Игры иерархов (Рейн 7)

Глава 11

Теаган бросил на меня быстрый острый взгляд, но ничего не сказал. И я не сказал ничего тоже.

Вересия…

Что же ты все время творишь, сестрица? Ты избавилась от меня, убила кучу народа, включая родную бабушку и фальшивого брата, добилась всего, чего хотела — так почему не успокоишься? Почему отправляешь клановых воинов выбивать из несчастных селян жалкие гроши, если твой — если наш! — клан — один из богатейших в Империи…

Или уже нет?

Или уже не из богатейших?

Неужели за каких-то полгода Вересия умудрилась растранжирить всю клановую казну?

— До тебя доходили слухи, что энхардцы последнее время резко обеднели или залезли в долги? — спросил я Теагана.

Тот недоуменно моргнул, но потом на его лице отразилось понимание — должно быть, он сделал те же логические выкладки, что и я.

— Нет, ничего такого, — и добавил: — То есть ты не думаешь, что дана Энхард приказала выбивать долги бесчеловечными методами только из-за своей душевной гнили?

— Одно другому не мешает. — В том, что душа у сестрицы была гнилой, я не сомневался. — Но для клана Энхард пятнадцать мерециев — это настолько не деньги…

Покачав головой, я вернулся к своей работе — осторожно расчищать руины сгоревшего дома. Вот улетели последние бревна остова, вот показался каменный фундамент и плотно закрытый ход в погреб.

Спасенный нами парень кинулся к деревянной дверце, попытался поднять ее за металлическое кольцо, но не смог. И я тоже не смог, хотя сил у меня явно было побольше.

— Погреб что, запирается изнутри? — спросил я недоуменно, и парень кивнул. Странно… Впрочем, не так уж важно.

Превратить деревянную дверь погреба в горсть пепла получилось у меня за пару секунд, и я запустил в темноту небольшой огненный шар, морально готовясь увидеть женский и детский трупы. Но там было пусто. Ну, не совсем пусто, конечно, какие-то бочки с соленьями имелись, как и продукты на аккуратных полках, но вот людей не было — ни живых, ни мертвых.

Энхардцы их забрали? Нет, точно нет — дверь ведь была целой. Значит, каким-то образом они выбрались сами.

Услышав новость, парень тут же спустился в погреб — вернее, настолько спешил, что почти свалился туда — но, несмотря на яркий свет от моего магического огня, ничего, объясняющего исчезновение жены и ребенка, найти не смог.

Я спустился тоже.

— Кто жил в этом доме до вас?

— Бабка Милины. Только после ее смерти дом разметало ураганом, пришлось строить почти все заново.

Получив надежду, что его семья не погибла, парень заметно ожил и даже его сорванный голос зазвучал не так болезненно.

— Эта бабка владела магией? — спросил я.

— Нет, она нет, но ее мать да…

— А твоя Милина?

Парень отрицательно затряс головой.

Я огляделся, но ничего интересного не увидел, и на всякий случай сдвинул зрение. И тут же под одной из нижних полок, между двух бочонков, что-то засияло. Я присел, чтобы лучше разглядеть — там, в каменной стене, обнаружилась арка, по краям которой шли полузнакомые руны. Ход вел куда-то в темноту, и, когда я запустил туда огненный шар, оказался узким, только для одного человека в ряд, но достаточно высоким, чтобы по нему можно было идти, выпрямившись.

Молодая женщина явно сумела воспользоваться ходом. Возможно, магия здесь была таковой, что ее видели только кровные родственники, даже если сами магией не владели?

После моего краткого объяснения о находке парень первым бросился в проход — но лишь безрезультатно ткнулся о стену. Пожалуй, мою версию о магии, основанной на кровном родстве, это подтверждало. А вот меня ход пропустил легко — хм… А еще — отчего-то вслед за мной пройти смог и парень.

Я позвал Кащи и велел передать Теагану про ход — парень на говорящего фиолетового кролика уставился во все глаза, на несколько мгновений, кажется, забыв обо всем остальном, но никаких вопросов не задал — и мы пошли вперед.

Ход вывел нас в каменистую расселину, по дну которой когда-то текла река, сейчас пересохшая, а в покатых стенах оказалось множество пещер — и в одной из них и пряталась Милина с дитём. Ну как пряталась — правильнее сказать, не могла выбраться.

Выяснилось, что во время бега по подземному ходу она подвернула ногу, но, пока подстегивал страх, продолжала двигаться, почти не замечая боли. И вот когда уже, каким-то чудом, оказалась в расселине, забралась внутрь первой попавшейся пещеры и затащила туда ребенка, тогда и поняла, что поврежденная нога распухла и не дает на нее ступать.

А «дитём», кстати, оказался не младенец, как я изначально предположил, а розовощекий, очень синеглазый карапуз, ровесник малявки Теи.

И у самой Милины глаза тоже были синие, яркие, точно того же оттенка и той же формы, которые я каждый день видел в зеркале.

Неужели — тоже Энхард?

Кажется, я неверно определил причину, по которой Вересия отправила отряд воинов, да еще и с магом, чтобы «выбить» эти несчастные пятнадцать мерециев. Дело было не в опустевшей казне, а в уничтожении, под подходящим предлогом, потенциальных соперников.

— Милина, твой отец был из Старшей семьи Энхард? — спросил я в лоб, вклинившись в краткую паузу, которая возникла в голосах плачущих и обнимающихся супругов.

Молодая женщина сильно вздрогнула и уставилась на меня с таким ужасом, что я понял — угадал.

— Кем именно он был? — изменил я вопрос, но Милина лишь затрясла головой, отказываясь говорить.

— Будь уверена, дана Вересия уже знает, иначе она бы не отправила своих людей вас убить, — сказал я.

— Она… это из-за меня? — голос у Милины задрожал.

— Из-за тебя и твоего сына, — подтвердил я.

— Что… что значит — Энхард? — спасенный парень, чье имя я так и не спросил, переводил растерянный взгляд с меня на жену и обратно. — У Милины отец — обычный стражник. Разве нет? Милина! Разве нет?!!

— Я обещала никому не говорить, — прошептала та. — Матери обещала.

— Бессмысленно хранить секрет, который уже вышел наружу, — сказал я. — Так кто он?

Она судорожно сглотнула.

— Старший сын старой даны Энхард.

То есть мой отец. Мой и Вересии.

— Сколько тебе лет, Милина? — спросил я.

— Что… Зачем?.. Ну-у, двадцать три. Это… это разве важно?

Значит, она была старшей. Бастард, но при этом самая старшая из нас. По законам Империи, возраст бастарда не имел значения — если он не принят в клан официально, то и прав наследования у него нет. Но, возможно, в клане Энхард было иначе? Поэтому Вересия и решила убить нашу единокровную сестру? Или же она приказала это лишь из паранойи, на всякий случай?

Я мысленно вздохнул — нет, мне не угадать, что творилось в голове моей «дорогой» сестрицы. Зато теперь у меня появилась новая сестра, причем абсолютно неожиданно — отчего-то я никогда не задумывался о том, что у моих родителей могли быть и другие дети.

И эта новая сестра нравилась мне куда больше, чем старая — по крайней мере, пока. Вела себя она скромно, выглядела милой, говорила вежливо, убить меня не пыталась — да, Милина однозначно выигрывала у Вересии по всем статьям!

А парень, которого мы с Теаганом и Кащи спасли, получается, мой зять?

— Как тебя зовут? — потребовал я у парня. А то даже неловко — новый родственник, но все еще безымянный.

— Руби, — пробормотал тот недоуменно. — Руби Садош.

— А вы, молодой дан? — неловко спросила Милина.

Я моргнул. Ах да, я ведь тоже не представился.

— Рейнард из клана Шубор, — выдал я ту же заготовку, которую скормил шибинам. И добавил: — Можно просто Рейн.

— А я Анди, — сообщил карапуз, который, оказывается, внимательно нас слушал, но тут же застеснялся и спрятался за мать.

— Пока что Вересии не известно, что вы выжили. Когда узнает, то постарается закончить начатое, — сказал я. — Поэтому вам необходимо скрыться в безопасном месте.

Милина и Руби переглянулись с таким растерянным и испуганным видом, что стало понятно — никаких безопасных мест они не знают.

Ну ладно, об этом можно поговорить и позже.

До руин дома мы добрались лишь где-то через час, поскольку снова идти по узкому подземному ходу Милина, с ее опухшей ногой, не могла, так что пришлось ей ковылять по лесу, опираясь на мужа, который, хоть и не хромал, но явно не до конца оправился от перенесенной пытки.

От моего предложения отнести ее до дома на руках Милина, сильно смутившись, отказалась наотрез. Вот ведь! А объяснить, что она мне сестра и ничего такого тут нет, я, конечно, не мог.

Кстати, насчет сестры и родственной похожести. Одинаковыми у нас оказались только цвет и форма глаз и разлет бровей, в остальном — ничего общего; так что я надеялся, что ни Теаган, ни другие люди семейного сходства не заметят. Тем более что и по телосложению Милина очень отличалась. Если Вересия была высокой и статной, то Милина оказалась ниже меня больше чем на голову, худенькой и хрупкой, словно подросток, а вовсе не взрослая женщина, уже родившая ребенка.

Теаган обнаружился у дома — он присел в траве, с мрачным видом рассматривая что-то, со стороны невидимое. Увидев, что мы вернулись с пополнением, чуть улыбнулся, но тут же вновь вернулся к своему занятию.

— Что там такое? — спросил я, подходя ближе.

— Запрещенный артефакт, — отозвался он. — За его изготовление полагается смерть.

Артефакт выглядел как обычная музыкальная трещотка, только скрепленные вместе небольшие планки были сделаны не из дерева, как положено, а будто бы из кости, сильно почерневшей и пошедшей трещинами.

— Этот артефакт изготавливается из человеческих костей, — подтвердил Теаган мою догадку. — Причем обязательно из костей мага, принесенного в жертву по особому ритуалу. Артефакт одноразовый и цель его использования — не позволить произойти прорыву дикой магии у неинициированного, но потенциально очень сильного мага.

Я невольно посмотрел в сторону Милины, а в памяти всплыли слова Аманы: «Все энхардцы — сильные маги».

— Думаешь, артефакт использовали из-за нее? — недоверчиво спросил Теаган, проследив за моим взглядом.

— Она Энхард, но не прошедшая инициацию, — сказал я. — Бастард, непринятый в род. Единокровная сестра даны Вересии.

— Энхард, — повторил он. — Тебя это… не смущает?

Я снова взглянул в сторону Милины — она сейчас смотрела на руины дома и тихо плакала, а Руби пытался ее утешить. На нас они внимания не обращали.

— Нет, не смущает. В целом, ничего против энхардцев я не имею. Мне не нравятся только те из них, которые пытаются убить меня или же причинить вред тем, кто мне дорог… — И после паузы спросил. — Церкви ведь нужны сильные магички?

— Конечно, — согласился Теаган и добавил, усмехнувшись: — Сильные магички нужны всем, как и сильные маги. Ты хочешь, чтобы Церковь взяла эту женщину под свое крыло?

— Да, вместе с семьей, и обеспечила им защиту. Вересия, уверен, приложит все силы, чтобы Милину убить.

Теаган нахмурился.

— Что, Таллису это не понравится? — спросил я.

— Само собой, — отозвался он. — Это по любым меркам вмешательство во внутренние дела клана. Надо подумать, как подать всю ситуацию иначе…

Я кивнул.

— Буду благодарен, если придумаешь.

Потом посмотрел в ту сторону, где возвышались отроги скал. Там, за ними, находились корневые земли клана, главой которого я должен был стать по праву рождения. И часть меня очень хотела плюнуть на все многочисленные расчеты и планы и направиться туда, даже если разумом я понимал, что это желание — полная глупость, если не сказать безумие.

Меня никто не видел пять лет, за которые я сильно вырос и изменился. Меня просто не узнают, а значит, мои претензии на имя и титул не подтвердят. И сам я не смогу воззвать к общему прошлому с другими клановцами, потому что не помню его.

Вересия официально стала главой клана, а значит, в ее власти теперь вся древняя магия корневых земель, начиная от барьеров на их границе и заканчивая правом вызова духов предков. Да, духи предков могут быть своевольны и даже не подчиняться главе, но кто обещал, что меня они полюбят больше, чем Вересию? И что я вообще сумею дойти до корневого замка Энхард, где их можно призвать?

Если же речь пойдет о поединке — у Вересии десять камней, а учитывая, что в корневых землях сила мага еще удесятеряется… Хотя нет, раз я Энхард, в корневых землях моя сила тоже должна вырасти в десять раз. Значит, если дело дойдет до прямого магического противостояния сырой силой, Вересию я раздавлю.

Но тут возникала другая загвоздка — я сильно сомневался, что Вересия согласится на поединок выйти. Нет, сестрица явно предпочтет бросить в меня магов Младших семей, убивать которых мне совсем не хочется. Как не хочется и разрушать корневую территорию, что неизбежно при магических схватках — все же в планах у меня править богатым и процветающим кланом, а не руинами и могилами…

— Дан Рейнард, — позвала Милина, прервав мои размышления. — Мы тут с мужем подумали… У него в дальней деревне, в тридцати милях отсюда, живет дядя. Может, если мы переберемся к нему, то…

Я начал качать головой еще до того, как молодая женщина договорила.

— В первую очередь вас станут искать у родственников. Сперва самых близких, потом дальних. Если и это не поможет, то энхардцы просто прочешут все деревни в округе.

— Но как они вообще узнают, что мы живы⁈ — Милина всплеснула руками.

— Можно, конечно, надеяться, что дана Вересия глупа и никого сюда не отправит, дабы проверить наличие трех трупов, — согласился я. — Поставите на это свои жизни?

В то, что дана Вересия глупа, супруги, судя по их лицам, верили не особо.

— Но что нам тогда делать? — потерянным тоном спросила Милина.

— Для начала — поехать с нами в столицу, — сказал я.

— Ваш клан нас приютит? — теперь в голосе Милины звучала надежда.

— Это возможно, — согласился я, хотя на самом деле такая идея мне нравилась не особо. Я предполагал, что, попроси я, Хеймес согласится, но это усилило бы напряжение между кланами аль-Ифрит и Энхард. Их перемирие и так было не особо надежным. Вересия, похоже, плохо умела останавливаться, если ставила перед собой какую-то цель, с нее бы сталось возобновить войну.

Хотя был еще один вариант — дядя императора, отец принцессы Далии. Когда мы возвращались из Города Мертвых, Далия пообещала, что я всегда могу попросить о помощи ее или ее отца. Если с Церковью не получится, то сделаю так. Связываться с императорским кланом не рискнет даже Вересия.

Мысленно вздохнув, я посмотрел на руины дома, и тут у меня в памяти всплыл тот странный момент с подземным ходом.

— Милина, ты всегда знала, что из погреба ведет запасной выход?

Она покачала головой.

— Я и не подозревала, что такое есть. — И с гордостью указала на сынишку: — Это он как-то разглядел и затащил меня туда.

Ребенок? Дети не могли владеть магией, но зато…

— Ты ведь Анди, верно? — спросил я племянника. Ха, теперь у меня был свой собственный племяш! — Смотри, что у меня для тебя есть!

Я присел на корточки и вытянул вперед сжатые вместе ладони. Мальчишка оглянулся на родителей, потом осторожно приблизился ко мне. Глаза у него блестели любопытством.

Я сдвинул зрение, одновременно зачерпывая своей магии. Прежде я превращал ее в щупальца и клешни, видимые только мне, но при этом действующие на внешнюю реальность. Так почему бы моей магии не стать чем-то маленьким и красивым?

Когда Анди оказался в одном шаге от меня, я раскрыл ладони. Там, видимая только в слоях этера, сидела большая стрекоза с полупрозрачными золотистыми крыльями и изумрудными фасетчатыми глазами.

— Ого! — выдохнул мальчик и потянулся к стрекозе, осторожно гладя ее по трепещущим крыльям. — А можно подержать?

— Можно, — согласился я, передавая ему создание своей магии, и посмотрел на окружающих взрослых, которые ничего в наших руках не видели. На лицах родителей ребенка отражались растерянность и недоумение, даже отголосок страха, но их реакция меня сейчас не сильно интересовала.

А вот Теаган смотрел внимательно, остро.

Я улыбнулся.

— Припоминаю, что попытка убить носителя дара этера — это очень серьезное преступление, — сказал я. — А еще припоминаю, что все, касающееся таких носителей дара, если они пожелают, сразу же переходит из дела кланов в дела Церкви.