Осколки протокола. Иллюзия контроля

Глава 12

Багги пер по разбитой дороге, колеса подскакивали на выбоинах, подвеска скрипела. Фары выхватывали из темноты куски асфальта, лужи, обломки бетона и арматуры. Дождь хлестал по лобовому стеклу, ветер выл между руин, задувал в открытую кабину. Я вел машину на автомате, следуя зеленой линии маршрута на визоре, и уже начинал жалеть, что не выбрал другой путь.

Больше часа я петлял по этим гребаным руинам. Полтора, два — я не засекал. Объезжал завалы, пробирался через дворы, протискивался между остовов домов, лавировал по узким проулкам. Три раза разворачивался, потому что дорога упиралась в непроходимые груды бетона. Бесило до зубовного скрежета.

Руки затекли на руле. Спина ныла — сиденье жесткое, амортизация так себе. Глаза слипались от усталости и монотонности пути. Хотелось выбраться на открытое пространство, где можно дать газу и ехать нормально, без этого вечного петляния.

Каждый поворот — лотерея. Проедет или застрянешь. Свернешь направо — упрешься в завал. Налево — то же самое. Прямо — вроде свободно, едешь метров двести, и снова тупик. Возвращайся, ищи объезд. Время уходит, бензин горит, а я все кручусь здесь, как крыса в лабиринте.

Симба строил маршрут по старым картам, накладывая их на текущую реальность, пытаясь просчитать проходимость. Но карты старые, а руины новые. Что было проездом пятнадцать лет назад, сейчас могло быть завалено. И наоборот — где стояло здание, теперь могла быть куча щебня, через которую багги пролезет.

В общем, по факту, ехали не по маршруту, а наугад. И пока угадывалось так себе.

Последние полчаса я ехал вперед по относительно проходимому маршруту, и уже начинал надеяться, что так и будет продолжаться. Но надежда, как говорится, умирает последней.

Фары выхватили что-то впереди. Я притормозил, вгляделся. Сердце екнуло.

Два бетонных столба. Поперек дороги. Без шансов на объезд.

— Да вы шутите… — выдохнул я. — Серьезно? Опять?

Я остановился метрах в десяти от завала и заглушил мотор. Я сидел, смотрел на препятствие и барабанил пальцами по рулю.

Два столба. Метров по десять длиной каждый, толщиной сантиметров сорок-пятьдесят, может, больше. Бетонные, армированные — видно торчащую арматуру на сколах. Лежат крест-накрест, один наискосок слева направо, второй поверх него справа налево. Перекрыли проезд полностью, от стены до стены. Края упираются в дома по бокам.

Возвращаться? Опять петлять? Еще час терять?

Нет. Хватит. Попробую растащить. На багги есть лебедка, мощная, военного образца. Должна справиться. Тяжеловато будет, но реально.

Я открыл дверь и вылез. Дождь сразу залил лицо, куртку, волосы. Холодный, противный, хлещущий наискось целыми потоками. Я поднял воротник, но толку мало.

Я подошел к первому столбу, присел на корточки, посветил фонарем на основание. И выругался.

Основание столба — то место, где он крепился к фундаменту или подставке — было разбито. Бетон раскрошен, куски арматуры погнуты, вырваны. Это не от времени. Не от погоды. Не просто треснуло и развалилось.

Его выбили. Специально.

Взрывом? Посмотрел внимательнее — следов копоти нет, характерных воронок тоже. Тараном? Может. Или просто ломом, кувалдой, долбили, пока не рухнул.

Я встал, перешел ко второму столбу. Присел, посветил. То же самое. Основание разбито, столб свален.

Столбы специально уронили. Кто-то. Зачем? Чтобы перекрыть дорогу.

Засада.

Меня начало пробирать. Холодок пополз по спине, мышцы напряглись. Рука сама легла на рукоять «Отбойника» на поясе.

— Симба, — сказал я негромко, стараясь не повышать голос. — Запусти…

И в этот момент интерфейс полыхнул красным.

«Скат» активировался автоматически, высветив под два десятка красных фигурок. И в ту же секунду вспыхнуло свечение фазового щита, а через миг я услышал выстрел.

Твою мать!

Град дроби ударил по щиту — десятки мелких металлических шариков. Щит вспыхнул ярче, по поверхности побежали искры.

Вот уроды!

Куча мусора справа взорвалась движением, во все стороны полетела земля и крошки бетона, и с диким, невеловеческим воплем на меня прыгнуло нечто.

Рассматривать неведомого прыгуна не было времени — все сигнатуры в визоре пришли в движение, устремляясь ко мне, — потому я просто выхватил отбойник и выстрелил навскидку. Попал. Четко в центр несоразмерно большой головы. Прыгуна отбросило в сторону, а об асфальт звякнул выпущенный из рук кусок арматуры.

Кажется, я знаю, кто использует такое оружие.

Мутанты.

Новый выстрел, вспышка щита, шорох слева. На голых рефлексах я выбросил в сторону левую руку, одновременно активируя имплант. Клинок со звонким щелчком выскользнул из предплечья, пробив горло мутанту, уже замахивающегося на меня огромной дубиной. Увернувшись от фонтана темной крови, припал на колено и расстрелял взгромоздившегося на бетонную плиту урода, уже нацелившего на меня свой обрез.

Да откуда ж вы тут взялись, уроды?

С трех сторон бежали еще мутанты. Четверо. Орали — звуки нечленораздельные, животные, дикие. Кто-то визжал, кто-то рычал, кто-то издавал что-то среднее между хрипом и воем.

Выстрел. Пистолет лягнулся отдачей, мутанта бросило назад в темноту. Выстрел — в центр масс, урод согнулся, упал на колени, его соратник споткнулся, покатился кубарем. Я отпрыгнул в сторону, добил обоих мутантов и сменил магазин.

Выстрел.

Щит снова полыхнул синим, и я выругался. Нужно найти стрелка и убить, иначе он мне покоя не даст. Ладно пока по мне стреляет, щит еще держит, а не дай бог по машине попадет, движок запорет… Вот только мне сейчас было не до поисков. Из руин раздался дружный рев, походящий на собачий лай, и от этого многолосого «ВААГХ!» аж в зубах заломило. На меня ринулись сразу несколько фигур, и я, отчаюянно жалеющий, что оставил «Каратель» в машине, отдал Симбе команду активировать нейроген. Хотите потанцевать? Давайте потанцуем.

Следующая минута пронеслась в вихре стремительного, смертоносного вальса. Отправив пистолет в кобуру, я активировал оба клинка и закружился с мутантами в кровавой феерии рукопашного боя. Звенели клинки, хлюпала кровь, хрипели муты… Стук сердца отдавался в висках, а я все наращивал темп, впадая в амок слабоконтролируемого безумия.

Раз. Мутант, прыгнувший на меня сверху, валится на колени с перехваченным горлом.

Два. Еще одна тварь напарывается на клинок грудью. Я усилием воли активирую лазерный излучатель в правой ладони, и с демонической улыбкой смотрю, как тварь прожигает насквозь, в тот же момент левой рукой уводя удар металлического прута в сторону. Вырвать клинок, развернуться, выбросить перед собой открытую ладонь…

Три. Из ладони бьет лазерный луч. Красный, яркий, сфокусированный, толщиной в карандаш. Очередной мут, заработав в черепе не предусмотренное природой обугленное отверстие, валится на землю. Хорошо работает имплант, спасибо, тебе, Крон, танцуем дальше, уроды…

Луч режет плоть легко. Как масло. Как бумагу. С безумным смехом я деактивирую клинки, и раскрываю обе ладони навстречу бегущим мутам. Не ждали такого, уродцы, легкой добычи хотели? Получайте!

Один из мутантов — справа, за кучей мусора — поднял руку. Что-то в ней. Круглое. Черное. Размером с яблоко.

Граната! Твою мать!

В последний момент я прыгнул в сторону, перекатываясь по земле. Успел. Почти. Граната разорвалась от меня метрах в пяти, но…

Дерьмо.

Граната оказалась электромагнитной.

Невидимая волна излучения зацепила меня лишь краем, но хватило и этого. Визор дополненной реальности мигнул и исчез, свернувшись в точку, а клинки с щелчком втянулись в предплечья. Импланты не отвечали, щит погас, и все, что у меня осталось — бешено заходящееся сердце, захлестывающая сознание ярости и «Отбойник» с одним магазином.

С кучи мусора на меня с ревом прыгнул мутант. Я откатился в сторону, вскочил, срывая с разгрузки нож, схватил тварь за тряпки, заменяющие ей одежду, и одним движением вбил клинок в глазницу уроду. Прикрылся им, как щитом, пнул, толкая на нового нападающего, и, пока тот возился с телом собрата, вновь рванул «Отбойник» из кобуры. Сдвоенный выстрел прокатился над руинками, мутант поймал пули шеей и головой, упал на землю, а я, обхватив рукоять пистолета обеими руками, замер, лихорадочно выцеливая новую опасность.

Ничего. Тишина. Только дождь тарахтит по асфальту, смешиваясь с темными потоками крови, размывая ее и превращая пятачок перед машиной в сюрреалистичное полотно руки Босха.

Все закончилсь?

— Симба? — негромко позвал я. — Симба, прием!

— На связи, шеф, — откликнулся ассистент.

— Ты там жив? — если честно, после всплеска ЭМИ, за ассистента я испугался больше, чем за себя самого. Я то чего, вот он, в порядке, а вот если спечется Симба…

— Так точно. Системы восстанавливаются после ухода в защиту. До перезагрузки тридцать секунд.

Уф. То есть, ничего критичного не произошло. Это радует. Ладно. Давайте посмотрим, что тут у нас…

«Тут» у нас было почти два десятка мутантов, нашинкованных практически в фарш. Долбанным уродцам не хватило ума понять, что не стоит лезть в рукопашную… Ну вот они и закончились. Остался только один вопрос: где те, что по мне стреляли? Одного я убил, но должен быть минимум еще один. Убежал? Или сидит сейчас где-то за обломками и выжидает момент?

Ничего, сейчас «Скат» загрузится, проверим…

Будто в ответ моим мыслям ожил визор. Полыхнуло красным, и я четко разглядел одинокую сигнатуру за кузовом багги. Так вот ты где, козлина! Ладно, сейчас мы и с тобой разберемся…

Меня так и подмывало просто кинуть гранату, но слишком страшно было повредить машину. Потому я сжал рукоять пистолета крепче, и выставив его перед собой, медленно пошел по кругу, обходя машину. Шаг. Еще шаг. Еще… Я обходил машину с правой стороны, чтобы усложнить уродцу прицеливание, но пока еще его не видел. Еще шажочек, плавный, с перекатом с пятки на носок…

Твою мать!

Вот это номер…

На земле, за машиной лежал труп мутанта. Здорового, метра под два, с широченными плечами. Лежал, уткнувшись лицом в асфальт, а над ним, поставив на труп передние лапы, возвышался геллхаунд.

Увидев меня, пес вильнул хвостом, радостно оскалился окровавленной пастью и игриво ткнул лапой в поверженного противника. Смотри, вот, хозяин, какой я хороший мальчик! Какую добычу завалил!

Охренеть можно…

В том, что это та самая псина, которую я выпустил из контейнера, я не сомневался ни секунды — слишком уж он отличался от других, виденных мною прежде. Выдохнув, слегка опустив пистолет, я шагнул вперед.

Рядом с мутантом валялся арбалет. Грубая, кустарная работа, но одного взгляда на болт, что покоился в ложе, мне стало плохо. Это не болт, это лом какой-то! Такой пробьет насквозь и бронежилет, и боевой костюм, да еще и спереди выйдет. Насколько было понятно по расположению тела, перед смертью мутант как раз целился из своей бандуры.

В меня. Оставшегося без фазового щита.

Ну охренеть теперь!

— Это что, получается, морда твоя протокольная, — я посмотрел на геллхаунда. — Ты мне жизнь спас, что ли?

Пес снова радостно оскалился, топнул лапой и вильнул хвостом.

М-да.

— Симба, это твои шуточки? — строгим голосом поинтересовался я.

— Никак нет, шеф! — поспешно открестился ассистент.

— То есть, ты хочешь сказать, что этот блохозавр сам по себе пошел следом за мной по руинам десяток километров, нашел багги и завалил мутанта, который собирался в меня выстрелить?

— Получается так, шеф, — голос Симбы звучал растерянно. Я только головой покачал.

М-да. Вот это новости.

Я посмотрел на хаунда. Тот облизнулся — длинным языком прошелся по морде, размазывая кровь. Посмотрел на меня, несмело вильнул хвостом…

Как он меня нашел, я не стал даже задумываться — геллхаунды создавались специально для выслеживания и преследования. Но зачем? Почему?

— Возможно, он помнит, кто его освободил, и решил, что мы… Мы теперь — стая? — робко предположил Симба. Кажется, все это время я думал вслух.

— Стая, блин… — протянул я, борясь с желанием злопнуть по лицу ладонью. — Ладно. Сиди пока здесь, — строго сказал я псу. — Позже разберемся с тобой.

Мне не давала покоя мысль о стрелке, но «Скат» однозначно показывал: здесь только я и геллхаунд. Я переключил сканер в тепловой режим, пространство вокруг окрасилось желтыми пятнами — остывающие тела. И одно из них лежало в стороне от боя. Примерно в том направлении, откуда по мне и стреляли.

Продолжая держать пистолет, я медленно обошел развалины, перелез через бетонную плиту и в очередной раз выругался.

Мутант с дробовиком лежал, уставившись в темное небо остекленевшими глазами и все еще сжимая в руках свое оружие. А его горло представляло собой кровавое месиво, в котором отчетливо были видны следы зубов.

Интере-е-сно…

Я молча вернулся к машине. Хаунд отошел от трупа и сейчас деловито вылизывался, приводя себя в порядок. Я посмотрел на него еще раз и вздохнул.

— Ладно, — пробормотал я устало. — Надо расчистить дорогу.

Вернувшись к машине, я вытащил трос, откинул фиксатор лебедки и вернулся к столбам. Подцепил один, закрепил. Вернулся к машине. Завел двигатель, запустил лебедку… Пес все это время сидел на обочине, внимательно глядя на меня. Я передернул плечами. Жутко от этого взгляда. Умный, почти человеческий…

Столб сдался через пять минут вялой борьбы. Оттащив его в сторону, я занялся вторым.

Со вторым столбом пришлось провозиться больше, и я начал нервничать. Хрен знает, сколько в округе этих тварей. Набежит сейчас полсотни, и тупо меня массой задавят. Нужно быстрее отсюда сваливать…

Наконец, я закончил. Выбрался из машины, смотал трос, проверил, нет ли внешних повреждений — с мутов станется банально в силу своей криворукости пробить колеса или повредить бак… Нет, все нормально. Ну, хоть где-то везет.

Вернувшись в машину, я вздрогнул и выругался — в который раз за этот вечер.

На пассажирском сиденье, спихнув в сторону мой рюкзак, устроился геллхаунд. Сидел каменным изваянием, обвив вокруг себя пушистый хвост, вывалив язык и чуть подергивая челюстью — нервный тик какой-то, что ли?

— Симба, — очень тихо и спокойно спросил я. Настолько, что, кажется, умудрился испугать ассистента.

— Да, шеф? — голос звучал растерянно и будто бы виновато.

— Это ты?

— Что «Я»?

— Это ты скомандовал псине лезть в машину?

— Шеф, я ничего не делал! — если бы я не знал, что разговариваю с модулем искусственного интеллекта, решил бы, что он волнуется? — Клянусь! Честное слово!

— Да⁈ — зарычал я. — А как тогда этот блохозавр здесь оказался⁈

— Сам, шеф! — Симба почти паниковал. — Честное слово! Сам залез! Я его не звал! Не управлял! Ничего с ним не делал!

— Да твою мать… — почти простонал я. — Ну вот за что мне это все, скажите?

Я посмотрел на пса. Тот распахнул пасть еще шире, вытянул шею, и, вывалив язык, попытался меня лизнуть.

— Эй, стоп! — рявкнул я, отпихивая огромную башку. — Давай только без этого, ладно?

Пес прижал уши и опустил голову, поджал хвост и издал тихий писк. Но с места не двинулся. Сидел и выжидающе смотрел на меня.

Я закатил глаза и вздохнул.

Вот где я так накосячил, скажите?

Выпрямившись, я пробарабанил пальцами по рулю и повернулся к геллхаунду.

— Ладно, — сказал я строго, стараясь выговаривать каждое слово максимально четко. — Слушай сюда, псиноморф. Правила такие.

Я поднял руку и начал загибать пальцы, перечисляя.

— Правило первое. Жрать будешь искать себе сам. — Загнул один палец. — Я тебя кормить не буду. Найдешь — твои проблемы. Не найдешь — тоже твои. Понял?

Пес смотрел на меня. Молча.

— Правило второе. В машине не гадить. — Второй палец. — Или терпишь до остановки, или вылезай прямо сейчас. Нагадишь — выкину. Без вариантов.

Пес наклонил голову набок. В единственном живом глазу блестел интерес. Сенсор мигал. Он что, реально меня слушает?

— Правило третье. Яйца не лизать. — Ни свои, ни мои, ни чьи-то еще. Никакие яйца не лизать. Это мерзко. Воспитывай в себе интеллигента, раз уж напросился ко мне. Понятно?

В голове послышался смешок. Кажется, у Симбы было свое мнение насчет моей интеллигентности.

Пес еще больше наклонил голову, будто кивая.

— Правило четвертое. Не скулить и не ныть. Молчать. Издавать звуки только по делу. Я не хочу слышать вой, скулеж, лай, рык и прочую херню. Тихо сидишь — молодец. Шумишь — вылетаешь из машины на ходу.

Посмотрел псу прямо в глаза. Тот смотрел на меня в ответ. Серьезно, как замгубернатора на селекторном собрании.

— И правило пятое, самое важное. — Я загнул пятый палец. — Попытаешься меня сожрать — пристрелю. На месте. Без разговоров. И не важно, что ты меня спас. Понял?

Пес что-то проворчал и отстранился. Я тяжело вздохнул. Я разговариваю с псом. Совсем, кажется, крыша поехала… Что дальше? Начну читать стихи деструктору?

Я устало откинулся на спинку сиденья.

— Симба, — сказал я строго. — Слышал?

— Да, шеф.

— Ты за него отвечаешь. Полностью. Ты хотел собаку — ты ее получил. Будешь следить. Если он будет мешаться под ногами, гадить, жрать мои припасы или просто мешать — прогоню. К чертовой матери. В ту же секунду. Понял?

— Понял, шеф! — радостно откликнулся Симба. Голос счастливый, довольный. — Не подведем! Обещаю!

В голосе было столько искреннего счастья и радости, что я невольно усмехнулся. Ну чисто ребенок, которому подарили щенка. Вот только ребенок — набор математических формул на куске кремния, а щенок — кибернетический мутант-убийца…

Отличная компания для спятившего синтета…

— Чувствую, я пожалею об этом решении, — пробормотал я вслух, качнул головой, и потянулся к ремню безопасности пассажирского сиденья.

— Пристегнись, чудовище, — буркнул я, пытаясь приладить ремень безопасности на не предназначенное для этого тело. Приладил, щелкнул замком, ремень туго обхватил геллхаунда. Тот сидел смирно, лишь слегка подергивая челюстью.

Боже, что я делаю?

Пристегнувшись сам, я завел мотор, переключил селектор передач и медленно тронулся с места.

Машина пробиралась сквозь завалы, пытаясь вернуться на маршрут, обозначенный зеленым пунктиром, а рядом со мной на пассажирском сиденье сидел геллхаунд. Большой, лохматый. Пристегнутый. Смотрел вперед через лобовое стекло. Язык наружу, морда довольная, счастливая.

М-да. Кажется, этот мир окончательно спятил. Надеюсь, я не совершаю ошибку. Потому что, если эта псина взбесится, эта ошибка легко может стать последней в моей жизни.

Но было уже поздно. Пес ехал с нами.

И где-то в глубине души я не жалел об этом.

Кажется, я в детстве тоже хотел собаку. Хоть и представлял ее себе несколько иначе.