Хрустальный дракон

Глава 17

Кейб вспомнил, как его отбросило в сторону, когда квель вырвался из-под земли. Вот чего он не мог вспомнить, так это того, что произошло в течение нескольких секунд после этого. Кейб только помнил, что когда он открыл глаза, то увидел перед собой что-то грязно-белое. Еще через несколько секунд он понял, что запутался в палатке. Одуревший маг выбрался из остатков палатки и поспешно огляделся, нет ли в данный момент рядом опасности.

Опасности он не увидел. Сражение шло в стороне от него. Квеля, который испугал их, тоже нигде не было видно.

Не видно было и Грифона.

Кейб начал подозревать, что он пролежал без сознания больше минуты. Он попробовал ощупать затылок, но понял ошибочность своей затеи: Кейб попытался сделать это больной рукой, и в результате он еще несколько секунд боролся с болью.

Мне ничего не поделать с твоей рукой, но с раной на голове я помогу.

Что?.. — начал Кейб, но потом закрыл рот. Почему ты это делаешь?

В действительности в этом вопросе содержалось сразу два вопроса. Голос, голос Хрустального Дракона, ответил на оба. Ты ударился головой о какую-то деревяшку в палатке. Рана достаточно серьезная и требует немедленной помощи. А мне для того, что нам надо с-с-сделатъ, ты нужен по воз-з-зможности целым и невредимым.

В конце концов Хрустальный Дракон решил помочь ему. Это для волшебника было неудивительно, особенно когда собственное королевство Хрустального Дракона было под угрозой. Кейб постарался избежать каких-либо комментариев или мыслей по поводу давешнего отказа Хрустального Дракона сотрудничать. Волшебник искал решение для выхода из данной ситуации, а повелитель Легара, видимо, его знал.

По крайней мере, он надеялся, что у Хрустального Дракона такое решение есть.

— Но Грифон…

Он пошел ос-с-свобождать демона-с-с скакуна. Он з-з-знает, какая з-з-задача с-с-стоит перед тобой.

Моя задача? — спросил про себя волшебник.

Ес-с-сть только одна с-с-сила, способная направить вс-с-се з-з-зло Нимта обратно туда, откуда оно и вз-з-зялосъ! Это такое же з-з-зло! Без с-с-сферы и без ус-с-стройства квелей ес-с-стъ только один предмет, дос-с-статочно с-с-связанный с проклятым волшебс-с-ством Нимта, который можно ис-с-сполъзоватъ! И ты должен добыть его!

Только один предмет, Кейб мог подумать только об одном таком предмете, но, конечно же, это не он!

— Не хочешь же ты сказать, что это талисман лорда Д'Фарани?

Молчание, которое наступило вместо ответа на вопрос, означало, что именно талисман Хранителей Хрустальный Дракон и имел в виду. Волшебник покачал головой. Должно же быть что-то еще.

Больше ничего нет! Это должен быть Зуб Разрушителя!

Кейб продолжал стоять на своем. Даже если я и найду среди всего этого хаоса лорда Д'Фарани, он вряд ли с удовольствием отдаст мне эту штуковину.

Я с-с-сделаю вс-с-се что могу, чтобы помочь тебе. Я обещаю тебе это, Кейб Бедлам, и, ес-с-сли бы был другой с-с-способ, я бы с-с-сказал об этом. Это или с с-спасет вс-с-се… или покончит с нами со вс-с-семи!

Не слишком обнадеживающее заявление, — криво усмехнулся про себя волшебник. Тем не менее связь с Королем-Драконом была достаточно сильной, чтобы Кейб понял, что тот не врет. Талисман был единственным их шансом.

Для начала все-таки Кейб должен найти Зуб и взять его у волшебника, которому не составит великого труда убить его с помощью все того же клыка. On в правом от тебя дальнем конце лагеря. Я буду направлять тебя, но ты должен торопитъс-с-ся!

Он поторопится, но сначала надо заново сотворить заклинание, сделающее его невидимым для тех, кто сражается вокруг него. Оно, может, сработает, а может, и нет в этой анархии, но Кейб так будет чувствовать себя спокойней. Невидимый щит защитил бы его лучше, но он должен поберечь себя для борьбы с командующим арамитов. Особенность волшебства заключается в том, что, пока энергия берется снаружи, действенность многих заклинаний зависит, в первую очередь, от силы воли волшебника. Кейб не считал, что до конца понимает это, но он принимал это как руководство к действию.

Придерживается ли Хранитель тех же правил?

Несмотря на все то, что он видел и слышал вокруг, дорога оказалась свободной от сражающихся. Все еще нельзя было с уверенностью сказать, какая сторона берет верх. Самка-квель умерла, пронзенная тремя стрелами в горло; арамиты быстро улавливали слабые стороны своего крупного противника. Однако квели учились тоже. Те из них, у кого не было оружия, отрывали от земли огромные камни и бросали их с дьявольской точностью в своих маленьких и юрких противников. Кейб прошел мимо тела, голова и верхняя часть туловища которого были похоронены под огромным обломком скалы. Он всегда поражался необычайной силе подземных жителей, но, в данном случае, это превосходило всякое воображение.

В некоторых местах угроза исходила не от сражающихся, а от самой земли. Там и тут по лагерю зияли глубокие длинные расселины, и на его глазах появлялись такие же новые чуть ли не каждую минуту. Кейб видел, как один человек разбился насмерть, рухнув в раскрывшуюся под его ногами огромную впадину. Волшебник и сам не раз был вынужден прыгать через расползающиеся прямо у него на глазах трещины. И только помощь Хрустального Дракона давала ему возможность не сбиться с пути.

И вот среди сражающихся армий и сотрясающейся земли Кейб увидел Д'Фарани. Хранитель и три других рейдера, все командиры, пытались управиться с несколькими лошадьми, привязанными в загоне, но пока успех этого мероприятия был очень ограничен. Двух животных они уже почти оседлали, но остальные были слишком переутомлены и не подчинялись рейдерам.

Д'Фарани уже сидел на одной из оседланных лошадей, готовый к побегу.

Кейб бросился бежать. Он хотел оказаться как можно ближе к противнику до того, как он приступит к заклинанию в этом хаосе, но времени было мало. Командующий арамитов уже совсем был готов бросить всех своих людей и попробовать спастись в одиночку, если те не поторопятся. Очевидно, лорд Д'Фарани решил, что нападение квелей вызвало слишком большую задержку, и не хотел так рисковать. Даже если его люди и справятся с подземными жителями, что само по себе было еще под вопросом, все равно они потеряют слишком много времени. Весь этот район приближался к катастрофе.

В своем нетерпении сократить расстояние между Хранителем и собой, волшебник почти не смотрел од ноги.

Он споткнулся обо что-то большое, бросившееся ему под ноги, и упал с глухим стуком лицом вниз на негостеприимную землю.

Со стоном Кейб взглянул вперед, боясь, что командующий арамитов уже сбежал. Но он увидел не волка-рейдера, а широко раскрытую пасть, полную острых желтых зубов. Эти зубы принадлежали монстру размером с собаку, но на вид более похожему на грызуна. Это было, наверное, самое уродливое существо, которое когда-либо видел маг, а ведь ему приходилось встречаться с такими существами, как квели и великаны-людоеды. Создание выглядело голодным. Очень, очень голодным.

Когда существо прыгнуло на него, Кейб попытался откатиться в сторону, но ужасная тварь извернулась в воздухе, и, когда Кейб повернулся на спину, зверь прыгнул ему на грудь. Он выдавил из легких Кейба весь воздух. Волшебник еле успел поднять руки, чтобы не позволить твари добраться до горла. Зверь щелкнул зубами, и его гнилого дыхания было почти достаточно, чтобы убить Кейба и без помощи зубов.

Его рука и так нестерпимо болела, но следующий щелчок зубами добавил к этой боли еще и боль от новой раны. Кейб успел оттолкнуть зверя, чтобы тот не смог повиснуть у него на руке. Существо было на удивление настырным, и это не давало Кейбу времени, чтобы сосредоточиться. Два раза атаки зверя не удались, и каждый раз его ужасные челюсти подбирались все ближе и ближе к горлу Кейба.

Последним отчаянным рывком Кейб наконец умудрился удержать крысоподобное существо на расстоянии вытянутой руки. Не обращая внимания на пронзительную боль, Кейб свирепо уставился на свою добычу.

Зверь завизжал. Завизжал от страха. Кейб позволил себе усмешку. Приятно было, что хоть один раз тебя кто-то боится. Но, несмотря на жалобный визг зверя, волшебник не остановился. Наказание уже было выбрано. Зверь вертелся и изворачивался в его руках, но вдруг начал сжиматься. Он сжался сначала до размеров кролика, затем до размеров крысы, которую он так напоминал, а затем до размеров малиновки. Но и этого было недостаточно. Кейб не успокоился, пока напавший на него зверь не стал размером с желудь. На этом он закончил. Он зажал зверька в кулак, вытянул здоровую руку и забросил паразита как можно дальше. Крохотный зверек исчез в тумане.

Кейб обернулся в ужасе, что опоздал, но лорд Д'Фарани все еще был здесь. Мало того, Хранитель смотрел в его сторону и чуть ли не улыбался.

Волшебник поискал в своем сознании подтверждения присутствия Хрустального Дракона, но восстановить связь с ним не сумел. Похоже, что Король-Дракон покинул его в самый неподходящий момент.

Д'Фарани пришпорил коня и медленно направил животное навстречу врагу. Он не пытался творить заклинание, но волшебник чувствовал энергию, окутывающую волка-рейдера, энергию, источник которой лежал в мешочке на боку у арамита. За ним следовали три командира, один — верхом, остальные шли пешком. В отличие от своего повелителя, они были вооружены и готовы убивать.

— Ты должен был быть мертв. Как и я когда-то был. Но я опять вернулся к жизни, так же, как теперь и ты. Я думаю, ты в своем роде такой же цепкий противник, как Грифон, — заметил Д'Фарани, на его лице заиграла чуть заметная безгубая улыбка.

— В каком-то смысле, может, и так. А вот я перед собой вижу пример нерушимой верности рейдеров. Ты не замешкаешься, чтобы бросить своих людей, не так ли?

Офицеры приняли это как нестерпимое оскорбление и направились к нему, чтобы отомстить. Лорд Д'Фарани поднял руку, остановив их на полпути.

— Я не покидаю своих людей. Я покидаю войны, которые проиграны, и в прошлом меня покидало здравомыслие, но я не покидаю своих людей. У меня достаточно силы, чтобы снасти их, — он похлопал но мешочку у себя на боку. — И до тех пор, пока он рядом со мной, я могу делать все что угодно.

Земля попыталась поглотить Кейба. В полном смысле этого слова. У раскрывшейся расщелины валуны были как зубы, а посередине, словно большой, изогнутый ищущий голодный язык, появился столб глины. Кейб раньше задумывался, может ли Хранитель управлять своей энергией, не держа в руках талисман. Теперь он знал ответ на этот вопрос, но ответ чуть было не пришел слишком поздно.

Однако волшебник ожидал худшего и поэтому был готов ко всему. Кейб поднялся в воздух над раскрытой пастью, позади ищущего языка. Он чувствовал, как Д'Фарани управляет своей энергией. Язык, как земляной червь, последовал за темноволосым волшебником, стараясь дотянуться до той высоты, на которую он осмелился подняться.

Яростный ветер превратил полет Кейба в крутящийся ужас. Сначала он думал, что это дело рук арамита, пока не бросил случайный взгляд на лорда Д'Фарани и не заметил, что у того тоже возникли трудности с управлением волшебным амулетом. В то время как волшебник обнаружил, что управлять своим полетом он практически не может, волки-рейдеры вынуждены были вступить в борьбу с кошмаром, созданным и оживленным их же повелителем. Столб из глины, появляющийся и убирающийся обратно под землю, сначала обменялся ударами с двумя пешими командирами, затем попробовал схватить третьего, конного.

Нимт одолел их всех. Король-Дракой, где ты?

Я… з-з-заклинание… оно будет… Послание Короля-Дракона в голове Кейба превратилось в бессмысленное бормотание. Кейб старался сконцентрировать всю свою волю на заклинании, которое он начал творить сам. В каком-то смысле он преуспел в этом, так как в конце концов изумленный маг начал падать на землю.

Кейб был не в состоянии удержать себя на весу, но в последний момент его воли хватило, чтобы создать воздушную подушку, которая сделала его приземление почти мягким. Когда он оказался на земле, создание лорда Д'Фарани не тронуло его, и он предположил, что оно все еще занято борьбой с арамитами. Предположение оказалось вполне справедливым. И в самом деле, змееподобная конечность, сбросив на землю командира, ехавшего на одной из лошадей, обвилась вокруг нее и теперь тащила брыкающееся животное к себе в пасть.

Два солдата побежали к захваченной лошади, но лорд Д'Фарани выкрикнул приказ, заставивший их остановиться. Брыкающийся жеребец был втянут в волшебные челюсти. После того, как несчастное животное исчезло из поля зрения, пасть просто растворилась. Не было видно ни расщелины, ни следов несчастной лошади.

По-видимому, удовлетворенный случившимся, Д'Фарани указал на третьего человека, который был сброшен с лошади, и сказал что-то неразборчивое, что волшебник расценил как приказ выяснить состояние раненого командира. Без колебаний оба оставшихся арамита бросились выполнять приказ.

Хранитель посмотрел в сторону Кейба. Одна рука лорда Д'Фарани потянулась к мешочку, где хранился талисман. Лорд Д'Фарани хотел более надежного управления своим заклинанием. Талисман был полезен, чтобы сфокусировать энергию, но Кейб знал, что это было чем-то вроде костыля для воображения волшебника. Те, кто чересчур доверялся талисманам, очень часто концентрировали слишком много энергии и внимания на том, что было перед ними. Собственно, на это и была рассчитана их игрушка. А это значило, что они временами оставляли очень слабой остальную свою защиту.

Кейб надеялся на это.

Волшебник не стал дожидаться, когда его противник вернет мешочек с Зубом на место. Совершенно неожиданно вокруг появилось десять Кейбов. У каждого была своя определенная цель, к достижению которой он и стремился. Некоторые стояли на месте, в то время как другие подбирались к Хранителю и его людям.

Среди них был и настоящий Кейб Бедлам, который теперь стоял намного правее. Как и все в этом месте, это было рискованное заклинание, но оно прекрасно действовало. Поддельные Кейбы водили руками, совершая мистические пассы, которые на самом деле ничего не значили. Создание и контроль над фантомами в действительности не потребовали от него много сил. Они требовали намного меньше усилий, чем настоящее колдовство. Теперь он надеялся только на то, что его противник попадется на его хитрость.

Д'Фарани остановился, потеряв драгоценные одну или две секунды на то, чтобы рассмотреть своего размножившегося противника. Затем он вытащил из мешочка талисман и направил его на одного из фантомов. Краешком глаза Кейб видел, как по фантому пробежала рябь и он угас. Он ускорил шаги. Еще чуть-чуть поближе…

Направляя талисман на окружавшие его фантомы, Хранитель уничтожал их один за другим. Его жеребец заволновался от сумасшествия вокруг и начал брыкаться под арамитом, тем самым замедлив работу Д'Фарани еще на несколько драгоценных секунд. Волшебник подобрался ближе, время от времени бросая взгляды на остальных рейдеров. Два командира все еще хлопотали над третьим, который, судя по его виду, поднимется еще не скоро, если поднимется вообще. Двух оставшихся Кейб не боялся. Настоящей опасностью был только их повелитель.

Затем ужасный талисман Д'Фарани оказался наведенным прямо на него… но это только по пути к другому, иллюзорному Кейбу, стоящему справа от него.

Арамит предположил, что один из десяти и есть настоящий его противник. Он оказался не прав. Кейб шел среди фантомов, но был виден только сам себе, для остальных же он был невидим. Невидим, пока они не приглядятся повнимательней. Кейб рассчитывал, что подземные толчки и его фантомы отвлекут от него внимание. К тому же то заклинание, которое позволило ему войти в лагерь арамитов, теперь позволяло ему подобраться к Хранителю. Пока глаза Д'Фарани заняты другими предметами, он волшебника не увидит. Конечно, всему есть предел. Чем ближе подбирался Кейб, тем больше был шанс, что воля арамитского волшебника преодолеет заклинание. Если бы он действительно хотел подобраться к лорду Д'Фарани и выбить его из седла, то, вероятнее всего, он был бы атакован еще задолго до того, как подошел бы достаточно близко, чтобы суметь что-нибудь сделать. К счастью, у него не было намерения подойти настолько близко.

По крайней мере, не сразу.

Кейб добрался до желаемого места незадолго до того, как Д'Фарани, все еще воюя со своим строптивым жеребцом, навел талисман на последний фантом. Хранителю было трудно удержать цель, на что и надеялся волшебник. Он получил время, которое ему было так необходимо, чтобы подготовиться и начать свою атаку.

Земля перед жеребцом взорвалась следующими один за другим ослепительными, оглушающими взрывами. Грохот от взрывов нарастал с каждым последующим, вспышки света, казалось, окружили жеребца со всех сторон. И без того капризный, он больше не мог терпеть происходящего вокруг. Он взбрыкнул и попятился, стараясь увернуться от взрывов.

Лорд Д'Фарани изо всех сил старался удержаться в седле. Сначала он соскользнул назад, затем упал вперед, стараясь рукой, свободной от талисмана, ухватиться за седло. Во время этой борьбы он потерял поводья.

Не теряя времени даром, волшебник повернулся и занялся оставшимися двумя волками-рейдерами, которые даже сейчас бросились на помощь своему повелителю. Кейб справился с ними простейшим способом: он поднял в воздух два больших камня и запустил ими в рейдеров. Ни у одного из них не было шанса уклониться от этих летящих ядер, и у камней было достаточно силы, чтобы после удара оба командира упали без чувств.

Не в состоянии собраться с мыслями, чтобы справиться с животным, лорд Д'Фарани в конце концов был сброшен лошадью. Его падение было не таким сильным, как первоначально надеялся волшебник, но брыкающийся жеребец умудрился сбросить всадника почти в точности туда, куда и хотел Кейб.

И тут Кейб прыгнул.

Исполненный решимости, волшебник упал на своего противника с удивительной точностью. Д'Фарани, все еще не пришедший в себя от падения, не мог помешать Кейбу крепко сжать запястье Хранителя. И только поняв, что драгоценный талисман выпал у него из руки, Хранитель начал по-настояшему бороться. Он даже не попытался применить заклинание, хотя, возможно, он и нуждался в наложении каких-нибудь знаков на предмет собственной защиты. Единственной магией, которой попробовал воспользоваться Д'Фарани, как помнил волшебник, была попытка вызвать талисман к себе, и очень возможно, что это был единственный способ, так как у него с этим предметом была очень тесная связь с самого начала. Было слишком много того, чего Кейб не знал о волшебстве арамитов.

Кейб, продолжая бороться, поискал глазами талисман и увидел предмет их обоюдного желания всего лишь в футе или около того в стороне от них. К его ужасу, талисман очень медленно подползал к ним. Вспомнив, как талисман летел в руки арамитского волшебника, он понял, что, пока Д'Фарани в состоянии думать, он будет вызывать талисман к себе. И только то, что он сейчас занят борьбой с Кейбом, не дало ему возможности уже вернуть себе эту проклятую безделушку. Еще минута, другая, и он опять будет повелевать ею.

На этот раз волшебник не позволит ему сделать этого. Сейчас они находились на очень близком расстоянии друг от друга, и он прекрасно понимал, как рискованно будет сотворить любое мощное заклинание в этой ситуации. И тем не менее был еще один фантом, которым он планировал воспользоваться. Он очень надеялся, что его воображения и описания, сделанного Грифоном в очень, очень давнем письме, будет достаточно.

Лицо Кейба начало таять, становясь темным и неясным очертанием морды похожего на волка существа с горящими глазами и зубастой пастью, способной вместить целиком человеческую голову.

Лицо лорда Д'Фарани побелело, затем искривилось в маске почтения перед зверем, которого он увидел над собой. Освободив одно запястье Хранителя, Кейб сжал кулак и со всей силой, которую только мог собрать, ударил арамита в челюсть. После этого его удара рука Кейба какое-то время болела, но достигнутый результат стоил этой боли.

— Иногда прямой путь — это лучший путь, — пробормотал он лежащему без сознания Хранителю.

Такой фантом, какой сотворил сейчас Кейб, мог подействовать только на людей вроде Д'Фарани. Грифон описал свою встречу с неистовым божеством арамитов, волком-Разрушителем, уделив внимание при этом и призрачному образу монстра, и преданности всей касты Хранителей этому мрачному богу. Реакция Д'Фарани была именно такой, на которую и рассчитывал волшебник. Очень хорошо, а то бы он растерялся, придумывая что-нибудь еще, если бы этот трюк не удался.

Талисман! — внезапно произнес знакомый голос в его голове. — Осталось слишком мало времени, чтобы исправить содеянное!

— Если бы я получил хоть какую-то помощь в этом деле, — огрызнулся волшебник, перелезая через Д'Фарани, — я бы покончил с этим раньше.

Я должен беречь с-с-свои с-с-силы.

— А как насчет моих?

Талисман! — прорычал голос внутри него. Он у меня, — более чем обиженно послал он в ответ. Вслух Кейб спросил:

— Что теперь?

Теперь, — в голосе Короля-Дракона послышалась какая-то странная неуверенность, но в то же время и необычное самообладание. — Теперь ты должен удержать его в целости любой ценой. Ты не должен дать ему разрушиться, иначе мы вызовем сюда дальнейшее разрушение и хаос из королевства моего прошлого!

Кейб не хотел иметь с этим ничего общего, но, тем не менее, он крепко держал талисман.

— Что ты собираешься делать?

Игрушка Хранителя — это единственная вещь, у которой осталась связь с Нимтом и темными силами этого изуродованного мира. Это не та штука, которой бы я долго доверял свои усилия, но другого у нас ничего нет. Я возьму силы Нимта и использую их так, как может только прирожденный враад. Я возьму эти силы и принесу мир в мое королевство… мир или смерть.

— Но… — Кейб замер, когда почувствовал волны энергии, сначала поднявшиеся в самом талисмане, а потом истекающие из него.

Почти тут же он понял, что хотел сказать Король-Дракон, когда говорил о том, что надо удержать талисман в целости. Там было так много энергии, так много вредной магии, проходящей через Зуб Разрушителя, что он начал растягиваться, стараясь превзойти свои возможности. Хрустальный Дракон использовал талисман как нечто большее, чем просто приемник или фокусирующее устройство, или и то и другое вместе. Напряжение прямо разрывало талисман на части.

Голос Хрустального Дракона прозвучал отдаленно и безразлично. Пусть силы Нимта сделают наконец что-то стоящее. Пусть Легар услышит его мощь… и затем Нимт умолкнет навечно!

Отовсюду внезапно послышался звук, пронзительный звук, он просто звучал. Его рождали силы, проходящие через дыру между мирами, но сам звук исходил отовсюду. Бури, ветры, необузданная блуждающая магия вызывали колебания. Это было не землетрясение. Кейб понимал только так: вибрировала вся земля, и чем быстрее она вибрировала, тем громче становился звук.

Сосредоточься на талисмане! Дай уплыть з-з-звуку. Я буду…

Оглушительный звук заставил волшебника упасть на колени, но он продолжал все с той же силой сдерживать талисман. Он делал это не столько потому, что заклинание не должно было угаснуть не завершившись, а потому, что верил: не сделай он этого, и он умрет. Единственная надежда была на то, что, если заклинание подействует, с ним этого не случится.

Затем связно мыслить стало уже невозможно. Вокруг был только звук. Проклятый звук.

В то же самое время, когда Кейб боролся с верлоком, началась и битва Грифона. Она началась с того, что осторожные противники, как бы примеряясь друг к другу, кружились на одном месте. Птица-лев проделывал это молча, Оррил Д'Марр — наоборот.

— Когда я нашел разбитую палатку и разбросанные там тела охранников и этих зверей, но не нашел тебя, я был в ярости. Наконец-то поймать тебя — и упустить… это уж слишком. Я тебя так долго ждал!

Грифон посмотрел через плечо Д'Марра на Темного Коня, который оставался неподвижным. Оттуда помощи не будет, да он и не хотел никакой помощи. Д'Марр принадлежал ему и только ему. Как бы ни желал молодой командир смерти Грифона, Грифон хотел смерти командира еще больше. И даже если бы благоразумие прямо кричало, что скрыться — это единственный правильный выбор для них обоих, ни тот ни другой не сделали бы и шага назад.

Стек Д'Марра сверкал, как когда-то сверкал Легар. Арамит два раза сделал выпады стеком, но каждый раз быстро отдергивал его обратно, как только Грифон пытался схватить этот маленький ужасный инструмент за рукоятку. Он знал, насколько бесполезно будет его волшебство против волка-рейдера, пока тот держит в руках стек. Но это не так уж и расстраивало Грифона, так как смерть Демиона требовала, чтобы он убил его собственными руками. Оррил Д'Марр должен узнать, каково убивать кого-нибудь из близких Грифона. Да к тому же он не очень-то доверял волшебству в этом месте. Такая штука, как стек, может, здесь и работает, но если творить заклинание, то вместо жертвы оно может убить и самого колдуна.

Вокруг них вздрагивала земля и появлялись все новые расщелины. Зеленые молнии все еще сверкали в долине. Но ни один из противников не обращал на это ни малейшего внимания. Они подошли к той точке, когда любое вмешательство в их борьбу со стороны любого, будь то квель, волк-рейдер или кто-нибудь из союзников Грифона, вызовет странный временный союз этих двух врагов, который обратится против самого же вмешавшегося. И только неистовство самого королевства еще имело какой-то шанс встать между ними.

— Не хочешь ли свой меч, птичка? Может быть, если ты вежливо попросишь, то что-нибудь и получишь. — Лицо арамита продолжало оставаться бесстрастным, но глаза — нет.

Грифон выпустил свои когти.

— У меня они есть. И это все, что мне нужно, чтобы разделаться с тобой.

— Но во всяком случае можешь взять меч, — заметил Д'Марр и подтолкнул ногой меч Грифона в его сторону.

Птица-лев, зная, что этим он лишит противника преимущества в длине оружия, удивленно и осторожно подобрал меч. Никакого нападения со стороны арамита не последовало, и только тень улыбки проскочила по его лицу. Грифон встречал немногих людей, которые могли бы так выводить его из равновесия, как этот арамит. Ничему в нем нельзя было доверять, даже тому, как он дышит. И все же теперь у Грифона было оружие, которое он мог использовать, находясь на безопасном расстоянии от стека.

— К твоим услугам, Д'Марр.

Волк-рейдер рассмеялся… и начал поигрывать своим стеком, в то время как Грифон удивлялся этой реакции обычно сдержанного командира. Он понял причину этого смеха только тогда, когда ему пришлось парировать первый выпад противника. Как только оба оружия скрестились, Оррил Д'Марр оттянул свое назад так, чтобы кончик стека пришел в соприкосновение с металлическим лезвием.

Грифон не смог сдержать крика.

Он выронил меч и постарался как можно быстрее отскочить назад, все это время не спуская глаз с позиции арамита. Однако Д'Марр и не думал его преследовать. Он просто улыбался над неудачей Грифона и над своим удавшимся трюком.

В сравнении с этим ударом, удар, который он получил, стараясь освободить Темного Коня и погрузившись в себя, был просто пчелиным укусом. Птица-лев не мог остановить дрожь. В голове у него стучало, а ноги подкашивались.

— Это еще где-то половина возможного, птичка, — ухмыльнулся командир рейдеров. Наконец-то проявилось истинное лицо Оррила Д'Марра. — Разве ты не знаешь, что мне достаточно всего лишь притронуться к чему-нибудь, что соприкасается с тобой? Это может быть металл. А может быть и одежда. И не важно, на тебе она или ты держишь ее в руках, ты все равно почувствуешь укус стека. Мой предшественник великолепно разбирался в таких штуках.

— Что… что случилось с ним?

— Он слишком долго не замечал мои способности, а тут несчастный случай позаботился о его недосмотре. — Может быть, значение слов рейдера было и не совсем понятно, но Грифон-то прекрасно представлял, что хотел сказать Д'Марр.

Дорога наверх в империи арамитов была усеяна телами тех, кто не сумел быстро понять, кто из их выводка хочет добраться до их глотки. Такое одобрялось, в конце концов, в этом ведь и заключался закон стаи. Лучшие командиры отсеют слабых.

Перед ним стоял наглядный пример первых. Традиция слепого подчинения существовала для низших, для рядовых солдат и для тех, кто служил из страха.

Д'Марр лениво махнул стеком.

— Попробуем еще раз?

Арамит сделал выпад вперед своим оружием, маневр был дурацкий, и его можно было оправдывать только отсутствием в голове Д'Марра способности думать. Отклонившись в сторону, Грифон использовал свои исключительные способности и полоснул лапой по руке противника, держащей оружие. Когти бесполезно скользнули по черной броне. Доспехи у командиров были намного прочнее, чем у обычных солдат. Тем не менее Д'Марр отступил назад, поняв, что он был несколько неосторожен.

И все же своими постоянными атаками стеком противник оттеснял Грифона все дальше и дальше назад. Каждый шаг сам по себе был рискованным предприятием, и не только из-за чрезвычайно неровной поверхности: подземные толчки становились настолько сильны, что даже на ровном месте требовалось внимание, чтобы устоять на ногах. Даже Оррил Д'Марр, пока что имеющий преимущество перед птицей-львом, и тот с трудом сохранял равновесие.

— Что же ты не идешь ко мне, птичка? Ты отчасти цыпленок? Это, что ли, означают все твои перышки? — Арамит притворился, что делает выпад. — Ты хочешь доказать, что ты такой же трус, как и твой отпрыск?

Если он надеялся вызвать в Грифоне приступ ярости, как и в предыдущий раз, когда он упомянул имя Демиона, то волк-рейдер глубоко ошибался. Ради памяти своего сына птица-лев должен держать наготове все свои инстинкты. Они послужат ему, когда придет их время, но для этого нельзя терять контроль над собой.

В этот момент нога птицы-льва попала в трещину, небольшую трещину в земле, ширины которой хватило лишь на то, чтобы туда попал каблук. Грифон закачался, стараясь сохранить равновесие. Оррил Д'Марр бросился атаковать его, стек блистал в своем отвратительном великолепии.

Но, в конце концов, упал не Грифон. Согнувшись, он все-таки удержал равновесие. А вот нетерпеливый рейдер с другой стороны наступил на комок земли, который был взрыхлен толчком, но еще не разорвался. Тяжелого сапога Д'Марра было достаточно, чтобы большой ком земли рассыпался под ним, и Д'Марр, упав на спину, заскользил по склону.

Этого только и надо было пернатой фурии. Резко разогнувшись, он прыгнул, стараясь добраться до горла убийцы своего сына. Задыхаясь, Д'Марр попытался увернуться, но, для того чтобы остаться невредимым, этого было недостаточно. Грифон упал на твердую землю, и когти его искалеченной руки зацепили сбоку шею противника. Д'Марр вскричал от дикой боли. Грифон учуял запах крови и почувствовал влагу под своими пальцами.

Но времени на смакование удара не было, арамит был еще далеко не мертв. Оррил Д'Марр откатился настолько, чтобы опять оказаться лицом к своему врагу. Несмотря на падение, он не выпустил свой стек, который немедленно направил на распластавшуюся рядом с ним фигуру. Грифон не дал ему возможности воспользоваться стеком и тут же схватился за него, стараясь аккуратно удерживать его за рукоять. Он хотел вывернуть руку Рейдера и ухватиться за ручку, но Д'Марр не позволил ему ни того ни другого. Волк-рейдер отполз и поднялся на ноги. Из двух ран на его шее текла кровь. Улыбку на лице сменило выражение растущей ярости, и, может быть, на нем был какой-то намек на страх.

Встав на ноги, птица-лев показал командиру рейдеров свои окровавленные пальцы.

Это первая проба, Д'Марр. Первая проба моей мести. Я не остановлюсь, пока кожа с твоего лица не будет содрана так же, как сдирают шкуру с убитого волка. Я сомневаюсь, что за твою дадут столько же, сколько за волчью, но я знаю двоих, включая и меня, которые получат ее как приз.

— Сначала я увижу твою голову на городской стене, птичка, — и волк-рейдер начал наступать опять.

Арамит махнул стеком, но Грифон поднырнул под него. Когда стек просвистел над ним, он бросился на командира. И опять его когти скользнули по броне, но он успел отскочить назад до того, как арамит вновь замахнулся стеком. Д'Марр умудрился пнуть Грифона по ноге. Однако при этом арамит недооценил силу птицы-льва, и вместо того, чтобы повалить своего противника на землю, сам потерял равновесие.

Грифон прыгнул снова. На этот раз Оррил Д'Марр не успел вовремя подготовить стек к атаке. Они столкнулись, упали на землю и сцепились в смертельной схватке. Д'Марр не выпускал стека, и птице-льву пришлось изловчиться и рукой с тремя пальцами стараться удержать запястье руки, сжимающей стек. Они прокатились по земле несколько ярдов; то Д'Марр был наверху, то Грифон, и наоборот.

Конец всему этому чуть было не положил звук. Высокий, агонизирующий звук, пронзающий уши и мозг. Оба вскочили, стараясь только закрыть свои уши и не сойти с ума. Грифон заметил, что земля вроде бы перестала сотрясаться, она стала как-то вибрировать, теперь уже совершенно иным и странным образом.

Оррил Д'Марр отбросил свой шлем и принялся рыться в мешочке на поясе, стараясь там что-то найти. Он выронил стек, но сперва Грифон не мог действовать. Все, что он сумел сделать, так это подняться. Какая-то часть его сознания подталкивала его вперед, говоря о том, что если он погибнет, то следующей будет Тройя. Она сама пойдет искать встречи с Д'Марром. Ради нее и ради еще не рожденного ребенка он не мог допустить этого.

Он сделал шаг вперед… и тут чуть было не расстался с жизнью. Растрескавшаяся и лопнувшая от толчков земля Легара не могла выдержать этой новой вибрации. Огромная часть поверхности Легара стала обваливаться в подземную страну, веками создаваемую квелями. Земля од Грифоном расступилась как раз в тот момент, когда он уже было поставил туда ногу. Только отличная реакция спасла его. В результате Грифон потерял равновесие и заскользил вниз но образовавшемуся склону. На какое-то время его ноги повисли над пропастью, и ему стоило больших усилий удержаться на краю и не съехать вниз. Тяжелый сапог ударил его сбоку.

Над ним стоял Оррил Д'Марр, его уши прикрывало странное приспособление. Грифон вспомнил, что волк-рейдер говорил о том, что он изобретает взрывчатку; видимо, он использовал это устройство, когда работал над своим проектом. Было понятно, что оно не задерживает полностью звук, но, вероятно, достаточно его приглушает и благодаря этому он может ходить, не закрывая уши руками.

Не имея возможности как следует сосредоточиться на изменении формы, птица-лев не мог немедленно улучшить свое незавидное положение. Удивительно, как он еще не оглох. Без сомнения, частично благодаря его магическим навыкам. И все же возможная глухота была для него не главной заботой сейчас. Самой большой опасностью было то, что Д'Марр опять держал в руках свою проклятую игрушку и по его виду можно было догадаться, что теперь он попробует использовать ее на всю мощь.

Зная, что его не слышно из-за ужасного звука, волк-рейдер склонился над своим противником, которого бил озноб, и прокричал ему прямо в ухо надменное прощание. Это оказалось его роковой ошибкой. Несмотря на то, что он знал Грифона, Д'Марр все же не учел выносливости и упорства птицы-льва. Он считал, что Грифон уже слишком истощен, чтобы продолжать борьбу.

Но птица-лев, мгновенно развернувшись, ухватился за ноги волка-рейдера. Командир-арамит упал и оказался под противником, но все же свой магический стек так и не выпустил из рук. Грифон с легкостью перехватил неуклюжий удар, который пытался нанести ему арамит, затем начал заворачивать руку рейдера за спину, стараясь прижать стек к лицу его владельца. Хотя Грифон и чувствовал, что вскоре может потерять сознание, но старался изо всех сил. Теперь пришло время Д'Марру самому испытать то, через что прошли его жертвы.

С одной стороны от борющихся земля начала двигаться и оседать.

Выругавшись, слабеющий птица-лев сделал последний рывок. Добавив к своим усилиям весь вес своего тела, он попытался пригнуть стек к оскалившемуся лицу волка-реидера. Д'Марр все-таки уклонился, и украшенный кристаллами конец прошел мимо его лица. Оскал превратился в улыбку.

Кончик стека слегка коснулся плеча рейдера.

Так как птица-лев наполовину лежал на своем противнике, боль прошла и по его телу, но это было не сравнимо и с половиной того, что испытывал Д'Марр. Находясь совсем близко, Грифон был оглушен воплем боли. Арамит говорил, что против этого оружия доспехи не помогают, и в этом он был совершенно прав.

Обезумев от боли, волк-рейдер умудрился сбросить с себя Грифона. Но при этом он выронил стек. Земля наклонилась еще больше, хотя Оррил Д'Марр вряд ли это заметил. Он все еще лежал, согнувшись пополам и стараясь прийти в себя от боли.

Птица-лев отдал всего себя этой борьбе, однако теперь он понимал, что настало время уходить. Земля вокруг обваливалась, и не было никакого смысла умирать здесь, если, конечно, ты этого не хочешь. Спотыкаясь и хромая, он покинул арамита, предоставив того его собственной судьбе. Если они оба выживут, Грифон будет более чем счастлив возобновить битву. Но оставаться здесь было просто глупо.

А позади него Д'Марр пришел в себя настолько, что сообразил о грозящей ему опасности. Он поискал стек, нашел его и поковылял за своим противником. Во время борьбы, когда Д'Марр увидел, что кончик стека направлен на него, он постарался уменьшить его мощность. На этот раз только это его и спасло. Однако теперь Д'Марр опять поднял мощность до предела. Так или иначе, но он убьет эту птицу-человека. Он это сделает.

Уже почти выбравшись, Грифон обернулся и увидел, что его противник ковыляет за ним. Он заметил, что земля под его собственными ногами начинает трескаться. Птица-лев подался назад и с восхищением стал смотреть на развернувшуюся перед его глазами картину.

Оррил Д'Марр, очевидно, почувствовал, что земля обваливается, и побежал навстречу своему врагу. Все еще страдая от последствий воздействия его собственной игрушки, он споткнулся и упал на колени. Он опять выронил стек, и, когда нащупывал его рукоятку, стараясь ухватить его, земля, на которой он стоял, обвалилась окончательно.

Бросив последний взгляд на Д'Марра, Грифон увидел, как на лице рейдера появилась прежняя безразличная маска и как он, высоко подняв руку, бросил в своего врага стек.

Затем… была только туча густой пыли, поднявшаяся от рухнувших в огромную расщелину нескольких тонн камней и земли.

Демион… — подумал Грифон. — Демион… его больше нет, мой сын. Монстр мертв.

Он сел, откинувшись на камни, желая, чтобы забвение скорее овладело им, когда темнота покрыла его с головы до ног. Вокруг была блаженная тишина, и не было той изнуряющей жары Легара. Слишком ослабев, чтобы удивляться, Грифон просто принимал все так, как оно есть.

Зычный голос нарушил тишину.

— Я… защищу тебя… насколько смогу, лорд Грифон! Я не могу… обещать тебе… но мы еще можем выжить!

Но в данный момент ему все было безразлично. Все, чего он хотел, так это просто спать. Спать, первый раз почти за два дня… и спать спокойно, в первый раз после смерти его сына.