Игра Дракона или Конан в Вестеросе

20. Огонь и кровь

— Ваше Величество, прошу вас…

Карлик едва поспевал за разьяренной королевой, быстро шедшей по скалистому берегу.

— Мы уже это обсуждали, Тирион!

— Может стоить обсудить еще раз? Избежать неодуманных решений…

— Необдуманных? — Дейенерис резко обернулась и Тирион невольно отступил, увидев выражение ее лица, — К чему привели ваши обдуманные советы, долгие обсуждения и разумные планы? Я потеряла Дорн, Простор и Железные Острова, позволила Серсее занять Штормовые Земли. Чем закончиться ваш очередной «хитрый план»- Ланнистерами на Драконьем Камне?

— Но мы же договаривались о перемирии…

— Да и сразу после вашего предложения, к моим детям прислали наемного убийцу! И из-за вашего же совета он ушел от возмедия, убив нескольких моих людей.

— Угроза, которой мы все страшимся не исчезнет от вероломства Серсеи.

— Да, но исчезнет угроза самой Серсеи — раз и навсегда! Отправьте воронов на Стену и сообщите Джону Сноу и Мормонту, что их миссия отменяется. Они могут возвращаться сюда или остаться на Севера — я сама прибуду туда, чтобы уничтожить армию мертвых, если она и впрямь существует. Но сделаю я это только после того, как будут повержены мои враги в Королевской Гавани!

— Но погибнут тысячи!

— Я уничтожу только Красный Замок. Остальные горожане не пострадают, кроме тех, кто вздумает сражаться за ваше семейство.

— Но ваше Величество…

— Довольно Тирион! — рык Дрогона, вышедшего навстречу королеве, придал еще больше веса ее крику, — ни слова больше или вы станете первым Ланнистером, который сгорит в драконьем пламени. Первым, но, поверьте, уж точно не последним!

Полыхающие гневом фиолетовые глаза устремились куда-то вдаль, словно смотря сквозь Тириона, прозревая что-то ему неведомое.

— Попытавшись убить моих детей, Серсея сделала свой выбор, — зло сказала она, — пусть теперь знает, что значит разбудить дракона!

Она поднялась на чешуйчатую спину и Тирион отпрянул, заслоняясь рукой от ветра, поднятого могучими крыльями. С ревом черная тварь взмыла в небо, на мгновение застив солнце и, набирая высоту, помчалась на юго-запад. Следом за Дрогоном устремились Рейегаль и Визерион.

***.

— Сколько бочек со смолой принесли!?

— Пятьсот, милорд!

— Тащите еще пятьсот!

— Слушаюсь, милорд! — молодой солдат с гербом Ланнистеров на латах, стремглав сбежал вниз.

— А приятно, когда тебя называют «милорд», — худощавый жилистый наемник с короткой бородкой поднялся к парапету башни, вставая рядом с черноволосым великаном.

— Но быстро надоедает, — усмехнулся Конан, — как и «Ваше Величество».

— Не знаю, не пробовал, — рассмеялся наемник, — пока мне и «милорд» в новинку. Будешь?

Он достал из-за пояса флягу с вином и, сделав большой глоток, протянул ее Конану. Тот тоже глотнул, с удовольствием ощущая, как потекло по жилам приятно тепло и вновь посмотрел вниз. Под стенами Красного Замка неторопливо текла Черноводная, на противоположном берегу которой застыли ряды воинов с длинными копьями и закрытыми шлемами. Конан знал, что это те самые Безупречные, оставившие Утес Кастерли и прошедшие через весь Вестерос, к стенам столицы по приказу своей королевы. По флангам стояли дотракийцы время от времени пускавшие стрелы в сторону замка. В отличие от бесстрастных молчаливых евнухов, кочевники беспрестанно издавали воинственные крики и ругательства обращенные к осажденным.

— Дело дрянь, — сказал Конан.

— И не говори, — кивнул Бронн. С ним Конан нашел общий язык легче, с кем либо в Королевской Гавани. Отчаянный рубака, сквернослов и выпивоха, наемник напоминал Конану его самого в прошлом. Бронн тоже проникся к Конану симпатией, когда понял, что тот не хуже него разбирается в военном деле и также не заморачивается условностями, принятыми у знати.

— Такое же воинство западных и северных стен, — продолжал наемник, — мы в осаде.

— Да, я видел, — кивнул Конан, — но на штурм они не пойдут. Им не придется воевать-за них все сделает королева и ее драконы.

— Седьмое Пекло! — выругался Бронн, — я сказал Джейме, что не хочу быть рядом, когда эти твари обрушатся на столицу. Встречи с одним драконом мне хватило. И вот я здесь.

— Понимаю, — усмехнулся Конан, — эта война не должна была быть моей. Но и я тут.

Он не раз пожалел, что вернулся: узнав о его неудаче, разозлившаяся Серсея чуть не бросила его в подземелье и лишь вмешательство Джейме удержало ее. Но и сам старший Ланнистер был неприятно удивлен рассказом Конана.

— Почему она тебя отпустила? — снова и снова спрашивали его брат и сестра, несмотря на то, что Конан уже много раз рассказал, что к чему.

— Разве я вернулся, если бы и вправду сговорился с вашим братом и девчонкой, — огрызнулся он в ответ на очередное обвинение, — не будь дурой, Серсея.

Бронн с Джейме глянули на него, как на живого покойника, даже Клиган маячивший за спиной Серсеи, без команды схватился за меч. Однако королева почему-то промолчала.

— Знал бы, как все обернется, — продолжал киммериец, — оставил вас на сьеденье драконам, а не возвращался с предупреждением. Да, я потерпел неудачу, но это дело с самого начала было рискованным. К тому же и вы не рассказали мне правды. Карлик сказал, что вы вели переговоры о перемирии, после того как мы решили, что я пойду туда.

— Я не обязана делиться с тобой своими планами, — холодно сказала Серсея.

— Да, — едко сказал Конан, — и ты не представляешь, как это паскудно выглядит — покушение сразу после перемирия? В общем, с меня хватит. В вашем городе меня больше ничего не держит, к тому же есть места и поинтереснее. Этот остров, Расколотая Клешня, например, меня очень интересует.

Серсея и Джейме переглянулись.

— Зачем тебе к этим предателям Селтигарам? — раздраженно спросила королева.

— Предателям? Разве они не держат нейтралитет?

— Держали раньше, — неохотно протянула Серсея, — пока старый Адриан Селтигар находился в Королевской Гавани. Но на днях он скончался, а его наследница, Дейна Селтигар, провозгласила себя Леди Клешни и присягнула на верность Дейенерис.

— Ваши лорды чаще меняют хозяев чем портовая шлюха клиентов, — усмехнулся Конан, — впрочем, это не мое дело. Хотя, если мне дадут солдат, я организую небольшую экспедицию, чтобы привести этот остров к покорности. И себе возьму немного — одну-единственную безделушку.

— Рог Морского Короля, — усмехнулся Джейме, — еще одна байка.

— Также как и драконы и живые мертвецы и много чего еще, — рассмеялся Конан, — впрочем, вы не обязаны мне верить. Но я туда схожу.

— Одному туда лезть опасно, — внезапно сказала Серсея, — но, если ты обязуешься привести Клешню к покорности, мы дадим тебе наемников Бронна.

— После того, как ты поможешь нам тут, — добавил Джейме, — это справедливо, согласись.

В конце концов это твоя идея — убить драконов тем ядом. Из-за этого она так взбеленилась, а значит мы в одной лодке. А после можешь отправляться на Клешню.

Конан нехотя согласился и, в итоге, остался в Королевской Гавани, вместе с Бронном и Джейме обсуждая план обороны. Было очевидно, что город обречен, о чем варвар и говорил с Бронном.

— Может проще связать их обоих и выдать Дейенерис? — понизив голос, предлагал наемник, — в конце концов, не станет она же сжигать свою будущую столицу.

— Подарок она примет, — усмехнулся Конан, — только мне от этого не будет легче. Тирион, провожая, сказал, что Мать Драконов сожжет меня живьем, если я попадусь ей снова. Да и не в моих правилах открыто предавать тех, с кем я так долго сражадся на одной стороне.

— У меня с этим проще, — пожал плечами Бронн, — но и мне тоже вряд ли что обломиться у Дейенерис Таргариен. Ланнистеры дали мне титул, золото, они же обещали мне замок, пусть и не торопятся выполнять это обещание. Но с ними хотя бы есть надежда. А Дейенерис, как говорили, оставила всех своих наемников в Миерине, не пожелала взять в Вестерос даже своего любовника. Вряд ли ей понадобятся любые мои услуги, — он скабрезно усмехнулся, — я останусь в живых, но не у дел.

— Значит, остаемся с ними? — усмехнулся Конан.

— Похоже, у нас нет выбора, — сказал Бронн, — ага, легки на помине.

На Башню Белого Меча и впрямь поднимались брат и сестра Ланнистеры, в сопровождении молчаливого исполина. С ними ковылял черный колдун Н'кона: с тех пор как Серсея направила Квиберна за море, заключать договор с какими-то наемниками, роль лекаря при ней занял старый боккор. Завидев Амру он ощерился в ухмылке, могущей означать и радость и насмешку.

— Ты оставил меня без крыльев, Амра, — произнес он.

— Я и сам висел на волоске, — сказал Конан, — мне было не до твоей мертвой ящерицы.

— Что с вражескими войсками? — вмешалась в разговор Серсея.

— Смотрите сами, Ваше Величество, — Конан указал на противоположный берег реки, — все они тут.

Серсея тяжелым взглядом обвела вражеское войско и перевела взгляд на трех военачальников.

— Мы можем удержать город? — спросила она.

— Нет! — в один голос ответили Конан, Бронн и Джейме.

— Даже если бы тут были только Безупречные с дотракийцами, нам пришлось бы нелегко, — развил мысль Джейме, — у них численное превосходство, а большая часть наших войск или за пределами столицы или погибли на Розовом Тракте или перешли к Дейенерис. Золотые плащи ненадежны — они набраны, в основном, из горожан, которые сдадут нас, едва запахнет жареным. Без драконов у нас мог быть шанс отбиться. С драконами же, — он покачал головой.

— У нас есть еще тот яд? — спросила Серсея у Конана. Тот переспросил Н'кону.

— Мало, — пожал плечами колдун, — едва хватит на одно большое копье.

— И скорпион остался только один, — заметил Джейме, — Квиберн успел изготовить только три, но один сгорел на Розовом Тракте, а второй достался Матери Драконов.

— То есть мы можем сразить только одного дракона?

— До сих пор этого еще никому не удавалось, — сказал Бронн, — и даже если получится сейчас — двух оставшихся нам хватит.

— Вы предлагаете бежать? — прямо спросила королева.

— Именно так, — кивнул Конан, — выведите как можно больше с войск из Королевской Гавани и уходите — на Запад, к Лайлу, куда угодно. Может нам и удасться прорваться уйти Королевским Лесом, особенно, если Н'кона нам подсобит, как тогда на Ступенях.

— Можно попробовать, — кивнул черный колдун.

— Вот и отлично, — сказал Конан, — а я выведу людей, сколько смогу, через Железные ворота.

— Хорошо, — неожиданно сказала Серсея и брат изумленно посмотрел на нее, — так и сделаем. Я же покину замок чуть раньше: сегодня отплывает галера из Браавоса, на которой Тихо Несторис увозит золото в Железный Банк. Я договорилась о каюте.

— Разумно, — кивнул Джейме, — Дейнерис почти лишилась флота, кроме того ей не нужен сейчас конфликт еще и с Браавосом. Она не станет нападать. Но что ты будешь делать в Эссосе?

— Я там не задержусь, — сказала королева, — и вернусь вместе с Золотыми Мечами. Постарайтесь, к тому времени не растратить все наше войско.

— Только поторопитесь, — сказал Конан, — солнце уже высоко.

— Поторопиться следует вам, — рассмеялась Серсеи, — не задерживайтесь в Королевской Гавани после моего ухода. Пойдемте, сир Грегор.

Она развернулась и начала спускаться со стены, в сопровождении Горы и, к изумлению Конана, черного колдуна. Сузив глаза, Конан наблюдал за этой троицей, у которой, за время его отсутствия, судя по всему, появилась некая общая тайна.

Ветер свистевший в ее ушах и рык драконов, сливались в единый торжествующий гимн будущей победе. Ее пальцы кололи острые шипы, жесткая чешуя царапала бедра даже сквозь плотную ткань костюма, но она не чувствовала боли, захваченная предвкушением будещего триумфа. Под чешучайтой кожей перекатывались могучие мышцы, заставляя Дейенерис чувствовать себя частью этой потрясающей мощи, сливаясь с Дрогоном в одно могущественное непобедимое существо, подобно гневному богу реющему над грешным миром. Под драконьими крыльями мелькнул и пропал Дрифтмарк, сменившись гладью Черноводного залива с черными точками отдельных судов. Дейенерис представила изумленно-испуганные лица моряков: многие ли из них догадываются, что присутствуют при написании первой страницы в истории правления Дейенерис Таргариен, Матери Драконов, провозвестницы нового мира и нового порядка в Вестеросе?

Вот и Королевская Гавань. Перед глазам Дейенерис мелькнули башни Красного Замка, полуразрушенная громада Драконьего Логова и обгорелые развалины Септы Бейлора. Над устьем Черноводной клубился туман, зато остальная часть города была как на ладони. Дейнерис увидела суетящиеся фигурки на стенах, заметила и собственное воинство, окружившее столицу. Она отдала короткую команду и все три дракона взмыли над городом, совершив полный круг. Дейнерис направила Дрогона вниз и тот с ужасающим рыком пронесся над улицами, почти задевая крыльями крыши домов. Снизу послышались крики ужаса, люди в панике разбегались и дракон, разозленный шумом и мельтешением человеческого муравейника, уже распахнул огромную пасть, в глубине которой билось алое пламя.

— Вверх! — резко выкрикнула Дейнерис, чувствуя как нагревается огромное тело, от распиравшего его изнутри жара. Дрогон послушно взмыл вверх, пролетев рядом с одной из стен. Дейнерис заметила заметила целившихся в нее лучников, но дракон извернулся в воздухе и стрелы бессильно ударились о прочную чешую. Одна из стрел свистнула совсем рядом с королевой, задев рукав ее одеяния, — не ранив, но разозлив королеву.

— Дракарис!!! — ожесточенно выкрикнула Дейенерис и струя черно-красного пламени обрушилась на стены города, сжигая заживо солдат в золотых плащах. Вслед за Дрогоном пламя изрыгнули и остальные драконы. Огонь тут же перекинулся на жилые дома, заставив людей с криком разбегаться в разные стороны. Кто-то кричал, обьятый пламенем, мечась по двору, еще несколько человек срывали загоревшиеся одежды. С трудом Дейенерис заставила Дрогона подняться и отлететь в сторону моря. Совершив круг над морем перед городом, дракон с оглушительным ревом устремился на Красный Замок. С юга, сделав круг над Черноводной и Королевским Лесом, летел Рейегаль, с востока — Визерион. На стенах Замка уже поднимались луки и заряжались катапульты и среди всей этой суеты неподвижно высился закованный в доспехи исполин словно простой арбалет удерживающий в могучих ручищах скорпион.

Направляя дракона на стены замка, Дейнерис так и не обратила внимания на туман распозшийся у устья Черноводной на оба ее берега.

— Сир Джейме, — лорд Морленд подошел к главнокомандующему, мрачно уставишемуся ползущие над водой клубы тумана, — нас сносит в море.

— Я вижу, сир, — Джейме искоса посмотрел на своего знаменосца, — и что?

— Нас может отнести слишком далеко. Мы можем не успеть.

Джейме оглянулся — за ним тянулся, утопая в туманной дымке, длинный ряд галей, баркасов и барж, на которых всхрапывая, нервно переступалис ноги на ногу кони. Когда из реки поднялся туман, скрывший замок от вставших на противоположном берегу дотракийцев и Безупречных, из Замка, потайными ходами вышло войско Ланнистеров. Джейме объяснил своим солдатам, что они, воспользовавшись сгустившимся туманом, высадятся на берегу Залива и, пройдя через Королевский Лес, нанесут удар в тыл врагу. Еще ранее, под стены замка были согнаны все суда от речных пристаней. Об истинных целях этой вылазки знали лишь немногие: большинство знаменосцев Ланнистеров оставалось в неведении, тем более, что некоторых солдат все же пришлось оставить на стенах. Чтобы поднять их боевой дух, королева Серсея объявила, что отправляет на стены замка своего могучего защитника, оставшись с обычной охраной. Впрочем, на месте солдат удерживала не благодарность королеве за подобную жертву, но страх, овладевавший каждым, на кого падал взгляд жутких, налитых кровью глаз из прорезей в шлеме.

— Может, стоит причалить? — настойчиво повторил сир Морленд.

— Рано, — процедил Джейме, вглядываясь в туманную стену. Из-за нее доносились крики дотракийцев и фырканье коней, то и дело оттуда прилетали и стрелы, уже сразившие несколько солдат. Отвечать и вообще как-то выдавать свое присутствие Джейме запретил, пообещав поквитаться позже. Несколько кораблей в тумане все же налетели на мель и отстали, но в целом, ведомые опытными лоцманами, суда, один за другим выходили в открытое море.

— И все же, сир… — Морленд поперхнулся, уставившись на что-то в небе. Еще до того, как раздался оглушительный рык, Джейме знал, что он там увидит. Хотя он знал, что туман надежно укрывает его от взоров врагов, он невольно содрогнулся, при виде парящего в небе черного дракона. В ответ на его рев откликнулось сразу два крика и еще два крылатых ящера появились в небе. По всем кораблям послышался взволнованный ропот, а гребцы с удвоенным рвением налегли на весла, стремясь отойти подальше.

— Высадимся, когда я скажу, — отчеканил Джейме, зло глянув на оробевшего сира Морленда.

Знаменосец судорожно кивнул и отошел, отдавая негромкие приказы своим людям. Корабли медленно огибали длинный мыс, отделявший устье от остального Залива. Джейме еще раз посмотрел на затянутую туманом гладь и прошел к своей каюте. У двери стояло два стражника из наемников Бронна: чернокожий летниец и низкорослый волосатый иббениец. Оба поклонились Лорду-командующему, на что Джейме небрежно кивнул в ответ и вошел внутрь.

На полу каюты, поверх постеленной тонкой циновки лежал чернокожий Н'кона. Недвижный, с закатившимися глазами, так что виднелись одни белки, колдун выглядел бездушным трупом, да по сути являл сейчас немногим большее. Разум и чувства боккора пребывали в совсем ином теле, куда более могучем, нежели его собственное, сморщенное и иссохшее.

Джейме окинул его угрюмым взглядом, потом подошел к небольшому столику, на котором стоял графин и налил себе вина.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Серсея, — проворчал он, пригубливая из бокала.

Неумолимо, точно смерть приближались драконы к Красному Замку, словно не замечая летящие в них стрелы и прочие метательные снаряды. Иные из стрелков, не выдержав, бросали все, сбегая вниз по лестнице, другие, находившиеся рядом с молчаливым великаном, продолжали стрелять, боясь Григора Клигана еще больше, чем крылатых чудовищ. Сам Гора неотрывно смотрел на приближавшегося дракона, медленно поднимая скорпион, заряженный болтом смазанным соком Яблок Деркето. На мгновение Дейнерис показалось, что она встретилась взглядом с этим безмолвным чудовищем и, внутренне содрогнувшись, она произнесла:

— Дракарис!

Дрогон взревел, распахивая пасть и исторгнув черно-красное пламя. Но прежде, чем оно объяло Гору, великан развернулся и смазанный ядом болт устремился в сторону Рейегаля. По негласному старшинству, принятому среди детей Дейенерис, два младших дракона изрыгали пламя на миг позже Дрогона и этого мига хватило Горе, чтобы выстрелить. Зеленый дракон вильнул в сторону, но полностью уклониться не успел и болт царапнул его по боку, тут же закровоточившему длинной рваной раной. В следующий миг бушующее пламя объяло вершину Красного Замка, сжигая все, что могло гореть: дерево, кожи, пеньку…и тела людей. В дыму, охваченные пламенем, люди с воплями метались по стенам и падали вниз. И даже камень начал гореть и сама Башня Белого Меча оплавилась, словно вершина свечи и камень потек алыми струями. Раз за разом три дракона низвергали пламя на стены замка и рушились башни, погребая под раскаленными камнями тех, кто избежал огня. Вспыхнула и осыпалась пеплом богороща, пламя разом испепелило тела отчаянно вывших собак на псарнях и мечущихся в клетках воронов в птичнике. Прекрасная в своем гневе, Дейенерис, сверкая фиолетовыми глазами, выкрикивала «Дракарис!» и послушные ее слову ящеры исторгали пламя, проникавшее до самых глубоких подземелий… где по ступенькам стекали потоки зеленой субстанции уходившей в те дальние закоулки, где в ожидании своего часа лежало множество глинянных сосудов с ужасным содержимым.

Н'кона внезапно моргнул и пошевелился, поднимаясь на ложе. Глянув на него Джейме невольно отшатнулся — никогда он еще не видел в глазах человека такой боли и страха.

— Я чуствовал, как огонь обьял мое тело, — прошептал колдун, — как он пожирает мою плоть и кости, как мой мозг вытекает через пустые глазницы. О Аджуджо и Дамбалла, не дайте мне вновь испытать такой муки!

— О чем ты говоришь? — тревожно переспросил Джейме, не понимая родной речи колдуна. Н'кона поднял на него глаза и мрачно усмехнулся.

— Уводи своих людей, однорукий, — на страшно ломанном Общем языке сказал колдун.

— Сир Джейме! — в каюту ворвался сир Морленд, — туман…он рассеивается.

Джейме, забыв о колдуне, выскочил наружу. Белесое марево вокруг и впрямь улетучивалось со стремительной быстротой, открывая противоположный берег. Позади полыхал Красный Замок, над которым вились, изрыгая пламя три дракона. Передние суда уже причаливали к берегу и первые бойцы уже спрыгивали прямо в воду, выводя лошадей в Королевский Лес, однако последние суда еще огибали мыс, оказавшись на виду у врага. Увидев вереницу судов, исчезавших за мысом, дотракийцы заулюлюкали, пуская на ходу стрелы и, нарушив строй, устремившись в погоню, размахивая копьями и аракхами.

— Приготовиться к высадке, — выкрикнул Джейме, со всей мощи, — налечь на весла!

Оглушительный грохот за его спиной, придал еще больше убедительности его призывы. Джейме обернулся и замер пораженный открывшейся ему ужасающей картиной.

Красного Замка больше не было: вместо него полыхал исполинский костер, где красно-оранжевые всполохи стремительно исчезали, растворяясь в несравенно более мощном ядовито-зеленом пламени. Дикий огонь, безумное творение пиромантов короля Эйериса, вырвался на свободу, подпитавшись от магической силы драконов, разом испепелив остатки замка. Миг — и языки пламени в несколько человеческих ростов, вспыхнули на поверхности Черноводной, разбрасывая во все стороны смертоносные хлысты-руки, воспламеняющие все, к чему прикасались. Передние ряды Безупречных, не успев вовремя отойти вспыхнули словно свечи, от них пламя перекинулось дальше, пожирая живую плоть и расплавляя металл доспехов. Дотракийцы разворачивали коней, в панике устремляясь вглубь леса, но и в нем их нагонял ужасающий зеленый демон.

Драконы, вовремя взмывшие ввысь не пострадали, равно как и оседлавшая Дрогона Дейенерис, с ужасом озиравшая буйство пламени. Тут же оказалось, что на этом кошмар не оканчивается: Рейегаль, реющий над рекой, вдруг издал ужасающий вопль, разом перекрывший и рев пламени и рык остальных драконов и крики сжигаемых заживо людей. Из его пасти вырвалась струя пламени и Дрогон, летевший недалеко от собрата зарычал от боли, когда огонь обжег ему хвост.

— Что случилось? — крикнула побледневшая Дейенерис, — Рейегаль!

Огромная голова повернулась и к своему ужасу Дейнерис не увидела в глазах дракона прежнего огня — лишь слепые бельма. Огнедышащая пасть распахнулась и Дрогон нырнул вниз, виляя меж языками зеленого пламени. Визерион, издав тревожный крик, обратился в бегство вверх по течению Черноводной. Рейегаль зарычав, испустил струю пламени, почти сразу утонувшей в зеленом зареве дикого огня. Однако дракон не успокаивался, слепо мечась в воздухе, то беспорядочно сея смерть среди избежавших дикого огня дотракийцев и Безупречных, то вновь обрушиваясь на городские стены. Вот затрещали и рухнули Речные ворота, обрушенные вырвавшимся из-под земли новым столпом зеленого пламени. Вслед за Речными взлетели на воздух Королевские ворота, затем Львиные — один за другим воспламенялись запасы дикого огня, заложенные под городом еще Безумным Королем Эйрисом, отцом Матери Драконов.

Дейнерис едва удерживалась на спине Дрогона, уносившего свою хозяйку подальше от обезумевшего собрата. Крепко, до крови, вцепившись в багровые шипы, украшавшие могучую спину, она широко раскрытыми от ужаса глазами всматривалась в бушевавшее под ней огненно-зеленое море. Город, который веками был столицей Таргариенов превращался в груду пепла, — дома, септы, рынки, кузницы, бордели, — и точно также сгорали и люди. Знатные и простолюдины, богатые и бедняки, воры и честные труженики, шлюхи и девы, — все они одинаково вопили, обьятые диким огнем, прежде чем, рассыпаться пеплом. Вот хлопнул очередной взрыв и новый ярко-зеленый цветок распустился над Блошиным Концом. Уродливый нарост на теле города при жизни, в смерти он стал страшен — и невыразимо прекрасен. Дейнерис невольно засмотрелась на него, чувствуя как ее завораживает пляска языков зеленого пламени и в этот момент позади нее послышался новый рев боли. Обернувшись, она увидела как Рейегаль, слепо мечущийся над столицей и поджигающий все на своем пути, устремился за своим собратом. Его зеленая чешуя приобрела столь же ядовитый оттенок, что и дикий огонь и на фоне его дракон, вылетающий из стены пламени, казался демоническим олицетворением стихии. Пасть раскрылась, готовясь дохнуть огнем, когда Дрогон нырнул меж обьятых пламенем домов, чтобы тут же взмыть к небесам. Пальцы Дейнерис соскользнули с могучей шеи и она с отчаянным криком рухнула в ядовито-зеленую пучину.

Обьятые ужасом горожане устремлялись к Драконьим, Старым и Божьим воротам, еще свободным от пламени. Осаждавшие их дотракийцы в панике разбегались, но Безупречные стояли твердо, пока из окутавшего города дыма и пламени не вынырнул зеленый дракон. Вот тут побежали и евнухи. Вскоре огненная стена докатилась и до северных ворот, воспламенив заложенные под ними запасы дикого огня, окончательно превративших Королевскую Гавань в ужасающую огненную могилу.

Горел и Королевский Лес: дикий огонь и драконье пламя словно соперничали между собой, кто быстрее охватит очередной акр земли, испепеляя деревья, кусты, спасающихся в панике зверей, а также дотракийцев, Безупречных и солдат Ланнистеров. Первым повезло больше — к моменту взрыва большинство из них успели высадиться вместе с лошадьми. Те же, кто замешкался с высадкой, сгорели у берега, либо в охватившем лес пламени. Большинству же повезло еще и в том, что вели их люди, неплохо знавшие эти места: тот же Джейме хорошо помнил времена Братства Королевского Леса, во время борьбы с которым он и получил звание рыцаря. Знали Лес и другие сопровождавшие его воины, тогда как дотракийцы и Безупречные, попав в непривычную и незнакомую им среду, почти все погибли в ужасающем лесном пожаре. Но и из семи тысяч солдат, рыцарей, наемников и знаменосцев Ланнистеров, отплывших утром от Красного Замка, немногим больше трех тысяч перешло Путеводную, ставшую границей распространения пожара. Именно это, израненное и обожженное войско во главе с Джейме Ланнистером, в конце концов вышло к Штормовому Пределу соеденившись с людьми кастеляна Лайла Крейкхолла.

А чуть позже к замку выбежал огромный вепрь — слегка обгоревший, но не потерявший от этого боевого духа. Презрительно хрюкнув на схватившихся за оружие стражников, он преклонил колени и с его спины спрыгнул чернокожий старик, увешанный амулетами. Высокомерно глянув на уставившихся на него солдат он гордо прошествовав в ворота Штормового Предела. Огромный кабан трусил рядом, словно охотничья собака.

Рейегаль, бушевавший над развалинами Королевской Гавани, вконец обезумев от боли, слепо рванулся в сторону моря, будто там пытаясь потушить терзавший его снаружи и изнутри огонь. Обьятый зеленым пламенем он несся над морскими волнами в открытое море, пока, наконец, не рухнул в воду. Но еще долго было видно, как мерцает в глубине угасавший дикий огонь. Немало людей, с разных судов, наблюдало гибель дракона…включая и светловолосую женщину в черном платье, потягивавшую вино из чаши на корме браавосской галеры. Холодная улыбка искривила ее губы и она, отхлебнув еще вина, удалилась в предоставленную ей каюту.

Уже темнело, когда плясавшее над город пламя начало стихать, опускаясь все ниже. Реявшие поодаль Дрогон и Визерион с опаской опустились на развалины. Оглашая воздух громкими воплями, они рылись в кучах пепла, раскидывая груды оплавившегося камня, металла и кучи почерневших костей, будто огромные куры, роющиеся в мусоре.

Внезапно одна из груд пепла зашевелилась из нее появилась лысая голова, с прилипшим к ней пеплом. Следом появилось и все тело — обнаженное, покрытое ссадинами и синяками, испачканное сажей. Дейнерис посмотрела на подступивших к ней драконов, перевела взгляд на окружавшие ее развалины и вдруг разрыдалась, только сейчас поняв, весь ужас происшедшего. Обвив руками шею Дрогона она содрогалась от рыданий: от боли за погибшего Рейегаля, за погибших житалей Королевской Гавани, за всех, кто погиб и еще погибнет в этой проклятой забаве именуемой Игрой Престолов.