Инсомния 4

Глава 16. Всегда найдется азиат, который сделает это лучше

Из тьмы начал выплывать силуэт, напоминающий человеческий. Только он был белым, как свежевыпавший снег. Постепенно силуэт начал обретать форму и очертания, а в моей голове проскальзывали образы из прошлого.

Я видел глазами Неуязвимого то, что произошло больше ста лет назад. То, что в последствии будет называться днем Катаклизма и станет новой точкой отсчета в мировой истории.

Все началось, когда личный ловец короля-бога начал постигать свою истинную силу. Будучи лунатиком, волею судеб ему удалось обуздать свою неконтролируемую силу, усмирить. И с годами, научиться ею повелевать.

Лунатик мог перемещаться между явью и сном усилием воли. Одной мыслью он был способен перенести любое доступное сновидение, приснив его наяву. Но этого было мало и он начал делать то, на что способны только дремлющие. Начал воплощать целые сны.

Поначалу все было безобидно и даже весело. Дети, играющие наяву с единорогами и катающиеся на радуге. Их родители, гуляющие по невиданной красоты местам. Весенние дожди во время засухи и хвойные леса на месте отшумевших пожаров.

Но чем дальше, тем больше времени лунатик проводил за новыми экспериментами. Он жаждал большего, желал иного могущества. Как это часто бывает, огромная сила затмила его разум и он возжелал абсолютной власти. Давно обойдя по силе короля-бога, править обычным королевством было слишком мало для его амбиций. И он начал искать иные пути к абсолютному могуществу.

Он желал занять место самого Гипноса, стать воплощением бога наяву.

Старый магистр Гил-Маго на свою голову выпустил трактат «О калейдоскопе и его изнанке». В котором подробно рассматривал структуру мира снов и особенностей внешнего барьера.

Того самого барьера, в который я упирался, пытаясь найти дорогу в сны своего мира, но куда осознанно нет пути. И пусть лунатик искал не сновидение танка, как я в свое время, но чего-то могущественного он искал однозначно.

Старина Гил-Маго не пережил беседы с лунатиком, а Неуязвимого наняли, чтобы выйти на след убийцы, даже не осознавая, с кем они имеют дело.

Академия же сожгла все трактаты, заменив их на усеченные версии. В самом начале я подумал, что они избавились от описания Шики в книге, но нет. Они убрали описание внешнего барьера, потому что мир грез окутывала абсолютная пустота. Точно такая же, которая клубилась сейчас за стеклом перед нами.

Мир снов окутывает пустота. И если вспомнить легенду о Джуши, которую я прочитал в доме Сумрака, то в такой пустоте родился Джу. Джу был не просто существом из легенд.

Джу — эгрегор абсолютного одиночества. Тотального, когда в мире нет больше никого живого. Кошмар, когда ты бродишь по пустому, покинутому городу и понимаешь, что до конца своих дней больше не встретишь никого живого. Осознание, что сколько бы не минуло лет, ты всегда будешь одинок. Таковы сны Джу — эгрегора кошмара одиночества.

А потом безумный лунатик, служивший еще королю-богу, возжелавший стать богом, создал ритуал, намереваясь подчинить стража внешней границы. Ведь пустота и ничто Джу были абсолютны настолько, что им не нашлось места в самом калейдоскопе снов, слишком живом для него.

Лунатик пытался притянуть Джу, чтобы сделать целый эгрегор кошмара своим ручным сновидением. Получив силу если не бога, то первого после него.

Дальше образы воспоминаний расплываются, перемешиваясь в одну сплошную смазанную картину. Была большая битва и долгая битва. Лунатик специально выбрал южную часть Эдеа, куда не доставала сила короля-бога, увеличенная проводящим кристаллом.

Много сущностей, не принадлежащих миру Эра приняло участие в этой битве. Чашы равновесия пошатнулись и защитная пелена мира ослабла. Из-за этого позже даже случился тот самый прорыв демонов с изнанки.

Но мы так и не смогли прервать ритуал призыва. Не знаю, может быть нам удалось повредить магический круг, может лунатик просто переоценил свои силы. Но так или иначе, Джу не поддался призыву.

Вместо этого лунатик вырвал часть него. Ту, которая стала Ши. Но Ши тоже была частью эгрегора кошмара, несущего в себе его силу. Сам лунатик погиб мгновенно. Слишком легкая смерть для ублюдка, просто превратиться в ничто.

Многие погибли в тот день, кто-то пытаясь сорвать ритуал, остальные от появления Ши.

Тайная ложа защитников мира — те самые Неспящие, сотворили для Ши сосуд. Гомункула вроде того, что использовал в свое время я, или того, что сейчас в распоряжении Отца Сумрака.

Сам же Эрик, будучи искуснейшим рунологом Эра, запечатал силу Ши в этом сосуде, потому что она невольно убивала все вокруг себя. Так Ши стала величайшим ловцом Эра, способным призвать лишь одно единственное сновидение.

Джу соединился с ней в этом мире и теперь они навсегда есть друг у друга. Две половинки абсолютного одиночества, тянущиеся друг к другу, но никогда не способные наконец соединиться. Потому что суть эгрегора одиночества — всегда быть одному.

Джуши — ловец и сновидение, которые не могли и не должны были существовать. Парадокс мира снов, противоречащие самой своей природе.

Кажется, Отец Сумрака считал, что их сила будет ослабевать со временем, потому что Эгрегор одиночества Джу не был одинок, рядом со своим вырванным сердцем по имени Ши. Но, учитывая их мощь, еще пару тысячелетий они будут оставаться сильнейшим существом в мире.

И сейчас бледный силуэт проявился за стеклом в образе стройной и красивой молодой девушки. С асболютно симметричными чертами лица и фигуры. Без изъянов, совершенная. Словно высеченная рукой мастера, не оставившего в образе ничего лишнего.

Кожа девушки была белой, как снег. Брови, волосы, все было белым. Кроме красных глаз, какие встречаются только у альбиносов своего вида. Символично. Быть чужим и чуждым даже среди таких же, как ты. Отличаться всегда и во всем.

Перед стеклом стояла обнаженная Ши и улыбалась мне. А вокруг нее плескалось черное бесконечное ничто, которое было Джу.

Ши легонько постучала изящным пальчиком по полуметровой толще стекла, усиленного рунами, отчего поверхность пошла трещинами.

Затем перевела взгляд на меня и я почувствовал волну любопытства, накрывшего мой разум. Затем любопытство сменилось узнаванием, а следом меня затопило детской радостью. Ментальная магия, я впервые встретился с чем-то подобным в этом мире. По крайней мере в этот раз.

Джу принялась водить пальцами по своему телу, но делала это осознанно, словно что-то ищет на коже. И только сейчас я заметил тонкие шрамы, почти невидимые на белой коже. И содрогнулся на мгновение, пока не вспомнил.

Отец Сумрака нанес их на кожу гомункула до того, как в него запечатали Ши и оживили тело. Волна облегчения прошла по спине, потому что тело Ши целиком состояло из тонких переплетений рун, опутывающих ее с головы до ног.

И сейчас она перемещала целые строчки-нити по своему телу простым движением пальцев.

— Что она делает? — прошептал Бион, силясь разглядеть хоть что-то своими глазами.

— Восстанавливает защиту, — пояснил я. — Лоремцы сломали печати, наверное, хотели извлечь из нее силу.

Прямо на глазах строчки рун, казалось, хаотично перемещались с места на место, но в целом картина вязи становилась более целостной, полной. Это как смотреть за человеком, собирающим кубик рубика у тебя на глазах.

Если у кубика тысяча граней и все разноцветные, периодически мигают, переливаются и меняют цвет, в зависимости от угла наклона. А собирает ее азиат. Потому что всегда найдется азиат, который сделает это лучше.

Мгновения плыли слишком медленно, а трещины на стекле расползались слишком быстро. Руны на защитном стекле вспыхивали особо ярко, но лишь для того, чтобы угаснуть окончательно.

Я вспомнил лишь небольшой кусочек пазла, под названием «моя жизнь и подвиги в шкуре Неуязвимого». Остальные не знали и этого, потому вряд ли понимали, что сейчас произойдет, если стекло треснет.

Без Ская и его легендарной завесы, нивелирующей любую магию, мы превратимся в ничто за мгновение. Не исчезнем, не умрем, не распадемся на атомы, потому что где атомы, там хоть что-то да есть.

Джу, это даже не вакуум. Это бездна, где нет ни частиц, ни света, ни волн, ничего. Просто прямая противоположность всему, что мы знаем.

В какой-то момент последняя строчка заняла нужное положение на теле Ши и девушка радостно захлопала в ладоши, когда вязь вспыхнула, обрамляя тело альбиноски, словно гирлянда.

Тьма начала стягиваться к ней, сгущаясь еще сильней, становясь вязкой, плотной, осязаемой. Пара мгновений и ничто превратилось… Нет, не так. Ничто обрело форму, уместилось в заданные границы, уплотнилось до… Платьишка?

Похоже на то. Сейчас Ши стояла, одетая в платье до колен, сотканное из бесконечно черного ничего. Платье закрывало левое плечо и руку, переходя в перчатку. Этой рукой Джу убивает все, до чего докоснется. Правое плечо и рука остались открыты.

Джу снова постучала пальчиком, теперь покрытым чернотой, по стеклу. Никаких трещин. Стекло просто исчезло, а вместе с ним и крыша, половина круглого зала с саркофагом и вообще мы теперь стояли частично на улице, потому что от усадьбы остались лишь руины.

— Лаэр, — радостно воскликнула она. — Что за страшненькая одежда на тебе?

— Она говорит про твою харю, если что, — перевел проснувшийся по такому поводу Джан-Джагаран.

— Старая, — пожал я плечами. — Вторую отдал детям.

— Благородный Лаэр, — тепло улыбнулась Ши.

— Давай его на этот раз сожрем, — пророкотало платье звериным ревом.

— Нельзя есть того, кому мы должны, — как ребенку объяснила ему Джу. — Та сторона обидится и вновь разлучит нас.

— Кхм, — кашлянул я. — Я здесь как раз по этому поводу.

— Ты пришел истребовать свою стрелу за наше спасение? — улыбнулась Ши.

— А после этого мы можем его сожрать? — продолжало рычать его платье.

— Не можем, — погладила его Джу. Со стороны это выглядело крайне странно, будто она сама себя гладит. — Похоже, мы теперь должны ему две стрелы. Кто-то запер нас в этой клетке. Запер обманом и хитростью. Кто-то по имени Лорем.

— Лорем, это страна, — тихо произнес я, потому что остальные вообще не могли говорить в присутствии этого существа.

— А где его сердце? — хищно улыбнулись Джуши.

— Ну, там столица вроде бы, — я неопределенно махнул рукой, припоминая местоположение наиболее яркого скопления жизни.

— Хорошо, — кивнула девушка, развернулась и пошла в том направлении. Затем резко остановилась и обернулась, словно вспомнила что-то. — Ой, Лаэр. Ты же пришел за стрелой. А ты кто?

Джуши подошли к Хоупу, который был единственным помимо меня, кого не трясло от ужаса. Удивительная воля у этого лунатика.

— Бедненький, — произнесли Джуши. — У тебя дыра в груди. Ее оставили те маленькие существа, которые ненавидят тебя и презирают. Они прожгли дыру в твоей груди. Это так печально.

Джуши вонзила правую руку в грудь Хоупа, отчего у парня вырвался хрип, а мы все замерли от ужаса. Но в следующее мгновение девушка вытащила руку, а у лунатика не то, что раны не было, даже мантия не помялась.

А Джуши держали на ладони маленькую мышку-альбиноса. Девушка смотрела на создание с нескрываемым восторгом, а та, в свою очередь, тянулась мордочкой к ней.

— Ты нашел свое сердце, странный потерянный лазурный мальчик. Тебе очень повезло, ведь теперь ты больше никогда не будешь одинок. Это большая удача.

Джуши медленно поцеловали мышку и вернули ее Хоупу, который так и стоял истуканом. А следом лишь глубоко поклонился девушке, отчего та звонко рассмеялась.

Я только сейчас понял, что сновидение Хоупа — мышка по имени Пиво, тоже была сновидением одиночества. И делала своего ловца похожим на альбиноса в момент проявления. Получается сновидение Хоупа — часть Джуши, один из снов, являющихся ее сутью.

И кажется, своим благословением она только что сделала лунатика сильнейшим членом нашей команды. Другого объяснения я не вижу, потому что стоило ей засунуть мышку обратно в грудь Хоупа, как все четыре блокиратора вспыхнули и рассыпались на глазах.

Но ничего не произошло, лунатик не принялся крушить все вокруг или призывать кошмары на нашу голову. Он просто продолжал пялиться на Джуши с каким-то ненормальным обожанием в глазах.

— Ах да, Лаэр, а где твое гордое сердце? Где тот милый котик?

— Да вот я потому и пришел, — замялся я в ответ.

— О, так ты пришел истребовать долг стрелы? — удивленно спросили Джуши. — Нам надо вырвать сердце Лорема, за то, что он запер нас здесь. А тебе надо найти свое гордое сердце. Покажи мне его.

Джуши положили ладонь мне на лоб, слава Гипносу, правую. В этот же момент разум пронзило болью, словно из меня вырвали все воспоминания разом. Вспышка длилась секунду, но казалось, что я до конца дней останусь овощем.

Тем не менее, в себя я пришел через пару мгновений, пусть и лежа на остатках пола, а рядом уже сидела Ева, водя светящимися ладонями возле моей головы. Ее руки были теплыми и приятными, освежающими.

Я же взглянул на Джуши, которые задумчиво смотрели куда-то вдаль. Следом девушка засунула ладонь себе в живот прямо сквозь платье. И начала доставать из него дугу изящного тонкого лука без тетивы.

Подняла оружие, словно прицеливаясь в солнце. Левая рука легла на несуществующую тетиву и оттянула ее. Из перчатки вытекла струйка тьмы, формируясь в стрелу. А затем раздался грохот, следом ударная волна разметала остатки дома, нас отнесло на пару десятков шагов и проволокло по земле.

Эхо выстрела еще долго расходилось по земле, а Джуши улыбаясь, смотрели куда-то вдаль. И я почувствовал незримый эфирный поток, коснувшийся моего сознания. Такой родной и знакомый.

Из пустоты, с той стороны, куда улетела стрела, появилась фигура кота с шерстью, цвета слоновой кости. Кот медленно шел в нашу сторону, становясь больше и больше. Теперь он уже размерами напоминал небольшую лошадь.

Еще через пару мгновений ипостась изменилась вновь. И теперь кот шел уже на двух лапах, став более человекоподобным. Он медленно подошел к Джуши и уважительно кивнул.

— Благодарю за вашу помощь, великие.

— Гордые Алтарайи, — пропели они. — Никому не кланяются, даже став сновидениями.

— Такова наша природа, — пожал плечами Скай. — Не сочтите за дерзость, великие. Мой ловец глуп и недалек, прошу не судить его строго. Его цивилизация слишком примитивна, его вид не разумней младенцев.

— Мы, Джуши, не имеем ничего против него или их расы. Мы очистим одно зазнавшееся королевство и останемся тут, где нас никто не побеспокоит. И мы наконец-то будем вдвоем.

— Доброго вам пути, великие, — вновь кивнул кот.

Скай дождался, пока смеющиеся Джуши развернутся и отправятся по своим делам. Затем пошел в мою сторону.

— Где мои сраные пудинги, Лаэр? Тридцать семь тысяч эфирных пудингов ты мне должен. Где хоть один? Здравствуй Врум.

Скат проявился по собственной воле и радостно уткнулся в грудь Ская, который принялся аккуратно его поглаживать.

— Зачем ты его освободил? Нам он не нужен.

— Ой, и ты здесь, жаровня передвижная? Хорошо, будет кому костер разжигать вечерами.

— Я растоплю его твоей шерстью.

— Смотри не надорвись, а то поводком своим удушишься, — Скай кивнул на грудь Джа, где сиял кристалл изначального хлада.

— Сними его, если осмелишься. Посмотрим, как ты тогда заговоришь.

— А ты сам сними? Или силенок не хватает?

— Может хватит уже, а? — примирительно поднял я руки, держа в них тарелки с пудингами.

Мы сидели прямо посреди разрушенной усадьбы, ожидая отката переноса. Скай сильно ослаб в темнице и сейчас пожирал мой эфир просто тоннами. Я же сидел в состоянии легкого транса, стараясь регенерировать источник, но после Джуши эфирные потоки в этом месте истончились.

— И что будет дальше? — наконец спросила Мор. — С Джуши, я имею ввиду.

Я вздохнул, прерывая практически бесполезный транс. Огляделся вокруг и подсел ближе к костру на котором уже стоял котелок с похлебкой.

— Если я правильно понял ситуацию, то Лоремские власти каким-то образом заманили сюда Джуши. Заперли и усыпили. А затем принялись изучать. Сначала руны, нанесенные Отцом Сумрака. Они стали основой прогресса их страны. Блокираторы, браслеты ловцов и прочие прелести прогресса. Возможно, они даже начали изготавливать оружие на основе кошмара. Теперь Джуши вырежут всю столицу и будут там сидеть одни, наслаждаясь одиночеством.

— Там же люди. Простые люди живут, — произнесла Мэйси.

— Не думаю, что их зацепит, — проворчала Мор. — Как только пойдет молва о том, кто вырвался на свободу, объявят массовую эвакуацию. Без жертв не обойдется, да и столице хана, как и их прогрессу в целом. Без источника знаний Лорем сильно ослабнет. Да и без столицы тоже, там очень важный транспортный узел. Снова придется Большой Торговый Путь перекладывать.

— Скоро из-за Архитектора вообще никакой торговли не останется, — вставил свое Хоуп.

— Тоже верно, — согласилась Мор.

А Скай просто отъедался, лежа у меня на коленях. Я не только творил эфирные пудинги, придавая им форму и вкусовые свойства, но и воплощал сновидение кота, чтобы тому было комфортней. Он сейчас слишком слаб, годы в заключении не пошли ему на пользу.

— Какой у нас план? — спросил я, не прекращая почесывать Ская.

— Надо найти Предателя, — ответила Мор. — В момент смерти короля-бога, он был ответственен за сохранность принца-полубога. Возможно, он в Джугару.

— Но пиратский город пал, как говорят.

— Только внешняя часть с портом для кораблей, — отмахнулась Мор. — Истинный Джугару скрыт от глаз, никто не знает, где он прячется, кроме самих джугаримцев.

— Думаешь, принц там? — спросил я. От вальяжного обращения многие из присутствующих передернулись, но промолчали.

— Вряд ли, — ответила Мор. — Город пиратов и разбойников. Если бы принц был среди них, его бы давно уже продали империи. Предатель в одиночку не смог бы его защитить.

— Получается, принц-полубог прячется долгие годы в каком-то супер защищенном месте. И никто не может его найти. Получается он там, куда никто не может добраться.

— Если ты про тысячеглавый рубеж, то вряд ли. Слишком далеко, там никто не выживет.

— Нет, я про другое место. То, которое есть на всех картах, но которое никто не может найти. И никто не может оттуда вернуться.

— Сумрачный Архипелаг?

— Ладно, говорить загадками — это не мое, — вздохнул я. — Я говорю про остров Бури.

— Принц-полубог находится в реальном месте, а не вымышленной сказке.

— Брось, — отмахнулся я. — Сама посуди. Предатель спрятал его от империи. Сам предатель все это время ошивался на востоке в Джугару. Зачем так далеко от королевства, которой он должен был оберегать? Значит он охранял принца. Так как прятать того в самом Джугару — глупо, значит принц был где-то поблизости, чтобы Йог всегда мог быстро прийти на помощь.

— И что это нам дает?

— А что там вообще есть? Джугару отмели, Джу-агарим тоже, там Архитектор был заперт все это время. Остаются пещеры под Алым Хребтом, что маловероятно. И остров Бури. Полумифическое место, которое никто не может найти. Я читал про него. Остров, окруженный вечным штормом, и любой корабль еще на подходе подвергается атаке тысячи молний.

— Принца могли спрятать в Пустых Землях, — произнес Талер. — А От Джугару туда близко.

— Вряд ли, — нехотя произнесла Мор. — Пустынники не особо любят пришлых. Даже торговцам запрещают покидать Аль-Вагу, а иные корабли уничтожают еще в море, если у них нет специального разрешения на торговлю.

— Ну так может предатель как-то договорился с ними и получил разрешение. А затем спрятал там принца-полубога.

— За столько лет Алаварцы бы уже что-то разнюхали. А они сотрудничают больше с империей, чем с Эдеа.

— Ну что? — подвел я итог. — Остров Бури?

— Как ты его найдешь? — усмехнулась Мор.

— Он отчетливо виден в эфирном плане. Я видел его уже давно. Проблема не найти остров, а приблизиться, но мы со Скаем можем просто перенести нас туда.

— Если эфирные возмущения и защита тебя пропустит, — возразила Мор.

— Не попробуем — не узнаем. В худшем случае, поплаваем денек в открытом океане. Для ловцов нашего уровня это вообще не проблема. А потом я перенесу нас еще куда-нибудь.

— В другой ситуации я бы назвала это глупой авантюрой, — произнесла Мор. — Но мы только что освободили один эгрегор кошмара, чтобы противостоять другому эгрегору кошмара.

— Не сравнивай Джуши с Архитектором.

— Да я образно, — отмахнулась Мор. — И я так понимаю, что идей лучше этой у нас все равно нет?

Тишина и чавканье Ская были ей ответом.