Хроники Диких Земель

Около 10 000 лет до настоящего времени.

… Побережье было пустынно. После миновавшего шторма должно вынести хоть что-нибудь, но нет - у прибрежных камней вода медленно колыхалась под слоем ледяной шуги. На кромке припая, чуть дальше, тоже было пусто. Должно быть, все живое, что только существовало и росло на дне этой мелководной лагуны, давно вмерзло в лед, а потом было сорвано и унесено далеко в открытое море. Холод объял побережье, но не смог осилить воду полностью, а только до тех пор, чтобы покрыть лагуну шугой, которая скрипела, скрежетала и вспучивалась при порывах ветра.

Харанг вышел напрасно. Сейчас он был не в состоянии ни охотиться, ни даже быстро идти. Добычи все равно не было. Он медленно брел вдоль берега, зачем-то время от времени вглядываясь в серо-голубую дымку, застилающую темные морские воды. Нечего было ждать, не на что рассчитывать. До весны он мог не дотянуть, а утолить голод немедленно не было ни сил, ни возможности. Хорошо еще, что он догадался задержаться в пещере на несколько часов - буран кончился, ветер лишь изредка пробовал свою силу. Да, нужно было повернуть обратно, и плестись в полудрёме по собственным следам. Он уже повернул голову, осматривая безрадостный обратный путь, когда какое-то неподвижное темное пятно привлекло его внимание. На самой кромке припорошенного снегом льда он увидел замерзший рыбий хвост! Надежда пробудила его силы. Сердце, дремлющее и вялое, забилось, гоня стылую кровь по жилам. По мере приближения к еде он все более оживал, хотя следовало быть осторожным, чтобы малая пища не обернулась потом большой бедой - сил и жизненного тепла могло не хватить на обратный путь, а хмурым зимним днем нечего ждать солнца из таких плотных серых туч.

Голод подгонял его. Схватив рыбину, он потянул на себя изо всех сил. Ничего не выходило! Наверное, здесь со дна поднимался камень, а к его влажной макушке и примерзла чешуя вместе с ледяной коркой. Сколько Харанг не бился, добычу никак не удавалось оторвать ото льда. В отчаянии он наотмашь ударил по хвосту правой лапой. Рыбий хребет выдержал, а вот лед раскололся, как будто хищник выпустил из пасти свою жертву. Это была удача - Харанг вытащил на припай замерзшую маноогу довольно больших размеров - она была длиной с его предплечье. Неплохая закуска для зимнего пробуждения! Он с хрустом вонзил зубы в мороженную рыбью плоть, быстро, с жадностью стал грызть ее, перемалывая твердое холодное мясо вместе с костями. Дойдя до головы, он остановился, призадумавшись, - он опять ошибся, начав есть с хвоста, за что его уже не раз ругал учитель Дохум. Досадуя, он хотел отшвырнуть остатки еды в прибрежный сугроб, как вдруг этому возникло неожиданное препятствие - вместо глаз у рыбины была продета петля из тонкой веревки. На холоде запахи были приглушены, но Харанг понял, что эта веревка сплетена из волокон растения, запах которых он никогда не чувствовал ранее. Это волокнистое сплетение уходило под воду, под слой мелкой ледяной каши. Харанг потянул. Веревка поднялась в воздух и натянулась, как струна, - ее направление вело за большой обломок скалы, возвышающийся над поверхностью воды. Бросив ее, Харанг взобрался на камень и посмотрел вперед - там была небольшая льдина, в центре которой была лодка, намертво вмерзшая в лед. Любопытство толкнуло Харанга сделать шаг в сторону торчащего острого носа. Там, на днище, припорошенные снегом, лежали странные существа. Никогда раньше он еще не видел таких созданий, умеющих делать такие лодки. Запахи говорили о том, что эти пришельцы надевали на себя чужие шкуры, чтобы спасаться от холода. Их кожа была гладкой, безволосой. Дыхание жизни давно оставило их, потому что снежная крупка, принесенная недавним бураном, не таяла на их лицах. Существа лежали так, что было ясно, что они до последнего момента сопротивлялись холоду, пытаясь отогреть друг друга. Некоторые тела были прислонены друг к другу спинами, другие лежали под шкурами обнявшись. В самом центре лежало два существа, которые плотно прижались одно к другому, прикрывая своими телами нечто, покрытое теперь холмиком снега. Из этой кучи, сквозь протаявшее отверстие, поднимался парок. Харанг подобрался еще ближе и сунул морду в проталину. Его ноздри щекотал запах едва уловимого тепла и слабой жизни, едва держащейся в этом мире. Харанг разметал холмик в стороны - там оказался маленький шатер из шкур, тканой материи и прутьев. Он разломал и его, обнаружив внутри четыре свертка из шкур мехом внутрь. Он ощутил присутствие трех живых созданий - они были так малы и слабы, что не было сомнений - это детёныши погибших. Создание в одном из свертков умерло совсем недавно, его живые соплеменники могли тоже скоро последовать за ним. Харанг в одиночку не смог бы согреть их, поэтому он решил рискнуть, - сделав мешок из остатков шатра, он поместил свертки в него. Взвалив на спину свою добычу, Харанг усилил биение своего сердца - надо было идти и идти быстро, а о последствиях он не думал. Гонимая по жилам кровь быстро его обогрела, мышцы вновь налились силой, и он трусцой направился в сторону убежища.

Он оказался внутри как раз вовремя - верховой ветер пригнал серую пелену, а из нее на землю посыпался снег. Харанг не знал, что делать дальше. Ему пришлось разбудить своего учителя. Дохум всё никак не просыпался, лишь сонно и медленно поводил головой из стороны в сторону. Наконец, он приоткрыл глаза:

- Кто здесь? Кто будет меня?

- Проснись, учитель! Это я, Харанг!

- Харанг? Почему же ты не спишь? Или уже потеплело и можно выйти на солнце?

- Нет, учитель! Просто, я проголодался и искал что-нибудь на берегу.

- Ну и как, отыскал?

- И да, и нет!

- Уммм?!

- Я нашел лишь одну маноогу, но ее поймали до меня!

- Как это?

Харанг подробно рассказал о своей находке. Дохум выбрался из своего укрытия, приблизился к мешку, принюхиваясь.

- Что мне делать с ними, учитель? Может, разбудить тилисков и скормить их им?

- Нет, не спеши! Я ощущаю в них дремлющую силу, которая, окажись она на нашей стороне, придаст нам надежду на будущее! Если они вырастут нашими врагами, они будут смертоноснее и ужаснее вулканов, бурь и смерчей. Я чую: они теплокровные, таких созданий родители кормят молоком и долго выращивают, обучая и натаскивая. Мы с тобой, даже весь наш род, не сможем позаботиться о них сейчас. Мы должны отдать их тем из Девяти, кто сможет растить их до теплого времени.

- Но у нас нет пищи, учитель! Мы не сможем отнести эти беспомощные создания вглубь земель, к Урру или Гарранам!

- Не беспокойся! Я не прожил бы столько, если бы был глуп! Там, на верхнем ярусе, есть узкий ход в потайную пещеру, куда осенью мы с братьями положили запасы для зимних пробуждений на тот случай, если зима будет слишком сурова и найти ничего вообще не удастся. Запасы эти невелики, потому я о них и помалкивал, но теперь можно ими воспользоваться, для пути туда и обратно много и не надо.

- Куда же мы пойдем?

- Ты пойдешь один, в Большие Холмы. Тебе пищи будет достаточно и ее хватит, чтобы не рисковать жизнями всех остальных наших родичей, спящих здесь. А теперь я должен вернуться на свое ложе, холод сковывает меня. Прощай до весны!

Дохум, все более замедляясь в движениях, побрел к нише в стене пещеры, из которой он выбрался до этого.

Харанг, насытившись и разогнав кровь в жилах до достаточной скорости, чтобы не мерзнуть, взвалил на себя мешок и направился ко второму выходу, горловина которого была обращена к суше. Снежный заряд уже прекратился, ветер утих, а на бледном небе проступило сквозь пелену невзрачное зимнее солнце. Он побежал, легко перескакивая по вершинам камней, преодолевая сугробы и наледь. Когда он ступал на скользкий участок, ступни его сами слегка напрягались и когти впивались в поверхность льда, не давая упасть.

… День стал клониться к вечеру, от холмов и редких деревьев на прибрежной равнине потянулись тени. Впереди поднимался сосновый бор, недалеко от его края была видна большая поляна, заваленная снегом, бугристая и испещренная следами. В заснеженных холмах кое-где виднелись протаявшие отверстия, через которые наружу выходил парок или столбы дыма. У их подножий были отверстия побольше, занавешенные шкурами или заткнутые плетенкой из ветвей, травы и коры. Это и была цель похода - логово племени Урру. При приближении Харанга от крайних холмов отделились большие силуэты - это воины почуяли чужую поступь. Четыре создания высокого роста, покрытые темной плотной шерстью с серым подшерстком, на задних лапах приблизились к посланцу. Их волкоподобные морды были обращены к нему, хотя скорее всего предметом их внимания был мешок, а не одинокий нуинут. Они долго принюхивались, пока не начал говорить старший из них:

- Что привело тебя сюда, полухолоднокровник?! Зачем ты беспокоишь нас?

- Приветствую вас, вольные охотники! У меня с собой то, чего еще никто в наших землях не видел - к берегу прибило плавучее приспособление с мертвыми существами нового вида, но три создания все еще живы. Мой учитель, Дохум, послал меня к вам, чтобы вы, урру, решили их судьбу - либо эти детеныши погибнут, как и остальные взрослые существа, либо доживут до времени Великого Круга!

- Идем вместе с нами к вождю и Главной матери - это решают только они!

Все вместе проследовали по тропке между сугробов в центр поселения, где нырнули под самый большой холм, через вход, закрытый одной большой шкурой.

Узнав от вошедших, в чем дело, старый вождь и его жена, Главная Мать, велели Харангу показать существ, найденных на побережье. Увидев их, вождь сказал:

- Во имя Жизни мы не дадим им пропасть, но они голые и слабые, вряд ли из них будут хорошие охотники! Что ж, мы примем их и сохраним до весны, но с первой же оттепелью отдадим их гарранам из Ближних пещер - их дети похожи на этих существ, может им они будут более полезны в будущем.

- У нас хватает еды, все наши дочери, кто кормит грудью, имеют молоко. Еще троих мы сможем пропитать! - добавила Главная Мать. - А сейчас поторопимся - их дыхание едва чувствуется!

Один из урру удалился, а потом пришли три женщины-урру и, устроившись поудобнее на шкурах возле очага с жарко пылающим пламенем, обогрели найденышей. Через некоторое время их кожа порозовела, они стали дышать обычным образом, а затем и вовсе пришли в себя - стали открывать глаза, покрикивать и подергиваться. Женщины-урру накормили их, и существа умиротворенно заснули.

Все это время Харанг наблюдал за происходящим. Когда в помещении воцарилась тишина, он приглушенно сказал:

- Да будет так! Я иду к Кай-Веладу, когда-то им уже доводилось приютить у себя чужих детей. Надеюсь, он согласиться. Потом я вернусь к своему учителю. Оставайтесь с миром!

Взмахнув левой лапой в знак прощания, нуинут вышел вон.

Две кормилицы тоже ушли, а одна из урру все также лежала рядом с детенышами и неотрывно смотрела на их лица. Ее когтистые пальцы бережно, нежно и ласково прикасались к большой голове создания, как вдруг она непроизвольно отдернула "руку". Ее "лицо" повернулось к Главной Матери с выражением удивления.

- Что с тобой случилось, Уаала?! Этот детеныш опасен для тебя, дочь моя?!

- Нет, нет, Главная Мать! Удивительно, когда я приласкала его и коснулась головы возле виска, я почувствовала… да, определенно, я видела, внутренне видела его сон! Там не было ничего ясного поначалу, потом пошли видения, скорее всего это то, что он успел увидеть за свою недолгую жизнь. Я слышала слова и звуки. Незнакомая речь. Шум ветра и плеск волн. Те, кто был с ним рядом, как я теперь догадалась, называли его "ребенок", а про себя они говорили "люди". Его сон густ и туманен, я поняла только это, как жаль!

- Ты права, дочь! Это его мысли, воспоминания! Они еще так малы, а уже удивляют нас!

Кто же они такие, эти "люди"?! Не поторопились ли мы, Главная Мать, признав их никчемными? - проговорил вождь задумчиво.

- Поживем - увидим! - сказала Главная Мать.