Игра Дракона или Конан в Вестеросе

15. Кровь и песок

Бой подходил к концу. Кое-где в глубине замка еще сражались его последние защитники, но большинство их полегло на крепостных стенах, когда ни них, завывая и хохоча, словно стая гиен, взобрались черные дикари. Их дикая ярость и кровожадность смешала ряды, а вслед за ними поднялись и солдаты осаждавшие замок под знаменами с золотым львом, драконом кусающим себя за хвост и золотым пером на поле в зеленую клетку. Сейчас эти флаги реяли над замком, чуть ниже Солнечного Копья Мартеллов и Золотой Кисти Аллирионов. Дар Богов пал, гарнизон, оставленный Айронвудами, вырезан и лорд Рион Аллирион, освобожденный из заточения в собственной комнате, во дворе замка преклонял колено перед Лиссой Мартелл — последней Принцессой Дорна.

Конан не участвовал в церемонии — стоя на крепостной стене он то и дело переводил взгляд со сборища во внутреннем дворе на то, что открывалось за стенами. Замок Дар Богов стоял при слиянии двух рек — Плеть и Вейт, образующихздесь реку Зеленокровная, которая, как уже знал Конан, является главной артерией, питающей этот пустынный край. Киммериец внимательно рассматривал мутно-зеленые воды и снующие по ним причудливые лодки, больше напоминающие хижины на плотах. Лисса рассказывала и о них: Сироты Зеленокровной, потомки ройнаров, сколотивших лодки из обгоревших досок, оставшихся после сожжения кораблей королевы-воительницы Нимении, и с тех пор живущие на воде, вечно оплакивая потерянную родину на великой реке Ройн.

Справа от Конана послышались шаги и обернувшись он увидел Лайла Крейхолла, по прозвищу Могучий Вепрь — рослого широкплечего мужчину в черных доспехах и шлеме в виде головы вепря. Он командовал посланной сюда тысячей из войска Ланнистеров и в общем, устраивал Конана, тем, что даже не пытался оспорить его главенство. Конан понимал, что такое уважение вызвано прямым указанием Серсеи, а не из уважения к самому пришельцу с Запада, но ему было на это плевать, до тех пор пока Лайл выполнял его приказы.

— Эти сироты очень быстро разнесут весть о нас до самого Солнечного Копья, — пробасил Могучий Вепрь, указывая на реку, — думаю, скоро придется ждать гостей.

— Надеюсь на это, — кивнул Конан, — пусть приходят.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете…сир, — Крейхолл все же не удержался от многозначительной паузы, — место уж больно неуютное. На востоке войско Айронвудов, Вилей, Манвуди и Блэкмонтов, а на западе их родовые замки и дома, которые еще не приняли ничью сторону. Если Фаулеры, Дейны и прочие сговорятся с Айронвудами, мы окажемся между двух огней в этом пекле.

— Если, — пробормотал Конан, не отрывая взгляда от реки, — Лисса уже разослала воронов по всем домам Дорна, требуя признать ее права. Толланды и Джордейны сразу преклонили колено перед ней, а теперь еще и Аллирионы.

— И все они от силы дадут нам тысячи две войска, — хмыкнул Крейхолл, — даже вместе с нашими солдатами и твоими черномазыми это очень мало. А Лисса, разослав воронов оповестила все Дома где мы находимся. Теперь мы зависим от их доброй воли.

— Лисса отправила гонцов еще и на родину, — напомнил Конан.

— У Вольных Городов нет стоящей армии, — поморщился Могучий Вепрь, — разве что эта слякоть опять заплатит наемникам. Но захотят ли они тратиться ради бастарда? И в любом случае — на это требуется время, а у нас его немного. Если Айронвуды склонят на свою сторону все остальные дома, у них будет тысяч восемь против наших трех с половиной.

— Битвы выигрывались и при худших раскладах, — рассмеялся Конан.

Лайл Крейхолл пожал плечами и отошел в сторону, тогда как Конан продолжал смотреть на реку. За его спиной слышались нестройные крики и женский смех: Лисса, приняв присягу от еще одного Дома, решила устроить празднество в его честь. Конан не спешил присоединяться к ним — он уже проголодался, но жареное змеиное мясо с острыми специями и змеиным же ядом, не пришлось ему по вкусу, как и прочая дорнийская кухня, невыносимо острая и приторная. Все же Конан решил присоединиться к пиру, когда алый диск солнца, уходящего на покой, коснулся земли. Он бросил последний взгляд на реку и увидел, как всколыхнулись ветви лимонных рощ, окруживших реку и оттуда, с хриплым воем, взметнулась черная крылатая тень. Сделав круг над замком, тенекрыл устремился на запад, вверх по течению Вейта.

Виверна вернулась уже под утро, когда на востоке только занималась заря. Празднество к тому времени давно окончилось и дозорные выставленные Конаном и Крейхоллом, с испугом наблюдали как крылатая тварь с шипением пожирала окровавленную козью тушу. Конан намеренно демонстрировал чудовище при каждом удобном случае — пусть думают, что у них есть свой дракон, пусть раза в три меньше, чем крылатые бестии на службе Дейенерис Таргариен. Жаль только, что виверна летает только ночью.

Сам Н'кона, усаженный за стол в одной из комнат замка, поглощал жареное перченое мясо, запивая его красным дорнийским, одновременно отвечая на вопросы сидевших за тем же столом Конана, Лиссы и Могучего Вепря.

— К востоку от нас я не видел многих людей с оружием, — говорил с набитым ртом колдун, — хотя и долго летел вдоль зеленой реки. Но плоты с хижинами так и снуют по ней, будто муравьи по разворошенному муравейнику. На севере, у берегов моря, тоже не видно никакого войска — хотя я летел и далеко и видел на западе вершины далеких гор.

— Значит Айронвуды еще не выступили, — кивнула Лисса, — это хорошо. А что на юге?

— Вверх по течению реки, что вы зовете Вейтом, — продолжал Н'кона, — стоит большой каменный дом и над ним реет знамя с тремя черными пантерами на желтом. И вот там, я видел большое войско, подходящее с юга, из самой пустыни.

— Ты видел их знамена? — спросил Конан.

— Глаза черного человек лучше видят в ночи, чем под здешним солнцем, — гордо ответил Н'кона, — я видел черных скорпионов на красном и алое пламя на желтом и красную тварь с петушиной головой, терзающую черную гадюку. Но самое большое войско держалось особняком и шло оно под знаменем с мечом перекрещенном с хвостатой звездой.

Лица Лиссы и Крейхолла сразу омрачились.

— Кворгиллы, Уллеры, Гаргалены…и Дейны, — произнесла девушка, — и собираются они в замке Вейтов. Пять домов Дорна объединили свои силы — вот только против кого?

— Может они решили преклонить колено все вместе? — предположил Конан.

— Может, — с сомнением в голосе произнесла Лисса, — но надежды мало. Эллария была из рода Уллеров…бастард, конечно, но все же их крови. У них нет причин любить Ланнистеров, как и у всех остальных. А Дейны…самый древний род не только в Дорне, но и во всем Вестеросе. Кто знает, чью сторону они решатся принять.

— Думаю, мы вскоре это узнаем, — пожал плечами Конан.

Его слова сбылись ближе к полудню, когда дозорные известили о приближении с запада большого войска, идущего вдоль берега Вейта. Чуть позже стали различаться и отдельные отряды, идущие под названными черным колдуном знаменами: черные скорпионы на красном поле, алое пламя на желтом фоне, черные леопарды и прочие. Не доехав до Дара Богов около ста футов, союзное войско остановилось перед глубоким рвом, наполненным водой, отведенной от обеих рек. Вскоре на крепостной стене появились Лисса, Рион Аллирион и Конан. Какое-то время они молча мерялись взглядами, дав Конану возможность разглядеть возможных врагов или союзников. Дорнийцы напоминали ему зингарцев и шемитов одновременно: худощавые смуглые люди, с блестящими темными глазами и черными прямыми или вьющимися волосами. Попадались, впрочем, среди них и светловолосые и светлоглазые люди с веснушчатыми лицами. Эти люди вышли на войну: вооруженные мечами, копьями и луками, в легкой броне, проглядывающей через цветастые развевающиеся одежды и цветастами шарфами обернутыми вокруг шлемов. Конан прикинул, что тут собралось около трех тысяч.

Лисса первой нарушила молчание.

— Я рада видеть вас милорды, — немного скованно произнесла она.

— Мы тоже были бы рады видеть вас, леди, — Конан отметил, что рослый старик под знаменем с алым пламенем на алом фоне не назвал Лиссу родовым именем, — если бы дочь Оберина Мартелла не стояла под знаменем Ланнистеров.

— Я стою тут под своим знаменем, сир Хармен, — Лисса указала на стяг с копьем и солнцем, — присмотритесь, если не видите.

— Но за вашей спиной и львиный стаг, — не сдавался лорд.

— Союз Дорна с Железным Троном все еще в силе, — парировала Лисса, — а на троне сейчас Серсея Ланнистер, правительница Семи Королевств.

— И вы заключите союз с убийцами вашего отца? — возмущенно воскликнул носатый мужчина с иссиня-черными волосами, стоявший под знаменем с красным василиском, — не думал, я что…

— Мой отец, — перебила его Лисса, — пал в честном поединке, лорд Гаргален. Все счета уплачены и даже сверх того — с тех пор как Эллария Сэнд убила нашего законного принца и его наследника.

— Кстати, что с моей дочерью? — выкрикнул Хармен Уллер.

— Не знаю, — без запинки ответила Лисса.

— Она жива?

— Когда я видела ее в последний раз, была жива, — пожала плечами Лисса, — в Королевской Гавани. Но, так или иначе, она выбыла из борьбы. И слава Семерым, — добавила она, услышав снизу возмущенные возгласы, — из-за своей глупой ненависти, она поставила Дорн на край гибели, почти истребив дом Мартеллов. Лишь я — законная принцесса Дорна.

— Разве законная принцесса отдаст свою предшественницу в львиные когти?

— Эллария убила мою мать, — не выдержала Лисса, — и дочь Серсеи, не сделавшей ей ничего плохого. Продолжим перетирать прошлое дальше или же обратимся к будущему? Айронвуды, захватив, Солнечное Копье, убили оставшихся дочерей Оберина — вы готовы пойти за такими королями?

— Кто их убил, дело темное, — подал голос еще один лорд, — Андерс Айронвуд, уверяет, что дочери Оберина были мертвы еще до его прихода в Солнечное Копье. Но вы правы, никто из здесь присутствующих не собирается идти под Королевскую Кровь. Однако это не значит, что мы должны склониться перед Ланнистерами. В Семи Королевствах идет война и Дейенерис Таргариен заявила о своих правах на престол, приведя трех драконов, как во времена Эйегона Завоевателя. Что противопоставят им Ланнистеры, когда Мать Драконов спустит своих детей на Королевскую Гавань — золотую руку Джейме или золотое лоно Серсеи?

В толпе внизу послышались смешки, а Конан услышал позади приглушеннео рычание — Могучий Вепрь едва сдерживался, слыша поношение своих сюзеренов. Киммериец внимательно присмотрелся к говорившему: высокий с орлиным носом и серебряными волосами, разделенными надвое черной как смоль полосой. Рядом с ним стоял знаменосец, державший знамя с перекрещенными мечом и кометой на лиловом поле. Несмотря на то, что он был моложе остальных лордов, те, как показалось Конану, внимательно прислушивались к его словам. Киммериец как-то сразу понял, что к этом человеку стоит отнестись с наибольшим вниманием.

— Вы хотите склониться перед Дейенерис Таргариен только из-за драконов, — насмешливо сказала Лисса, — не ожидала от вас такой робости, Герольд Дейн. Во времена Эйегона Дорн так и не склонился перед этими тварями, а вы…

— А я помню, чего им стоила эта гордость, — парировал Герольд, — вы хотите, чтобы Дорн вновь прошел через огонь и кровь? Да, вы правы, союз с Железным Троном еще в силе, но он был заключен, пока на троне сидели Таргариены. Этой стране нужна сильная династия…как и Дорну.

— Вы предлагаете в принцы себя? — напрямик спросила Лисса.

— Почему бы и нет, — усмехнулся Герольд Дейн, — мой род старейший в Вестеросе. Десять тысяч лет они правили в Красных Горах.

— Дейны, но не Дейны из Горного Приюта, — заметил Рион Аллирион.

— Единственный, кто достоин сейчас возглавить Дейнов — только я! Раз уж род Мартеллов угас, значит Дорну нужна новая династия — и почему бы ею не стать Дейнам? Лорды, что стоят рядом со мной, согласны с этим.

— А я нет, — отрезала Лисса, — род Мартеллов не угас, пока жива я.

— У вас меньше сторонников, чем у меня, — заметил Дейн, — и уж точно меньше, чем у Айронвудов.

— Их достаточно для того, чтобы заставить вас положить всех людей под стенами этого замка, — деланно усмехнулась Лисса, — и даже если вы его возьмете — вам точно не выстоять перед Андерсом Айронвудом. Похоже, мы зашли в тупик.

Герольд Дейн переглянулся с Харменом Уллером и еще одним лордом под знаменем с черными скорпионами, который что-то быстро шептал очередному претенденту на трон. Когда же Дейн заговорил снова, в его голосе звучали явно примирительные нотки.

— Вы правы, леди Мартелл, — произнес он, — кто бы не победил в схватке между нами, победителя добьют Айронвуды. Ланнистеры и Таргариены тоже нам не помогут — они далеко. Поэтому, чтобы не тратить силы в ненужной нам обоим войне, предлагаю решить дело поединком. Я — против вашего лучшего бойца. Если победа будет за мной — вы покоритесь мне и признаете королем Дорна. Взамен я оставлю вам титул Леди Солнечного Копья, после того как вы принесете мне клятву верности. Ваши люди присягнут мне, как и все лорды, что пошли за вами, а людям Ланнистеров будет позволено уйти на север. Если же паду я — все эти лорды присягнут вам и Дому Мартеллов. Клянусь Рассветом, реликвией моих предков!

Он выхватил из-за спины длинный меч с клинком белым, словно молочное стекло, будто бы светящимся изнутри и истово поцеловал чудную сталь. Лисса бросила неуверенный взгляд на Конана и тот, чуть заметно, кивнул в ответ.

С поединком решили не затягивать — несмотря на то, что солнце еще стояло в зените. Во владениях Аллирионов за пределами замка нашлась тенистая лимонная роща, а в ней — обширная поляна, вполне годная для сражения. Оба противника вышли в легком облачении, хотя Лисса и настаивала, чтобы Конан облачился в тяжелый доспех.

— Темная Звезда один из лучших фехтовальщиков Дорна, а то и всего Вестероса, — говорила она, — он быстр, как песчаная змея и столь же ядовит.

— Мне не впервой давить змей, — усмехнулся Конан, — разве тебе нужны слухи, что твой боец выиграл нечестно? К тому же, если он и впрямь столь увертлив, как ты говоришь, все эти железки мне будут только мешать.

Прозвучал сигнал и оба противника принялись осторожно сходиться друг с другом.

— Ты уже слышал кто я такой, — громко произнес Герольд, — но, если хочешь, я назовусь снова. Герольд Дейн из Горного Приюта, ранее именуемый Темной Звездой, а теперь Мечом Зари. Но я так и не узнал, с кем сражаюсь сейчас.

— Конан, — проворчал варвар, — Конан из Киммерии, король Аквилонии.

— Король, — Герольд усмехнулся, — никогда не слышал о такой стране, ну да и в пекло ее. Сегодня знаменательный день: один король умрет, но второй народится на свет. Можешь не беспокоится: я позабочусь о твоей лиссенийской шлюхе, когда взойду на трон.

Он говорил, улыбаясь, и улыбались его глаза — не черные, как вначале показалось Конану, а темно-фиолетовые. Это выражение лица могло ввести в заблуждение многих, но Конан все же успел прикрыться щитом, когда Герольд, по-прежнему улыбаясь, вдруг метнулся вперед, готовясь одним смертельным ударом закончить бой. Ослепительно-белая сталь лязгнула о щит, оставив на нем глубокую зарубку и Дейн стремитльно отпрянул назад, чудом избежав ответного удара. Дорниец уже не улыбался, глаза его потемнели еще больше, когда лорд обрушил на Конана град ошеломляющих ударов. Он и впрямь мог считаться одним из лучших фехтовальщиков, когда-либо встречавшихся Конану и все же каждый раз, когда Рассвет готовился поразить киммерийца, его встречал меч или щит короля. Вскоре Герольд Дейн был вынужден сменить тактику: поняв, что не выдержит долго прямой схватки с более высоким и массивным Конаном, он принялся кружить вокруг киммерийца, стремясь его измотать и лишь потом прикончить. Смертоносную пляску он сопровождал быстрыми выпадами, дабы ослабить Конана потерей крови из небольших ран. Однако киммериец, несмотря на свой рост и вес, не уступал Герольду в быстроте и ловкости, всякий раз парируя его удары и нанося собственные. Вскоре Дейн перешел от наступления к обороне, с непривычным страхом понимая, что проигрывает этот поединок. Удары Конана становились все сильнее, отдаваясь болью в предплечье и Герольд все с большим трудом отражал их. Лязг клинков стал столь оглушительным, что, казалось, разносился по всей пустыне.

С необычайной ясностью Дейн понял, что умрет, если не переломит ход битвы. Собрав остаток сил, он выплеснул их в одной стремительной атаке, столь яростной, что Конан невольно отступил. Вопользовавшись тем, что киммериец на мгновение раскрылся, Дейн рванулся вперед, стремясь покончить дело прямым ударом в сердце. Однако киммериец, крутнувшись вокруг собственной оси, ушел от удара, хоть и пробившего кольчугу, но оставившего лишь глубокую царапину на ребрах. В тот же миг меч Конана, описав смертоносный круг, перерубил шею Дейна. Его голова, с широко распахнутыми ярко-фиолетовыми глазами, в которых еще читалась ярость, откатилась в кусты. Конан выпрямился, тяжело дыша и окидывая свирепым взглядом застывших на месте лордов Дорна. Затем встретился с восхищенным взглядом Лиссы и с трудом улыбнулся ей.

— Семеро вынесли приговор, — сказал Рион Аллирион, — даровав победу бойцу Принцессы. Лорд Уллер, лорд Кворгилл, лорд Вейт и лорд Горгален: хорошо ли вы помните клятву Дейна?

Четверо лордов угрюмо переглянулись и Хармен Уллер первым шагнул вперед, преклоняя колено перед Лиссой Мартелл.

Мутную зелень речных вод теперь разбавляла алая кровь, стекавшая в реку с обеих берегов. Здесь, возле безымянного брода сошлись, наконец, армии Лиссы Мартелл и Андерса Айронвуда, где род Принцев Дорна в очередной раз подтвердил свое право на жаркий пустынный край.

Лисса вывела свое войско, увеличившееся более чем вдвое, на следующий день после поединка. Командование над армией Мартеллов принял Конан — и никто из высокородных лордов не осмелился противиться такому назначению. Они преодолели примерно половину пути от Дара Богов до Солнечного Копья, когда стало известно, что войско Айронвудов и союзных им лордов движется навстречу. Солнце уже стояло в зените, когда обе армии встали напротив друг друга по обеим берегам реки.

Андерс Айронвуд прибыл к переправе первым и, едва завидев противника, приказал переходить реку, не дав Конану времени на построение. Несмотря на усыпавший их град стрел и копий, вражеское войско все же выбралось на левый берег Зеленокровной, вступив в ожесточенную сечу с войском Лиссы. Исход битвы долгое время был неясен — Айронвуд и его союзники, все еще превосходили числом сторонников Лиссы. Им почти удалось обратить в бегство правый фланг, под командованием лордов Уллера и Кворгилла, когда за спинами дорнийцев вдруг послышались воинственные крики и в тыл им ударили воины под знаменем с золотым львом. Впереди, ревя не хуже зверя на своих знаменах, озверелым вепрем несся Лайл Крейкхолл.

Конан усмехнулся, переведя взгляд на суетящихся возле берегов смуглых лодочников, поспешно забиравшихся на свои «хижины на плотах», ярко раскрашенные и покрытые искусной резьбой. Узнав о том, что навстречу идет Айронвуд он приказал задержать несколько десятков таких лодок, взяв по одному заложников от каждой семьи и пообещав «Сиротам Зеленокровной» щедрое вознаграждение от имени дома Мартеллов. Обеспечив, таким образом, их лояльность Конан посадил на эти лодки солдат Ланнистеров, разбавив их воинами Аллирионов, как наиболее знакомых с рекой. Всем им он приказал спускаться вниз по течению, держась, по возможности, не очень кучно, но и не теряя друг друга из виду.

План удался как нельзя лучше: привыкшие к сновавшим там и тут «сиротам», Айронвуды не обратили на них внимания и сейчас. Проплыв, таким образом, несколько миль вперед, войско Ланнистеров вышло на берег и мощным марш-броском, вышло в тыл Айронвудам в самый напряженный момент. Удар оказался столь неожиданным, что задние ряды дрогнули и побежали, после чего и войско Конана перешло в наступление. Вскоре бегство стало всеобщим — из почти шести тысяч собранных Айронвудами, уйти удалось не более чем нескольким сотням. В битве пали лорды Манвуди и Виль, а Джинесса Блэкмонт попала в плен и, после недолгого разговора с Лиссой, присягнула ей на верность. Точно также на сторону Лиссы перешел и Дизиэль Дальт, рыцарь Лимонной Рощи.

Но сам Андерс Айронвуд смог уйти, что немало беспокоило Лиссу — по ее словам Андерс мог бросить Солнечное Копьи и уйти морем в свой родовой замок, где мог доставить немало проблем новоявленной Принцессе Дорна. Не сбавляя темпа, Конан, дав войску немного времени на отдых, двинулся вниз по течению, стремясь застать Айронвуда до того как он укроется в замке.

Уже смеркалось, когда на горизонте, наконец, появились башни замка Мартеллов — венчанная громадным куполом из хрусталя с позолотой Башня Солнца и изящная Башня Копья, увенчанная шпилем в виде настоящего стального копья. Однако реяло над ними не черная решетка Айронвудов — на башне Копья колыхалось знамя Мартеллов, а над башней солнца другой стяг, с изображением танцующей обнаженной женщины. Конан уже знал, что это символ Лисса — Вольного Города, где родилась новая принцесса Дорна.

От стен Тенистого Города, раскинувшегося вокруг замка, уже двигались ряды вооруженных до зубов воинов. Конан узнал Даррена Пайка и его головорезов с Островов Василиска, барахтанских капитанов. Были тут и незнакомые ему воины, под знаменем с изображением вставшей на дыбы кошки. Конан припомнил, как Лисса говорила ему о них: Рота Кошки, один из многочисленных отрядов наемников, промышляющих по ту сторону моря.

А перед всеми ними гордо вышагивали высокие чернокожие женщины, с причудливыми прическами и оружием. Впереди всех шла Йененга, держащая в руке светловолосую голову с грубым лицом, покрытым веснушками. Конан узнал Андерса Айронвуда, хотя видел его только пару раз в горячке битвы — рослого широкоплечего мужа, чем-то похожего на Крейкхолла.

Остановившись в паре шагов перед Лиссой, королева амазонок упала на одно колено, протягивая девушке жуткий трофей. Лисса приняв его, вскинула руку, показывая всем отрубленную голову и купаясь в раздавшихся отовсюду победных кличах.