Идут роботы

ШИРЕ ОТКРОЙТЕ ВОРОТА ПЕРВЫМ РОБОТАМ

— Третий!.. Третий!

Шепот волной пробежал по толпе — и снова все стало тихо. С грохотом к воротам завода подъехал третий крупный грузовой автомобиль, накрытый, как и предыдущие, широким брезентом. Никто точно не знает, что именно привозили на завод те таинственные автомобили, которые охраняли вооруженные полицейские. Автомобили подъезжали, полицейские растворяли ворота, пропуская автомобиль — и снова закрывали их. Другие полицейские неподвижно стояли цепью, образуя широкий круг у ворот и отталкивая толпу рабочих.

Правда, рабочие имели все основания полагать, что машины подвозили к заводу роботов. Но — разве можно наверняка знать, что именно везет закрытый автомобиль?..

Слухи о роботах овладели городом. От одного рабочего дома к другому бежала новость, угрожающая, страшная. Забастовочный комитет выполнил своё постановление, сообщил рабочему классу о новой опасности. Но он также дал понять всем, что дело ещё не проиграно, что забастовка ещё не прекратится. Тысячная толпа рабочих собралась здесь сегодня утром, созванная комитетом.

Тим был недалеко от ворот. Он с нетерпением ждал какого-то решения дела: роботов везли эти машины, или нет… Боб Лесли стоял тоже здесь; он сжимал кулаки, видя уверенную неподвижность полицейских.

Двое из полицейских уже начали было открывать ворота, как раздался громкий сигнал автомобиля. Тим оглянулся: к грузовику подъехал небольшой легкий автомобиль и остановился. Из него выскочил Томас Бирз. Лицо его было раздражённое, он громко позвал к себе сержанта полицейских.

— Ерунда! — Услышал Тим голос Бирза — Я вам говорю, ерунда! Разве так выполняют приказ?… Кто сказал вам загонять авто во двор?… Кто, я вас спрашиваю?..

Полицейский беспомощно показал рукой на толпу рабочих.

— Ерунда! — Кричал Томас. — Именно поэтому и надо было строго выполнить приказ. Вы будете отвечать, сержант! Вы сорвали нам первый психологический эффект! Черт знает что!..

Затем он остановился, словно вспомнив о чём-то. Он вернулся в машину. За стеклом окна виднелось знакомое лицо Мадлен. Оно было какое-то бледное, напряженное. Бирз что-то сказал Мадлен; она кивнула головой.

— С Мадлен, кажется, дела плохи, Тим, — тихо проговорил Боб, — вряд ли она будет помогать нам…

Бирз тем временем снова вернулся к грузовому автомобилю. Он откинул брезент — и толпа заговорила, сначала тихо, потом всё громче.

— Роботы!.. Железные уроды… — побежал по толпе шёпот. Действительно, один на одном в машине лежали неподвижные фигуры роботов. Тим сразу узнал их. Те же металлические фигуры, те же серебряные антенны на головах.

— Они? — Горячо спросил Боб.

— Они сами…

Бирз вынул из кармана какой-то небольшой аппарат и положил его на землю (от аппарата шли провода, связанные с наушниками). Тысячная толпа молча глядела за каждым его движением. Было слышно, как работал не выключенный мотор автомобиля, на котором приехал Бирз.

Наконец, Бирз снял наушники.

— Да, — сказал он со вздохом, — все в порядке. Сержант, дайте сюда четырех ваших людей. Посильнее.

Четыре полицейских подошли к автомобилю. Это были действительно крепкие люди. Они не понимая смотрели на Бирза.

— Хорошие ребята, — сказал он, — значит, берите верхнего робота и осторожно ставьте его на землю. Как человека ставьте.

Казалось, толпа не дышала. Каждый боялся прослушать слово, вытягивая шею, каждый старался не пропустить ни одного движения полицейских. Полицейские осторожно подняли верхнего робота. Сделали они это неожиданно легко, а казалось, робот представляет собой большой вес.

— Наверное — дюралюминий, — услышал Тим голос Боба Лесли. Полицейские поставили робота на ноги, боясь отпустить его из рук, чтобы он не упал. Опять они беспомощно посмотрели на Бирза.

— Пустите, — приказал тот, — пустите! Он будет стоять.

И действительно, робот неподвижно встал на своих железных ногах. Томас Бирз подошел к нему и быстро повернул какой то выключатель на груди робота. В тот же миг робот выпрямился и сделал шаг вперед. Толпа замерла…

Робот переступил на вторую ногу, поднял первую — и ровно и трудно двинулся к воротам. Шаг за шагом шел он, четко подводя ноги и тяжело ступая ими на землю. Бирз блестящими глазами глядел за ним.

— Откройте шире ворота! — Крикнул он наконец. — Шире откройте ворота первому нашему железному работнику!

Робот так же ровно прошел ворота и проник во двор. Толпа двинулась к воротам, чтобы увидеть, куда пойдет робот дальше. Но полицейские плотно загородили путь:

— Назад, назад! Ни шагу дальше!

Полицейские уже снимали с машины второго робота. Он также пошел к воротам. За ним третий, четвертый, пятый… Бирз позвал к себе сержанта:

— Вот что, сержант, — сказал он, — я поеду на завод ставить роботов. А вы, пожалуйста, следите за порядком. Пусть смотрят. Но — ни шагу к роботам. Выполняйте инструкции. Помните — какими хотите средствами поддерживайте порядок. Люди хорошо вооружены? Так хорошо. Роботов пускать будет этот техник. — Он подтолкнул вперед маленького человека в синей спецодежде, приехавшего с ним.

Затем он сел к рулю своего автомобиля и медленно поехал к воротам. Тим не выдержал: лицо Мадлен проплывало за стеклом окна в одном шаге от него. Он оттолкнул полицейского, стоявшего перед ним и громко позвал:

— Мадлен!..

Бирз оглянулся. Он заметил Тима и остановил авто. Затем сделал полицейским, что уже схватили Тима, знак отпустить его и с иронической улыбкой произнес:

— К большому сожалению, не могу взять тебя с собой. Потому что роботы очень не любят красного цвета. А ты доказал мне вчера, что ты такой же красный внутри, как и снаружи. Не так ли?..

Не дожидаясь ответа, он пустил авто дальше. За стеклом окна разъярённый Тим увидел мрачное лицо Мадлен. Глаза её были печальны, они смотрели прямо перед собой, словно не слышали ни восклицания Тима, ни насмешливого ответа Бирза.

А вслед за автомобилем Бирза один за другим шли роботы — тяжелыми железными шагами… Раздался грохот новых грузовых авто: к заводу подъезжали десятками железные чудовища. Толпа загудела:

— Железные штрейкбрехеры!

— Говерс объявил нам войну!

— Вон роботов!

— Они отбирают у нас последний кусок хлеба!

— Вон!

Толпа двинулась к грузовому автомобилю, из которого полицейские вынимали очередное железное чудовище. Техник в синей спецодежде испуганно вскрикнул:

— Сержант!..

Но полицейские были начеку. Блеснувшая черная сталь револьверов, вдруг остановила передних, хотя задние и напирали. Затем, держа револьверы в одной руке, полицейские другой рукой вытащили хорошо знакомые работникам резиновые дубинки. В одно мгновение палки угрожающе повисли над головами передних рабочих. Те отпрянули.

— Продажные собаки! Сколько за каждый удар получаете? — Насмешливо прозвучал сзади звонкий женский голос.

Однако, полицейские, словно ничего не слыша, отталкивали толпу дальше и дальше, угрожая резиновыми палками и не выпуская из рук револьверов. Наконец, они остановились. Роботы шли от грузовых авто к воротам: они ничего не слышали, ничего не видели, они слепо выполняли приказ своего хозяина…

Между тем к сержанту подошёл какой-то небольшой человек. Он что-то сказал сержанту; тот соглашаясь кивнул головой. Тогда человек повернулся к толпе и поднял руку. Тим сразу узнал его: это был секретарь профсоюза в синих очках, который вчера приходил на заседание забастовочного комитета. Тим посмотрел на Боба:

— Вот мерзавец! Неужели будет и здесь птичкой петь?..

Человек в синих очках переждал, пока на него обратили внимание, и начал:

— Товарищи, разрешите мне, старому опытному рабочему, что несколько лет уже охраняет ваши интересы, сказать вам кое-что.

— Не надо! — Воскликнул кто-то сзади.

Тим узнал голос: это был Майк Тизман.

— Нет, товарищи, я спрашиваю рабочий класс, а не коммунистов, — с ними вообще не хочу разговаривать, потому что они предали рабочее дело, втянули вас в эту несчастную забастовку, — продолжал человек в очках, очевидно, приготовившись ко всему, — с коммунистами мы, профсоюзная организация, не хотим разговаривать. Они предатели — эти коммунисты…

— Да, предатели, — неожиданно раздалось несколько голосов вокруг оратора.

Несколько человек скопилось около него: два-три старых рабочих и человек пять-шесть ребят в белых воротничках и в шляпах. Это были представители социал-фашистской организации молодежи, заклятого врага рабочих-забастовщиков. Боб толкнул Тима:

— Смотри внимательно: видишь, у них под пиджаками видны револьверы? Так это полицейское оружие… Мерзавцы!..

Мужчина в очках, ободренный помощью от своих сторонников, продолжал еще упорнее:

— Коммунисты — предатели, как это подтвердили сознательные рабочие, имеющие разум и трезво смотрящие на вещи. Коммунисты ведут вас в пропасть, отдают вас на избиение полицейским…

— Так ты же и стоишь в круге тех полицаев! — Снова отозвался тот же женский голос из толпы.

— Я стою, я сторонник порядка, — ответил мужчина, — мы, профсоюзная организация, всегда стояли за порядок. Мы говорили вам: не надо этой забастовки, потому что с компанией можно договориться мирно, конечно, если не разбрасываться невыполнимыми лозунгами. Не так ли?.. А коммунисты, эти всякие Бобы Лесли и Майки Тизманы, потащили вас в пропасть. Теперь снова мы обращаемся к вам: достаточно неистовствовать, возвращайтесь к честному труду. Мы договоримся с компанией. Вы сами видите, что такое эти роботы. Ведь компания сможет поставить их сколько хочешь на завод вместо рабочих. Что тогда делать? Просить работы, а компания ответит: нам не надо, у нас работают роботы. Не так ли?.. Итак, сворачивайте забастовку! Да здравствует порядок и сотрудничество с администрацией! Достаточно верить коммунистам. Надо понять это, пока не поздно!

Толпа опять загудела. И, неожиданно для самого себя, Тим закричал:

— Товарищи, дайте сказать! Товарищи!..

Через мгновение он очутился высоко над землей; его приподняли соседи и поставили себе на плечи.

— Говори, говори, Тим! — Подбадривая воскликнул Боб Лесли.

— Товарищи, мы достаточно хорошо знаем этого мерзавца, что сейчас здесь пел, — начал с жаром Тим. — Вчера он приходил в забастовочный комитет и предлагал своё посредничество между комитетом и компанией Говерса. Мы выгнали его, потому что он сам разоблачил свою продажность. Он ещё вчера знал, что сегодня на завод привезут роботов. Откуда он знал это? Ему сообщила компания! Вся эта штука с роботами имеет одно значение: компания хочет всевозможными средствами повлиять на нас, чтобы сорвать забастовку. Если бы дело обстояло так, как говорил этот негодяй, если бы компании выгодно было поставить вместо всех рабочих к станкам тех железных чудовищ, — неужели вы думаете, что тогда компания направила бы к нам профсоюзного мерзавца, чтобы уговаривать бросить забастовку?.. С каких это пор компания Говерса так заботится о наших интересах?.. Ерунда! Компания сама не уверена, что с роботами что то получится, что они будут стоить дешевле живой рабочей силы. Итак, не слушайте советов продажных профсоюзов, верьте коммунистам, страдающих вместе с вами и ведущих вас к окончательной победе над капиталом!

— Молодец, Тим!

— Правильно!

— Верно!

— Вон продажных собак, срывающих забастовку!

— А есть что будем?..

Тим услышал острый вопрос.

— Товарищи, — отозвался он, — я забыл сказать, что газета «Ред-Стар» собирает и дальше средства на поддержку забастовщиков. Деньги есть, немного, конечно, но бояться нечего. Давайте не будем волноваться, переждите несколько дней. Пусть роботы докажут нам, что они могут работать двадцать часов в сутки, как работали вы. Пусть докажут они, что их содержание обойдется дешевле той платы, которую требуете вы. Я уже не говорю ничего о расходах компании на содержание всей социал-фашистской организации, её представители в беленьких воротничках осмеливаются здесь обвинять коммунистов в измене. Пусть сами рабочие скажут — кто изменяет их интересам: коммунисты, которые упорно бьются в первых рядах забастовщиков, или те негодяи, что прячут в карманах полученные от полицейских револьверы?..

Толпа загудела: последние фразы Тима разожгли пламя.

— Где они, социал-фашистские мерзавцы?..

— Даешь их с их полицейскими револьверами!..

— Ну, выходи!..

Однако, поздно было искать ребят, которые поддерживали мужчину в очках: они исчезли, едва увидели, что настроение рабочих склоняется не в их сторону. Они, словно ящерицы, проскользнули сквозь лавину полицейских — и исчезли. Вслед за ними исчез и секретарь профессиональной организации, поняв, что его игра снова проиграна…

А роботы всё шли и шли — ужасные железные чудовища с серебряными антеннами на головах, их длинные руки с тремя пальцами мертво висели вдоль тела, металлические колпаки, заменяющие им головы, не вращались: роботы не знали и не слышали ничего, кроме приказов своего хозяина, который послал их сюда…