Идут роботы

БИРЗ — ИЗОБРЕТАТЕЛЬ РОБОТОВ

— Ты видел их, Тим? Видел собственными глазами?

Тим кивнул: это так, видел, своими глазами.

— Так значит, это не выдумка!

— Нет. Действительность.

В помещении забастовочного комитета было тесно и накурено. Боб Лесли, председатель комитета, сидел, жадно слушая рассказ Тима. Другие члены комитета тоже бросили очередные дела, чтобы послушать Тима. Смутные слухи о железных людей, о роботах, превратились в реальную угрозу. Конец ли это забастовке?..

Общее мнение выразил один из членов комитета, сухой замученный болезнями рабочий, Майк Тизман.

— Вот что, ребята, — сказал он, борясь с кашлем, который всегда мешал ему говорить, — мне кажется, что пришла серьезная опасность. До сих пор мы боролись — и неплохо боролись. Сможем ли мы дальше так же крепко держать ход событий в своих руках?.. Я не уверен.

— Тим, что думают нью-йоркские товарищи? — Спросил Лесли.

Тим пожал плечами:

— Что они могут посоветовать? Деньги там собирают — и собирать будут дальше. Но никто не знает, как бороться против роботов. Единственный человек нашего лагеря, который видел роботов воочию, — это я. Но я уже рассказал вам, как мне пришлось видеть их.

— Не следует ли нам пойти на уступки? — Нерешительно спросил Майк Тизман.

— К черту! — взбесился Боб Лесли. — Уступать, только услышав о роботах, ничего не видя, — чушь! Да, Тим?

— Конечно, прекращать забастовки нельзя, — сказал Тим, — мы-то даже не знаем, что произойдёт, если поставить роботов к станкам. Будут ли они хороши?

— Стой, Тим! — Воскликнул Боб Лесли. — Ты говорил, кажется, что роботы получают энергию с помощью небольших антенн на голове.

— Да.

— Тим, это ведь все равно, что радио?

— Конечно, похоже. Так что?

— А то, что есть один человек, она может помочь. Она по крайней мере может разобраться, что оно есть, те роботы. Неужели ты сам не мог додуматься до этого?

— Не понимаю.

— Этот человек — Мадлен Стрэнд. Она — радиоинженер, она хорошо знает это дело. У тебя с ней хорошие отношения, неужели ты не можешь попросить у неё помощи?..

Тим не ответил. Мелькнула мысль: конечно, Мадлен может сослужить хорошую службу. Но… её негативное отношение к забастовке, её знакомство с Томасом Бирзом…

— Не уверен в этом, товарищи, — в конце концов произнес Тим. — Попробовать можно, но выйдет ли из этого что-то — ничего сказать не могу.

Опять наступило молчание. Все сидели, углубившись в свои мысли. Старые рабочие, помнившие не одну схватку с капиталом, — задумались. Такого врага они ещё не встречали. Железные люди.

… Когда то этими двумя словами называли устойчивых, закаленных людей, которые ничего и никогда не боятся. Так называли старых революционеров, так называли старых солдат. Теперь эти два слова приобрели иной смысл: железные люди — просто железные машины, уроды, которые становятся препятствием рабочему движению… Какими же стальными надо быть живым людям, чтобы победить этих железных чудовищ?..

Дверь тихо отворилась, и в комнату вошел человек в синих очках. Он ласково поздоровался и спросил:

— Нет ничего секретного? Это хорошо. Мне нужно что-то передать вам для забастовочного комитета. Разрешите?..

— Говорите, — небрежно ответил Боб Лесли.

Мужчина снял очки, протёр их аккуратно сложенным платочком, снова сложил платок и положил его так же аккуратно в карман. Потом посмотрел на свет на свои очки: они были чистенькие, хотя такими были и до того, как он их протёр. Далее человек посадил очки себе на нос и вздохнул. Это был секретарь нью-харрисского профсоюза работников машиностроительных заводов.

— Не тяните, пожалуйста, а говорите просто, чего вам надо. У нас ещё другие дела, — не выдержал Боб Лесли.

— Говорю, говорю, — торопливо начал человек, — вот уже и говорю. Положение у нас становится плохое. Очень плохое.

— Вы о чем именно? — Переспросил Майк Тиз-ман.

— О вашем же положении. В связи с роботами.

— Уже услышали? — Горько усмехнулся Боб.

— Как же, как же, услышали! Идут роботы, через несколько дней, если не часов, к работе их поставят. Итак, не стоит ли согласиться на наше посредничество с компанией Говерса?.. Знаете, они соглашаются, не на все требования, конечно, а на некоторые все же соглашаются. Разве не стоит обдумать? Потому что, знаете, роботы это — вон, какая штука! Поставят их к станкам, и никаких штрейкбрехеров не надо. Честное слово! Что же тогда вам делать? Что вы скажете рабочим?.. Все молчали, но по-разному. Майк Тизман слушал секретаря с тихим ужасом; Тим слушал так, что его всё больше раздражал этот сладкий и мягкий голос. Боб Лесли — а за ним и остальные члены забастовочного комитета, — слушали, сжав кулаки, будто сдерживая себя, чтобы не броситься на эту отвратительную, чистенькую, аккуратную фигуру.

— Итак, давайте обсудим, — продолжал человек в очках, — лучше-то пойти вам на некоторые уступки, чем потом просто сдаться. Рабочий класс, знаете, очень раздражён. Каждый имеет семью, детей. Тяжеленько!..

— Это мы и сами знаем, — снова не выдержал Боб Лесли.

— Вот и хорошо, что знаете. Я только напомнить хотел, только и всего. Наша профсоюзная организация всегда готова к услугам…

— Знаем! Главным образом — к услугам капитала! — Перебил его Тим.

— Ну зачем же так? — Ещё мягче ответил мужчина. — Зачем портить отношения… Давайте не будем спорить по этому поводу. С вашей точки зрения получается так, с нашей — иначе. Однако, это не важно. Дело в роботах. Их могут поставить к станкам даже завтра.

— Откуда вы знаете, это, предатели? — Громко крикнул Боб Лесли.

Лицо его раскраснелось, он еле сдерживал себя. Мужчина в очках почувствовал и сам, что сказал лишнее. Он попытался что-то доказать, но его уже никто не слушал.

— Слышали, товарищи? — Гремел Боб. — Эта сволочь сама себя разоблачила. Они связаны с компанией Говерса, они даже знают, когда именно компания хочет поставить на работу своих железных чудовищ. Можем ли мы говорить дальше с негодяем, который продает рабочие интересы? Майк Тизман, ты, кажется, слушал его и обдумывал — не согласиться ли нам на предложения Говерса? Видишь, что получается? Нет, мы не исчерпали ещё своих способов борьбы. Мистер секретарь, скажите там, где вы слышали все эти новости, забастовочный комитет не складывает оружия. Слышали? Желаю успеха! И идите, я человек невыдержанный, могу и кости переломать…

Но… мужчину в очках не надо было подталкивать. Он исчез чрезвычайно быстро, бормоча про себя:

— Сумасшедшие коммунисты… сошли с ума… боже мой!..

Боб Лесли оглянулся вокруг себя. Он увидел, что настроение его товарищей резко изменилось. Теперь никто не думал о том, чтобы уступать, глаза членов комитета пылали жаждой борьбы. Видно, товарищи ждали предложения.

— Тим, слушай, что я скажу. Если скажу не так — исправляй, — начал уже вполне спокойно Боб Лесли.

С этой минуты он стал вновь рассудительным, спокойным вожаком, трезво оценивал положение и покорял своей воле слабых духом.

— Значит, товарищи, предлагаю следующее. Забастовки не прекращаем. Рабочим надо сегодня же рассказать о новой опасности, надо созвать рабочих на завтра к заводским воротам на митинг. Надо всеми мерами поддерживать бодрое настроение. Наш лозунг: рабочий класс победит все препятствия. Победит он и роботов. Надо разоблачать каждого труса, высмеивать его. Смех — это хорошее, крепкое оружие. Надо рассказать всем о визите к нам этой профсоюзной сволочи в очках. Пусть знают, пусть помнят, что со сторонниками желтой социал-фашистской организации не следует даже говорить. Сегодня он сладко поет, а назавтра может вместе с полицией броситься на нас. Ведь мы знаем об их социал-фашистской организации молодежи… Я не уверен, что она нам не создаст проблем, потому что у них есть даже оружие. Так, Тим?

Тим кивнул головой. У него мелькнула мысль: какой же стойкий и закаленный человек этот Боб!

— Что можешь добавить ты, Тим?

— Немного. Прежде всего, я, конечно, попробую кое-что сделать, чтобы Мадлен Стрэнд помогла нам. Кроме того, мне нужна помощь двух или трех ребят завтра утром. Я то считаю вполне возможным, что роботы, как сказал этот предатель в очках, могут появиться здесь даже завтра. Итак, дайте мне двух шустрых ребят. Товарищ Лесли дал общую установку, избежав конкретных планов. Я считаю это правильным, потому что мы не знаем ещё, удастся ли компания с роботами. Предлагаю назначить собрание забастовочного комитета на завтра, в двенадцать часов дня. Если роботы появятся к тому времени — будет что обсудить. А сегодня все члены комитета должны взяться сообщить рабочему классу о новой опасности, как сказал перед этим Боб. Предложения приняли единогласно. Собрание закончилось. Тим попрощался и вышел на улицу.

Было уже темно, дневная жара сменилась приятной вечерней прохладой. Всей грудью вдыхая свежий воздух, Тим быстро шел к дому, где жила Мадлен. Это было недалеко, несколько кварталов от помещения забастовочного комитета.

Зря Тим дорогой пытался обдумать определенный план, по которому бы он мог получить Мадленину помощь. Мадлен была очень увлечена техникой: не находится ли она под влиянием Томаса Бирза?.. И что он, этот Бирз, представляет собой вообще?

Теперь Тим жалел, что не сдержал себя в вагоне во время разговора с Бирзом. Надо было поговорить с ним не ругаясь, извлечь из него, что знает Бирз о роботах и о планах Говерса…

— Глупый ты, Тим, до сих пор не научился владеть собой! — обругал сам себя тихо Тим.

Ну, ничего, вот сейчас, придя к Мадлен, он докажет, что может быть деловым человеком. Если он увидит там Бирза (а это вполне возможно), он что-нибудь узнает от него. Вот и коттедж Мадлен. Окна открыты, откуда слышится разговор. Что?..

— Томас, вы гениальный человек. Я не могу прийти в себя после того, что вы мне рассказали. Роботы — действительность! Это как раз и есть ваше необыкновенное изобретение?..

Голос Мадлен был взволнован, она говорила необычно мягко, словно охвачена новым чувством уважения к Бирзу. Тим невольно остановился. Неужели он не ошибается? Бирз — изобретатель роботов.

— Да, Мадлен, — вместо ответа услышал Тим уверенный голос Бирза. — Это моё изобретение, и я приношу его вам, как истинный подарок от человека, который горячо любит вас… Принимаете ли вы его?

Ноги Тима приросли к земле. Он почувствовал, как горячая волна пробегает по телу, как краснеет лицо, как тяжелеют руки! Он весь напрягся: что же ответит Мадлен?..

Мадлен молчала, и снова послышался голос Бирза:

— Может, вы всё еще думаете о Тиме Кровнти? Может, вы даже связанны словом? Отвечайте, Мадлен!

— Нет… — тихо ответила Мадлен.

— Забудьте о нём, Мадлен. Что может дать вам сумасшедший парень, увлеченный глупыми политическими идеями? Он проиграл свою игру, как и весь его лагерь. Забастовки уже нет. Вы же слышали, что я говорил вам перед этим. Завтра утром я ставлю на работу первую партию роботов. Вы будете со мной, вы увидите, стою ли я вашего доверия. Отвечайте, Мадлен!

Опять молчание.

— Большая армия роботов идет за мной, Мадлен. Нет больше рабочего движения, нет никаких социальных недоразумений, не говоря уже о всевозможных революциях. Роботы непобедимы. Привожу к вашим ногам эту армию вместе с её предводителем, что горячо любит вас, Мадлен…

Молчание…

Ещё увереннее, ещё проницательнее раздался голос Бирза:

— Железной рукой роботов мы схватим за горло всех, кто осмелится противостоять нашей воле. Тяжелыми ногами роботов мы растопчем всех, кто попытается стать у нас на пути. Разве вы не понимаете этого, Мадлен? Разве не захватывает вас мощь этого нового чуда техники?..

В конце концов, Мадлен ответила:

— Я не знаю, Томас, мне трудно сразу ответить вам что-то определённое. Дайте мне время. Я отвечу вам завтра вечером. Не спорьте, я ничего больше не скажу вам сегодня….

— Но вы позволяете мне надеяться, что…

— Достаточно, Томас, хватит!..

Далее Тим не слушал. Он повернул назад, забыв о своем желании встретиться с Мадлен. Что делать ему здесь, где идут такие разговоры, где Мадлен позволяет Бирзу говорить такие вещи?.. В голове Тима все перепуталось. Бирз — изобретатель роботов… Завтра он ставит к станкам первую партию?.. Он любит Мадлен?

… Она тем же отвечает ему?.. Улица казалась Тиму неровной, ноги спотыкались на блестящей асфальтовой поверхности тротуара. Он шатался, как пьяный.

— Что такое, Тим? — Неожиданно раздался рядом с ним бодрый голос Боба Лесли. — Чего ты шатаешься. Пойдем, есть о чем поговорить, пойдем, друг!

— Да. Пойдем, действительно есть о чем поговорить, — механически ответил Тим Кровнти.

И через минуту обе фигуры исчезли в вечерней темноте.