк встал и, не удержавшись, с ноги впечатал ему подошвой в сопатку. Отчего у парня полилась кровища по всему хлебальнику.

— Е***чий мясник, — сам того не заметя, Марк вошёл в раж и хотел заставить этого гада ползать и скулить, но на третьем ударе его оттолкнуло воздухом. Едва успев сгруппироваться, он улетел в небольшой овраг, цепляясь телом за каждую кочку. Маны на смягчение падения совсем не осталось.

Когда он вскарабкался назад, возле больного уже никого не было. Синтезировав шар воды, Марк привёл в чувство спасённого бойца и помог ему доковылять до своих. А вот в лагере к нему подошли двое насуко и вежливо попросили слить остатки маны.

— У меня её и так не осталось, — ответил он, почесав нос тыльной стороной предплечья — руки были слишком грязные.

— Пожалуйста.

Марк показал прозрачный поток. Ему надели фиксатор на колено и увели в лагерь на холмах. С этого момента он оказался под следствием за нападение на особу знатного сословия и больше не участвовал в военных действиях.

— Почему ты сразу не сказал, что у вас есть двойник? — спросил Аллана Бефальт. Сейчас они находились в засранной халупе матери Микульпа. Тот тоже был с ними в комнате и сообщил об успешном убийстве подложного лорда Анарика.

— Потому что. Так ты был убедительней.

— И как мне теперь доверять тебе? — нахмурился Беф.

— Да никак. Мне всё равно на твои доверялки. Я держу вас за яйца, парень, очнись уже. Того, что я знаю, хватит отправить на виселицу всю вашу семейку. Просто делай, что говорю.

— И какая тогда разница, чью мне сторону принять?

— А такая, — подошёл почти вплотную Аллан. — Что я королевская власть. Мы сила. И если я не справлюсь, придёт другой, кто сделает как надо, и тогда уже не спасёшь ты свою жопу, — для пущей убедительности инспектор тыкнул Бефальту в грудь пальцем. — Не тупи. Всё идёт нормально.

— П-поднимутся беспорядки, — мрачно сказал Мик, левая половина его лица была синей. Крижен не стал терпеть оправданий и избил его, запретив при этом вылечивать синяки на лице. Сказал, что это будет ему напоминанием. Бефальт тогда сильно разозлился, но сделать ничего не мог — он пока лишь малая фигура в этой игре и, чтобы преуспеть, нужен подходящий момент. Как же он ненавидел ждать!

— Да, — спокойно ответил Аллан, убрал с подоконника мусор и присел на него.

— Тебе нужны эти беспорядки, — догадался Бефальт и, подняв взгляд на инспектора, увидел его улыбку, — чтобы… — его вдруг осенило, но он всё ещё не мог поверить, — чтобы скомпрометировать банды на бунт и расправиться со всеми после прихода правительственных войск.

Беф присел и налил себе стакан магической воды.

— Погибнут столько людей, ты хоть понимаешь…

— Они и так гибнут, — спокойно отмахнулся Аллан, — не от бандитов, так от чудовищ. Ваабис слишком болен, Бефальт. Развелось много швали: убийства, изнасилования, похищения, грабежи — неужели этого не видно? Или вы как свиньи, уже свыклись с этой грязью?

Бефальт сидел всё ещё в шоке от услышанного. Нет, от сказанного им же.

— Как можно в такое время думать об этом?

— А лучшего времени ты не найдёшь, — Аллан отошёл от окна, чтобы надеть плащ, на улице лил сильный ливень. — Лорд одобрил мой план. Просто сиди и не рыпайся и тогда король почешет тебе пузико, — на последнем слове он хохотнул и вышел из квартиры.

— Он-н ничем не л-лучше, — показал на своё лицо Мик, но Беф уже понял это, давно и бесповоротно.

Подождав минут пять, купец тоже покинул неприветливое место. А в это время женщина, что притворялась мертвецки пьяной к приходу странных гостей, убрала стакан от стены в соседней комнате.

— Теперь ты оставишь моего сына в покое? — спросила красноволосого мать Микульпа.

Тот вместо привычной игры с кольцом в носу, стоял, потирая его пальцами, долго обдумывая услышанное.

— Пошла отсюда, — сказал, наконец, он.

Заламывавшая руки стареющая женщина отправилась к двери, но развернулась на полпути и чуть не упала на колени.

— А долг? Что с долгом, я в расчёте? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — слёзно просила она.

— Да, да, всё нормально. Катись отсюда, — отмахнулся от неё Крижен.

То, что ему сейчас рассказали, стоило дороже любых денег, только вот старая кошёлка, на его счастье, этого не понимала.

Город объял хаос. На улицы Ваабиса массово повылезало зло: большое и маленькое, обиженное и просто скучающее, вынужденное и наслаждающееся процессом. Сильнее всего пострадал квартал мелкой знати. Объединяющаяся с бандитами чернь громила их дома, насиловала и убивала.

Застигнутые врасплох, большинство мелкой аристократии не способно было противостоять организованной преступности. Обороняясь, они погибали от рук превосходящего количеством противника. Некоторых, более сильных, брали измором, загоняли, словно дичь, и с непередаваемым чувством ликования растаптывали, глумились, вытравливали из них всю надменность.

В этом расчеловечивающем порыве страдали самые слабые. Сильные успели спрятаться, потому что были предупреждены. Правильные и нужные люди в безопасности. Остался бесполезный сор, трава, которая заново потом отрастёт.

Как страж порядка, Аллан понимал стратегическую важность такого решения, но всё же вышел на улицы, чтобы помочь страждущим. Если была возможность, он незаметно убивал бунтующих, сам переодетый и похожий на такого же мерзавца.

От дома к дому, от улицы к улице он искал возможности спасти немного жизней. Странная вещь — когда смотришь на толпу со стороны, ты безжалостен, но отдельный частный случай вызывает отклик. Не сказать, что он размяк, просто это как-то помогало принимать потом важные решения.

Только что Аллан убил в затылок пару несостоявшихся насильников. Два поганых голюдя умерли мгновенно, хоть и заслуживали мучений. Конечно, не все из них были мерзавцами. Сейчас, например, пока творится этот ужас, отряд Бруно на стенах отражает нападение магической орды монстров. У каждого из них своя война. С этой мыслью он наступил на труп, будто на мусор и прошёл дальше.

— Как жестоко, — раздался голос с крыши особняка, и в ту же секунду перед ним приземлилось двое магов. Похоже, они всё видели. — А как же суд, инспектор Аллан? Кто посмотрит в глаза их матерям и скажет, за что они убиты? — надрывно и немного по-актёрски проговорил Крижен, убирая с глаза невидимую слезу, но боевой маг смотрел на другого мужчину.

Атлетического телосложения, он был широк в плечах, мускулистая рука держала дубинку, обтянутую кожей у основания. То, с какой лёгкостью и непринуждённостью они приземлились, говорило о сильных противниках.

— Давайте познакомимся, — смуглая рука протянула мощную пятерню в знак дружбы, Аллан сделал вид, что не заметил этого.

— Я знаю, кто ты, — инспектор привычно улыбнулся, всё же он не мог слишком долго находиться в мрачном состоянии духа. — Зачем же Штрейхбеккер вылез из своей норы? Мамочка разве не запретила тебе гулять без спросу?

— Это моя бабушка, — спокойно сказал смуглый маг.

— Вы ребята странные, — Аллан старался казаться невозмутимым, но уже поглядывал на соседние дома, — скармливаете родственников всякой падали, и потом делаете вид любящего внучка. У меня только вопрос — зачем ты её кормишь?

— Что ты знаешь о любви, ты, королевский пёс?

— А что такое, за больное задел? — с поддельным сочувствием спросил Аллан.

— Где Анарика?

— Так вы ж его убили, — удивился тайный инспектор.

— Вышла заминочка, — вклинился в разговор Крижен. — Кажется, пострадал невинный человек. Такой стыд, как можно… — помотал головой красноволосый.

— Короче, — Штрейхбеккер положил дубину на плечо и сплюнул. — Мне некогда. Где он?

— Это милосердие, — подобострастно закивал Крижен. — Ты умрёшь быстро. Ой, я, кажется, оговорился, — постучал себя по губам красноволосый шут и виновато посматривал то на одного, то на другого.

Аллан оскалился и вынул спрятанный нож.

— Весёлые вы ребята, но хватит ли силёнок?

— Ради чего тебе это? — дубина опустилась на землю. — В чём смысл лизать жопу Анарика? Ты же для них никто. Так низко ценить свою жизнь…

— Как ты и сказал — я королевский пёс. Умирать за других — моя работа.

После этого он скастовал туман, отскочил в сторону, создав несколько ложных копий, и принялся материализовывать звуковую атаку — для нешаблонной магии требовалось время. Если Сприт был по силе равный этим двум, то лучше сразу начать с козырей.

В дверь постучались. Несколько парней Бруно сейчас охраняли особняк семьи. Бефальт согнал всех туда, чтобы не распылять силы, и был начеку. Провизии и прочих припасов им хватит надолго — кристаллы имелись в избытке. Сам же он то и дело поглядывал на улицу с окна второго этажа.

В ремесленном квартале, куда они перебрались, было мало беспорядков, но лучше перестраховаться. Знати сейчас доставалось больше всех, но вдруг в пылу расправы гнев переметнётся и на купцов?

Недавно в районе элит была массовая драка. Взрывы долго не умолкали. Уже второй день Беф никуда не выходил. Это была осада внутри осаждённого города. Иронично. Отчасти он винил и себя — за то, что стал связующим звеном этих событий, но здравый рассудок подсказывал ему, что на его место с лёгкостью бы пропихнули другого дезинформатора. Умом Беф понимал — все те бесчинства не его рук дело, но, то нелогичное, эмоциональное и безрассудочное, что сидит глубоко в нас, всё портило.

— Кто там? — спросил он, не спускаясь с лестницы. Связь с кристалл заблаговременно активирована.

— Какой-то мальчишка забегал. Уже ушёл.

— Что ему надо было? — немного расслабившись, спросил купец и подошёл к охранникам.

Голюдь показал небольшой грубо сбитый ящик, заколоченный гвоздями. Они поставили его на стол.

— Открой, — приказал он подчинённому Бруно. Тот достал небольшой ножичек и, поддев им между досок, используя рычаг, потянул вверх. Когда со всем было покончено, Беф посмотрел внутрь — там торчал свёрток из грубой смятой бумаги. Что за..?

Убрав солому и всё лишнее, он с похолодевшей спиной увидел отрезанную голову тайного инспектора с чудовищной вмятиной на лбу.

После разговора с фрейлинами и Фальсом Марта кое-как сумела невозмутимо дойти до выделенных ей королевским дворцом покоев и с разбегу бросилась на кровать, обняв подушку.

«Он жив! Он жив! Он жив!»

Она исступлённо била ногами по простыне и одеялу, пряча покрасневшее лицо в свежем постельном белье, а потом что-то жгучее изнутри вытолкнуло стеснивший сердце комок, и она разрыдалась, сотрясаясь всем телом. Радость, облегчение, боль от содеянного всё перемешалось внутри и требовало выхода.

Какая же она дура! Зачем же она так поступила? Как же хорошо, что он жив. Она не представляла, сколько бы ещё её мучил этот поступок.

Когда плохое, словно гной, вышло из душевной раны, она села, свесила ноги с кровати и уже спокойно вытерла платком лицо. Скорее всего, ужасно сейчас выглядит. В таком виде нельзя к нему являться.

Она уверенно встала и прошла к шкафам тончайшей работы, где хранился её женский арсенал. Для такого момента она должна выглядеть идеально. И её захватил процесс выбора наряда. Пышные сменялись практичными, шляпки одна за другой раздражённо летели на пол, туфли стройным рядом выстроились перед ней. С азартом и высокой точностью она подмечала любые огрехи стиля и несостыковки цветовой гаммы.

Через пару часов тяжелейшего выбора она сошлась на решении выбрать практичное лёгкое платьице, но из дорогого материала — пусть видит, что она не дешёвка какая-то. Её сильная сторона — это красивые, стройные ноги с нежной кожей. Сколько дифирамбов про её прелестные ножки пели подсылаемые папой кавалеры. Смотря на себя зеркало, она и вправду подметила, что они стоят всех восхищений. Глядя на свои колени, она даже слегка возбудилась.

Папенька не знал, но она уже давно не девственница. Она сделала это от отчаяния, но не со знатью, а во время одной из своих прогулок инкогнито по бедным районам. Хотелось почувствовать себя женщиной в том качестве, в котором ей неоднократно рассказывали во дворце. Не испытать те чувства, о которых так много говорили и оставаться долго в неведении она не могла.

Поэтому быстро соблазнила простого парня из семьи рабочих. Не красавца и не урода… В общем, тогда ей не понравилось, и она не совсем поняла от чего все так сходят с ума. Неприятно же. Марта дала себе слово повторить всё с Гургом.

Чтобы подчеркнуть эти ухоженные ножки, она надела на них два браслета с бусами из кристаллов — очень тонкая работа одного мастера. Мало кто может так искусно подгонять форму под аксессуары. ОН должен это заметить.

С лица ушли все проявления ещё недавно раздиравшей её истерики, и теперь с зеркала смотрело скромное и обаятельное совершенство. Девушка знала, как подкрасить лицо, чтобы это выглядело не вульгарно и со вкусом.

Она навестит начальника тюрьмы и прикажет ему отпустить Гурга с ней, но известие об освобождении должна принести она. Предвкушение именно этого момента заставляло её в забытьи покусывать губы. Это будет прекрасно. Нужно не перестараться, а то потом потрескаются.

Платье под цвет кристаллов тоже синее. Блеск.

Она вышла из покоев и приказала Жоржу срочно отыскать ей карету и повнушительней. Марта без труда добилась у фрейлины Крейсфонт разрешения на аудиенцию с дядей. Та согласилась её сопроводить, но с условием рассказать ей потом детали.

Они примчали к особняку главнокомандующего, и там уже Марта включила всю свою женскую хитрость и обаяние, чтобы склонить высшего офицера к помилованию Гурга и разрешить перевод в Ваабис. Негоже героям пылиться в казематах.

Если он так неугоден в столице — то пусть покажет себя в родном городе.

Главнокомандующему и так не понравилась эта ситуация с мальчишками, но пострадавший лекарь был дворянином, и за него ходатайствовала семья. Пусть и не такая известная, но всё же была разница в сословиях, поэтому скрепя сердце он выдал приказ о заключении под стражу, и арестанта перевели в столицу, где его ждал суд.

Крейсфонту нравилась отвага и находчивость рядового Гурга, но таковы обычаи. Являясь приверженцем сильного рода, Рик всё равно уделял больше внимания личностным качествам подчинённых. Чем заслужил кривотолки в свою сторону, но результаты говорили сами за себя — его люди видели, что за них он стоял горой, и никогда не подводили. Здесь же вышел досадный случай.

Однако теперь за юнца просила знатная дама, да ещё и из высшей семьи. Для проформы он, конечно, поломал комедию, но девушка была так приятна и обходительна в общении, что вояка не смог отказать. Где же его молодость? Рик был рад, что всё так прекрасно закончилось, и выдал разрешение и на освобождение, и на перевод.

Этот парнишка из купеческой семьи обзавёлся серьёзными врагами. За него просил инвестиго Гейдельберг. Лысый надменный старикан никогда ему не нравился. Остальные инвестиго ходили у Крейсфонта по струнке — этот же был из семьи одного с ним статуса, поэтому всячески подрывал дисциплину своими выходками и нежеланием делать то, что ему приказывают. Лишь король имел на него влияние.

Все эти слухи о его чудовищных опытах подрывали институт дворянства. Именно по таким выродкам народ и оценивал всё сословие. В застенках этого ненормального погибло больше людей, чем при недавней трагической стычке в лесу. Поэтому Рик Крейсфонт с лёгкой руки подписал перевод в Ваабис для рядового Гурга. Справедливость есть в этом мире, мальчик, и раз уж за тебя просят такие люди, значит, в тебе и правда много хорошего.

— Вот и всё, — он вручил девушке бумаги и самостоятельно проводил до кареты. Племянница осталась на ужин. — Передайте рядовому Гургу — я наслышан о его способностях. Капитан Алекс ввёл в курс дела. И скажите, что рассчитываю на него в Ваабисе.

Марта с благодарностью улыбнулась и, поиграв с его чувством мужественности, позволила помочь забраться в карету. Старичок был такой добрый, что хотелось поцеловать его в макушку. Мыслями она была с Гургом, но не забыла на прощанье помахать этому милашке.

С начальником тюрьмы она уже не была так обходительна и на всех порах, твёрдо чеканя шаг, ворвалась к нему в кабинет и холодным голосом попросила посторонних выйти. Эти ничтожные людишки тут же раскланялись и покинули помещение.

Марта положила на стол бумагу от Крейсфонта и с самодовольным наслаждением смотрела, как меняется в лице обрюзгший жирный комендант.

Дрожащими руками он спрятал приказ у себя во внутреннем ящичке и, весь побелев и раскланиваясь, отыскал нужный ключ от камеры.

— Я вас провожу, — вытирая пот платком, сказал он, но Марта не хотела даже рядом находиться с этим пропахшим дешёвым алкоголем и сигаретами ничтожеством.

— Нет уж, пусть ваш помощник меня проводит.

Всё быстро организовали. Её любовь держали в одиночной камере. Не желая, чтобы кто-то подслушал их воркования, она всех отослала.

— И ты Жорж тоже.

— Но госпожа…

— Пожалуйста, — она умоляюще посмотрела ему в глаза, из всех окружающих её подхалимов, он был самым надёжным человеком и искренне сочувствовал ей. Она знала, что тот втайне в неё влюблён.

— Хорошо, — согласился мужчина и оставил девушку одну.

Перед тем как зайти, она сильно волновалась, но, осознав, ЧТО она может предложить, Марта стала смелей. Он никуда не денется. Сейчас Гург в загнанном положении, а она его ключ к спасению. Здесь она диктует условия.

С этой мыслью девушка открыла дверь тюремной камеры и зашла внутрь. Первое, что она увидела — это раздетое до торса мускулистое тело парня. Тот спокойно лежал на кровати, подложив руки под голову, так что она видела его подмышки. На короткий миг он перевёл на неё взгляд и потом снова безразлично уставился в потолок.

Сначала она смутилась его внешним видом, а после такого взгляда вся уверенность куда-то улетучилась и она, сглотнув, подошла ближе, посматривая на него украдкой.

— Привет, — это был провал — её голос прозвучал как у блеющей дурочки, она закусила губу и залилась краской, а когда он ничего не ответил, её вдруг прорвало. — Я… я пришла, то есть прости меня за то, что произошло — это правда не моя вина… То есть вина моя, я не так выразилась. Просто так сложно, знаешь… — она остановилась и наступила та самая неловкая тишина, когда хочется провалиться сквозь землю.

Да что происходит? Она готова была в панике расцарапать себе руки. Её пальчики, слишком нежные пальчики, сейчас с такой силой сжимали оборку платья, что, казалось, она оторвёт от него кусок. Того самого платья, что должно было очаровать. Неужели она недостойна даже взгляда?

— Я хотела предложить. Знаешь, ты… ты можешь тут больше не сидеть, вот, — последние слова как-то получились слишком радостные, с ноткой истерики. «Пожалуйста, соберись», — сказала она себе. — Я поговорила с Крейсфонтом, и он подписал бумагу — ты свободен.

Гург немного кашлянул, почмокал губами и продолжил смотреть на этот дурацкий потолок. Она тоже туда кинула взгляд и ничего не нашла. Марта хотела было разозлиться, но странное чувство вдруг разлилось по всему телу. Будто сердце защекотали, а потом это лёгкое трепыхание невидимой волной промчалось до места между ног.

— И ещё… — вторая тёплая волна пошла уже снизу вверх до самой головы, она облизнула губы. — Ещё я смогла уговорить главнокомандующего перевести тебя в Ваабис. Но это всё под вопросом, пока я не реш-шу, — парень, наконец, посмотрел ей в глаза и… Он что, хмыкнул? Да как он посмел!

«Я… я тут кручусь ради него, а он даже поблагодарить не хочет? Ещё и разлёгся тут!»

— Привет, — Гург, наконец, сел на кровати и с ленцой надевал тапочки. — Ну, продолжай, продолжай.

Что с ней происходит? Ей хотелось развернуться, уйти и больше никогда не возвращаться в эту дыру. Пусть и дальше сидит здесь и рассматривает потолок. Но вместо этого она также неуверенно и сбивчиво сказала, что он должен стать её парнем и повсюду теперь следовать за ней. На середине фразы этот нахал рассмеялся!

Несмотря на ситуацию, ей нравился этот смех. Ей вообще всё в нём нравилось и там внизу напряжено до такой степени, что она свела ноги поближе, чтобы унять дрожь. Она буквально осязала его, будто чувствовала исходящий от него ни с чем не сравнимый запах. Запри её сейчас в комнате с завязанными глазами, она бы без труда его отыскала.

Внешне он не чувствовался, но она откуда-то знала, что он есть.

— Ты знаешь, я обиделся на тебя, — он встал и подошёл к ней, уже смотря в глаза. Огромное чувство вины словно давило её вниз, она готова была ползать у него в ногах, вымаливая прощение, на секунду в глазах даже собралась влага.

— Я сделаю всё, что хочешь, только прости меня, — это её голос так заскулил? Она будто наблюдала за собой со стороны и не могла поверить.

— Дай-ка подумать, — Гург повернулся к ней спиной, она быстро вздохнула, пока он не видит, одновременно хотелось и не хотелось, чтобы тот на неё смотрел. Он дошёл до самой стены и, засунув руки в карманы, опёрся на неё спиной. — Садись-ка на карачки.

Она не ослышалась? Что?

Он продолжал на неё так повелительно смотреть, что она как мышка медленно присела на колени, боясь ослушаться.

— А теперь отвернись от меня. Не хочу видеть твоё лицо, — она закусила губу от обиды, но эта фраза судорогой прошлась по всему телу. Ей понравилось?

Она, зажмурив глаза, аккуратно развернулась, приглаживая платье.

— Я сказал на карачки, а не на колени, — она поставила руки перед собой. — А теперь задирай платье, — она в ужасе открыла глаза и хотела было не послушаться, но при раздражённом повторении быстро всё сделала. Щёки горели от стыда и самое страшное, что она слышала приближающиеся шаги. Горячие волны беспорядочно раздирали её тело так, что она сама изогнулась вперёд.

Она ощутила тяжесть. Марта ожидала немного не того и потому даже нагнулась ещё ниже, уже стоя на локтях. Гург сел ей на спину. Что происх…

— Знаешь, в детстве я видел одну картину, — он нагнулся к самому её уху. Вес продолжал давить. — Как Отто Зоноф катался по двору на свинье. Представь умора, да? — она чувствовала дыхание парня щекой, а некоторые струйки воздуха залетали ей в ухо и дразнили. — Я тогда подумал — было бы здорово также покататься.

Она захотела было скинуть его, но он взял её за подбородок и быстро сказал:

— Вот мои условия — побудешь моей свинкой. Покатай меня, и тогда я забуду, как ты чуть не вскрыла мне кишки. Или так или проваливай. Крейсфонт и без тебя меня отпустит.

Она знала, что это так, и знала, что Гурга после этого ничто не удержит в Рилгане.

— Можно я поеду с тобой Ваабис?

— Если хорошо постараешься.

После этого он хлопнул её по заднице, и она стала описывать круги в тесном помещении, с непонятным первобытным наслаждением, сдирая гордость и свои неотразимые коленки. Бусы на левой ноге порвались, и синие кристаллы покатились по комнате.

Уважаемые читатели!

Четвёртый том подошёл к концу. Марк стал сильнее, получил новые способности и осознал свой потенциал не только как целителя.

Спасибо, что следили за его ростом, переживали, грустили, злились и радовались вместе с главным героем, а также его окружением. Новый этап пройден, а значит впереди ждут новые приключения!

Новый 5-ый том стартует прямо сегодня, читать здесь — https://author.today/work/280996

Напомню, что ваша поддержка очень важна в продвижении книги: лайки, библиотеки, комментарии и награды сильно помогли с предыдущими частями, надеюсь, что и эта вам тоже понравится и история будет развиваться.

Подписывайтесь на автора и не забывайте качать мышцы, интеллект и ману.