Хулиганы города Китежа

А меж тем замша опять распалилась и начала сыпать обвинения в адрес Ольги Дмитриевны. Но у той явно нервы были стальные, так как немедленно перешла в наступление и в свою очередь припомнила кучу действительных фактов и проколов в работе зама по воспитательной работе. Но и тем не менее, глядя на раскрасневшееся лицо зама по воспитательной работе, понял, что этой тётке совершенно наплевать на справедливость. На то, что реально произошло. Главное -- покрасоваться перед представительной комиссией, показать себя какая она компетентная, строгая и нетерпимая к проявлениям агрессии в среде мальчиков. То, что рядом с Колей стояла ещё одна "хулиганка", её ничуть не смутило. Она вела себя так, как будто самой Ирины Зверевой вообще в природе не существовало -- так, пустое место.

Но видно исчерпав большую часть аргументов, зам внезапно обратилась к Коле.

- Ну?! И что ты сам скажешь в своё оправдание? Ведь избил! Жестоко избил! В больницу отправил!

Типа: зашла с козырей.

Кук, так как не была в курсе происшедшего, также обернулась к Коле ожидая что он скажет.

- Он на нас напал. - глядя на "воспиталку" исподлобья выговорил Коля. - И намеревался избить. Жестоко избить.

- Отвечай за себя! Драться нехорошо! И ты это прекрасно знаешь! - припечатала та. Но Колю это ещё больше распалило. Злость на несправедливость развязала язык. И он понёс то, что никогда ранее не делал и даже помыслить не мог. Он вспомнил, как поступали герои его любимых книг. И подумал: "А почему не я? Обидно ведь терпеть несправедливость и молчать!".

- А как же в сказках, что вы постоянно нам рассказывали? - подняв голову спросил Коля. - И в пример ставили. Иван-царевич бился со Змеем Горынычем. Он -- герой. А почему не мы?

- Ну и что?!! Надо было пожаловаться учителям! Мне, наконец!

- Ивану-Царевичу? Пожаловаться вам? И приехать с вами к Змею Горынычу? Биться? Вы бы бились со Змеем? Или пошли бы для того, чтобы Змею Горынычу замечание сделать? - изобразил Коля дурачка. Впрочем, завуч в запале действительно допустила смысловой ляп.

Комиссия грохнула.

Такого дружного хохота Коля не ожидал. Зам-воспиталка стояла красная и растерянная. Даже директриса пыжилась пыжилась и не выдержала.

- Не прикидывайся дурачком! - снова грозно начала зам когда в помещении утих еле задавленный присутствующими смех. - Ты прекрасно понял что я имела в виду. Что я тебе говорила. Что надо было мне пожаловаться!

- И что бы случилось? Вы бы сделали ему замечание? - набычившись спросил Коля.

- Конечно! Разобрали бы на совете дружины, вызвали бы родителей в школу...

- Но от ваших замечаний им, ни холодно ни жарко. Для них ваши замечания -- сотрясение воздуха. - выговорил Коля наблюдая как лицо зама наливается гневом. - Вы даже свои угрозы вызвать родителей почти никогда не выполняете.

"Борзеть, так борзеть! - подумал он с обречённостью висельника. Ведь всё равно они решили меня наказать. Так хоть злость сорву. Но... Они на мне тоже отыграются? Уже отыгрались!"

Коля посмотрел в лицо "бюрократу", который сейчас с немалым изумлением наблюдал разворачивающийся спектакль. И понял -- если он здесь из контролирующих и имеет право наказывать, то ведь не только его, ученика школы номер один, Николая Змиева. И если мама Иры хотела устроить некий спектакль и на него рассчитывает... Не рассчитывает ли она на нечто подобное что Коля вытворяет?

Коля посмотрел в сторону Людмилы Зверевой. На её лице ясно читалось одобрение пополам с лукавством.

"Эх! Пропадать, так с музыкой!" - подумал Коля и его понесло.

- Они имеют над нами власть. - вперившись в брошь на воротнике платья зама по воспитательной работе выговорил с обидой он. - А вы для них -- никто. Потому, что вы им "делаете замечание", а они нас продолжают грабить и бить. Вы им ничего не можете сделать! А они нас избивают. И грабят.

- Что-о?!! - выпучилась зам на Колю. Видно, что она ожидала чего угодно от школяра, да ещё слывущего тихим, но не такого. Ведь такие чаще всего под массированным психологическим давлением ломались, начинали плакать и дальше из них можно было вить верёвки. Вынудить сказать всё, что угодно. И они говорят, лишь бы избавиться от этой лютой моральной пытки. А этот!... "Воспиталка" растерялась.

- Вы нас сделали рабами сволочей. - хмуро выговаривал, тем временем, Коля. - Потому, что власть имеет тот, кто в столкновении имеет меньшие потери.

- Да как ты смеешь говорить такое о своих школьных товарищах?! - пришла на выручку директриса впавшей в ступор заму. - И вообще! Не он тебя, а ты его избил до состояния, когда он попал в больницу! Не хочешь на себя примерить свои эпитеты?!

- А зачем мне примерять? Не я напал. - пожав плечами дерзко ответил Коля.

- Драться -- нехорошо! - заклинило замшу. У неё явно от шока слова кончились.

- Да. Нехорошо. Вы это повторяете им. Но они выслушивают, а потом идут и нас избивают.

- Надо было мне докладывать! - сказала директриса, но Коля лишь бросил на неё скептический взгляд. Он хорошо помнил тот случай с младшеклассниками. - Или своему классному руководителю.

- О да! Только её они и боятся. - с готовностью согласился Коля и с благодарностью посмотрел на оторопевшую классрука. - Спасибо ещё раз, Ольга Дмитриевна, что тогда прогнали их.

- Только она не может нас всегда и везде сопровождать, чтобы вовремя прогнать... разных. - продолжил он обернувшись к комиссии.

- То есть, ты хочешь сказать, что это не первая с ним драка? - с угрозой спросила Дубовая. - И после такого заявления ты будешь пытаться у нас выпрашивать прощение?

Последнее явно было сказано на автомате. Вот привыкла директриса к другим реакциям детей. Когда у неё именно что просили прощения. Но и тут её ждало очень серьёзное разочарование.

- Не буду просить. Потому, что вы нас не защитите... И не защищаете!

- И что ты будешь делать?! - растерялась директриса.

- Драться. Потому что иначе -- размен неравноценный.

- Какой такой ещё размен?! - на этот раз и директриса, вслед за замом, похоже впала в ступор.

Коля же с обречённостью глядя на танец золотистых пылинок в свете солнца монотонным и злым голосом продолжил.

- У меня: подбиты оба глаза, разбит нос и вся одежда - в грязи. А что было Федьке? Замечание? Поэтому, пока я надеялся на вашу власть, размен был таков: разбитый нос -- на замечание. Или весь в грязи, с разбитой мордой на замечание. Как-то неравноценно. - Коля поднял взгляд, склонил голову на бок и уже решительно посмотрел в расширившиеся от изумления глаза директрисы. - Так что я буду лучше разбивать носы и хари, в ответ на то, что кто-то попробует разбить мою или рискнёт это же сделать с моими друзьями.

- Стоп! А как фамилия пострадавшего? - вдруг побледнев спросила Дубовая. Она только сейчас сообразила, что до этого никто ни разу не назвал её.

На лице Людмилы Зверевой мелькнуло удовлетворение пополам с лёгким разочарованием. Она явно надеялась что Коля ещё чуть-чуть продержится, прежде чем...

-- Глава сорок восьмая,

Где Коля сильно обижается на всех

- Попал в больницу, с сотрясением мозга -- Шпинёв Фёдор. Ученик восьмого "А" класса. - С невинным видом с лёгким налётом удивления незнанием заявила Людмила Зверева. Артистизм, с которым она проделала это был просто изумительным. Если бы Коля не знал заранее, что фамилия Федьки до сих пор не названа, то наверняка бы тоже изумился. Как и комиссия.

- К-ка-ак?!!! - выпучив глаза выпалила зам. - Нет, вы что-то путаете! Не может такого быть! Ведь Шпинёв из ВОСЬМОГО "А"!

- Вы не доверяете заместителю главы "Подразделения Ка" Комитета Госбезопасности? - не удержался от ехидной реплики "бюрократ" еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

"А интересно: этот "бюрократ" - он заранее знал? Или просто наблюдал как всё разворачивается, изображая верховного арбитра?". - подумал Коля.

- Но ведь... он... в восьмом классе! Как это могло случиться?!! - заклинило воспиталку. Директриса же выглядела так, что никак не может решить -- это в реальности происходит или это ей снится.

- Я же вам сразу сказала, что дело неоднозначное. - как туповатой школьнице пояснила мама Иры.

"Тётя-лошадь" из детской комнаты милиции - как окрестил про себя её Коля - при этом тоже медленно выходила из ступора. Непонимание на её лице постепенно сменялось изумлением. Её сосед милиционер откровенно смерил взглядом Колю и тоже счёл за норму удивиться. У депутатского же корпуса с родительским комитетом поотвисали челюсти. Только папаня Коли тихо скалился сдерживая смех и гордился сыном.

В учительской надолго повисло молчание.

- Так неоднозначность дела заключается в том, что разбираемый подросток дал сдачи ученику на два года старше его? Так это не повод! Ведь нарушен Кодекс Ка! - нашёл к чему придраться бюрократ.

- Не только в этом заключается неоднозначность. - мягко возразила Людмила Зверева и обратилась к дочери. - Ну-ка Ира, как свидетель драки скажи нам, сколько было нападавших? Вместе с Фёдором Шпинёвым.

- Пятеро! - хлопая ресницами с готовностью ответила та.

- Они все были старше вас?

- Да. Все пятеро!

- Ты их раньше видела?

- Ага! Это те самые, что напали на Колю... - сказала Ира и запнулась. Но Людмила Зверева утвердительно кивнула и после кивала на каждое предложение дочери. - И... его товарища... двадцать второго марта... Когда их обоих в грязи вываляли... Ольга Дмитриевна тогда этих... старших прогнала...

Также мягко, как и в беседе с дочерью, Людмила обратилась к классному руководителю.

- А вы что можете по этому поводу сказать, Ольга Дмитриевна?

Видно Кук тоже была в некотором ошеломлении от поступившей информации, так как она встрепенулась и в довольно агрессивном тоне высказалась.

- Всё так, как сказала Ира Зверева. Я как раз подоспела, когда Шпинёв и Савельев повалили в грязь Змиева и Зорина, и избивали их. На мой окрик вся компания Шпинёва ударилась в бега.

Но тут пришла в себя директриса.

- Почему мне не доложили?! - с подвизгиванием выкрикнула она. - Вы должны были немедленно мне доложить!!!

Видно Дубовая поняла чем грозит дальнейшее разбирательство и решила выставить во всём виноватой классного руководителя. Но не тут-то было! Лицо Кук немедленно закаменело она выпрямилась и уже сквозь зубы стала цедить.

- Я предоставляла докладную на ваше имя по тому инциденту. Могу предоставить комиссии заверенные копии всех своих докладных. Вы сказали, что разберётесь, но до сих пор никаких мер воздействия на эту группу восьмиклассников так и не было наложено. Также, на следующий день, эти же устроили большую драку в коридоре второго этажа. Аналогично -- никаких разбирательств я так и не дождалась. По крайней мере меня не приглашали.

- Родители всех участников драки были вызваны в школу. - попыталась спасти положение зам по воспитательной работе, но Ольга Дмитриевна даже не взглянула на неё, продолжая сверлить взглядом директрису.

- И где они? - ядовито спросила у неё Кук, сверкая стёклами очков. - Я их здесь не вижу. Вот отца пострадавшего ученика -- вижу. Но ни одного из родителей тех, кто его тогда вывалял в грязи и избил -- нет. И вообще: мне здесь, пред этой представительной комиссией больше хотелось бы видеть отца самого Шпинёва Фёдора, а не родителей кого-то из его дружков. Ведь именно Фёдор является заводилой и организатором большинства хулиганств в школе.

- Мы слегка уклонились от темы. - мягко влез бюрократ и напомнил. - Был нарушен "Кодекс К".

- Как становится ясно из только что прозвучавшего, - мягко и лукаво выговорила Зверева канцеляризм, - Кодекс не был нарушен.

Выделение последних слов было явным.

- Но ведь Николай... Зверев...

- Николай Змиев. - поправила его Зверева.

- Да! Николай Змиев... Применил против Фёдора Шпинёва специфический клановый приём. Причём из потенциально опасных. - выговорил бюрократ и после припечатал. - По классификатору он именно к таковым и относится.

- Что за "клановый приём"?! - встряла директриса. - Вы издеваетесь?

- Здесь присутствующие Николай Зверев и Ирина Зв... извините, опять перепутал, - хмыкнул бюрократ и поправился. - Николай ЗМИЕВ и Ирина Зверева принадлежат к Народу Макоши.

- А причём тут народ?

- Вы, я вижу, не в курсе специфики нашего города. - уже в упор посмотрел на директрису председательствующий. - Вы не из коренных? Когда вы переехали в город?

- Четыре года назад. И три года назад получила эту должность что сейчас занимаю.

- Тогда ясно. Чтобы не вдаваться в длинные пояснения, с Народом Макоши дела обстоят как с японскими кланами... Да-да, как в том кино, что неделю назад в кинотеатрах шёл. И если в Японии есть кланы развивающие карате, дзю-до и прочие рукомашества и мордобойства, то в нашем случае нечто подобное есть у Народа Макоши. И "Кодекс К" как раз регулирует применение ими специфических навыков и приёмов.

Видно директриса заметила взгляды, бросаемые на неё родительским комитетом и депутатами. А взгляды были... ну как на последнюю дуру. Она очень сильно смутилась. И лицо у неё медленно но верно покраснело соревнуясь в цвете с ярко-рыжим париком.

Кстати с этим стало понятно первоначальное удивление депутатов -- они-то были в курсе что такое "Кодекс К". Были в этом компетентны и Коля в них ошибся. А удивились они тогда невежеству директрисы.

- Опасный приём? - уже очень осторожно спросила зам.

- При определённой сноровке им можно убить. -- как ни в чём ни бывало заявил бюрократ.

- Положим, у подростка сил для этого просто не хватит. - вдруг подал голос некто, сидящий в торце стола президиума, напротив Зверевой. - В той форме, что применён, он годится разве что для отбрасывания противника.

"Оба-на! Оказывается там действительно сидел некто под "отводом глаз"! - вытаращился на появившийся персонаж Коля. Также обратил внимание на то, что сидящие рядом депутаты горсовета даже ухом не повели -- восприняли как должное.

- Но, товарищ Саблезубый, - вскинулся бюрократ, -- вы же не будете отрицать то, что ученик попал в больницу с сотрясением мозга!

Проявившийся товарищ, улыбнулся во всю ширь своих зубов и ответил.

- Это говорит лишь о том, что тому хулигану сильно не повезло. И любая экспертиза это подтвердит. Но это только во-первых.

- И что же во-вторых? - с интересом спросил бюрократ.

- Во-вторых за нашего хм... подсудимого говорит пункт три главы три: "...При реальной опасности для здоровья и жизни" и далее по тексту. В данном случае, нападение аж пяти хулиганов, каждый на два года старше, да ещё уже давно прославившихся хулиганствами и избиениями...

Бюрократ лишь кивнул и вперился взглядом в Колю.

- Николай! Ты какой приём применил? Только честно!

- "Силу ветра" - буркнул он и опустил взгляд. К танцующим пылинкам в солнечном свете.

- Солидно! - почему-то выговорил председательствующий. - А ты, Ира?

- Так она тоже?!! Тоже дралась?!! - выпучилась директриса на худенькую маленькую девочку, явно недавно перенёсшую какую-то тяжёлую болезнь.

- Да. - Почему-то удивившись подтвердил представитель горкома КПСС. - А вы думали, что она только свидетель? Она же и пострадавшая.

- Э-э... - выговорила знаменитую во всём мире фразу директриса и надолго потеряла дар речи. Видно количество выходящих за всякие рамки новостей перешло у неё таки в качество и теперь она находилась где-то на грани умопомешательства.

Бюрократ, увидев это, лишь хмыкнул и снова обернулся к Ирине.

- Так всё-таки? Твой приём...

- Стан. Из латинских. - сделав печальное лицо ответила Ира.

- Угу... Последний приём не из перечня...

- ...Потенциально опасных. - Подсказал товарищ Саблезубый, на что Людмила Зверева улыбнулась своей лисьей улыбкой, а Ира словив взгляд товарища Саблезубого испуганно попятилась за спину Коли. Уж очень улыбочка у этого волшебника была... саблезубой.

- Да... Ну да! - поддакнул "закоренелый бюрократ" и посмотрев по сторонам на комиссию, хлопнув по столу ладонью спросил:

- Я думаю, что учеников можно отпустить. Так как с ними всё ясно!

******

"Конвоировать" пару учеников обратно в класс, вдруг оказалось некому, так что пришлось отпускать без сопровождения.

Впрочем... куда они могли деться? Всё уже решилось!.. Или ещё не?

Как-то всё вышло неопределённо. Коля хребтом чуял, что что-то ещё будет. Какая-то подляна. Либо ему, либо Ире, либо им обоим, либо.... Нет! Вот про Андрюху тут никто не знает. Удалось умолчать о его подвигах и его талантах с доблестями.

Некоторое время шли молча.

Но потом Ира таки сообразила: ведь они пробыли на комиссии почти целый урок и вот-вот должен был прозвучать звонок на перемену. Они не сговариваясь свернули к окну и дружно уставились на школьный двор. Там, внизу, по расчерченному для школьных линеек асфальту, увлечённо гоняли две местных бродячих собаки. Впрочем эти две псины уже года так два могли не считаться бродячими. Школьники их подкармливали так, что они умудрялись изрядно растолстеть за зиму. Вот они и шарахались по всему двору школы выпрашивая подачки, считая эту территорию своей.

Но Коля следил угрюмо за весёлым кувырканием местных кабыздохов. У него из головы никак не шло то, что проделали с ним на комиссии. Чувство беспомощности и никчёмности, когда его так беспардонно использовали взрослые в своих взрослых играх, бесило. Он никогда до этого не оказывался в ситуации, когда с ним обращались как с марионеткой, как с пешкой, которую двигают, но никак не предполагают за ней своего мнения или воли.

Его в семье с малых лет приучали к самостоятельности, всё более и более нагружая обязанностями, поощряя инициативу. Да, при этом не забывали и об ответственности напомнить. Иногда болезненно, но справедливо. Говорили что так будет всегда. И когда он вырастет он должен вести себя инициативно и ответственно за своих! А тут... как какого-то деревянного болвана!

Общее молчание нарушила Ира.

- У тебя очень громкая "тихая речь". Ты в курсе?

- Не-а! - сильно удивился Коля, мгновенно забыв о своих тяжёлых думах. - Но это как?

- Тебя начали учить совсем недавно?

- Ага. Бабушка учила.

Ира лукаво улыбнулась, явно копируя маму.

- У тебя ошибка всех начинающих. У меня такая же была. Когда ты применяешь тихую речь, ты напрягаешься и выходит очень громко. А когда волнуешься, твои мысли выходят на тихую речь и потому слышно.

- И... что? Мои мысли... были слышны всем? - испугался Коля.

- Не-а! Не всем. Только тем, кто с Даром.

Коля припомнил всех, кто был на комиссии.

- А этот... который председатель. Который ещё из горкома. Он с Даром?

- Нет. Но у него был детектор лжи, - такой, как авторучка, - настроенный на обладателей Дара. Он тебя не слышал. Но знал, что ты не врёшь. А вот мамин начальник -- тот да.

- Этот который с длинными зубами?

- Не! Это кто-то из этих, которые просто работают. А начальник так и не снял покров. Я его видела потому, что у меня на покровы есть навык. Если бы он постоянно не смеялся, я бы испугалась. А так я знала, что всё будет в порядке.

- А чё за меня тогда пряталась?

- А это тот, который Саблезубый. У него взгляд... ты что не ощутил?

- Не-а!

- Значит у тебя на него этот... как его...

- Иммунитет. - Подсказал Коля.

- Во! Его все боятся.

- Но он же нас.. защищал?

- Н-не знаю. Не уверена. Такие как он могут говорить так, что может казаться.

Что может казаться, Коля не успел спросить. Зазвенел звонок и из классов повалила весело орущая толпа школьников. Коридор быстро наполнился галдящими учениками и обсуждать комиссию стало неудобно.

БСльшая часть учеников, пробегая мимо, смотрела на них почти со страхом, некоторые с жалостью или с осуждением. Да, есть такие, для кого, какие бы ни были в реальности их одноклассники, "если их осуждают взрослые -- значит виноваты".

Чуев и Островцев, в отличие от прочих подошли и осторожно поинтересовались что было и как закончилось. На их вопрос Коля лишь руками развёл.

- А фиг их знает!

- Там сейчас директрису разбирают! - неожиданно подложила язык Ира.

- За что?! - изумились друзья.

- Есть за что! - загадочно выговорила Ира. Стоящие за спинами мальчиков Юля и Маша переглянулись и почему-то синхронно сделали друг другу жест: "Я так и знала!".

- Ну а вам-то что? И вообще за что вас на комиссию потащили? Чего вас на комиссию-то потащили? - не унимался староста.

- Так вот и говорю... - снова начал заикаться Коля. - Фиг их знает! А за что на комиссию потащили?...

На последних словах он смутился. Говорить прямо что Федьку-Шпинделя в больницу с сотрясением мозга отправил -- это хвастаться. Да к тому же ещё и не поверят. А раз не поверят, получить репутацию наглого лжеца -- последнее дело. Но всё испортила Ира.

- За то, что вчера нагеройствовал! - со знанием дела заявила она через головы мальчиков. Те, кому было адресовано, разве что не подпрыгнули от жажды знаний. Но Ира их обломала. - Но я не скажу! Вот!

- У-у! Злюка! И жадная ещё! - обиделась Маша.

Чуев с Островцевым только сейчас обернулись и обнаружили за своими спинами парочку одноклассниц.

- Это ты не скажешь! - оскалился Чуев оборачиваясь обратно к Ире, - А вот Коля... Ты же своим друзьям не зажмёшь? Да?

Колю откровенно разнонаправленные желания стали рвать на части. Пока он хватал ртом воздух, пытаясь таки решить что делать, на плечо легла тяжёлая рука.

- Хвастаться -- нехорошо сын! - услышал он голос папы.

- А что он сделал? - быстро спросил неугомонный Чуев надеясь, что папа Коли случайно проговорится. Но не на того напал.

- Во многих знаниях, многия печали! - послышался насмешливый голос Ириной мамы и тут же добавила туману. - Завидовать будешь.

- Ма-ам! - принялась скакать вокруг радостная Ира. - Так что, что сказали?!

Мама Иры посмотрела на дочку осуждающе и та, поняв, что сморозила глупость, покраснела и вжала голову в плечи.

Маша и Юля же с какой-то жадной внимательностью разглядывали и маму Иры, и папу Коли. Потом, видно придя к каким-то определённым выводам, снова переглянулись и друг другу кивнули.

- Пойдём домой. По дороге расскажем. - снова хлопнул папа Колю по плечу.

Коля скептически смерил взрослых взглядом, но те сохраняли в целом благодушное настроение. По крайней мере каких-то серьёзных репрессий ожидать не стоило.

С другой стороны... Благодушие могло относиться к тому, что они что-то таки "выкрутили", чего-то существенного добились. А вот конкретного школяра, попавшегося на нарушении серьёзного запрета, могли бы и выдрать. Так что всё оставалось очень неопределённым. Да и лишние уши...

Коля обернулся на друзей. Те напряжённо внимали, надеясь, что хоть что-то, но услышат.

Ага. "Аж два раза"! Оба взрослых умели хранить секреты и тайны и "проболтаться" это не про них. Опыт многих столетий жесточайших преследований Народа Макоши, как сейчас понимал Коля, выработал в его представителях весьма щепетильное отношение к сохранению секретов.

Юля и Маша, восприняли это как должное, а вот Миша скривился от досады. Но его взгляд явно обещал Коле, что на следующий день он с него не слезет, пока не получит ответы. Ну... пусть надеется. Ведь если родители запретят...

Впрочем Коля уже нарушил один из запретов, так что с их стороны возможны меры по "усилению". А что это может быть, да ещё учитывая что вся семейка -- волшебники... короче перспективы Коле представлялись изрядно кислыми.

Собрались. Вышли на улицу, провожаемые взглядами одноклассников. И только когда отошли от школы достаточно далеко, Колин папа решил начать разговор.

- Я всё-таки не понял: чего один из ваших всю комиссию веселился, ни разу ничего не сказав, а другой то и делал, что свои выдающиеся клыки демонстрировал... В прямом и переносном смысле.

- Так начальству и не надо много говорить и делать. За него делают это подчинённые! - посмеиваясь ответила мама Иры.

- Так этот, кто всё смеялся, он и был начальником?

- А вы не знали?

- Как-то не приходилось сталкиваться. До сего дня.

- Начальство надо знать в лицо. Особенно наше. - многозначительно изрекла Людмила Зверева.

- Уже запомнил! - с готовностью подтвердил папа улыбаясь и тут же продолжил. - Но решать опять переложили на горком.

- А куда они денутся?! - удивилась старшая Зверева. - Ведь по сути, это их прокол. В кадровой политике. Вот пусть теперь и разбираются.

- Кстати твой вёл себя -- выше всяческих похвал! - похвалила Людмила Зверева, пристально посмотрев на Колю. - Неожиданно взрослое отношение к себе и друзьям.

- Спасибо! Старались. - польщённо ответил папа. А тихую речь мы ему подтянем.

С этими словами Коля заработал тычок локтем от Иры. Надо думать, что так она его поздравила. По её лисьей улыбке, и так можно было понять.

"Если хвалят, значит сделал всё правильно?" - подумал Коля потихоньку расслабляясь. Но раз всё хорошо закончилось, то...

Любопытство не порок!

- Тёть Люд! А почему эти наручи, что нас типа-блокируют, на тихую речь никак не влияют? - обратился Коля к маме Иры, посчитав её главным специалистом в этом вопросе. Ведь она же и вешала на него эту... хреновину. - Или тихая речь не из нашего Искусства?

- Тебе не объяснили?! - удивилась тётя Люда и вопросительно посмотрела на папу.

Папа, крякнул и покраснел.

- М-да! Моё упущение. Исправлю.

Но видно у Людмилы Зверевой было повышенное настроение, раз она решила сама объяснить.

- Ограничители блокируют только колдовство, что идёт из тебя. Или на тебя, но способное навредить.

- Но как же с тихой речью?! Я её слышу прекрасно и меня слышат. И Ира слышит. И она тоже может говорить тихой речью!

- Это та лазейка, что оставлена для вас. Тихая речь безобидна. На неё нельзя как на носитель чего-нибудь навесить. Но если с тобой или с кем-то что-то случится, ты даже в ограничителях можешь позвать на помощь. Зов проходит даже сквозь очень толстые стены, из подземелий правда не глубже пятнадцати метров. А на поверхности земли, если сильно постараться, её услышат на расстоянии километра.

- Вот это да! - округлил глаза Коля.

Он дёрнул папу за рукав и спросил.

- А я смогу так на километр?

- Тренируйся! - пожал плечами тот. - Но мне кажется, для подсказок на уроке тебе и пары метров пока хватит. Главное, чтобы твою "тихую речь" другие не слышали.

И красноречиво посмотрел в сторону Ирины.

Та, поймав взгляд и осмыслив сказанное растерялась. Ведь подсказки в школе осуждались. А тут малознакомый дядя прямо подталкивает к "нехорошим мыслям".

- Не учите Иришку плохому! А то ничего знать не будет. - посмеиваясь ответила Людмила Зверева.

- А мы можем запретить? Ведь обойдут запреты. А тот запрет, что не может быть проконтролирован -- развращает. - Вполне серьёзно заметил папа и тут же саркастически добавил. - Можно подумать, что и у вас в школе никто не подсказывал! Особенно "тихой речью".

- Моё детство было суровым. - возразила Людмила Зверева. - на весь класс я одна была ведьма. Так что мне ни кто не мог подсказывать тихой речью. А Иру придётся больше проверять. То, что она знает. Дома буду проверять!

И грозно посмотрела на дочку.

Та сделала сделала мордашку "И что тут такого?!" и пожала плечами, мол, "Неприятность эту мы переживём!"(С) "Кот-Леопольд". Но Коле "тихой речью", направленной лично ему просигналила:

"Учись быстрее этой тихой речи! А то не вытяну! Я же ужас сколько всего пропустила!".

Но чтобы замаскировать реплику на "тихой речи", чтобы родители не заметили этот обмен, она принялась в свою очередь дёргать маму за рукав и канючить.

- Ма-ам! Так что там эти... на комиссии нарешали? Что нам будет и вообще: что будут с теми хулиганами делать?

И потом, озорно глянув на маму добавила.

- Или нам с Колей чего-нибудь более убойное изучать срочно, чтобы в школе не убили?

- Ят-тебе-дам "убойное"! Вы уже и так той дракой столько дел наворотили, что мне и невыразимцам месяц разгребать!

- А что та-ак? - удивилась младшая Зверева.

- Массовая драка с явным применением Искусства, причём с силой, серьёзно превышающей средний уровень характерный для вашего возраста -- это мелочь?

- Ма-ассовая?! - удивилась Ирина. - Так там всего-то пять...

- Не пять, а семь, вместе с вами. - Поправила Иру мама. - Если дрались больше двух, по меркам нашего отдела, - массовая. А то, что нас, владеющих Искусством, всегда держали на особом контроле... С нашими-то силами и возможностями, даже мелкое хулиганство из ряда вон выходящее событие.

- У-у... - промычала Ира, и изобразила испуг. Но долго на её лице эта эмоция не продержалась и она снова принялась трясти матушку.

- Ма-а! Так всё-таки, что они там нарешали?

- Да, стоит ознакомить их с решением. Тем более, что завтра вся школа знать будет. - кивнул Колин папа предоставляя право выдать решение Людмиле Зверевой.

- Сегодня, директрису и зама по воспитательной работе, временно отстранили от исполнения своих обязанностей. Решением комиссии. Мы, наш отдел, теперь совместно с милицией будем разбираться почему они были не в курсе того, что происходит в школе. Почему Фёдору и его дружкам удавалось уйти от ответственности. Последнее особо наша забота, так как придётся разбираться что происходит в милиции.

- По мнению начальника, высказанному "тихой речью", - добавил старший Змиев, - есть подозрение на взяточничество в милиции. Он нас, с родительского комитета, попросил собрать сведения, и если что-то им станет известным -- доложить им. Так что будут разбираться серьёзно.

- А родительский комитет как разбираться будет? Или они все "тихую речь" слышали? - удивился Коля.

- Не все, но трое из него, включая меня, - из Статусных.

- А кто?! - тут же прицепился сын.

- Это не важно. Главное, что будем искать.

- А как будете искать? - проявил неумеренное любопытство Коля, так как кое-что заподозрил.

- Даже собирание сплетен и слухов часто даёт очень хорошие результаты. И материал для последующей тщательной проверки. - добавила мама Иры.

- А ты думал! - фыркнул папа, заметив как сын от удивления челюсть отвесил. - Так что и твои "голословные утверждения" пойдут в проверку.

Последним он передразнил вчерашнюю речь сына на домашнем разбирательстве, когда тот пытался уйти от ответа.

- А с нами что? - не унималась Ирина. - Когда снимать будут эту...

И она красноречиво показала своё левое запястье, где краешком из рукава торчал ограничитель.

- Да уж! - хмыкнул Змиев-старший. - Если по администрации школы решили в пару минут, то что с вами делать решали всё остальное время.

- А что так? - тут же насторожилась Ира.

- И это всё из-за того, что я ту сволочь "Силой Ветра"?.. - не договорил Коля.

- Я же тебе говорила: ты слишком сильно приложил Фёдора. -возразила Людмила. - Не по-детски сильно. Когда контролирующие проверили отчёт сегодня утром -- послали к Шпинёву отдельную комиссию. Они удостоверили, что я измерила правильно. И тот товарищ из горкома на комиссии был уже сильно насторожен в отношении тебя.

- А когда увидел, что перед ним со всех сторон положительный отличник... - начал было папа, попытавшись тоном перевести всё в шутку.

- ...Он ещё больше насторожился. - обескуражила его старшая Зверева. - Вам с краю было плохо видно, а я сидела рядом. Он детектор ни на секунду из рук не выпускал...

И нахмурившись добавила.

- Жаль, что на обычных людей вот такую мелочь до сих пор сделать не могут. Всё получается что-то либо большое, либо ненадёжное.

- А то бы враньё директрисы показали бы особенно ярко?

Зверева смутилась. Ведь обсуждать в обществе школьников тех, кто их учит, кто является в школе высшей властью, она считала неэтичным и непедагогичным.

- Да ладно! - увидев реакцию отмахнулся Сергей Зверев. - Они уже достаточно взрослые. Пусть привыкают, что вот такие... Встречаются. И что с такими борются. А не оставляют школяров один на один с их бедами. Ведь они, по сути, пострадавшие.

- И ты всё правильно понял. Хорошо сыграл. Не побоялся правду сказать. - обернулся он к сыну.

- Только я не играл. - мрачно заметил Коля.

- Не важно как назвать. - отмахнулся папа. - Главное, что сказал много, по делу и правду. То, что обычно боятся говорить. И что приходится из других долго и нудно вытягивать.

- Так что про нас решили? - ещё больше нахмурился Коля. Он понял, что родители медлят. Виляют. Что-то они там таки выкрутили. Но, похоже, что за счёт них -- Коли и Иры. Потому и не торопятся знакомить с решением комиссии.

- Вот я и говорю, что хорошо сыграл. Если бы ты не разразился своей филиппикой, не знаю как бы нам пришлось напрячься, чтобы смягчить... ведь реально: "Силу Ветра" в твоём возрасте освоить, да так, чтобы отправить в полёт не мелкий предмет, а целого хулигана - это выдающийся результат!

Папа сделал многозначительную паузу. Коля понял: сластит пилюлю. И не ошибся.

- Так что... наш доблестный горком настоял, чтобы "мерой пресечения", и "чтобы неповадно было такие сильные и опасные приёмы использовать впредь" ходить тебе ещё месяц в ограничителях.

- Что-о-О?!!!

Папа снисходительно покосился на сына.

- Всё отлично Коля! - попытался он донести до него своё видение ситуации.

- Хоть бы ты, батя, не издевался! - бросил тот упрёк.

- С чего это? Мы вышли из кризиса с наименьшими потерями. Тебе всего-то месяц с ограничителями побегать. А потом их снимут.

- А нас с Ирой всё это время будут бить все, кому не лень, да? Ведь вы сами нам говорили, что только "тихую речь"... А ей как быть, если я не смогу? И вообще нафига тогда нас учили раны лечить?! Если вдруг случится что?!.. Если не сможем?!!

- Какой он у вас героический! - подивилась Людмила Зверева и ответила. - Ире постановили снять.

- Снять?!! А я?!!

- Тебе ещё месяц в них ходить. - напомнил Змиев-старший.

- И меня... все эти... будут весь этот месяц бить?!!

- Не волнуйся! - вдруг встряла Ира. - на мне не будет и я буду драться за тебя!

Взрослые синхронно вытаращились на детей от такого заявления.

Коля же густо покраснев чуть не схватился за голову.

"Ну всё! Капец! Теперь за меня ещё слабые девчонки драться будут. Дальше падать уже некуда. Это дно!".

Но тут пришли. На детскую площадку перед домом, где жили Зверевы. Помахав ручками Зверевы отделились и зашагали к подъезду.

- Ну нихренас-себе влип... - пробурчал Коля, представляя как он будет отбиваться от шпинёвских.

Он, учитывая сколько времени хулиганам сходили с рук их гнусности и подлости, ни на грош не верил в слова "начальников". И удивлялся, что его папа, и мама Иры верят... И раньше так с теми же шпинёвскими случалось: что-нибудь испугаются, побегают, успокоятся, осмелеют. А осмелев, ещё злости прибавят за то, что испытали страх.

А тут ещё Ирка... Удружила.

Он поднял ладонь почти на уровень глаз и с ненавистью уставился на "ограничитель".

- Во-от такая она, нихирабля наша! - лукаво улыбнулся папа, по-своему истолковав состояние сына и ободряюще хлопнул его по плечу. Коля лишь крякнул от досады.

Конец первой части.

-- Часть вторая. Дебильный демон

-- 8 апреля. четверг

-- Глава первая.

В которой Коля пугает девочек

День начался уныло.

И погода была унылой, - пасмурно с изредка накрапывающим мелким дождичком, - и настроение у Коли было унылое. И причина -- те самые наручи, что снимут у него только через месяц.

По привычке, вышел на середину детской площадки, дождался Андрея и Иру, мрачно буркнул им приветствия и побрёл в школу. Молча.

Он и раньше не был балаболкой, но и то, даже Андрея покоробило. Тот попытался растормошить друга, но быстро бросил это занятие. Так как с одного взгляда, брошенного Колей, понял, что тому не до него.

Больше старалась Ира, но на неё уже цыкнул Андрей проворчав.

- Оставь его в покое. Не видишь, человеку плохо!

Ира вытаращилась на Андрея, так как считала своим долгом помочь выйти из мрачного настроения, развеселить.

- Сам оклемается! - отмахнулся Андрей. - Пойдём, лучше, быстрее. А ты по дороге расскажешь что там было.

- На комиссии?

- А то где ещё?!

- Н-ну.... - замялась Ира, а Коля вынырнув из пережёвывания своих бед со слабым интересом на неё покосился.

- Нам запретили что-то говорить... но...

- Родители вчера же сказали, что всё равно сегодня вся школа знать будет. - неожиданно выдал Коля.

- Ну дык, колись! - осторожно бросил Андрей, опасаясь, что на этом всё и закончится. Но ответила Ира.

- Они сказали, что директрису и нашу "воспиталку" отстранили от работы. Будут расследовать.

- Э.... - вякнул Андрей и на несколько секунд потерял дар речи.

- Н-ну... ни... хренассь-себе! - наконец-то выдал он. - А что расследовать? Шпинделя?

- И его тоже. - глядя в тротуар отозвался Коля.

На этом все его реплики закончились. Андрей и Ира так и проболтали до школы, обсуждая новость, гадая чем это обернётся. Коля же аж до своего класса просто мрачно молчал.

На входе же на них напали две кумушки -- Юля и Маша.

- Вы знаете! - как утверждение бросила Юля, намереваясь вытрясти свежую информацию из Коли и Иры.

- Угу. - кивнул Коля всё также продолжая тупо двигаться по направлению к своему месту. Но Юлю так просто было не остановить. Та если вознамерилась что-то узнать, то узнает. Кстати и по разговорам среди учеников ещё в коридоре было ясно, что сплетня о смене директора -- самая свежая и обсуждаемая.

- Рассказывай! - пристала как банный лист Юля следуя по пятам за Колей. Но не на того напала.

- Ты чё, с дуба рухнула?! - вытаращился на неё Коля закидывая портфель на своё место.

- С чего бы?! - почти обиделась Юля.

- Запретили дык! - мрачно буркнул Коля.

- Да ла-адно! - Легкомысленно махнула рукой Маша. - Мы все свои.

- И они? - ядовито справился Коля кивнув на Журкину и Димоеву, что-то активно обсуждавших в трёх метрах от них и до сих пор не заметивших появление главных носителей свежих новостей.

- Или ты не статусная? - уже в лоб спросил Коля добавляя: Тебя не учили родители?

- Ой! - густо покраснела Юля и прикрыла рот рукой.

Коля до сих пор гадал -- статусные их соседки или нет. А тут неожиданно подкатился случай хотя бы попытаться узнать.

- Так бы сразу и сказал, что тайны рода. - почти обидевшись сказала Юля.

- Так ты не ответила. - неожиданно встряла Ира сообразив, что так нахрапом, можно много узнать у обескураженных соседок.

- Статусные мы. Уж будь уверена. - бросила чуть заглушив голос Маша, видя, что подруга до сих пор стыдится.

Но продолжить "увлекательную дискуссию" им помешали.

Таки главные сплетницы класса заметили только что прибывших и с энтузиазмом насели.

- И чего молчишь? - стала наезжать на Колю Димоева. - ведь из-за вас же собрали комиссию-то!

- Ят-тебе что, ГорОно или КаГеБе? - вызверился Коля. - Вот у них и спрашивай если чо!

- Ясно с вами всё! - поддержала подругу Журкина. - Из-за вас комиссию собирали. И когда вас турнут отсель?

Провокация была из элементарных. Но Коля, не раз попадавший на таких разводках и наученный горьким опытом, только насупился.

- Ты чё? Совсем больная? - внезапно заступилась на Колю Юля. - Он что тебе, Шпиндель со своей бандой, чтобы комиссию с горкомовскими собирать?

- Так и из-за чего если не из-за них? - агрессивно попёрла Димоева. - Ведь их же вызывали на комиссию!

- Шпиндель в больницу попал. С сотрясением мозга... - спас их староста класса Миша Островцев и ядовито дополнил. - Если он у него, конечно, был.

- А их, тогда, за-ачем на комиссию тоскали? -- окая справедливо заметила Кабанова.

- Ну явно не из-за того, что они тому Шпинделю вломили! - стал насмехаться Миша. - До сотрясения мозгов. Ты веришь, что он на такое сподобится?

Димоева презрительно смерила Колю взглядом и признала:

- Да уж! Чтобы наш Коленька, да Шпинделю... Скорее в лесу стадо мамонтов сдохнет.

- Так и чё пристала? - спокойным голосом но весьма ядовито спросил Миша.

Юля и Маша как раз знали, что Коля вполне мог. И если таки смог то...

Они многозначительно переглянулись. Коля в их рейтингах резко прыгнул в недосягаемую высоту. И Ира, как они считали, их ловко объехавшая, становилась как бы не главным врагом.

Хорошо, что Ира в это время смотрела на Димоеву и не заметила переглядываний.

На уроке алгебры же случился ещё один казус: Ольга Дмитриевна внезапно решила проверить насколько подтянулась Зверева и вызвала к доске. Всучила учебник и ткнула на примеры, которые надо решить.

Ирина немедленно ударилась в панику.

Стоило только Кук отвернуться как она принялась отчаянно жестикулировать. Коля, пребывавший во всё том же скверном настроении, вынырнув из своих мрачных дум, пару секунд ничего не понимал. Но тут Ира ткнув в доску пальцем и себе в висок просигналила "тихой речью":

"Спасай! Я ничего не поняла из этого нового!!!".

Коля лишь жестом показал пока Кук и от него отвернулась: пиши примеры.

Ира быстро, попеременно чихая от меловой пыли, попавшей в нос, записала три примера на доске и обернувшись вопросительно посмотрела на Колю. Тот покосился на Кук, как раз стоявшей к нему боком, прищурился и той же "тихой речью" скомандовал.

"Записывай! Первый...".

За его спиной две ведьмочки аж подпрыгнули от неожиданности. Юля даже чуть не свалилась в проход. Ольга Дмитриевна бросила на неё вопросительный взгляд. Но та лишь ошарашенно помотала головой, буркнула что-то невразумительное и уже гневно посмотрела в затылок Коле. Но тот не видя что творится у него за спиной, как ни в чём не бывало задиктовывал ответы:

"Первый пример... равно... девять пэ квадрат минус сорок девять. Второй пример... равно... шестьдесят четыре бэ квадрат минус це квадрат. Третий пример... равно... "а" в шестой степени минус четыре. Всё!".

У доски Ира картинно расслабилась демонстрируя как ей было плохо. А сзади Колю пихнули.

- Коля! - услышал он шипение Маши. - Ты так больше не пугай!

- А чего?!!

- Да мы чуть не оглохли от твоей "тихой речи"!

- Ой! - только и выговорил Коля чувствуя себя виноватым.

- Ну вот, - буркнула Юля, - Белую Мышку спас. А нас кто будет спасать от кондратия?

- От чего?! - не понял Коля.

- Да я тут от твоего вопля чуть не оглохла, а после чуть дуба не врезала! От испуга. - сквозь зубы прошипела Юля.

- А ну разговорчики! - послышался окрик Ольги Дмитриевны.

Маша же хрюкнула и скривилась зажимая рот рукой. Её душил смех.

-- Глава вторая

Где Коля путешествует по городу

На перемене был небольшой скандал - Иру, прозвище "Белая Мышка", очень сильно задело.

- Я тебе не "мышка"! - злобно, вполголоса, сжав кулачки, выговаривала Ира Юле.

Юля же похлопала ресницами, сделала непонимающее лицо и, как ни в чём ни бывало, на полном серьёзе, спросила.

- А кто?

- Лиса! - сквозь зубы и ещё более зло процедила Ира.

- Я же говорила, что у неё тотем Лисы. - фыркнула многозначительно Маша, выставляя всё так, как будто они не по злобе, а по незнанию определили Иру в "мышки".

- А с чего решили? - влез Коля.

- Хитрая очень. - ответила также, вполголоса Маша.

На лице Иры при этом застыло странное выражение как будто она никак не могла решить то ли её похвалили и надо гордиться, то ли её попытались оскорбить, но тогда надо злиться.

Коля обвёл всех спорящих взглядом, отметил, что каждый что-то особенное в свои слова вкладывает, что им всем хорошо известно... Но вот только самому Коле не известно.

Он мысленно сделал зарубку в памяти спросить о тотемах у бабушки. Ведь с прошлого раза забыл! Из-за стольких событий.

Уже после уроков он отметил, что мрачное настроение, несмотря на успехи в школе не улучшилось: две пятёрки и четвёрка по физре -- его никак не ободрили. Наоборот, один только взгляд на своих друзей, не обременённых ограничителями, и становилось дико обидно. Как будто носит он на руках ни что иное как клеймо закоренелого и опасного преступника.

- Не трогай его! - вынужден был рыкнуть Андрей на обратном пути из школы. Ира всё также безуспешно пыталась развеселить.

Коля лишь бросил благодарный взгляд на друга.

На детской площадке разошлись. Молча.

Андрей ободряюще хлопнул друга по плечу, а Ира проводила печальным взглядом. От последнего Коле стало ещё хуже -- как будто его похоронили.

Дома из взрослых никого не было.

Коля бросил злобный взгляд на Ваську от чего тот удивился. Ведь он чувствовал что злоба направлена не на него. Молча пообедал, выдал попутно, хавчик Ваське и... забросив домашку пошёл гулять. Васька лишь проводил того удивлённым взглядом скорчив скорбную мину, заскочил с разбега на забор и сам отправился гулять. Вскоре по улице прокатилась всегдашняя волна панических взвизгиваний и шума спешно эвакуирующихся в свои будки местных псов -- Васька, как всегда, рванул галопом по заборам. Ему та паника среди собак, что внушал только его вид, очень нравилась.

У Коли было то самое настроение, которое хоть и нечасто, но очень тяжело отпечатывалось на его поведении. То самое, когда из рук всё падает и ничего нельзя сделать. Остаётся только заняться чем-то, посторонним. Вот он и решил слегка погулять по городу. Или, если точнее выразиться, попутешествовать.

Сколько бы он за свою недолгую пока жизнь ни шатался по городу, а всё равно оставались места, где он до сих пор ни разу не бывал. Вот и сейчас его понесло через весь город, в противоположную его часть. Там как раз начали очередную стройку и бросили её до лета. Можно было просто полазить по замороженной стройке. И возможно даже что-нибудь интересное найти. Да и "не интересное" тоже. Например, обрезки арматуры, которые его батя зачем-то собирал. Наверное, что-то снова строить во дворе наметил.

Денёк стоял пригожий. В отличие от утра, ветер разогнал тучи и теперь под тёплым солнечным светом, вся грязь и лужи сияли отражая пронзительно голубые небеса.

Коля подошёл к дощатому забору, потыкался в него обойдя половину и плюнув на битый временем тротуар, посмотрел по сторонам. Никого в обе стороны улицы видно не было. Разогнался, слегка подпрыгнул, упёр ногу в то место, где сходились планки набитые ромбом на забор, уцепился за верх и лихо перемахнул его. Только на секунду задержался на самом верху, быстро оглядывая двор на наличие собак. А то не ровён час придётся спешно сигать обратно от зубов радостных четвероногих охранников, обрадовавшихся развлечению.

Впрочем, стройка была законсервирована ещё осенью. Вывели под крышу трёхэтажное здание, явно не для жилья, законопатили оконные и дверные проёмы и оставили до весны.

Всю технику и мало-мальски ценное оборудование отсюда давно убрали. А что не убрали, то утырили разные искатели стройматериала из соседних дворов. Так что на стройке было довольно тихо и пустынно. Также как и на прилегающих улицах.

Грязь под ногами, за зиму успела слежаться и даже изрядно затвердеть. Так что серьёзно увязнуть Коля не рисковал. Разве что набрать на подошвы своих ботинок толстые грязевые вериги. Но это, так сказать, издержки.

Ещё раз оглядевшись, и убедившись что рядом нет никого из двуногих и четвероногих, он сделал пару шагов к зданию. Тем более, что его заинтересовала небольшая дыра в заграждении, закрывавшем дверной проём. Через неё вполне можно было проникнуть внутрь и исследовать всё.

Но не успел он подойти ближе, как за его спиной упали две фигуры. Он только и успел заметить, почти у земли, их падение резко замедлилось. Как будто некая сила вдруг плавно потянула двух неизвестных школяров вверх, тормозя их падение.

Только вот незадача: приоткрытое окно было... на третьем этаже.

Не успел Коля удивиться, как ближний к нему парень -- по виду ровесник или чуть старше - быстро шагнул вперёд, схватил его за отворот куртки и резко прижал к стенке.

- Попа-ался! - торжествующе воскликнул он. - Что, падла, следил за нами? А ну колись, кто тебя подговорил! Петюнчик да?

У Коли от обиды на глаза слёзы навернулись. И от того, что его так, сходу обвинили в каком-то диком деле, о котором он ни сном ни духом, и от того, что сила, которой он мог бы противостоять этим двум, у него заблокирована. Бессилие просто бесит! Он уже приготовился к тому, что его будут бить, даже руки инстинктивно поднял на уровень лица, чтобы заслониться, как второй резко осадил:

- Миха стой! Он из наших!

- Че-его?! - не отпуская Колю, удивился нападавший.

Первый молча подошёл к Коле и подозрительно покосившись на него скомандовал:

- Руки покажи!

Второй, которого явно звали Михаил, отпустил Колю, но стал так, чтобы при попытке к бегству можно было легко подсечь и повалить на землю. Уже по этим телодвижениям было видно, что парни опытные.

Первый, тем временем, схватил Колю за запястье и потянул рукав вверх, обнажая замотанные наручи.

- Я же говорил: кандалы на пацане. - С удовлетворением заметил он.

- И чё? - его не мог подговорить и послать Петюнчик? - фыркнул Миха.

- Вряд-ли. - посмотрев в глаза Коле, ответил первый. - С Петрилой никто из наших не водится. А то бы я знал.

- Ну... если нет, то... - протянул Михаил и рыкнул. - Всё равно колись чего тут делал!

- Гулял. - мрачно буркнул Коля. - Арматуру искал. Обрезки.

- Нафига?

- Бате нужно вот и искал.

- И с Петюней Ветровым не знаком?

- Вааще не знаю кто это.

Парни переглянулись.

- Не врёт. - отметил пока безымянный первый. В то время как Михаил оглядывался по сторонам.

- Во дворе больше никого нет. - отметил тот и заметно расслабившись продолжил. - Ты опоздал. Тут ещё в ноябре всё, что можно было, растащили.

- Да я на "а вдруг". Иногда везёт.

- Пфе! "Искатель", блин! - стал насмехаться Михаил. - Ты лучше скажи за что на тебя кандалы навесили. Ведь не "за просто так"!

- Ну... Одного придурка приложил. А он боднул дерево и... короче сейчас в больнице мозг лечит. От сотрясения.

Парни неожиданно заливисто рассмеялись.

- А чё такого я сказал? - удивился Коля.

- Ну ты могёшь... сказать! - аж согнулся первый. - Сказанул, так сказанул! Приколист... Ладно! Убедил. Айда с нами внутрь. А то какая падла будет тут пробегать -- ещё увидит.

У дыры он ещё остановился, смерил скептическим взглядом Колю и добавил:

- Не боись: своих не трогаем. Айда, у нас интересно.

Коля слегка помялся, но любопытство пересилило. Тем более, что ребята никакой агрессии больше не выказывали, а то, что он их чем-то сильно заинтересовал по их физиономиям было видно отчётливо.

Внутри, как и ожидал Коля, было довольно темно. Чуть тормознув у лестничного марша, проморгавшись и привыкнув в темени, он поторопился вверх.

- Так говоришь, на какого-то придурка колданул так, что тот мозги растряс? - прыгая через ступеньку спросил первый, на вид более старший чем Михаил. - Чем же ты его приложил, если он так...

- "Силой Ветра". - коротко ответил Коля и тут же спросил в свою очередь. - Вы, кстати, не назвались.

- О-от же ж! - досадуя крутанулся на пятке первый, допрыгав до второго этажа.

- Меня Семёном кличут. А его Михаилом. Соколовы мы. - ответил первый, протягивая руку.

- А меня Коля. Змиев. - Ответил он пожимая протянутую руку.

Михаил же, пожимая руку, почему-то не спешил её отпускать и спросил.

- Случаем не из первой?

- Случаем...

- Ха! Теперь ясно и кто ты, и почему ты. - усмехнулся Михаил таки отпуская ладонь Коли.

- А что, такая громкая история?

- Ясен пень! Вы там просто люто отожгли! - вклинился Семён, продолжая подниматься на третий этаж. - нас родители проинструктировали и застращали. Никаких имён не называли, но говорили, что невыразимцы чего-то там зело сердиты были на вас. Ведь ты не один был?

- Да была... ещё одна... Лиса.

- Так что гордись -- знаменитым стал... С этой твоей Лисой.

Коля было, вскинулся, возразить, что, мол она "не его" и вообще, но вовремя сдержался. Понял, как это будет выглядеть. Как оправдания в предосудительных среди мальчиков действиях и мыслях. А оправдания, в их среде, всегда считались подтверждением вины.

Но что же такое наплели этим двоим родители? Колино любопытство всё больше разгоралось.

Тут вся троица поднялась на третий этаж вышла в длинный, сквозной коридор и свернула в комнату, из которой лился свет. Именно в ней, окно было приоткрыто.

- Во! Наша временная база. - с гордостью заявил Семён, широким жестом обводя комнату и пояснил. - Пока строители не вернулись и нас не выгнали.

- ...Или Петюнчик не пронюхал. Который Ветров. - добавил Михаил.

- А это кто?

- Да есть тут один хмырь... Запарились ему морду бить.

- Ага. Всё никак не успокоится -- как настучим ему в пятак, он собирает новую команду и снова идёт с нами "разбираться"... - насмешливо пояснил Семён.

- И вас до сих пор не повязали?! - изумился Коля.

- А то! - с гордостью ответил Михаил, усаживаясь на два ящика, сложенные один на другой и прислонённые к стене.

- Садись на тот. -- махнул Коле Семён на ящик напротив усаживаясь рядом с братом.

- ...Нас не поймать!

- Так вы чо, не ворожите?!

- Ворожим! И ещё как! Тока ловят нашего брата на том, когда мы на кого-то что-то колданём. И на нём следы остаются от ворожбы. - Заявил Семён, за что удостоился осуждающего взгляда Михаила.

- Ерунда! - отмахнулся Семён, заметив этот косой взгляд. - Если "Силу ветра" уже пользует, то сам скоро догадается.

- ?!

- Надо не на хмыря колдовать, а на себя! - с апломбом заявил Семён. - Понял?

- На себя?!!

- Ну, да! Ты же видел, как мы сиганули с третьего, чтобы тебя поймать... Когда подумали, что ты из петюновых.

- Научите?!! - немедленно загорелся Коля. - А то меня тока-тока учить начали... и... мало.

На последних словах он насупился вспомнив, что не только мало учат. Но ещё и вот ЭТО. Он со злостью покосился на наручи. С хитрыми замочками.

- Э-э, друган! - тут же прищурился Семён. - На то, чтобы научить тебя, тебе надо в нашу команду прописаться. Усёк?

- А это как?

- А что бы прописаться, тебе надо нас убедить, что ты не хиляк и не трус. И ещё словам своим хозяин. Держать данное можешь. Сечёшь? - ответил уже Михаил.

- Ну... так!... - попытался выпятить грудь Коля. Его съедало лютое любопытство, да ещё раненое самолюбие. Ведь новые друзья, вот так просто взяли и усомнились в его несомненно высоких качествах. Хотелось доказать.

И не ясно кому больше хотелось доказать -- вот этим малознакомым пацанам, или самому себе.

- Мы не неволим! - тоном гуру вещающего истину в последней инстанции начал Семён. - Захочешь, покажешь что ты не чмо**. Не захочешь -- твоё дело. Также как и присоединяться к команде.

(**чмо (жарг.) -- бытует мнение, что слово произошло от аббревиатуры - Человек Морально Опустившийся. Собственно то и обозначает.**)

- И что я должен сделать? - помрачнев ещё больше лицом, осторожно спросил Коля.

- Иди сюда. - нехотя слезая со своего насеста молвил Семён и подходя к полуоткрытому окну.

Удостоверившись что Коля тоже смотрит в ту же сторону, что и он, продолжил.

- Видишь во-он ту халабуду? С этакой луковкой наверху и крестиком.

- Церковь, что-ли?

- Верно глаголешь. Тебе что-нибудь родители говорили про этих, которые внутри?

- Про тех, что попы? Что там мёртвому богу поклоняются?

- Ага. Можешь зайти туда и пробыть там...

Семён нахмурился и скептически посмотрел на Колю.

- Ну... предположим, минут пять!

- Пусть уж лучше пятнадцать. - насмешливо предложил брат, с каким-то неясным, хохмаческим подтекстом.

- И всё? - удивился Коля но на этот "риторический" вопрос заработал встречный.

- Часы есть?

- Есть.

- Ну и молоток! Как видишь задание простое. - пожал плечами Михаил.

- А... если меня там милиция застукает? Что мне говорить?

- Какая милиция?!! Там храм мёртвого бога! Открытый. Все кто хочет -- могут зайти. Вот и зайди... Если не струсишь ещё на подходе.

- А если всё-таки будет? Чё им сказать?

- Чего-чего?! Да скажи гулял и заглянул ради любопытства! Типа там красиво.

- А там чё, так страшно?

- А вот зайди и увидишь. - пожал плечами Михаил.

- Да и всегда убежать можно. - как аргумент добавил он.

Коля с подозрением оглядел обоих Соколовых. Те сохраняли твердокаменно-серьёзные мины.

Коля ещё раз посмотрел в сторону храма.

Он чувствовал подвох. Но никак не мог сообразить в чём.

Но так как ему самому стало любопытно что там внутри такого -- он решил рискнуть.

"Если и обманули, - подумал Коля, - так хоть своё любопытство потешу. Да и родители мне ничего про эти храмы не говорили и запретов заходить в них как-то не припоминается".

Соколовы проводили Колю до края площади, где стояла церковь. Вблизи она производила впечатление: большая, красивая... и загадочная. Двери были открыты и иногда туда входили и выходили люди. Редко. И в основном весьма преклонного возраста. Лишь один раз мелькнул какой-то странный мужик в коричневом платье, сильно похожем на женское.

Коля оглянулся на всё ещё сохраняющих абсолютную серьёзность Соколовых, пожал плечами и двинул вперёд. По направлению к дверям.

"Во прид-дурок! - меж тем "тихой речью" обратился Семён к своему брату. - Он ничего не знает! Прикинь! Прикинь какой пентюх!".

"А то! Я и не знал, что среди наших такие идиоты встречаются. И ведь согласился! Легко! Я думал он будет ржать, над твоей шуткой. А он на полном серьёзе!!!".

"Ну всё! Приготовились! Цирк начался! - оборвал его Семён. - Во ща буде-ет!".

А Коля уже дошёл до порога и заглядывал внутрь. Вблизи храм уже не производил такого впечатления как раньше. Что-то не так. Как будто реально кто-то здесь умер и по нему скорбят. Вечно. И эта скорбь разливалась вокруг как нечто вязкое, давящее.

Коля поёжился. Но раз решил пройти это испытание, то надо! Ведь не зря же они сейчас стоят там, в ста метрах за спиной и сверлят его спину взглядами. Аж между лопатками чешется.

Откуда-то из-за колонны вывернулась сухонькая старушка, замотанная в белый платок, с добрейшим личиком, в скромном до пят сарафане.

- Деточка! Ты заходи, не мнись на пороге. Господь всех нас любит и ждёт. Не бойся!

Коля отлип от каменных ступенек и сделал робкий шаг внутрь.

Он и не подозревал, какие последствия для него и вообще для города будет иметь этот шаг.

-- Глава третья

Где Коля знакомится со странными людьми

С порога шибанул в нос запах чего-то пряного. Двигаться стало тяжелее. Вся обстановка храма давила. Как будто вся его громада легла на плечи Коли. Да ещё в добавок ощущение скорби и печали резко усилилось.

Он огляделся.

Стены были покрашены какой-то зелёной краской, прибавлявшей мрачности, и выше примерно полутора-двух метров от пола были изукрашены даже на вид древними фресками.

Почему древними?

Слишком уж они примитивно смотрелись по сравнению с теми картинами, что Коля однажды видел в краевом музее. Да и выполнены фрески были потускневшими от времени красками.

Сплошь какие-то карапузы и взрослые мужики с крылышками, старики и тётки с измождёнными лицами. Причём настолько измождёнными, что, казалось, всю их жизнь над ними издевались, причём весьма изощрённо. Такими же выглядели и лики на больших и малых иконах. Но верх мучений тут олицетворяла полутораметровая картина в узорной рамке -- явный новодел: полуголый мужик распятый на кресте в окружении каких-то непонятных людей в платьях. Вот же кому пришлось помучиться! Ведь не просто был к тому кресту привязан, а именно прибит толстенными гвоздями торчащими из запястий.

Всё это, в сочетании с довольно красивыми изразцами, узорчатым полом, золочёными окладами икон производило дикое впечатление. Коля даже не сразу и сформулировал для себя его суть. Но больше всего для этого подходила фраза "торжественные похороны".

Говорят, что первое впечатление -- самое сильное и... часто самое правильное. Тётенька, что сопровождала Колю, поспешила подтвердить в его глазах эту истину. Проследив за его взглядом, заметив, что он пристально рассматривает картину с распятием, она слащавым голоском пояснила.

- Это господь наш -- Иисус Христос! Сын божий! Он добровольно принял смерть мученическую, чтобы жертвою своей взять на себя все грехи людей, очистить от первородного греха.

"Он что, был из тех, которых называют "мазохистами"? Что боль любят и от неё балдеют?" - подумал Коля, но вслух сказал другое. Более, как он считал, важное.

- А он как, за наших? - спросил он простодушно у тётеньки, смотря на неё ясным, незамутнённым ничем, взором.

Ну а что Коля мог спросить? Для него эта дихотомия -- за_наших--против_наших -- определяла почти всё. И определяла главное -- враг или друг. Да и время потянуть надо было. Ведь обещал проторчать в этом душном и, что тут греха таить, страшноватеньком здании, аж пятнадцать минут. Коля не знал почему, но и от самой церкви, и от её убранства, он чувствовал какую-то неясную угрозу. Будто сама смерть обступает его примериваясь как в него вцепиться когтями и утащить в свои мрачные чертоги.

Так или иначе, но простой и бесхитростный вопрос вбил тётеньку, старающуюся выглядеть добрейшей, в мимолётную растерянность.

- Т... т... так как же это?!!! - наконец выговорила она в изумлении разводя руками и хлопая глазами.

- Ну... так это... - сам в свою очередь удивился Коля. - Если на нас снова нападут, какие-нибудь там немцы... или американцы... он за нас сражаться будет или против нас?

Для него вопрос казался совершенно очевидным. Также как и ответ.

- Так... так ведь это Бог! Создатель всего сущего! - наконец нашлась тётенька.

- Ну и что? - не понял Коля. Причём не понял он гораздо больше, чем высказал. В частности он просто не знал значения древнего слова "сущий". И понял его как существо, занимающееся мочеиспусканием. Но так как сие действо, по его мнению, было срамным, он списал это чисто на невоспитанность тётеньки или её оговорку. Поэтому он решил уточнить:

- Ну... как же... Вот он нас защищать будет? Вот Матушка -- нас защищает всегда. Мы её дети. А этот... Бог... Он нас защищать будет?

Тут надо отметить, что под словом "Матушка", он имел в виду совсем не свою маму, а Великую Макоши -- Матерь Подательницу Жизни. Но тётенька поняла... как поняла.

- Если мы не будем грешить в земной жизни, будем слушаться его заветов, верить в него, то за гробом он нас всех возьмёт на небеса, в Рай.

Коля покосился на изображение гроба на фреске из которого вылезал какой-то сильно измождённый дед, весь наряд которого состоял из полотенца, слегка прикрывавшего его ниже поясницы. За гробом, из которого тот вылезал, ничего видно не было кроме облаков. Как-то весь процесс взятия в Рай выглядел... странно!

- Или тебе иное говорили... - с подозрением сказала тётенька. - Паписты они такия... всяку чушь городить горазды! Ты случаем не из тех самых? Не из папистов?

- А это кто? - вопросил сбитый с толку Коля. И увидев, что тётенька явно недопонимает его вопроса добавил: - Ну... Эти... которые "паписты"?

- Паписты, это те, что поклоняются Папе Римскому и почитают его превыше Господа нашего, Иисуса Христа! Или вообще матери христовой поклоняются, признавая её главнее сына божьего!

Последнего пассажа Коля явно не понял: причём тут матерь, как тут говорят, бога, и почему такая путаница -- то ли некоему римскому папе (это у него много детей да? Ну тогда он блудник, как таких бабушка называла), то ли самому этому... как его... Христу! Да! Или... матери этого самого...

Ну а раз не понял, сказал то, в чём был уверен. Годы выкаблучивания в школе, когда надо было отвечать по уроку, а урок был выучен плохо, приучили Колю отвечать бодро то, что он заведомо знает, тщательно уходя от того, что не понял или не запомнил чётко.

- Не! Я папу люблю! Он у нас в семье главный!.. - Гордо сказал Коля и чуть смутившись добавил. - Ну после бабушки...

И да: в глазах Коли бабушка была оч-чень грозной фигурой -- начальница районного масштаба.

Тётенька ещё раз покосилась на Колю, но увидев ясный взор честного школяра, расслабилась и понесла.

- Ты пойми! Христос-бог, он не за кого-то. Он за праведников. Он хочет, чтобы все были праведниками. И только праведники попадут в Рай. Вот ты не будешь грешить, будешь верить в Бога, вот и попадёшь в Рай. Он проведёт тебя. Боженька, наш, Иисус Христос, он добрый!

В глазах Коли, после слов тётеньки, бог очень сильно упал. Ведь если этот самый ещё будет решать где праведник праведнее, да ещё непонятно за кого... Да тогда, когда идёт война... Когда нужно воевать, защищать Родину... А он там что-то будет решать постороннее, вместо того, чтобы помочь нашим? Не! Он какой-то неправильный!

Вот с Матушкой Подательницей Жизни тут всё понятно: она помогает всем своим детям. Всем, кто её народа. Кто следует сохранению Жизни. Кто следует её путями. А кто там праведнее -- решает сам народ, а не кто-то единолично. Ведь этот единоличник ещё и ошибиться может! Люди могут посовещаться, прийти к правильному мнению и поправить ошибшегося. А кто поправлять будет если решает один? Никто!

Так объясняла Коле бабушка. И Коля ей верил.

Да, бабушка говорила конкретно о людях, которые решают. В философские проблемы религий она не вдавалась ни разу. Коля не знал многого из того, что "само собой" для любого церковника. Поэтому понимал вот так!

Но всё равно оставался ещё один вопрос. Очевидный.

- А как бог определяет кто праведнее? Ведь он самых правильных берёт в Рай? Да?

Тётенька, не подозревающая о том, что сейчас Коля надумал, просияла. Ведь вопрос был действительно очевидный и, по её мнению, очень даже правильный.

- Господь нам посылает испытания. - начала она проникновенным голосом. - И чем больше он нас любит, тем больше испытаний. Значит он, испытывая нас, направляет нас в царствие небесное!

Коля удивился. О концепции божественных испытаний он даже не подозревал. Как-то вот не было такого в сказках бабушки о Макоши. Макоши либо помогала, либо вредила. Помогала -- тем, кто следует её закону. Вредила -- тем, кто ленится, или поступает вопреки её закону. Но чтобы ещё и испытывать?!

- А как? Как он испытывает?

Тётенька осеклась. Видно для неё это было самоочевидным. Тем, что подразумевается. А вот сформулировать своё знание, да для школяра, которому всё в новинку -- оказалось проблема!

- Ты, деточка, мало пожил... Но вот мы... Мы многое повидали. И Нечистый нас искушал, и...

В образовавшуюся было паузу Коля попытался вставить свою реплику. Ведь кто такой Нечистый он не знал. Но тётенька таки собралась с мыслями и её понесло.

- Дабы попасть в Рай, нам всем нужно быть крепкими в вере. И для того, чтобы укрепить её бог нам посылает испытания невзгодами. Вытерпим мы, не поддадимся греху, не отвернёмся от Него, значит Вера наша крепка. А Невзгоды и мучения... Они всю жизнь! Человек, который мучается здесь, блажен, потому что чем больше он страдает в жизни этой, тем большую получает пользу для жизни иной. Это происходит потому, что он расплачивается за свои грехи.

- Так это бог посылает страдания? Но зачем?! Ведь если он всё знает... - изумился Коля.

- Иисус терпел и нам велел!

"Это вон тот, который на картинке? - подумал Коля повернувшись в её сторону. - Мучился, а теперь говорит мучиться всем остальным?!!".

- И вообще... Пути Господни, неисповедимы!

"Это, наверное, тётенька ответила на вопрос "нафига?!" - отметил про себя Коля. - Типа: чего он издевается над людьми, мы не знаем, и узнать не можем. Класс! Так он что, верховный садист?!! Если над всеми издевается. Так, наверное, и удовольствие от этого получает! Вот же ж! Ну, по крайней мере так про садистов было в энциклопедии написано...".

Все эти мысли промелькнули в голове у Коли сея в нём уже откровенный страх. Ведь если у этих такой суровый и зверски жестокий бог, то лучше уж держаться от них подальше.

- Так это что, надо терпеть, если над тобой издеваются, чтобы попасть в Рай?!

- Если посмотреть на испытания, постигшие тебя мирским взглядом, то ты покажешься несчастным. Однако посмотрев на них взглядом духовным, мы поймем, что ты счастлив, и в жизни иной вам будут завидовать те, которые считаются счастливыми в жизни этой. Так что надо радоваться испытаниям. - сказала тётенька так, как будто кого-то цитировала.

- Радоваться мучениям? - попытался уточнить Коля.

- Ведь это бог их посылает, чтобы тебя испытать, а значит надо радоваться. Если бы люди не испытывали немного боли, болезней и подобного этому, то они превращались бы в зверей и совсем бы не приближались к Богу.

И так далее, и в том же ключе. Коля пригорюнился.

Отключился от проникновенной трескотни тётеньки и пытался понять: "Может именно это имели в виду Соколовы, что я не смогу вытерпеть? Однако... Как говорится, "брань на вороте не виснет". С другой стороны, если верить этой тётеньке, то для обретения праведности, надо искать себе на седалище "приключений", огребать там по самой высокой пробе, да ещё и требовать добавки! Чтобы мучился, да ещё "умер мученической смертью", а после смерти попал в тот самый ихний Рай".

"Да ну нафиг! - подумал Коля. - Чтобы я, да становился тем самым, кого так презирали взрослые, называя мазохистом?!!".

Коля ещё попытался уточнить: зачем мучиться, если можно сделать всем жизнь как минимум сносную, без мучений. Но получил ещё один заход того же характера.

- Деточка! Вся наша жизнь -- юдоль скорби. И никак от этого никуда не денешься. Так что надо радоваться тому, что Бог нас укрепляет в Вере. И если ты был праведным, то за гробом тебя ждёт райское блаженство, а не адские муки.

- Но как быть праведным?

- Жить по заповедям, молиться Господу нашему Иисусу Христу, ходить в Церковь, соблюдать таинства и умершвлять плоть -- источник адских соблазнов.

Последнее сильно резануло по нутру.

- Это как?!!

Тётенька как-то подобралась, глаза её остекленели, и она торжественным тоном выдала:

- Потому, что сказано в Библии: "Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух -- противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы. Если же вы духом водитесь, то вы не под законом. Дела плоти известны, они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона. Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями".**

(**прим.: церквобабка цитирует Новый Завет, Галилеянам 5:16-24**)

У Коли отвисла челюсть. Он совсем потерялся, так как из сказанного "высоким стилем" почти ничего не понял. Единственно что он понял, что от плоти идёт всё зло. И к злу в том числе относится... волшебство. А уж то, что многие из ведьмаков и ведьм зело уважают Мать Подательницу Жизни... Как говорила бабушка, её почитали идолом и её изображения всячески изничтожались.

"Во, я попал!" - подумал Коля.

Смятение, однако, охватило его ненадолго. Он вспомнил, где находится -- в храме мёртвого бога. А как говорила бабушка, они все ненавидят то, что им недоступно или непонятно. И волшба к этому относится непосредственно.

Он также вспомнил жуткие рассказы из старины, как найденных и уличённых в волшебстве Детей Мокоши, сжигали живьём на кострах. И именно жрецы мёртвого бога сжигали! Хоть и говорили, что сейчас церковь такого не делает, что Советская Власть запретила им этим заниматься, но Коля запаниковал. А вдруг вот эта тётенька, а стоящий и помалкивающий у него за спиной дяденька схватят его, свяжут, заткнут рот чем-нибудь а ночью спалят?!!

Да, страшилки и сейчас рассказывают. Чтобы потом над ними смеяться. Но Коле сейчас было не до смеха.

Однако вспомнив, что до срока осталось всего-то три минуты, решил что удрать он всегда успеет. А если что... Соколовы помогут. Ведь помогут? Да? ну... Они же наши? Из нашего народа?..

Ноги казалось, захотели бежать и сразу же в разные стороны. Коле стоило больших усилий побороть панику. Он обозвал себя идиотом и пришёл в себя.

"Ты же ни разу не сказал, что ты из ведьмаков, дубина! Даже не заикнулся! - стал он себе внушать. - Значит и бояться нечего! Веди себя как простой пацан, который о волшбе разве что в сказках читал. И слушай! Вона как тётка вылупилась. Может хочет завлечь в свою церкву, чтобы я это... как у них там... крестился да?".

Эти мысли и желания промелькнули у Коли в пару секунд. Но как он надеялся, страху не показал.

- А как это... "умершвлять"? Что это значит? - решил он переспросить. Но получил в ответ ТАКОЕ!... Тётенька с горящими глазами, подвывая для торжественности, высказалась.

- Умерщвление плоти означает, что человек должен быть чужд всем своим знакомым, своей семье, своим родственникам, уйти в чужую страну и избрать для себя спокойное место, которое спокойно от всякой суеты. И будет он жить там в телесной нужде, в одиночестве, в бедности, лишенный общения с людьми, видимого собеседования с ними и утешения. В слезах и плаче, с болью сердечной умоляет он Бога помочь ему преодолеть склонность к греху.

Коля понял, что имеет дело с явно больной тётенькой. Больной на голову. А раз так, то... Он тихонько в пару коротких шажочков, чтобы не было заметно, на всякий случай увеличил расстояние между собой и этой... странной.

Коля не знал многого. Поэтому пал жертвой и своего незнания, и своих страхов.

Да, церквобабки, впадая в раж, иногда ТАКОЕ выдают, что хоть стой, хоть падай!

Они напрочь не соображают, что слова, которые для них вполне правильные и уместные, могут восприниматься окружающими, кто вне их верований и "системы бреда", именно как лютый бред, кошмар и ужас. Причём зачастую то, что ПОНИМАЮТ из их речей, бывает мягко говоря далеко от того, что они ХОТЕЛИ БЫ сказать.

Ранее Коля ни разу с таким не сталкивался, и поэтому просто впал в мимолётный ступор. Он уже его преодолел, как случилась ещё одна неприятность. Тот, кто стоял в паре метров за его спиной наконец подал голос.

- Плоть слаба. И этим пользуются демоны, склоняя нас к греху. Потому и надо бороться с позывами её. Например, если ты любишь много есть, это есть грех. Грех чревоугодия.

Коля резко обернулся.

Возле него оказался тот самый мужичок, которого Коля заметил ранее. В длинном платье с большим крестом на цепочке. Если бы не борода и голос, то в целом его можно было принять за сильно раздобревшую тётку. Или даже беременную -- слишком уж круглым был выпирающий под платьем живот.

- Ибо чревоугодие -- грех великий, наущаемый демоном адским имя которому Вельзевул!

При последних словах мужик в платье спешно перекрестился, глядя на большую икону и бормоча что-то неразборчивое.

- И много этих... демонов? - с сомнением спросил Коля, про себя думая что как раз вот этот-то мужичок в еде себе не отказывал. И физкультурой явно брезговал. Не говоря уже о тяжёлом физическом труде -- руки, как хорошо видел Коля, у него были холёные.

- Много! По числу наших грехов. Гнев, гордыня, алчность, чревоугодие... зависть, лень, похоть. И за каждый грех отвечает свой демон. Со всеми грехами надо бороться, оберегая от них бессмертную душу. А так как плоть наша слаба, и она сосуд греха, то и говорят, что её надо умершвлять, дабы через грех не пасть в ещё большие мучения, не сгубить свою бессмертную душу, не обречь её на мучения адские.

Краем сознания Коля отметил, что на предплечьях что-то слишком уж жарковато стало. Возникло желание закатать рукава, чтобы охладиться. Но так как если закатать, то станут видны наручи-ограничители, Коля задвинул эту идею и решил слегка потерпеть. Тем более, что судя по часам он уже аж целых тринадцать минут находится в этом... да что там кривить душой -- СТРАШНОМ здании! Здании Бога, люто издевающегося над своими людьми.

Он вспомнил записи в старой семейной книге Зориных. Там тоже говорилось о демонах. Но смысл был такой, что ведьмак, не только может вызвать его, но и каким-то образом создаёт его. Создаёт из всего того, что было плохого в том ведьмаке, на момент вызова. Демоны, по описанию там, никак не являлись неким высшим существом.

Да, они были сильны. Но сила их происходила из силы вызывающего. И уязвимы они были. Почему в руководстве особо прописывалось, что при вызове должна присутствовать группа из ведьмаков-элементалистов разной специализации -- отличной от той, на которой специализируется вызыватель. Чтобы при случае помочь не просто укротить, но и уничтожить демона.

Пока думал, "беременный мужик"(как того Коля про себя обозвал), обошёл его и стал возле тётеньки. Но за спиной Коли находился вход в храм! А это значит, что сзади ничто не загораживает путь бегства!

Коля ещё чуть-чуть по полшажка отодвинулся от пары церковников с каждым сантиметром удаления от них обретая уверенность и смелость.

"Если что -- прыгну назад, как учили. У меня это всегда хорошо получалось. Уже не достанут при случае". - подумал Коля и слегка расслабился.

И тут его очередной раз подвело любопытство.

Он вспомнил, что бабушка рассказывала про то, как клеветали на ведьм и ведьмаков служители культа мёртвого бога. Клевета была -- лютая ложь, легко видимая всем, кто мыслит не предвзято. Но ведь как-то эти люди для себя всю эту чушь обосновывали!

- А те, кто служит Богу, как вы говорите, он может творить чудеса? Например, взять и вылечить кого-нибудь? Или сквозь стену пройти?

- Конечно же, деточка! - несказанно обрадовалась тётенька. Мужик в платье лишь прищурился, изображая благожелательную улыбку. Вот не верил Коля ему! Веяло от него... Чем-то дурным.

- Всем, кто истинно верует в бога нашего Иисуса Христа, полностью отдался служению Вере, умершвил плоть, отдалился от земных соблазнов, обретает святость. И став святыми могут творить чудеса. Все чудеса у нас записаны! В "Житиях святых"!

- И что нужно для этого делать? - простодушно спросил Коля, приготовившись к тому, что его сейчас загрузят какой-нибудь технологией, типа тех, что описаны в книге Зориных, или тех, которым сейчас обучают его в семье. Но получил ответ... странный.

- Молитесь и верьте, как говорил Иисус!

- Это что?! - ничего не понял Коля. И тогда тётенька ответила более развёрнуто.

- Как писано в Библии говорил Иисус сын Божий: "Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, - будет ему, что ни скажет. Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите,- и будет вам"**

** (Прим авт.: Библия Марк 11:22-24).

"Какой хитрый у них бог! - подумал при этих словах Коля, - Он им впаривает "Верьте в меня! И будете творить чудеса!", а сам пользуясь этим может заставить любого мучиться. Себе на потеху. Ведь сама тётенька так сказала!".

Но сказал не то, что думал.

- Выходит, что силу ведьмам и ведьмакам бог даёт? И учёным?

Колин вопрос взрослых почему-то шокировал. Они выпучились на Колю и наперебой что-то залопотали гневное, но быстро опомнились, что перед ними подросток. Переглянулись. Тётенька прижухла и даже шажок назад сделала.

- И с чего ты взял сие? - стараясь говорить нейтральным тоном спросил мужик в платье.

- Ну как же... Вона по телеку показывали, как учёные "сказали горе отойти", она и "отошла" - бомбой атомной подорвали, чтобы плотину создать на реке. Для электростанции! Да и вообще... Слышал я, что есть даже целый институт -- Чародейства и Волшебства, - где учёные ту волшбу изучают и на службу людей приспосабливают.

Взрослые снова переглянулись. И было видно, что про институт они знают. Хотя показывать это почему-то не спешат. Более того ещё и поинтересовались:

- А откуда ты о нём знаешь?

- Ну дык... многие о нём знают! - простодушно отбрехался Коля пожав плечами. - Взрослые рассказывали. А что? Не так?

Мужик посуровел лицом и ответил.

- Совсем не так!

- А как? - проявил снова любопытство Коля.

- Тебе неверно сказали. - начал "беременный". - Сила у колдунов не от бога! А от Врага Рода Человеческого! Врага Всего сущего!

"Опять это слово! - подумал Коля. - Что-то часто тут взрослые оговариваются. Разные срамные вещи говорят. Пора сматываться. А то неровён час...".

А мужик тем временем витийствовал. И чем дальше он ораторствовал, тем дальше у Коли глаза на лоб лезли.

- Сверхъестественными способностями колдунов наделяет нечистая сила, с которой они подписывают договор кровью. Колдун - лицо, способное творить добро и зло с помощью магических действий и средств, влиять на атмосферные явления, урожай, здоровье людей, брак, плодовитость скота. Чтобы стать Колдуном, нужно отречься oт Бога и заключить договор с нечистой силой ночью на перекрестке или в бане, отречься от родителей, стоя на иконе, положенной на перекрестке вниз ликом; залезть ночью на придорожный крест и сесть на него задом.

- Но ведь это НЕПРАВДА!!! - под конец вырвалось у Коли. - Никто так не делает!

И тут, как понял Коля, взрослые заподозрили неладное. Чему-то сильно изумились. Дружно так прищурились, посмотрели на Колю. Потом снова переглянулись и с видом "глазам своим не верю!" всё-таки решили уточнить.

- И кто "так не делает"?

- Никто! - выпалил Коля и сделал медленный, осторожный шажок назад. - Я знаю!

- А ты делал? - как обвинение спросила тётенька.

- Не делал! - уже зло ответил Коля, поняв, что эти двое решили на него что-то весьма срамное "повесить" и обвинить.

- Значит ты из этих... - с какой-то чуть ли не вселенской жалостью глядя на Колю припечатала тётенька. - Но как же ты... В Церковь то, зашёл? Колдунам сюда хода нет!

В глазах же "беременного мужика", наоборот зажёгся огонь фанатизма.

- У него ещё душа чистая! - бросил он тётке и продолжил обращаясь к Коле.

- Пойми! Ты ещё можешь спастись! Господь не зря тебя сюда прислал! Это Его промысел! И это хорошо, что ты никаких таких срамных вещей не делал и не гневил Его! А то, что ты имеешь Силу, это ещё ничего не говорит. Просто твои предки отказались от Бога. И ты их Силу унаследовал. Но если ты откажешься от силы Диавольской, отринешь веру в Нечистого, Уверуешь в Господа Нашего Иисуса Христа, то всё тебе дадено будет! Как Сказал Он! Ты можешь стать Святым!

Мужичок как-то особо выделял слова, что становилось ясным, что они как-бы с Заглавной Буквы.

- Бог Смотрит на Тебя! - витийствовал поп. - Уверуй в Него! Отринь Диавола от сердца своего! Стань святым! Ты можешь! Я Вижу!

Наручи уже не просто нагрелись а начали жечь, причиняя уже откровенно боль. Коля привычно, как учили его папа с бабушкой, сосредоточился на ощущениях и послал в руки волну исцеления. Теперь под наручами не только люто жгло, но и сильно чесалось. Хотелось их сорвать и расчесать зудящую кожу.

И тут...

- ПРЕКРАТИ, ЦЕРКОВНИК! ОН НЕ ВАШ! И НИКОГДА НЕ СТАНЕТ ИМ!

(прим. Авт.: в создании диалогов Коли с церковниками использованы крупные куски цитат пастырского текста с православного сайта. Так что - как есть!).

-- Глава четвёртая

Симфония для крысы

Коля откровенно струхнул и аж пригнулся. Съёжились и его собеседники. Особенно мужик в коричневом платье. Было видно что и он изрядно напуган. Бабушка-церковница, так та вообще, похоже, была готова с секунды на секунду хлопнуться в обморок.

Коля когда-то уже слышал о "трубном гласе с небес". И по его ощущениям это было нечто подобное -- голос был сильным, насыщенным и ОЧЕНЬ волевым.

"Но если... если за него вступился Бог, то... он, что СУЩЕСТВУЕТ?!!! - панически подумал Коля. И медленно, боясь того, что может увидеть, обернулся.

Но никаких сияющих фигур с нимбом и крылышками не увидел.

На пороге храма стоял человек. И первое, что бросалось в глаза это большая шляпа, наподобие тех, что в фильмах про индейцев носили ковбои. Эта шляпа тоже была коричневой, с широкой тульей. Причём в данный момент боковые края её были поджаты ремешком.

Да и весь облик пришельца был весьма ковбоистый. Лёгкая матерчатая куртка синевато-линялого цвета, с аккуратно закатанными рукавами и изрядно потёртые джинсы, утыкающиеся в не менее потёртые башмаки. На поясе, ещё больше сближая его облик с киношным ковбоем, висел длинный кожаный футляр. В футляре был явно не кольт, но что-то длинное. Коля подумал, что там что-то типа даги, но без гарды.

Что такое дага Коля знал потому, что как раз такое орудие вместе со шпагой висело как фамильная реликвия на стене в гостиной. То, что оба клинка дедушкины, однажды его просветила бабушка. Но в подробности не вдавалась. Хотя Коля и порывался узнать о таком замечательном дедушке побольше. Ведь "как настоящий мушкетёр"!

- Опять за старое принялся? - умерив громкость голоса резко спросил пришелец. Но даже так, его голос звучал сильно.

В ответ мужик в платье зашипел.

- Дудочник! - сказал он как выплюнул. Видно узнал в этом поджаром "ковбое" кого-то, с кем уже сталкивался. И явно разошлись они в прошлые разы не добром. Сам пришелец смотрел на священника с плохо скрытой неприязнью.

- Парень! Выходи! - приказал пришелец. - Для тебя здесь опасно.

Сказано было так, что ослушаться было невозможно. Что-то было в голосе пришельца такое... обязывающее.

Прежде чем двинуться на выход Коля бросил последний взгляд на попа. Тот смотрел на него с таким сожалением... как кот Василий на кусок мяса, который прямо из под его носа увели.

Тот, кого назвали Дудочником сделал шаг в сторону, освобождая проход. Коля шагнул за порог и вдруг... глубоко вздохнул. Это было как рефлекс. Как будто глубоко нырнул и теперь вынырнул на поверхность. Воздух реально показался таким вкусным как после длительной задержки дыхания.

Дудочник покосился на него и вернул взгляд на попа, всё также торчащего посреди храма. Тётенька что так елейно говорила совсем недавно, теперь созерцала и Колю, и Дудочника с лютой ненавистью.

- Гореть тебе в Аду! - почему-то хриплым голосом начал выговаривать поп. - Видит Господь: я спасал душу этого отрока! А ты помешал мне!

- Да не душу его ты спасал! А свою гордыню! - неприязненно отозвался ковбоистый и его голос гулко отозвался под сводами храма. - Я же слышал какой ты бред ему наговаривал!

- Ты всегда был богохульником, Дудочник! - злобно рявкнул из глубины храма. - Вы все, колдуны, слуги Диавола! Но будет, будет! Будет и в этом осквернённом граде явлена Сила Господня! И падут оковы ведьмовские! И небо разверзнется и явит лик свой Господь! И все твари небесные придут на помощь рабам его!

Дудочник осклабился.

- А чего так? - издевательски отозвался он. - У самого святости, что ли, не хватает "явить Силу Господню"? Попробуй прямо сейчас. Любое маленькое чудо сотвори.

Лицо у попа покраснело. Он схватился за массивное серебряное распятие, висящее у него на шее и начал нараспев читать какие-то то ли псалмы, то ли ещё что-то. Коля не знал. Но выглядело это несколько зловеще.

Дудочник скептически глянув на попа, подождал минуту и прервал очередной стих на полуслове.

- И это всё, на что ты способен? Поднять вонь?

Поп поперхнулся. Сделал какое-то странное движение, на что мужик оживившись подначил.

- Да-да! Кидай! Мне как раз не хватает грамм двести серебра, чтобы даме сердца украшение сделать. Как раз твой крестик переплавлю и будет мне!

Выговорил он это всё мягким издевательским тоном, но вдруг резко сменив его рявкнул.

- Думкопф! Тебе разве не говорили, что мой народ серебра не боится?! Что всё это миф?

Поп явно колебался.

- Ну так ты будешь метать свой атрибут? - ещё ядовитее спросил пришелец. - Учти! Не верну! Ведь твоё действие любая милиция посчитает агрессией, с покушением на убийство.... Ах да! Это же миф, что мы боимся серебра! Но какое дело до этого мифа милиции? Ведь ты веришь в эти дурацкие мифы. А значит реально покушался на убийство!

Поп снова злобно зашипел.

Но тут откуда-то из глубин храма показалась давешняя тётенька несущая большую серебряную чашу. Оказывается она давно пришла в себя. Даже на свой манер попыталась отморозиться. Но, видно, "ковбой" влёт сообразил что она хочет сделать.

Он быстро шагнул вперёд и выхватил у неё из рук чашу.

- Хотела выплеснуть. И зачем же добру пропадать? Вода ведь чистая? На серебре настоянная?

Тётка, расширив до предела глаза смотрела на серебряную чашу в руках того, кого поп назвал служителем Диавола. Но дальше сей диаволослужитель сделал то, что от него явно не ожидали. Понюхал содержимое чаши и залпом её выпил.

- Благодарю! Вкусная водичка!

Лицо попа сменило выражение с ненависти на весьма растерянное.

На тётеньку так вообще столбняк напал. Дудочкик чуть ли не силой впихнул ей в руки опустошённую чашу и сделал пару шагов прочь от храма. Стал вполоборота к попу и явно издеваясь выговорил.

- Церковник! С чудесами у тебя, как обычно полный швах! Но не у меня! Вы всегда говорите, что птицы -- это создания небесные, чуть ли не от ангелов. Ну так сделай вот так!

Он развёл руки в стороны и раскрыл ладони. На левой лежал кусочек свежего хлеба, а на правой, по-видимому что-то типа пшена -- Коле было плохо видно с его роста. Секунд десять ничего не происходило. Но вдруг одна синица спикировала откуда-то сверху, села на предплечье и проскакав до ладони, без страха клюнула предлагаемые семечки(оказалось что на ладони не пшено). И тут птицы посыпались как горох -- воробьи, трясогузка, ещё какие-то, которых сразу Коля не опознал. Садились на плечи, на руки, на шляпу -- даже на тулье умудрились удержаться аж три воробья. Все толкаясь меж собой налетели на угощение. Причём, что характерно, не было голубей.

Под конец, на левое плечо приземлился давешний ворон. Коля его сразу признал. Это он когда-то таскал вкусности у свиней соседа в их квартале. Именно он следил за Колей и Андрюхой, когда они пытались освоить стрельбу из лука с наложением заклинаний.

К этому моменту хлеб на левой ладони птицы уже доклевали и от чёрного шарахнулись всей гурьбой. Но для ворона у незнакомца было другое угощение которое он извлёк из нагрудного кармана куртки - грецкий орех, заблаговременно расколотый на две половины. Ворон крякнул, склевал обе половинки и подпрыгнул в воздух загребая крыльями.

Увидев ворона церковник восторжествовал.

- Ага-а!!! Птица Диавольская!..

Но немедленно был прерван насмешливой репликой.

- Ты, церковник, как-нибудь определись: птицы -- небесные создания или "от Диавола"?

Реплика прозвучала так внезапно, что, по-видимому, у попа наступил запор слов. Пользуясь наступившей тишиной, дудочник полез в карман, достал ещё горсть семечек и рассыпал под ноги по асфальту. Воробьи и синицы немедленно спикировали на подношение и, в несколько секунд очистив площадь от семечек, разлетевшись по окрестным деревьям. А на ближайшем дубе, долбил полученные половинки ореха ворон. Из молодой листвы был слышен мерный стук клюва.

- Иди за мной. - приказал дудочник и Коля не нашёл возможности отказаться. Поплёлся вслед, ожидая как минимум словесной взбучки. На последнее, многие взрослые горазды, когда воспитывают незнакомых деток, попавшихся им на шалости.

Шёл дудочник в направлении городского парка, выходящего к реке. Заметив, что Коля не поспевает за ним, он чуть сбавил ход и, для начала, представился.

- Меня зовут Николай Генрихович. Как к тебе обращаться?

- Меня Коля зовут.

- Значит тёзка... - слегка улыбнулся дудочник. - Так ответь мне: зачем ты полез в храм мёртвого бога? Ты же ведь из ведающих? Из народа Макоши?

Подойдя чуть поближе Коля наконец, хорошо разглядел своего... избавителя?

Лицо у него было худое. Да и сам он был худощав. Глаза -- карие. Под носом -- аккуратная щёточка усов. Но вот причёска, честно говоря, у него была... хипповая! Что удивительно. Длинные каштановые волосы, были аккуратно расчёсаны. Видно дудочник за ними следил и регулярно ухаживал. Но их длинна выходила за пределы обычных и привычных стандартов. Не до плеч, но длинновато. Эта причёска, в сочетании с худощавым лицом и усами делала его похожим на киноартиста Боярского из скучного для Коли фильма "Старший сын". Только вот у этого лицо было старше. Выглядел Николай Генрихович лет на сорок.

- А это так заметно? - удивившись спросил Коля, но потом дополнил для ясности. - Ну... что я из... народа... Макоши!

- Здесь -- нет. А вот в храме -- мало кто из наших не мог заметить такого. Разве что совсем слабый и не чувствительный к конфликту Сил.

- Какому конфликту?! - ещё больше удивился Коля.

Дудочник аж остановился. Уставился на Колю и с минуту изучал.

- Тебе что, не говорили про служителей мёртвого бога?

- Говорили. Только что за конфликт?

Длинноволосый изумился и покачал головой.

- Магии у нас... разнополярные. - глядя на Колю выговорил он. - Понимаешь о чём говорю?

- Не-а! Объясните пожалуйста.

- Свет и тьма, Холод и Огонь. Они противоположны друг другу. Это понимаешь?

Коля кивнул.

- Вот и магии у нас такие же -- друг друга не любят.

Николай Генрихович прищурился и ещё более внимательно всмотрелся в Колю.

- Ты же имеешь свойство Жизнь? Так? - выговорил он несколько коряво с точки зрения русского языка, но тут же поправился. - Твоя специальность по волшебству -- Жизнь?

- Да, Николай Генрихович.

- ...А они маги смерти. Они поклоняются смерти. Умершему богу. "Загробной жизни". И для тебя соваться в храм к ним -- весьма опрометчиво. Они чисто случайно могли тебя покалечить. А если бы захотели -- убить.

- Но...к-как же это?!! - испугался Коля. - Надо в милицию на них заявить!

- Не надо. Сам же и пострадаешь. Ведь ты сам к ним пришёл. Неужели тебе не говорили дома, не ходить в храмы?

- Г-говорили...

- Но не говорили почему?

- Я забыл! - понурился Коля.

Николай Генрихович покачал головой и положил руку Коле на макушку. Во что-то вслушался и рассмеялся.

- Так вот почему!

- Что?!!

- Признайся, ты с кем-то поспорил что зайдёшь в храм и там простоишь сколько-то минут? - отсмеявшись спросил Дудочник.

- Ну... - начал снова заикаться Коля, но понял что запираться бессмысленно -- его раскололи - и сознался. - Да!

Но тут взыграло любопытство.

- А как вы это узнали?

- Несложно догадаться, герр-хулиган! - смеясь ответил Николай Генрихович. - На тебе наручи-ограничители. Они защитили тебя. Иначе бы ты вылетел из помещения уже через пять минут. Тебя бы рвало так, как будто ты нанюхался запаха разлагающейся мертвечины.

- А-а... Э-э... О-о.... А я не зна-ал! - изумлённо проблеял Коля.

На это уже Колин собеседник смеялся долго и от души.

- Так получается, ты выиграл пари, не зная, что обладаешь гандикапом? - отсмеявшись спросил Николай Генрихович.

- Чего-чего? - хлопая глазами переспросил Коля и Николаю Генриховичу пришлось растолковывать значения непонятных слов: что такое "пари" и "гандикап".

- Понятно! - под конец подытожил Николай Генрихович, - Твои дружки рассчитывали повеселиться за твой счёт, а получилось так, что ты их обманул. Обманул, сам не зная этого.

Сделав паузу, он продолжил.

- Но всё равно -- ты рисковал. Если не обедом, то своей шкурой. Не делай так больше, если не хочешь после лечиться долго и болезненно.

- Я вас понял. - удручённо буркнул Коля. - Я больше не буду.

- Хорошо! - ободряюще хлопнул Николай Генрихович по плечу Коле.

- А вы, наверное, сильный волшебник. - неуверенно начал Коля, чем заинтересовал Николая Генриховича.

- Почему решил? - заинтересовался тот.

- Вы же ту волшебную воду, заряженную выпили.

- А-а! Это... Так я перед тем, как пить перезарядил её. Но ты не пытайся. Ты верно сказал, что это сильное колдовство. Станешь взрослым -- будешь и не такие вещи делать. А пока -- копи силы.

- Даже те... что с птицами? Делать... - не удержался Коля. Волшба с призывом птиц его впечатлила.

- С птицами проще. Особенно тебе. Ведь ты из тех, кто повелевает Жизнью.

- Научите?! - с энтузиазмом подпрыгнул Коля.

Николай Генрихович нахмурился и поколебавшись ответил.

- Извини. Но сейчас я при деле. А показывать и учить -- это долго и я собью то, что уже делаю сейчас.

- А что вы делали?

- Хочешь увидеть?

- Ага!

- Тогда пойдём в парк. Там у меня следующая остановка перед рекой.

Пока шли Коля таки переварил происшедшее и слова взрослого волшебника. Снова вспомнил призыв птиц и его заинтересовала одна мелочь, которая с первого раза ускользнула от внимания.

- А почему не было голубей? - спросил он. - Когда вы призвали птиц.

- Я их не звал. Не люблю голубей! Воробьёв -- звал. Синиц -- звал. Слугу -- звал. Этих -- не звал.

- А почему?

- Хм... Ты знаешь, что голубь -- самая злая птица из всех? - неожиданно спросил Николай Генрихович.

- Не-а!

- Вот! Если дерутся два голубя, то драться они будут не до того, как один из них улетит, признав поражение. А до смерти одного из них. Или до серьёзной травмы.

- Но как же!... Они же типа...с-символ мира!

- Нехороший символ избрали. Нехороший... не подумали. Выбирали по внешности. Она у них, "миленькая", но вот души у них чёрные. - нахмурился Николай Генрихович.

О чём-то задумался на целую минуту. Видно вспомнил что-то нехорошее. Потому что продолжение было мрачным.

- Так и люди есть... Такие же... "Голубки". - помрачнев лицом заметил он. - Посмотришь -- есть ангел во плоти. И говорит всё только правильные слова. Красиво говорит. А потом... вдруг оказывается, что за этой красивой внешностью прятался Зверь Из Бездны.

Пока разговаривали, вышли по аллее к набережной.

Николай Генрихович, оглянулся назад и потянулся к чехлу, висящему на поясе. Расстегнул его.

У Коли полезли глаза на лоб. В чехле была флейта!

Николай Генрихович, привычным движением протёр её и улыбнулся Коле.

- Ну... малец, мне пора! Пора работать. Вон видишь... - он кивнул на человека, сидящего в лодке у самого берега и держащегося за вёсла. Заметив, что на него обратили внимание, тот приветливо помахал рукой и заулыбался. - Меня ждут. Я обещал показать тебе как работаю, так что смотри.

- А вы что, на реке работаете?

- Нет. - почему-то усмехнулся он и добавил загадочно. - Река для меня один из инструментов.

- А это как?!!

- Сейчас увидишь. - сказал он и хитро подмигнул.

Он поднял к губам музыкальный инструмент, глубоко вздохнул, облизался и приложив к губам заиграл. Над парком поплыла дивная мелодия. Коля слыхал, что есть такие мастера играть, что невозможно оторваться. Но встретил такого впервые. Музыка воистину была чарующей. Коле внезапно самому захотелось так играть и он с обострившимся вниманием стал наблюдать как музыкант играет. Стараясь запомнить все движения и мелодию.

Увидев такое внимание, музыкант бросил сначала удивлённый, потом вопросительный взгляд на Колю, а после кивнув ему даже присел на корточки, чтобы тому было лучше видно.

Играл он долго и мелодия была длинная. Коля не знал как все её части называются, но выглядела она удивительно гармонично. Все темы плавно перетекали одна в другую никак друг другу не противореча.

Долго ничего не происходило. Только музыка плыла над парком казалось, заставляя даже деревья перестать шелестеть листвой слушая мелодию.

Но вдруг в тишину и мелодию врезался совершенно посторонний звук -- писк и шелест. Причём шелест совсем не листвы. Коля огляделся по сторонам и чуть не подпрыгнул от страха. Вокруг них быстро собиралась немыслимая толпа грызунов. Крыс! Он такого количества за раз и не видел ни разу. Было тут голов, наверное, сто. Может конечно, и меньше, но с перепугу Коле так показалось.

Меж тем Николай Генрихович, не переставая играть медленно попятился в сторону лодки. Грызуны же всей толпой бросились вслед за ним, обтекая Колю как какой-то столб.

Достигнув берега флейтист степенно забрался в лодку. Только после того, как уселся там, перестал играть и обратился ко всё ещё застывшему в изумлении Коле.

- Заказ у меня. От Горсовета. Говорят, грызуны совсем распоясались -- даже легковые машины грызть начали. Но ты, я вижу сам можешь так!.. Не спорь, я же вижу. Можешь. Я видел как ты слушал и смотрел на то, как играю. Если хочешь -- научу. Я тут в парке часто бываю. Как у вас говорят: Захаживай!

Сказав это он снова заиграл свою мелодию и лодочник плавно отчалил. Крысы же потоптавшись на бережку сначала нехотя, но потом всё решительней начали сигать в воду и грести за лодкой. Вскоре за лодкой гребла такая их масса, что под тушками даже воды видно не было.

- Хех! Так дядя крысоловом подрабатывает! - пробормотал Коля и с энтузиазмом помахал рукой удаляющейся лодке.

Через некоторое время, лодка вышла на середину реки и лодочник направил её против течения держась на равном удалении от берегов.

Да уж! Местным сомам и прочим хищным рыбкам реки Китежки скоро предстоял великий пир.

-- Глава пятая

Где Коля слушает папину лекцию о добре и зле

Братьев Соколовых Коля не нашёл. Вероятно, когда увидели кто пришёл за ним, просто дали дёру. Чтобы не попадаться под горячую руку серьёзного и уважаемого ведьмака. Сидят, наверное, сейчас дома, трясутся и гадают: придут за ними или нет.

Но это были всё предположения.

А вот кто это был за ведьмак, да ещё с лёгким немецким акцентом... У Коли были предположения, но все они тонули в диком раздрае, что поселился в его голове. И всё из-за попытки его, как сказал Николай Генрихович, "обратить".

Странно как-то получалось: "Если на нашей стороне правда, и мы добро, то злые должны, по идее, придерживаться противоположных принципов. А тут... Хоть и некроманты, но они ТОЖЕ осуждают все те пороки, что и ведьмаки! Да ещё и борются с ними по мере сил и возможностей. Если конечно, не врут".

Коля не мог не обратить своё внимание на это противоречие. Папа учил. Натаскивал на поиске такого. Он это называл "логический анализ противоречий". Вот он и пытался докопаться до сути, пока шёл домой.

А дома застал отца, в радужном настроении, хлебающего свежезаваренный чай и закусывающего вчерашними ватрушками. Вспомнив попутно, что таки нарушил несколько запретов, Коля испугался. Но потом сообразил -- если батя в таком хорошем настроении, то даже если узнает (а ведь всё завершилось очень хорошо), сильно ругать не будет.

Собственно всё так по-началу и произошло.

Отец заметил состояние сына, вздёрнул вопросительно бровь, отставил чашку и коротко бросил.

- Рассказывай.

Память у Коли была очень хорошая, потому рассказал довольно подробно. Даже вспомнил отдельные фразы тётеньки в храме. Ясное дело утаил, что был именно внутри, и попёрся туда конкретно "наспор". Коля правильно подгадал время и настроение. Переспросив и уточнив отец долго смеялся. А когда слегка успокоился выдал:

- В их среде есть поговорка: "Заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьёт". Они так старались, та-а-ак старались, что ты всё понял прямо наоборот тому, что хотели. Растолковать? То, что наплели, и что реально хотели сказать?

Коля удивился. Он полагал, что сначала, как минимум, батя что-то ядовитое в его адрес отпустит посетовав на непослушание, а после неприязненно что-нибудь и про попов отмочит. В своём афористичном стиле. Ведь бабушку если спроси про попов -- та разве что ядом плеваться не начинает(кстати может). А папаня даже энтузиазм выказал.

Усмехнувшись чему-то, покосившись на Василия, уже пристроившегося на шкафчике, папаня начал. Безапелляционно.

- Запомни крепко: вопрос о вере всегда был вопросом о власти. Через веру, цари управляли народом и подавляли его. Но для того, чтобы народом управлять, ему нужно внушить что такое добро и что такое зло. Причём на понятном для большинства уровне. Простыми словами. Опираясь на то, как они мир понимают. А в те времена, мир понимали через духов. Думали, что есть духи, ответственные за всё. Вот и выдумали духов, что отвечают за добрые дела, и за злые. Кстати, к злым деяниям у них относилось противление злу. Так как по их идеологии, "противодействие злу рождает зло". Также к злу относили и сопротивление злу идущей от власти. Но основа -- вера в существование духов, ангелов и демонов.

- Демоны? Это типа за злые отвечают?

- По тем верованиям -- да. И чтобы выжить, по тем верованиям, надо бороться со злыми духами и привечать добрых. Понимаешь? Любое зло -- за каждое отвечает отдельный демон. И с ними надо бороться, так как они соблазняют. И по поповской вере, тем самым мучают людей. Потому и говорили тебе, что "жизнь это сплошное мучение". Это они так оправдывали себя...

- А на самом деле?

- Демонов нет. А есть дураки, которые не могут применить свои мозги по назначению, чтобы понять как поступать правильно. - неприязненно отрезал папа. - Но так или иначе, эти религии всегда боролись за какое-то добро. Помнишь, тебе поп перечислял зло и говорил, что с ним надо бороться?

- Да!

- Вот! Они и борются со злом. Так извращённо, с нашей точки зрения, но борются. И поэтому, несмотря на всё, народ их не прогнал. Есть люди, которые верят в несуществующее несмотря ни на что.

- Так выходит, они не зло?

- До тех пор, пока на нас не лезут. - опять скривился папа, отодвигая от себя пустую чашку. - Или не начинают свою веру всем, кому ни попадя навязывать. Как оно когда-то было.

- А как, навязывали?

- Да... Историки пишут, что при крещении Руси как бы не четверть населения в религиозном угаре вырезали.

- Нит-тавос-себе! - выпучил глаза Коля. - И они всё равно не зло?!

- Пойми! Зло творят люди. Нет магии белой и чёрной. Есть добрые и злые люди.

- А почему дядя, что крыс ловил, сказал, что у них магия противоположна нашей? И что она злая? Он их ещё некромантами обозвал.

- Кто-кто-кто-кто-о?! - тут же оживился отец.

- Ну... Он.. как его... зовут Николай Генрихович. И у него дудка. Крысы под неё чуть ли не пляшут.

- Так-таки знаменитый Гамельнский Крысолов почтил наш город своим присутствием! Хо!

- А что, такой знаменитый?

- А ты не читал?!!

- Чего?

- Понятно. Но лучше бы про него бабушка тебе рассказала. Братья Гримм в своих сказках изрядно наврали... Но что он тебе наговорил?

Коля кратко пересказал.

Батя же принялся плеваться.

- Я верю, что после столкновения с такими уродами как реальные некроманты, поневоле будешь искать аналогии в окружающих, чтобы вовремя прыгнуть в сторону. - непонятно откомментировал он.

- А... он сталкивался с "реальными некромантами"?

- В Европах таких идиотов всегда хватало. Но я не о том...

Отец посмотрел, зачем-то в потолок, потом на Ваську. Встретившись взглядом с котом хмыкнул. И только после этого продолжил.

- Он стал жертвой ложных аналогий.

- А это чё?!

- Просто! Когда мы ворожим -- появляется озон. Говорят "запах серы", потому, что резко пахнет. Но сера не озон! Когда против нас настраивают "намоленное место", мы ощущаем это как запах дохлятины. Но это не дохлятина и не запах!

- Так они ещё и настраивать могут?! Против нас?!!

- И всегда так делали.

- А что это? Что мы так ощущаем?

Но потом слегка задумавшись добавил:

- А чего они так? Настраивают... Против нас!

- Просто нас боятся. Мы, так сказать, конкурирующая контора. - фыркнул батя. - Да ещё мы, в отличие от них, всё свое ремесло на науку поставили. А они... всё ещё "веруют".

Коля покачал головой и с сомнением произнёс.

- И... они всё равно... за добро? Даже если против нас свою вонялку выставляют?

- Типа так! - пожав плечами. - Таковы парадоксы современной жизни.

Папаня ещё что-то хотел добавить, но был прерван гневным голосом бабушки из коридора.

- Это что за чушь, зятёк, ты своему сыну заправляешь, а?!! Это кто там у тебя "за добро"?! Это вот эти, что по церквам сидят и на нас вонь гонят - "за добро"?!

Папа опешил от такого напора. И возмущённая бабушка поспешила развить успех.

- Ты, Серёжа, не жил при царях, не помнишь, а мы, - моё поколение, - вдоволь нахлебались их "добра"! Что эти служители мёртвого бога делали, если кого из нас находили? Не тех, дур умалишённых, что травками торговали, а нас, Детей Мокоши?

Папа помрачнел лицом но сдержался решив подождать, когда бабушка успокоится и можно будет вставить слово.

- Они их сжигали! На кострах! Вот скажи... Ты у Дарьи Тихони обучался Искусству. Ты хоть знаешь, почему она такая молчаливая? А ведь она не всегда была такой. Лет до десяти, такой балаболки ещё поискать! Но однажды, какая-то мразь, донесла попам, что мать её и отец "балуются колдовством". И всю её семью сожгли! С молебнами, песнопениями. Дарья чудом спаслась. Её сумели спрятать, а потом увести подальше от той деревни.

Бабушка лишь слегка перевела дух, чтобы продолжить.

- Ладно, это было относительно давно. Но ведь и в нынешнем веке эти церковники людей сжигали!** И не всегда это были банальные сумасшедшие, которых обозвали "еретиками". Или их реальные еретики-раскольники, которых во времена Никона и Петрухи Первого сжигали десятками тысяч. Подумай! Не только нас, но и своих же, по сути, на кострах сжигали!

сожжение на костре (фрагмент картины художника П.Е. Мясоедова 1867-1913гг)

Сожжение старообрядцев в срубе.

(Аввакум, по указу царя, был сожжён именно в срубе).

(**Прим.авт.: Сей факт зафиксирован документально. Действительно в Российской империи "еретиков" и "колдунов" сжигали. И последнего сожгли аккурат перед Революцией**).

- Но ведь и это не всё! Чем была церковь до революции? Частью охранки! Священники обязаны были отчитываться... перед Охранкой.

Причём в их обязанность было вменено докладывать обо всех "смутьянах" или крамольных мыслях, что есть в народе. То есть, такого понятия как "тайна исповеди" не было и в помине. И также по факту, попы являлись агентами Охранки**.

(**Прим.авт.: То, что попы сдавали пачками в Охранку православных христиан - факт зафиксированный в документах самой Охранки.**)

И то, что попы сдают людей Охранке после исповеди - знали в Империи тоже слишком хорошо. Тем более, что наивных, верящих в "святость и непогрешимость святых отцов" всегда хватало.

И заключается она в том, что по тогдашнему уголовному законодательству, наказывалось не только деяние, но и УМЫСЕЛ. Причём иной УМЫСЕЛ, наказывался часто в разы СТРОЖЕ, нежели уголовное ДЕЯНИЕ. То есть, пришёл бедолага крестьянин на исповедь и покаялся перед святым отцом в неправедных мыслях. На следующий день, на основании доноса того самого "святого отца", его берут за микитки и осуждают на, каторгу, тюрьму, только за эти самые "неправедные мысли". Вполне нормально по тем временам. Не веришь? А мы помним! Что это вызывало в рядах верующих? Заметь! В рядах тех, кого попы считали своей паствой! Ну никак не тёплые чувства. Ибо все видели, что "в них правды нет".

Также не способствовало поднятию авторитета попов в народе откровенное предательство интересов народа. Когда попы, навязывали "нужных" кандидатов на выборах, всячески покрывали своим словом все самые гнусные и неправедные деяния царского режима.

Массовые расстрелы крестьян за протесты вызванные полным отчаянием; грабёж крестьян когда отбирали всё под чистую даже голодный минимум не оставляли, любая подлость со стороны властей покрывалась и оправдывалась Церковью. Вообще, реально православная церковь была самым последовательным и рьяным сторонником царизма. И каждый раз поддерживая царизм, выступая тем самым, против воли и интересов народа, они всё более и более роняли свой авторитет.

Также роняли авторитет и поборы священников на местах. И самый мелкий из них, когда поп отказывался от отпевания покойника на том основании, что у бедных родственников не хватило нескольких копеек. Вообще, любой чих обставлялся таки перейскурантами и ценами, что полностью исключало мало-мальски приличное соблюдение христианских обрядов**.

(**Прим.авт.: Всё, что наговорила бабушка, про дореволюционные нравы и повадки священников РПЦ -- истинная правда! Безотносительно того, что пишется фэнтези. Можете проверить гуглом по теме "православная инквизиция". Также рекомендую ознакомиться: https://leninism.su/lie/4311-falshivki-ob-ubienii-popov-po-ukazu-bolshevikov-i-chisto-tserkovnyj-apokalipsis.html "Фальшивки об убиении попов по указу большевиков и чисто церковный Апокалипсис" )

Бабушка остановилась сверля папу гневным взглядом.

Папа же с печальным взором ждал когда тёща угомонится, вежливо предоставляя ей право, как он говорил "выговориться до донышка".

- Скажешь, нам на их обряды и их беды чихать? Так ведь они нас во сто крат больше ненавидели, чем свою же паству! Пока не пришли к власти большевики, мы и носа высунуть боялись! Боялись за вот таких остолопов, каким ты был... помнишь, каким ты был в двенадцать лет? Как озорничал Силой! Как вот этот...