Хроники избранных Хранителей. Том 1

Глава 12 Те, кто всегда в тени

Гномы оказались очень приятными малыми. Внутри гор у них были разветвлённые сети тоннелей, разделённые так, чтобы почти в любой точке сидела небольшая группа стражей. Нас встретили дружелюбно и даже попросили прощения за строгий пропускной пункт с отрыванием конечностей. Ожидаемо, мы были одними из немногих, кто приходил с «той стороны». По первости, когда про заклятье Предгорья ещё не догадывались, там находили горы трупов, постепенно молва о гиблом месте разошлась по округе, но с годами заплыла мифами. Память о том, что держаться надо подальше или хотя бы не задерживаться, осталась, а вот причины — забылись. Теперь здесь бывали совсем редкие гости. Чаще они умирали, проигнорировав предупреждение, совсем редко кто-то выживал. Рассказали даже, что особо рьяно настроенные путешественники приказывали слугам жертвовать собой ради них, но суть заклятья как раз в доброй воле, а потому, смерть настигала и их. Для гномов мы стали кем-то вроде местных знаменитостей. Сказалась и их обособленность от остального мира. Мало кто ездил сквозь холодные горные дороги и тёмные внутренние тоннели, предпочитали более спокойные пути южнее. Да, приезжие бывали: торговцы, маги, учёные, воины. Чаще всего, первые и последние, они закупали оружие, редкие металлы, доспехи, кое-кто учился кузнечному мастерству и добыванию руды. Некоторая обособленность от внешнего мира вкупе с доступом к горным породам сказалась на их культуре. Во-первых, гномы были самобытны — с их собственными механизмами и открытиями. Во-вторых, они тщательно выбирали, с кем дружить, делая ставку на более долгосрочных союзников, вроде высших сил. Это было нам на руку. В-третьих, выводы из прошлых ошибок они умели делать, а потому смогли улучшить своё положение и выйти из вековой бедности. Не без внешней помощи, конечно. После той войны под эгидой Ольден-Гхарда именно высшие силы помогли урегулировать внешние конфликты. По первости к гномам относились с подозрением, небезосновательно, к слову. Поэтому почти на каждой земле можно было найти их небольшую диаспору, что-то вроде соседского содружества, куда любой гном мог прийти и попросить о помощи. Со временем раны затянулись, и народы объединённых земель приняли и их грехи, и их самих. Тем более что история штука забавная и даже в некоторых местах цикличная, так что безгрешных в ней почти нет, особенно если речь о целых странах.

В кои-то веки мы оказались в относительной безопасности. В первые дни нас вели по тоннелям до перевалочной станции. Собственно, тогда гномы и рассказали про дела в горах, и расспросили о новостях извне. Места, в которые мы попали, считались областью старых городов. Долго находиться в них не любили и посещали скорее ради добычи особенных материалов или в просветительских целях — дело в гнетущей атмосфере прошлого, которая и манила, и отталкивала. Когда мы дошли до станции, как раз приехала группа детей. Малыши очень удивились, увидев незнакомцев другой расы в этом месте, но болтливые стражи раскрыли нас ещё до того, как кто-то из нас успел открыть рот, гномы были в восторге и обступили нас, упрашивая показать какие-нибудь заклинания. Лин с Гордотом были категорически против, дескать, пока это слишком опасно. Но Ренетте, Эфаю и Нуи это не помешало. Девушки немного поиграли с языками пламени, а Эфай сверкнул чешуёй, и дети остались довольны. Мне тоже досталась долька внимания — один из них посмотрел на мои секиры и сказал: «Круто-о-о». Я был польщён.

На станции находился хитрый механизм: прямоугольная карета, соединённая с плотными тросами без внешних излишеств и лошадей, но с маленькими колёсами, поставленными на железные прутья. Гномы называли это «рельсами», а карету — «вагоном». Рядом находилась похожая конструкция, только без крыши, в ней перевозили руду — это была «вагонетка». Такая сеть работала внутри гор, чтобы быстрее и проще перевозить добытые материалы, да и самим перемещаться так было сподручнее с одним ограничением — что вагон, что вагонетка были небольшими, поэтому на перевозку нашего отряда потребовалось целых три, а лошадей пришлось оставить на станции. Что касалось скорости — нареканий не было: недели пути на обычных лошадях сокращались до считанных дней, ещё и остановок не приходилось делать. Наши сопровождающие настоятельно рекомендовали во время пути смотреть по сторонам — больно гордились достижениями своего народа и не хотели, чтобы мы их пропустили. Я с Гордотом, Йольмом и Ренеттой сел в первый вагон, остальные — во второй, с нами сидели сопровождающие — таковы были правила для всех неместных. Наконец, со скрипом мы тронулись.

Наше передвижение было непривычными и быстрым: мы ехали то по закрытым тоннелям, то иногда проезжали мимо шахт. Тоннели едва-едва подсвечивались, но были ухоженными — да, по стенам кое-где стекала вода, но грязи и мусора не было — гномы тщательно следили за чистотой. Единственными минусами были вездесущий грохот и отсутствие солнечного света. Такая изоляция путала во времени, да и с непривычки постоянно клонило сон, что я и сделал. Разбудил меня наш сопровождающий, который принялся основательно трясти моё отдыхающее тело.

— Просыпайтесь, а то пропустите!

Я едва разлепил веки и попытался сфокусироваться. Мы явно ещё не приехали, но гном упорно настаивал посмотреть в окно. Я неловко придвинулся и, таки, смог восстановить зрение и рассудок. Мы проезжали один из старых городов. Он находился посередине рва, по краям которого располагались приспособления для спуска и подъёма в шахты. Сверху падали редкие лучи солнца, а улицы заполняли необитаемые здания. Одни были встроены в ту же скалу, что формировала фундамент, другие — собраны из подручных камней. Вообще, весь город как будто находился в воздушном куполе внутри горы. Посередине возвышался замок — вытянутый, с нарочито заострёнными крышами — видимо, его как раз выдалбливали напрямую из пород — он выглядел как практически цельный кусок камня. Вокруг него находились схожего вида богатые дома, а вот ближе к окраинам множились крупные неказистые амбары и небольшие бедные пристрои, от одного их вида становилось плохо. В моей деревне такого размера были захудалые сараи, где мы хранили всякий хлам. Здания были заброшены уже очень давно — вдобавок к состарившемуся камню и стёртым многочисленными пешеходами прошлого дорогам то тут, то там мелькали развалины былого величия. Некоторые фрагменты замка треснули, демонстрируя их внутренности, дома сохранили только фундамент или распались, будто были сделаны из песка. Кое где мелькали фонари и ходили фигуры гномов, видимо, это был пример одной из шахт, которую нельзя было забросить, но рядом долго находиться не хотелось.

— Мардрог. — Тяжёлый голос произнёс странное слово.

— Гордот, что это значит? — Ренетта переспросила.

— Да, верно, сэр. Это древний город Мардрог, — проводник присоединился к беседе, говорил он с небольшим придыханием, как деревенский конюх, — по легенде, он был основан ещё во времена Первородных Великих около шести тысяч лет назад. Его много раз перестраивали и даже пытались расширить, с тех пор сохранился только замок и несколько зданий вблизи. Именно здесь родился великан, сотворивший Великое ущелье.

— Его сотворил Великан? — Йольм от удивления уронил челюсть.

— Да, сэр. Легенда гласит, что во время войны Великих и Элементалов великан, рождённый среди гномов, встал на защиту своей родины и расщепил землю, оставив врагов по ту сторону ущелья. Говорят, оно настолько велико, что доходит до центра земли.

— Многовато у вас защитников, отделяющих горы от внешнего мира, — я не удержался от комментария.

— Да, не без этого. Видимо, такова наша судьба.

— Простите, но великан, который рождён среди гномов? — Ренетта скептически скрестила руки.

— Такова легенда, — страж лишь пожал плечами.

— Хм, Гордот, — она резво повернулась к нему, — а ты что-нибудь про это знаешь?

— Легенды на то и легенды, что смешивают правду и вымысел, — его голос излучал силу и спокойствие, — я слышал такие же истории.

— А почему город заброшен?

— В нём традиционно находился королевский трон, и последним на нём сидел Ольден-Гхард. После него мы ушли на восток, ближе к ущелью. И основали новую столицу — Даргон, туда мы и едем, — страж облегчённо выдохнул.

— А почему нельзя было остаться? — Йольм грустно захлюпал.

— Видите те чёрные здания по краям города? — Гном указал на грузные некрасивые развалины, похожие скорее на примитивные амбары, с коими я их и спутал. — Там производилось оружие для войны. И не только оружие. Ещё яды и пыточные инструменты. А вот там, — он махнул в сторону выступа, находящегося ниже уровня города, — внутри скалы проводили эксперименты. На живых. Трупы сжигали там же.

— Какой кошмар, — Йольм закрыл лицо руками.

Ренетта сплюнула. А я ещё раз оглядел Мардрог. Остатки былого величия, когда-то он, несомненно, блистал, об этом говорили фрагменты тёмного гранита, но сейчас он то ли покрылся пылью, то ли просто износился и выглядел блёкло, неухоженно. Похожие ощущения у меня были, когда мы с Лином проезжали Олотт, только сейчас они были кратно умноженными. Вероятно, из-за ощущения чьего-то наследия. В любом случае, история гномов вдруг обрела для меня физическое воплощение и предстала во всей красе.

На нашем пути встречались и другие поселения, вроде небольших деревень, иногда даже маленьких городов. Быт местных я рассмотреть не успел, но сильного от нашего он не отличался: тоже занимались домашними делами, каким-то хозяйством, спускались в шахты, один раз я даже увидел подъём наверх, на поверхность горы. Разве что скота у них нигде не было. Страж сказал, что сельское хозяйство ведут более северные деревни, расположенные скорее у подножья гор, но и те немногочисленны, поэтому продукты по большей части завозили извне. Местные же дары природы использовали скорее про запас. Двигались мы быстрее, чем если бы ехали на лошадях, но даже несмотря на это дорога затянулась. Чем ближе к столице королевства, тем более осовремененными выглядели станции, которые мы проезжали, да и гномов становилось побольше. Я несколько раз то надолго засыпал, то просыпался, даже успел неоднократно основательно проголодаться. Мои попутчики тоже основательно подустали сидеть без дела и иногда пели песни по очереди. Ни одну из них я не знал и с чистой совестью игнорировал.

На подъезде к Даргону меня растолкал уже Йольм. Я мысленно радовался, дорога с фоновыми разговорами меня порядком утомила. Конечности неприятно ныли — всё-таки я уже был не так молод. Дорога проходила по окраине города, станция находилась уже где-то в его середине. Новая столица сильно отличалась от старой. Самое броское — организация. Если Мардрог выглядел как бастион в куполе на отстранённом острове посреди пустоты и окружённый горой. Даргон же являл собой разветвлённую сеть массивных тоннелей. Низ был соединён с верхом цельными образованиями пород, в них же были встроены дома, объединённые каменными лестницами, поперечные пересечения скал формировали уровни, этажи. На каждом из них были чистые улочки, кипела жизнь. Здания, колонны, дороги — всё излучало монументальность, иначе внутри скалы без риска обрушения было невозможно. Везде было прекрасное освещение за счёт сети кристаллов, факелов и отверстий, ведущих на поверхность. Кое-где виднелись горные потоки, формировавшие водопады, пруды, небольшие реки. Повсюду рос очень необычный мох — Шнерд его знает, как он появился без прямых солнечных лучей, но выглядел красиво, кое-где даже росли мелкие цветочки. Ожидаемо, город встретил нас шумом и грохотом. Прямо под нами были разветвления из других рельс, которые уходили в сторону или вниз, к шахтам. Вместо запаха затхлости вокруг витала прохладная свежесть, к слову, она сопровождала нас почти на всём пути за исключением совсем уж необитаемых мест.

Станция совмещала множество путей, между вагонами сновали самые разные создания. Большинство, несомненно, были гномами, они проверяли какие-то письма, разгружали вагонетки, контролировали посадку, сами приезжали и уезжали.

— Неудачно мы с вами попали, — страж встал у выхода из вагона и тоже достал какую-то бумагу, — сейчас самое начало рабочего дня, но ничего, разберёмся.

После остановки к нам подошёл другой гном, взял эту бумажку, осмотрел нас и тут же указал следовать за ним. Нас провели мимо основной очереди, за что возмущённые проклинали нас в спину на разных наречиях. Наконец, нас привели в небольшое, но массивное мраморное здание. Внутри велись какие-то споры, разговоры, гномы метались с какими-то записями. Мы пронеслись мимо этой толпы и зашли в одну из массивных дверей и оказались в богато обставленной комнате. На полу была выложена мозаика из сияющих самоцветов, вдоль стен виднелись стеллажи с огромными книгами в каменных переплётах. Здесь вообще вся мебель была из камня. По правую сторону располагался огромный стол из агата, за ним восседал ухоженный гном в тёмном сером костюме, на нём сверкали несколько драгоценных камней, напоминавшие медали. От нашего наглого входа без стука он был в нескрываемом раздражении, но вёл себя сдержанно. Видимо, бывалый солдат.

— Прошу прощения? — Он осмотрел нас с ног до головы, оба сопровождавших нас стража виновато уставились вниз.

— Сэр, к нам прибыли Хранители и слуги, — местный проводник нашёлся первым.

Служилый гном ещё раз нас оглядел.

— Мы везли их двумя группами, сейчас придет вторая, — второй гном ответил на немой вопрос.

— Добро, — он отложил свои бумаги и достал с полки одну из книг. — Гостей попрошу остаться, а вас — удалиться. Дождёмся всех.

Благо, сидеть в неопределённости пришлось недолго, совсем скоро привели Лина, Нуи, Сирина, Эфая и Рньифи. Их также чинно усадили по другую сторону стола, а наши вещи неприглядно сложили у входа. Гном закрыл дверь на ключ и взял в руку маленький клинок.

— Позволите?

— Нам уже отрезали конечности, что на этот раз… — Сирин продолжал бухтеть.

— Не тебе жаловаться, — Йольм пнул его в руку, вышло неэффективно. Нуи грозно посмотрела на обоих, и они утихли.

— Мне нужно проверить, что вы те, за кого себя выдаёте. Это клинок из железного дерева, полагаю, оно должно быть вам знакомо. Попрошу Хранителей вытянуть руки вперёд.

Он проделал те же действия, что и Лин у леса перед феями. Получив удовлетворительный результат, он вернулся за свой стол и достал из ящика крупную печать, рядом лежали бумаги, которые передали при нашем приезде. Он недолго писал, потом повернулся к нам.

— Прошу прощения, к таким моментам нельзя быть готовым. Позвольте ещё раз поприветствовать вас от имени нашего народа. Я королевский паж, сопровождаю важных гостей. Как я вижу, путь вам выдался непростой.

— Да, пришлось изрядно понервничать, — Эфай дружелюбно улыбнулся.

— Что ж, ваше присутствие здесь доказывает ваше достоинство, — он протянул бумагу Ренетте, — я прошу вас вписать здесь ваши имена и титулы, это стандартная процедура для новоприбывших.

Она внимательно вчиталась в письмо.

— Мы вам очень признательны за гостеприимство, и всё же хотели бы попросить о большей конфиденциальности. Насколько это возможно.

— Да, я понимаю вашу просьбу. Мы можем сделать исключение только для слуг, вы можете использовать титул, остальным придётся вписать имена. Так вы не будете возражать?

— Не будем, благодарю, — Ренетта улыбнулась.

— А почему вам нельзя вписывать ваши имена? — Сирин шепнул вопрос Эфаю.

— Дело не в запрете, а в удобстве скорее. Когда проживаешь долгую жизнь, участвуешь во многих событиях и оставляешь в них свой след. Известность, знаешь ли, может и навредить.

— А вы у нас, получается, знаменитости? — Парень скептически откинулся на спинку.

— Ха, в некотором роде… — Эфай остановился под строгим взглядом Ренетты.

— Почему мы тогда должны написать наши имена?

— Потому что пока ты ноль без хвостика, дорогой, — слуга Огня осадила Сирина, — Хранители обладают великой силой, но по праву случайности и места жительства. Вы пока не сделали себе такое имя, которое можно было бы скрывать от королей.

Тот надулся, но имя вписал без возражений.

Получив от нас подписи, королевский паж удовлетворился и поставил сверху печать. Дальше нас проводили к небольшим каретам, запряжённых лошадьми и повезли к замку. Лошади здесь водились, но в небольшом числе, их использовали как подручное средство для быстрого передвижения по городу в случаях, когда в вагоне доехать было неудобно, а пешком — далеко. Окна были плотно закрыты, но даже из-за них замечалось повышенное внимание к нашему кортежу. Я мало где бывал, откровенно говоря, нигде, поэтому сравнивал с Никадом. В отличие от нашей местной крепости, здесь повсюду была чистота, не было беспорядков и шатающихся воинов. Всё было пронизано порядком. Это радовало. Мы несколько раз проезжали поражающие своим величием здания, которые я принимал за замок. По словам пажа, который удачно сел со мной в одну карету, это были гильдии. Тёмная башня с округлыми арками на каждом этаже из тёмного гранита принадлежала добытчикам, так они называли шахтёров. Мраморно-хрустальное здание на нижних уровнях, которое как будто сияло, — строителям. Круглое сооружение, имевшее редкие окна вовне и большой двор внутри, — каменщикам, исследователям минералов. Здание замка было сооружено из габбро и выглядело самым непримечательным — да, оно пестрело большими окнами и арками, делавшими его как будто невесомым, но в остальном казалось совершенно обычным. Так я думал, пока не оказался вблизи и не увидел, что вместо стекла там был прочнейший хрусталь. Как именно гномы смогли это сделать — я не знаю, но их мастерство, заключённое в простоте, меня поразило. Удивлёнными выглядели все, за исключением, пожалуй, Ренетты, Гордота и Лина.

Нас встретила стража, которая тут же пропустила подозрительную группу в плащах во двор и закрыла за нами ворота. Причём закрыли дважды — второй раз маги возвели ровную гранитную стену. Сразу по нашему приезду по территории замка стали светить синие алмазы, видимо, особый сигнал для особых гостей. Королевский паж вышел первым и повторно показал грамоту одному из стражников. Тот прочитал, кивнул и подозвал подчинённых, которые забрали наши вещи и куда-то понесли, нас тоже пригласили выйти.

— Королю сейчас доложат о вашем прибытии, — гном повёл нас вслед за вещами, — он пригласит, когда освободится. А пока я предложу вам разместиться в гостевом крыле и отобедать.

— Мы признательны, — Ренетта поблагодарила за всех нас.

Если б я не выспался в пути, то без раздумий остался бы жить на кровати. Убранство моей комнаты было скромным, но со вкусом. Местные мастера точно не зря ели свой хлеб, я даже закусил губу, представляя, что они мастерили в своих кузнях. Из недостатков был только холод, но от него спасали тёплые звериные шкуры. Обед был скромным, но питательным и вкусным. К еде здесь относились основательно. Как и вообще ко всему. Я почувствовал себя в раю.

Посреди трапезы к нам практически вбежал комок из тканей, шкур и доспехов, который чуть не поскользнулся на входе и оттого ещё больше запутался в своих одеяниях. Когда слуги размотали прибывшего, перед нами предстал король гномов во плоти. Поняли мы это по слегка съехавшей роскошной короне. Он был привычного для гномов роста, с длинной рыжей бородой и густой шевелюрой, заплетённой в косу, визуально возраста чуть старше среднего. Лицо у него было грубое и коренастое, но до парадоксального доброе.

— Друзья мои! — Он расплылся в улыбке и окинул нас всех взглядом. — Я так рад вас видеть! Ох! Как давно у меня не было интересных гостей! — Он принялся обнимать каждого из нас по очереди. — Мне очень жаль, что вам пришлось пережить то четвертование, но, согласитесь, воспоминания необычайные! Я сам проходил это испытание по молодости, и до сих пор как будто вчера… — Он смахнул блестящую слезу. — Оооо! — Он подошёл к Гордоту. — Вы, полагаю, давно не были на родине? Позвольте узнать ваше имя? А да, простите, помню-помню, слуги Элементалов такого не любят, — он много жестикулировал, в принципе, можно было понять его даже с заткнутыми ушами. — Ого! У вас потрясающий меч! — Глаза короля заметались по оружию, но он тут же переключился на следующего в очереди.

Быстрее всего общий язык он нашёл с Ренеттой, Йольмом и Сирином. И особенно много хвалил красоту Нуи и Рньифи. Короля звали Хольд, там ещё шло длинное фамильное имя, которое он единожды назвал и попросил не запоминать. Расспрашивал он нас обо всём: где жили, что делали, какие сплетни из внешнего мира. Когда он узнал про то, что я кузнец, тут же загорелся показать мне местную мастерскую. Мужик он был хоть и болтливый, но душевный. Спрашивал, как много мы увидели и предлагал сходить на экскурсии по местным достопримечательностям. Наставники пообещали обдумать это предложение, задержаться было необходимо, как минимум, из-за изменения нашего маршрута. Да и нам требовались тренировки.

— О, у нас есть прекрасные залы, чтобы вы могли попрактиковаться! Скажите, какими элементами вы уже овладели?

— У нас троих по два: у каждого вода, у меня ещё земля, у Нуи — огонь, а у Марвина — воздух, — гордо рассказывал Йольм.

— Прекрасно! Прекрасно! А вы, Сирин, ещё не обрели свой элемент? — Глаза короля блеснули.

— Пока нет, видимо, у меня всё настолько сбалансировано, что сила не может определиться, — парень бросил лёгкий смешок.

— Понимаю-понимаю, у меня тоже были сложности и недопонимание. Понимаете, мои родители истинные горцы, отец был мастером Земли и хотел от меня того же, но мой путь оказался иным.

— Интересно, и каким же? — Ренетта задавала встречные вопросы.

— Ну, без лишней скромности, я маг огня и воздуха. За восемьдесят лет было время потренироваться, а вот сейчас не хватает. Государственные дела вытеснили свободное время… — Он тяжело вздохнул.

— Вы прекрасно выглядите для восьмидесяти лет.

— Благодарю, дорогая, но мне чуть больше и я глубоко в семье, — он игриво подмигнул, Ренетта звонко рассмеялась в ответ.

— Так что ж, каковы ваши планы? Надолго вы у нас?

— Мы пока хотим взять паузу и пересмотреть наш путь. Последние события показывают, что беда может ждать буквально везде, — Лин отвечал задумчиво.

— О, понимаю-понимаю. Наш дом — ваш дом. Оставайтесь столько, сколько потребуется. Единственное, — он хитро покрутил усы, — я бы на вашем месте пустил несколько ложных следов. Просто пока что очевидно, что вы либо в горах, либо близко к ущелью. Скажем, я мог бы посодействовать, если вы не против.

— Мы будем признательны, — Эфай кивнул головой, другие наставники поддержали.

— Вот и чудненько! — Хольд возбуждённо заёрзал на стуле. — Всегда хотел поучаствовать в какой-нибудь секретной миссии. Ах, ой! — Он резко подскочил, глядя на часы. — Дела страны зовут. Прошу меня извинить. Чувствуйте себя как дома. И… — Он повернулся на пажа, сопровождавшего нас до дворца. — Голх, помоги нашим гостям освоиться. Уверен, они хотят посмотреть город или опробовать свои новые силы. Ни в чём им не отказывай в рамках королевского закона. — На этих словах он выпорхнул из залы, словно был бабочкой, а не округлым бочонком. К слову, за наш недолгий разговор он успел умять пару кусков пирога.

— В рамках королевского закона? — Эфай скептически посмотрел на придворного гнома.

— Это когда королю и его друзьям можно чуть-чуть больше, чем предусматривает обычный закон. — Голх с лёгкой улыбкой пожал плечами.

Я предпочёл бы поспать, но Йольм очень сильно хотел гулять по Даргону, аргумент был простой: «Ты не понимаешь, это же столица! Шик, блеск, высшее общество! Наконец-то можно будет культурно отдохнуть!». Он прямо разрывался от счастья. Меня его доводы не убедили, а вот угрозы Ренетты послать меня на тренировку — вполне. Нуи, Рньифи и Сирин тоже решили побродить с нами. На удивление, последний даже не нудел и не визжал, как рожающая коза. Они ходили напару с Голхом и мило беседовали об истории гномов. Это здание построено тогда-то, эту улицу назвали в честь того-то, а вот в этом районе живут торговцы, а вот там рынок. Поначалу было интересно, а потом я перестал слушать и просто смотрел по сторонам. Гномы одевались практично: наряды у них были качественные и на годы. На улицах их было немного — всё-таки рабочий день, но ближе к «вечеру» местные встречались всё чаще. В отличие от очевидного социального разграничения, которое мы видели в Мардроге, здесь все жилища выглядели плюс-минус одинаково: чистые, прибранные, с хорошим светом, ухоженными окнами, ковриками на входе. Голх упомянул, что лишние деньги зажиточные гномы тратили на путешествия, книги или учёбу для детей вне королевства. Нищета тоже была, как без этого, но каждого бедолагу стремились пристроить. Со времён Ольден-Гхарда поддержание уровня жизни стало чуть ли не первостепенной задачей всех новых королей. Даже дворец построили одним из последних зданий, когда проектировали новую столицу. Сначала — дома для простых работяг и гильдии.

Посреди всех этих увлекательных историй я не мог понять одного: как здесь могла быть зелень при полном отсутствии солнца. Оказалось, это был дар Великой жизни. Именно высшие силы вступились за гномов и способствовали восстановлению их страны. В частности, Хранители и одна Великая жизни. Наши предшественники не хотели повторения истории Предгорья и исчезновения расы гномов, а потому помогли выбрать новую королевскую династию и договориться с соседями. А вот Великая сделала хоть и небольшую, но крайне важную вещь: создала растения, которые способны питаться минералами при полном отсутствии света. После этого пещеры перестали выглядеть как потогонка с соответствующими запахами шахт и обработки породы, а сами гномы получили свежий воздух, защиту от болезней, которые мучили их веками, и более долгую жизнь. Собственно, с тех пор их преданность высшим силам была непоколебима. Имена Хранителей и Великой затёрлись в истории, а вот память и благодарность остались. Иронично вспомнились слова Ренетты.

Гномы оказались искусными мастерами и в строительстве, и в, что называется, изящных делах. Мне приглянулись местные разноцветные фонари. Ну и здания гильдий, конечно. Внутрь посторонним было нельзя, разве что в присутствии доверенного королём лица. Поэтому пришлось глазеть со стороны. Вернулись мы по моим ощущениям поздно, я и не заметил, как оказался в кровати и тут же отрубился. Впервые за долгое время мне снова приснился сон. В нём было много странных огней, которые двигались вокруг меня то тут то там. В сравнении с прошлыми похожими видениями изменились две вещи. Первая: белый шар, который я видел раньше, оказался скорее серым в сравнении с другими, более мелкими «светлячками». Вторая: появились их необычные прозрачные сородичи, походившие на пузыри с той лишь разницей, что переливались чуть более заметно. Я оставил попытки понять значение этих снов и потому лишь молчаливо созерцал. К слову, неожиданно для самого себя я обнаружил, что моя душа перестала болеть так сильно, как в первые дни после смерти бабушки. То ли близость смерти, то ли отрезание конечностей, то ли человеческое смирение — Шнерд его, в общем-то, знает, что и как, но оно помогло. И теперь, как молчаливо я смотрел на сон, так же бессловно наблюдал за своей жизнью.

Наутро нас обрадовали: король сдержал обещание и выслал своих людей, чтобы сымитировать ложный след. Также он приказал придворным перечитать и доложить о всех сообщениях из гномьих диаспор в других землях. И, покуда те носились по дворцу и архивам в попытках выслужиться, нас определили тренироваться, пока каждого отдельно, чтобы не подсматривали друг за другом. Лин вымучивал из меня заклинания, заставляя болеть мышцы, о существовании которых я не знал. В общем, упражнение с пальцами было цветочками, но прогресс уже был налицо. Я учился двигать тяжёлые предметы с помощью воздушных потоков, потом орк, удовлетворившись синякам на руках, перешёл к моим ногам и заставил поднимать те же вещи в воздух и удерживать их на время.

— Уже определился со стилем? Сорок пять, сорок шесть…

— Не то чтобы у меня был выбор… — По лбу стекал щекочущий пот.

— Да, было бы опрометчиво не использовать такую выносливость. Нет-нет, ещё не опускаем, последние десять секунд. — Лин был слишком техничен. — Вот теперь всё. Отдых.

Я медленно опустил камень на пол, чтобы не повредить внутренности дворца, и выдохнул. Спина адски болела, ноги налились свинцом, а от лицо походило на помидор.

— А много вообще разных стилей? Невозможно же, что у каждого он особенный.

— Полностью скопировать кого-то нельзя, всегда есть что-то собственное.

— Ну всё равно. Вдруг мне не нравится постоянно тужиться и надрывать… мышцы?

— Хм, — Лин коротко улыбнулся, — без этого никак. Есть разные цели, которые может преследовать маг. Защита, усиление, лечение, нападение, поддержка — много вариантов. Как правило, цель определяется характером. Двадцать секунд.

— А как ты понял, что мне подходит именно напор на силу? Вдруг мне нравится бегать и кувыркаться, как оголтелый?

— Ты же про Ренетту?

— Почему нет…

— Во-первых, она не оголтелая. Её стиль подразумевает воздействие на масштаб. Принять стойку. — Я встал в полуприсяд и напряг мышцы, спина снова заныла. — Начал!

Не поднимаясь, я выполнил комбинацию движений ногами, и камень снова невысоко поднялся. Из-под него дули сильные потоки воздуха во все стороны, окна чудом не вылетали.

— Во-вторых, я тебя ни в чём не ограничиваю. Стиль — это про свободу самовыражения, а не про рамки. Захочешь, как ты выразился, бегать и кувыркаться, и при этом будешь хорошо колдовать — прекрасно. В данный момент ты только учишься. Поправь ступни, иначе камень перекосит. Да, только учишься, поэтому проще использовать понятные тебе инструменты, которые даются лучше других. Отсюда и мои упражнения на силу.

— Принято, учитель. — Я хотел улыбнуться, но рот скривило от спазма. — А какой у тебя стиль? Если не секрет.

— Не секрет, ты же видел. Я чем-то похож на Ренетту и тоже опираюсь на масштаб, но если она второй ролью видит выносливость, то я — распространение. Если проще, она стремится зажечь огонь на определённой… территории. Я же предпочту раствориться в окружающем мире и присутствовать одновременно везде, как воздух. Он ведь тоже повсюду.

— Понятнее не стало.

— Могу дать больше времени на осмысление.

— Нет, спасибо!

— Десять секунд.

— Лин, а если бы ты был магом огня, ты бы, выходит, всю землю бы поджёг?

— Если в такой аналогии, то да, но скорее не поджёг, а согрел слегка. И мог бы в любой момент этим теплом воспользоваться.

— Опять понятнее не стало…

— Это временно. Стойка!

— Эй, привет!

В залу зашёл Эфай ровно в тот момент, когда я наколдовал воздушный поток, и потому чуть не вмазался в стену.

— Марвин, не отвлекаться. — Лин скомандовал почти сразу, поэтому упражнение всё же пришлось доделывать.

— Ого, поднимать камни с помощью воздуха… Необычно. — Эфай оклемался и подошёл ближе. — Кажется, перед нами второй Гордот?

— Он пока не определился со стилем.

— Странно, вообще, уже пора бы хоть намётки сделать. Йольму с Нуи это как-то проще далось, я как раз от них.

— Может, перед нами и правда второй Гордот. Десять секунд.

— А что это значит? — У меня уже зубы скрипели от нагрузки.

— Не самый очевидный стиль, но зато на века, как говорят, — Эфай по-учительски обошёл вокруг меня и осмотрел стойку, — бьёт редко, но метко. Для этого нужна предельная концентрация и точечные атаки. Можно уже опускать?

Лин кивнул, тифон продолжил смотреть за моими движениями.

— Ну, не так всё плохо. Я и совсем плохими ребятами работал, ничего.

— Спасибо…

— В любом стиле есть и плюсы, и недостатки. Гордот, например, может случайно убить. Я могу потерять контроль над атакой, и все мои заклинания сразу развеются. Ренетта может выгореть, как спичка. А вот Лин в одиночку никого не убьёт.

— Ну, вообще-то могу. — Орк недовольно скрестил руки.

— Ага, если отравишь или зарежешь во сне, — Эфай рассмеялся.

— Вот и помни об этом. Оставляю вас, — Лин похлопал товарища по плечу и вышел.

— Забавный он. Ему бы в академии преподавать, а не по полям мотаться с такими манерами. Ладно, давай-ка попробуем поработать с водой. Ты уже колдовал?

— Нет, только воздухом.

— Неплохо. И силы ни разу не смешались?

— Вроде нет. Я даже не думал об этом.

— Молодец, — он одобрительно кивнул. — В общем-то, весь секрет в том, чтобы знать и осознавать, чем колдуешь. — Редкие чешуйки на его коже засверкали, он протянул ладонь вперёд и плавно, но сдержанно поводил ей. Образовался водный шар, который потом опустился на пол и разлился по нему лужей. — Попробуй её расшевелить. Только без воздуха.

— А что сделать-то надо? В плане, как двигаться?

— Ну ты же видел мои движения? Попробуй что-то похожее.

Я воспроизвёл мягкие, как волна, движения, но получилось, на мой вкус, слишком мягко и как будто приторно. Ничего не вышло. Я попробовал совместить их с упражнением Лина, но в результате наколдовал средней паршивости ветер. Попробовал несколько раз — безуспешно, Эфай, меж тем, спокойно наблюдал со стороны. В какой-то момент я выдал совсем уж отсебятину, больше похожую на танец бывалого пьянчуги. Не вышло.

— Так, хорошо…

— Да чего хорошего… — Я в лёгкой досаде махнул рукой.

— Как минимум, неравнодушие. — Наставник стал неожиданно серьёзным.

До меня вдруг неожиданно дошло, что Эфай хоть и выглядит как свой деревенский парень, в реальности может оказаться шнерд-знает-кем. Как минимум, из-за его способностей тифона, а, как максимум, из-за его прошлого как слуги. Хоть он и выглядел мягким и принимающим на фоне других, это не отменяло его способностей. Я сглотнул.

— Любой элемент даруется нам исходя из нашего выбора. Этот выбор должен быть жизнеопределяющим и формирующим характер, а не между пивом и сидром, если что. Так вот, в случае воды одни из ценностей — это принятие и сочувствие. Поэтому нередко магические способности нисходят до фанатиков, готовых резать и бичевать себя во имя какой-то сущности. Или до слабохарактерных идиотов, не обладающих чувством самоценности, и потому жертвующих собой. Правда в том, что хоть они и становятся носителями силы, владеть ей они не способны. Для этого нужно иметь внутренний стержень наравне с уважением к другим. Вода — это про гармонию своих ценностей с чужими, а не про слепую жертву.

— У меня есть стержень. И я не жертвую слепо.

— Не сомневаюсь.

— Тогда в чём проблема?

— В принятии, пожалуй. Ты не разрешаешь себе ошибаться, другим, как следствие, тоже.

— Не обессудь, но не многовато ли философии? С воздухом как-то без этого обошлись.

— Я ж наставник всё-таки, должен объяснить тебе причину и следствие, — он тепло улыбнулся, — сила воздуха исходит из принятия хаоса мира, поэтому слепое, уж извини, следование указаниям Лина и эффективно. Он на данный момент твой единственный проводник к такой магии, ты это осознаёшь и, хоть и можешь быть с ним не согласен, повторяешь ровно то, что он говорит. Думаю, ветер дался тебе после понимания принципа: «Делай, что требуется — и будет, что будет». В моём случае, уж извини, придётся сразу показать инициативу. А инициатива идёт бок-о-бок с собственными ошибками. Вернее, с ошибками, которые исходят исключительно из собственных решений.

— Лучше сделать сразу правильно. Или мне что, игнорировать весь накопленный опыт магов воды? — Я злился.

— В данном случае, первый правильный шаг — это сделать на своё усмотрение. Давай ближе к делу. Расслабься и прислушайся, чего тебе хочется?

Я даже закрыл глаза для лучшего эффекта. Чего хотелось?… Руки уже давно чесались, просили нормальной физической нагрузки — ремесло вынуждало. А в текущем режиме к наковальне меня никто не пускал, приходилось перекантовываться отжиманиями в свободное время, чтобы мышцы не ныли по привычным движениям. Я размахнулся и сделал пару больших оборотов руками, при этом ладони сжал в кулаки, чтобы поднапрячься и не шарашить совсем уж расхлябанно. В лицо тут же попало несколько капель. Да, метод оказался действенным — вода с места сдвинулась, разве что разлетелась во все стороны. Эфай выглядел довольным.

— Вот, пошло дело. О чём ты подумал?

— О том, что руки чешутся. Сто лет молот не держал.

Наставник задумался.

— А расскажи-ка мне про свою жизнь до того, как стал Хранителем.

— Ты каждого так выспрашиваешь? Некоторые вещи бывают личными, к слову.

— Выспрашиваю по ситуации. Личного мне не надо, рассказывай, что хочешь. Я переспрошу, если понадобится.

Я замялся, но потом вспомнил свою сельскую школу. Это, конечно, не академия какая-нибудь, но читать-писать там нас всё-таки учили. Как-никак, рядом находился орден магов, совсем уж безграмотными нам исторически было нельзя, да и для торговли с приезжими считать надо было уметь. Так вот, в школе у нас была похожая практика: вставай при других детях и рассказывай о себе, примерно так я себя сейчас и чувствовал, только спустя тридцать с лишним лет. Начал я издалека: мать умерла, отца не помню, воспитывала бабушка с тёмным прошлым и Хокке, который наёмный колдун, как оказалось. Детство помню плохо, говорят, был нюней и хлюпиком, воспитывали оттого в строгости, но справедливости. Я протестовал. Потом появился характер, упёртый, как у барана, по словам «семьи». Обучался с трудом, постоянно спорил с Хокке, как лучше делать работу. К наковальне поставили меня рано. Сначала как мальчика на побегушках, уже потом как подмастерье. Первые заказы я делал лет в четырнадцать-пятнадцать, небольшие, но с душой, свои. Со старшим продолжал спорить — я всегда считал, что сам знаю, как правильнее и лучше. Да, прислушивался к нему, когда считал нужным, но делать продолжал по-своему. Я долго рассказывал о конкретных примерах, над которыми мы с Хокке спорили: об эликсирах, о высоте удара, о материалах, о наклоне молота и прочем. Сейчас же моё отношение к этим конфликтам поменялось. Когда я стал Хранителем и вышел за пределы привычной жизни, понял, что жил в вакууме, в отличие от Хокке, который внешний мир, как выяснилось, нормально так повидал. А вот я в этой реальности был чужим и не ориентировался, и дело не только в географии или новой роли, дело ещё и в восприятии, в новых ситуациях и характерах, которые раньше мне не встречались. Постепенно осваиваюсь, конечно, но чувство зависимости от других не проходит. В одиночку я по-прежнему беззащитен.

— Вот такая своеобразная исповедь. — Я закончил. Вышло даже удивительно душевно. Эфай кивнул.

— Мне кажется, сейчас тебе нужен немного другой учитель, не я. Но не расслабляйся, это ненадолго. Дай-ка пару минут.

Тифон, было, вышел из залы, но за секунду «до» остановился, сделал оборот головой и ногой, и вся разлитая вода собралась в единый шар и вылетела вслед за ним. Внутри себя я подметил, что повороты головы выглядят как интересный элемент заклинания. Всё-таки тифоны очень крутые. Вернулся он уже не один, а вместе с Голхом. Тот был одет по-прежнему парадно и, видимо, прибит к нам гвоздями королём на весь визит. С собой они несли детские секиры. Детские, поскольку деревянные и неострые.

— Я снова тут, Марвин. Ближайшие тренировки проведёт Голх, он в прошлом был кузнецом, уверен, вы подружитесь. — И тут же вышел.

Гном выглядел на моём фоне, мягко говоря, слабовато. Чуть меньше чем в два раза ниже меня, в возрасте, полноватый. Хотя, должен признать, держался он крепко, впрочем, как и любой «боевой» гном. Он, не мешкая, бросил мне две секиры и крикнул: «Защищайся». Я, было, рассмеялся, но, едва руки удобно взяли оружие, Голх уже побежал на меня и двумя мощными ударами сбоку чуть выше моих колен сбил меня на пол. Крик вырвался машинально.

— Медленно. Давай ещё разок. Только теперь подставь секиру у ноги.

Я еле встал и сделал, как он сказал. Своим ударом он снова сбил меня с ног. Оружие сломалось в щепки, моя рука не выстояла, а за ней посыпалось и всё тело. До ног удар не долетел, благо, гном меня пощадил в этот раз.

— Что за акт одностороннего избиения⁈

— Смотрю, как держишь удар, малец. Мне сказали, ты кузнец, а значит, кое-что должен уметь. Присмотрись ко мне — я бью по тебе, как молотом по наковальне.

— Молот так-то тяжелее, чем эти… игрушки.

— Это детали. Молот, как и эти деревяшки, — это продолжение твоих рук. Рубил бы я сверху — разрезал бы тебя на две части. Желаешь проверить?

— Нет, если возможно. — Ноги болели нещадно.

— Договорились, — он окинул взглядом камень, оставшийся после Лина, — подойди к камню. — Я послушался, а он достал из-за пазухи потрёпанный молот и передал мне. — Тысяча ударов на каждую руку.

— Это почти два часа!

— Знаю. Не мешкай.

Пока я выполнял это упражнение, несколько раз успел себе поклясться, что больше никогда не буду сетовать на судьбу. Особенно на то, что у меня чешутся руки. Да, тысяча ударов на каждую руку — не самая высокая нагрузка, я бил по наковальне сотни раз и работал на ней часами. Но сейчас было именно скучно. Присутствовали только удары, и больше ничего. Обычно я присматривался к изделию, проверял его, делал что-то ещё, отходил, приходил, а сейчас — только бил. Хокке в своё время тоже проводил такое упражнение, только почти сразу меня поправлял или останавливал, целью было — отточить технику и выносливость. Сейчас замысел мне был неясен. На восьмисотых ударах мне всё так осточертело, что я осмелился отойти от заученных поставленных наклонов и начал делать так, чтобы было, в первую очередь, удобно и безболезненно. Сейчас мне не нужно было думать ни о чём, кроме постоянного битья в одну точку, так почему бы не отбросить остальные условности. Со второй рукой этот переход произошёл намного быстрее. Когда я закончил, Голх вручил мне второй молот и сказал бить поочерёдно опять тысячу раз, но теперь суммарно. Вытянул я это с большим трудом, едва не порвав связки. Зато мой новый мучитель одобрительно кивнул. Меж тем, прошло около двух с половиной часов. Благо, в перерывах мне давали выпить пару глотков воды. Последним упражнением было проделать те же самые тысячу ударов, но уже секирами. По привычке я бил с такой же мощью, будто у меня было по молоту в каждой руке, отчего сначала удары отдавали в руки с особой болью, но я, откровенно говоря, уже так устал и не хотел перестраивать привычный ритм, что просто напряг мышцы посильнее и продолжил в том же духе. В конце упражнения Голх опять одобрительно кивнул.

— Я тренируюсь так дважды в день: утром и вечером. После перерыва продолжишь.

Во второй половине дня из меня выжали последние соки. Никто из других Хранителей не выглядел так плохо, как я. Даже Йольм, которого воротило от одного вида еды. Его не тошнило, только когда он закрывал глаза и сворачивался в комок. Вечерняя тренировка оказалась ещё более изнуряющей: теперь я отрабатывал боковые удары, которыми Голх «поприветствовал» меня в самом начале. Руки больше не чесались, зато в голове стоял немой вопрос: а когда, собственно, начнётся магия воды… Гном пока был против, но взамен пообещал сводить меня в гильдию кузнецов, по совместительству, крупнейшую кузню в горах. Единственное условие: я должен был сбить его с ног, при этом сломав защиту в виде деревянной секиры. Было любопытно, тем более что Голх был моим единственным пропуском внутрь, ну, либо нагло просить напрямую короля, что вряд ли получится. Бить сразу не хотелось, чувствовал, что не был готов. Я изводил себя уже не столько по приказу, сколько из азарта. Когда заканчивался счёт, я продолжал уже на время. Это были снова часы работы. Да, именно работы. Не просто тренировки. Я воспринимал то, что делал, как новую обязательную частью своего нового ремесла — Хранителя. Делались небольшие перерывы, чтобы попить воды, потянуться или передохнуть. За несколько минут до конца я всё же решил опробовать свои способности — так сказать, на силе привычки. Голх терпеливо выставил секиры по обе стороны от своих ног и разрешил мне чередовать удары. Удар должен был быть строго одной рукой и строго деревянным оружием. Палкой, если точнее. Мои шансы и без того были низкими, а уж сейчас совсем упали. В залу в какой-то момент заполз Йольм. Дверь ему помог открыть Эфай. Гордый пикси сказал, что сам дойдёт до меня и никакая помощь ему не нужна, но про дверь в этом заявлении не было ни слова, так что тифон вызвался в сопровождающие.

— МАРВИИИИН! — Он завизжал и тут же расплылся на полу не в силах подняться. — Прошу, забери меня отсюда! Они извергиииии! ЧУДОВИЩА!

Он натурально заревел. Мне и без того было невыносимо плохо, я держался на последнем издыхании, а его рыдания неприятно жужжали в ушах и раздражали. Хотелось покончить уже со всем этим. Поэтому я, откровенно говоря, сжульничал, расставил ноги, напряг пальцы и на свой страх и риск использовал самоизобретённое заклинание воздуха. Поток получился настолько сильным, что разбил секиру Голха в щепки и абсолютно точно должен был сбить его с ног, но гном не сдвинулся с места. Словно ничего не произошло, он осмотрел результат тренировки и удовлетворённо кивнул.

— Неплохо! — Эфай опёрся на стену. — Передам Лину, что его уроки пока можно отложить. Руки не болят? Ноги?

— Болят… — Я осмотрел конечности, ничего сверхъестественного, просто перенапряжение, видимо, заклинание сработало без проблем. — Нормально.

— Добро. Голх, что скажешь?

— Ну, про магию условий не было, а сбить меня с ног едва ли кому-то удавалось, поэтому считаю его часть договора выполненной, так уж и быть. Завтра пойдём в гильдию. Йольм, — он окликнул пикси, тот еле держал глаза открытыми, — пойдёшь с нами. У короля есть для тебя подарок.

— Благо… — он замялся, закрывая рот рукой, — … дарю…

Йольм отказался спать в одиночестве. Точнее не так, сначала он напросился ко мне под предлогом погладить ему живот, потому что его мутило, потом попросил воды, а потом захрапел. Так мы и проспали вместе. Наутро боль в мышцах была намного меньше, чем я ожидал. По словам наставников, это был эффект той самой силы духа, которая немного облегчала наши страдания по мере развития способностей. Йольму тоже стало полегче. В наше отсутствие на тренировках Рньифи либо скучала, либо приставала ко всем подряд с расспросами, поэтому Голх решил взять с собой в кузню и её. Странно, что она выросла такой непохожей на других фей, с которыми мы встретились. Казалось, она совсем не боится гномов, не испытывает ни к ним, ни к нам неприязни и, напротив, хочет узнать как можно больше. Впрочем, это было благоприятно для всех.

Вышли мы чуть позже начала рабочего дня, улицы уже были посвободнее, и мы смогли немного пройтись пешком. Гильдия располагалась несколькими ярусами ниже нашего, поэтому нас спустили на подвесном вагоне. Вопреки предубеждению, что уровень жизни на нижних ярусах был хуже, мы увидели ту же красоту и аккуратность. Более того, там находились основные центры торговли: продукты, одежда, сюда приходили для заключения контрактов на большие объёмы, иными словами, деловая жизнь столицы. Меня от одного её вида воротило, не любил я суету, но уровень организации заслуживал признания. Кузня располагалась между двумя крупными водопадами, вода из них плескалась свежо и самобытно — это были естественные источники, в которые встроили здание гильдии. Голх даже предложил нам протянуть руки и испить воды — она оказалась удивительно чистой. Сама же постройка была выбита в скале, в старом стиле, похожем на архитектуру Мардрога, вокруг рос уже знакомый мне мох с редкими цветами в каких-то невероятных количествах. При входе Голх показал какую-то грамоту страже, и нас пропустили. Внутри нам тут же дали по небольшой бутыли с водой — уже здесь мы чувствовали жар.

— Работа кузнецов считается самой сложной и почётной. Сюда идёт строжайший отбор, некоторым приходится предварительно отслужить в других гильдиях, чтобы попасть сюда. Наш народ, будучи исконными жителями гор, не может позволить себе халтурить в вопросах обработки металла.

— И с железными деревом вы тоже работаете? — Я высматривал изящные подсвечники вдоль стен.

— Скорее нет. Это оружие довольно опасно, как и любой около магический артефакт. Давным-давно этот вопрос поднимался, но в итоге мы решили не вмешиваться в те вещи, которые не понимаем до конца.

— Вы могли бы просто приехать в гости, например. — Я пожал плечами. — Внутри нашей семьи не было запрета на работу с ремесленниками извне.

— Ты воспринимаешь свою работу как что-то само собой разумеющееся, но, напомню тебе, ты родился и вырос на территории, которая не принадлежит никому. В лесу, который считается одним из самых опасных и неисследованных мест в мире. Я думаю, попытки освоения с нашей стороны были, но успехом не увенчались. И причины для отказа от дальнейших заходов оказались достаточно весомыми.

— Если честно, для объединённых земель вы кто-то вроде дикарей, не осознающих своих сил. — Рньифи поддержала гнома.

— Вообще-то рядом с нами находится престижный магический орден… — Йольм обидно скрестил ручки.

— Это, видимо, для совсем уж видных богатеев. — Фея отпила воды.

— Да, это правда. Больше дань традиции и престижу. Ну что, готовы? — Голх прислонился к массивной гранитной двери. Мы кивнули.

Королевский паж без усилий отодвинул громадный монолит и нам предстала огромная зала, по обеим сторонам которой находились печи, массивные столы и наковальни. На столах лежали различные материалы, кое-где свитки и книги, драгоценные металлы, схемы и даже перья. Наш сопровождающий чувствовал себя здесь как дома. Он рассказывал об устройстве гильдии, основной принцип которой заключался в превосходстве творчества мастера над писаными техниками и инструкциями. Слева находились кузнецы-одиночки, ковавшие изделия самостоятельно от начала до конца, рядом с ними носились подмастерья, беспрекословно выполнявшие каждое поручение. Справа же стояли те, кто выполнял крупные типовые заказы. Например, для какого-то землевладельца, торговца или крепости. Каждый выполнял свою часть и потом передавал уже следующему по очереди. Печи, по словам Голха, выходили в пещеры над городом, которые, в свою очередь, уже выводили не осевший дым на поверхность. По выделенным дорогам носились другие подмастерья, грузившие готовые изделия. Рядом также стояли писари, подсчитывавшие их количество. Помимо оружия тут также ковали рельсы для вагонов и вагонеток, колёса, подковы для лошадей и просто бытовые предметы. Каждый такой отсек был отделён от другого стеной с особой цветовой пометкой. За печами находились рельсы с вагонетками, которые возили материалы и изделия туда-сюда, если кому-то из мастеров что-то требовалось, он писал записку и передавал подмастерью, но стандартным правилом считалось готовить всё до начала рабочего дня кузнецов. Да, подмастерья пахали кратно больше своих учителей, но это было обязательной частью обучения. Голх с гордостью рассказывал о каждом отсеке, делая отсылки к истории гильдии, как она расширялась и развивалась. С особенным энтузиазмом он провёл нас через блок, где отливали особенно крупные изделия, вроде пушек или дверей. Основным рабочим материалом была, безусловно, руда, но вот дальше шли более изящные отсеки. Гильдия каменщиков совместно с гильдией кузнецов разработали специальные техники, позволявшие работать практически со всеми минералами, даже самыми редкими. Для этого требовалось особое мастерство, долгое изучение и, можно сказать, изобретение каждого индивидуального изделия практически с нуля. Каменщики были скорее теоретиками и ювелирами, а вот кузнецы подключались для заказов покрупнее и работали с ними совместно. К ним мы и направлялись.

— Голх, а долго ты тут проработал? — Было ужасно любопытно, кем в этой иерархии был наш сопровождающий.

— Не так долго, как лучшие мастера. Сначала я был строителем, потом загорелся перейти сюда, опыт в прошлой гильдии помог сократить сроки учёбы, она заняла всего пять лет, оставшиеся двадцать я работал в разных отсеках, но до последних не дошёл.

— А что помешало?

— Мне тогда было около сорока, для перехода дальше нужно было отучиться у каменщиков или где ещё, а у меня на руках была семья, оставить работу насовсем я не мог. В тот момент король как раз начал развивать новый вид войск, ему потребовались служащие. Формат был экспериментальным, но платили кратно, я и согласился. Скорее из любопытства.

— Стать воином в сорок — это смело… — Йольм почесал голову.

— Ага, при молодом-то короле, — добавила Рньифи.

— Король Хольд старше меня, и на тот момент уже показал себя достойным властителем. Я не жалею об этом выборе, в тот момент он был самым верным, но о брошенном ремесле иногда скорблю.

— Понимаю. — Глухо ответила фея.

Мы зашли в боковую комнату одного из блоков, там сидели несколько седых гномов с лупами-очками. Один из них приподнял голову и посмотрел на нас. На его немой вопрос Голх ответил коротким кивком, тот, в свою очередь, пригласил нас за каменную скамью. Мастер был старым, морщинистым и сильно сгорбившемся, а его огроменный нос, казалось, был длиннее пальцев. Мы послушно сели и стали его ждать. Кузнец ещё раз оглянул нашу компанию и ткнул пальцем в Йольма, Голх ещё раз кивнул.

— Чего? — Пикси не понял, что от него требовалось.

— Покажи свои руки. — Голос мастера скрипел похлеще деревянных дверей и отдавался звонким эхо по комнате.

Йольм послушался, а старик внимательно оглядел каждый пальчик и мышцу, после чего вернулся за работу. Он делал что-то настолько мелкое, что увидеть со стороны было невозможно. Мне разрешили подойти поближе и посмотреть, но ненадолго. Тот выбивал два маленьких прозрачных клинка. Они были из хрусталя и специально под размеры пикси. Оружие или артефакт в том или ином виде нужны были каждому из нас, но вот в случае Йольма это требовалось срочно — его постоянно тошнило из-за потери ориентации. Колдовал он, летая, что означало непрерывные виражи для работы заклинаний, после часов занятий даже самый крепкий желудок стал бы давать слабину, что уж говорить про его и без того перенапряжённое тельце. Эфай посоветовал использовать для таких целей хрусталь и как можно скорее, чтобы пикси успел привыкнуть на ранних этапах обучения. Собственно, так мы здесь и оказались. Гулять без присмотра нам было нельзя, Йольм должен был сидеть рядом с мастером на случай, если вдруг понадобится ещё раз измерить его ладонь. Голх заметил нашу скуку и предложил относительно безопасный вариант: недалеко находился книжный архив с небольшой читательской зоной, его переделали из такой же кузни, которые мы видели до этого, из-за хрупкости породы. Вход туда был свободный для всех гостей, и мы с Рньифи с удовольствием согласились.

Основная работа в это время велась в архиве: там носились подмастерья и летописцы, искавшие заказанные свитки. Я встретил только одного темноволосого мальчонку среди запылённых полок, да и тот скоропостижно исчез. Мы же были предоставлены сами себе. Зал был организован хаотично, но уютно: по всем сторонам отходили тоннели пещеры, перекрытые железными прутьями, грохота от рабочих залов тут не было слышно — спокойное и тихое место, как раз чтобы посидеть и подождать. Я невольно пожалел, что трачу время не на тренировку, а на поиск книжки с картинками, большинство из них были написаны на гномьем наречии, которое, конечно, походило на общепринятый язык, но не во всём ему соответствовал. В этом месте было, к слову, неожиданно прохладно, но хотя бы светло. Я уже, было, заскучал опять, но Рньифи позвала меня к себе. Ей удалось найти книжку, в которой рассказывалось про восхождение прошлых Хранителей. Гномы были большими сторонниками высших сил, а потому активно интересовались историями о них. В этом издании были истории про легендарных героев, про Великую, создавшую в горах растения, и прочее-прочее. Мы поняли это по картинкам. Скорее всего, книжка периодически дополнялась, когда появлялись новые истории. То, что речь шла о Хранителях, мы поняли по картинке четырёх фигур, которые держались за руки, а над их головами были символы элементов.

— Ты знаешь что-нибудь о них? — Фея посмотрела на меня с надеждой.

— К сожалению, нет.

— Вот и я почти нет, — она грустно выдохнула.

— Почти?

— В моей семье есть поверье, что давным-давно один мой родственник, который был главой общины, приютил прошлых Хранителей вопреки вековой традиции не содействовать чужакам. Это было около шестисот лет назад.

— Ого. И что же было потом? Как они выглядели? Кем были?

— Никто не помнит.

— Это как так?

— Ну, прошло много времени, а память не идеальна.

— Но нарисовать-то их должны были, разве нет? Меня просто раздражает эта постоянная скрытность. Если бы высшие силы не прятались, получили бы намного больше поддержки.

— А… зачем? У всех свои короли, королевства и земли. Их народ знает в лицо. Мне кажется, смысл высших сил как раз-таки в том, чтобы про них никто не знал. Или чтобы их вмешательство в роли этой самой высшей силы было минимальным. Я в это верю.

— Звучит очень осмысленно. Я не думал об этом, — невольно возникла улыбка, — и не думал о том, что признаюсь о таком вслух.

— Спасибо, вся моя семья воспитана в таком ключе. За это нас и невзлюбили. Дескать, мы готовы нарушить устои собственного народа ради каких-то незнакомцев, хоть и могущественных. Но ведь дело не в могуществе и не в какой-то выгоде, а в пользе. Высшие силы ведь служат общим целям, так отчего не помочь им в этом? Быть эгоистом в таких вопросах так… грязно и глупо. — Она заметно злилась, вспоминая поступок тех фей.

— Как почти представитель этих высших сил, я тебе признателен. Но если бы я был твоим сородичем, я бы тебя проклянул.

— Я понимаю. Забавно, что за всё время их ненависти моя семья ни разу не испытала ничего подобного в ответ.

Мы замолчали.

— Ты огромная молодец, — я обернулся и увидел на её лице слёзы, тело само собой тут же обняло её, маленькую и одинокую, со своей грустной историей.

— Спасибо… Прости, что не могу сказать тебе больше. Похоже, в этой книжке написано только про их приезд, ничего полезного.

— Выходит, они ничем не прославились? — Мы оба рассмеялись.

— Вроде бы они занимались восстановлением земель после смерти Герцога. Не знаю. Слушай, Марвин, ты же вроде как умеешь колдовать воздухом, а ты пробовал летать?

— Нет, как-то не приходило в голову.

Фея игриво продемонстрировала свои крылья и вспорхнула чуть выше земли.

— В отличие от пикси, мы летаем не так высоко и ловко. Нет, кое-кто умеет, но в обычной жизни нам это не надо, а я всегда хотела попробовать, но было страшно. Как думаешь, Йольм даст мне пару уроков?

— Уверен, он будет только рад.

В голову пришла странная и очень наивная, но в то же время цепляющая мысль. Я осмотрел зал: никого не было, — потом встал в стойку и повторил заклинание, которое делал с камнем, только послабее, Рньифи весила явно меньше. Она поднялась сначала высоковато, поэтому я ослабил поток, и она резко опустилась вниз. На удивление, такой трюк с подбрасыванием пришёлся ей по душе и мы веселились так некоторое время.

В порывах веселья я и не заметил странный сквозняк. Точнее, я заметил, но принял это за собственную магию. Только после того как Рньифи вернулась на землю, я почувствовал холодок на позвоночнике. Просто неприятное гнетущее чувство и лёгкий страх. События последних недель моей жизни говорили одно: не кажется. Я схватил фею, и мы тут же выбежали из библиотеки и почти ворвались в мастерскую, где сидел Йольм. Он как раз осматривал новообретённый королевский подарок. Видок у меня был сомнительный, Рньифи вообще не понимала, отчего я вдруг переменился.

— С вами всё в порядке? — Голх спросил первым.

— Что-то не так. Я не понимаю, что именно, но… — Я замялся.

— Да что б вас, молодняк неотёсанный, — кузнец возмущался, а вот нашему сопровождающему было не до смеха.

— Йольм, — я обратился к товарищу, — это же не я перегрелся? Ты что-то чувствуешь… не то?

Пикси глотнул воды, закрыл глаза и, спустя пару секунд, кивнул.

— Простите, господа, — он чинно поклонился гномам, — мне тоже несколько тревожно.

Другие кузнецы обратили на нас внимание и переглянулись.

— Мы сейчас же покинем здание. Благодарим вас за работу, мастер. — Голх поклонился мастеру и спешно схватил нас за руки.

Мы быстрым шагом вышли из здания гильдии. Местная стража это заметила и насторожилась, но вопросов не задала. Слухи о том, что в столицу приехали новые Хранители, конечно, уже разошлась, но прямой связи с нами установить пока не успели. По дороге я рассказал про нашу с Рньифи небольшую шалость, но ясности в ситуацию это не добавило. Благо, хоть Йольму успели доделать его клинки. Он, конечно, побурчал, что мы попали в очередную передрягу, но недолго.

До королевского замка оставалось несколько минут, мы уже спешили по улице, но время было не на нашей стороне.

— Вы это слышите? — Заострённые ушки феи беспокойно дёргались по сторонам.

Откуда-то издалека нарастал грохот и гул, причём источник находился настолько неблизко, что мы поначалу перепутали эти звуки с водопадами. Шум нарастал постепенно, подкрадывался, как хищник к жертве. Вместе с тем нарастал ветер, который в обычное время был прохладным и лёгким, а сейчас ощутимо морозил с каждым новым дуновением так, что кожа вставала дыбом. Сила Хранителей дала нам фору заметить нечто неестественное раньше других, но сейчас в глазах прохожих тоже проскальзывали недоумение и беспокойство. Мы поспешили к воротам замка, к моменту, когда мы зашли на его территорию, гул был уже явным для всех. Плавный, приближающийся, неизбежный, кто-то огромный неспешно надвигался к нам, но оно точно знало, куда идёт. Оно видело нас, весь город, запертый внутри горы. Никто не понимал, откуда это движется: шум исходил эхом отовсюду одновременно. Подкрадывались ощущения от приближения проклятых, здесь было что-то другое, более загадочное и странное, хоть и похожее. Ноги уже коченели от ветра. Хуже: ветер стал живым и разносил замогильное утробное мычание, проникавшее внуть до костей. Навстречу нам выбежали Эфай с Ренеттой и тут же подхватили под руки. Стоило нам ступить на лестницу, раздался истошный гул из самих скал, сравнимый разве что с воплем боли. Это был гул, нет, стон! Протяжный стон самой горы, за ним последовало странное шевеление, она слабо затряслась, кое-где сверху посыпались камни, послышались крики гномов с окраин города. На пороге показался Лин с Нуи и Сирином. До этого момента я думал, что он всегда безэмоционален, но теперь я ужаснулся: именно сейчас он стоял без лица. Бледнее обычного и оцепеневший.

— Только не это… Срочно внутрь! ВСЕ! — Он кричал и затаскивал нас в замок.

Внутри мы встретили бегущего короля с охраной. За ним стояла королева и две принцессы, прижимавшиеся к платью матери.

— Идите в убежище, скорее! — Хольд командовал на ходу, отдавал приказы подчинённым проводить всех жителей в заранее заготовленные на случай обрушений постройки. — ВЫ! — Он обратился к нам. — Срочно со мной в башню! Там безопасно, я вам гарантирую.

— Смерть одного Хранителя приводит к гибели всех остальных… — Сирин сказал это куда-то в воздух.

— Я ценю жизнь каждого и без этой условности. — Хольд махнул плащом и резво побежал.

Пока мы добирались до башни, гора ещё несколько раз слабо тряслась, а гул то появлялся, то пропадал. С улицы по-прежнему звучали крики вмеремешку с заунывным ветром. Он проникал и внутрь замка, отчего казалось, что нас преследует невидимая сущность, вопящая о боли. Когда мы добрались до окон и осмотрели город, увидели, как стража направляла потерявшихся в укрытие. Личная гвардия короля выстроилась вокруг замка, по улицам собрались воины и маги, а окно покрывалось инеем. Это казалось невозможным, но что-то шло сквозь гору — и каждый такой шаг сопровождался очередным ударом. Оно было всё ближе. Мы только смирились с неизбежным, как леденящий поток ветра затушил весь свет. Он исходил из самих скал, он завывал вместе с ними, он отделился от них лёгкой пылью и погрузил Даргон во мрак.

— Кто-то напал извне? Там же Предгорье, это невозможно… — Сирин схватился за голову.

— Увы, нет. — Гордот ответил с тяжестью.

Из утробы горы прозвучал рык. Нет, крик какого-то огромного существа, если это вообще было нечто живое, город ещё раз содрогнулся в ужасе неизвестного. Рньифи прижалась к Нуи, а наставники стояли с каменными выражениями, как и король. Гордот достал свой меч и демонстративно выставил его вперёд, готовясь использовать заклинание, чешуя Эфая засветилась, он тоже был при своём оружии — хрустальной волчьей метле.

— Вы что-нибудь понимаете?

— Элементальные потоки в порядке… они не изменились…

Со всех скал снова одномоментно слетела горная пыль, на этот раз сильнее, чем до этого, водопады сошли с ума и разлетелись на хаотичные капли, все источники разом взорвались, столица погрузилась в хаос неизвестного колдовства, крики несчастных затихли под натиском землетрясений и грохота. Факелы не погасли только благодаря магам огня, в данный момент, это был их безопасный максимум, на более серьёзное колдовство они не были способны. В этих невнятных клубах шнерд-знает-чего мне показалось, что я увидел… фигуры. Лица, части тел… Чтоб меня побрали, это были призраки!

— Это проклятые? Привидения? — Нуи прижимала фею к себе.

— Души… — Ренетта приблизилась к окну. — Сотни душ…

Для меня вся эта масса из пыли и воды выглядела как единый смертоносный организм, который заполнял город: бился в окна, в двери, в стены, в скалы, — во всё! Они стонали, выли, несли за собой мерзлоту. Грохот обрушился сокрушительный и со всех сторон. Он переваливался клубами и холодным вихрем рыскал по всему городу, стража накрылась щитами и пригнулась к земле, но и это не помогло — кого-то унесло вверх, вниз или внутрь, крики ужаса тех, кто не смог защититься, раздавались со всех сторон, сливаясь с этим адским гулом. Гора продолжала скрипеть и трещать, мы еле стояли на согнутых ногах. В окна врезались несколько… лиц. Они целиком состояли из ошмётков породы и не имели внятной формы, но вместе с тем из тех мест, где должны были быть глаза и рот, клубился чёрный, как уголь, дым. Они были самого разного размера и вместе с вихрем постепенно проникали в замок сквозь стены. Мы машинально схватились друг за друга, встав в круг, гул бил в уши, я оцепенел от ужаса. Было только чувство одиночества, холода, беспомощности и отчаянного страдания. Эти безжизненные лица были повсюду, мы едва отползли к стене и вжались в неё.

— НЕ КОЛДОВАТЬ!

Король увидел, как Эфай готовился к заклинанию, и тут же остановил его. Нос, уши и горло забивались, было невозможно дышать.

— Не согласен.

Лин выпрямился и расставил руки по сторонам, образовав воздушный купол, под который ничего не проникало. Хольд сделал недовольное лицо, но смирился. Его уровень владения ветром не позволял колдовать при таких обстоятельствах. Мы оцепенело наблюдали.

— Кто они? — Нуи едва проговорила недалеко от моего уха.

На свой вопрос она так и не получила ответа. Лин стоял к нам спиной, но даже так было видно, с какой тяжестью ему давалась наша защита. Эти лица не причиняли нам вреда, просто проносились мимо, бились обо всё и рассыпались. Почти как проклятые, только… другие. Проклятые были похожи на животных, а эти словно сохранили остатки человечности и искали какой-то выход. Куда бы себя деть. Они не хотели нас убить — мы лишь оказались на их пути. Вопрос был лишь в том, почему именно сейчас.

Гора гудела и трещала под натиском стихии. По глазам наставников и короля было понятно: то, что с нами происходит, ненормально.

— РРРРРРРРРГГРААААААААААААА.

Раздался приглушённый рёв, он прошёлся разбивающим эхом и отлетал от скал, собравшись в итоге в центре города — и все призраки разом рассыпались, а каменистая пыль с грохотом рухнула на землю.

— Ну вот, можешь же, — Эфай восторженно подбадривал меня.

Спустя три дня после первой тренировки с Голхом вода-таки мне далась. Сначала я долго бил молотом и палками, потом понял, как мне удобнее это делать, и уже после этого Эфай подсказал стойку и движения. Поначалу я продолжал держать в руках какой-нибудь вспомогательный инструмент, но потом поднатаскался и стал справляться и без него. Сейчас я смог поднять водой тот камень, который раньше удерживал только с помощью воздуха. Удивительно, заклинание было практически таким же, даже движения практически не менялись, я лишь выбирал внутри себя элемент, который хотел использовать. Срабатывало не всегда, но срабатывало.

— Благодарю. А когда можно будет поработать с секирами? Йольм вон уже с клинками тренируется.

— Ха! — Наставник ударил себя по коленке. — Для этого придётся выйти на улицу, но твоя воля — давай попробуем.

Мы вышли во внутренний двор. После того случая, как мы его, перешёптываясь, называли между собой, на улице уже успели прибраться, но далеко не везде: в некоторых местах виднелись трещины, пробоины, хаотично лежащие мелкие камни и пыль. За пределы замка с того момента мы не выходили, но слышали, что, хоть Даргон и выстоял, в восстановлении всё равно нуждался. Поначалу к королю приходили недовольные гномы, все знали, что в городе Хранители и винили нас в произошедшем, но позже поползли тревожные новости и с других территорий объединённных земель, и нас простили. Однако одновременно с тем встал более болезненный вопрос: тогда кто. Или что.

— Хватай, — Эфай фривольно кинул мне одну из секир, — попробуй пока одной, не переборщи.

— А пальцами и ладонями мне как двигать?

— У тебя не настолько изящное оружие, чтобы распыляться на такие заклинания. Ты должен ими владеть, но в серьёзном бою, скорее всего, не будешь.

— Опять на своё усмотрение? — Я смиренно улыбнулся.

— Ага. — Тифон указал мне на увесистую телегу с мусором. — Попробуй приподнять её.

Полноценная секира в руке ощущалась непривычно и как будто даже была лишней: слишком большая для палки или молота, на которых я тренировался ранее, и почти совсем не к месту к заклинаниям, основанным на руках. Тревоги добавляло и то, что в первое и последнее по совпадению использование оружия из подобного материала я получил травму на всю руку и едва не погиб. Глубокий вдох, стойка, размах и лёгкий удар рукоятью вниз. Телега подлетела вверх под натиском ветра и разбилась о скалу, мусор лёгким дождиком разлетелся во все стороны.

— Лин был бы тобой доволен. Порадуй теперь меня.

Шнерд. Я не настроился на нужный элемент. Первыми на ум пришли махи молотом, которые давались мне машинально, собственно, их я и повторил, не задумываясь. От лезвия секиры отошли несколько огромных волн, а меня слегка отбросило назад, благо, Эфай остановил их за пару метров до того, как они врезались в стену и едва не разнесли её. Дальше он развеял их в пар.

— Грубовато, надо будет ещё поработать, но старт неплохой. — Он засучил рукава. — Если так атакуешь, надо брать либо массой, либо скоростью, либо остротой. Но это на будущее.

— Ты так легко остановил моё заклинание. Этому можно научиться?

— Боюсь, нет. Заклинания можно либо блокировать, либо нейтрализовывать. Первый вариант подразумевает исключительно защиту: той же стихией или другой. А вот второй заключается в, скажем так, вмешательстве в исходное заклинание. Эта техника очень сложная. Ей владеют, пожалуй, только маги одной стихии и Элементалы. Не знаю, прибегали ли к ней Хранители, но, скорее всего, нет.

— А Великие? Или маги нескольких стихий?

— Для этого нужно концентрироваться только на одном элементе, поэтому маги нескольких стихий этого не умеют. А вот Великие вполне могли бы, просто это сложно проверить, их не так много, и они нечасто взаимодействуют друг с другом. Я слышал, существовало всего двое Великих энергии за всю историю, Великих жизни, думаю, больше.

— Мда…

— Не переживай, у Хранителей своих фокусов полно, ещё приноровишься. — Он кинул мне вторую секиру. — Попробуй-ка двумя, только быстрее, пока с нас не спросили за сломанную телегу и помои на улицах.

Я представил, что у меня в руках по молоту, как когда я тренировал удары на камне, и в похожей форме опробовал взмахи секирами — снова появились волны, но на этот раз куда крупнее. Более того, я ощутил, как сила проходит сквозь моё оружие, оно даже слегка засветилось во время заклинаний. Эфай вновь рассеял моё колдовство.

— Молодец, а теперь довольно, давай внутрь.

Он говорил непринуждённо, но мы оба понимали, что на самом деле за этим стоит. После того случая король гномов попросил дать ему пару дней на восстановление ситуации в стране и решение прочих государственных вопросов. Сегодня срок истекал. Мы были в напряжённом ожидании, когда одновременно и любопытно, и страшно. За всё время нам не сказали ни слова, даже не удосужились что-то объяснить. Наставники долго переговаривались между собой, о чём-то спорили. Вопреки привычному их состоянию, когда все в разном настроении, сейчас они все были удручены с разным оттенком. Ренетта раздражена, Гордот угрюм, Лин потерян, а Эфай в растерянности. Как хорошо я различал чужие эмоции, когда это было в моих интересах.

К концу дня мы собрались в обеденной зале, все сидели молча, даже еда в рот не лезла. Наставники старались не смотреть нам в глаза. Ожидание было неприятным и гнетущим, мы молчали в нежелании начинать разговор. Наконец, в залу бегло зашёл король в сопровождении Голха. Хольд махом руки приказал слугам закрыть все окна и выйти, а сам зажёг свечи на столе. Когда лишних ушей не осталось, паж закрыл дверь и по стойке замер рядом с ней.

— Итак, — король начал, — благодарю вас за ожидание. Полагаю, нам всем надо прояснить произошедшее. Господа, — он обратился к наставникам, — я же верно понимаю, что это были не высшие силы?

— Это как посмотреть. — Ренетта ответила первой. — Но Элементалы и Великие не причастны.

— Я догадывался. — Он опёрся на руки. — Мне доложили о необычных явлениях в ближайших странах, из более отдалённых мест вести пока просто не дошли. По моей информации, чем более могущественные силы находились рядом, тем сильнее был удар. Мой вопрос простой: что это?

— Мы не уверены. Но. — Ренетта нахмурила лоб и так же оперлась на руки. — Высшими силами на данный момент считались только четыре группы: Элементалы, Великие, Хранители и глава ордена безликих ассасинов. Колдовство сильное, но не относится к магии ни одного из них. Единственный спорный персонаж, который мог бы быть причислен к высшим, — Герцог. Который до данного момента считался погибшим.

Король тяжело вздохнул, снял корону и протёр лицо жилистой рукой.

— Почему он спорный? — Только выдал Хольд.

— Потому что характер его магии доселе считался неизвестным. Ему по крайней мере несколько тысяч лет, что равняет его возраст с высшими. Но нет ни одного официального свидетельства об уровне и характере его колдовства.

— Выходит, это было знамение… — Король облокотился на спинку стула.

— Знамение? — Эфай переспросил.

— Тифонов это почти не задело, но на объединённых землях издревле происходили странные событие, несшие за собой бедствия. Их источник не был известен, а потому их окрестили знамениями. Между ними и Герцогом нет прямой связи.

— Судя по вашим словам, всё же есть. — Король осмотрел нас и сделал паузу. — Смерть прошлых Хранителей, рост активности потусторонних существ, а теперь ещё и знамение. Господа, мы на пороге огромной войны. Вы и без меня осознаёте. Она не минует никого из нас. И если, как вы говорите, — он наклонился к Ренетте, — речь о Герцоге, я бы на вашем месте усилил меры защиты Хранителей. Они по-прежнему магнит для всякой нежити. Какой-нибудь проклятый их просто так не почует, но по косвенным признакам знающие маги, уж тем более Герцог, по-прежнему могут вас отследить. Вы можете призвать Элементалов?

— Исключено. — Ренетта отмахнулась. — Высшие силы — такой же магнит в условиях текущего дисбаланса, нечисть их не заметит, а вот Герцог, в теории, может. Слуги неспроста всегда сопровождали и обучали Хранителей. Мы достаточно сильны, чтобы защищать и нейтрализовывать, но в то же время не относимся к высшим силам и не влияем на энергетические потоки.

— Тогда риски смерти Хранителей кратно повышаются, вы и без меня это понимаете. Знамение явно указывает, что Герцог или что-то иное может узнать, где находятся высшие силы, и ударить в любой момент. В его интересах препятствовать их просвещению. Самый простой способ — убийство.

— Возможности спрятать их нет… — Эфай задумчиво облокотился на спинку стула. — Не могу сходу представить себе, как скрыть такую необузданную силу.

— Вообще-то, — Лин прервал молчание, — один есть.

— Мы говорим о безликих ассасинах. Верно ведь? — Ренетта взглянула на него исподлобья.

Тот молча кивнул.

— Если точнее, то об их главе, я ведь прав? — Гордот посмотрел на Лина, потом на Ренетту.

— Безликие ассасины — это типо убийцы? — Йольм заскрипел зубами. — Вы нам так и не рассказали.

— Ага. Независимые и самодостаточные. Их может нанять любой. Бывали случаи, когда они сражались друг против друга. — Ренетта рассказывала с закрытыми глазами. — Считаются одними из лучших воинов и наёмников.

— Как это, могут драться друг против друга? Они же должны быть едины, разве нет? — Я не понимал этой системы.

— У них семь рангов в зависимости от мастерства. Они могут держаться поодиночке, но на начальных стадиях это невыгодно, поэтому чаще безликие группируются и соблюдают иерархию внутри. Группы тоже разрозненные. Иными словами, с точки зрения самоорганизации у них полная автономия за одним исключением. Подчинение главе. — Лин словно зачитывал страницу из книги. — Глава обладает высшим седьмым рангом и практически не вмешивается в дела своих подчинённых.

— Практически?

— А от чего зависит ранг?

Лин холодно оглядел Йольма с Сирином, как бы давая понять, что балаган из вопросов ему не интересен.

— При вступлении в орден каждый получает печать, которую может ставить только глава. Изначально — это одна вертикальная полоса-татуировка над сердцем. Она даёт резистентность к одному элементу.

— Вот так просто? — Сирин возмущённо выдохнул, Лин снова неодобрительно посмотрел на подопечного.

— Перед тем, как показаться главе, путь тоже лежит непростой. Считай, это первое испытание, и его прохождение вознаграждается. Дальше новичок либо примыкает к группе, либо действует сам, развивая свои навыки боя. Чем больше соперников он одолеет, тем выше шанс развить печать до следующей полосы. Она даёт устойчивость к ещё одному элементу. Достигшие четвёртого ранга резистентны к любой элементальной магии. Их можно убить либо оружием, либо силой жизни или энергии, то есть, только колдовством Великих. А вот безликие шестого ранга неподвластны и им.

— Выходит, глава… — Эфай задумался.

— Глава — единственный, кто устойчив к любой магии, включая силу тьмы. — Лин отрезал. — Его можно убить только оружием, что практически невозможно.

— Это почему?

— Ходит легенда, что он жил во времена Первородных Великих и был сильнейшим слугой, чьё мастерство было сопоставимо с их мощью, — Ренетта вернулась в своё амплуа и сделала нарочито устрашающий голос. — Можете догадаться, насколько крутым он был.

— Соответственно, — Лин продолжил, — никто из безликих ассасинов не может колдовать. А если попытается предать орден, печать его тут же убьёт. Не зря же она расположена над сердцем.

— А что значит «устойчив к элементу»? — Нуи придвинулась ближе к столу.

— Это, моя милая, — Хольд, доселе молчавший, решил внести свою лепту в рассказ, — когда безликий, например, не горит в огне. Или не тонет в воде. Или ему не нужно дышать, чтобы жить. А если попытаешься сбросить на него камень, он расколется об его голову в щепки.

Нимфа побледнела.

— Слушайте, Первородные Великие жили тысячи лет назад, неужели за это время никто не смог победить этого главу безликих? — Эфай задавал очень понятные мне вопросы.

— Ну, у него есть пара-тройка козырей в рукаве. Во-первых, его печать блокирует магию, то есть, ему достаточно одного касания, чтобы оппонент лишился своего колдовства. Во-вторых, на него не действует никакая сила, а боевыми искусствами владеет он отменно. В-третьих, если бы безликих ассасинов не существовало, их стоило бы изобрести. Крайне полезные на службе ребята, впрочем, как и маги. — Хольд переключился на свои руки и рассматривал блеск драгоценных камней.

— Звучит так, как будто этот глава может захватить всю власть в мире… — Йольм заметно дрожал.

— Ну ты сказанул! — Король рассмеялся. — Это заняло бы годы, столетия, если не вечность! Его свита не так многочисленна, как армии объединённых земель, ещё и вместе с магами. Они и без высших сил возьмут его числом, хоть и с колоссальными потерями. К тому же, он не может колдовать, а следовательно, едва ли способен поймать хоть кого-то значимого, если только к нему не выйдут на прямой поединок. Иными словами, он опасен только для тех, кто хочет его убить.

— Интересно… а зачем он тогда живёт? — Это были мысли вслух, я не ожидал ответа.

— Как и почти все высшие силы, существующие достаточно долго, из любопытства к развитию мира, — я посмотрел на говорившего, это был Лин. — А вот какие мотивы были изначально — известно лишь ему.

— Так в чём он может нам помочь? — Эфай почесал затылок.

— Глава безликих умеет делать амулеты, скрывающие силу носителя. — Лин продолжил.

— А кому они нужны? В плане, не самый полезный навык… — Сирин задумчиво почесал подбородок.

— Я вот тоже о таком не слышала, — Ренетта присоединилась, — я думала, раз он невидим для любой магии, то может использовать какую-то особую руну и для Хранителей, чтобы скрыть их силу, но это было только предположение. Просто если не он, то никто…

— По сути, он ставит свою печать на предмет, а этот предмет уже действует на небольшом расстоянии. И да, прибегает он к этому нечасто, — Лин закончил.

— А почему мы заметны для всякой нечисти, а Великие, Элементалы и другие сильные маги нет? — Нуи осторожно задала вопрос.

— Потому что ваша сила пока необузданна, вы, как это называется, не прошли просвещение. Для остальных всё довольно просто: мастерство развивается постепенно и линейно, а значит, органично для этого мира и всех его обитателей. А вот вы — наоборот, сила без формы явно выбивается — и кое-кто это чувствует, — король с аппетитом уминал кусок пирога. — Но не всё так плохо: чем больше вы умеете, тем сложнее вас увидеть.

— Раз мы начали разговор про безликих, кто-то, вероятно, знает, где найти их главу? — Нуи продолжала напирать.

Повисла неловкая пауза.

— Хотел бы, милая, да не знаю… — Хольд грустно вздохнул и повертел в руках вилку с куском пирога. — Но вы можете спросить. В своё время я сформировал группу безликих под своим покровительством, чтобы сразу работать с доверенными лицами, а не просто наёмниками. Мне они вряд ли что-то скажут, подумаешь, всего-то король. — Он театрально, но грустно вскинул толстые ручонки. — А вот вам, авось, и повезёт.

— А вы не боитесь, что они вас убьют? — Йольм тоже стремительно заедал стресс.

— Не боюсь. Для них контракт превыше всего, а его нарушение сродни предательству своих. Короче, помрут они. Жалко будет.

От стресса пикси сглотнул даже для себя неожиданно большой кусок сладости.

— Так, вы согласны? — Хольд посмотрел исподлобья.

Наставники переглянулись между собой и с нами.

— Согласны. — Ренетта ответила за всех.

— Ваша воля.

Король поднял руку и махнул в свою сторону. К нам из тени от двери подошёл Голх, о котором мы, было, уже и забыли, и встал рядом со своим господином. Мир полон сюрпризов, а потому, одним из безликих оказался приставленный к нам королевский паж. Век живи — век удивляйся. Хольд решил не изобретать мельницу дважды, а потому последовательно собирал гномов-наёмников. Те, в свою очередь, организовали небольшую группу внутри гор и мирно жили по соседству с собратьями. За скромную плату, безусловно. Теперь мне стало понятно, почему на Голха не подействовало моё заклятье ветра — он безликий ассасин и, вероятно, устойчив к этому элементу.

— Голх, — король чинно поправил одеяния, — нам нужно попасть к главе безликих. Ты слышал весь разговор. Что скажешь?

Гном тяжело посмотрел куда-то сквозь стол, а потом на нас.

— Есть лишь один способ это сделать. И он подразумевает жертву.

— Ну почему везде требуются жертвы? — Йольм театрально возмутился.

— Главу может найти лишь тот, кто желает вступить в ряды безликих. Остальные забывают дорогу после посвящения и вспоминают лишь тогда, когда главе это понадобится. Ваш вариант — первый.

— Что нужно сделать? — Ренетта выглядела решительно.

— Доброволец получает метку от действующего члена ордена. Она указывает путь к главе в течение шести месяцев, а затем исчезает, унося вашу жизнь с собой, если вы так его и не найдёте. Шесть месяцев — это шесть рангов, которые находятся до уровня главы. Снять метку может только он. Взамен неё он ставит печать, так завершается инициация, и вы становитесь безликим. Иными словами, по итогу вы либо умираете, либо вступаете в орден.

Он замолчал, остальные не решались говорить.

— Что ж, выбор очевиден, — Ренетта обратилась к королю, — среди ваших подданных найдутся добровольцы?

— Я пойду. — Рньифи перебила её, все тут же повернулись в сторону феи.

— Ты уверена? — Нуи обеспокоенно переспросила.

— Да, абсолютно, — она подняла взгляд, — моя деревня сгорела, моих родных давно нет в живых, и я повстречала вас. Ничего не случается просто так, и у нашей встречи, — она посмотрела на меня, я вспомнил её откровение об отношении к высшим силам и судьбе, — тоже есть цель. Я знаю, вот она.

— Это очень храбрый поступок, Рньифи. — Ренетта встала и поклонилась. — Мы все в твоём долгу.

Мы последовали примеру наставницы.

— Мы отправимся послезавтра поутру, тогда же попросим вас поставить метку. Что для этого нужно? — Слуга Огня обратилась к Голху.

— Понадобится капля крови и несколько минут, больше ничего.

— Тогда решено.

В ночь перед отъездом мне совсем не спалось, и я решил прогуляться по коридорам замка. Вопреки ожиданиям, усталость так и не пришла, поэтому я просто бесцельно мотался. Шаги отдавались звонким эхо по камню и расходились далеко вперёд меня. Как много начинаешь замечать, когда понимаешь, что, вероятно, больше сюда не вернёшься. На стене висели гобелены с выдержками из истории гномов, большинство я не знал, но парочка привлекла моё внимание. На первом была изображена фигура воина, вонзающего меч в землю, от него шла огромная трещина до самой границы полотна. Видимо, это была та самая легенда об ущелье. На втором полотне изобразили восстановление Даргона, который до смерти Ольден-Гхарда и переезда столицы был обычным городком. Сотни, а то и тысячи гномов не покладая рук вытачивали из камней улицы и возводили с нуля новые здания, впечатляющая картина.

— Тоже не спится? — За спиной послышались неспешные шаги, я обернулся и увидел Сирина.

— Ага, — я вернулся к изучению полотна. — Ты же учился в академии, должно быть, знаешь обо всем этом?

— О гобеленах? Кое-что знакомо, но не всё. Каждый раз что-то новое открываю. Например, ты знал, что эти двое, — он указал на расплывчатые фигуры в углу полотна, — первый король новой династии гномов и его ближайший советник?

— Ха, как-то мелковат новый король.

— Он был подростком, приходился дальним родственником предшественнику Ольден-Гхарда, поэтому под резню собственной семьи не попал, но нужное образование имел. И, кстати, не ходил с короной на голове — простой парень был, с народом вырос и о народе думал.

— Это ты по гобелену понял? — Я усмехнулся.

— Нет, конечно, — он рассмеялся в ответ, — мне Гордот рассказал, что новый король женился на девушке, с которой был знаком с детства, вроде бы, они вместе учились. Он и имя её назвал, я даже запомнил… необычное для гномов… Михта. Они основали династию, Хольд — их потомок.

Я ещё раз посмотрел на фигуру молодого короля, совсем ребёнок — и пережить смерть всех родных, ненависть мира и нести бремя восстановления страны.

— Я вот иногда смотрю на такие истории и сомневаюсь в устройстве нашего мира.

— Почему так? — Я искренне удивился.

— Если допустить, что хотя бы часть легендарных созданий правдива, выходит так, что они как будто изначально были рождены с особыми способностями. Подросток, руководящий страной? Маг, способный разверзнуть землю? Или глава убийц, способный лишить тебя силы? — Это явно непростые люди. Причём изначально. Нужное время, место, родственники…

— Ты не можешь знать этого наверняка. Мы, вроде бы, все из простых.

— Ага, как же! Ты из Рима-Ланеев, одна из самых, если не самая, влиятельная и богатейшая семья земель. У Йольма в роду был Хранитель, Нуи… друид самого загадочного места на свете.

— Вроде предок Йольма не возвращался к семье после того как стал Хранителем. — Пикси как-то говорил, что тот не хотел видеть смерти родных и потому оставил семью.

— Не суть важно.

— Звучит так, будто ты обижен на жизнь. Извини, если это не моё дело, но раз уж мы так откровенно разговариваем…

— Нет, мне грех жаловаться, — он отмахнулся, — я из хорошей семьи, учился в академии, да ещё и Хранителем стал. Правда, для этого пришлось пройти полмира, но кто прошлое помянет…

— Тогда отчего такие мысли? Юношеский максимализм?

Мы оба снова улыбнулись.

— Просто… мир жутко несправедлив. Вы с Йольмом и Нуи выросли в изоляции и потому не понимаете этого в полной мере. Но будь вы обычными жителями, вряд ли вам выпал бы шанс стать хоть кем-то значимым.

— Стой-стой-стой, малец, далековато ты погнал, — я дружески хлопнул его по спине, — да, мир несправедлив, но он несправедлив для всех, и исключений тут нет. А если тебе кажется иначе, скорее всего, ты намеренно игнорируешь какие-то факты. За Йольма и Нуи не скажу, но вот я рос без родителей, работал с детства на кузне и внешнего мира не видал. И это я уже не говорю о том, что единственный родной мне человек оказался одержим властью и в итоге погиб.

— И ты думаешь, это делает тебя каким-то особенным? — Он говорил со злостью и обидой.

— В том и дело, что нет. Это делает меня таким же страдальцем судьбы, как и всех остальных. Подумай об этом — и жизнь станет проще.

— Ладно, — он выдохнул, — возможно, ты и прав. — Он пожал мне руку. — Спасибо за совет.

— Без проблем.

Сирин ушёл, а я ещё недолго стоял, рассматривая события далёкого прошлого.

Наутро мы собрались в зале вместе с Рньифи, она попросила поддержать её, когда будут ставить метку. Голх сделал надрез на её руке и обмакнул кисть в крови, затем повторил то же самое со своей рукой и нарисовал на запястье девушки руну, я узнал её — «послушник». Фея слегка пошатнулась и закрыла глаза.

— Жжётся!

Метка впечаталась в её кожу подобно татуировке.

— Что чувствуешь? — обеспокоенно спросил Голх.

— Странное тепло, оно идёт от рук по всему телу.

— Хорошо, не открывай глаза, пока тепло не дойдёт до головы.

— Ладно, — она подождала, — вроде, всё. Могу?

— Вперёд.

Рньифи открыла глаза, её зрачки окаймляла тонкая линия красивого золотистого блеска.

— Ну как?

— Вижу… — Она часто заморгала. — Это похоже на звёздную дорогу, если бы звёзды были размером с пылинки и летали у самой земли.

— Отсчёт трёх месяцев начался. — Голх протирал кисть. — Но я бы на вашем месте поторопился, риск, что вас обнаружат до этого времени, крайне велик.

— Рньифи, куда ведёт эта тропа? — Ренетта приблизилась к фее.

— Туда, — она указала пальцем в сторону Великого ущелья.

— Что ж, тогда выдвигаемся.

При отъезде нас провожало всё королевское семейство и несколько зевак-гномов, которые хотели посмотреть на новоизбранных Хранителей. Две маленьких принцессы смущённо посматривали на Сирина и в абсолютном восхищении выспрашивали Нуи с Рньифи и Ренеттой об их приключениях, обещая тоже когда-нибудь стать великими волшебницами. Хольд с королевой одобрительно смотрели на своих отпрысков. Они щедро выделили нам новых лошадей, еду и в одежду в дорогу, а также особую грамоту на случай, если вдруг понадобится помощь кого-то из гномов. Так мы обрели первых весомых союзников. Чтобы покинуть горы, нужно было сначала проехать на вагоне, а потом пересесть на лошадей в месте, где уже начиналась привычная дорога. Нас отвезли на станцию, куда совсем недавно мы только прибыли, Голх согласился сопроводить нас до границ королевства.