Хроники Конца Света 1-A

Глава 13: Размещение небес

Едва опустилась ночь, Саяма присоединился к Изумо и Казами в Библиотеке Кинугасы.

Они втроем сидели вокруг стола в месте со ступенчатым полом до самого центра.

Саяма сидел на восточном краю стола. Изумо и Казами сидели напротив.

Зигфрид готовил черный чай у стойки, где он надзирал за библиотекой.

Саяма был одет в брюки от костюма и рубашку, и его перевязанная левая рука отдыхала на столе.

Он дождался, пока стрелки его черных наручных часов доползли до шести вечера перед тем, как заговорить.

— А теперь не могли бы вы рассказать мне всю историю насчет того, что здесь происходит, Казами, Изумо?

Его острый взгляд нацелился на Изумо, который оделся в черный спортивный костюм поверх своего хорошо сложенного тела.

— Ааа, у меня такое чувство, что я оказался на допросе. Или мне только кажется?

— Какое совпадение, Изумо. У меня точно такое же чувство. Давай сделаем всё возможное, чтобы пройти сквозь это вместе.

— Я лучше пас…

Казами носила наряд без рукавов и бросила прищуренный взгляд в сторону двух парней.

— Это не особо важно, потому давайте вести себя серьёзно и бодренько. А если нет, то вас, скорее всего, постигнет божья кара.

— Ты слышал ее, Изумо. Давай проведем серьёзный и бодрый допрос.

—То бишь, по сути, это такая допросная игра? Я об этом знаю. По ночам я занимаюсь таким с Чисато, и…

На этих словах Изумо начал выполнять массирующие движения руками в воздухе, перед тем как неожиданно исчезнуть из взгляда Саямы.

Вслед за этим он услышал оглушительный звук удара справа от него.

—…

Саяма глянул направо и обнаружил, как Изумо и его стул катятся под книжными шкафами. Он перекатился по ступенчатому полу один раз, второй и третий перед тем, как остановиться.

Он лежал лицом вниз с растянутыми конечностями и не двигался. Увидев это, Саяма повернулся к Казами.

Она опустила руку к столу, по-прежнему сидя на своем месте.

—Хм? — произнесла она, когда заметила его взгляд. Она быстро засунула руку под стол и поправила растрепанную одежду. В итоге она взглянула на своего партнера, растянувшегося на полу. Кончики ее бровей опустились, она поднесла руку ко рту, и заговорила:

— Ах, похоже, божья кара действительно пришла… Бог, должно быть, хотел, чтобы Каку пал ниц перед ним.

— Мои глаза не успели это уловить, но разве божья кара ограничена площадью под столом?

— А то. Как говорится: «И воздаст тебе Бог по делам твоим, так что и знать ты об этом не будешь».

— Выходит, он одобряет скрытое убийство… Но я не ожидал, что ответ бога окажется настолько прямолинейным.

— Ну, как видишь. И как поступишь ты? Мой бог таков, что он не против врезать левой после того, как врезал правой.

— Хм, — Саяма поправил галстук. — В таком случае я сделаю так, как желает твой бог, и отнесусь к этому серьёзно.

— Не принимай все так легко! — Изумо встал и указал на Казами. — Что если б я пострадал!?

— Но ты невредим… мне интересно, правда, почему, — с раздражением ответила Казами.

Изумо осмотрел собственное тело и выдал:

— О, тогда все в порядке.

— Серьёзно? — спросил Саяма, и Изумо пожал плечами и кивнул, перед тем как вернуть на место свой стул и сесть.

Увидев, что парочка вернулась в норму, Саяма повернулся к Изумо.

— Почему ты такой стойкий? Я уже давно задаюсь этим вопросом.

— О, не переживай об этом. Просто небольшая божественная защита.

— Из-за нее Каку никогда не усваивает свой урок, а я ловлю себя на том, что реагирую так же и на других.

— Чисато была потрясающа как-то раз, когда извращенец ухватил ее за задницу в поезде, — произнес Каку с любовью. — Она поместила извращенца на перила рядом с сиденьями, как на деревянного коня, и заерзала его промежность об металлический столб вот так, и снова, и снова.

— Зло должно быть повержено и извращенцы должны умереть. Никогда не их прощай, даже когда они вопят и визжат. …Таким был девиз женского общежития в прошлом месяце.

Вслед за этим Казами кивнула и хлопнула в ладони.

— Так, ладно, начинаем серьёзный разговор! Возвращаясь к сути, мы с Каку присоединились к UCAT два года назад. Тогдашний инцидент закончил Путь Левиафана для 10-го Гира и 6-го Гира. Мои родители — обычные люди, не имеющие отношения к ИАИ и UCAT. …Что скажешь?

— Я благодарю тебя за быстрое и просто объяснение.

— Ну, нет смысла всё это скрывать, — ответила Казами.

Зигфрид заговорил из-за стойки.

— Само собой разумеется, что с этими двумя Гирами разобралась семья Изумо.

— Что? — спросил Саяма, наклонив голову.

С легкой улыбкой Изумо объяснил:

— Мой дед уничтожил 6-й и 10-й Гир, — затем он спросил Саяму. — Это обсуждение займет немало времени. С твоим соседом по комнате все будет нормально? …Тебе не нужно уйти и укрепить узы дружбы?

— Я свожу его позже по окрестностям школы. …Он брат Синдзё-кун. Ты его знаешь?

— Оу… Я…что-то о нем слышал.

— Он ничего не знает о UCAT. Он разбирает свой багаж в эту минуту, так что у нас довольно много времени.

— Вот как… Тогда, Чисато, тащи карту мира. Давай покончим с этим побыстрей.

Казами принесла большую карту, предназначенную для класса. Ее сделали из ткани, и в развернутом виде она занимала квадратный метр.

Когда она взялась за один конец, чтобы ее развернуть, от ткани повеяло легким запахом леса.

На столе лежала немного полинявшая от времени полная карта Японии.

Изумо скользнул по ней взглядом, перевел его на Саяму, и открыл рот, произнеся без улыбки:

— Прошло уже немало времени с тех пор, как я слышал что-нибудь о Департаменте Национальной Безопасности, что не касалось бы моего деда. UCAT хранит всю подобную информацию в своем архиве и не пускает туда никого без особого разрешения. Я разузнал, что старик Зигфрид — бывший член Департамента Национальной Безопасности, когда встрял в неприятности пару лет назад.

Саяма осознал, что взгляд Изумо медленно движется позади него.

Саяма оглянулся и обнаружил Зигфрида, стоящего там с посеребренным подносом.

От четырех чашек, стоящих на нем, повеяло ароматом чая.

— Я бы рад открыть кафе, но в данный момент не могу этого сделать.

Казами взяла протянутые ей блюдце и чашку.

— В Германии они тоже подают чай. Я немало его пила, когда много лет тому назад там побывала.

— Э? — Изумо нахмурился, едва взяв чашку, — К-когда это ты стала такой интернациональной личностью?

— Еще перед тем, как познакомилась с тобой, Каку. Благодаря работе моего отца во времена средней школы. я побывала в самых различных местах. Это мой тогдашний опыт научил меня разговаривать по-английски. …Тебе и вправду нужно на меня так смотреть? Саяма еще похлеще меня будет. Если я правильно помню, он знает 12-…

— Я знаю 13 языков. В меня их вбил мой дед, так что это с трудом назовешь личным достижением. — Саяма взял свою чашку и взглянул на Зигфрида. — Хотя этот же дед не рассказал мне ничего о себе и о Вас.

— Ничего удивительного. Я думаю, Изумо и Казами только сегодня узнали, что я разрушил 1-й Гир.

— Насчет этого Вы правы. Так или иначе, на какую помощь мы можем от Вас рассчитывать?

— Я расскажу Вам самый минимум того, что помню. И я подправлю ваше знание.

Казами на это коротко присвистнула. Зигфрид в ответ нахмурил брови, но она заставила их распрямиться смущенной улыбкой.

Она опустила чашку и произнесла:

— По мне, так это звучит неплохо. Мы двое были в UCAT около двух лет, но нам не давали много информации. И это когда Каку — наследник ИАИ. Не говоря уже о том, что в последний раз, когда отец его посещал…

— Чисато.

Казами замолкла, когда ее имя назвали.

— Извини, — сказала она.

Изумо кивнул, и вместе с ним и Саяма.

— Он повел себя нехорошо, — отметил Саяма. — Даже у родителей есть свои взгляды на вещи.

— Я не уверена, должна ли я заступиться за него, или нет…

— Давай оставим, — сказал Изумо, поместив руку на карту. — Тебе говорили про Взаимодействие Мира и Божественных Штатов в Императорском Дворце, так? Япония соединена с миром, и это состояние продолжается по сей день. После того, как десять Гиров уничтожили, и Япония проиграла во Второй Мировой, она избежала оккупации, замедлив ускорение лей-линий и забрав странные феномены от прочего мира.

Изумо взглянул на Зигфрида. Старик просто кивнул.

Саяма решил, что сведения Изумо должны быть точными. Можно с уверенностью позволить ему взять на себя роль учителя.

— Продолжим. Что я хочу в первую очередь — так это список всех десяти Гиров. В Императорском Дворце вы сказали, что они повлияли на мифы, легенды и культуры этого мира. И 1-й Гир это…

— «Сага о Вёлсунгах» из Скандинавской Мифологии и более известная «Песнь о Нибелунгах». Это история о герое, победившем дракона и затем утратившем жизнь после того, как он был предан своей женой и старой любовницей. Имя Зигфрид даже появляется в качестве имени героя, — произнес Изумо, кивнув. Он постучал пальцем между Японскими регионами Кинки и Санин на карте. — Так или иначе, это 1-й Гир. Ты знаешь, где находится Концептуальное Ядро 1-го Гира, ведь так?

— Да. Половина внутри священного меча Грама, что содержится в западном отделении UCAT под штаб-квартирой ИАИ. А вот вторая половина — внутри Фафнира Возрожденного, механического дракона радикальной фракции. — Саяма небрежно сложил руки на груди. — Механический дракон… Ты хоть одного видел, Изумо?

— Однажды, но то был не Фафнир Возрожденный. Если коротко, это машина в форме дракона. Только основное тело достигает тридцати метров в длину. Я слыхал, есть такие удивительные, что даже летают.

— Они самое могущественное автономное оружие Концептуальной Войны, — сказал Зифгрид. — Как и объяснял Ооширо, Фафнир, которого я убил с помощью Грама, обладал только одним реактором. Уничтожение реактора его и убило. Однако, модифицированная версия наделена двумя реакторами, и ключевое Концептуальное Ядро запечатано внутри реактора вооружения в его горле. Если дойдет до битвы, уничтожить реактор вооружения будет недостаточно.

— Фафнир Возрожденный будет продолжать двигаться, поэтому он может нас раздавить?

— Механический дракон может эффективно сражаться одним лишь гигантским телом.

На объяснение Зифгрида Саяма кивнул.

… Если я приму Путь Левиафана, мне придется разбираться с этой штукой?

Он горько ухмыльнулся. Он вспомнил, что Синдзё Садаме говорила этим вечером: ты можешь умереть.

Она вполне могла быть права, но в эту минуту Саяме необходимо собрать информацию. Он поднес руку к подбородку.

— Дальше мне хотелось бы спросить о 2-м Гире.

— О, 2-й — это просто. Это Япония, — Изумо поднял руку и указал в направлении семи островов Идзу на карте со стороны Саямы. — Этот Гир, предположительно, служил основой для Кодзики и Нихон Сёки[14]. Его Концептуальное Ядро, вероятно, — огненный дракон под названием Ямата. Люди 2-го Гира, по большей части, приспособились к жизни здесь. Договориться с ними будет легко.

Изумо переместил свою протянутую руку в сторону, указав на Внутреннее Японское море.

— 3-й Гир лежит в основе Греческой мифологии. Про его Концептуальное Ядро я знаю не много. …Его разделили пополам, и одну часть несёт нечто под названием Тифон. И…

— И? Что там?

— Ты уже видел громадные человекоподобные машины, которых мы зовем Богами Войны? Видел, да? 3-й Гир — это мир таких машин. Потому, я думаю, Тифон[15] должен быть Богом Войны. Проблема в том, что мы не можем найти вторую половину. Искать ее придется уже нам. Если, конечно, ты примешь Путь Левиафана, — поправился Изумо, перед тем, как добавить. — Еще одна проблемка — нам, скорее всего, придется драться с этими Богами Войны.

Саяма увидел его прошлой ночью в подземном ангаре UCAT. Он разглядел металлического гиганта более восьми метров ростом.

… Сначала механические драконы, теперь еще и это. Все это настолько вызывающе.

Он еще сильнее осознавал, почему может умереть.

— Как насчет 4-го Гира?

Когда Саяма попросил дальнейшей информации, несмотря на опасность, Изумо выдал горькую улыбку. Он указал в направлении Кюсю.

— Африка. Из того, что я слышал, Концептуальное Ядро сделано в форме древесной змеи Мукити, и оно во владении UCAT. …И 5-й Гир — это американцы, — он указал в направлении Хоккайдо. — Я слышал, что 5-й Гир — это Гир механических драконов. Половину Концептуального Ядра вроде как превратили в какое-то удивительное оружие, что хранится в UCAT, но месторасположение второй половины неизвестно.

— О 6-м Гире уже позаботились, верно?

— Да. Тот мир лежал в основе Индийской мифологии. Гир управлялся, используя дракона под названием Вритра[16]. Если ты заметишь индусов в UCAT, знай, что они из 6-го Гира.

По-прежнему улыбаясь, Изумо медленно переместил руку, указав на Тохоку.

— Мне рассказали, что 7-й Гир — это Китай, но мы ничего не знаем о его Концептуальном Ядре.

— Предстоит немалое расследование…

— Думай об этом как о части наших обязанностей. Дальше, 8-й Гир — это Австралия. Или Сикоку на карте. Его Концептуальное Ядро во владении каменной змеи Вонамби[17], но она содержится в западном отделе UCAT под штаб-квартирой ИАИ.

— На удивление много из них хранится на западе.

— Да, — произнесла Казами, поднимаясь и указывая на Регион Тюгоку для Германии, Внутреннее море для Греции, Сикоку для Австралии и Кюсю для Африки. — Все эти сосредоточены на западе. Похоже, они решили, что будет лучше держать их рядом на случай непредвиденных обстоятельств. Такова была причина, старик Зифгрид?

— Была, но помимо этого, их тяжело транспортировать. Остатки различных Гиров вознамерятся похитить Концептуальные Ядра друг друга.

— Выходит, сражения продолжались даже после окончания войны. Я полагаю, мне не следует этому удивляться. …Далее, что насчет 9-го Гира?

— 9й — это Ближний Восток. Предположительно, он лежал в основе Зороастрийской мифологии. Похоже, у них был какой-то гигантский механический дракон по имени Заххак[18], но 9-й Гир потерпел поражение, и его Концептуальное Ядро хранится под UCAT. 10-й — последний, но с ним уже разобрались.

— Расскажи мне все равно.

— Ладно, — ответил Изумо, указав на Кинки. — 10-й Гир лежал в основе Скандинавской мифологии, отдельно от 1-го Гира. 1-й Гир меньше связан с богами, а больше с фольклором и мифами. 10-й Гир — это непосредственно мир богов.

— Понятно, — кивнул Саяма.

Таковыми были легенды о десяти различных локациях в мире и о соответствующих им Гирах. И…

— Вы, может, и не знаете о 7-м Гире, но, похоже, все Концептуальные Ядра связаны с драконами?

— Да. И их нередко помещали внутри оружия. Практически во всех случаях, когда Концептуальное Ядро разделяли пополам, одна его часть становилась драконом, а вторая — оружием.

Саяма об этом задумался.

...Выходит, дракон и оружие, чтобы победить дракона.

Сила и обуздание, богатство и влияние, враг и герой. Это был примитивный символ их взаимоотношений.

— Выходит, Путь Левиафана зовется так потому, что имеет дело с драконами из десяти Гиров.

— И Левиафан — ссылка на дракона-дьявола из библейской книги Откровений[19], верно?— добавила Казами.— Я немного об этом знаю, так как мой отец изучает подобные вещи для организации всяких мероприятий. Левиафан имеет вид всех зверей.

— Вот, что требуется от нас, — Изумо сложил руки на груди. — Я лишь предполагаю, но мне кажется, что Путь Левиафана — это переговоры, в которых мы столкнемся с драконами десяти Гиров после того, как добудем оружие, чтобы их победить.

Саяма начал кивать на словах Изумо, но затем остановился.

По-прежнему оставалось немало того, чего он не знал. Слишком рано было принимать этот вывод.

… И кое-что в этом объяснении Гиров меня беспокоит.

Он чувствовал, что объяснение Изумо и Казами не содержало ощутимых ошибок. Они были откровенны насчет того, что они понимали, а чего нет.

Но в то же время Саяма ощущал, как будто не хватает чего-то важного. Но в чем же проблема?

— Хм…

Саяма скрестил руки и уставился на карту Японии. И затем…

— ?

Руки на его груди ощутили слабое движение в нагрудном кармане рубашки.

То был Баку. Он, должно быть, проснулся, потому что глянул вверх на Саяму.

— Ваа, — произнесла Казами с выражением, явно говорившим, что она хочет потрогать Баку, но Саяма не обратил на нее внимания. Он погладил зверька по голове и сказал ему сидеть тихо.

Едва лишь Баку кивнул и скрылся в его кармане, Саяма осознал, что же его беспокоило.

Во сне, что Баку показал ему этим утром, он увидел некие руины.

Он тут же озвучил свои мысли.

— Бабель. Изумо, ты знаешь о башне под названием Бабель?

Изумо поднял глаза и переглянулся с Казами.

— Вот так сюрприз. Мы не знаем о ней ничего, кроме имени. Откуда ты про нее узнал?

— Баку показал мне сон с громадной башней. Где она на этой карте?

Изумо и Казами снова переглянулись на этот вопрос.

По едва заметному движению их бровей Саяма определил ответ.

— Вы не знаете?

— Нет. Но раз она зовется Бабель, мы полагаем, что она, скорее всего, находится в японской версии Среднего Востока, возле Осаки. И… Бабель, должно быть, связан с библейской мифологией Лоу-Гира[20].

— Вы говорите довольно убедительно для тех, кто ничего не знает, — бросил Саяма. — Вы хотите сказать, что есть мифология Лоу-Гира, на которую не оказали влияния прочие Гиры?

— Да. Библейская мифология считается оригинальной мифологией Лоу-Гира.

Изумо горько улыбнулся и показал на книжную полку за его спиной. Там содержались книги Кинугасы Тэнкё, на которые Саяма обратил внимание этим утром.

— Ты помнишь книги, на которые глядел утром? 11 книг по мифологии. Тома с 1-го по 10-й соответствуют линейке Гиров, о которых мы тебе рассказывали. И как думаешь, о чем 11 том?

— … Библия?

— Именно. Япония наделена признаками мировых лей-линий. Мы не знаем, или Бабель в Японии повлиял на Средний Восток, или Средний Восток повлиял на регион Осаки, но эта башня определенно существует.

— Тебе известны какие бы то ни было детали относительно Бабеля?

— Мы пытались что-нибудь отыскать, но информация была полностью скрыта. Естественно, это будто кричит, что она реально находится вот там. Мы понятия не имеем, почему все так засекречено, хоть она и связана с нашим Гиром.

Саяма горько улыбнулся.

Вот как, сказал он в своем сердце. Эта парочка обратила внимание на загадки в их положении и пыталась расследовать некоторые из них в прошлые два года.

Кое-что словно сложилось в его голове.

— Вот почему UCAT использует термины, связанные с библией? Вроде произношения «тэстамент» вместо согласия. Тэстамент может так же ссылаться на библию[21].

— Да. В целом есть 11 Гиров: Лоу-Гир с библией и прочие десять, что служили моделями для различных мифологий. Твой дед и прочие из Департамента Национальной Безопасности уничтожили все остальные.

— Но к нашему обращаются как «Лоу-Гир». Почему у него такое унизительное название?

Зигфрид кивнул в ответ.

— Прочие Гиры именуют друг друга по номерам на основании частоты струнного колебания их миров. Эти кодовые имена были созданы во время Концептуальной Войны. И таким образом мы подобрали что-то и себе. Американский UCAT предложил назвать себя Ло-Гир[22], потому что мы сражались ради победы и справедливости.

—Но?

—Профессор Тэнкё неправильно его произнес, когда читал об этом речь. С тех пор мы зовемся Лоу-Гир.

— Я должен был на это рассмеяться? — произнес Саяма, вздохнув. Он сделал вдох перед тем, как продолжить. — Так или иначе, которые из тех Гиров разрушил мой дед?

Зифгрид ничего не сказал, но его глаза закатились.

При виде этого в груди Саямы отозвалась боль. Он нахмурился и втянул воздух в легкие.

Изумо, должно быть, это заметил, потому что его взгляд помрачнел. Казами проговорила рядом с ним:

— Саяма? Ты…?

Парочка была в курсе о его болезни. Вот почему Казами поднялась со своего места и приблизилась к нему. В тот же миг вход Библиотеки Кинугасы позади них открылся.

— Эм, а Саяма-кун тут? — спросил высокий голос.

—…

Саяма приподнял поникшую голову и повернулся к входу библиотеки позади Зигфрида.

Там в повседневной одежде стоял Синдзё Сецу. Его растрепанные волосы покачнулись, когда он глянул в сторону Саямы.

Его расширившиеся глаза осмотрели библиотеку и сузились, едва обнаружили Саяму.

— Ты закончил свои дела?

Саяма кивнул и осознал определенный факт.

… Боль в груди ушла?

Он не знал почему. Однако очевидно, что присутствие Синдзё сыграло в этом роль.

Саяма горько улыбнулся в своем сердце и задумался, почему.

Он поднялся и глянул на Изумо и Казами.

— Иди уже. Я надеюсь, ты хорошо позаботишься о своем первом сожителе.

Саяма услышал слова Казами и кивнул. Он зашагал по направлению к Синдзё, с улыбкой наклонив голову.

В неосвещенной комнате изобразительного искусства Брюнхильд остановила движение руки, сжимавшей кисть.

Часы на ее запястье показывали 19:30.

— Я потратила на это слишком много времени.

Она взглянула в сторону. В картонной коробке, стоявшей на рабочем столе, спал птенец. Полотенце внутри коробки было смято таким образом, что внутри образовалось углубление, подобно гнезду. Птенец стоял на кисточке, помещенной там вместо насеста. Его глаза закатились во сне.

Пока Брюнхильд наблюдала за птичкой, она взмахнула ногой. Это вызвало голос у ее стопы.

— Ай. Чё такое? Я только начал засыпать.

Она услышала шаги черного кота на полу. Глянув вниз, она увидела, что его худое тело стоит и на нее взирает.

Брюнхильд поместила указательный палец к губам.

— Ты пытаешься поковыряться в носу? — спросил кот.

Она мягко пнула кота в воздух.

Кот повернулся к ней спиной, перекрутился и начал возражать, но Брюнхильд его проигнорировала. Она встала и проверила в коробке еду и воду. Она замочила несколько кусочков еды в воде и оставила их для птенца.

Затем она присела, подхватила кота за спину и подняла его на руки.

— Теперь отправляемся в штаб-квартиру.

—А? А как же птенец? Это нормально?

— Он спит, так что это наш шанс.

Брюнхильд опустила кота на землю и направилась к шкафчикам. В комнате изобразительного искусства они размещались у стены. На ходу она ослабила галстук своей формы и сняла пиджак.

Как только она добралась до шкафчиков, она накинула его на руку. Брюнхильд дотронулась до двери и отворила ее.

— Прости, Реквием Зензе. Твое время еще не пришло.

Громадная коса, размещенная в шкафчике, испустила световые шары по округе. Наблюдая за этими бледно-окрашенными светлячками, Брюнхильд подхватила со дна шкафчика сложенную одежду.

Когда она подняла ее и развернула одной рукой, черный кот произнес его название.

— Черное одеяние ведьмы.

С ее руки свисали черное платье и треугольная шляпа того же цвета.

Едва Брюнхильд придвинула одеяние к себе поближе, она забросила свой пиджак в шкафчик.

Ее пустая рука начала выполнять привычные движения. Юбка ее формы упала с талии на пол, она расстегнула рубашку и выскользнула из нее телом.

На полдороге ее рука застряла в правом манжете, но она прикусила пуговицу, чтобы ее освободить.

На ней остались только черное нижнее белье и чулки.

Затем она снова несильно взмахнула черным одеянием, чтобы его распрямить.

На черной одежде не было швов на воротнике и груди. Она втянула воздух, чтобы сделать свое тело как можно тоньше, и скользнула головой в подол платья, протащив его по всему телу. Она выдохнула, и трехмерная форма образовалась выточкой под ее грудью, а складки на талии идеально совпадали с формой ее тела без необходимости в поясе.

Брюнхильд вытащила из нагрудного кармана медальон с вставленным в него голубым камнем и повесила его на шею.

Она подняла двумя руками треугольную шляпу и надела ее на голову.

— Готово.

Даже не взглянув в зеркало, Брюнхильд начала двигаться. Она подхватила рубашку и юбку у ног и зашвырнула в шкафчик без малейшего намерения их складывать.

— Ой.

Рубашка случайно попала на Реквием Зензе, потому она лихорадочно ее убрала.

Она покраснела и глянула вниз. Черный кот, взиравший на нее, быстро покачал головой.

— Я ничего такого не подумал! Я не смеялся! Я не думал «что за дурочка», или «что за обезьяна»!

— Тогда ладно, — произнесла она тихо.

Брюнхильд закрыла шкафчик, и бледный свет, плавающий по округе, растворился.

Она осмотрелась, чтобы убедиться, что нигде не осталось огоньков. После этого Брюнхильд направила взгляд на шкафчик с принадлежностями для уборки, стоящий через три слева от нее.

Она направилась к нему, открыла деревянную дверь, и вытащила метлу. Длиною в полтора метра, она предназначалась для использования обеими руками. Часть с щеткой обладала пластиковым покрытием с цветочным узором.

Брюнхильд перекрутила ее вокруг одной рукой, дабы убедиться, что щетинки не выпадут из рукоятки.

— Надеюсь, эта сгодится. Во время большой уборки первогодка корчил из себя с ней хеви-метал гитариста.

— И кто же его оглушил, внезапно долбанув рукой в продолговатый мозг?

— Я п-просто немного запаниковала. Я не могла придумать иного способа.

— Твоя натура превосходно подходит для мгновенных идей.

— Замолчи. Так или иначе, нам нужно спешить туда, и поспешить обратно.

Брюнхильд двинулась, и кот вздохнул перед тем, как последовать за ней.

Она открыла дверь комнаты изобразительного искусства и вышла в коридор. Затем она направилась к лестнице. Их целью была крыша.

Когда они достигли крыши, их поджидали ветер и луна.

Брюнхильд посмотрела вверх на бело-голубую луну и нахмурилась.

— Это все осложнит. Если я полечу, меня заметят.

Она взглянула вниз на себя и обнаружила, что ее черное одеяние отражает лунный свет, окрашивая ее синим.

В ответ тени от метлы и треугольной шляпы, спадающие на крышу, отразились черно-голубым.

Выпустив воздух из носа, Брюнхильд вытащила из кармана небольшой мешочек. Он был кожаным и прямоугольной формы. Он открывался исключительно со сложенного верхнего угла.

Когда черный кот увидел мешочек, его хвост оттопырился и задрожал.

— Мне достаточно будет страха от твоего вождения… а ты хочешь воспользоваться еще и этим?

— Да брось. Если я вылечу, полагаясь только на собственную силу, шум и свет тут же меня выдадут.

— Лоу-Гир такой неудобный, — произнес кот, поникнув.

— Да, — было единственным ответом перед тем, как открыть мешочек и наклонить его вниз.

Наружу высыпался песок.

Брюнхильд зашагала вперед. Она двинулась к западному краю крыши. Она держала метлу в левой руке и слегка трясла мешочек в правой.

Вдруг она начала напевать. Брюнхильд напевала мелодию гимна Silent Night.

Песок, сияющий белым в лунном свете, осыпался на крышу на фоне ветра и как будто смешался с музыкой ее дыхания.

Несмотря на дуновение ветра, песок падал прямо, не рассыпаясь. Путь, по которому шагала Брюнхильд, и движение ее руки выписывали определенный узор.

Этим узором оказался символ письма. Этот одинокий символ из 1-го Гира растянулся на метр.

От центра крыши до западного края она вывела 40 таких же символов и вслед за ними 20 других.

Когда она закончила выводить 60 символов, Брюнхильд немного потрясла мешочек у своего уха. Она удовлетворенно кивнула тому, сколько осталось, и спрятала мешочек обратно в карман.

Затем она вернулась к черному коту, что недвижимо стоял в стороне. Она стала у изголовья первого символа и повернулась к восточному небу.

— Теперь отправляемся.

Брюнхильд вытащила из кармана синий камушек. К нему сверху крепилась тонкая цепочка. Она закрутила эту цепочку вокруг середины метлы.

Брюнхильд опустила щетку метлы на землю и поместила правую стопу на соединение между рукоятью и щеткой. Она двинула правой рукой, сжимавшей рукоять, вперед. Это создало перевернутый треугольник между ее телом и метлой.

Она беспечно подхватила черного кота у ног за шею и закинула его на переднюю часть метлы.

— Только не вперееееееееееееееееееед!

— Заткнись, — приказала Брюнхильд, слегка топнув левой ступней, находящейся на земле.

Первый символ располагался как раз там.

В миг, когда прозвучал звук ее топота, все 60 символов начали изменяться.

Изменение приняло форму бледного света и движения. Песок первых сорока символов испустил слабое голубоватое свечение, а песок следующих двадцати засиял оранжевым. Пласт из всех 60ти символов начал движение с 20-ю символами впереди.

Начиная от стопы Брюнхильд, 60-метровый пласт, созданный из 60-ти символов, образовал пологий скат, ведущий в небо.

Примерно через 30 секунд горка из символов сложилась полностью с концом, поднятым на три метра.

Этот пологий скат нельзя было заметить, не поднявшись на крышу одного из школьных корпусов.

Ветер подул с востока, как будто омывая поверхность символов.

Затем Брюнхильд снова наступила на символ под ее ногами.

Это случилось за секунду.

Символ под ее стопами образовал ветер. Этот ветер не дул, он толкал.

—!

Ветер, вобравший массу стены, толкнул ее в стопы и спину. Он направил ее, метлу, и кота прямо на скат.

Она набирала скорость. Сначала Брюнхильд испытала плотность атмосферы. Затем она ощутила скорость.

Пока ее тело опускалось на метле, она могла видеть местность впереди и линию символов, вспыхивающих под ее ногами. Едва она миновала символ, он терял свой свет, оборачивался в песок и рассыпался по земле.

За время, равное мгновенью, первые 40 символов рассеялись.

Когда Брюнхильд достигла оставшихся 20-ти оранжевых, ее тело начало парить.

Она начала ускоряться сильнее по прямой линии.

Ветер, толкавший ее сзади, начал так же подталкивать ее диагонально со спины и снизу.

Когда Брюнхильд увидела край горки и западное звездное небо впереди, она опустилась на метле еще ниже. Она прижалась к метле всем телом.

До того, как она успела вздохнуть, все символы на земле рассеялись, и Брюнхильд взметнулась в воздух.

Ревущий звук ударил в ее тело.

—!

Она находилась в свободном полете.

Ничего не поддерживало ее тело. На миг, это все, что она могла осмыслить.

После столкновения с инерцией все ее пять чувств потерялись.

Однако, ее чувства вскоре вернулись. Она ощутила холодный ночной ветер, щекочущий ее по шее спереди и сзади.

—…Ах.

Когда ее слегка потемневшее зрение восстановилось, она заметила шеренгу частных домов, пролегающую под ней.

Метла двигалась на высокой скорости, и она падала, словно выворачивая наизнанку ее внутренности. Брюнхильд прижалась к рукоятке всем телом, и метла яростно тряслась налево и направо, упорно не желая угомониться.

Брюнхильд подняла голову. Она оглянулась, чтобы удостовериться, что бело-голубой свет исходит от цветочного узора на покрытии щетки метлы. Затем она отпустила кота с того места, где она прижала его к рукоятке левой рукой.

Несясь сквозь ветер, море огней, плывущих внизу, приближалось все ближе. Ей понадобилось всего мгновение на то, чтобы принять решение.

Ей нужно подняться. И чтобы это сделать…

— Продолжить в форме полета.

Брюнхильд сжала камушек, привязанный к метле, и воспользовалась ногой, чтобы толкнуть щетку в сторону земли.

По принципу рычага конец метлы заострился в небо.

Это послужило началом.

И будто в ответ цветочный узор на покрытии щетки начал производить собственную движущую силу.

Часть щетки испустила свет вниз, в направлении земли.

Свет выстрелил слева, справа и сверху от кончика рукоятки. Этот свет образовал небольшие крылья с фиксированным положением, что напоминали крылья птицы.

С напором, крыльями и верхним направлением, метла будет послана в небо.

Ночная местность, раскинувшаяся внизу, продолжала приближаться, но Брюнхильд проигнорировала этот видимый городской пейзаж.

— И поехали!!

Свет, выпущенный сзади от метлы, неожиданно взорвался.

Наружу вырвался мощный звук.

Кончик метлы произвел кольцо пара и получил разрешение ускориться в небо.

С раскатами, напоминающими артиллерийский огонь, она устремилась прямо в небеса.

Брюнхильд летела.

К тому времени, как она ощутила отдачу, она оказалась высоко в небе.

Метла продолжала подниматься. Однако…

—…

Брюнхильд неожиданно осмотрела море огней, развернувшееся под ней.

Там лежал Токио.

Но Брюнхильд выдала горький смех навстречу ветру и повернулась к небесам. Она уставилась на звездное западное небо. Луна не просматривалась так высоко над землей.

Она сжала камушек в правой руке и ускорилась еще сильнее. Она направила всю свою скорость на подъем и двинулась на запад.

Брюнхильд летела. Она возносилась в ночные небеса. Каждая частичка тела убеждала ее закружиться в небе и продолжить путь на запад. Ощущение выброса в небо вызывало у Брюнхильд радость. И поэтому она добавила еще скорости.

Кот что-то вопил, но замолк, когда она ответила улыбкой.

Она неслась вперед и вверх.

Едва промчавшись прямо под облаками, Брюнхильд решила не униматься и не сбрасывать скорость до тех пор, пока не достигнет желаемой высоты.