Иной мир. Дорога домой

Глава 9

Витя потерялся и это факт. Нет, я пришёл к этому заключению не сразу, а спустя несколько часов поисков, которые прошли достаточно интенсивно. И всё могло быть хорошо, нужно было лишь набрести на след беглеца и, двигаясь по нему, догнать его, но дождь решил иначе и зарядил столь сильно, что мне не оставалось ничего, кроме как найти укрытие. Отыскав гигантское дерево ближе к концу ливня, спрятался под ним и вслух пожелал бывшему инвалиду удачи. Она ему точно не помешает. Надеюсь, его ещё не съели.

Вариант, что нам придётся разделиться по какой-то причине, я рассматривал ещё в самом начале нашего пока что короткого путешествия. И дал Вите наказ – если останешься один, то ищи реку и медленно двигайся вниз по течению. Теоретически он должен сделать именно так, но я почему-то не уверен в этом. Витёк, скорее всего, решил, что меня уже нет в живых и просто не знает, как ему быть. Я бы, если честно, на его месте решил точно так же. Трудно представить, что человек, которого атаковала огромная змея, выжил и сейчас сидит на стволе поваленного дерева и грызёт местный аналог фундука. Вполне питательная еда и чистится хорошо, немногим труднее арахиса. За двадцать минут все карманы чищенными орехами набил, пару дней о пропитании можно не думать. Сосредотачиваюсь на поисках…

Ржавый истребитель – случайная находка. Упал давно, лет семьдесят назад, и сильно разрушился. Свастика на хвосте дала понять, что самолётик был немецким. Не повезло фашисту, в портал угодил. Интересно, лётчик выжил? Самолёт определил как сто девятый Мессершмитт, но мог ошибиться. О наличии парашютов в те времена даже гадать не буду, но раз останков в кабине нет, то, скорее всего, он у пилота был. В мясорубке, случившейся от удара об землю, выжить было невозможно, хоть что-то бы да сохранилось.

Парашюты были и делали их очень качественно, потому что парашют немца даже спустя почти восемьдесят лет остался целым, весит на дереве, сильно потрёпанный, но всё ещё узнаваемый. Лётчика пока не нашёл.

Похоже, что насчёт возраста я ошибся, потому что найдено кое-что из имущества пилота. Находка противоречивая, кассетный плеер, а их в сороковые года ещё не было. Ищу дальше и думаю. Так сказать, воссоздаю картину событий.

Конец двадцатого века на Земле, примерно девяностые, где-то в Польше человек по имени Арон управляет истребителем времён второй мировой войны. Старик Мессершмитт был поднят в небо в честь праздника и на его полёт смотрели несколько тысяч человек. Некоторые искренне сожалели о поражении Третьего Рейха и мечтали о его возрождении. И все до единого удивились, когда самолёт просто исчез на высоте не менее трёх сотне метров. Ситуация не получила огласки, потому что вмешалась организация под названием Светлое Будущее и всё было быстро забыто. По официальной версии случился отказ двигателя.

Арон был удивлён, только что он видел город, а теперь летел над какими-то джунглями. Пилот мотал головой, жмурился, делал себе больно, но наваждение не уходило. Топлива оставалось всё меньше и меньше, нужно было найти место для посадки в ближайшие десять минут. Дольше старичок Мессершмитт точно не мог протянуть.

Посадочной полосы не нашлось. Арон не смог найти объяснения случившемуся, ему было не до этого, он хотел выжить. Страх заполонил разум, и молодой лётчик попросту забыл о парашюте. И вспомнили лишь тогда, когда до столкновения с землёй оставалось совсем немного.

Расстояния от места приземления лётчика до места падения самолёта составило чуть более сотни метров. Арона спасли ветви двух деревьев, стропы запутались в них и скорость была погашена практически без вреда для хрупкого тела человека. Поляк облегчённо выдохнул, он выжил вопреки своим страхам. То, что он весел в восьми метрах от земли, его ничуть не напугало, просто пока не осознал безвыходности своего положения.

Поляк прибыл в этот мир не пустым, у него имелись кассетный плеер и паспорт, зажигалка и пачка сигарет, швейцарский нож и связка ключей. Возможно, было что-нибудь ещё, но мне просто не удалось найти часть вещей. А также не удалось понять, почему Арон не сумел спуститься с дерева безопасным способом, а выбрал самый опасный – падение. Я взбирался по стволу до самого верха и освобождал парашют, чтобы использовать его для своих целей. И видел, что у пилота была возможность спустится безопасно, можно было подтянуться до ветвей на стропах, можно было раскачаться и достать до ствола, но он выбрал самый плохой вариант, перерезал стропы и, пролетев мимо мощных ветвей и не сумев ни за одну из них зацепиться, упал спиной на камень и сломал позвоночник. Судя по состоянию останков, телом лётчика пообедали мелкие звери, потому что крупные хищники кости оставляют очень редко.

Выкопав небольшую ямку, я скидал в неё все кости и вещи Арона, присыпал землёй и с помощью камней выложил подобие памятника. Не знаю, имеет ли это какой-то смысл, но почему-то мне захотелось поступить именно так. Поиски Вити продолжились…

Двое суток назад мы повстречали змею и волей случая нам пришлось разделиться. Не теряя надежды, я продолжаю поиски, придерживаясь собственного наказа – двигаюсь вдоль реки в надежде, что Витя помнит мои слова и следует им. Если он поступил иначе, то встретиться нам больше не суждено. Никогда…

– Смирно!

Я встал как вкопанный. Так, позади меня человек, который какого-то чёрта раскомандовался. Ошибка невозможна, потому что медведи хоть и говорят на нашем языке вполне отлично, но рычащие нотки убрать из голоса не способны. Ну и кто ты, дядя? Как сумел подкрасться ко мне незамеченным и с какой целью это сделал? Грабить меня нет смысла, пустой. Просто убить? Тоже глупая затея, безоружный человек долго в этом мире не протянет, сдохнет при встрече с первым хищником. Или это акт добродетели? Может быть. Некий добряк, увидев меня, решил, что этому дураку лёгкой смерти не видать, поэтому убью его, чтобы не мучался.

Медленно повернувшись, я увидел деда, которому лет семьдесят, не меньше. Одет в советскую летнюю военную форму, именуемую афганкой. На голове панама, на ногах кирзовые сапоги. За спиной рюкзак, а на плече висит самозарядный карабин Симонова. Не удержался от вопроса:

– А почему не винтовка Мосина, старик?

Лицо у деда грубое, а взгляд недобрый. Послав глазами порцию негатива в мою сторону, он прорычал:

– Вопросы здесь задаю я!

– Да? – я изобразил удивление. – Не знал. И давно?

– Всегда! – рявкнул дед и, сняв карабин с плеча, направил на меня.

– Противоречивый старый пердун, – я не смог сдержать смеха. – Говоришь, что только ты вопросы задаёшь, а сам на мои вопросы отвечаешь. Согласись, ведь ответил же, да?

Дед, хмуря своё и без того неровное лицо, кивнул и сказал:

– Было дело. Парень, ты всегда такой крутой? Думаешь, я не могу пустить тебе пулю? Сделаю дырку в кишках и помрёшь, так и не попав в больничку, ведь до неё очень далеко, сам знаешь.

Ничего не понимаю. Этот дед что, только что с Земли прибыл? Нет, не похоже. Тогда причём здесь больничка? Придётся разбираться.

– Пенсия, ты свой карамультук назад повесь, негоже в человека целиться, оружие имеет свойство стрелять, тебе разве нужен ещё один грех на душу?

– Ты мне не указывай. Что хочу, то и делаю!

Посмотрев на небо, я спросил:

– И за что мне такое наказание, Боже? – сменив направление взгляда в сторону деда, рявкнул: – Пень трухлявый, у тебя приступ маразма, или что? Совсем башня с фундамента спрыгнула? Ствол в вертикальное положение поставь!

Не помогло. Да что же за день такой? На кой чёрт судьба послала мне в компанию это чудо? Спасибо, я лучше Витю найду, тот даже будучи инвалидом так сильно не напрягал, как этот дед. Желание врезать по его противной роже усиливается с каждой секундой!

– По-хорошему ты, видимо, не понимаешь! – дед перестал целится в меня и, быстро приблизившись, попытался ударить прикладом в живот.

Опыт военной службы у старика точно есть, действует быстро и чётко. Будь на месте меня человек далёкий от единоборств, то у старого точно бы всё получилось, но со мной подобное не проходит, одновременно с началом движения приклада повернул тело, тем самым избежав болезненного «касания», а затем, использовав силу инерции, забрал карабин себе, а деда отправил оценить твёрдость местной земли.

– Спасибо за подарок, дед! – повесив трофей на плечо, я пошёл в прежнем направлении.

– Стой, сучара, или пристрелю!

Раздавшийся щелчок мне не понравился, поэтому было принято решение свалить. Человек, который только что привёл пистолет в боевое состояние, должен потратить время на прицеливание. Это же время я потратил на то, чтобы оказаться под защитой леса. В парке бы такое не сработало, но здесь, в лесу сильно похожем на смесь тайги и джунглей, работает идеально.

Добежав до ствола могучего дерева, я схоронился в корнях, ожидая появления отбитого на всю голову дедка. Сжимая в правой руке пистолет, по виду вроде бы ТТ, тот не заставил себя ждать. Шагает бодро, словно контролирует ситуацию всецело. Рожа кривая от злости, глаза бегают, но меня практически в упор не видит. Всё понятно, подумал, что за столько времени так далеко убежать было нельзя. Неужели разворачиваешься?

Дед показал мне спину и сделал он это с одной целью – вынудил меня атаковать. Понимает, гад старый, что убивать я его не хочу. А вот он меня, думаю, пристрелит без сожаления. Ну на тебе обратно твой карабин, хрыч ты недовольный.

Пролетев метров семь, карабин попал по ногам хозяина. Не удержав равновесия, тот свалился, не забыв выругаться матом.

Встать агрессивный пенсионер не успел, я был тут как тут. Карабин, конечно же, вновь вернулся ко мне. Пистолет, не ошибся в его определении с расстояния, тоже у меня. Старших бить нельзя, поэтому пинать деда, не взирая на желание, не стал. Только спросил:

– Теперь что? С ножом на меня кинешься?

– Ну всё, щенок, ты сам напросился!

Банально и предсказуемо, из позы лёжа дедок решил воткнуть в мою ногу приличный клинок, но потерпел фиаско. Когда он уже поймёт, что я ему не по зубам? Стоит отметить, что упорства этому носителю седой бороды не занимать.

Несколько секунд назад в серых глазах были лишь ярость и ненависть, но сейчас они уступили своё место страху. Дед глядит на меня так, будто увидел монстра. И начинает бормотать что-то невнятное. Всё понятно, всю жизнь был атеистом и сейчас пытается вспомнить слова молитвы. Есть у меня некоторые догадки насчёт происходящего.

– Старый, ты случайно не Петрович? – поинтересовался я, присев на землю в паре метров от новоиспечённого верующего.

– Откуда ты знаешь это? – страх в глазах собеседника только усилился.

Усмехнувшись, я показал деду его же нож. На рукояти выжжены инициалы «А.П.Л». Сказал:

– Это может означать атомная подводная лодка, но сам подумай, зачем подлодке нож? Ну и про дурака не забываем, ведь только он напишет абревиатуру через точки. Исключая дурачков, получаем кое-что попроще, а именно имя Алексей Петрович Лисицын. Ещё совпадения будут?

Деду надоело лежать, и он сел. Взгляд изменился, страх смешан с интересом. Набравшись смелости, он ответил:

– Аркадий Петрович Лабза.

– Хорошо, что с отчества начал… – пробормотал я. – И надо же было, угадал…

– Что? – спросил дед и замер в ожидании.

– Да ничего, – отмахнулся я. – Так, о своём задумался. Ответ на вопрос хочу получить. Давно ты за мной наблюдал, старик?

Дед сунул руку за пазуху и достал оттуда карманные часы. Открыв крышечку, глянул на них и быстро повторил все движения в обратной последовательности. Тихо рассказал:

– Вчера утром я вышел на охоту, достиг леса, а затем вокруг меня всё заискрилось, затрещало и…

– Ты оказался в совершенно другом лесу, – закончил я. – А затем ходил, пытался найти путь домой, но вместо этого повстречал человека и решил пойти за ним. Почему ты решил, что именно я виновник случившегося, дед?

– А кто? – удивился старый. – Помимо тебя я тут никого не встречал! Странный лес, странный путник. Ты чёрт!

– Спасибо за комплимент. Я в долгу не останусь, пень ты трухлявый. Мозгов совсем не осталось, да? Откуда хоть будешь, Петрович? Меня, кстати, Никитой зовут. И ещё Ермаком, фамилии благодаря.

– Брянщина, село Бровничи, – ответил дед и с удивлением спросил: – Дак ты что, не чёрт?

– Рано обрадовался ты, Петрович, мы оба живы. – Кивнув на рюкзак, я поинтересовался: – Есть там что-нибудь съестное?

Дед, нахмурившись, буркнул:

– Ну есть.

Потерев ладони друг об друга, я с довольным видом сказал:

– Доставай тогда, обедать будем…

Дед смотрел на то, как я ем, слишком пристально. Жадность и злость читались в его глазах. Когда в моём рту оказался первый кусок копченого сала, у него аж зубы заскрипели. Мне, человеку достаточно голодному, было плевать. Силой ничего у него не отбирал.

Дело дошло до чеснока. Давным-давно не ел его, поэтому почистил сразу четыре зубчика, но в рот закинул лишь один. Жуя, порадовался жжению, чеснок у старого хороший. Странно, но именно сейчас он начал смотреть на меня иначе. Как-то по-доброму. Неужели причина…

– А ведь я хоть и сомневался, но знал, что ты не чёрт! – дед начал потрясать указательным пальцем. – Нечисть всякая от чеснока бы завыла, известно мне это, а ты рубаешь только хруст стоит, не морщишься нисколько. Отлегло, камень с души!

Петрович полез в рюкзак и достал из него армейскую алюминиевую фляжку. Открутив крышку, сделал глоток и ничуть не поморщившись, сказал:

– Двойная перегонка, сам делал, год на дубовой коре настаивал! Будешь?

Хотел отказаться, но последовало дополнение к ранее сказанному:

– Чёрт точно не выпьет, но ты же не чёрт? Докажешь ещё разок, что к нечисти никакого отношения не имеешь, сынок?

Махнув рукой, я сказал:

– Давай, для аппетита не помешает.

Самогон обжёг рот, а затем, продолжая гореть, устремился вниз по пищеводу. Вернув деду фляжку, к которой больше не буду прикасаться, закинул в рот солёный огурец. И загрустил, потому что вся эта роскошь совсем скоро кончится. Задаю самому себе вопрос – Ермаков, зачем ты загнал себя в такое положение? Отчего бегу? Нет, даже в худших моих жизнях такого не позволял. Ответ, увы, известен, хоть и стараюсь не думать о нём. Прошлое, первая жизнь, вот что жмёт сильнее всего. Мне бы память стереть, да сначала всё начать. Или всё-таки оставить себя таким, каким стал? Не знаю, что будет дальше, но знаю точно, что от прошлого не откажусь. Буду помнить, потому что дорожу всем прожитым!

– Не пошло? – Петрович приложился к фляжке повторно и на этот раз сделал не менее трёх глотков. Мощно выдохнув, пробормотал: – Надо было разбавлять…

– Всё нормально, дед. – Я начал чистить варёное яйцо. – Просто вспомнил кое-что, и взгрустнулось.

– Я, когда войну вспоминаю, тоже грущу. – Дед посмотрел на небо. – Все мои товарищи и моя любимая давно там уже, а я тут. – Петрович осёкся. Пристально взглянув на меня, осторожно спросил: – А мы вообще где? На Земле или?

– В другой мир ты попал, дед. В портал зашёл и оказался на планете под названием Тауран.

– На другой планете? Нет, не верю! Пожалуй, выпью…

Приложиться к фляжке Петрович не успел, я ловко забрал её у него. Слегка захмелевший куда не шло, но пьяный в стельку он мне точно не нужен.

– Оставим твой самогон в лекарственных целях, – сказал я. – Он у тебя крепкий, почти спирт, надо беречь.

Дед, хмурый от произошедшего, кивнул на рюкзак и прошепелявил:

– Так у меня зелёнка, йод, таблеточки от давления, полный комплект с собой ношу. Можем допивать!

– Не, не убедил. Если что-то можно оставить про запас, то оставляем.

– Что же ты, Никитушка, тогда сало не оставил? Такой шмат спорол!

– Чтобы не испортилось, не зима ведь, лето.

– И часто у тебя, сынок, копчёное сало портится? – дед с надеждой смотрел на фляжку секунд пять, а затем махнул рукой и, кивнув на пять варёных яиц, буркнул: – Вот что срочно съесть надо, а не то потом все кусты наизусть выучить придётся. Давай, Никитка, налегай. И продолжай чушь про другой мир нести, может и поверю когда-нибудь, что в другом мире оказался я.

Улыбнувшись собственным мыслям, я сказал:

– Уже сегодня поверишь, Петрович, обещаю тебе…

* * *

Похоронив жену ещё семь лет назад, Петрович остался один. Жил он до вчерашнего дня в деревне, и имел всего одну радость в жизни – любил охотиться. В зверей без нужды не стрелял, оружие при себе таскал чисто по привычке, а под охотой подразумевал прогулки по лесу. В прошлом служил в армии и на момент ухода на пенсию имел звание полковника. Наверное, воевал, а может быть и нет, кто его знает? Ничего об этом старик не рассказал, зато про своё деревенское хозяйство – кур, свиней, корову и овец все уши прожужжал. Беспокоится, осталась скотина без хозяина, голодает. Успокоил его, долго дом без присмотра не останется, дети, узнав про пропажу отца, быстро порядок наведут. Двое их у деда, сын и дочь, уже сами внуков нянчат. С отцом, по его же словам, вообще никак. Может он такой плохой, а может обстоятельства какие к этому подвели, но уточнять я не стал. Зачем мне такая информация? Мне, а точнее потерявшемуся Вите, кое-что другое важнее.

Петрович, по сути, для Витька в данный момент единственная надежда на спасение. Из меня следопыт не сказать, чтобы совсем никакой, найти человека, убежавшего по песку на много километров, без труда смогу, но без песка уже нет, сложно. Деду, по его словам, такое под силу. Поверил на слово, но и проверить сказанное не забыл. Старый, немного прогулявшись со мной по лесу, показывал следы зверей. Есть оказывается, живность в этой местности, как хищная, так и травоядная. Я удивлялся дедовскому умению видеть след там, где его, по сути, не видно. А он удивлялся форме следов и часто чесал макушку, не забывая снимать панаму. Думаю, что настоящее удивление ждёт его в будущем, когда познакомится с каким-нибудь местным хищником.

– Я бы сказал, что здесь прошёл… – Петрович в который раз почесал макушку. – Проскакал будет точнее, конечно же, но разве можно приставить скачущим зайца весом в пять пудов? Вот эту кылку видишь?

Дед показал на то, что было приличным растением, этаким гибридом, подсолнухом снизу и папоротником сверху. Ранее мы видели подобных представителей флоры в этом лесу, поэтому без труда поняли, чем был при жизни торчащий из земли огрызок некоторое время назад.

– Назовём растение папоротник-растишка, – сказал я и добавил: – Видимо, зайцу оно нравится, раз сожрал до земли почти.

Глядя на меня как на идиота, Петрович пояснил:

– На Земле есть папоротники, рядом с которым этот малыш будет смотреться как белочка возле жирафа. Зови растение просто папоротником, потому что оно им и является, просто разновидность.

Пожав плечами, я буркнул:

– В папоротниках не силён.

– Да не в них дело, а в зайце. Ведь след, Никитка, заячий, а заяц должен прыгать, но этот просто шёл. А делал он так, потому что большой. Я не по общей форме сужу, а именно по самой лапке. У зверя передние и задние лапы полностью соответствуют заячьим лапам. Но он слишком крупный, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я. – Но хочу так же, чтобы понял и ты, мне до этого зайца дела нет совсем. Попросил найти след человека, а ты на зверей каждые пол часа натыкаешься и голову ломаешь. Такими темпами мы вряд ли найдём Витька целым и невредимым, а вот по частям – с вероятностью гораздо большей. Петрович, достал, давай уже след бери!

Дед, пригрозив мне пальцем, пробурчал:

– Выражения выбирай, салага!

А затем, повернувшись, он начал поиски. Витёк, держись, помощь идёт…

* * *

Скоро будет двое суток, как Петрович прибыл на планету Тауран. И сутки, как мы с ним познакомились. Всё больше узнавая старика, не могу сказать о нём плохого. Да, характер у бывшего вояки далеко не сахар, но я и сам не подарок, так что на этот пункт пофиг. А вот навыкам деда стоит уделить внимание, он просто прирождённый лесожитель. Глядя на него, поражаюсь, ведь создаётся стойкое впечатление, что не я в этом мире ветеран, а он. По крайней мере в той части, которая касается общения с природой.

– Чувствуешь? – дед, принюхиваясь, остановился. Повернувшись на девяносто градусов влево, рассказал: – С этого направления несёт помётом травоядного, совсем близко, свежатина. Мы спугнули какого-то зверя, мне нужен мой карабин. Припасы надо пополнить, ты сам говорил.

Я остался сидеть на поваленном дереве с пистолетом и рюкзаком, а Петрович, налегке, убежал охотиться. Прошли долгие сорок минут и далеко, минимум в километре, прозвучал выстрел. Эх, а надеялся, что не пойдёт старый так далеко, похоже ещё долго мне так сидеть.

На встречу к нему идти он запретил. Боится, что потеряюсь, и это от части правда. Я в джунглях ориентируюсь чуть лучше, чем хреново. А деду что Брянщина, что этот лес, всё одно, как у себя дома носится.

Лёгкий толчок в бок разбудил меня. Послышалось недовольное бурчание:

– Спит он, понимаете ли. И ведь не боится, что сожрут. Вставай давай, я место под лагерь нашёл, надо с мясом добытым разобраться, пока не испортилось.

Бревно-кровать было не удобным, но я всё равно вздремнул, потому что так время летит быстрее. Зверей не опасался, потому что если подойдёт серьёзный хищник, то шансов отбиться у меня будет ровно ноль, поэтому не стоит и пытаться. А несерьёзный мною не заинтересуется.

Петрович выглядит каким-то помятым, будто не я спал, а он. На правом плече у него карабин, а на левом окровавленный холщовый мешок, в котором наверняка мясо. Времени прошло с его ухода часа три, должен был разделать дичь сам, ведь мне этим заниматься совсем не хочется.

– Что-то ты, дед, неважно выглядишь. – Я без лишних вопросов принял мешок на своё плечо и понял причину изменения облика старика. Она банальна, мясо очень тяжёлое, килограммов двадцать с дуру пенсионер набрал.

– Что, тяжко, да? – Петрович, вновь повеселевший, лыбится беззубым ртом. – Протащишь его, посмотрю на тебя, хуже ещё выглядеть будешь.

– Не, не буду. – Я поставил мешок на землю и открыл его. Внутри лежат мясные вырезки. Дичь была далеко не маленького размера, минимум с упитанного бычка. Можно выбросить половину, но обижать старика не буду, донесу до нужного места. Снова водрузив ношу на плечо, я буркнул: – Пошли уже, пенсия.

Дед молчал минут двадцать, а затем не выдержал, рассказал:

– Удивительно, впервые в жизни мне довелось охотиться на рогатую лошадь. Когда увидел, даже глаза тереть начал, думал навь. Не хотел стрелять в эту помесь оленя и арабского скакуна, да и не пришлось, потому что, пока я любовался диковинным созданием, появилась наглая кошка, спрыгнувшая с дерева, и убила рогатую красавицу. Отогнал, кончик хвоста кошатине отстрелил, ох и психовала. Но тоже красивая, на пантеру строением тела похожа, но у этой раскраска коричнево-зелёная, такую даже при всём желании не заметишь, если в засаде будет. Ну и крупная, раз довелось уссурийского тигра вживую увидеть, так тот раза в полтора меньше. Я, пока мясо вырезал, постоянно контролировал обиженную Мурку, рядом тёрлась, не готова была от добычи отказаться. Как только ушёл, так она сразу тут как тут, к обеду приступила.

Я решил промолчать. И дед тоже не стал продолжать разговор. Примерно за час дошли до места, о котором он говорил. Обычный холм с лысой макушкой. Старое костровище, которому не меньше месяца, не удивило, скорее всего до нас тут жёг костёр кто-то из новоприбывших. Думаю, что вряд ли этот человек всё ещё жив. Как Петрович, во всеоружии и подготовленные духом, сюда попадают единицы. Выживаемость вдали от людей не просто низкая, а почти нулевая. Вот взять даже нас – шанс, что сдохнем, гораздо выше шанса, что выживем. Эх, Витёк, в который раз желаю тебе удачи…

* * *

– Я вижу след! – Петрович припал на одно калено и начал щупать землю. Зачем-то сорвал травы и понюхал её. Поморщившись, буркнул что-то невнятное, вскочил и бодро зашагал, немного изменив направление. После того, как мы плотно пообедали, старик оживился, энергия словно ключом бьёт из него. А вот я его бодрости не разделяю, мешок с мясом всё так же тяжёл. Да, килограмма два мы употребили, но это почти не отразилось на массе. Жду не дождусь, когда наша конина просолится и её часть перекочует в рюкзак пенсионера-следопыта.

Мы вновь бредём по низине. Пытаюсь увидеть след Вити, которого Петрович придерживается, но так ни разу и не увидел. Все мои знания говорят, что мы движемся рядом с водой. Ручей или речушка должен быть совсем рядом.

Не ошибся, лесная речка имеет место быть. Сильно извилистая, с чистой холодной водой и с огромным количеством водонапревшей древесины. Мы вышли к ней со стороны высокого обрывистого берега. Уровень противоположного ниже метра на два, его в половодье заливает, о чём свидетельствуют наносы мусора и большое количество ила, который даже сейчас виден под растительностью.

– Вон следы, – дед указал на другую сторону. – Твой друг прыгнул, не долетел до берега, угодил в воду, но затем сумел выбраться. И вытаскивал из ила обувь, сильно раскопав его. Поищем место для переправы, мокнуть не хочется.

Перебрались по упавшему дереву выше по течению в метрах ста и вернулись. Витя дурак, сиганул с берега, мог ведь ноги переломать, прилично пролетел. И потом ещё долго ковырял берег палкой. Смотришь на результат его действий и кажется, что в этом месте реки сражались два поросёнка.

– Вот отчётливый след, – крикнул Петрович, удалившись от берега метров на десять. – Тут он надел обувь, ботинки с хорошим протектором. Размер не меньше… вот это ножка, да тут минимум сорок шестой! Помнится, ты говорил, что Витя меньше тебя.

Посмотрев на след, я не смог не согласится с дедом, лапа и вправду впечатляет. Теперь понятна причина разрушений берега, человек был немалого размера и обувь ему пришлось доставать с глубины минимум в сантиметров сорок, а того и больше.

– Это точно не Витя… – пробормотал я. Несколько минут назад подумал, что совсем скоро встречу бывшего инвалида и выдохну. Похоже, что не выдохну. И зачем я взял на себя такую ответственность?

– Часа три-четыре назад прошёл, – Петрович виновато пожал плечами и зачем-то попытался оправдать себя: – Я не виноват, в лесу сухо, там следы совсем плохие были. Что скажешь, Никитка?

– Скажу, что не надо винить себя, Петрович. Пошли догонять гиганта, а как догоним, снова займёмся поисками Витька. Если тот всё ещё жив…

Обладателя большой ноги догнали ближе к вечеру. Если бы его не загнали на дерево дальние родственники собак, то вряд ли бы нам суждено было встретиться сегодня. Спасибо, стая, подсобила.

– На дереве сидит, – принялся рассказывать Петрович. Глаз у него зоркий. Говорит, что зрение к старости даже лучше работать стало. – Негр, просто гигант. Трясётся так, что скоро все листья опадут от вибрации. Собаки, или гиены это, точно не разобрался, караулят его, просто лежат кругом, спокойные, видимо привычное для них дело, уже немало народу пожрали таким способом, знают вкус человечины. Всего их двенадцать, если не ошибся.

Я на своё зрение не жалуюсь, оно у меня непростое и при желании может дать ещё больше подробностей. Лень – главная причина. Зачем суетиться, если дед сделает всё сам? Лучше отдохнуть.

– Стрельни одну, остальные разбегутся, – предложил я. Со стаями диких собак сталкивался, при гибели одного из сородичей эти животные всегда пускаются в бегство. Проверено минимум десяток раз.

– Тратить пулю на этих дурней? – Петрович покрутил пальцем у виска. – Я на них крикну и потом ищи их…

Негра на дерево загнали самые настоящие псы. Ужасно худые, с клочками торчащей рыжей шерстью, все до единого они вызывали отвращение. Занятные высоко забравшейся дичью, собаки проворонили появление ещё двух людей и, когда раздался мощный крик деда, выдали дружное скуление и бросились наутёк. Однако, старик оказался прав. С внезапно появившимся и крайне уверенном в себе врагом стая сражаться была не готова.

– Эй, шоколадка, ты там долго сидеть собрался? – спросил я, изучая влезшего на высоту не менее семи метров негра. – Это, если что, не пальма, а ты ни разу не кокос. Давай, слезай, помощь пришла.

Увидев нас, чёрный минут двадцать орал что-то непонятное, а затем начал сыпать угрозами, совсем не обращая внимания на мои уговоры. Дед, не знающий английского, всё время терпел, но, когда прошло чуть более получаса, не выдержал и принялся бросаться палками. Одного попадания по угольку было достаточно, взвизгнул как девка и начал быстро спускаться.

– Петрович, а он больше, чем казалось… – пробормотал я, глядя на негра снизу вверх. – Два метра с приличным плюсом… нехилая головёшка!

– Крупноват, – закивал Петрович, обходя «находку» по кругу. – Полтора центнера, не меньше в нём. Одежда какая-то странная, издали казалось армейский костюм, а тут машинки какие-то.

– Стиль милитари, – объяснил я. – Ты просто не в теме. Этот детина ни разу не вояка. – Мне вновь пришлось перейти на английский: – Ну привет, нигга! Что, даже не скажешь спасибо?

Словно имея в руке пистолет, уголёк начал размахивать ею. И будь у него реально оружие, оно было бы направлено мне в голову. Словесный поток оказался ожидаемым:

– Ты белый чёртовый расист! Я буду жаловаться, как только встречу полицию. Тебя будут судить, заставят выплатить мне компенсацию! Кого? Кого ты ниггером назвал, а? Мой брат работает в полиции штата Невада, вы оба пожалеете о сказанном! Ты и твой отец! Да, да, белый, я ни разу не шучу!

Петрович, косырясь на негра, спросил:

– Что он сказал?

– Думает, что ты мой отец и говорит, что у тебя кишка тонка выстрелить ему в ногу.

– Он ошибся. – Дед наработанным движением скинул с плеча карабин, направил его негру в ноги и нажал на спуск. Бахнуло не слабо, всё-таки винтовочный патрон, мощь есть.

Морщась от звона в ушах, я прокричал:

– Петрович, ты идиот! Посмотри на штаны ниггера и сам поймёшь, что я прав. Хорошо, что промазал, стрелок недоделанный. И вообще, патроны надо экономить…

– Нет, не промазал, а намеренно не попал. Видел, как быстро учесал? Если такой темп в течении часа будет держать, то штаны сами по себе высохнут. А вот запах останется, что очень плохо…

Чаппель Грин, так зовут негра, далеко не убежал. Видимо, понял, что убивать его не собираются и, поборов страх, решил пойти на контакт. Спеси у него поубавилось ровно на сто процентов, стал послушным и предельно вежливым. После недолгого, и на этот раз нормального разговора, я понял, что новоприбывший на самом деле далеко не глупый человек. Он ещё утром, именно тогда ему повезло попасть в портал, оказался в этом мире. Ехал себе по пригороду Карсон Сити на пикапе, слушал музыку созданные представителями его расы и подпевал, а затем увидел яркий свет и всё, приехал. Благо, скорость была маленькой, отделался лишь испугом. А вот автомобилю не повезло, вытащить из леса, в котором он теперь поселился, его теперь можно лишь вертолётом.

– Я не привык, что в меня стреляют. – Чаппель умудряется одновременно есть и рассказывать. – Напугался, вот и вышел конфуз. На дереве долго просидел, не было возможности сходить в туалет.

Я улыбнулся. Петрович, жарящий мясо на углях, спросил:

– Что он сказал?

Уже раз сотый, наверное, слышу этот вопрос. Жаль нет в наличии крутого переводчика, который наверняка имелся среди технологий Основы. Жизнь стала бы гораздо проще.

– Этот папуас сидел на дереве и терпел! – дед расхохотался. – Да я бы на его месте как минимум на собак ручей выпустил, хоть какая-то радость! Вот дурень американский! Ни ума, ни фантазии…

– Очень вкусная говядина, можно мне ещё? – Чаппель, показав на готовые куски мяса, состроил невинную морду. – Я большой, извините, съедаю много.

– Не жалко, ешь сколько хочешь.

Петрович, увидев, что негр снова потянулся за мясом, зарычал:

– Я что, в кухарки нанялся? Пусть сам себе жарит, раз жрёт как бегемот!

Улыбнувшись, я ответил:

– Ну так объясни это ему, а не мне, дурак ты старый…

Послушав мои рассказы про мир, в котором оказался, Чаппель впал в депрессию. Избалованный цивилизацией человек, тут ему будет тяжело. По сути, должен не грустить, а радоваться, ведь он с нами, может считать себя полноценным членом нашего маленького отряда. В одиночку его будущее было предсказуемым, смерть и ничего больше. В компании со мной и дедом шансы чуть возросли, три к сотне, что выживем. Скорее бы утро, очень надеюсь, что завтра мы найдём Витю…

* * *

Вчера вечером старый следопыт наконец-то нашёл нужный след. Знакомый рисунок подошвы, другой такой обуви в этих краях вряд ли найдётся даже днём и с огнём. Держись, друг, скоро мы догоним тебя!

Почти восемь часов сегодняшнего дня были отданы стремительному марш-броску, но догнать Витю у нас пока не получилось. Понимая, что мы буквально дышим ему в затылок, не стали загонять себя и решили сделать привал. Нужно хорошенько подкрепиться, а потом с новыми силами продолжить погоню. В данный момент я и Чаппель на скорую руку обустраиваем место для привала, а Петрович бегает по лесу и пытается добыть чего-нибудь съестного. С дичью здесь совсем плохо и есть высокая вероятность, что обедать придётся по вегеретариански. Есть тут одно растение, корни которого по питательности могут конкурировать с мясом. Но, вместе с плюсом, имеется и минус, на вкус те корешки совсем плохи…

Прошло сорок минут и Петрович наконец-то вернулся. Не надеясь на удачу в охоте, я около получаса назад накопал полный котелок питательных корешков, внешне похожих на земной хрен, и поставил их вариться на огонь. Чаппель, учуяв вонь, испускаемую похлёбкой, долго возмущался. К моменту, когда из леса вышел дед, запах никуда не делся, а напротив усилился в несколько раз по причине сильного кипения.

– Балбесы, вы что сделали с моим котелком? – Петрович, прислонив ружьё к рюкзаку, остался на безопасном расстоянии от костра. – Где нашли тухлую селёдку и зачем варите её?

– Как поохотился? – поинтересовался я, пропустив вопрос мимо ушей. – Дичь настолько крупная, что в одного не принести?

– Зверья нет, обед отменяется. – Дед, кивнув на котелок, повторился: – Где тухляк взяли и на кой чёрт варите его?

Пришлось объяснить.

– Дичи нет, поэтому варю то, что даёт природа. Корешки пахнут не очень и по вкусу как тесто, но зато питательны и лояльны к пищеварительной системе человека. Проверено, есть можно.

– Ну раз можно, то попробуем. Шоколадка сморщился как курага, его ты, Никитушка, эту вонь вряд ли есть заставишь. Я привычен, доверюсь, долго ещё вариться будет?

– Минут двадцать и можно уплетать.

Дед кивнул и приложился к бутылке с водой. Напившись, буркнул:

– Охота не удалась, а вот с новостями повезло. Их две, хорошая и плохая.

– Давай сперва плохую, – сказал я, осторожно помешивая содержимое котелка длинной палкой.

– Зверей в лесу нет и ждать их появления не стоит, потому что находиться они тут не хотят по неизвестной мне причине. Ранее у меня были лишь догадки, но в последней вылазке они переросли в факты. Многочисленные следы говорят, что все животные бегут прочь из этих мест. Что-то их напугало.

Сказанное дедом подтвердило мои догадки, которые я не спешил озвучивать. Увы, но мои подозрения, о которых последние дни старался не думать, сбываются. Надеюсь, хорошая новость реально хорошая.

– Озвучивай следующую, – попросил я.

Петрович, указав большим пальцем себе за спину, спокойно рассказал:

– Твой тощий дружок, Витька, найден. Спит сидя на дереве, прицепившись к стволу ремнём. Устал сильно, разбудить не получилось, а лезть наверх я староват уже. Пол версты мы до него не дошли, совсем рядом.

Хорошая новость! Отличная! На душе стало значительно лучше. Кивнув на костёр, я сказал:

– Обедаем и идём снимать дурачка с дерева. Благодаря первой новости можем быть спокойными, желающего сожрать нас животного больше не боимся, его попросту нет…

* * *

Витя закрепился основательно, не упал бы при всём желании. Лезть на дерево, чтобы снять его, пришлось Чаппелю. Американец справился на троечку, мало того, что чуть не сделал бывшего инвалида действующим, так и сам умудрился свалиться. Благо, высота была не большая.

Витёк, ударившись об мягкую землю при падении, наконец-то проснулся. Там, наверху, его разбудить у нас не вышло, будто мертвец спал, даже на боль не реагировал. И даже сейчас, сидя на пятой точке и хлопая глазами, он не до конца понимает происходящего. Вымотался, бедняга.

– Ермак, если я вижу тебя, то значит, что меня всё-таки сожрали… – пробормотал Витька, одной рукой растирая глаза, а другой ощупывая спину. – Только не пойму смысл боли, её что, даже после смерти чувствуешь? А это кто такие? Твои новые загробные товарищи? Негров что, тоже в рай берут?

– Что он сказал? – Чаппель, сильно помятый после падения, стал похож на взъерошенного петуха. Ношу он спасал до последнего, поэтому пострадал от соприкосновения с поверхностью значительно сильнее. Да и масса у него больше, а это тоже многое значит.

Мне пришлось немного соврать:

– Он сказал, что благодарен тебе. Ты самый крутой ниггер, которого ему доводилось встречать. Сравнил тебя с каким-то зелёным супергероем. Сказал, что ты чёрный его аналог. Но ты не обольщайся, Чаппи, а лучше приведи себя в порядок, выглядишь не очень.

Так, от одного избавился, теперь чёрный всецело занят своим внешним видом и взлетевшей самооценкой. Петровичу спасибо, подпирает дерево и молча жуёт травинку.

– Как ты сумел убить ту змею? – Витя попытался встать, но не смог и мне пришлось помочь ему. – Убегая, я хорошо запомнил, как эта анаконда бросилась на тебя и начала трепать. Ты что, ножом её? Или мы всё-таки сдохли оба?

– Не дождёшься, живее всех живых будем. Змейку мы с тобой немного недопоняли, она не нас сожрать хотела, а рыбу, которая в рюкзаке была. Но я тоже удрал, когда очнулся после удара. Искал тебя и, если бы не Петрович, – я кивнул на деда, – то вряд ли бы тебе было суждено быть найденным.

Витя, подойдя к следопыту, протянул ладонь и сказал:

– Спасибо, старый, буду должен!

Дед, пожав руку, кивнул.

Потеряв к старику интерес, Витя снова посмотрел на меня и его глаза округлились. Набрав в грудь побольше воздуха, он выдал:

– Ермак, я ведь совсем забыл, ты хрен поверишь в то, что я видел! Помнишь, ты рассказывал мне сказки про больших людей, которые типа наши предки?

– Ты видел одного из них? – попытался угадать я.

– Нет, слава Богу, пока не довелось. Я видел след, нога точно человеческая, босая, это недалеко отсюда, могу показать. – Витя начал крутиться, осматривая лес. – Только бы понять, в какой стороне, так и не научился нормально ориентироваться в этой глуши…

Петрович, заинтересованный услышанным, спросил:

– Что за большие люди? В этом мире что, водятся великаны?

– Ага, – я улыбнулся и кивнул. Попытался объяснить максимально кратко: – Водились когда-то, в этом мире и дома, на Земле. А затем в большинстве сдохли, в меньшинстве деградировали, и в единичных случаях уснули. Всё сложно, не объяснишь в двух словах, потом расскажу, а сейчас тебе нужно просто поверить. И давай уже, следопыт, начинай работать, нам нужно найти след гигантского человека…

Чаппель, когда к я вкратце рассказал ему то же самое, что рассказал Петровичу, начал смеяться. Не поверил про великанов, само собой. И ещё пытался убедить меня, что Витя нашёл его, негра, след. Слушать о том, что ему здесь бывать не доводилось и наследить он не мог физически, даже не стал. Переубеждать американца у меня не было желание. Зачем, если совсем скоро факты сами переубедят его.

След был найден без особого труда, Петрович вновь показал высший класс. Великан, наследивший в лесу, реален, он пришёл со стороны могучего холма, вершина которого украшена большим камнем, издалека похожим на клык. Чаппель мнение изменил сразу же и даже снял обувь, чтобы сравнить свою ногу с ногой древнейшего человека. Разница оказалась приличной. И он её озвучил:

– Этот гигант, наверное, на все десять футов потянет! Он намного выше меня! – американец показал разницу в росте руками, и она составила примерно метр. И он прав, ведь его рост два с небольшим метра, а рост древнего, скорее всего, равен трём метрам. С погрешностью в ту или иную сторону, естественно.

– Я, когда след увидел, сразу понял, что встречаться с тем, кто его оставил, не имею ни малейшего желания, – рассказал Витя. Несколько дней, проведённые в одиночестве, сильно измотали его. Нужна хорошая еда, только она сможет по-быстрому привести товарища в порядок. В тандеме с комфортным и безопасным сном, конечно же.

Показав в сторону холма, я попытался объяснить:

– Великан пришёл оттуда, а это значит, что где-то глубоко под землёй лежит корабль древних. Великана так же можно называть древним, потому что он им по сути и является. Отсутствие живности на многие километры вокруг – это результат работы особого излучателя, всё живое и неразумное, оказавшееся в его зоне действия, испытывает сильный страх и, соответственно, перемещается в места побезопаснее. Излучатель нужен для безопасности экипажа корабля, который ещё не успел досконально изучить планету, на которую прибыл.

– Колонизировать планету без предварительной разведки? Древние были настолько глупыми? – поинтересовался Петрович.

– Мимо, дед, – ответил я. – С мозгами у древних было всё хорошо, а вот с наивностью проблемы, их у неё прямо чрезмерно много имелось, и она стала главной причиной их гибели. Но это я всё потом объясню, а сейчас хочу сказать так – там, в глубине, под землёй, есть много всего ценного, но мы туда не пойдём. Корабль не утратил своей работоспособности, большая часть его систем в полном порядке, я уверен в этом, и своими глазами вижу, что самая главная система, которая защищает экипаж, так же функционирует. Мы для корабля чужаки, он уничтожит нас, в этом я уверен, как в самом себе.

– А просто сказать, что мы туда не пойдём, нельзя было? – Витя постучал указательным пальцем себе по лбу. – Ермак, ты слишком многословен, заканчивай.

Петрович, указав стволом карабина на следы, спросил:

– С этим босым что делаем? Будем искать? И главный вопрос, в корабле не предусмотрено наличие обуви? Почему твой древний босиком шляется?

– Насчёт обуви даже гадать не буду, а вот насчёт поиска скажу так – мы выследим древнего и, в случае благоприятного стечения обстоятельств, попытаемся установить с ним контакт.

– А если обстоятельства будут неблагоприятными? – усмехнулся дед.

Я усмехнулся в ответ и спокойно сказал:

– Если древний окажется агрессивным, то мы убьём его. Или он убьёт нас…