Император Валгаллы

МИР В ЗОНЕ ВОЙНЫ Глава 29

— Я одного не понимаю: в Бермудах исчезали корабли и самолеты еще задолго до того, как взорвали бомбу вырожденного пространства и открылись ворота Януса, — сказал полковник.

В окрестностях пещер двум старым людям было даже не выйти на прогулку. Оставалось одно — сидеть в своей комнате или в библиотеке и вести друг с другом долгие беседы об одном и том же — то есть о природе врат.

— Все так, — кивнул рен Сироткин, протягивая озябшие руки к выдохшемуся термопатрону: в пещерах не слишком заботились о комфорте. — Удивляюсь одному: как мы раньше не догадались? Врата там были всегда, и бомба вырожденного пространства на самом деле не при чем.

— То есть как? Что за чушь? Всем известно, что именно взрыв бомбы открыл врата, — возмутился полковник.

— Это не так. Взрыв не создал врата, он их только разрушил. Брата развалились на две половинки. Две створки, которые стали напоминать двери сломавшегося лифта. Откроются — закроются. Ну, конечно! Отличный образ! Лязгающие двери лифта. Бы никогда такой не видели?! Я видел в детстве. Вот и наши врата так же лязгают: сначала одна створка открывается, потом другая, потом первая закрывается, потом вторая.

— А почему не одновременно... А?

— Из-за расстояния.

— А, ну да, да, почему я сразу не догадался!

— Если створки соединить, откроются настоящие двери, а за ними — новый мир, и так без конца. Анфилада комнат. Один мир за другим.

— А в последней — Люцифер! Опаньки! Добро пожаловать в ад, друзья! — засмеялся полковник.

— Обычная дорога в ад куда короче. Не надо проходить через целую вселенную, чтобы туда попасть. И потом, не валите все на Люцифера, тем более что это всего лишь планета Венера, утренняя звезда.

— Так что же получается, ворота должны быть всегда открыты?

— Нет. Открыты, когда необходимо путешественнику. Тому, кто способен пройти. У кого есть ключ от двери.

— М-да! Вошел к нам, а вышел в Дикий мир? Бесконечная анфилада. Бот только я не знаю, какой ключ открывает двери.

— Нет! Погодите, что-то не складывается.

— Что именно?

— Пока не знаю. Но я чувствую. Чувствую... что-то не так. Да, не так! Вот! Черт! Тогда получается, что Земля — это тупик. Тупик! Так? Анфилада заканчивается Землей. Это — конечная остановка. Ад? Рай? Но конечная. Бред.

— Почему? Я бывал в местах, которые очень сильно смахивали на ад, — заметил полковник.

— Ну, я не такого высокого мнения о Земле, чтобы считать ее вершиной, и не такого плохого, чтобы нижней крайней точкой. Мол, все остальные лучше. Мы все упростили. Должны быть еще одни врата. Целые или сломанные. Не важно. Но должны! Где-то на Земле.

— То есть?

— Как вы не понимаете? — раздражился рен. — Путь в обе стороны — анфилада бесконечна.

— Ах, черт! — воскликнул полковник Скотт.

— Что? Бы считаете, я ошибся?

— Да нет... Я сухарем чуть не сломал зуб. Вот так всегда: о мироздании, о времени-пространстве рассуждаем, а у меня зуб шатается.

— Разве они у вас не вставные?

— Имплантанты. И вот зашатался. Черт! Я так понимаю, что в Диком мире плохо с дантистами?

— Да, это проблема.

— С зубами?

— Нет. С вратами. Если они сломаны. Если одна створка в России, а вторая — в Бермудах...

— Здесь они гораздо ближе. На «Повелителе» можно было за день долететь, — заметил полковник Скотт, трогая языком шатающийся зуб.

— «Повелитель ветров», «Немезида». Знаете, что она делает?

— Знаю, конечно, — не дает ядерным бомбам взрываться.

— Меняет характеристики пространства-времени. Движет морталы. Догадываетесь, полковник?

— О чем мне догадываться? Я же не гадалка. Теперь мне придется вырвать зуб.

— Он же фальшивый, этот ваш зуб, почему вы его так жалеете? Если верно рассчитать место установки «Немезиды» и количество необходимого хрона, можно сделать так, что морталы начнут двигаться по кругу и заставят расколотые половинки, как на осях, повернуться. Две створки вновь соединятся.

— Оси врат? Что вы имеете в виду?

— Валгалла и крепость. Это оси.

«Повелитель» влетел в ангар.

— Похоже на склад. У вас есть здесь медицинский блок? — спросила Терри, оглядывая пещеру.

— Имеется, — отвечал Поль.

Он открыл дверь и обозревал ангар, пытаясь угадать, кто выйдет его встречать в этот раз. Никто пока не появлялся.

— Он хорошо оснащен? Его можно использовать под операционную? — допытывалась Терри.

— Вполне. Кстати, я привез на «Повелителе» автономный хирургический блок с лазерными скальпелями. Умеете пользоваться?

— Конечно.

— Тогда берите его и приступайте к операции. Если нам не помешают, конечно.

Но им никто не собирался мешать. Когда двери в главный коридор отворились, то герцог увидел лишь одного Анджея Кемпински.

Тем временем Димаш и Каланжо под руководством Терри выгрузили из «Повелителя» носилки с раненым.

— Скорее, — сказал призрак убитого майора в форме «синих», появляясь рядом с Полем. — У тебя еще одно задание — вернуть крепость.

— И долго вы мне будете приказывать?! — вспылил герцог.

— Надо вернуть крепость, — на призрака, похоже, вспышки гнева не производили впечатление. — Вновь задействовать «Немезиду».

— Там осталось немало наших.

— Они не пострадают, — заверил майор.

— Виктор, ты со мной? — спросил герцог.

— Куда мы летим?

— Мы должны отбить у повелителя скалы крепость.

— И прикончить Хьюго?

— Надеюсь.

— Тогда я лечу.

«Повелитель» завис в сотне метров над землей.

— Сейчас будет самое интересное! — объявил Поль. — Я включаю «Немезиду» в режиме «Пастуха». Смотри!

Виктору казалось, что внизу начинает медленно закручиваться облако ледяного тумана. Потом он разглядел (или угадал?) призрачные абрисы чьих-то тел. Вот они вертятся, кружатся, летят. Десятки, сотни, тысячи...

— Что это? — выдохнул он, испытывая сейчас то же муторное чувство, что охватило его на берегу озера мертвых.

— Призраки мортала. «Немезида» сообщает им энергию. Несколько часов они будут весьма опасны. А потом опять станут бестелесными и назойливыми, как прежде.

— Куда они направляются?

— В крепость. «Нема» гонит их в крепость, как ветер гонит сухие листья.

— Они уничтожат всех?

— Нет. Только тех, кто надел форму цвета фельдграу.

Виктору чудилось, что давние его видения на берегу озера Коцит оживают, и всплывшие со дна ледяного озера мертвецы мчатся в свой последний бой.

— Этот мир кипит жизнью, а мы наполнили его смертью, — прошептал Виктор.

— Я ожидал от генерала большей изобретательности, — император уже в третий или в четвертый раз обходил арсенал крепости.

Крепость его разочаровала. Она была бедна — оружием и выдумкой, людьми и золотом. В ней не было грандиозности. Единственное, что более или менее оказалось на высоте, так это госпиталь и винный подвал.

— Пара автономных лазеров — и это все? Луис! Где эта сволочь Луис?

— Зачем он тебе? — спросил насмешливый голос.

Император резко повернулся. Рядом с ним стоял человек в зеленом мундире с золотым шитьем. То есть... это был не человек. Призрак. Один из тех, кто привел когда-то новичка к скале, где время почти остановилось.

— О чем вы хотите меня предупредить?

— О том, что смерть рядом. Вам нужно подготовиться. И понять, что после смерти вы, как и все ваши подданные, поступаете в мое распоряжение.

— Вы — Бурлаков? — спросил император дрогнувшим голосом.

— Я — император Валгаллы.

— А я? — почему-то он даже не стал спорить.

— Ты? Незадачливый актер. Или ты думал, что этот мир всерьез избрал тебя на эту роль? Хочешь подняться и посмотреть, что творится наверху?

Император — тот, который был еще жив, — задрал голову и посмотрел на каменный свод. Он слышал слабое гудение — так иногда гудят трансформаторы, и еще слышался звук, похожий на шелест сухих листьев.

— Иди наверх, — приказал Бурлаков.

Живой император повиновался. Ему нравилось повиноваться. Он обожал повиноваться — Великой судьбе. Призраков присылала Судьба. Он вышел во двор. Он смотрел и видел. Видел, как неведомая сила вышибла ворота и белый вихрь влетел во двор. Он смотрел, угадывал тела и лица. И узнавал. Это были люди, которых он оставил в скале, отбывая сюда, чтобы увидеть смерть герцога, убедиться, что человек, желавший помешать ему подчинить Дикий мир, умер. Он видел, как люди в серо-голубой форме стреляли в несущуюся на них белую массу из автоматов и пистолетов, лупили гранатами — все бесполезно. Пули проходили насквозь, если кого и разили — то своих же. А призраки не останавливались ни на миг. Бестелесные руки наносили смертельные удары. И люди падали с расколотыми черепами и проломленными грудными клетками. Сообразив, что сопротивляться бесполезно, валгалловцы бросились бежать. Но призраки настигали их. Порой белая тварь, похожая на сгусток тумана, поднявшегося в мортальном лесу, кидалась на плечи еще живому человеку, и тот, совершая последний в своей жизни шаг, расставался с жизнью. И тогда на миг казалось, что призрак раздваивался, и уже двое плыли по воздуху и неслись в погоню. Ну да! Да! Император не ошибся. Только что убитые присоединялись к атакующим, и с каждым убитым силы императора-призрака только возрастали.

— Мои люди! Это же мои люди! — закричал живой император.

— Конечно, — отвечал призрак и положил самозванцу на плечо призрачную ладонь.

Рука призрака показалась повелителю скалы такой тяжелой, будто была сделана из камня. Он попытался ее сбросить, но не смог. Ледяные пальцы проникали в глубь его тела, тянулись все ниже и ниже, туда, где, захлебываясь от страха, билось еще живое сердце.

— Он уходит, — сказал эльф Орловский, трогая Виктора за рукав. — Видишь вон ту трещину в мортале, что имеет два тупика?

— Вижу, конечно, — Виктор не удержался и коснулся Орлика рукой.

Но тут же вскрикнул и отшатнулся — Ланьеру показалось, что кто-то изо всей силы сдавил его пальцы. Чудом — не переломал.

— Ни в коем случае нельзя этого делать, — сказал Поль, — когда включена «Нема».

— Ты видишь призрака? — Виктор несколько раз тряхнул рукой, пытаясь пересилить боль.

— Конечно.

— Он уходит, — повторил Орловский.

— Кто?

— Хьюго.

Виктор схватил бинокль и кинулся к иллюминатору.

Призрак не ошибся — Хьюго в самом деле убегал: сейчас он уже миновал где-то половину мортала и счастливо избежал первой развилки, где мог свернуть в тупик. Видимо, как только началась атака, он ускользнул через заднюю калитку, бросив нового хозяина на произвол судьбы. У начальника охраны не было снегоступов или лыж, он шел пешком, увязая в только что выпавшем снегу.

— Ты можешь опустить «Повелителя»? — спросил Виктор у герцога.

— Пока работает «Немезида» — нет.

— Мне нужно выйти. Моя остановка.

— Спустись по лестнице.

Виктор огляделся, отыскивая подходящее оружие. Взгляд его упал на охотничье ружье в чехле. Он взял ружье и патронташ. Виктор открыл кабину, выбросил лестницу и стал спускаться. Лестница раскачивалась: в мортальной трещине ветер дул, как в аэродинамической трубе. Лестницу болтало так, что Виктору стало казаться, что он сейчас сорвется. Или умрет. Он висел так минуты две или три, сумев преодолеть метра полтора. Неожиданно «Повелитель» пошел вниз — значит, герцог отключил «Немезиду». До земли было метров пять, когда Виктор наконец сорвался и рухнул вниз. Снег был здесь неглубокий — намести не успело, полметра, не больше, а местами и того меньше. Кое-где проглядывала голая земля. Ланьеру повезло — он упал там, где пласт был толще всего. Когда он выбрался, «Повелитель» вновь уже поднялся выше деревьев.

Виктор стоял один-одинешенек посреди мортальной трещины. Не торопясь, он достал из чехла ружье, зарядил оба ствола и двинулся навстречу Хьюго, проваливаясь то и дело по колено. Начальника охраны Виктор заметил первым. Тот совершенно вымотался, весь упрел, куртка его была распахнута, от разгоряченного тела шел пар. Он был без шапки, через плечо стволом вниз висел автомат.

— Хьюго! — крикнул Виктор.

Беглец остановился, поднял голову.

— А, герцог! — Хьюго изобразил улыбку. — Как я рад тебя видеть! Помоги мне выбраться из этой чертовой трещины. Я все еще хромаю. Это ты прострелил мне ногу. По твоей милости я чуть не погиб. — При этом рука его очень медленно тянулась к автомату.

— С чего ты решил, что я буду тебе помогать? — скривил губы Ланьер.

— Ты же интеллигентный человек. — Улыбка Хьюго сделалась еще шире.

— Я притворялся. — Виктор поднял ружье.

Он прицелился Хьюго в лоб, потом вспомнил рассказ Ли, взял ниже.

Хьюго рванул автомат.

Ланьер выстрелил. Из двух стволов — в живот.

В следующий момент «Повелитель» начал вновь опускаться. Корабль шел вниз и одновременно вперед. В следующий миг фиолетовое свечение под брюхом коснулось макушек деревьев справа. Их срезало, ветви и щепа полетели в стороны. А «Повелитель» скользил все дальше, круша деревья.

— Поль! — Виктор закричал и зачем-то понесся вслед за кораблем.

Но куда человеку тягаться с этой чудо-машиной! Корабль был уже у самой земли. Мортальные великаны ломались, соприкасаясь с его защитным коконом, как спички. «Повелитель» коснулся снега, и белое облако окутало похожий на ракету корпус. «Повелитель» замер. Виктор подбежал к застывшему в снегу кораблю, двери кабины открылись ему навстречу.

— Что случилось? — крикнул младший Ланьер.

Поль сидел за пультом неподвижно. Потом повернулся, окинул сына взглядом.

— Ружье не потерял?

— При мне. Какие-то неполадки?

— Нет. — Поль говорил совершенно спокойно. Равнодушно даже. — Еще один парень захотел с тобой пообщаться. Но я решил воспрепятствовать.

— Лобов, — выдохнул Виктор.

— Теперь это вряд ли удастся восстановить.

Бронемашина снесла ворота и ворвалась в крепость. Выскочивший из нее человек увидел пустой двор, а посредине — вкопанный в землю кол. Кол был залит кровью и испражнениями, а на колу, бездвижное, было насажено обнаженное человеческое тело. Голова умершего свесилась на грудь, а лицо казалось покойным, даже умиротворенным. Каланжо смотрел на мертвого генерала, и ему казалось, что тот усмехается.

Люди герцога, которые прибыли вместе с Каланжо, кинулись обыскивать замок. Им никто не оказывал сопротивление. Впрочем, в крепости остались в основном женщины и дети, а из мужчин — прежние обитатели крепости, мастеровые, бессмертники. Их всех выгнали во двор. Увидев кол с изувеченным мертвым телом, многие заплакали.

— Григорий Иванович! Защитник ты наш! — голосили женщины.

— Где валгалловцы? — спросил Каланжо.

— Они все погибли, — ответил ему Войцех. — Мы сложили тела в конюшне и засыпали хлоркой.

— Тебе нравится в пещерах? — спросил герцог, не пытаясь скрыть своей гордости. Сразу было видно: он обожает эти каменные лабиринты, аскетический быт и дух средневековья. Все это — его стихия.

— Не особенно, — поморщился Виктор.

Он лежал на кровати в одной из комнат, окружавшей главную пещеру, и даже не удосужился встать, когда герцог вошел.

Виктор принял душ, Терри обработала ожоги и ссадины на его теле. Но ни это, ни маленькие радости дикой жизни, такие как жаркое из настоящего мяса или терпкое местное вино, не могли примирить Ланьера, человека, пропитанного (или отравленного) цивилизацией до мозга костей, со здешним миром.

— Ты даже не спрашиваешь, что произошло с вратами. — Поль придвинул стул и сел рядом с кроватью.

Виктору каждый раз приходилось делать над собой усилие, напоминать, что этот человек — его отец. Но это было чисто умозрительное осознание факта. Ничего родственного, близкого между ними не было. Неестественно молодой Поль почему-то раздражал его уже не слишком молодого сына, и Виктор не находил нужным это раздражение скрыть.

— Ты же сам сказал: врата закрылись.

— Да, две половинки врат повернулись на своих осях — крепости и Валгалле — и сошлись. А морталы, служившие чем-то вроде подшипников, дали трещины.

— Не выдержали перегрузок?

— Вроде того. Значит, врата закрылись навсегда. Оба мира разъединились.

— Как такое могло случиться?

— Я хотел уничтожить Валгаллу, притащил через вторые врата «Немезиду». Ну... и меня обошли. Другие оказались проворнее и сильнее. Они закрыли врата, чтобы господствовать на этой стороне безраздельно. Все очень просто, сынок.

— Мы играли в странную игру: одни пытались открыть ворота, другие — закрыть,— сказал Виктор. — И мы даже не знаем точно, кто на чьей был стороне. Помнишь, как у Желязны...

— В тебе я уверен.

— А я в тебе нет.

— Но все же эта игра захватывающая.

— Несомненно. Одни налегают на ворота плечом, чтобы их открыть, другие — подпирают с противоположной стороны. И очень многие прищемляют в створках пальцы.

Поль расхохотался:

— Чего мне всегда не хватало, так это юмора.

— Дороги назад нет,— скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Виктор.

— Мы с тобой останемся в этом мире навсегда.

— Я должен вернуться,— заявил Виктор.

— Зачем?

— Я — портальщик, а не стрелок. Мой мир там. Я здесь не смогу выжить.

— Ерунда. Через пару лет этот мир покажется тебе в сотню раз лучше того, другого.

— Нет. Не покажется. И потом — меня ждет невеста.

— Алена? — Поль улыбнулся, но тут же постарался принять серьезный вид.

— Ты ее видел? — Виктор сел на кровати, будто его подбросило пружиной.

Мелькнувшая догадка очень не понравилась портальщику.

— Конечно, видел. Только... она тебя уже не ждет.

— С чего ты так решил?

— Не ждет,— повторил Поль.

— Что? — Виктор уже обо всем догадался, но не хотел верить. — Нет, это невозможно. Нет...

Он выскочил из комнаты, пробежал по галерее, потом нырнул в какой-то коридор. Ему захотелось немедленно на воздух. Только чтобы не видеть этой торжествующей, снисходительной усмешки на губах Поля. Алена предала его. За что? Вместо дороги во двор отыскал лестницу на смотровую площадку.

Он бежал, не останавливаясь, едва не упал. А когда очутился наверху, ледяной ветер чуть не сбил его с ног. Был уже вечер. Пики ледяных гор рдели в лучах заката, сами они сделались синими, почти ультрамариновыми, тогда как ущелья тонули во тьме. Виктор метался по крошечной площадке, садился на камни, но тут же вставал и снова бросался от одного края к другому.

— За что? — повторял он снова и снова. — За что?

Он испытывал боль и одновременно — недоумение. Кажется, впервые он не понимал, что случилось. Ему казалось, если он поймет, как все произошло, ему станет легче. Но он не мог понять. Пока эта задача казалась ему неразрешимой.

Потом остановился и посмотрел на этот мир, прекрасный, но совершенно ему чужой, как будто впервые.

Остаться здесь навсегда? Нет, ни за что. В нем закипала ярость. Он уже ненавидел эту землю, которая так поразила его в первый момент. Он в ярости ударил кулаком по стене. Боль на миг его отрезвила. И мгновенно отшвырнула — на самый край скалы. Он едва не свалился в ущелье. Стоял, ухватившись за камень, вдыхал холодный воздух, и его разбирал нелепый идиотский смех. Он чуть не погиб сейчас из-за предательства женщины, которой он никогда не верил.