Инструктор по обмену

ГЛАВА 11

Дарина

Подходя к лекционному залу, где уже раздавался гул голосов, эхом отдающихся в коридоре, я встряхнула руками, как обычно, когда хотела успокоиться.

“Старова, возьми себя в руки. Не будь тряпкой! Они всего лишь кадеты”.

Распрямив плечи, я зашла в аудиторию, сразу почувствовала на себе пытливые взгляды присутствующих. Что же первый базовый урок должен помочь понять арракианских кадетов, которые почти похожи на людей, не считая заострённых ушей, большего размера физической массы и скорости движений.

Почти незаметно я провела ладонью по коротким прядям волос, радуясь, что, по крайней мере, причёска почти уставная.

Я не стала дожидаться, пока доберусь до преподавательского места и сразу же повысив голос, начала говорить:

– Я капитан Старова, ваш инструктор по пилотированию. Не все из вас станут пилотами, но каждый кадет должен знать базовые теоретические основы. Если вы не хотите присутствовать на занятии, сейчас самое время уйти.

В аудитории воцарилась тишина, кадеты пристально смотрели на меня, но никто из них не сдвинулся с места, чтобы покинуть помещение. Краем глаза отметила, что самоуверенный кадет, появившийся в женской башне, занял место в первом ряду. За что должна отдать ему должное. Большинство из кадетов расселись на задних рядах, но он сидел в центре с хитрой улыбкой на губах.

Я встала рядом с голографическим дисплеем и слегка приглушила свет в аудитории и спроецировав голографическое изображение в воздухе. Вчера я подготовила презентацию и даже несколько раз перепроверила её, чтобы убедиться, что арракианские технологии не преподнесут никаких сюрпризов, но пальцы всё же задрожали, когда указала на изображения арракианского истребителя “Небус” и снимок земного истребителя.

– Кто-нибудь может рассказать мне о различиях между этими истребителями?

Послышалось негромкое бормотание, а затем чей-то голос из глубины аудитории произнёс:

– Один из них разнесёт другого на куски.

Я напряглась, услышав явный намек на то, что земной корабль уступает арракианскому, но не могла позволить никому увидеть раздражение.

– Поясните ваш ответ, - властно произнесла я, вглядываясь в аудиторию.

Голос не ответил, поэтому через несколько секунд я спросила снова, начиная злиться.

– Кто-нибудь хочет обосновать утверждение, что один корабль мощнее другого?

Снова тишина и несколько негромких смешков с дальних рядов.

Я вздохнула и сказала себе, что не могу позволить кадетам вывести меня из себя, по крайней мере, не в первый день.

– На раз-два, - самоуверенный кадет, сидевший в первом ряду, встал и заложил руки за спину, начать говорить: – Арракианский истребитель оснащён защитой от невидимости, что означает, что он может оставаться незамеченным для вражеских кораблей. У него также более мощный двигатель, чем у любого другого корабля, созданного на Земле, и лучшие манёвренные возможности. Конкретный истребитель не оснащён гиперпрыжковой технологией, но если бы она была, он смог бы уйти от любой атаки до того, как примитивные корабли смогли бы последовать за ним, - он выгнул бровь и с вызовом посмотрел на меня.

– Спасибо, кадет… – я не могла поверить, что хоть один из них разбирается в кораблях.

– Кадет Ровит из клана Сволл, - он не отвёл от меня взгляда и сверкнул улыбкой, граничащей с ехидством. – Вы можете называть меня Ров.

По комнате прокатился взрыв смеха, конечно, они всё оценили его намекающий тон. В моей практике, не первый раз, когда курсанты вели себя таким образом, но такого никогда не случалось в течение первых пяти минут занятия. Я выровняла дыхание и заставила себя успокоиться, но позволять безнаказанно выставлять меня дурой перед всей аудиторией, тоже не позволю.

– На этом всё, кадет Ровит?

Он кивнул и улыбнулся.

– Я не стану спорить с вами о том, что арракианские корабли лучше человеческих, но почему бы вам не рассказать мне, почему арракианские истребители не способны совершать прыжки? Или вы могли бы объяснить мне технологию арракианских прыжков, поскольку я уверена, что вы знаете её гораздо лучше, чем землянин?

Кадет сжал губы, его улыбка померкла, а в аудитории стало очень тихо, смех замолк, и все ждали, что будет дальше.

– Что же раз нет, тогда будем записывать под диктовку. Присаживайтесь кадет, – спокойно ответила и начала объяснять технологию, лежащую в основе инопланетных прыжковых двигателей. – Итак, схема гипер-прыжкового двигателя не может функционировать на таком маленьком корабле, как истребитель “Небус”, из-за нехватки места для реакции, которая приводит его в действие, - я сделала паузу, и в комнате воцарилась тишина. - Вы записываете? Если меня не ввели в заблуждение, арракианцы не обладают эйдетической памятью.

Последовало шуршание и быстрое постукивание по клавишам ноутбуков, а я тем временем включила следующее изображение, чтобы показать кабину истребителей, с которыми мы будем тренироваться.

– Как только вы пройдёте тщательное тестирование по управлению кораблём, я отправлю вас на тренажёры. Завтра будет тест по тому, что мы проходили сегодня, так что я предлагаю вам позаниматься. Есть вопросы? – я выключила голографический дисплей и включила освещение.

Вопросов не было, поэтому я позволила себе, наконец, глубоко выдохнуть, поскольку шум, с которым кадеты встали и направились к двери, заглушил мой вздох.

Только кадет Ровит по–прежнему сидел на своём месте со скучающим видом.

– Что–то ещё, кадет Ровит?

Он встал и подошёл ко мне, останавливаясь прямо напротив меня, слишком близко для кадета и инструктора.

– Когда мы приступим к изучению кабины управления истребителем?

– Не раньше, чем я буду уверена, что вы справитесь.

– Поверьте мне, капитан, я справлюсь со всем, что вы мне дадите, - он озорно подмигнул и на губах появилась ухмыляющаяся улыбка.

Я уже приоткрыла губы, чтобы поставить его на место, но громкий голос, донёсшийся от двери, остановил меня.

– Кадет Ровит! Можно вас на пару слов? – лейтенант Вольтер стоял на самом верху рядов, скрестив руки на груди, и его глаза сверкали яростью.

Так он всё время сидел в аудитории, и ничего мне не сказал?!

– Увидимся позже, капитан, – отозвался кадет, не выказывая никакого беспокойства, оставив меня молча кипеть от злости.