Игра Дракона или Конан в Вестеросе

22. Боги моря и льда

Разлапистое чардрево украшали жирные, капающие кровью, кишки, живописно развешанные по белым ветвям. Черные вороны с карканьем перепрыгивали с ветки на ветку, расклевывая жуткие «гирлянды» и недоверчиво косясь на невысокого человека, стоящего перед деревом. В своем бархатном черном наряде он выглядел неуместно среди здешней варварской обстановки, с явным испугом разглядывая человеческие внутренности на ветвях чардрева и вырванные сердца, еще трепещущие на плоских камнях. Не внушали ему доверия и здешние жители — угрюмые мохнатые гиганты на свирепых единорогах. Впрочем, пришлые «гости» нравились ему еще меньше — низкорослые волосатые иббенийцы, рыжие варвары в рогатых шлемах и худощавые светловолосые воины с бесцветными холодными глазами. Здешние края и ранее слыли оплотом самой жестокой дикости, какую только мог породить Север, но, с появлением пришельцев с Востока, эта дикость возросла десятикратно.

И все же он сам вызвался вести опаснейшие переговоры в его жизни. Раз уж на Севере появился новый игрок, то глупо не использовать его для укрепления своих позиций.

…надо сказать, что ваше появление и вправду стало для всех неожиданностью, а после разрушения Кархолда вам будет сложно добиться доверия северян, тем более Старков. Впрочем, они молоды и слишком поспешно принимают решения. Если вы примите мое посредничество, то, думаю, мы сможем как-то отрегулировать эту ситуацию и детально рассмотреть ваши претензии…

Он говорил и дальше, переводя нервный взгляд с рослого, заросшего шерстью Магнара на столь же высокого воина, с черными волосами, в которых мелькали рыжие пряди. Оба воина держали топоры: скагг — огромную дубину с лезвием из обсидиана, а с пояса черноволосого свисал топор с искусно обработанной рукоятью и дивными узором на лезвии, в котором гость признал валирийскую сталь. Эти двое выглядели тут самыми опасными, но гость не упускал из виду и худощавого воина с блеклыми волосами и зелеными глазами и на редкость уродливого бледного иббенийца, скалившего острые зубы и глав двух других домов Скагоса.

Однако наибольшее внимание он уделял восседавшей на троне из плавника светловолосой женщине, пристально разглядывавшей гостя. В светло-серых глазах читалось нечто, заставлявшее гостя делать над собой усилие, чтобы не сбиваться с речи.

— Ты говоришь от имени Севера, — произнесла Вамматар, перебивая гостя, — но насколько доверяет тебе сам Север? Откуда мне знать, какова цена твоему слову?

— У меня есть…некоторое влияние на Леди Винтерфелла. И она доверяет мне.

— Неужели? — казалось, Вамматар это позабавило, — Ветехиенен! Принеси чашу!

Худощавый блондин коротко поклонился и отступил за чардрево. Вскоре он появился снова, держа в руках большую чашу из обсидиана, до краев наполненную водой.

— Я, конечно, не провидица, — усмехнулась королева, — но кое-что умею.

Она сделала несколько пассов над поверхностью воды, одновременно шепча заклинания, после чего поманила к себе гостя. Подойдя, тот увидел в чаше большой темный зал, множество воинов у стен и двоих молодых людей за столом — худощавого юношу с взглядом не от мира сего и рыжеволосую девушку в меховых одеяниях. Еще одна девушка, в мужской одежде подходит к человеку, с умоляющим выражением лица опускающемуся на колени. Блеск острой стали стал последним, что появилось в видении, после чего все заволокло кровавым туманом.

— Вот же сука! — гость впервые не сдержавшись проявил эмоции.

— Это будущее, — тонко улыбнулась Вамматар, — твое будущее, если ты продолжишь думать, что на кого-то влияешь. Но это будущее можно изменить — если ты решишься сменить суверена. У нас с Магни, — она кивнула на варвара рядом, — большие планы на Север — и ваш и наш. И мне, безусловно, понадобятся неглупые помощники, знающие здешние края. Вам же, как я понимаю, не в первый раз менять покровителей, не так ли лорд Бейлиш?

Он много раз представлял, как закончит свою жизнь. Брат Ночного Дозора редко рассчитывает помереть от старости в своей постели, — такое удалось лишь мейстеру Эйемону, — но он всегда думал, что погибнет плечом к плечу рядом с Братьями, в битве против одичалых, вихтов, Белых Ходоков или иных чудовищ, что исторгнет на мир людей белая мгла за Стеной. А погиб он во внутреннем дворе Черного Замка, от рук своих же братьев, убивших его «за предательство».

Тогда для него не все кончилось: красная жрица, служительница Огненного Бога из-за моря, вернула его к жизни силой могучего, так и не понятого им колдовства. Он восстал из мертвых, казнил убивших его, взял Винтерфелл, принял корону Короля Севера, почти убедил Мать Драконов помочь им в Великой Войне — и все ради того, чтобы окончить свою жизнь страшно и грязно, от оружия и зубов мертвецов, поднятых ледяной нежитью с холодными синими глазами.

Эта тварь наблюдала за ним и сейчас, вместе со своими собратьями надменно глядя на то, как горстка людей отбивается от орд упырей. На лице Короля Ночи Джону чудилась усмешка и она заставляла его с еще большим ожесточением рубить лапы и головы тянущейся к нему нечисти. В глазах рябило от мелькающих вокруг трухлявых костяков, гнилой плоти, проржавевшего оружия и доспехов и, по контрасту с ними, — ярко-синих глаз, полных ледяной, яростной жизни. Снова и снова Джон, Тормунд, Клиган, Мормонт отбрасывали кидавшихся на них вихтов, превращая их в груду дергавшихся, искореженных ошметков плоти. Но на каждого умерщвленного таким образом мертвеца приходилось с десяток новых, сбегавшихся на лед замерзшего озера, дабы дорваться до теплой плоти и крови в жилах нескольких смельчаков, осмелившихся бросить вызов богам смерти и холода. Пленненный упырь за их спинами дергался все сильнее, издавая мерзкие звуки, словно предчувствуя близкое освобождение и, откликаясь на издаваемые им звуки, твари вокруг наседали все сильнее. Вот еще один одичалый упал на лед и с истошным криком исчез под навалившейся на него мертвой сворой. Крик сменился душераздирающим визгом, лед окропился кровью, пока несчастного рвали на куски. Воодушевленные вкусом и запахом крови, ожившие мертвецы с удвоенной яростью устремились на каменистый остров посреди замерзшего озера, где из последних сил держали оборону отчаявшиеся, усталые люди. Пал Берик, растерзанный на части вихтами — не помог даже огненный меч, — с большим трудом отбивался израненный Тормунд, в последний момент спасенный Псом.

Дейенерис не прилетела и ее драконы не сожгли яростным пламенем все это скопище уродливой, разлагающейся плоти, копошащейся вокруг. Надежды ни на что не осталось: вместо нее подступало отчетливое, убийственно ясное понимание, что это конец. Джон вновь встретился взглядом с ярко-синими очами Короля Ночи, читая в них безмолвное послание:.

«Ты проиграл, — говорили они, — ты умрешь и никто об этом не узнает. Ты погибнешь и встанешь снова: покорный, послушный мне во всем, чтобы нести холод и смерть в мир живых. Ты проиграл, Джон Сноу. Ты ничего не знаешь, Джон Сноу».

Он почти слышал эти слова, будто на миг слившись сознанием с ледяной тварью, восседавшей на сгнившем трупе лошади. Но тогда же он почуствовал и внезапное удивление и смятение, сменившие ледяную уверенность Короля Ночи. Он именно почуствовал — лишь затем он увидел как это выражение проступает на уродливых ликах Белых Ходоков, ощутил как спадает напор вихтов. А потом откуда-то послышался истошный визг и заснеженные вершины холмов ожили, исторгнув орду белых тварей с острыми зубами и налитыми кровью глазами.

Людоедов было много меньше, нежели вихтов, однако неутолимый голод, терзавший их утробы, придавал им сил. Долгие годы запертые в своей ледяной клетке, они пожирали тела давно умерших товарищей и сейчас, освобожденные из Голодного Залива по просьбе королевы Вамматар, они не утратили вкуса к мертвой плоти. Гиперборейская колдунья заставляла их разрывать кладбища, пожирать трупы и обгладывать высохшие кости. И сейчас, обезумев от вечно терзавшего их голода, людоеды чуть ли не голыми руками рвали на части вихтов, набивая утробу немногими ошметками плоти и кожи, оставшимися на голых костях. С ужасом и отвращением смотрели люди на острове, как сражаются два войска нежити. У обеих армий имелось оружие, но впавшие в исступление твари все чаще отбрасывали его, орудуя зубами и ногтями. Вихты превышали числом, но людоеды были сильнее и ловчее. Они кидались на мертвецов, разрывая их на куски и вынуждая в ответ, разрывать на части их самих. Лед и склоны холмов усеивали дергавшиеся, шевелящиеся ошметки плоти: высохшие и сгнившие, вперемешку с окровавленными частями тел ледяных каннибалов.

Король Ночи вскинул руки, пытаясь поднять павших людоедов, но тут же осознал, что они уже поднимаются из мертвых, ведомые все той же холодной безжалостной силой, что тысячи лет назад сделала его тем, что он есть. Он поднял глаза и увидел отблеск этой силы в светло-серых глазах беловолосой ведьмы, появившейся на склоне одного из холмов. Именно ее волей восставали павшие людоеды, подвластные Вамматар и в жизни и в смерти. Под седлом ведьмы высился белый единорог, раза в два больше своих серых и черных собратьев, что сбирались за спиной колдуньи, неся на себе воинство скаггов. Рядом с камнерожденными, появлялись рыжеволосые воины в рогатых шлемах, возглавляемые рослым гигантом, вооруженным изумительной отделки секирой. Валирийская сталь и драконье стекло сражали тех вихтов, что, отвлекшись от людоедов, кидались на новых врагов, а стоявшие рядом гиперборейцы и иббенийцы поджигали мертвяков огненными стрелами.

И все же река разложившейся плоти, стекавшейся к озеру из-за холмов, не иссякала ни на миг. В общей груде мертвецов виднелись и звери — мертвые медведи, лютоволки, сумеречные коты. С оглушительным ревом на озеро, с треском проламывая лед, вырвался мертвый великан. Ухватив огромную дубину, он с одинаковой яростью крушил своих и чужих, превращая их в однообразное, судорожно подергивающееся месиво сгнившей и кровоточащей плоти.

Джон переглянулся с Мормонтом и остальными, без слов угадав их мысли. Хорошо, что Белые Ходоки отвлеклись от горстки смельчаков, пришедших за вихтом. Плохо то, что все пути к отступлению оказались отрезаны: бойня шла по всему берегу озера, не оставляя ни малейшей лазейки. Кто бы не победил в этой схватке, после победы он займется людьми.

А победу явно одерживал Король Ночи: на берегах озера почти не осталось живых людоедов и все меньше мертвых, растерзанных в клочья вихтами. Все больше и больше упырей рвалось на вершину холма, где стояла, окруженная своим воинством Ведьма Севера. Ее глаза неотрывно уставились на Короля Ночи и, хотя ни один из них не трогался с места, между ними шла ожесточенная борьба. Губы Вамматар шевелились, шепча самые могущественные из ведомых ей заклятий, рассеивавших пургу и метель, которую хотел поднять Король Ночи. Более сотни человек было принесено в жертву, дабы Имир и его дочери, даровали им победу, но даже этой великой требы оказалось недостаточно, чтобы одержать верх над ледяной нежитью.

Однако Вамматар еще не исчерпала свои возможности. Не оборачиваясь, он сделала короткий жест и стоявший рядом Магни, снял с пояса большой рог, переливавшийся перламутровыми оттенками. Он поднес его к губам, пробуждая странный звук, напоминающий грохот прибоя, обрушивавшегося на берег. В тот же миг послышался громкий треск и лед посреди озера вздыбился, брызнув во все стороны острыми осколками. Рог ревел буйством разбушевавшегося шторма и в ответ ему все сильнее раздавался треск раскалываемого льда. Огромные трещины расходились по всему озеру и вихты, шатаясь, проваливались под лед, откуда высовывались щелкающие огромные клешни, усы, суставчатые лапы.

Очередной рев рога потряс воздух и в этот миг лед посреди озера провалился огромной полыньей, выпуская наружу нечто дергающееся, перебирающее многочисленными лапами. Огромные клешни в мгновние ока перерерубили окзавшихся слишком близко вихтов, превращая их в бессильно дергающиеся обрубки. Во всех иных местах на озере лед также провалился, выпуская ужасающих созданий, напоминающие крабов, но величиной с единорога. Иные из них напоминали скорей огромных раков, другие нечто среднее между крабом и пауком. Панцири и клешни одних сияли антрацитовой чернотой, у других переливались разными оттенками зеленого и синего цветов, третьи же были красными, словно кровь. Но все они достигали невообразимых для подобных существ размеров, а их клешни орудовали с необыкновенной быстротой, превращая окруживших их вихтов в мелкое крошево из гнилой плоти и трухлявых костей. Несколько мертвых великанов, размахивая дубинами, с ужасающим хрустом мозжили панцири, пока чудовищные клешни не подсекли массивные ноги. Один за другим, словно поваленные деревья, великаны рушились на лед, в мгновние ока превращавшиеся чудовищами в груду дергающихся, бессильных членов. А из озера лезли все новые и новые твари, пробиравшиеся в озеро по неведомым никому подземным туннелям. Содинявшиеся с морем затопленные ходы были забыты еще в те времена, когда люди еще не пришли в Вестерос и Дети Леса сражались с великанами, самонадеянно почитая себя первонасельниками континента. Даже они позабыли о жутких тварях, населявших Вестерос на заре времен, вместе с ним поднявшись с морского дна. О них сохранились лишь смутные упоминания в самых древних из песен, в символике отдельных родов на восточном побережье Вестероса и в темных культах богов-крабов бытовавших у отдельных родов одичалых. Совершив один из тайных и жутких обрядов, во имя Кольги и ее безымянной матери, Вамматар, принеся на алтарь множество вырванных сердец, купила тем благосклонность морских монстров, а рог Морского Короля призвал их в нужное время. Сейчас же боги-крабы расчленяли и пожирали войско Белых Ходоков, и без того поредевшее после боя с людоедами.

Но Король Ночи не собирался сдаваться. Он снова вздел руки и меж холмов зловеще загудел ветер, вздымая клубы смертоносного голубоватого тумана. Еще немного — и Белый Холод закроет воинство чужеземной колдуньи, а когда схлынет вновь — все враги пополнят его армию. Даже огромные крабы, убитые смертельным морозом встанут вновь — смертоносными ледяными пауками, во всем подвластными воле своего Короля.

Но и Вамматар не мешкала. Коротко она отдала приказ и все ее воинство пришло в движение, устремляясь туда, где стояли Белые Ходоки. Впереди, на белом единороге мчалась колдунья: ее волосы развевались, губы раздвинулись, обнажая ослепительно белые зубы. На ходу она выкрикнула заклятье-призыв, вскидывая руки и в ответ небо заполыхало холодным огнем, и был он так ярок, что скакавшие рядом люди зажмурились. Магни, почти вслепую отбивавшийся от упырей, услышал рядом знакомый серебристый смех, почуствовал прикосновение обжигающе-холодных рук, а сквозь приоткрытые глаза увидел мерцание белоснежного тела и золотых волос. Вкрадчивый шепот вливался в его уши дразня, маня, обещая…

С рыком, в котором не было ничего человеческого ворвался Магни в ряды упырей, рассыпающихся от ударов топора из валирийской стали. Вокруг него уже завывала метель, снежные змейки вились вокруг его ног и рук, словно стараясь повалить его на землю, но берсерк рвался вперед, к застывшим на мертвых конях белым фигурам. Рядом с ним столь же отчаянно рубились и его воины, а за их спинами могучие удары наносили скагги, со своими обсидиановыми топорами. Некоторых вихтам удалось повалить и растерзать, однако другие прорвались к Белым Ходокам. Один из них занес меч, но ревущий, словно медведь скагг, с неожиданной ловкостью увернулся и обрушил свой топор на голову Ходока. Тот издал высокий воющий звук и словно взорвался, развеиваясь в воздухе мельчайшими ледяными осколками. Сразу несколько десятков Ходоков вокруг осыпались грудой разложившейся плоти.

Скагг, — сам Стейн, глава Дома, — торжествующе взревел, оскалив зубы, но вопль ликования превратился в предсмертный хрип, когда его грудь прошибло вылетевшее из снежной пелены ледяное копье, пронзившее разом скагга и его единорога. Один из ваниров Магни замахнулся на ближайшего Ходока, но его меч, встретившись с прозрачным ледяным клинком Ходока, разлетелся на части. В следующий миг клинок Иного пронзил плоть рыжебородого варвара.

Вокруг плясала метель и в снежной круговерти, с трудом передвигая ноги в налетевшем снегу, нечестивое воинство Ведьмы Гипербореи сражалось с нечистивым войском Короля Ночи. Из снежной бури выдвигались оскаленные черепа людей и зверей, ледяные копья и ледяные мечи, один за другим сражали скаггов, ваниров, гипебореев. Рычащие вихты рвали на части их плоть, а Белый Холод, пусть пока и сдерживаемый заклятиями Вамматар, постепенно брал свое. Но воины гиперборейской колдуньи продолжали сражение и не одно из ледяных чудовищ распалось ледяными осколками, угодив под топор из обсидиана или валирийской стали.

Но холод вокруг них становился все сильнее, сковывая члены, угрожая всех уложить в ледяную могилу. Даже огромные крабы внизу укрылись под водой и уцелевшие вихты ползли вверх по склонам, дабы помочь своему хозяину добить врага. И в этот момент Вамматар прибегла к своему последнему колдовству. Вскинув руки, она выкрикнула Имя и, со спины израненного, умирающего от холода, единорога сорвалась белая сова, помчавшаяся к королю Ночи. Тот поднял копье, но не успел метнуть — падая на него, птица обернулась ревущей белой медведицей, выбившей копье из его рук и вышибшей его самого из седла. Один из Белых Ходоков, — рослый, с длинной белой бородой, — метнулся на помощь своему королю и Магни, из последних сил, метнул ему в спину топор из валирийской стали. Ледяной визг ударил по ушам людей и тут же оборвался, когда тело Ходока растаяло — и тут же рассыпалось около сотни окруживших их вихтов.

Вамматар и Король Ночи поднялись одновременно, сближаясь друг с другом. Колдунья уже приняла человеческое обличье, лишь ее десница оканчивалась когтистой медвежьей лапой. Серые глаза встретились с синими и одинаковый холод, блеснувший в этих очах, на мгновение сделал их схожими до неразличения. Ледяные пальцы, словно когти впились в Вамматар и в этот момент она приникла к омертвевшим губам долгим поцелуем. Словно самая лютая зимняя стужа разом коснулась ее губ, руки и ноги налились холодной тяжестью, будто Белый Холод превратил кровь в ее жилах в лед. Из последних сил она подняла лапу, вонзая острые когти в грудь Короля Ночи. Беззвучный вопль ярости и боли ворвался в ее разум, сводя с ума и почти убивая, но все же она упорно пробивалась все глубже и глубже — до застывшего под ребрами сердца. Рука, внезапно принявшая человеческий вид, коснулась обсидановой пластины и, обрезаясь об нее в кровь, с силой дернула на себя. Тут же по небу прокатился гром, словно проехала гигантская боевая колесница, тысячи огненных шаров рассыпались каскадами брызг, а небосвод закружился, как гигантское колесо, сыплющее звездным дождем. А потом в небе синим светом зажглись две луны и и над сборищем проступил лик грозного исполина. На рогатом шлеме застыл лед, снег покрывал седые волосы, а длинная борода смерзлась, напоминая застывший водопад.

Вамматар выпрямилась, держа в руках ожившее сердце, закапавшее алой кровью. Ведьма хищно улыбнулась и впилась в него зубами, разгрызая заодно и черный камень. Она ранила в кровь губы и десны, но продолжала глотать осколки драконьего стекла вперемешку с плотью. Под ее ногами, зияя окровавленной раной, лежал обнаженный человек с лицом преисполненным небывалого покоя. Алые кристаллики замерзали на месте вырванного сердце, а серые глаза безмятежно смотрели в очищавшееся небо.

Джон Сноу и его спутники по-прежнему оставались на островке — исполинские крабы разнесли лед в мелкое крошево, сделав бегство невозможным. Вместе они наблюдали, как бушевавшая на вершине холма снежная буря стихла, обнажив чистое небо. И в очистившимся воздухе, они увидели, как с вершины холма спускаются остатки двух огромных армий. Среди них были скагги, гиперборейцы, иббеницы, ваниры, включая Магни, — но с ними шли двое зловещих существ с бледной кожей и ярко-синими глазами.

А впереди них всех шла женщина — прекраснейшая и ужаснейшая из всех, виденных Джон Сноу. Обнаженная, с идеальными женственными формами и алебастрово-белой кожей, будто подсвеченной изнутри нежным голубоватым сиянием. Из густых светлых волос, ниспадащих до середины талии, выглядывали небольшие отростки, похожие на зубцы короны. А глаза ее светились ярко-синим огнем, ярким как звезды и столь же холодным.

Она ступила на воду и от берега к острову с легким хрустом протянулась полоска ледяного моста.

— Король Севера все осознал? — надменно произнесла она, — все здешние земли теперь принадлежат Богам Льда, а значит и мне. Я не жалкое орудие, что использовали лесные дикари, воззвавшие к силам, которые не понимали и не смогли толком использовать. Я — другое дело, я знаю исток сил Льда и как обращаться с Теми, от кого исходит эта сила. И я не столь кровожадна, как мой предшественник и не желаю всеобщей смерти — только для тех, кто отказывается преклониться перед Королевой Вамматар. Сделай это — и будешь жить.

Джон обернулся на своих спутников: Мормонт с каменным лицом смотрел куда-то вдаль, Пес, пробурчал ругательство и сплюнул, у Тормунда был выбит глаз, но и на оставшемся втором читался явный вызов. Джон еще раз обвел всех взглядом и молча покачал головой. Вамматар хищно улыбнулась, обнажив зубы, похожие на ледяные иглы.

— В подземельях Халоги у тебя будет время подумать, — сказала она, — я возвращаюсь в Гиперборею, но скоро вернусь. Твои сестры уже созвали знамена — пусть же твои спутники, вернувшись на юг, расскажут, что ты у меня в плену. И пусть скажут, что мертвое войско не исчезло с Севера.

Она медленно развела руки, что-то прошептав и по берегам озера начали медленно подниматься ожившие мертвецы с полыхающими синими глазами.