Осколки протокола. Иллюзия контроля

Глава 8

Я лежал на крыше заросшего травой и кустарниками здания и смотрел на ангар, в котором чуть больше суток назад мы оставили технику. Гляди ж ты, времени всего ничего, а уже паразиты завелись, надо же…

«Скат» четко фиксировал девять тепловых сигнатур. С идентификацией проблем тоже не возникло: спецназ «ГенТека». Как я так точно определил? Да легко. Просто пять минут назад сигнатур было десять, и владелец одной из них, довольно молодой парень в боевом костюме с шевронами корпорации, сейчас остывал на противоположном краю крыши.

Вообще, по-хорошему, надо было б его допросить, но я слишком опасался, что парень поднимет шум. Сейчас-то уже поздно: со вскрытой глоткой много не расскажешь. Так что оставалось только наблюдать, прикидывать и строить план по ликвидации остальных бойцов. если повезет — возьму языка из их числа. Но сначала надо придумать, как с ними вообще разбираться.

Четыре сигнатуры светились под крышей ангара: насколько я помнил, там была кольцевая галерея, набранная из металлических мостков. еще трое засели на первом этаже. И еще двойка сидела «на фишке» на улице.

Рация убитого бойца лежала передо мной. Пока молчала. Но рано или поздно парня вызовут. А значит, мне нужно закончить с остальными до этого момента.

В целом, план я уже составил, сейчас оставалось только пройтись по нему еще пару раз и привести в исполнение. Все просто, как сапог: бесшумно снять двоих на улице, найти способ забраться на галерею и попытаться тихо убить хотя бы одного. Больше — не получится. А дальше — старая-добрая мясорубка.

— Что думаешь, Симба? — прошептал я.

— Думаю, что план сумасбродный и построенный на сплошных «авось», — натуральным образом проворчал ассистент.

— Как всегда, — хмыкнул я. — Можешь предложить другой?

— единственный план, который гарантирует стопроцентную выживаемость носителя и не окончится провалом с вероятностью в девяносто восемь процентов — обойти ангар и не вступать в боестолкновение, — через секунду нехотя ответил Симба.

— Ну вот, — я улыбнулся. — То есть, плана получше у тебя нет. А значит, будем претворять в жизнь мой.

Симба промолчал, а я принялся разоблачаться. Снял рюкзак с притороченным к нему деструктором, положил рядом с ним «Каратель», оставшись только с пистолетом и скорчером. Навьюченным, как мул, бесшумно не подвигаешься. А первая часть моего плана предполагала именно бесшумность. Размяв напоследок шею, я перекатился к краю и соскользнул с крыши.

Погода мне благоволила: шел мерзкий моросящий дождь, поддувал злой, колючий ветер, порождая миллионы посторонних звуков. Бились о стену ангара ветви сухого дерева, где-то вдалеке позвякивал металлический лист, на грани слышимости едва различался тоскливый вой какого-то зверя… Перемещаться бесшумно в такой какофонии было значительно проще, но я все равно нервничал. если у меня есть «Скат», почему бы ему не быть у бойцов корпорации? Стоит им меня засечь, и… Нет, вряд ли это будет иметь фатальные для меня последствия, но план мой рухнет, и вместо быстрого, точного удара придется вступать в затяжное открытое боестолкновение. Которое неизвестно, с каким результатом закончится.

Я обошел остов какой-то техники и присел, различив спину бойца, сидящего «на фишке». Впрочем, кажется, он был больше озабочен тем, чтобы согреться, чем контролем за выделенными секторами. Клинок мягко вышел из предплечья левой руки, я шагнул ближе…

Боец не услышал меня. Даже не дернулся, когда моя рука легла ему на плечо — дружески, почти по-товарищески. А через мгновение лезвие вошло под ребра, скользнув между пластинами брони. Точно, без суеты. Парень дернулся, попытался вдохнуть, я провернул клинок в ране, и боец обмяк.

Придержав тело, я аккуратно опустил на землю за ржавый контейнер. Клинок втянулся обратно в предплечье с тихим щелчком. Обыскивать парня не стал — нет времени. Разберусь с остальными, тогда займусь трофеями.

— Одна цель нейтрализована, — констатировал Симба. — Чисто сработано. Вероятность обнаружения — низкая.

— Отлично, — прошептал я, вытирая руку о куртку убитого. — Второй на месте?

— Сигнатура на расстоянии семидесяти метров. Северо-восточное направление. Статична последние четыре минуты.

Я кивнул и двинулся дальше, стараясь держаться в укрытиях. Дождь усилился, хлеща по лицу злыми, холодными струями — идеальная погода для скрытной атаки. Между руинами завывал ветер, заглушая любые посторонние звуки. Я обогнул ангар с дальней стороны, обошел огромную лужу, пригнулся за остовом старого грузовика.

Второй боец сидел в двадцати метрах передо мной, в развалинах какого-то строения. Устроился между двух бетонных плит, прикрывающих от дождя. Автомат на коленях, бинокль у глаз. Смотрел в сторону дороги, спиной ко мне. Удобно.

Я пополз. Медленно, бесшумно. Мокрая трава глушила звуки. Камни под руками холодные, скользкие. Пятнадцать метров… Десять… Семь…

Боец опустил бинокль, потянулся за фляжкой на поясе. Открутил крышку, сделал глоток.

Пять метров.

Я замер, ждал. Боец снова поднял бинокль, посмотрел вдаль. Ничего не увидел. Опустил, вздохнул.

Три метра.

Встал. Два быстрых шага. Рука на рот, клинок в шею — сбоку, под углом. Артерия. Боец дернулся, попытался закричать, но только захрипел. На руки и землю хлынула горячая, темная кровь. Готов.

Я держал бойца, пока он не затих. Опустил между плит, осмотрелся — все тихо.

— Две внешние цели нейтрализованы, — доложил Симба. — Время с момента начала операции: одиннадцать минут. Оставшиеся цели — семь. Четверо на галерее, трое внизу.

Я вытер клинок о куртку мертвеца, втянул обратно. Огляделся. Ангар в пятидесяти метрах. Темно, тихо… Внутри ничего не изменилось. Не заметили.

Хорошо.

— Симба, мне нужен способ попасть на галерею снаружи, — прошептал я. — Пожарная лестница, труба, что угодно.

— Сканирую… — пауза. — Обнаружена пожарная лестница на западной стене ангара. Состояние: ржавая, но функциональная. Ведет на крышу. С крыши есть доступ к галерее через люк.

— Покажи маршрут.

В поле зрения высветился путь — зеленая линия, огибающая ангар. Симба проложил маршрут так, чтобы я не попался на глаза наблюдателям внутри. Придется сделать немаленький крюк, но что тут поделаешь?

Я двинулся, пригнувшись. Дождь хлестал в лицо, ветер пыльник. Я обогнул угол ангара, прижался к стене, огляделся. Ага, вот оно. Лестница — справа, метрах в десяти. Старая, металлическая, проржавевшая. Нижняя секция оторвана, висит на одном болте. До первой ступени два с копейками.

Коротко разбежавшись, я прыгнул и вцепился в ступеньку. Металл скрипнул — громко, слишком громко. Я замер, весь превратившись в слух.

Ничего. Тишина. Фигуры, отмеченный «Скатом» на визоре дополненной реальности даже с места не сдвинулись. Не услышали. Ну, или решили, что ветер.

Я медленно полез вверх. Ступени были холодные и скользкие от дождя. Лестница скрипела, качалась, прогибалась под моим весом. Я замедлился, распределяя вес аккуратнее.

Три метра. Пять. Семь.

Крыша. Плоская, металлическая, покрытая лужами. Я перебрался через край, пригнулся. Огляделся.

— Люк? — мысленно спросил я.

— На два часа, шесть метров, — тут же откликнулся Симба. Я кивнул.

Есть.

Люк представлял собой банальную дыру в крыше. Когда-то давно здесь было стекло, сейчас же — пустая рама. Отлично. Я аккуратно выдернул пару крупных осколков, присел рядом, положив ладони на раму, нагнулся и аккуратно заглянул внутрь.

Несколько секунд я не видел ничего, кроме темноты, потом Симба подстроил зрение и я начал различать детали. Прямо подо мной была галерея: металлический пол, какие-то ящики, контейнеры…

— … сидим здесь вообще? — голос где-то справа, метрах в десяти.

— Сказали сидеть — вот и сидим, — прозвучал ответ оттуда же.

— Да нахрен оно бы надо… Может, никто и не вернется за этой техникой… Могли бы мехов просто отправить…

— Много болтаешь, Хруст. Сказали сидеть — значит, сиди. Достало уже твое нытье.

Я медленно повернул голову, осматривая пространство. Симба услужливо подстветил силуэты бойцов на слое дополненной реальности. Четверо, как и до этого, без сюрпризов. Двое, те, что сейчас разговаривали — в дальнем конце галереи, третий — у перил, метрах в десяти от меня. Стоит, облокотился, смотрит на первый этаж.

А четвертый…

Я прищурился. Метрах в пяти от люка, чуть правее. Сидит на ящиках, прислонившись к контейнеру. Смотрит в небольшое окно. В одном ухе — наушник. Слушает музыку. Автомат лежит рядом на ящике, под рукой. Расслабленный, спокойный.

Отлично.

Ухватившись за края люка, я напряг мышцы и бесшумно опустил тело вниз. Повис на руках, примерился, спрынул. Приземлился на носки, мягок и почти беззвучно. Впрочем, дождь так молотил по металлической крыше ангара, что скрадывал любые звуки. Присев и вжавшись в стену, я медленно двинулся вперед.

Двинулся к нему. Шаг. Еще один. Тихо, как тень.

Три метра.

Боец дернул плечом, что-то пробормотал себе под нос. Песне подпевает, что ли?

Два метра.

Я выпустил клинок из предплечья. Тихий щелчок.

Метр.

Я рванулся вперед. Зажав рот бойцу, я одним точным движением вбил клинок ему в основание черепа. Боец дернулся, попытался вскрикнуть, но вышел только хрип. Я развернул лезвие, под клинком что-то хрустнуло… Боец затих.

Я опустил тело за контейнер, придерживая, чтобы не грохнулось. Потянулся за его оружием…

— Эй, Свист! — послышался голос одного из бойцов. — Вам не пора парней идти менять?

Тишина.

Твою мать. Кажется, Свист — это тот парень, которого я только что зарезал.

Недудобненько вышло…

— Свист, слышишь меня?

Черт.

Прятаться больше смысла нет.

Я выхватил из кобуры «Отбойник» и сжал пистолет двумя руками. Очерченный красным силуэт бойца в дополненной реальности двигался в мою сторону.

Ну что ж, поехали.

Качнувшись маятником, я высунулся из-за контейнера и дважды быстро утопил спуск. Грохнуло так, будто я выстрелил из гаубицы, пистолет лягнулся отдачей, а лицо идущего к мне бойца превратилось в кровавый фарш. Тело еще не успело упасть на пол, а я уже переводил прицел.

Второй боец, тот, что стоял у окна, сриентировался быстрее остальных и уже вскидывал автомат, но я оказался быстрее. «Отбойник» выплюнул новую «двоечку», и на еще одного врага стало меньше. Первая пуля попала бойцу в грудь, раскрошив грудную броню и качнув его назад, вторая расколола шлем и выбила из задней части головы облако кровавой взвеси.

Минус три.

Третий боец успел сориентироваться, и, пока я расправлялся с его коллегами, нырнул за ящики, стоящие на галерее.

— Контакт! У нас контакт! — орал он в рацию. — Нужна поддержка! Срочно!

Внизу раздались крики, заметались бойцы. Так. Надо заканчивать с этим.

Нырнув обратно за контейнер, я сорвал с разгрузки плазменную гранату. Крутанул головку, активировал, высунулся наружу. Симба услужливод подсветил траекторию броска изогнутой красной линией. Погнали!

Размахнувшись, я бросил гранату. Пролетев по параболе, она ударилась о стену и отскочила за ящики — как раз туда, где скрывался боец. Готово!

Взрыв.

Вспышка — ослепительная, белая, режущая глаза. Температура подскочила мгновенно до нескольких тысяч градусов. Воздух вокруг эпицентра задрожал и исказился, металл галереи зашипел и раскалился докрасна, а лужа на полу с шипением превратилась в клубы пара.

Минус четыре.

— Симба, нейроген!

— Активирую.

Я перемехнул через перила и прыгнул вниз.

В замедленном восприятии падение растянулось на долгие секунды. Я видел все в мельчайших подробностях: трое бойцов внизу задирают стволы вверх, пытаясь взять меня на мушку. Двое справа, за багги. Один слева, у броневика. Пальцы на спусках, стволы медленно задираются вверх…

Слишком медленно.

Бетонный пол ударил в подошвы, и я ушел в кувырок, гася инерцию удара. Перекатился, вскочил на ноги, прыгнул вперед, за массивную тушу второго броневика, стелясь над полом…

Загрохотали автоматы, по броне застучали попадания. Искры, вмятины, рикошеты. Я прижался к борту, перевел дыхание.

— Трое противников, — доложил Симба. — Все активны, все вооружены.

— Да ладно? — почти искренне удивился я. — Серьезно? А я и не заметил!

Я пригнулся и перебежал вдоль броневика к переднему колесу. Присел за ним, сжался в комок. Пули продолжали лупить по броне, но меня не доставали.

— «Скат», — коротко приказал я.

Мир окрасился в оттенки синего и красного. Тепловые сигнатуры вспыхнули сквозь препятствия. Три силуэта. Симба тут же очертил их красными линиями.

Один засел за вторым броневиком, метрах в десяти слева. Сидит, прикрывает товарищей огнем. Двое других обходят меня с разных сторон — один справа, вдоль стены, второй слева, между машин. Умные. Берут в клещи.

Ну-ну…

Я упал на пол, вытягивая руки с пистолетом. Под днищем мелькнули ноги одного из бойцов. Поймав цель в прицел, нажал на спуск.

Под сводами ангара заметался нечеловеческий вопль. Пуля сорок пятого калибра попала бойцу в колено, раскрошив к чертям чашечку. Он рухнул на пол и я выстрелил во второй раз. Крик стих. Минус пять.

Я тут же перекатился, скрываясь за ящиками.

По тому месту, где я был секунду назад, застучали многочисленные попадания, вгрызаясь в бетон и рикошея во все стороны. Боец справа — тот, что обходил вдоль стены — вычислил мою позицию и открыл огонь.

Только меня там уже не было.

Сместившись, я быстро побежал на полусогнутых между лабиринтом пыльных станков, гнилых ящиков и ржавых контейнеров. Симба подсвечивал мне расположение врага, они же меня не видели. Перебежав через проход, я оказался за спиной у автоматчика, вскинул пистолет и без тени сожаления всажил пулю ему в затылок. Готов.

Минус шесть.

Уйдя за контейнер, я присел на колено и сменил магазин в «Отбойнике».

Последний боец понял, что остался один, притих, соображая, что ему делать.

— Эй, ты! — гаркнул я. — Бросай ору; ие и выходи с поднятыми руками! Поговорим, глядишь, и жить останешься.

Тишина.

— Ты меня слышишь?

— Да пошел ты!

Ну ладно. Сам напросился.

Я достал из подумка светошумовую гранату. Взвесил на руке тяжелый кругляш, примерился…

— Поехали. Симба, нейроген!

Мир снова замедлился. Я нырнул в это состояние уже привычно, словно в теплую воду. Время замедлилось, звуки растянулись, мир потерял четкость…

Я выдернул чеку из гранаты и рванул из-за ящиков.

Десять метров до броневика — за три секунды. На бегу, не сбавляя скорости, закатил гранату под днище броневика. Та покатилась, исчезла в тени.

— Симба, сенсорная изоляция! Сейчас!

— Активирую!

Граната рванула.

Вспышка — ослепительная, но я ее не увидел. Звук — оглушительный, но я его не услышал. Ударная волна прокатилась, но лишь качнула воздух вокруг.

Я уже прыгал на броневик. Запрыгнул на колесо, подтянулся на крышу. Фильтры отключились — зрение вернулось.

Боец внизу — на коленях, держится за голову. Шлем слетел, автомат валяется рядом. Дезориентирован, слепой, глухой. Рот открыт, кричит что-то, но сам себя не слышит.

Я рванул из кобуры скорчер и выстрелил в бойца ГенТек.

Электрический разряд прошил бедолагу, тело выгнулось дугой, он упал на пол и забился в конвульсиях.

Я легко приземлился рядом, отбросил его автомат, присал, озабоченно присмотрелся… Не, нормально, живой. А то я уже думал, что не рассчитал с мощностью…

— Я же говорил, — проговорил я, — Выходи сам. Вышел бы — и ничего б этого не было.

Боец застонал. Пальцы дернулись.

Я присел на корточки рядом.

— Ладно, ладно. Понимаю, неприятно, но ты сам напросился. Так что давай тут совсем уж несчастную жертву не строй из себя. Давай, приходи в себя и потолкуем. У меня к тебе мно-о-о-ого вопросов… Но сначала давай найдем местечко поуютнее.

Я подхватил все еще вздрагиваюшего бойца за эвакуационную петлю на костюме и не спеша поволок его вглубь ангара.

Нам и правда было о чем поговорить.